Дороги Сонхи

Глава 5. Твари из прошлого

Все прошло на диво слажено и благопристойно. Когда начались схватки, послали за госпожой Глимонг, известной повитухой. Да еще примчалась Хеледика, готовая, если у роженицы из-за потуг откроется недавняя рана, оказать помощь своим ведьмовским способом. Вдобавок Зинта и сама контролировала процесс, используя силу Тавше – лекаркам под дланью это не возбраняется.

Суно, ожидавший в гостиной в компании матушки Сименды и Тилибирии, плел обережные заклятья от демонов Хиалы и прочей всевозможной нечисти. На всякий случай, во избежание. Сидеть сложа руки было невыносимо.

Наконец он услышал негромкий младенческий плач и бросился в комнату.

– Здоровый мальчик! – сказала песчаная ведьма, едва он появился на пороге.

А госпожа Глимонг показала ему крохотное существо с пока еще не обрезанной пуповиной и велела подождать за дверью. Достопочтенный Орвехт безропотно подчинился.

Конечно же, тем вечером он никуда не собирался. Подчиненные без него управятся, если только небо на землю не упадет. Но тут пришла мыслевесть от Крелдона – и ему, и Хеледике: обоим немедля прибыть в резиденцию Верховного Мага.

«У меня сын родился».

«Поздравляю, и Зинте передавай мои поздравления. Но все равно тебя жду. Пожар».

Словно тазик ледяной воды на голову. «Пожар» – это значит, случилось что-то крайне серьезное. Именно что небо на землю… Или другой инцидент того же порядка.

Функционеров собралось полтора десятка – проверенные полевые агенты с безупречной репутацией. В кресле с высокой спинкой сидела, чопорно выпрямившись, сухощавая пожилая дама с сурово поджатыми губами, в отороченной черными кружевами мантии. Пряха, одна из старейших магичек-связных.

– Коллеги, все вы слышали об Огрызке и знаете, что это, предположительно, такое, – без проволочек начал Шеро. – Разве что Хеледика не знает. Суно, в поезде ей расскажешь. Пришло донесение от Жаворонка из Нангера. Огрызок нашелся, и нашел его наш властелин недобитый. В этот раз Угробцем манипулирует Нетопырь. Тоже все в курсе, что за личность. Сейчас вам соберут кое-что в дорогу, и вы отправитесь в Нангер под видом курортников. Задача сами понимаете какая: любой ценой захватить и доставить в Аленду Огрызок. Даю слово коллеге Грувелдон, она перескажет последнее донесение коллеги Финагрета, – он кивнул Пряхе.

Не было времени подготовиться к допросу. Едва в голове прояснилось, Нетопырь уже тут как тут. И ни одного амулета в пределах досягаемости – знают, гады, с кем имеют дело.

Каморка вроде той, где держали Кема. Дирвена подняли с тюфяка, усадили на стул у стенки, еще и привязали к этому стулу. Арнахти устроился напротив, в раскладном бартогском креслице, которое выглядело так, словно с одного пинка развалится. Курочди, Ручди, Квельдо и Барвила выстроились у него за спиной.

Барвила выглядела испуганной, ученики – угрюмыми, старый хмырь – печальным и оскорбленным в лучших ожиданиях. А пленник уже успел покрыться гусиной кожей: он был босиком и голяком, не считая чужих портков. Ясно, приняли меры, а то вдруг у него в одежке что-нибудь зашито.

Работая на Ложу, он прошел нехилую школу. Его же на всякие задания посылали, ну, и инструктировали, как себя вести, если попадешься.

Как бы ни был силен Нетопырь, он не из тех, кто владеет ментальной магией, вроде Шеро Крелдона. Иначе не прозевал бы шпиона в своем ближайшем окружении.

Надо тянуть время, пока сюда не нагрянут агенты Ложи. Полундра и неразбериха в его интересах: может, удастся завладеть нужными артефактами, или Арнахти перед лицом серьезного противника захочет договориться с ним по-хорошему.

Сперва тот спросил, как его зовут на самом деле. Дирвен усмехнулся и сказал. Никто из этой гнилой компашки не удивился – получается, все они были в курсе, и ученики, и барышня-сухарик.

– Что ты делал в моих покоях? – сверля его взглядом, поинтересовался маг.

– «Королеву роя» хотел поизучать. Вы же ее в день по чайной ложке изучаете, я быстрее разберусь.

Нетопырь сохранил мину разочарованного мудрого наставника, но все же в лице у него что-то слегка дрогнуло.

– Почему ты убил Савендье?

Дирвен уже придумал простой и каждому понятный ответ на этот вопрос:

– Домогался он ко мне – ну, с этой самой мерзопакостью… Увязался за мной, то да се… А я не терплю этой мерзопакости, убивать таких готов. Я оборонялся, потому что мои чувства были оскорблены, ну и врезал так, что у него голова хрясть. Он сам виноват.

Тут уже все переменились в лицах, а господин Арнахти нахмурился и произнес:

– Не замечал за Савендье таких наклонностей…

– Да врет он! – выпалил Квельдо. – Он сам извращенец, он же на весь просвещенный мир своими непотребными делишками хвастался безо всякого стыда! Меня аж дергает, когда он близко подходит, к такому только повернись не той стороной… Учитель, да наверняка он сам домогался Савендье, а тот не захотел, вот он его и убил!

– Врешь ты все! – возопил Дирвен, вскочив вместе со стулом. – Это он ко мне полез, а не я к нему! Я таких ненавижу!

– Тихо! – приказал Арнахти – его интересовало не кто кого домогался, а более существенные подробности. – Где тело Савендье?

– Унес наружу, – буркнул амулетчик.

– Как унес?!.. – теперь и Нетопыря проняло – он же столько охранных заклятий вокруг своей долины понаплел, а кто-то запросто ходит туда-сюда.

Пришлось рассказывать в подробностях, как ушел из долины, да как вернулся. Во-первых, запираться бессмысленно – начнут допрашивать с пристрастием, во-вторых, надо, чтоб Арнахти понимал его ценность и не захотел поскорее его прикончить.

Наконец они ушли, стул и веревки унесли с собой. Победа осталась за Дирвеном, хотя это была так себе победа.

Он растянулся на тощем, как прелести Барвилы, соломенном тюфяке. Руки-ноги занемели, во рту пересохло, голова чугунная. А хуже всего то, что узнал, наконец, почему этот придурок Квельдо от него шарахается: потому что несправедливо записал его в извращенцы!

