Дорога к гибели

2

С тех пор, как несколько лет назад, когда муж Анны Мари Карпино, Говард, решил бросить ее посреди поездки в Нью-Йорк из их родного города Ланкастера, штат Канзас, и пока она пыталась утопить не столько свое горе, сколько недоумение в баре отеля, и познакомилась с Эндрю Октавианом Келпом, жизнь стала более необузданной и интересной, чем за все время, проведенное с Говардом или в Ланкастере (или в Вашингтоне, где она, кстати говоря, частично выросла, и где ее отец, конгрессмен, все еще жил), что означало, что все идет своим чередом, и жизнь складывается нужным образом. Но есть одно но: с Энди Келпом жизнь стала даже слегка чересчур интересной, например, в таких моментах как сейчас.

Парень, сидящий в гостиной, не выглядел угрожающе, но, с другой стороны, он не пытался ничего объяснить, что, собственно, и расстраивало Анну Мари. Когда в дверь позвонили, и она открыла дверь, она увидела перед собой невысокого, лет пятидесяти, мужчину, кривоногого, с тощими руками и крупным торсом, больше похожего на паука из мультика. Он уже начал лысеть, кожа была такой бледной, словно он никогда не бывал на солнце, у него были светло-голубые глаза с таким тупым выражением, что даже было непонятно, был он удивлен или чем-то доволен. В его манерах было что-то напоминающее Джона Дортмундера, За исключением того факта, что Джон никогда не злился, а вот этого парня можно было запросто представить себе вне себя.

Однако на данный момент он был бодр и весел, и абсолютно к ней равнодушен. — Привет, — сказал он, улыбаясь, когда она открыла дверь. — Энди дома?

— Сейчас нет. Я…

— Я подожду, — перебил он ее и протиснулся в квартиру.

— Но…

Было слишком поздно; он уже переступил через порог. С неискренней улыбкой Анне Мари он сказал:

— Я посижу тут в гостиной, подожду, пока он вернется.

— Но… — в отчаянии она наблюдала за тем, как незнакомец блуждал глазами в поисках свободной мебели, после чего прямиком направился к креслу, которое она считала своим. — Я вас не знаю, — попыталась возразить она.

Усевшись в кресло Анны Мари, парень ответил:

— Я друг Энди. Окинув взглядом комнату, он улыбнулся и сказал:

— Очень мило. Чувствуется женская рука.

— Он знает, что вы придете?

— Полагаю, последние двадцать лет он об этом не думал, — рассмеялся незнакомец. — Не обращайте на меня внимания, — сказал он. — Продолжайте заниматься своими делами.

— Я не могу сказать точно, когда Энди вернется.

— Все, что у меня есть, — это время, — сказал он, а потом его лицо скривилось, как будто он вспомнил о чем-то крайне неприятном. Что-то, что могло бы вывести его из себя.

Ну, возможно она сумеет как-то его успокоить. Даже не смотря на то, что он вовсе не выглядел угрожающе, он выглядел так, словно вот-вот взбеситься, даже если не из-за нее. По правде говоря, он даже особо и не замечал, что она была рядом. Она знала, что она была привлекательной девушкой, но он даже виду не подал, что заметил этот факт. Что тоже вызывало подозрения.

Без особого желания, но по зову долга, она спросила:

— Может быть чашечку кофе? Или стакан воды?

— Нет, спасибо, — сказал он, и достал из кармана куртки «Дэйли ньюз», которая была сложно в несколько раз, словно оригами. Развернув газету, он сказал:

— Я просто посижу здесь, почитаю газету, подожду Энди.

Она оставила его сидеть на том же самом месте, пошла на кухню и позвонила Джону и Мэй, потому что Энди сказал, что собирается сегодня встретиться с Джоном, так что вполне возможно он все еще был там. Трубку сняла Мэй, Энди все еще был там.

— Мне не нужно с ним говорить, — сказала Анна Мари. — Просто передай ему, что тут происходит.

Мэй спросила:

— А что там происходит?

Анна Мари рассказала ей.

