Дорога к гибели

52

«Мне нужно сваливать отсюда», — подумал Дортмундер. Но как? Вроде неплохая спальня — для гостей, видимо, со своей маленькой ванной комнатой — вот только выходов здесь было маловато, а Дортмундеру уже надоело здесь.

Ему действительно нужно было отсюда выбираться. Угон автомобилей должен был состояться сегодня ночью, а его жизнь в роли дворецкого этой же ночью должна была закончиться. Однако вот он здесь.

«Я должен справиться с этой задачей», — сказал он сам себе. «Я только и занимаюсь тем, что проникаю в разные места и убираюсь оттуда. Это всего лишь очередное место, и мне нужно отсюда выбраться.

Так, что у нас тут? Каковы возможности?» Как большинство спален, эта открывалась вовнутрь со стороны коридора, поэтому петли были на этой стороне, что означало, что он мог бы вынуть штифты из петель и таким образом заставить дверь открыться в обратную сторону. Единственное, о чем стоит беспокоиться, так это о том, что находиться с той стороны, пока ты находишься с этой.

Но проблема еще была и в том, что эти петли столько раз красили за долгие годы, что они были склеены намертво. Возможно, если бы у него были плоскогубцы, гаечные ключи, молотки, может еще ножовка, тогда он бы справился с этими петлями, но только не голыми руками. И не после того, как он сломал ноготь почти под самый корень.

Тогда что еще может быть? Два окна, оба приличных размеров, и еще одно окно поменьше в ванной, но все три были заделаны фанерой со стороны улицы. Если толкать эту фанеру, ничего не произойдет. А если ударить ладонью посильнее, то следующие пять минут вы проведете покряхтывая «ой-ей-ей», спрятав правую ладонь подмышкой слева.

Что еще? Что может быть еще? Дверь заперта, замок какой-то древний, если встать на колени и посмотреть в замочную скважину, можно увидеть, насколько длинный коридор и как близко находится другая закрытая комната. Возможно в ней был Холл. В любом случае, с этим замком тоже ничего не сделаешь, без шансов.

И вдруг он услышал, как кто-то вставляет ключ в замочную скважину и поворачивает его.

Черт! Если бы он знал, что кто-то к нему зайдет, он бы спрятался за дверью, держа стул над головой. А теперь все происходит слишком быстро: поворачивается ключ, затем дверная ручка, и дверь открывается.

Ох. Пятеро, каждый в разной маске. Один был с банданой, натянутой на нос и рот, словно у грабителя банка на Западе прошлых лет; видимо, это был водитель. В любом случае, одним стулом с пятеркой не справишься, независимо от того, есть ли возможность хорошо подготовиться.

— Слушайте, — сказал он, как только они вошли, — мне нужно отсюда выбраться.

Один из них протянул ему клочок бумаги. Что? Это еще что такое? Записка, написанная от руки? Они не говорят на английском? Конечно, говорят, он ведь слышал их разговоры в фургоне.

Двое остальных поставили что-то на нижний комод. Это был сэндвич на картонной тарелке. Суп в картонном стакане. Мороженое еще в одном таком же стаканчике, сверху пластиковая ложка. Они ему кивнули, показали на еду и развернулись.

— Эй, — позвал он. — Эй, погодите минутку. Я не тот, кто вам нужен, какой смысл меня тут держать?

Они не ответили. Они просто ушли, закрыли дверь, повернули ключ в замке, вынули ключ и забрали с собой.

Чертовы козлы! Вот как они могли так опростоволоситься…

Ладно, который сейчас час? На улицу не выглянешь, часов у него не было, поэтому он не мог определить, день ли сейчас, ночь ли, или что-то третье. Но сэндвич, суп и мороженое говорили о том, — а его желудок был полностью с этим согласен — что сейчас время ужина. Как долго они собираются его тут держать?

Может в записке что-то об этом сказано? Он развернул ее и прочитал:

Идиоты. Поглощая сэндвич — ветчина со швейцарским сыром, медовой горчицей и майонезом, неплохое сочетание — Дортмундер размышлял в этой комнате, этом кубе, в котором его заперли.

Как так?