Дороги Сонхи

Глава 8. Нангерская каша

Издали это выглядело, как еще одна деревушка на фоне серо-буро-красноватых гор, на склоне в пятнах зелени. Только что-то с этой деревушкой было не так.

Первой высказалась Глодия:

– Гляньте-ка, ни одного дымка над крышами! То ли народишко отсюда съехал, то ли все у них померли.

На разведку отправились двое магов, Зомар с напарником и песчаная ведьма. Остальные ждали на тропе в нескольких шабах от поселения.

До Горной Аленды эмиссары Ложи доехали поездом, дальше путешествовали на низкорослых нангерских лошадках. Хворой барышне якобы порекомендовали найти малоизвестный целебный источник в горах, да обратиться за помощью к здешнему магу-отшельнику, вот все общество туда и отправилось. Признаков слежки пока не замечено, хотя это еще не значит, что за ними не следят.

Вскоре пришла мыслевесть от коллеги Вербелдона: «Швец, поднимайтесь сюда, ботва за полцены».

Швец – давнее полевое прозвище достопочтенного Орвехта. А «ботва за полцены» означает, что разведчики обнаружили нечто из ряда вон выходящее.

Суно направил лошадку вверх по склону, любуясь великолепным пейзажем и в то же время высматривая в этих красотах что-нибудь необычное или настораживающее. Ни того, ни другого. День выдался солнечный, припекало, в небесной лазури парили орлы, вдалеке сверкали заснеженные вершины. Обычная картина для Нангера в разгар лета.

Деревня – скопление невзрачных построек в один-два этажа, слепленных в единый массив. Словно эти домишки так и выросли гроздью на боку у величавой горы.

Возле ворот Орвехта встретили амулетчики, Зомар доложил:

– Тут все невменяемые. Что привело их в такое состояние, неизвестно.

Мыслевестями без крайней нужды не обменивались – Нетопырь хитер и сведущ. Возможно, и Жаворонок погиб из-за того, что выбрал неподходящий момент для отправки донесения в Аленду.

Над воротами скалился бараний череп с закрученными рогами, увешанный истрепанными разноцветными кисточками – для отпугивания нечисти. Да только своих подопечных он от беды не уберег.

Поглядев на жителей деревушки, Суно сделал вывод, что с подобным еще не сталкивался, хотя повидал всякое. Все они маялись в одном из внутренних двориков: набились туда битком, и хорошо, если в этой толчее никого не задавили. Хотя кое-кто лежал на земле, не подавая признаков жизни – остальные не обращали на них внимания. С какой целью они тут собрались, неизвестно, но сейчас все уставились на Вербелдона и Клеройма, которые опасливо глядели на них с галерейки на втором этаже. Головы задраны, выражение лиц одинаковое: брови недоуменно приподняты, рты приоткрыты.

– Они под чарами, – негромко сообщила Хеледика, занявшая позицию возле проема, который вел во дворик. – Не могу определить, что за чары.

Второго амулетчика послали за остальными.

Орвехт склонялся к тому, что причиной нынешнего состояния жителей деревушки стало воздействие Огрызка. Хотя нельзя исключать и других объяснений. Но к крухутакам не ходи, без Нетопыря тут не обошлось. По данным Ложи, он давно увлекался странными и рискованными экспериментами. Впрочем, рискованными они были не для мага, а для его подопытных объектов.

– Я обойду вокруг деревни, – сказала Хеледика, деловито расшнуровывая ботинки. – Может быть, тогда пойму больше.

На ней был мальчишеский костюм «нангерского стрелка», удобный для верховой езды и лазанья по горам. Когда она направилась босиком к воротам, распущенные волосы лунно-песочного цвета взметнулись мерцающим плащом.

– Зомар, иди с ней, – приказал Суно. – Держись на дистанции, наблюдай за обстановкой. Если возникнут помехи, действуй по обстоятельствам.

Первый амулетчик Ложи двинулся следом за ведьмой. Смуглый, чернявый, горбоносый – по происхождению суриец, в семилетнем возрасте вывезли из Исшоды. Надежный функционер, весьма неглуп, и выдержка отменная. Жаль, по уровню способностей до Дирвена не дотягивает. Но амулетчик с таким даром, как у несостоявшегося Властелина Сонхи, рождается раз в тысячу лет. И такой засранец, как Властелин Сонхи, тоже раз в тысячу лет рождается… Хотелось бы надеяться, что раз в тысячу, не чаще.

Надо иметь в виду, что сей угробец болтается где-то поблизости и вдобавок находится под влиянием Арнахти.

Подтянулись остальные, потом вернулись Хеледика и Зомар. Амулетчик сказал, что помех не было, и постороннего присутствия не замечено – ни людей, ни народца. После него заговорила ведьма:

– То, что мне открылось, не поддается объяснению. Жители деревни как будто склеены в единую сущность. И это не похоже на то, что происходит, когда на группу людей наводят чары подчинения. Они сейчас как единое существо, как рой насекомых – только без матки и без разделения функций. Души как будто слиплись в общий ком, и как будто копируют друг друга по усредненному образцу, – видно было, что ей страшно, хоть она и старалась говорить ровным голосом. – Сейчас их меньше, чем было вначале, некоторые умерли – маленькие дети и старики этого не выдержали. Они едят одновременно, и все остальное тоже делают одновременно. У них одно сознание на всех, и разделиться они не могут.

Судя по обрывкам информации из древнейших источников, именно такое воздействие оказывает на людей Огрызок.

– Идем дальше, – распорядился Суно. – В боевой готовности.

Согласно донесениям Жаворонка, в долину Арнахти просто так не попадешь: устроив себе уединенную резиденцию, тот поймал в ловушку духа местности и взял под контроль окрестную территорию. В том числе обеспечил выход на поверхность ядовитых газов с большой глубины в окружающих долину ущельях, да еще замкнул эти ущелья в лабиринт. Без Нетопыря не пройдешь, не проедешь… Но до сих пор никто из серьезных противников и не пытался штурмовать его цитадель. С княжеским домом Фочайди Крандье Бочди Арнахти не ссорился, а иностранные магические сообщества до сей поры не посылали в его владения боевые отряды.

Для того чтобы миновать скальный лабиринт, у эмиссаров Ложи есть бартогские дыхательные шлемы с фильтрующими воздух артефактами. Не с собой, этакую громоздкую экипировку затруднительно протащить через таможню без лишних вопросов, но когда придет время, коллеги передадут все необходимое через магическую кладовку.

Перед тем как лезть в путаницу ущелий, Орвехт решил посмотреть на долину Нетопыря со склона ближайшей горы. Взял с собой Зомара и Хеледику. Одеты они как местные, издали сойдут за крестьян.

Когда поднялись достаточно высоко, на том месте, где полагалось находиться долине, увидели белесое пятно. Арнахти использует туманную завесу? Что ж, учитывая, каких пленников он в этот раз захватил – разумная мера предосторожности.

Пятно выглядело неоднородным: где туман погуще, а где словно кисейный балдахин, под которым смутно виднеется ландшафт. Извлекши из поясной сумки мощный бартогский бинокль, Суно обнаружил еще одну «ботву за полцены»: на тех участках, которые сквозили в просветах туманного полога, можно было разглядеть земляные холмы и рытвины. Изрядных размеров, если сделать поправку на расстояние… А ведь Жаворонок ни о чем подобном не докладывал.

Что здесь могло случиться? Да все что угодно, все-таки коллеги Эдмар и Хантре – маги не последнего разбора. Возможно, в этот раз Нетопырь откусил кусок, который застрял у него в глотке. И поделом. Другой вопрос, не усложняет ли это задачу, поставленную перед эмиссарами Ложи.

Мнения, как водится, разделились: одни ставили на Тейзурга и Кайдо, другие на то, что Арнахти в ходе очередного эксперимента напортачил и получил результаты, с которыми не смог совладать, третьи на стихийный катаклизм.

Время близилось к вечеру, и решили расположиться на ночлег, а завтра, с утра пораньше, провести разведку поосновательней. В отряде трое рисовальщиков, они отправятся с биноклями на гору и сделают максимально точные наброски каменного лабиринта – это поможет выстроить маршрут. А песчаная ведьма постарается получить дополнительную информацию о долине и ее окрестностях через танец.