— Оу, — выдохнула Мэй. — Мне бы такое точно не понравилось.

— Вот и мне не нравится.

— Пойду прямо сейчас и отправлю Энди домой.

Последующие пятнадцать минут она провела на кухне, в месте, где она обычно не проводила столько времени. Она была очень маленькой, для начала, и вообще, что на кухне еще можно делать, кроме как готовить и есть?

Поэтому она не нашла себе лучшего занятия на ближайшие четверть часа, кроме как волноваться. Этот парень — друг Энди? Он из-за Энди так злиться? Не уж-то она, не желая того, навлекла в дом проблемы? Иногда было так сложно разобраться, как правильно вести себя в мире Энди.

Наконец, она услышала, как входная дверь открылась, она поторопилась в гостиную, чтобы видеть, что сейчас будет происходить, хотя бы потому, что она частично была в ответе за то, что будет сейчас происходить. Когда она вошла в гостиную, почти не дыша, хотя от одной комнаты до другой было всего-то полдюжины шагов, она увидела, что Энди уже был тут, а дверь за собой закрывал Джон, незнакомец поднимался с кресла, одновременно складывая свою газету обратно в оригами. И он улыбался.

И Энди тоже! Для Анны Мари было огромным облегчением видеть эту улыбку, а также то, как воодушевился Энди:

— Честер! Что ты делаешь на свободе?

— Хочешь верь, хочешь нет, — ответил Честер, — я на свободе уже четыре года.

— Да уж, поверю. Похоже, Энди был искренне рад эту странному парню, что, в общем-то, не должно было по сути удивлять Анну Мари, но все же этот факт ее удивил. Пожав руки с Честером, он сказал:

— Ты уже знаком с Анной Мари?

— Не хотел навязываться, — ответил Честер, затем повернулся в ее сторону, улыбнулся, слегка кивнул и спросил: — Как дела?

— Анна Мари Карпино, — представил их друг другу Энди, — Честер Фэллон.

— Привет, — поздоровалась она, про себя подумав «Не хотел навязываться? Ты же просто ввалился в дом!»

С другой стороны, теперь, по крайней мере, было понятно, что Честер Фэллон не являлся угрозой или проблемой, скорее даже друг или что-то вроде того. А раз уж он Честер, значит угрозы быть не должно.

— Думаю, ты не знаком с Джоном, — сказал Энди и представил их друг другу.

Анна Мари заметила, что Джон был также безразличен к Честеру, как и она, он пожал Честеру руку, глядя ему прямо в глаза, и безразлично пробормотал «Как дела».

— Не очень хорошо, — ответил Честер, повернувшись к Энди, он сказал: — Полагаю, Анна Мари с тобой, а Джон — один из наших.

— Хочешь что-то рассказать? — спросил Энди. — Конфиденциально? Можешь спокойно рассказывать. Присаживайся. Пиво все будут? Я принесу.

Энди вышел из комнаты, остальные трое расселись, Анна Мари обратилась к Честеру:

— Вы могли бы мне и раньше сказать.

Честер удивленно посмотрел на нее. — Сказать что? Я же говорил, я друг Энди.

— Но у нас не получилось…. диалога.

— Ну, Анна Мари, я могу называть вас Анна Мари?…

— Конечно.

— Я вас не знал, правильно? Вы могли бы быть хозяйкой квартиры, агентом по взысканию налогов, настройщиком сервера. Без обид, но я даже копов видел, похожих на вас.

— Не достаточно много, — перебил Джон.

— Что правда, то правда, — согласился Честер. — Вы… Джон, верно? Вы очень даже правы. Большинство копов выглядят как ты, только если бы ты всю жизнь питался Биг Маками.

Энди вернулся с пивом, сел на свое место и сказал:

— Честер, мы не виделись несколько лет. Даже больше.

— Ты же знаешь, я разорился, — сказал Честер.

— Не твоя вина, — уверил его Энди.

— Конечно, не моя, — согласился Честер, — но большую часть сделал все равно я. Чтобы Джон и Анна Мари его поняли, он пояснил:

— Я водитель, тут никак не может быть моя вина, до тех пор, пока я не развернусь и не поеду назад в банк. Дело в том, что я начал свою карьеру как водитель-каскадер.