Повсюду белесая хмарь, с неба моросит – ткутся водяные паутинки и тут же рассыпаются мельчайшими брызгами, то ли есть они, то ли нет. Скорее все-таки есть, потому что горы мокрые, и на влажных камнях недолго поскользнуться. Человеку недолго, а мучахе хоть бы что, пусть она и не горная дева.

Господин Арнахти оседлал камнешмыга – магическую тварь, похожую на вырубленного из гранита поросенка величиной с пони. Он приманил его, зачаровал и выдрессировал, чтобы разъезжать на нем по окрестностям. Камнешмыги издавна обитают в Унских горах, людей сторонятся, да и людям нет до них дела. Они не зловредные, никому не мешают. Здешние маги иногда их ловят, чтобы использовать для своих нужд. У них один недостаток: такое существо привязано к своей территории и не может ее покинуть, так что далеко на нем не уедешь. А если изловленного камнешмыга силком вытащить за ее пределы, он превратится в обыкновенный валун.

Этого назвали Уджи. Его каменный хребет скрывала попона из сложенного вчетверо стеганого ватного одеяла, к которому пришили ремни, застегнутые под брюхом твари. А сверху еще и пуховая подушка в гобеленовом чехле – вместо седла. Когда Тунанк Выри впервые это увидела, ей стало смешно, но она благоразумно сохранила на лице серьезное выражение, чтобы не рассердить покровителя.

Сама она мчалась вприпрыжку рядом с всадником. Камнешмыги бегают не настолько быстро, чтобы мучахе за ними не угнаться.

Хмарь впереди стала гуще, изменила цвет – здесь она была с желтизной, словно брюхо протухшей рыбы. Господин Арнахти остановил Уджи, Тунанк Выри тоже остановилась.

– Что ж, этот молодой человек подписал себе смертный приговор, – сухо произнес маг. – Хотя мог бы пригодиться мне для экспериментов и прожить подольше. Он сам выбрал свою участь. Когда период выбросов закончится, сходишь сюда, найдешь его тело и заберешь амулеты, которые дал ему Дирвен.

– Я поняла, господин Арнахти, – тихо отозвалась мучаха.

Она чувствовала себя подавленно. Разговор с Кемом чем-то ее растревожил – она не все запомнила, но вроде бы он говорил ей что-то плохое… И все равно его немного жаль. Уж лучше бы остался в усадьбе пленником. Он успел уйти довольно далеко и забрел в ущелье с ядовитым паром, впереди целый лабиринт таких ущелий. Этот подземный пар ничем не пахнет, и пока поймешь, что ты задыхаешься, будет поздно. Страшная медленная смерть.

В глазах защипало, ей захотелось всхлипнуть. Удержалась, но маг все равно заметил.

– В чем дело, Тунанк Выри?

– Я подумала о том, как много вокруг опасного.

– Слушайся меня, тогда будешь в безопасности. Сама видишь, что бывает с теми, кто непослушен. Пойдем.

Они повернули обратно.

Дирвен маялся в этом застенке уже двое суток, если не больше. В придачу к штанам ему кинули шерстяную фуфайку – нестиранную, вонючую, заскорузлую под мышками, еще и кусачую. Зато в ней теплее, чем голышом.

Духота, застарелый запах мочи, свет еле сочится в оконце под потолком. Мерзкое ощущение телесной слабости, как будто он болен – то ли наведенные чары, то ли в еду подмешивают какую-то дрянь. А может, Нетопырь тянет из него жизненную силу – некоторые маги умеют делать это на расстоянии, через стенку. К крухутакам не ходи, так и есть! И до чего паршиво без амулетов… Он уже забыл, каково это – быть как все, кто неспособен к волшебству.

Окошко стало белесым, словно бельмо на глазу – наступило утро. Барвила принесла кормежку. Держалась боязливо, но, похоже, не опасалась нападения. Она была не одна, в темноте коридора возле тележки с кастрюлей и чайником маячил кто-то еще. Но дело не только в этом: она знает, что Дирвен под заклятьем, и сейчас у него попросту не хватит сил, чтобы наброситься на тюремщиков и сбежать. То-то его даже не заковали.

Дверь захлопнулась, послышался заунывный скрип удаляющейся тележки. Дирвен без аппетита съел кашу, отлил в ведро. Стянул гадкую фуфайку – он надевал ее только на ночь, чтоб не продрогнуть – и пластом растянулся на тюфяке. Но в этот раз долго отлеживаться ему не дали.

Снова лязгнул замок. Он думал, это Барвила пришла за миской и кружкой, но вместо нее в каморку ввалились ученики – все трое, с мрачными разбойничьими рожами, словно явились чинить расправу. Квельдо держался за спинами товарищей.

Дирвена вздернули на ноги, скрутили запястья, завязали глаза и поволокли наружу. Старый хмырь затеял очередной эксперимент со своим треклятым Огрызком? Если бы удалось по ходу дела дотянуться до подходящего боевого артефакта… Он бы задал жару этим придуркам, надолго бы запомнили!

Когда вывели во двор, наконец-то вдохнул полной грудью свежий воздух, пахнущий травами, дождем и простором. Его шатало, вдобавок камешки кололи ступни, он же не привык разгуливать босиком. Но далеко идти не пришлось, посадили в телегу. Через некоторое время еще кого-то притащили и устроили рядом, потом кто-то забрался и пихнул Дирвена, чтобы подвинулся. Судя по голосам, все помощники Арнахти здесь. Может, тот уже знает про Жаворонка и собирается драпать из усадьбы, захватив с собой пленников? Хотя на большие сборы эта суета не похожа – тогда, значит, эксперимент. Телега тронулась.

И ведь никаких артефактов у этих гадов при себе нет! Или все-таки что-то есть… Но оно намертво переплетено с заклятьями, и вдобавок там что-то вконец запутанное, как потрепанная кошками пряжа. Он бы, может, и распутал, если б у него было время, но не похоже, что это боевые амулеты. Что-то другое.

О самом страшном варианте Дирвен до поры до времени не думал: или бегство от незваных гостей, или эксперимент с Огрызком. Первое сулит разнообразные возможности, второе противно, но не смертельно. А когда донесся издали ужасающий низкий вой, он понял, что у Нетопыря могут быть и другие планы.