Дальние горы в сумерках стали зыбкими, прозрачно-синеватыми – уже и не разберешь, где кончается гора и начинается небо. Из-за почти неразличимой вершины выполз месяц. Уплетая походный ужин, коллеги дисциплинированно, вполголоса, обсуждали свои гипотезы касательно разрушений в долине.

– Да чего головы ломать, ежели мне-то и так все ясно, – проворчала агент Щука, устроившаяся за спиной у дядюшки Суно.

– Что тебе ясно? – строго, с рассчитанной долей укоризны, одернул племянницу достопочтенный Орвехт.

– Так коли тут наш угробец ошивается, он и разворотил эту долину, чворку ясно. Сперва он в Пергамоне светопреставление учинил, потом в Аленде дома порушил, потом еще в Бражене библиотеку спалил – ну, и здесь тоже он, кто ж еще? Вот увидите, чья работа, зуб даю!

Если б не Тьека, он бы сошел с ума. Хотя кто-то когда-то (вроде бы всё тот же Тейзург) говорил, что сойти с ума ему не светит, потому что он и так сумасшедший. Однако всегда найдется, куда спятить дальше. Но сейчас рядом с ним была измученная пожилая женщина, о которой надо позаботиться.

Эдмар оставил им лечебные амулеты. Разделив их на две связки, Хантре одну заряжал, другая была у Тьеки. Ей «Сторожа здоровья» помогали эффективней, чем предыдущему пациенту: магических повреждений у нее не было, только простуда, ушибы и кровоподтеки.

Они кочевали с места на место, избегая встречи с Арнахти, чему способствовал висевший над долиной туман. Хантре был готов к стычке, но лучше б до этого не дошло, как бы ему ни хотелось свернуть упырю шею. Никаких гарантий, что получится – он все еще чувствовал себя вконец истощенным.

Зато его хватало на то, чтобы плести маскирующие чары: это не они с Тьекой, а еще одна земляная куча посреди зыбкой белесой мглы, ничего заслуживающего внимания… Раза три-четыре это спасло их от столкновения с Арнахти. Тот изловил своего камнешмыга и разъезжал верхом, за ним понуро плелись двое учеников. Никто из этой компании Хантре и Тьеку в десятке шагов не заметил. Впрочем, не их ведь искали, а Тейзурга, Дирвена и мучаху. Брошенную на произвол судьбы повариху списали со счета, Хантре якобы растерзали омураки. Вот если бы поисковые заклятья были нацелены на них – возможно, и не сработало бы.

Дирвен то появлялся, то исчезал. Вначале они вместе похоронили Ручди: сбросили изувеченные останки в ближайшую яму и засыпали землей, пожелав добрых посмертных путей.

– Это из-за тебя Эта Сволочь прикончила этого придурка! – заявил над могилой бывший Властелин Сонхи.

Лицо перемазано грязью, непримиримый взгляд, всклокоченные вихры торчат во все стороны.

– Логику где потерял? – так же отрывисто спросил Хантре. – Он это сделал, чтоб открыть Врата Хиалы и призвать Харменгеру.

– Если б не ты, он бы принес в жертву старуху. Он ее из-за тебя не тронул. Решил отдать демону кого тебе не жалко. Поэтому из-за тебя!

– Повариха не в ответе за то, что здесь творилось, а Ручди был помощником Нетопыря.

– Она за что-нибудь другое в ответе, – буркнул Дирвен.

– За что?

– Да эти старые тетки все одинаковые! Она же наверняка мужу изменяла, пока тот не помер, а когда была молодая, отказывала парням в поимелове, когда ее просили по-хорошему. Все они такие. А Ручди этот, ну, просто заблуждался.

Тьека, сидевшая в сторонке, хоть и не понимала ларвезийскую речь, уловила, что ее спасители ссорятся, и заковыляла к ним. Вовремя: еще секунда – и перекинулся бы, а в облике он контролирует себя хуже, чем в человеческом варианте. Но пришлось броситься навстречу поварихе, та хромала и могла оступиться.

Дирвен после этого разразился новой тирадой, обращаясь уже к ней – у него был языковой амулет, позволяющий объясняться по-местному. То ли оправдывался, то ли опять кого-то обвинял. Недолго догадаться, кого, потому что показывал пальцем то на только что засыпанную могилу, то на Хантре. При этом физиономия у него была растерянная, обозленная, несчастная, как будто и впрямь воюет за справедливость.

Хантре не собирался принимать на себя ответственность за то, что случилось, пока он ходил за водой. Он не охранник, приставленный к Тейзургу, так что пусть Властелин Сонхи валит подальше со своими претензиями, без него проблем хватает. Хотя с другой стороны… Если б это был не помощник Арнахти, а Тьека или кто угодно еще из непричастных к преступлениям хозяина долины – смог бы он успокоить себя такими доводами? Вряд ли.

Когда кто-то вроде Тейзурга на последнем рубеже борется за свою жизнь, ему все остальное побоку. Нетопырь выжрал у него немерено жизненной силы, вдобавок нанес серьезные травмы, но при этом не давал умереть, используя специальные поддерживающие заклинания. Без них Эдмар долго не протянул бы – если б не подвернулись когда-то созданные им Охранники, и если бы не его бешеная воля к жизни.

Выбор у него был невелик: кого-нибудь убить или умереть самому. Хантре на его месте убивать не стал бы. А хватило бы духу помешать, если б не услали за водой? Учитывая, что Тейзург – ключевая фигура в том, что касается перспектив Ляраны и Сирафа? Ладно, в Ляране теперь есть Городской совет и хранительница города, да еще бартогское представительство, заинтересованное в совместных проектах. Эти Лярану не отдадут. Но как насчет Сирафа?

Он бы не позволил Тейзургу принести в жертву Ручди, пожертвовав Сирафом? Или не стал бы вмешиваться?

Но выбирать ему не пришлось.

Сидя рядом с Тьекой на кочке, под беспросветным туманным пологом, Хантре угрюмо глядел в белесую муть. Земля опять трясется или это его колотит дрожь? Судя по всему, его, потому что он снова и снова пытается сделать выбор между двумя плохими вариантами – хотя выбор уже не актуален, проехали.

Женщина потрепала его по плечу заскорузлой рукой и произнесла по-нангерски что-то утешительное.

– Да, вы правы, – через силу согласился Хантре.

И все-таки: что бы он выбрал?..

Как на заказ, из тумана вынырнул Дирвен. Азартно сощурился, словно продолжая прерванный пару минут назад спор:

– Ты же спрашивал перед этим, что он задумал, а он отвертелся, а ты все равно ушел, хотя ты же видящий восемь из десяти! А что касается погромов в Аленде, так я не приказывал, чтоб они на невинных людей нападали, ни один король не может каждый чих своих людей контролировать!

Не успел даже собраться с мыслями для ответа – низложенный Властелин Сонхи швырнул в них комом грязи и ретировался, не дожидаясь возражений.

Оказалась, это не грязь, а морковка.

– Тьека, хотите есть? – спросил Хантре. – Сполосну ее в ручье, и сварим в кувшине.

– Хьярошие мьяльчики, – с теплотой в голосе отозвалась повариха на ломаном ларвезийском.

Кувшин достался им, кружка Дирвену. Для Хантре проблем с пропитанием не было: перекинулся – поймал мышь, а Тьеке он варил овощи с огорода. Если посадить Риии на потускнелый бок медной посудины, вода вскоре закипит. Старая женщина всякий раз смотрела на сверкающую золотистую саламандру по-девчоночьи восторженно. Один раз они даже чаепитие устроили: повариха наскребла несколько щепоток красного сиянского чая, высыпавшегося когда-то из коробочки у нее в кармане. Пить приходилось из горлышка, придерживая друг для друга увесистый кувшин.

Тьека была как столетнее кряжистое дерево, побитое непогодой, но с уходящими вглубь корнями. Пока держишься за дерево, тебя не унесет потерявшим берега потоком – так что еще вопрос, кто здесь кого спасает.