Анна Мари очень удивилась:

— Правда?

— Может вы видели один из фильмов, — сказал Честер, — где парень уходит от погони на машине, его преследуют, улица переходит в переулок, становится слишком тесно для машины, он резко свернул направо, правыми колесами заскочил на обочину, резко руль влево, машина становится на левые колеса, он едет так по переулку и становится на четыре колеса, когда улица становится шире.

— Уау, — выдохнула Анна Мари.

— Это был я, — с гордостью сказал Честер. — И это нужно было снять за один дубль, иначе я бы размазал машину о бетонные здания. Мне нравилась такая жизнь.

— А в других кадрах фильма тоже был ты? — спросил Джон.

— Нет, — махнул рукой Честер, — это была какая-то кинозвезда. Тем не менее, им пришлось искать человека, даже чтобы снимать вместо него в моментах, где он должен плавать. В любом случае, проблема в том, что эта карьера закончилась. Теперь такие парни как я уже не нужны, теперь для этого есть компьютеры. Он пожал плечами, но на лице проявилось отвращение. — Люди теперь хотят смотреть на картинку, машина так же будет ехать по узкому переулку на двух колесах, но никого за рулем уже нет, никто не рискует своей жизнью. Не хочу сказать, что фильмы стали хуже, просто нынче аудитория такая. Но не давайте мне повод ступать на любимую мозоль, хотя теперь у меня есть другая любимая мозоль. Повернувшись к Энди, он добавил:

— И, откровенно говоря, это причина, почему я здесь.

— Я так думал, — кивнул Энди. — Ты сказал, что тебя выпустили четыре года назад, но я от тебя ничего не слушал, так что, полагаю, ты больше не водишь.

— По крайней мере, не скрываюсь из банков, — добавил Честер. — Видишь ли, дело не в том, что я решил сменить направление карьеры, дело в том, что вождение на кражах не было изначально моим выбором. Кино, некоторые телепередачи, даже цирк в не самые лучшие времена, индустриальные фильмы; работы хватало. Но с тех пор, как компьютеры вытеснили меня из этого сегмента, как еще мне зарабатывать в соответствии с моими прежними стандартами?

— Значит, — решил уточнить Энди, — ты решил не возвращаться в эту сферу, когда тебя выпустили, потому что получил другое предложение?

— Я сидел минимум из возможного, — сказал Честер. — Я вел себя хорошо, все отчеты положительные, поэтому я получил досрочное освобождение с возможностью работать через кадровое бюро, которое, собственно, и предложило мне один вариант. Работа у одного богатого парня, Монро Холл…

— Мне знакомо это имя, — перебил Энди, Анне Мари это имя тоже показалось знакомым, но она никак не могла вспомнить, где она могла его слышать.

— Недавно его показывали в новостях, — помог им вспомнить Честер, в его голосе снова прозвучало отвращение. — Дайте я вам все объясню.

— Пожалуйста, — ответил Энди.

— Монро Холл, — продолжил Честер, — владеет одной из самых внушительных коллекций античных автомобилей в мире, у себя в Пенсильвании. Наверное, миллиона два вложено в машины. Он держит их в гаражах с климат-контролем, иногда он их выставляет, это его дети, можно сказать. Но сам он водитель никудышный, поэтому он нанимает парня, шофера, чтобы ездить на этих автомобилях и чтобы быть уверенным, что с ними хорошо обращаются. Когда машина стоит без дела, бензин засоряется, и все летит к чертям. Так вот, когда я вышел, как раз предыдущий шофер Холла, который был с ним, наверное, так же долго, как и те самые автомобили, умер от старости, поэтому ем пришлось искать нового парня. Я однажды оступился, заплатил за это, к тому же у меня есть опыт работы в кино, все, что могло бы быть интересно Холлу в любом проявлении. Кино, тюрьма, ограбление банка. Поэтому кадровое бюро свело меня с Холлом, меня взяли, и я с семьей переехал в Пенсильванию.