В школьные годы, до того как жизнь переломилась надвое, Кемурт зачитывался «Настольной книгой юного путешественника» – папа с мамой подарили ему все пять томов. Благодаря этому он много чего знал о чужих краях, в том числе об Унских горах и о здешних ядовитых гейзерах. Их выбросы губят все живое – если только оно не успеет забраться повыше, чтобы переждать опасный период. На какую высоту надо подняться, видно сразу: где зеленеет на уступах растительность, там и человек выживет. Если поросль чахлая и нездоровая, лезь выше. Газовые гейзеры здесь не бьют фонтанами, отрава сочится потихоньку, и все же определить начало выброса можно – по желтоватому мареву в воздухе, так что гляди в оба. И не ночуй на земле, а то можешь и не проснуться. Ядовитый пар поднимается на высоту в полтора-два человеческих роста. Если заберешься выше, ты спасен.

Вооруженный знаниями и амулетами, Кемурт отправился в путь. Страха высоты у него не было, зато был опыт выживания на абенгартских крышах. Вдобавок кроме «Скоробега» Дирвен дал ему «Кошколаз», и по уступам он карабкался без труда.

В ущельях рос кустарник мьётта, усыпанный продолговатыми иссиня-черными ягодами – кислющими, зато съедобными и полезными. Можно ими питаться за неимением другого провианта. По ночам в горах холодно, даже в разгар лета, но теплая куртка с капюшоном более-менее спасала.

Вначале его терзало чувство вины – он уходит, бросив Хантре и Эдмара, но потом осенило: если он сбежит из владений Арнахти, он сможет им помочь. Надо позвать Великого Северного Пса, а уж дальше тот разберется. Для этого нужно выбраться из бесконечной череды ущелий, подняться повыше, встать лицом к северу, навстречу ветру, и кричать, называя Дохрау по имени, до тех пор, пока кто-нибудь из его небесной стаи не передаст вожаку, что Хантре в беде.

Может, есть и другие способы призвать Дохрау, но Кем их не знал, поэтому остановился на этом варианте. Да только анфилада ущелий все не кончалась, а ему уже несколько раз приходилось отсиживаться на уступах – когда в горле начинало першить, и в воздухе появлялась желтоватая дымка. Из-за этого он ушел недалеко, но сдаваться не собирался и двигался вперед так быстро, как только мог, мысленно взывая к Ланки Хитроумному, покровителю всех взломщиков и беглецов.

Приехали, во всех смыслах… Знакомая вонь тухлятины – за оградой гниют куски мяса, а заниматься там уборкой дураков нету. Арнахти об этом даже не заикался, учеников у него и так по пальцам пересчитать.

Негромкие утробные подвывания, от которых нутро леденеет.

Его же не собираются скормить этой жути?..

Дирвена вытащили из телеги и к чему-то стоймя привязали. Похоже, к столбу. Около наблюдательного пункта вкопано в землю несколько столбов, а в самом загоне ничего такого нет. Тогда это не казнь, а демонстрация для устрашения и назидания… Несмотря на эту мысль, позорно сводило живот, колени ослабли – если б не веревки, сполз бы на землю.

Его избавили от повязки.

Впереди знакомая белесая скала, ограничивающая долину с запада, над ней клубится туманная хмарь.

Загона не видно – его скрывает грязное полотнище, натянутое меж столбов ограды, и на фоне этого занавеса Нетопырь восседает на каменном хряке. В поношенном костюмчике нангерского стрелка и популярной в этих краях трехцветной шляпе он похож на безобидного пожилого курортника. И вроде бы у него что-то есть… Усыпленные «Пятокрылы», наверняка в сапогах под стельками, где же еще им быть!

На траве лежит кто-то связанный по рукам и ногам, голова целиком замотана сеткой с магическими побрякушками. Рыжий? Или Эдмар?

Уловив возню сбоку, Дирвен с трудом повернул затекшую шею: кого-то привязывали к соседнему столбу. У этого заклятая сетка была намотана наподобие тюрбана – физиономия на виду, но вконец разбитая и опухшая, с ожоговыми волдырями на щеках, с первого взгляда не опознаешь. Да и со второго тоже. Вдобавок на глазах у пленника замызганная тряпка.

– Тейзург, вы же любите театральные эффекты, вот я и приготовил вам сюрприз! – сварливо и в то же время с нотками торжества объявил Арнахти. – Барвила, сними с него повязку!

Барышня-сухарик семенящей походкой подошла к избитому. Бледная, губы дрожат, словно это ее сейчас бросят на съедение омуракам. Сдернула тряпку и шмыгнула в сторону.

Меньше всего Дирвен ожидал услышать в такой момент смех Этой Сволочи. Или Эдмара так отделали, что он умом тронулся?

Наверное, та же мысль посетила Нетопыря, который нахмурился, пожевал губами и уставился на пленника уже не с торжеством, а в недоумении. Собирался что-то сказать, но Тейзург его опередил:

– Арнахти, вы воистину немилосердны! Такой жестокости я от вас не ожидал… Мне ведь нельзя смеяться, у меня ребра сломаны! Я не сомневался, что рано или поздно вы решите меня добить, но кто бы мог подумать, что настолько изощренным способом… О, как больно…

– Что вас рассмешило? – сухо спросил Нетопырь.

– Боги и демоны, да конечно же вы! Если б вы только видели себя со стороны… До чего же вы уморительны в седле из любимой подушки! А под ней еще и одеялко, не подходящее по цвету и сто лет не стираное, зато заботливо свернутое, чтобы спасти дряблую задницу от синяков. Это так нелепо, что почти трогательно!

Во сволочь, почти восхитился Дирвен, даже в такой паскудной ситуации издевается.

Осмеянный Арнахти вперил в оппонента ненавидящий взгляд, но тут же овладел собой и с достоинством произнес:

– Тейзург, вам ли не знать, что волшебство может выглядеть нелепо с обывательской точки зрения, но это не лишает его величия и эффективности. Вы никогда не пробовали прокатиться на камнешмыге? Спины у них, как неровные гранитные глыбы, а пригодных для них седел люди не изобрели. Мне удобно. Да, мне удобно, и я не намерен тратить время на то, чтобы сделать из этой амуниции произведение искусства, как поступили бы вы. Я, в отличие от вас, не любитель изящной ерунды.

А старик тоже не промах. И девять из десяти, что Дирвена сюда притащили просто как зрителя. Поэтому надо взять себя в руки, и не навалить в штаны в присутствии Этой Сволочи... Хотя омураки близко, только Эдмар про них еще не знает.