Когда Ложа посылала Дирвена Корица добывать ценные артефакты, он ни разу не сплоховал. Бывало, что полевая группа возвращалась ни с чем – если маги свою задачу провалили, а он все, что от него зависело, выполнял так, что не придерешься. Хотя все равно придирались, к чему-нибудь другому.

Сейчас у него нет группы поддержки. Зато нет риска, что кто-то облажается, а ты расхлебывай. Вдобавок сейчас он работает на себя: надо вернуть амулеты, прикарманенные Нетопырем.

«Пятокрылы» у старого гада в сапогах, остальное тот забросил в свою кладовку. К крухутакам не ходи, эта кладовка или в долине – и тогда она под землю провалилась, хотя, может, и раньше была в подземелье, или в окрестных горах. И защищена всевозможными заклятьями, в двух шагах ничего не заподозришь.

У Дирвена был нехилый опыт по отъему чужих артефактов в пользу Ложи, который подсказывал, что тайник где-то поблизости.

Арнахти с двумя уцелевшими придурками рыскал по долине, и это наводило на мысль, что здесь находится что-то для него важное. Иначе давно бы подался в цивилизованные края.

На Эдмара охотится? Так маги раз плюнуть определяют, если в каком-то месте недавно открывались Врата Хиалы: наверняка уже понял, что Наипервейшая Сволочь оставила его в дураках.

Или ищет «девицу Барвилу»? Если живая – сгодится для дальнейшего использования, а если померла – хотя бы кисточку с хвоста отрезать? Тунанк Выри говорила, что кисточка мертвой мучахи ценится меньше, но все равно обладает некоторыми волшебными свойствами, а этот скаредный гад своей выгоды не упустит.

Мелковато, должна быть еще причина.

А что, если он тоже в ловушке – перемудрил с лабиринтом, и теперь из-за катаклизма не может отсюда выбраться? Тогда он слоняется по долине не просто так: то ли выполняет подготовительную работу перед задуманным большим колдовством, то ли ищет что-то нужное.

Дирвен наблюдал за противником, принимая меры, чтобы тот его не застукал. Повелитель Амулетов против старого сволочного мага – ну, посмотрим, чья возьмет!

Ха, и группа поддержки у него все-таки будет: когда агенты Ложи доберутся сюда и сцепятся с Нетопырем, он воспользуется случаем, чтобы завладеть артефактами. Не вчера родился, уже приходилось действовать по такой схеме.

Насчет одного пока не решил: что делать с Огрызком, если удастся его заполучить? Такая дрянная штуковина не должна принадлежать ни Арнахти, ни Тейзургу, ни Ложе, вообще никому. Разъединить ее на семнадцать составных частей и зашвырнуть в недра Унских гор, чтоб еще миллион лет там пролежала? Или отдать рыжей сволочи, пусть ликвидирует?

Если отдать – только рыжему, он этот Огрызок точно уничтожит. А кто-нибудь другой захочет прибрать к рукам или продать, за такое сокровище любой маг кучу денег отвалит.

Или все-таки оставить себе? Он сможет правильно распорядиться «Королевой роя», с ней он снова добудет себе корону, и чтобы все было по справедливости…

Никак не мог выбрать, так поступить или этак, но время еще есть.

И очень хотелось объяснить рыжей сволочи правду. Чтоб эта правда ему поперек глотки застряла. Додумавшись до очередного веского аргумента, Дирвен разыскивал их с Тьекой и швырял в ненавистную рожу:

– Эти гады меня всю жизнь использовали – как Нетопырь хвостатую, даже еще подлее! Я за это и раздавил их дворцы, а не для того, чтобы каких-нибудь там старых служанок убить. Если кто пострадал, случайно вышло. Сами напросились, нельзя же людей использовать, как инструмент или домашнюю скотину.

Хантре сплел заклятье, рассеивающее звуки, а у Дирвена был «Неслухач» – Арнахти дал, чтоб омураки его шагов не услышали. Вблизи можно было разговаривать, даже не особо понижая голос.

– А ты сам разве никогда не использовал других людей, как инструмент или домашнюю скотину? – рыжий сощурил свои сумрачные глазища, под которыми темнели синяки – так уставился, словно врезать хочет.

– Я – никогда, – запальчиво возразил Дирвен. – Эдмару я отомстил, потому что было за что! А кто в Аленде перешел на мою сторону и выполнял мои приказы, с теми я не поступал так по-гадски, как со мной Ложа.

– Никого не забыл?

– Никого.

– А твое отношение к женщинам?

– Так это же другое! – Дирвен аж глаза вытаращил, услыхав такой несуразный довод. – Они же для того и нужны, чтоб было поимелово, они ведь не мужчины! А ты рассуждаешь как придурок, готовый идти у них на поводу!

Сбежал раньше, чем рыжая сволочь успела возразить. Он Магических Академий не кончал, он привык действовать, а не спорить. Хотя рыжий тоже не очень-то умеет спорить. Вот если бы вместо него был Суно Орвехт или Наипервейшая Сволочь – тогда держись.

Наутро, злой и продрогший после ночевки на сырой траве, Дирвен снова разыскал оппонента. Опять подмывало высказаться.

– Для меня никто никогда не нашел нужных слов. Ни учитель Орвехт, ни другие учителя и кураторы, вообще никто! А если б они нужные слова нашли, может, и не было бы того, что было в Аленде.

– Ага, это интересно, – процедил Хантре, он тоже выглядел злым – может, здешние непуганые мыши доперли, с кем имеют дело, научились прятаться, и ни одна за ночь не попалась. – Значит, ты признаешь свою зависимость от других и свою ущербность по сравнению с другими?

– С какой это стати?!.. Совсем что ли рехнулся?!

– Ты сейчас фактически признал, что твоими действиями управляешь не ты сам, а другие люди, которые говорят тебе нужные или ненужные слова.

– Я сказал наоборот, что они не нашли для меня нужных слов!

– Вот именно, а должны были найти, потому что самостоятельно ни до чего умного не додумаешься? Тебе надо, чтобы рядом был манипулятор, который будет говорить то, что тебе хочется услышать, и руководить твоими поступками – кто-нибудь вроде Мулмонга или Лормы?

– Да ты чего городишь, придурок? Ушел я от этой дохлятины! Сам ушел, понял? И я бы сказал, чего надо тебе, да при Тьеке не буду!

Старуха, услыхав свое имя, ласково закивала – она же по-ларвезийски ни бельмеса, а Дирвен смылся, пока рыжий псих не перекинулся и не вцепился когтями, как тогда в Исшоде.

Больше суток держался от них подальше. На другой день, ближе к вечеру, нашел их на бывшем пастбище, которое сейчас выглядело так, словно здесь выбрались из-под земли каменные исполины, закатили гулянку с боевыми плясками и мордобоем, а потом зарылись обратно.

– Что бы там обо мне ни думали, я иду своим путем и никому ничего не должен, – с чувством превосходства сообщил Дирвен, глядя сверху вниз на Хантре и повариху – те сидели возле земляного холма спина к спине, грелись теплом саламандры.

– В твоем исполнении это звучит, как жизненное кредо паразита, – бросил в ответ рыжий.

– Почему это?!

– Если бы ты сказал: я никому ничего не должен, и мне никто ничего не должен – это был бы один из достойных вариантов существования. Но ведь тебя послушать, тебе каждый что-нибудь должен: женщины, все поголовно, должны тебе поимелово, Орвехт и его коллеги – нужные слова, горожане в Аленде должны были соответствовать твоим представлениям о том, как им выглядеть и как жить. Ну, и так далее. Ты идешь своим путем, но при этом другие люди должны расстелить перед тобой ковровую дорожку и выстроиться вдоль обочины, чтоб по первому требованию удовлетворять твои потребности. Разве не так?

– А ты… ты… Ты поиметая Тейзургом кошачья сволочь!

Умчался на другой конец долины – не будет же рыжий за ним гоняться, бросив на произвол судьбы Тьеку.

Это был последний раз, больше Дирвен не ходил с ним спорить.

Следил издали за Арнахти, пил из ручья, питался морковкой. Свезло найти еще одну палку худьякьяги.

