Достойный 2. Воющий лес

Глава 14. Поцелуй пустыни

Маркус, и без того прославившийся как единственный простолюдин, победивший Бестию, еще больше поднялся в глазах студентов. Как только он появлялся на улице, на него оборачивались и взирали, как на героя. Если раньше аристократы полагали, что им всё дозволено, что своим положением они заслуживают большего, нежели другие, то теперь всё изменилось.

С первого дня пребывания в Воющем лесу граница между двумя слоями общества медленно стиралась, а поступок Маркуса вовсе положил неравенству конец. Аристократы всё чаще считались с простолюдинами, обращали внимание не на статус, а на силу. Теперь больше всего ценились лишь те, кто может принести команде больше жетонов.

Тем не менее аристократов вроде Филипа Голдена такое положение дел с роду не устраивало. Даже если они воздерживались от высокопарных суждений о своей родословной, талантливые простолюдины воспринимались лишь инструментом для получения их собственного титула заклинателя духов.

А для таинственного вора, который всё смелее орудовал в лагере, было не важно, чей карман он опустошит: простолюдина или аристократа. У потерявших бдительность студентов жетоны исчезали, словно их и не было. И все попытки вычислить этого вора ни к чему не привели.

– Кто же этот наглый оборванец? Из какой он команды? – рассуждали студентки, в очередной вечер собравшись у костра.

– С чего ты взяла, что это оборванец? Может, оборванка, – в противовес заявил один из парней, и его тут же поддержали остальные.

– Я считаю, надо доложить об этом преподавателям. Это нарушение правил, его должны поймать и исключить. Завтра же пойдем к Саймону Смоку!

– И что ты ему скажешь? Мы понятия не имеем, кто это.

– Пусть будет в курсе, что среди нас нарушитель правил.

– А какие правила он нарушил? – включился в разговор Рик. – Нам запрещено отнимать жетоны. Ты же до сих пор не знаешь, кто это, следовательно, жетоны силой он не отнимал.

– Ты что, его оправдываешь?

– Я только указываю на недостатки в правилах. «Студента ждет исключение, если он заполучил жетон силой». Так что, даже если мы раскроем личность вора, вернуть жетоны нам не удастся.

– А, может, это ты и есть? Ишь как хорошо всё продумал наперед.

– Эй, Рик, держи, – сказал Персиваль и бросил Рику жетон. – Заслужил. Никто здесь не способен так мастерски распознать качественный ремесленный предмет. Хотя Клавдиус отлеживается в палатке, но он тебе благодарен, что медведь не вспорол ему брюхо при первой же возможности.

Персиваль подошел к Ланселю и продолжил говорить, обращаясь уже лично к нему:

– А ты молодец, Ланс. Знал ведь, что мы подбираем броню Клавдиусу, и подослал к нам Рика. Он с первого взгляда определил, что понравившийся нам доспех не выдержит и одного удара.

– О чем ты, Перси? – поинтересовался принц.

– Ты думал, я не догадаюсь, почему он в последнее время не ходит на охоту, хотя на дежурстве остается Эмили? Хитро придумано, хвалю. Как тебе удалось разглядеть такой талант?

– Да, дух Ричарда особенный, – загадочно произнес Лансель.

– Еще какой. Он не предназначен для боя, но определенно достоин восхищения. Это ведь по твоему наставлению Ричард запросил за помощь передать ему жетон на вечернем собрании? Очень, очень умно. В твоем духе. Теперь каждый знает, как не платить дважды. Жетоны из воздуха, поздравляю.

«Так вот оно что, – пронеслось в голове у Акциоса. – Оказывается, Рик оставался в лагере не только из-за сломанного арбалета. Только почему он об этом молчал?»

– Да. Спасибо, Персиваль. Если понадобится экспертное мнение о качестве ремесленных предметов, буду рад помочь, – как можно громче высказался Рик и вернулся к неоконченному разговору. – А вор этот – бесчестный, подлый слабак, который недостоин носить звание заклинателя духов. Небось искаженных зверей испугался, вот и решил пойти по легкому пути. Как говорят у нас, в семье Стоунов, такую заразу нужно выжигать каленым железом. Клеймо прямо на лоб, чтобы остальные знали, какая тварь рядом с ними.

***

Перед следующей охотой Акциос, завтракая с ребятами у очага, с грустью рассматривал пришедший в негодность наруч. Он спросил у Рика, можно ли его починить, но друг лишь покачал головой.

– Это кожа сердца чащи, я с такой не работал, – сказал он, уплетая пирожки. – Нет, ну какие же они вкусные, особенно с картошкой. Варвара, может, тебе почаще оставаться на дежурстве?