– Хм, как же вы тогда объясните свою первую реакцию на мои слова? Мне показалось, вы как будто обиделись… И мне сдается, дорогой Арнахти, в глубине души вы сознаете, что многого лишены. Вы и смеяться-то не умеете. Признайтесь честно, вам когда-то приходилось быть предметом насмешек, и вы до сих пор от этого страдаете?

– Зато вы, Тейзург, умеете смеяться, – невозмутимо промолвил Нетопырь. – Что ж, посмотрим, как вы будете смеяться над тем, что сейчас увидите.

И одним рывком, с помощью заклятья, убрал натянутый меж столбов непрезентабельный занавес.

Эта жуть была тут как тут. Все четыре твари напирали на загородку, норовя просунуть меж прутьев отвратные морды с мерцающими, как болотные гнилушки, глазами. Ограда слегка пошатнулась – или Дирвену показалось из-за накатившей дурноты? Позади зашуршала трава: подручных Арнахти смело на почтительную дистанцию от загона. А Дирвен убежать не мог, эти гады его на совесть привязали.

Вслед за тем он услышал изумленный голос Эдмара:

– Глазам своим не верю… Арнахти, вам удалось меня удивить! Где вы их раздобыли?!

– Вы что-то о них знаете? – осведомился Нетопырь.

Будто бы спокойно, хотя его пальцы так и вцепились в изогнутую деревяшку, прикрепленную спереди к импровизированному седлу.

– Я о них слышал, – голос Этой Сволочи наконец-то дрогнул. – У них кошмарная репутация. Жрут все, что попадает в поле зрения. Как вам удалось с ними совладать?

– Настоящий маг совладает с чем угодно, – отозвался Арнахти с долей высокомерия. – Если маг охотится за знаниями, а не растрачивает себя на суетные страсти и прочую ерунду. А что касается их аппетита… Если вы не проявите благоразумие и не выполните мое требование, я отдам им того, кто лежит на траве.

– Если я выполню ваше требование, я останусь босым и нищим, без гроша за душой! – теперь в голосе Эдмара прорвались истеричные нотки.

Проняло тебя, гада, злорадно отметил Дирвен.

– Вы и так босиком, – резонно заметил Нетопырь. – Что вам терять? А если вы допустите, чтобы его растерзали омураки, к вам будут претензии… – он не договорил, всего лишь мотнул подбородком в сторону севера.

– Если вы это сделаете, к вам тоже будут претензии. Как вы их назвали – омураки?

– А вам известно другое их название?

– Я о них слышал, как о безымянных тварях. Где вы взяли этот ужас?

– Изловил в горах. У вас не слишком много времени, чтобы принять решение и спасти вашего... гм, приятеля.

– Вы не посмеете.

– Это вы не посмеете отказаться от единственного шанса его спасти.

– Я не собираюсь терять все, что у меня есть, из-за угроз сбрендившего вымогателя. Приберегите свой театр для кого-нибудь другого.

– Тейзург, это вы любите шутки, а я не шучу.

Так они препирались, будто бы вежливо, хотя видно было, что готовы друг дружку удавить, и Наипервейшая Сволочь все больше срывалась на истерику.

– Хватит разговоров, – произнес, наконец, Нетопырь непреклонным тоном. – Вы уже достаточно моего времени украли, пора заканчивать. Сейчас вы увидите, что мои слова не расходятся с делом. Ручди, Квельдо, подойдите сюда!

Возникла заминка: ученики подходить не спешили, но Арнахти нахмурился, и те подчинились.

– Сделайте то, о чем я говорил вам раньше.

Как будто речь шла о чем-то будничном – мол, поставьте стулья на место или не опоздайте к назначенному часу. Ох, и гад же, не лучше архимагов Ложи, или Ферклица, или Лормы.

– Шевелитесь! – он лишь слегка повысил голос, но эти придурки с несчастными рожами засуетились, перетащили бессознательного Хантре к воротам загона, обвязали еще одной веревкой и проворно отступили назад, держа веревку за конец. Все это под истеричные выкрики Наипервейшей Сволочи, которая постепенно теряла и свое хваленое достоинство, и последние остатки самообладания. А Дирвен даже злорадствовать не мог, так ему было муторно и страшно. И… и он все-таки обделался, но сейчас это не имело значения. Они же не собираются открыть ворота?

Арнахти бросил на него укоризненный взгляд и отъехал на несколько шагов в сторону.

– Тейзург, у вас есть последний шанс его спасти. Это вы будете виновником того, что сейчас произойдет.

– Вы не сможете так поступить! – с надрывом возразил Эдмар.

Хантре лежал в двух шагах перед воротами. Створки начали со скрипом раскрываться.

Дирвен вспомнил, что ему говорили перед первым дежурством на вышке у загона, сам же Арнахти и говорил: омураков удерживает внутри не ограда – они ее в два счета снесут или перепрыгнут, а магический барьер. Так что старик блефует, тварям не пересечь незримую черту… Он же не дурак убрать заклятья!

Омураки столпились по ту сторону ворот и возбужденно хлестали длинными крысиными хвостами. Почуяли свободу?.. Какое им дело до обмотанного веревками и магической сетью человека, если у них в загоне и так остатки жратвы раскиданы… Хотя нет, все-таки тянут к нему шеи, только дотянуться не могут – барьер не пускает.

– Тейзург, я могу немного сдвинуть линию, – академическим тоном сообщил Арнахти. – Совсем немного, но им этого хватит, чтобы добраться до свежей пищи. От вас зависит…

Он не успел договорить, потому что омураки хором завыли, и этот сокрушительный жуткий вой не шел ни в какое сравнение с тем, что Дирвен слышал раньше.

Кажется, он еще раз обделался. Он был на грани обморока. Ему показалось… Или не показалось – твари всем скопом ринулись наружу, как будто их вой смел хваленый магический барьер.

И вовсе не свобода была им нужна, а все-таки еда, потому что они обступили Хантре, ухватили зубами, все вчетвером, и мигом утащили к себе в загон.

– Арнахти, вы подписали себе смертный приговор, – уже без всякого намека на истерику заметил Тейзург. – Даже хуже, чем смертный.

Сгрудившись вокруг брошенного на землю человека, омураки принялись рвать его в клочья.

– Это вы подписали себе смертный приговор, – огрызнулся Нетопырь. – Вы навсегда его потеряли!

– А кто вам сказал, что я не хотел от него избавиться?

Ну ты и сволочь, сквозь накатившую дурноту подумал Дирвен.