Размышлял о том, что непременно разыщет маму с сестрой, будет им помогать, и тогда все, что случилось раньше, потеряет значение. Но порой думалось, а вдруг после рождения сестры он станет маме не нужен… Лорма однажды сказала: если бы у тебя была сестра, твоя мать любила бы ее больше, чем тебя. Вдруг она права? Она, конечно, дохлая гадина, но у нее большой жизненный опыт. И что-то Дирвену подсказывало, что эти ее слова могут оказаться пророческими. В очередной раз подумав об этом, сглотнул горький комок: его все предают, пора бы уже привыкнуть.

Еще хуже, когда в голову лезли мысли о Харменгере: изгибы ее великолепного тела, дразнящие ягодицы, сладостная хрипотца низкого чувственного голоса… Как огнем жгло, вот бы поиметь прямо сейчас! А ее глаза… Миндалевидные, угольно-черные, без радужки и белков: кромешная тьма, словно оттуда смотрит бездна, сулящая такое поимелово, перед которым все остальное померкнет.

Но Харменгера ушла под ручку с Наипервейшей Сволочью, даже не посмотрев на него, насмешливо вильнув своим скорпионьим хвостом на прощанье.

Снова сглотнул комок. Все его предали, исключений нет.

Дело застопорилось, так и пришлось в очередной раз доложить коллеге Шеро.

Рисовальщики свою задачу выполнили, теперь у отряда была подробная схема ближайшего участка горного лабиринта. Из Аленды передали через кладовку дыхательные шлемы – или «слоновьи шлемы», как их называют из-за того, что это бартогское изобретение напоминает слоновью голову с хоботом. Экипированные разведчики углубились в путаницу ущелий, но по возвращении доложили, что эта часть лабиринта с его внутренними областями не сообщается. Где-то должен быть проход, да такой, что не только люди проберутся – карета проедет. Однако вопрос, где он находится.

Двигаться по периметру, исследуя один участок за другим? Это сколько же времени понадобится? И чем дольше проволочка, тем больше риска, что Нетопырь сбежит, припрятав Огрызок до лучших времен.

Хеледика тем временем рыскала по окрестностям, выбирая площадку для танца. Орвехт не усматривал особой разницы между этими лужайками, заросшими горным разнотравьем, но песчаной ведьме виднее: это ее специфическая ворожба, станцевать нужно там, где подскажет чутье.

Наконец нашла, хотя и далековато от лагеря. Вместе с ней отправились Суно, коллега Марченда и еще двое магов. Остальные под руководством коллеги Вербелдона продолжали изучать скальную путаницу в поисках лазейки.

Едва увидела, внутри ёкнуло: здесь! Небольшая площадка на склоне горы, над пестреющими в траве цветами кружат мотыльки, с одной стороны кустарник, с другой торчит засохшее кривое дерево. Попадались лужайки и побольше, и поровнее, но Хеледике приглянулась именно эта. Нигде больше не возникало чувства, что она нашла нужное место.

Вернулась сюда к полудню, вместе с магами. Первым делом госпожа Марченда проверила траву, невысокую, лишь местами по колено, и выгнала с лужайки ядовитую змею. Поблескивая на солнце иззелена-черной мозаичной чешуей, изумрудная накка с достоинством заскользила прочь, как будто давно собиралась прогуляться.

– Некоего коллегу напоминает... – заметил, многозначительно кашлянув, почтенный Кравемонг.

Остальные переглянулись и сдержанно согласились. Имя не было произнесено вслух: негоже в присутствии сильнейшей ведьмы Ложи неуважительно отзываться о предке-родоначальнике ее племени. Хеледика, впрочем, и так поняла, кого они имеют в виду.

– Отломить эту ветку, чтоб не мешала? – осведомился почтенный Тралдон.

Одна из засохших ветвей торчала далеко в сторону – словно узловатая костлявая рука тянется из зыбучки, растопырив пальцы в последнем отчаянном жесте.

– Дерево не трогайте! – встрепенулась Хеледика. – И прошу вас, не стойте рядом с деревом.

Невесть почему это показалось ей важным.

– Давайте, мальчики, на другой конец поляны! – поддержала ее достопочтенная Марченда.

«Мальчики» безропотно подчинились.

Хеледика разулась и распустила собранные в хвост волосы, вытащила из заплечной сумки нангерскую юбку – из коричневого сукна, длиной до лодыжек, с красно-желтой каймой по подолу, и отбеленную сорочку с вышитым воротом.

– Все отвернулись! – скомандовала Марченда.

Переодевшись, ведьма вышла на середину лужайки. Под босыми ступнями трава, комки земли, камешки, сломанное птичье перо – множество точек соприкосновения с этим местом. А солнце уже начинает клониться к западу.

Тралдон достал флейту и принялся наигрывать незатейливую мелодию: ворожить надо под здешнюю музыку.

Она двинулась посолонь танцевальным шагом, который подсмотрела у местных девушек, плясавших на площади в Горной Аленде. Первые три круга медленно, потом быстрее. Аккомпанирующий маг подстраивался под ее ритм.

Смутное ощущение: непонятно что, но есть – тоньше волоса, тише замирающего шепота. Едва не наткнулась на вытянутую к середине лужайки безлистую ветку, спустя несколько секунд удивилась: как это она может в танце случайно на что-то наткнуться? Разве что само под ноги кинется…

На следующем круге ветка снова царапнула по ее рукаву, словно тонкие высохшие пальцы попытались уцепиться за ткань.

«Помоги...»

Это был не звук, даже не мысль – отголосок впечатления: то ли померещилось, то ли не совсем померещилось. Но Хеледика на каждом новом круге замедляла шаг возле дерева, и вот ей показалось, что скрюченные пальцы-веточки чуть шевельнулись… Не прекращая танца, она молниеносно схватила призрачное запястье, потащила за собой – не ветку, которая осталась, где была, а то, что тянулось к ней, слившись с этой веткой, и умоляло о помощи.

«Не отпускай меня!!..»

Вот теперь точно не померещилось.

Начала постепенно ускорять темп. До чего же странно танцевать с кем-то, кого здесь и нет вовсе, только его запястье… Хотя в иные моменты как будто появлялась рука, слабая, исхудалая, мерцающая – то есть, то нет. Потом и вторая мелькнула. Ведьма была настороже и в следующий раз ее поймала. Держась за руки, можно сплясать кненьеду, или «Вечернюю прогулку»: пары несутся по кругу, словно в обещание того, что солнце непременно взойдет снова.

Сколько-то кругов спустя она смогла более-менее разглядеть своего партнера: худой, длинноволосый, на голове помятая шляпа, в свалявшихся патлах запутались листья. Он был прозрачен и невесом, как подхваченный ветром пух одуванчика, и он все еще был не здесь, в любую секунду мог исчезнуть.

Хеледика начала понимать, с кем танцует. Крепче стиснула его руки: нет уж, я тебя ни за что не отпущу, и будем танцевать столько, сколько понадобится, чтобы вытащить тебя сюда целиком.

Сощурившись, хотя и не было в том необходимости, Суно магическим зрением разглядывал кавалера, с которым кружила песчаная ведьма. Изможденный оборванец, смуглый, длинноносый, долговязый, в лохмотьях, но при этом в залихватски заломленной нангерской шляпе с истрепанными полями. Порой казалось, что это всего лишь морок, сотканный из дыма или тумана, однако в иные моменты он выглядел вполне материальным.

И никаких сомнений по поводу кто кого поймал: это ведьма вцепилась в него мертвой хваткой и тащит за собой в танце. Хотя он и не сопротивляется – ухватился за нее, как утопающий за брошенную через борт веревку.

К достопочтенному Орвехту бочком, вдоль края лужайки, подобралась достопочтенная Марченда.

– Суно, ты понял, с кем она танцует?

– Догадываюсь. С нашим шансом попасть в долину скорейшим образом. В придачу сможем рассчитывать на всяческое содействие, вряд ли этот господин питает к Нетопырю добрые чувства.

– Он пока еще не здесь. Девочка свое дело знает, а наша задача – обеспечить музыку.

Оба повернулись к флейтисту, раскрасневшемуся, с каплями испарины на лбу.