— С семьей? — переспросил Энди.

Честер удивлено спросил:

— Ты разве не знал? Видимо, я держал эту часть моей жизни в стороне. Да, у меня есть жена и трое детишек, уже взрослые, около двадцати, уже отдельно живут. Я и жена переехали, у меня появилась возможность наслаждаться этими машинами, и я стал работать на СомниТек.

— Секунду, — перебил его Энди. — Я где-то слышал это название.

— Конечно, — согласился Честер. — Это одна из огромных корпораций, они занимаются нефтью, производством, коммуникациями, они занимаются всем, чем только можно. Это называется горизонтальной диверсификацией. Как по мне это звучит, как публичный дом, который пытается угодить всем подряд, но если они хотят называть это так — ради бога. В общем, Монро Холл — это один из самых главных руководителей там. И все в его жизни оплачивается СомниТеком. Мои чеки от СомниТека. Страховка и пенсионный фонд — все через СомниТек. Содержание автомобилей — СомниТек. Его бассейн — это бизнес расходы, тоже идут через СомниТек, как и счета от зубного его детей.

— Что-то там пошло не так, — сказал Энди. — Я читал об этом.

— Оказалось, — объяснил Честер, — что все свои расходы он пускал на расходы компании, чего делать нельзя было.

— Обман налоговой, — понял Энди.

— И это тоже, — согласился Честер. — Основная проблема заключалась в том, что он крал у компании. Это деньги акционеров, которые считаются прибылью, дивидендами, а они все это высасывали из компании, он и еще четверо руководителей на самом верху.

— Я помню такое! — воскликнула Анна Мари. Это не тот седовласый мужчина, который выступал перед Конгрессом?

— Анна Мари, — фыркнул Энди, — каждый седовласый мужчина, у которого есть костюм, когда-то выступал перед Конгрессом.

— Тем не менее, вы правы, — подтвердил ее догадки Честер. — Монро Холл был одним из тех, кто предстал на слушании по поводу этики ведения бизнеса.

— И что произошло? — спросил Энди. — Этот Холл занял твою бывшую камеру?

— Без шансов, — сказал Честер. — Этих ребят трогать нельзя, каждый из них окружен рвом, заполненным голодными адвокатами. Он все такой же толстый и счастливый у себя в Пенсильвании. — Но вот в том-то и дело, — сказал он, и Анна Мари заметила, как он снова начинает злиться. — После сделки, которую он заключает, — объяснил Честер, — он должен сделать возврат, частичный возврат, частичный потому, что он должен указать на бедность, а поскольку он не может указать на себя, так как у него хобби на несколько миллионов долларов, он перечисляет его — и тут вычитается из налога благотворительность, кстати говоря — в фонд. И угадайте, кто является фондом. Я имею ввиду, если немного покопаться.

— А причем тут ты? — не понял Энди.

— Фонд берет на себя техобслуживание коллекции, — сказал Честер, — с помощью каких-то федеральных денег на образование, а фонд не может нанимать бывших преступников.

— Значит тебя выперли, — догадался Энди.

— Отовсюду. Работы нет, медицинской страховки от СомниТека нет, отчислений в пенсионный фонд нет, ничего больше нет. Я просил у него, с учетом, как ответственно я подходил к своей работе, найти для меня хоть какое местечко, но ни с того, ни с сего, меня не пускают на территорию, никто со мной не хочет разговаривать даже по телефону.

— Уффф, — выдохнул Энди.

Честер покачал головой. Моя первая карьера восстановлению не подлежит, вторая карьера все еще подразумевает некоторые риски, и я не очень-то хочу работать в автосервисе в Манхэттене, размахивая в аэропорту табличкой: «Пембрук».

— У тебя есть другая идея, — понял Энди.

— Есть.

— И она подразумевает мое участие, — продолжил свою мысль Энди.

— Очень на это надеюсь.

— Что ты хочешь украсть? — спросил Джон.

— Его гребаные машины, — злобно прошипел Честер. Он кивнул Анне Мари и сказал:

— Прошу прощения за мой французский.