– Что ж, его уже не спасти, хотя боги свидетели, я этого не хотел. Это полностью ваша вина! Сейчас я залатаю барьер, и тогда мы с вами продолжим.

Арнатхи повернул камнешмыга к распахнутым воротам.

Один из омураков прервал кровавую трапезу и двинулся ему навстречу.

Маг, видимо, принялся плести заклятья – без амулетов чворка дохлого разберешь, но что ему еще оставалось в такой ситуации?

Твари это не понравилось. Ощерив острые, как иглы, зубы, которые только что терзали человеческую плоть, тварь снова завыла. Ее мертвящий вой как будто проникал в каждую клеточку тела, пронизывал безнадежным холодом и душераздирающей тоской, заставлял трепетать и съеживаться.

Дирвен корчился в своих путах и вроде бы даже кричал, срывая голос. Что творилось с Наипервейшей Сволочью, он не видел. Камнешмыг потрусил прочь, но не настолько быстро, как хотелось Арнахти: тот соскочил с его спины и рванул бегом, на удивление прытко для человека преклонных лет – потому что активировал «Пятокрылы». Омурак исчез из поля зрения вслед за ним. Выворачивающий душу вой постепенно удалялся. Дирвен обмяк в своих путах.

Тем временем жуткий клубок из трех других омураков распался, и… Он не сразу понял, что видит. Пускай в глазах туман, зрение его никогда не подводило. Несколько раз моргнул. Хантре лежал навзничь на каменистой земле. Никаких следов крови – не похоже, чтобы его погрызли. Вокруг раскиданы какие-то клочья… Но это всего лишь клочья веревок и магической сетки. Ну да, не будут же они жрать его вместе с этой дрянью… Соображают. Однажды Дирвену довелось увидеть, как чворк сдуру проглотил амулет – ничем хорошим для чворка это не закончилось.

Рыжий пошевелился. С трудом перевернулся на бок. Попытался сесть, и это ему почти удалось, но сил не хватило, и он завалился на спину. Вернее, чуть не завалился, потому что один из омураков мигом улегся позади, да еще изогнулся всем туловищем, будто спинка салонной кушетки, создав для него опору. Хантре облокотился на омурака. Похоже, сознание у него все еще затуманено, и он не понимает, что за твари вокруг него вьются.

Другой омурак уставился на привязанных к столбам пленников, двинулся в их сторону – медленно, как будто сомневаясь, надо ему это или нет.

– Иди же ко мне, моя радость, – устало позвал Эдмар. – Давай воссоединимся. Иначе, боюсь, мне до вечера не дожить.

Омурак ринулся к нему, молча и целеустремленно, в следующее мгновение прыгнул – и в прыжке превратился в туман, который обволок Тейзурга зыбким коконом и тут же исчез.

– Уже лучше, – произнес тот заметно окрепшим голосом после паузы. – Хотя ощущения странные…

Он, что ли, может колдовать даже с этой паскудной сеткой на голове? Тогда почему до сих пор не освободился от веревок?

– Дирвен, мне даже спрашивать об этом неловко, но… Тебя никогда не учили, что акт дефекации надо совершать в специально отведенном для этого месте? Мало мне всего остального, так еще и это.

Заметил, гад…

– А ты предатель! – парировал Дирвен. – Ты его предал! И я слышал, как ты скулил перед Арнахти из-за денег!

– Гм… Комплимент принят, тебе удалось мне польстить. Вот если бы ты сказал, что из меня посредственный актер, я бы, пожалуй, оскорбился. Уж извини, что я опять об этом, ну и несет от тебя…

– На себя в зеркало посмотри, сволочь недобитая!

К ним направился еще один омурак. Дирвен подавился словами. А тварь одним взмахом когтистой лапы распорола веревки, которыми Эдмар был притянут к столбу, после чего тоже расплылась в серое марево и исчезла.

Тейзург первым делом размотал заклятый тюрбан. Потом нетвердой походкой вошел в загон и уселся рядом с рыжим, за компанию с последним омураком, изображающим спинку кушетки. Дирвена он даже взглядом не удостоил.

Тунанк Выри примчалась в усадьбу вперед всех – и с головой себя выдала, потому что не могут человеческие девушки носиться с такой скоростью, да еще и длинными прыжками, словно башмаки у них на пружинах. Одна надежда, если непосвященные подумают, что она использовала какое-нибудь заклятье… Но тут оказалось, что из-под юбки у нее выглядывает кончик хвоста с рыжеватой кисточкой. Шамдье от удивления рот разинул, а Тьека ничуть не удивилась, потому что знала ее тайну.

– Омураки… – тяжело дыша, выпалила мучаха, прислонившись к дверному косяку. – Запирайте двери и окна…

Вой чудовищных тварей кучер с поварихой слышали. Сразу кинулись делать то, что она сказала, охая, роняя стулья и бормоча обережные молитвы. Но тут в дом ворвался господин Арнахти – «Пятокрылы», которые он забрал у Дирвена, позволяли ему бегать так, что сойгруны позавидуют. Тунанк Выри опередила его лишь потому, что первая бросилась наутек.

– Засовы от них не спасут, – бросил он раздраженно. – Их остановит только магический барьер. Вы ступайте на кухню, а ты мне понадобишься. Пошли со мной. Почему же не работает то, что раньше работало?..

Снаружи доносился кошмарный вой омурака. Поднявшись на галерейку чердачного этажа, они его увидели: жуткая сумеречная тварь кружила возле усадьбы, но как будто не могла пересечь некую черту – покровитель немало сделал для того, чтобы защититься от незваных гостей и выдержать осаду.

Овец и коз, которые обычно паслись в окрестностях, как ветром сдуло. Вдалеке маячила сбежавшая лошадка с тележкой. Курочди, Квельдо и Ручди ковыляли по дороге, спотыкаясь и пошатываясь.

Господин Арнахти не пустил омурака в усадьбу, но обрести прежнюю власть над ним не смог: тварь ему больше не подчинялась, а ее вой обладал непреодолимой силой и сметал искусно сплетенные заклятья, словно ураганный ветер листву с деревьев. Мучаха могла бы сказать: «А я так и знала! Я же говорила, что добром это не кончится!» Но она благоразумно помалкивала, лишь поддакивала магу, который порой горестно вздыхал и задавал ей какой-нибудь вопрос, не требующий ответа.