– Коллега Кравемонг, ты ведь на скрипке умеешь? Сейчас запросим через кладовку инструмент, и сменишь его. Эту ворожбу нельзя останавливать.

Скрипка подхватила мелодию, а Тралдон, тяжело дыша, опустил флейту.

Солнце достигло дальних вершин Унского хребта, и позлащенные ледники засияли, как хрусталь в витрине дорогого магазина. Скрипка и флейта несколько раз сменяли друг друга, музыка не смолкала, танец продолжался. Волосы ведьмы струились мерцающим шлейфом, юбка раздувалась колоколом, полоскались широкие рукава. Ее партнер выглядел тенью, сумевшей отлепиться от земли и подняться на ноги. В иные моменты казалось, что лохмотья и шляпа есть, а его нет, но потом он опять как будто сгущался из ничего.

Горную страну уже начали окутывать сумерки, когда пара наконец-то остановилась и расцепила руки.

– Прекрасная госпожа, я тебе бесконечно благодарен и готов исполнить любое твое желание, – низко поклонившись, сказал кавалер-оборванец.

Голос у него был хриплый, измученный, с характерным нангерским акцентом.

– Проведи нас, пожалуйста, безопасным путем в долину, которая за этими горами, – попросила Хеледика, усевшись на траву.

Она тяжело дышала, мокрая от пота сорочка прилипла к спине.

– Все что пожелаешь, прекрасная госпожа, – ответил вызволенный из заточения Дух Местности.

Дирвен приготовился к долгому ожиданию. Уж если старый гад Арнахти сам не может выбраться из своей зачарованной долины, нечего рассчитывать, что маги Ложи победоносно ворвутся сюда с минуты на минуту, как в третьем акте героической пьесы.

Он чувствовал себя охотником, которому невесть сколько предстоит сидеть в засаде – то ли полторы-две восьмицы, то ли целый месяц. Если б Нетопырь не заграбастал его амулеты, рискнул бы сунуться в горный лабиринт: однажды получилось, и второй раз получится. Но не оставлять же Арнахти «Пятокрылы»! Придется запастись терпением, у него сейчас не тот арсенал, чтобы атаковать сильного мага. Пока надо ставить достижимые цели: например, найти еще одну худьякьяги.

Съежившись на травяной подстилке, он чутко дремал, дрожа от холода и мечтая о «Теплотворе», с которым толковый амулетчик даже в мороз не замерзнет. Так продрог, что засыпал урывками, и тогда ему снилось, что «Теплотвор» у него есть. Или не у него, а где-то поблизости, и он через какие-то темные развалины, подвалы, буреломы пробирался туда, где лежит заветный артефакт, но каждый раз просыпался, не достигнув цели.

А в очередной раз проснулся, и это ощущение не исчезло.

Да тут не только «Теплотвор» – целая куча амулетов, в том числе боевых, и эта куча целеустремленно движется куда-то мимо него... Импульсы едва уловимые, так бывает, если артефакты под маскировкой. Кто другой не заметил бы, но Повелитель Амулетов – это вам не какой-нибудь придурок.

Сообразив, что это значит, Дирвен вскочил, как подброшенный.

Началось!

Где заночевал Нетопырь со своими двумя недотепами, он еще с вечера запомнил. Туда и направился сквозь промозглую темень и туман, активировав «Луногляд». Первым делом нужно вернуть «Пятокрылы».

Долина представляла собой плачевное зрелище – даже ночного зрения хватало, чтоб в этом убедиться. Как после грандиозного стихийного бедствия. Да это и было стихийное бедствие. Не иначе, Фочайди Крандье Бочди Арнахти возомнил себя величайшим в Сонхи магом, если рискнул засадить в ловушку духа местности. Для контроля злосчастной долины и окрестных гор он, скорее всего, использовал макет подобия, и в один прекрасный день допустил роковую ошибку.

Когда Суно минувшим утром изложил эти соображения на совещании, Глодия упрямо пробурчала:

– А я все-таки думаю, это мой бывший засранец постарался, вот увидите!

Вербелдон в раздумье заметил:

– Полагаю, коллеги, такую гипотезу нельзя исключить.

– А амулетчикам и амулетчицам Ложи не следует забывать о дисциплине, – суховатым тоном добавил Орвехт.

Перед марш-броском весь день отдыхали, выступили вечером. Дух Местности за это время запечатал на пути отряда созданные Нетопырем каналы, через которые выходил на поверхность ядовитый газ. Но он все еще был очень слаб, сам признался, что сделал лишь малую часть необходимого, поэтому эмиссары Ложи на всякий случай надели «слоновьи шлемы».

Двигались по ущельям гуськом. Впереди вышагивал долговязый господин в лохмотьях и лихо заломленной шляпе с пером, худющий, как скелет, но преисполненный достоинства, за ним песчаная ведьма, за ней Суно Орвехт и остальные. Замыкали цепочку Вербелдон и Зомар. Тишину нарушали звуки воздуха, проходящего через «хоботы» шлемов, да скрип камешков под подошвами походных ботинок. Хотя на расстоянии в дюжину шагов и того не услышишь – маги применили маскирующие заклятья. Далекий иссиня-белый кружок луны сопровождал их, то выглядывая, то прячась за неразличимыми в ночном небе горами.

Потом луна вовсе пропала, и звезды с ней заодно. Казалось, что над головами нависла необъятная отсыревшая перина.

– Мы в долине, – сообщил провожатый. – Воздух чистый.

– Ни зги не видно, – произнес кто-то из коллег, избавившись от шлема.

– Это туман, который мы наблюдали сверху, – отозвался другой.

Благодаря выпитому перед вылазкой зелью голоса у всех звучали одинаково.

– Что скажешь, они здесь? – тихо спросил Суно у Хеледики.

– Хантре здесь, Дирвен тоже. Господина Эдмара здесь нет.

Значит, Нетопырь все-таки спровадил его в серые пределы? Если это так – несколько проблем решено одним махом. И что весьма ценно, без всякого участия Светлейшей Ложи.

Шлемы передали по цепочке Орвехту и Марченде, те вернули их в кладовку. Натянули вязаные разбойничьи маски. Действовали слажено, быстро, без суеты. Единственным новичком среди них была Глодия, но сейчас она вела себя образцово – помалкивала и держалась возле Зомара, согласно инструкциям.

Отряд в боевом построении двинулся следом за Духом Местности. Пахло развороченной землей и увядающими травами, порой ощущался слабый трупный запах.

На случай, если дойдет до объяснений, в запасе было две легенды.

Эмиссары Ложи охотятся за государственным преступником Дирвеном Корицем.

Ларвезийские маги в оздоровительных целях путешествуют по горам, узнали от местного пастуха, что в этой долине произошло нечто странное, и отправились посмотреть – здравствуйте, коллега Арнахти, вы тоже здесь?

Но лучше бы обойтись без разговоров: пришли – взяли – ушли.

Суно разбил своих подчиненных на три группы. «Разбойники», то бишь отборные боевые маги, под предводительством Вербелдона атакуют Арнахти. Самая простая задача, с поправкой на то, что укокошить Нетопыря нежелательно, поскольку это может вызвать вопросы у княжеского дома Нангера. Вторая группа, с Орвехтом во главе, захватит Огрызок, который Арнахти наверняка попытается использовать против незваных гостей. Третья, под руководством достопочтенной Марченды, нейтрализует Дирвена – тут главной ударной силой будет песчаная ведьма, но и остальные не должны оплошать.

Амулетчики вошли во вторую группу. Хотя Глодия просилась в третью, уж очень ей хотелось «надрать задницу этому поганцу, чтоб даже в Хиале вспоминал и вздрагивал». Но Суно был непоколебим: твое дело – выполнять команды первого амулетчика и никуда наобум не лезть, тебя взяли в том числе для обучения в полевых условиях.

– Ежели он будет к этому Огрызку руки свои поганые тянуть, от меня по рукам получит! – угрюмо пообещала Глодия.

– Не забывай, работаем тройкой, я ведущий, – напомнил Зомар.

– Да уж не дура, – буркнула агент Щука.