В конце концов омурак ушел – зыбким призраком умчался в тот конец долины, где тускло белела пограничная скала и темнел на ее фоне крохотный двухэтажный домик возле загона. Что там творилось, неизвестно. Арнахти достал из кладовки подзорную трубу, но ничего толком рассмотреть не удалось: картинка расплывалась и туманилась, и справиться с этим не помогли ни заклинания, ни встроенные в бартогское изделие амулеты.

– Они воспользовались моим же изобретением – артефактами с блокирующих сетей, – проворчал маг. – Остроумные проходимцы… Но как им удалось? Или это не их заслуга, а непредвиденный спонтанный эффект?

Вернувшиеся ученики выглядели измученными, словно что-то высосало у них силы почти без остатка. Мучаха про себя вздохнула с облегчением: сейчас господин Арнахти сотворит самые надежные заклятья и наконец-то запечатает усадьбу, так что снаружи не проберется ни человек, ни демон, ни иное существо. Козы и овцы разбежались, но в усадьбе и без них еды вдоволь.

– Тунанк Выри, поди сюда, – позвал ее покровитель. – С этих бездарей немного толку, придется послать тебя. Положи-ка вот это к себе в карманы, да смотри, не потеряй.

Он извлек из своей кладовки и протянул ей несколько подвесок на шнурках.

– Это же амулеты, – удивилась мучаха. – Зачем они мне, наше племя не может ими пользоваться...

– Отдашь их Дирвену, если он до сих пор жив и не сошел с ума. «Каменный молот», «Медный кулак», «Незримый щит», «Сторож здоровья», «Скоробег», «Кошколаз» и «Ментальный почтальон». Вот еще держи – веревки разрезать.

Он сунул ей в руки небольшой нож в потертых ножнах.

– Но… господин Арнахти… Дирвен ведь там…

– Сбегаешь туда и освободишь его. Перед этим ты должна будешь ему сказать, что я хорошо к нему отношусь и питаю уважение к его способностям, а что его привязали к столбу – так я всего лишь хотел наказать его за то, что он убил моего ученика и хотел украсть «Королеву роя». Я не собирался причинять ему вред, но случилась беда, и теперь нам надо объединиться, чтобы сообща найти управу на омураков. Все запомнила?

– Господин Арнахти, я не могу туда пойти! Прошу вас, смилуйтесь! Они же меня растерзают…

– Глупости. Ты от них убежишь, ты быстрее всех бегаешь. Кроме тебя послать некого. Только не вздумай освободить Тейзурга! Даже близко к нему не подходи, и что бы он тебе ни говорил – не слушай, он наш злейший враг. Ты должна пересказать Дирвену то, что я велел, разрезать веревки и отдать ему амулеты. И сразу после этого бегите сюда. Если омураки за вами погонятся, я запечатаю вход в усадьбу у них перед носом, как только вы окажетесь внутри. Если Дирвена загрызли, беги одна, ты мне еще пригодишься. И помни о том, что солгать мне ты не сможешь! Не вздумай меня обмануть, ты за это дорого поплатишься! Возьми с собой его ботинки, они в угловой каморке западного коридора. Ступай!

– Слушаюсь, господин Арнахти, – помертвевшими губами произнесла Тунанк Выри.

Эти две сволочи так и прикорнули рядом, на омураке вместо подушки – чуть ли, гады, не в обнимку. Потом вернулась тварь, погнавшаяся за Арнахти, и тоже возле них улеглась.

Дирвен тем временем овладел собой, даже кишечные спазмы прекратились. Как бы ни злословили на его счет надутые маги Ложи, дураком он не был и быстро сделал правильные выводы.

Омураки подчинялись Нетопырю, а теперь подчиняются Наипервейшей Сволочи. Двух Эдмар то ли уничтожил, то ли сожрал каким-то демоническим способом. Скорее, второе, потому что ему после этого заметно полегчало, как будто принял лекарство и выхлебал миску куриного бульона. Он может натравить эту жуть на своих противников. Зато у Нетопыря есть Огрызок, и если тот явится сюда во всеоружии… Хотя на омураков Огрызок не действует, старик уже проверял.

А Рогатая Госпожа в очередной раз поиздевалась над Дирвеном – это же по ее милости он прилюдно обделался!

Аж зубами скрипнул в бессильной ярости. Существуют ли артефакты, эффективные против богов? Тогда бы он ей за все отплатил…

Что это? Амулеты в пределах досягаемости – мгновение назад ничего не было, а теперь есть!

Нетопырь вернулся?.. Один из омураков поднял голову, навострил уши.

– Дирвен… – послышался за спиной дрожащий голосок.

Барвила? Вот те раз, неужели барышня-сухарик в него втрескалась?

– Чего? – прохрипел амулетчик.

– Меня прислал господин Арнахти. Он сожалеет о том, что так с тобой поступил, потому что ты убил Савендье и хотел украсть у него «Королеву роя». Он хорошо к тебе относится и не собирался причинять тебе вред. Он велел мне освободить тебя и передать тебе амулеты и ботинки. Сейчас я разрежу веревки.

Путы его больше не удерживали, и он сполз на землю – руки-ноги затекли и окоченели, как будто уже покойник.

– Амулеты где? Надень их мне на шею.

Барвила так и сделала, не сводя глаз с отмороженной компании в загоне.

Пальцы еле слушались. Натянул вязаные носки, кое-как справился с ботинками. Барышня-сухарик поглядывала на него с нетерпением, нервно теребя кончик длинной жидкой косы. Смертельно бледная, тонкие губы дрожат, щеки ввалились, как будто восьмицу голодала, а веснушчатый носик словно еще сильнее заострился. Зато она не обращала внимания на то, какая оказия с Дирвеном случилась. Некрасивая, но хотя бы воспитанная, все бы девицы такими были.

Со второй попытки поднялся на ноги. «Сторож здоровья» вовсю трудился, и контроль над своим телом он уже более-менее восстановил.

А прислать ему заодно с ботинками сменные штаны заботливый старикашка не догадался?!

– Бежим отсюда, – поторопила Барвила. – В усадьбе нас ждут. У тебя «Скоробег».

– Знаю, – буркнул Дирвен. – Дай оклематься, а то побегу и навернусь. Рванем, когда я скажу, чтоб эта пакость нас не догнала.

Он двинулся к домику. Шатко, но с ощущением, что силы понемногу прибывают. Барвила пошла за ним. Тварь смотрела из-за ограды, однако не трогалась с места и, хвала богам, не выла.

На двери был внутренний засов, понятливая барышня сразу его задвинула. Окошки маленькие, омураку не пролезть, разве что башку просунет. А больше здесь ничего хорошего – ни чьих-нибудь запасных портков, ни скатерти на столе, ни занавесок на окнах. Одеяла тоже нет: Арнахти считал, что его помощники должны вести наблюдение, а не дрыхнуть на дежурстве. Ничего годного для набедренной повязки.

Кляня последними словами Рогатую Госпожу с ее подлыми шутками, Дирвен в комнатушке на втором этаже стянул изгаженные штаны. Мало-мальски чистый участок ткани смочил водой из кувшина, с горем пополам обтерся. Вот же засада, всю воду израсходовал, надо было сперва напиться! Свернутые комом штаны запихнул в ведро для естественных нужд.

Взгляд упал на застиранное полотенце на гвоздике. Хоть что-то... Рано обрадовался, Рогатая опять над ним посмеялась: полотенце маленькое, даже на один раз вокруг бедер не обернешь.

Барвила дожидалась внизу. Встала у стенки так, чтобы не маячить в окне и в то же время видеть расположившуюся в загоне сволоту. Когда появился Дирвен, ничуть не смутилась – хоть бы что ей, как будто он одетый. Вот что значит хорошее воспитание! Или она попросту бесстыдница хуже последней шлюхи?

Одолжить у нее штаны? Должна же понимать, что негоже ему в таком виде бегать, а сама в юбке останется… Да только не налезут, по швам лопнут, она же тощая, плоскозадая, руки-ноги как веточки.

– Давай сюда свою юбку!

Барвила испуганно округлила глаза и одним прыжком отскочила.

– Юбку, говорю, давай, она мне нужна!

Снова шарахнулась.

Попытался ее схватить, но она оказалась верткая, как угорь. И амулета подходящего нет, не бить же ее «Каменным молотом».

Дирвен отрезал ее от лестницы и все-таки зажал в углу возле двери. Ухмыльнулся: ну все, некуда тебе деваться.

– Живо скидывай юбку! Лучше по-хорошему, а то хуже будет!

Эта дуреха обмерла от ужаса, словно перед ней омурак, а не человек. А в следующий миг присела, на карачках проскользнула у него под рукой, молниеносно выпрямилась, рванула засов и выскочила наружу.

Дирвен бросился за ней. Прыткая дрянь – почти поймал, а она опять выскользнула, как рыбешка меж пальцев. В придачу оказалось, что бегать нагишом неудобно и в иные моменты даже больно. То-то дикари в тропиках набедренные повязки носят… Отдал приказ «Сторожу здоровья», а то не хватало ему, как последнему придурку, кровавых мозолей на яйцах.

Едва он увидит хвост – сразу поймет, кто она такая! Тогда не сдобровать ей, сгинет Тунанк Выри, как сгинула вся ее родня. Кто же откажется от волшебной кисточки с хвоста мучахи?

Без кисточки она не сможет ни колдовать, ни быстро бегать, зачахнет и умрет раньше, чем Госпожа Луна вновь станет круглой.

Одно спасение – домчаться до усадьбы и попросить защиты у покровителя. Она выполнила его поручение, у него нет поводов на нее сердиться.

Поперек дороги рухнул один из вкопанных столбов. Тунанк Выри отпрянула назад, а Дирвен тут как тут – чуть ее не схватил.

– Давай юбку, паскуда!

Увернулась.

Расставив руки, он загородил ей дорогу.

– Дура, мне же прикрыться нечем! Вот богами и псами клянусь, мне от тебя ничего больше не надо!

Как бы не так: увидит кисточку – и враз обо всем остальном забудет.

Он понимал, что по прямой ему за ней не угнаться, и всякий раз кидался наперерез. «Скоробег» помогал ему творить чудеса, на то он и Повелитель Амулетов. Перед лицом смертельной опасности Тунанк Выри даже об омураках забыла.

Банка с отравленной мутью, в которой он бултыхался агонизирующей медузой, внезапно пошла трещинами, раскололась, и…

…И как будто он снова дикий кот в заповедном лесу, как много лет назад. До снежной завесы, но в Сонхи – до того как он ушел отсюда Вратами Хаоса.

Лес дремучий, зачарованный, укрытый колдовскими туманами – для популяции болотных кошек в самый раз. Жилось им привольно: ни охотников, ни лесорубов в этот лес не пускала Охрана. Иногда приходили мирные люди, пели песни, оставляли под кустами плошки с молоком, таких Охранники не трогали, даже на глаза им не показывались, чтобы не напугать до полусмерти.

Бессчетное множество раз он там рождался, умирал и снова рождался, отринув свое человеческое сознание, отягощенное непосильным грузом вины. Он ведь тогда считал, что это он сжег Марнейю… Сейчас он смотрел на это чуть со стороны, его жизнь в заповедном лесу давно закончилась – и в то же время что-то, пришедшее оттуда, находилось с ним рядом. На расстоянии вытянутой руки.

Почти ничего не видя – перед глазами остаточная муть, зрение еще не сфокусировалось – он попытался встать, но сил не хватило. Прислонился к теплому боку Охранника и снова провалился в забытье. Не так, как раньше – это было хорошее забытье: в его туманных глубинах пахло хвоей, покачивались еловые лапы над водяными оконцами, а наверху сквозь переплетение ветвей и зачарованную дымку мерцали звезды.

– Хантре, просыпайся!.. Хантре!.. Поль!.. Очнись, много интересного пропустишь!

Он сидел на земле. Или, скорее, полулежал, привалившись спиной к чему-то удобному. Ближайшая территория напоминала окрестности разоренной помойки: вокруг раскиданы куски протухшего мяса, заплесневелые оладьи, гнилые овощи. Ясно, что здешние жители не голодают… В десятке шагов – плетеный забор, ворота настежь, дальше простирается окаймленная горами зеленая долина. Сбоку торчит домик с площадкой под двускатным навесом вместо крыши. Все это общий план, а за воротами разворачивается действие на грани бреда: Дирвен, встрепанный и голый – на нем только ботинки, да еще амулеты на шее – гоняется за девушкой с длинной косой. Девушка та самая, что была в «выставочной пещере», и она же приносила Хантре еду, пока его держали в камере.

– Восхитительно, не правда ли? – произнес рядом Эдмар. – Восхитительно и жестоко, потому что смешно, а у меня сломанных ребер больше, чем целых…

Хантре повернулся и в первый момент оторопел.