Она всегда старалась оставить за собой последнее слово, даже если никакого смысла в этом не было. Но амулетчица она и впрямь с недурным потенциалом, и во время марш-броска не давала поводов для нареканий.

Остановившись, Дух Местности знаками показал, что они уже близко к цели. В полной тишине отряд распался на группы. Суно мысленно вознес коротенькую молитву Госпоже Вероятностей, которую он всегда почитал, в отличие от паршивца Дирвена.

В этом сне вроде бы и не было ничего страшного: расколотое черное зеркало, по которому ползет мотылек. Или что-то, похожее на мотылька. Но проснулся в холодном поту, не сразу вспомнил, как его зовут… Хотя до снежной завесы, разделившей жизнь надвое, его и впрямь звали не Хантре Кайдо, а как-то иначе.

Лишь осознав, кто он, и где находится, и кто с ним рядом (Тьека, тоже встрепенувшаяся, он ее потревожил), Хантре понял, что агенты Ложи наконец-то добрались до долины. Хеледика где-то поблизости, и вместе с ней остальные.

– Сюда пришли другие маги, сейчас начнется сражение, – объяснил он Тьеке по-ларвезийски, надеясь, что она уловит хотя бы общий смысл сказанного. – Оставайтесь здесь. Будет лучше, если вас никто не заметит, пока все не закончится.

После чего перекинулся и направился туда, где назревала заварушка.

Застать Нетопыря врасплох не удалось. Фочайди Крандье Бочди Арнахти не вчера родился. А если точнее – задолго до того, как сие приятное событие произошло с Суно Орвехтом и всей его командой.

Опыта ему не занимать, и, конечно же, он поджидал налетчиков, вкруговую обвешавшись защитными заклятьями. Если смотреть магическим зрением, это было даже красиво – напоминало многолепестковый цветок, безупречный в своем геометрическом совершенстве. Хотя Нетопырь никогда не придавал значения красоте, его интересовала только польза.

Рядом с ним стояли нангерец Курочди и ларвезиец Квельдо Шабрелдон, подавшийся в чужие края после того, как в четвертый раз провалил выпускные экзамены в Магической Академии. Эти, в отличие от невозмутимого старичка, выглядели напуганными. В валуне, накрытом рваным стеганым одеялом, Суно опознал камнешмыга. Коллега Финагрет, добрых ему посмертных путей, упоминал о нем в своих донесениях. Не считая засланца Ложи, у Арнахти было еще двое учеников – парень из местных и недужная ларвезийка, но этих нигде не видно.

Люди Вербелдона окружили Нетопыря, как стая охотничьих собак крупного зверя, и били заклятьями со всех сторон, не давая ему передышки. Орвехт со своими выжидал, не вмешиваясь: их черед настанет, когда противник вытащит из кладовки Огрызок.

– Да я вас всех поимею!.. – донесся из темноты возглас Дирвена – там тоже шло сражение.

Курочди содрогнулся и упал, словив нацеленное в Арнахти заклятье. Вслед за ним распластался на земле беглый двоечник Квельдо Шабрелдон – то ли его тоже зацепило, то ли додумался притвориться мертвым.

Старый маг держал оборону, спину ему прикрывал камнешмыг – этим созданиям заклятья нипочем, все равно, что по стенке лупить кулаками.

Перевеса не наблюдалось ни на той, ни на другой стороне. Нетопырь силен, его защиту просто так не пробьешь, зато и среди «разбойников» пока все целы. Лишь бы не сбежал, с него станется открыть Врата Хиалы или Врата Перехода… Но боевые маги действовали грамотно и не давали ему передышки.

Внезапно камнешмыг пошевелился – словно валун качнулся туда-сюда, а потом флегматично потопал в сторону. Нападающие отскочили с дороги, усмотрев в этом хитрую уловку. Однако для Арнахти такое поведение послушной ездовой твари тоже стало неожиданностью – еле успел выбросить дополнительные щиты, прикрывая свой тыл.

В следующее мгновение Орвехт понял, в чем дело: на некотором расстоянии от поля боя маячила в тумане долговязая фигура в шляпе с пером, к ней-то и направился камнешмыг.

Нетопырь тоже заметил Духа Местности. Секундное замешательство – а потом, отвлекшись на миг от остальных противников, он хлестнул заклятьем-бичом, и долговязый как будто сломался пополам. Пройдя по инерции еще несколько шагов, камнешмыг остановился. Дух Местности корчился в судорогах, как травянистый побег, мотающийся на ветру, но тут из темноты выскочила еще одна фигура, невысокая и гибкая, и хлестнула своим песчаным бичом – кремнезёма-то в здешней почве достаточно! – одним махом перерубив заклятье Нетопыря.

Видимо, для Арнахти это стало последней каплей. В очередной раз ударив по атакующим «разбойникам», он сделал характерное движение правой кистью – и в руке у него появилось нечто небольшое, извлеченное из кладовки.

– Пошли! – скомандовал Орвехт своей группе.

И те отозвались слаженным хором:

– Пошли!

Они ведь одно целое, как горошины в одном стручке, как пчелы из одного улья, как пальцы одной руки. Им не надо лишних слов, чтобы понимать друг друга. И в серые пределы они уйдут все вместе, как единое существо, чей срок подошел к концу – потому что пора.

Рванув ворот походной куртки, Суно мертвой хваткой вцепился в собственное горло: главное – разорвать трахею и сонную артерию, дальше все произойдет само собой. При этом каким-то крохотным неправильным кусочком сознания он понимал, что делает не то, не надо бы этого делать…

Свирепый кошачий вой ударил по барабанным перепонкам, и он очнулся. В первый момент ничего не увидел: тьма кромешная – хоть глаза выколи. Мелькнула мысль: «Откуда здесь Тилибирия?..» Неоткуда здесь взяться его кошке, она в Аленде осталась... А он хорош – поддался постороннему воздействию и чуть сам себя не придушил! И это достопочтенный Орвехт, правая рука Шеро Крелдона, экое позорище…

Вой не смолкал, к нему примешивались человеческие вопли.

Воспользовавшись заклятьем ночного зрения – как выяснилось, перед суицидальной попыткой он еще и все свои заклятья свернул – Суно увидел, что Нетопырь суматошно топчется на месте и пытается оторвать от себя крупного кота с дворнягу размером. Тот повис на нем и норовил разодрать когтями лицо.

Вовремя подоспели, коллега Хантре!

Дирвен совсем чуть-чуть опоздал. Когда на поле боя появился извлеченный из кладовки Огрызок, он сразу это почувствовал. Но перехватить контроль не было никакой возможности – на него насели маги Ложи, целая шайка. Нехилые маги, и вдобавок они соображали, с кем имеют дело: ни у кого из них не было при себе даже самых безобидных артефактов. Упустил момент, тут-то его и накрыло.

Очухался от дурного кошачьего ора – и, не мешкая, ринулся вперед, не обращая внимания на боль в горле. В отличие от остальных, он уже испытал на себе пакостное воздействие Огрызка, так что не стал тратить драгоценные секунды на удивление и дурацкие вопросы «что со мной было?»

Арнахти сражался с остервеневшим котом, «Королева роя» валялась на земле у его ног. Дирвен рванулся схватить артефакт – наперегонки с безликими темными силуэтами. От полетевших справа и слева заклятий прикрылся «Незримым щитом», заодно врезал кому-то «Медным кулаком» и разрядил оказавшиеся в зоне досягаемости чужие амулеты. Надо поскорей уносить ноги, он здесь единственный с открытой рожей – не перепутают!

Почти схватил перемазанный кровью Огрызок, но тут один из противников очертя голову налетел на него врукопашную и яростно просипел:

– Не трожь!.. Катись отсюда, засранец, к своему Эдмару и к своей Лорме, жопы им целуй!

– Глодия?!..

Меньше всего ожидал нарваться здесь на Щуку. Или он до сих пор под чарами, и все происходящее ему мерещится?

Его замешательством воспользовался другой амулетчик, молниеносно сцапавший Огрызок. И сразу подскочил маг, готовый забросить добычу в кладовку. Тогда Повелитель Амулетов сделал единственное, что можно было сделать, чтоб оставить этих гадов ни с чем: повинуясь его приказу, древний артефакт распался на семнадцать частей и брызнул врассыпную. Ха, пусть теперь ловят – эта дрянь еще и в землю закапываться умеет, а тут ей раздолье, все вокруг перерыто.