– Кто тебя так?..

– Некий Арнахти. Вымогатель и самоуверенный носитель дурного вкуса. Поступать так ради денег – некрасиво, а поступать так ради денег со мной – не только некрасиво, но еще и недальновидно.

После пары обманных маневров Дирвен сделал отчаянный бросок и схватил девушку, они повалились на траву. Некоторое время барахтались, потом оба вскочили. Издал победный возглас, амулетчик взмахнул над головой сорванной с жертвы юбкой. Девушка пятилась от него мелкими шажками: она осталась в курточке и штанах, заправленных в сапожки, а позади у нее…

– Да у тебя хвост! – возмущенно выпалил Дирвен.

Та вильнула этим самым хвостом – с кисточкой, вроде коровьего – и помчалась прочь длинными прыжками. Амулетчик торопливо натянул добытую с боем юбку, затянул завязки на поясе и бросился за ней.

Взять!

Приказ не был произнесен вслух и не был сформулирован словами – Хантре уловил его, как импульс.

Тотчас лежавший возле них Охранник метнулся к воротам и смазанной тенью устремился за удирающей парочкой.

Приказано не убить, а догнать и вернуть, это Хантре тоже уловил.

– Это те, которых ты оставил, когда ушел из Сонхи?

– Они самые, – Тейзург вроде бы усмехнулся – или, скорее, обозначил усмешку разбитыми губами. – Вопрос, где еще двое, их было шестеро.

– Погоди, один с нами, другого ты послал догонять – получается, не хватает четверых.

Мелькнуло опасение, что он то ли считать разучился, то ли в глазах у него двоится – тогда его отделали еще хуже, чем кажется на первый взгляд.

– Здесь их было четверо, – снова ухмылка вопреки боли, с этого лица ее только смерть сотрет, и то не факт. – Двое вернулись туда, откуда пришли, иначе я бы шагу ступить не смог. Этих я пока оставил, могут пригодиться. Арнахти сам себя переиграл: он их где-то нашел и якобы приручил, я-то все гадал, о каких чудовищах он говорит, и вдруг такой умопомрачительный подарок! Я даже готов поверить, что добрые дела иной раз вознаграждаются: я ведь их тогда создал, чтоб они за тобой присматривали, в буквальном смысле от себя оторвал. Те двое, которых я поглотил, решили мне проблему раздробленных берцовых костей. И если ты поможешь мне встать, мы с тобой сможем дойти до этого миленького простецкого домика за оградой. Их – то есть, автономную часть меня! – Арнахти держал в грязном вонючем загоне и кормил отбросами, как тебе это нравится? За это оскорбление я предъявлю ему дополнительный счет…

Хантре попытался подняться на ноги. С первой попытки не вышло, голова закружилась.

И что-то еще не давало ему покоя – недоступное для памяти и осознания, только что мелькнуло...

– Что ты мне сказал, когда пытался разбудить? Как ты меня назвал?

– Возможно, я не стеснялся в выражениях и сказал что-то не то, но скверное самочувствие меня извиняет.

Вторая попытка увенчалась успехом. Вдобавок выручил Охранник, который одновременно с ним приподнялся на полусогнутых, чтобы при необходимости послужить опорой.

Хантре подал Тейзургу руку.

– Может, тебе верхом на него сесть? Он вес человека выдержит?

– Вес-то выдержит, но на нем не удержишься, они на верховую езду не рассчитаны. Ухватить за шкирку и унести – это им легко, они ведь были созданы, чтобы охранять болотного кота.

– Спасибо.

– М-м, как приятно от тебя это слышать…

Они побрели к воротам.

Издали навстречу двигалась другая группа: Дирвен с хвостатой девушкой и Охранник, неумолимо пресекающий все их попытки сбежать.

В дверном проеме Эдмар ухватился за косяк.

– Демоны, придется еще одним пожертвовать, чтоб никакого кровоизлияния в мозг… Хантре, у меня к тебе просьба. Готов умолять на коленях, со всеми сопутствующими развратными действиями…

Смолчал, не огрызнулся. Какую бы ахинею ни нес Тейзург, состояние у него сейчас – врагу не пожелаешь.

– Какая просьба?

– Не интересуйся судьбой Арнахти и не влезай в мои с ним дальнейшие дискуссии. Поверь, он не менее безжалостен, чем я. И полагаю, я не первый.

– Разбирайтесь между собой.

– Ты прелесть…

– Но меня интересует иномирский артефакт, который он, возможно, присвоил. Эту дрянь надо найти и уничтожить.

– Готов всячески содействовать.

Охранник обвился вокруг своего создателя, словно полотнище ткани, обернулся туманным студнем и исчез.

– Теперь лучше, – сообщил Эдмар после паузы. – Однако залатать удалось далеко не все, а четвертого хорошо бы пока не трогать. Я ведь искал их и в конце концов решил, что они сгинули – ничего удивительного, за столько лет кто угодно сгинет. А они выжили, тоже ничего удивительного: запас прочности у них колоссальный, чтобы уцелели в любых катаклизмах. Я вложил в них столько воли и тоски, что сам себе изумляюсь. В те времена, когда они охраняли тебя на болоте, их называли болотными псами, или псами Тейзурга, хотя какие же они псы? Похоже, Арнахти прибрал их к рукам до того, как я искупался в Лилейном омуте, и я не смог их обнаружить из-за его скрывающих чар. Любопытно, куда же еще двое запропастились? Погибли? Заперты в ловушках? Или у них появилось самосознание, они не хотят его утратить, и поэтому избегают встречи со мной? Не отказался бы промочить горло, а ты?

– Подожди, я посмотрю, что есть наверху.

На второй этаж вела скрипучая лестница. Там тоже не нашлось ни воды, ни лежанки, ни одеяла.

Они уселись на пол у стенки. За открытой дверью щебетали птицы, зеленела трава, в отдалении виднелась отвесная белесая скала.

Потом на пороге появился Дирвен в нангерской юбке, которая расползлась по боковому шву, но кое-как держалась на завязках, и худенькая, как скелетик, хвостатая девушка в застегнутой под горло курточке и вязаных штанах. Обморочно бледные, почти невменяемые от страха. Охранник заблокировал им путь к отступлению.

На шее у Дирвена висели боевые амулеты, и хотя поджилки тряслись, он все-таки приготовился к схватке. Хантре тоже приготовился – выставил магический щит, на это вернувшихся сил хватило.