Лишь после этого он отшвырнул Щуку и вскочил. В самый раз, чтобы кинуться в погоню за Арнахти, который все-таки сумел оглушить заклятьем кота и метнулся в темноту. Вслед им полетели убойные импульсы, но погони не было – агенты Ложи бросились искать составные части Огрызка.

«Пятокрылы» мощнее «Скоробега», но Нетопырь был измотан сражением и ранен, от кота ему изрядно досталось. Да к тому же не собирался он бежать далеко. Остановился, пошатываясь и тяжело дыша, и вроде бы приготовился открывать Врата – то ли в Хиалу, то ли в другой мир. Тут-то Дирвен и влепил ему «Каменным молотом». Магический щит частично погасил удар, но все же нетвердо стоявший на ногах Арнахти упал. Добавив «Медным кулаком», чтобы наверняка, Дирвен подскочил и проворно стащил у него с ног обувку.

– Это ты?.. – слабым голосом произнес Нетопырь. – Неужели ты способен отнять у старика последние сапоги? Какая низость…

Но Дирвен уже мчался прочь, сквозь туман и мрак, с сапогами под мышкой. По крайней мере, свои «Пятокрылы» он вернул.

Наутро Суно отправил коллеге Шеро краткий доклад, а когда перевалило за полдень, за ним последовало подробное донесение по установленной форме.

Захватить Огрызок на данный момент не удалось: сей артефакт состоит из семнадцати частей, способных к самостоятельному перемещению, и все это ползает где-то здесь, в долине. Работаем над этим вопросом, все силы брошены на поиски. Отрадно, что ретировавшийся Нетопырь не смог забрать Огрызок с собой, благодаря вмешательству коллеги Хантре, и Дирвен тоже не смог его присвоить, благодаря самоотверженным действиям агента Щуки.

Глодия просияла и задрала нос, когда ей объявили официальную похвалу от Верховного Мага.

Эмиссары Ложи после дружной попытки самоудушения чувствовали себя скверно, даже песчаная ведьма не стала исключением – тут ведь не Олосохар, где ее защищает песок великой пустыни. Маги-лекари оказали всем помощь и раздали «Сторожа здоровья». Хвала богам, серьезно никто не пострадал. Коллега Хантре, которого эта напасть не затронула – он ведь находился в кошачьем облике, а Нетопырь направил удар на людей – успел в самый раз.

Курочди погиб. Судя по результатам обследования, добил его сам Нетопырь, перед тем как броситься наутек. Квельдо Шабрелдона спасло то, что он отполз подальше и свалился в рытвину. Там его и нашли. Беглый двоечник заявил, что готов сотрудничать и сможет много о чем рассказать, пусть только уберут ментальные блоки, которые засадил ему Арнахти. Что ж, в таких делах достопочтеннейший Шеро мастак. Дурень Квельдо выглядел счастливым, как спасенный из плена: несладко ему тут жилось, и если б не страх перед учителем, давно бы сбежал.

Еще одна ценная находка – Тьека Гачди Паведье, знатная повариха, особливо по части диетических и лечебных блюд. Долгие годы она заправляла на кухне в одном из самых знаменитых курортных ресторанов, потом ее пригласил к себе престарелый князь, страдавший от изрядного веса и проблем с пищеварением. После его смерти госпожа Паведье решила немного пожить в родном городке, тут-то до нее и добрался Нетопырь. Шеро будет рад: его прежнего повара убили во время смуты, достойную замену до сих пор не нашли. Тьека согласилась отправиться в Аленду, а коллега Хантре поручился за то, что она не находится под чарами, и доверять ей можно.

Арнахти ушел Вратами Хиалы. Открыть в долине Врата Перехода невозможно, он давно об этом позаботился, во избежание ненужных визитов. Пользоваться Вратами Хиалы он без крайней необходимости не хотел, вдобавок собирался восстановить контроль над долиной – задача трудоемкая, но выполнимая, однако маги Ложи спутали ему планы. К лучшему, что скрылся, не придется объясняться с княжеским домом Нангера за причиненный ему ущерб.

А Глодия вдвойне возгордилась, когда узнала, что оказалась права: макет подобия пришел в негодность из-за Дирвена. Кое-кто из коллег успел побиться об заклад, и те, кто поставил на Угробца, сорвали куш. Агент Щука уже обмолвилась, будто бы в шутку, что ей за это причитается с каждого выигравшего коробка конфет или какая-нибудь другая дамская приятность, потому что она первая угадала.

В туманном пологе появились разрывы с лоскутьями неба, местами в прорехах можно было разглядеть горы. Солнце сияющим пятном просвечивало сквозь белесую пелену, а над землей этой хмари уже вовсе не осталось.

Изрытую долину разбили на квадраты, и посланцы Ложи методично прочесывали их в поисках составных частей Огрызка. Кто работал парами, кто в одиночку. Пока никому не повезло.

Песчаная ведьма в напарниках не нуждалась. Исследуя свой участок, она думала то о зачарованной деревне, то о минувшей ночи, когда по приказу Нетопыря чуть себя не убила. Не должно такого быть. Лучше бы этот Огрызок так и лежал в недрах земли.

Господин Суно сказал, что во избежание в дальнейшем таких инцидентов нужно во что бы то ни стало найти его и доставить в Аленду, для изучения и хранения в надлежащих условиях.

Хантре не принимал участия в поисках – отправился в деревню, сказав, что попытается снять чары с жителей. Хеледика не смогла с ним пойти, она на службе.

– Прекрасная госпожа…

Девушка обернулась.

Если в потемках Духа Местности еще можно было принять за обыкновенного бродягу, то при свете дня сразу видно: перед тобой не человек. Волосы – масса тонких побегов с засохшей листвой и новыми набухающими почками. Кожа цвета древесной коры, а где у людей на руках просвечивают вены, там у него прожилки, как у растений. Скулы на худом длинноносом лице выступают, словно узловатые утолщения на ветках. Глаза темные, круглые, птичьи.

Сейчас он выглядел лучше, чем при их первой встрече, и перо на своей рваной шляпе заменил на новое – дымчато-коричневое с пурпурными крапинками.

– Как ты себя чувствуешь? – улыбнулась Хеледика.

– Я выздоравливаю, прекрасная госпожа. Ты так и не сказала, чего хочешь в награду за помощь.

– Я ведь попросила проводить нас в долину, и ты нам очень помог.

– А чего ты хочешь для себя? Если заведешь хозяйство на подвластной мне земле, у тебя всегда будет хороший урожай, насекомые и птицы не тронут твои посевы, и твоя скотина всегда будет здорова. Еще я могу достать для тебя спрятанные в моих владениях старые клады, как бы глубоко в землю они ни ушли. И если захочешь выйти замуж за кого-нибудь из местных жителей, я все устрою. Я исполню любое твое желание, если это в моей власти.

Хеледика с минуту размышляла, потом шагнула вперед и тихонько сказала наклонившемуся к ней Духу Местности, чего она хочет.

Глодию определили в помощницы к первому амулетчику. Этот Зомар Гелберехт не шибко ей нравился. Суриец, ребенком вывезенный из окаянной Исшоды: фамилия ларвезийская, а рожа как у черномазого босяка-разбойника. Некрасив, немногословен, галантного разговора с дамой поддержать не умеет. Вдобавок женатый – на магичке, которая вместе с ним пряталась по трущобам во время смуты.

Глодия уже подкатывала и к дядюшке Суно, и к госпоже Марченде, чтобы ей назначили другого напарника, из холостых молодых магов приятной наружности. Ее отчитали: мол, ты здесь должна не интрижки разводить, а искать Огрызок. «И подумай головой, чего хорошего, если маги приятной наружности начнут за тобой волочиться, потому что ты племянница достопочтенного Орвехта?» – сурово добавила Марченда. Ну, так она уже старуха, давно позабыла, каково это, когда в жилах играет кровь и нутро просит любовных приключений.

Найду я вам этот Огрызок, раньше всех найду, с ожесточением думала недовольная Глодия, шагая по намеченному маршруту на некотором расстоянии от Зомара и проверяя почву под ногами мысленными импульсами.

Ничего не нашла – ни в первый день, ни во второй, ни в третий. Да и остальные ничего не нашли.

Готовкой на всю ораву занималась местная тетка, прежде служившая у Нетопыря на кухне. Подслушав, что ее заберут с собой в Аленду, на теплое местечко к достопочтеннейшему Крелдону, потому что она всем стряпухам стряпуха, Глодия приняла это к сведению. Всякий раз желала ей доброго утречка и доброго вечера на ломаном нангерском, скаля зубы в приветливой улыбке. Известное дело, с теми, кто в услужении у высокого начальства, надо всячески ладить: тогда они на тебя не нажалуются, а может, и словечко замолвят при случае.

Эта Тьека выглядела разумной и добродушной, Глодии она даже понравилась. Помогали ей двое дежурных. Продовольствие для отряда передавали через кладовку, помощники разводили огонь магическим способом.

На четвертый день Тьека затеяла сварить на ужин знаменитую нангерскую кашу «мабьяш» с орехами и ягодами. Один из магов, большой любитель покушать, заметил, что с изюмом «мабьяш» будет не тот, лучше бы здешней виньи насобирать.

– Я могу сходить по ягоды! – вызвалась Глодия, которой уже до оскомины надоело искать Огрызок. – Только скажите, как эта винья выглядит да где растет. Когда мы жили в де… в нашем маленьком городке, мы с сестрой корзинами ягоды из леса таскали.

– Мы еще свою задачу не выполнили, некогда по кустам лазить, – возразил дядюшка Суно. – Обойдемся изюмом, тоже неплохо.

Белесая мгла, нависавшая над долиной, словно унылое фальшивое небо, за которым спрятано настоящее, к исходу четвертого дня совсем истаяла. Глодия отошла подальше от лагеря по своим деликатным делам, мечтая случайно запнуться о фрагмент Огрызка, будь он неладен. В ее душе тихо-мирно уживались противоречивые чувства: она изнывала от желания поскорей отсюда убраться, потому что скукотища, и в то же время с азартом думала о том, как будет славно, если она раньше всех что-нибудь найдет, и какая ей перепадет за это награда. Ежели есть первый амулетчик, почему бы не быть и первой амулетчице? Девок-то нынче много на службу взяли, и не у всякой такие заслуги перед Ложей и такая родня, как у Глодии Орвехт. Да и способности у нее изрядные, это даже ее бывший засранец признавал. Почему бы и нет?

Ничего не попалось. Что-то мелкое шмыгнуло в потемках, но оказалось мышью, которая замерла на месте и уставилась на человека глазами-бусинками.

Обрадовавшаяся было Глодия ругнулась и направилась в ту сторону, откуда пахло кашей и доносились голоса. А спустя дюжину шагов заметила милующуюся в сумерках парочку. Интересные дела, кто это? Хотя можно не гадать: по лунному мерцанию распущенных волос она признала Хеледику, а тощая орясина в шляпе – спасенный из ловушки здешний дух. И вроде как он что-то ей дал из рук в руки… Нашел припрятанные Нетопырем деньжата да вознаградил ведьму за помощь?

Разошлись в разные стороны. Хеледика целеустремленно зашагала к лагерю, в каждой руке по небольшому узелку, на ходу запихнула их в карманы штанов. Ее колдовские волосы колыхались, как щупальца медузы-белянки в воде, будто она ворожила. Наверняка тоже надеется найти вперед всех кусочек Огрызка.

– Чего это у тебя? – нагнав ее, спросила Глодия. – Золотишком одарил?

– Ягоды. Попросила его насобирать, хочу попробовать.

– Ух ты, в самый раз для Тьекиной каши! Поделишься?

– Нет, – после заминки отрезала ведьма. – Их немного, и я съем их сама. Извини, он их мне принес.

– Да ну, немного – аж два узелка! – возразила Глодия, опешившая от такого ответа Хеледики, которая обычно не жадничала.

– Потому что они разные. Не обижайся, это мое угощение. В другой раз поделюсь.

Вроде бы не хотела она ссориться, но дать на пробу по одной ягодке из каждого узелка ни в какую не согласилась. Глодия тоже не хотела с ней ругаться: эта зазнайка – самая могущественная ведьма Ложи, ей случалось и убивать, и порчу наводить. Себе дороже с такими ругаться.

Угрюмо наблюдала, как Хеледика взяла миску побольше, навалила себе поварешкой из котла двойную порцию, а потом уселась в сторонке и вытряхнула в кашу содержимое узелков.

«Смотри не лопни, любительница ягод, – ожесточенно подумала Глодия. – Тебя, говорят, однажды ягоды лимчи довели до беды, а теперь от нангерских ягодок живот разболится. Ежели субтильной барышне столько слопать, завтра весь день будешь по нужде бегать».

Ведьма ела медленно, с сосредоточенным лицом. Как будто вовсе не в радость ей эта каша, но раз уперлась на своем, надо всем назло дойти до конца. Умяла без остатка, и видно было, что через силу, на одном кураже.

Следующий день принес Глодии сплошные приятности.

Во-первых, зазнавшаяся ведьма получила по заслугам. Наутро она выглядела нездоровой: под глазами синяки, цвет лица нехороший. Завтракать не стала – ни крошки в рот не взяла, ни глотка воды не выпила.

«А все потому, что не надо жадничать! – злорадно подумала агент Щука. – Сама себя наказала».

А может, это Дух Местности решил проучить ее за недостойное поведение, как в известных сказках? Вот и не пошли впрок дареные ягодки.

Начальству Хеледика объяснила свое недомогание тем, что прицепились к ней какие-то чары Нетопыря во время танцевальной ворожбы. Она вначале не заметила, чары эти подействовали с задержкой. Ничего страшного, помощь не нужна, она сама справится.

Может, и правда, но то, что она вчера объелась и теперь животом мается – тоже правда, к крухутакам не ходи. Глодия почувствовала себя отмщенной.

Во-вторых, вернулся Хантре Кайдо, который сумел расколдовать жителей деревушки, и те в благодарность всучили ему целое ведро здешних ягод. Хватило на всех – рыжий не стал жмотничать, в отличие от своей зазнобы.

В-третьих, дядюшка Суно и госпожа Марченда велели Хеледике призвать Духа Местности, посовещались с ним и с Хантре, и выяснили, что Огрызок провалился в недра земли – на такую глубину, что его нипочем не достать. Человеку туда не добраться, так что посланцы Ложи могут возвращаться домой.

Старшие маги выглядели не шибко довольными: задание не выполнено, ценный артефакт Ложа упустила. Ну, так и все остальные тоже его упустили. И хорошо, что об этом стало известно, не то торчали бы здесь до чворковой свадьбы.

Покинув долину, эмиссары Ложи небольшими группами отправились в Горную Аленду. Оттуда можно уехать в Ларвезу по железной дороге, смешавшись с вояжирующими туда-сюда курортниками.

Все, кроме Хантре Кайдо и Хеледики. Той стало совсем худо, и она отпросилась в Олосохар – мол, великая пустыня ее исцелит, а рыжий вызвался ее сопровождать.

Глодия сменила гнев на милость, когда смекнула, с чего ее одолели такие фанаберии. Перед тем как по велению начальства призвать Духа Местности, ведьма отвела Хантре в сторонку, они о чем-то пошептались. При этом агент Щука подсмотрела, что Хеледика расстегнула куртку, взяла руку Хантре и приложила к своему животу. Парень аж в лице переменился. Ясно, что ему было сказано: залетела я, давай-ка женись. После этого разговора он тоже выглядел, как из-за угла по голове треснутый. Хеледику Глодия великодушно простила: понятные дела, сдурела девка – то жрать ее тянет за двоих, то кусок в горло не лезет, то ни с того ни с сего готова с тобой расплеваться. Знаем, как это бывает.

Почувствовав себя умудренной дамой с богатым жизненным опытом, Глодия настроилась на снисходительный лад.