– А может, тебе почаще ремеслом заниматься? У тебя это тоже хорошо получается, – отозвалась Варвара.

Рик не нашел, что на это ответить, и вернулся к разговору с другом:

– Слушай, у меня же есть жетон. Давай сбегаем на ярмарку и подберем тебе что-нибудь достойное.

– Нет, не стоит, – Акциос мотнул головой, бросив ложку в пустую тарелку. Но Рик уже скрылся в их комнате.

Тут же послышались шорох и неразборчивое ворчание, и вдруг наступила тишина. Акциос сразу почувствовал, что это не к добру, и его опасения подтвердились. Рик вышел к очагу с пустым взглядом, держа пальцами старый растянутый носок. Друг силился произнести хоть слово, однако не мог сладить с подрагивающим подбородком.

– А… А… Э… Вор!

– Где? – воскликнул Маркус, вскочив с места и подхватив трезубец.

– Он был здесь, в носке!

– Рик, кто был? Ты в порядке? – забеспокоился Акциос.

– Я точно клал его сюда, а теперь его нет!

– Жетон? – скучающим голосом произнес Зариан.

Рик активно закивал, дождавшись понимания сокомандников.

– Маркус, твой жетон на месте? Проверь, – велел Лансель.

– Уже, – Маркус похлопал себя по груди. – Я со своим не расстаюсь. Рик, ты серьезно? Носок?

– Я, конечно, ожидал стать новой жертвой после моих высказываний. Но никак не думал, что он не побрезгует полезть в замызганный носок. Грязный вор!

– Ты б еще в исподнее спрятал. Может, тогда бы и побрезговал, – заметила Варвара.

– Ну и ладно! – Рик наконец опустил вязаный предмет гардероба. – Зато теперь мы сможем его вычислить. На моем жетоне метка. Я предупрежу ремесленников. Как только вор расплатится таким жетоном, он будет тут же разоблачен и наказан. Уж я об этом позабочусь.

– Всё, отправляемся, – сказал Лансель и направился к выходу.

– Акциос, можешь дать наруч мне. Я попробую его починить, если хочешь.

– Эмили? Да, да, буду рад, – ответил он, доверив девушке подарок отца.

– Ребята, идем, не задерживате, – поторопил Курт.

***

Наконец в Воющем лесу наступила зима. Сперва по утрам стали замерзать лужи, превращаясь в мутное стекло. Воздух пропитался морозной свежестью – как знак жителям лагеря, что пора утепляться. Первые робкие снежинки ложились на землю, и ветер собирал их в небольшие белые кучки.

Акциос поторопился к озеру, где договорился встретиться со Скарлетт. И снова налетел необычайно сильный вихрь сладострастных объятий и поцелуев, подхватил его и унес далеко от реальности, в край, где существовали лишь они вдвоем. Взявшись за руки и отбросив все заботы, Акциос и Скарлетт выбежали на покрывшееся льдом озеро. Вокруг не было ни души, только простор, черные деревья на берегу под безоблачным небом и счастливый задорный смех.

Они дошли до острова и взобрались на обрывистый склон. Отсюда был виден трехкупольный шатер Лихта и Сайласа, спрятанный недалеко от узкой заводи. Поднявшись выше, Акциос и Скарлетт расположились в уединенном месте на уровне верхушек деревьев и стали любоваться виднеющимися за ними холодными скалами, окутанными легкой дымкой.

Вернувшись, они подоспели как раз к началу занятия. Девушки Амита и Амрит встретили подругу, не придав никакого значения ее растрепавшимся волосам, пылающему на щеках румянцу и нелепой попытке скрыть происходящее между ней и Акциосом. Но стоило только появиться серебряным плащам, как сияющее выражение лица Скарлетт сменилось на спокойное и сосредоточенное.

Перед тем как дать старт пробежке, Лихт предупредил, что отныне время для ребят будет ограничено.

«Этого стоило ожидать», – подумал Акциос.

Серебряные плащи всё больше поднимали планку своих занятий: требовали дольше сидеть в озере, больше и сильнее сражаться. Теперь уже обычная пробежка превратилась в испытание, ведь, промедлив, рискуешь получить наказание.

И эта участь выпала на долю Бенедикта. На самом деле можно было позавидовать его огромным запасам духовной силы, однако бег вокруг озера забирал их до последней капли. Бенедикт прибежал к финишу последним. Лихт хлопнул его по плечу и сказал:

– Вечером наведайся к нам в шатер.

Лихт принес тот огромный продолговатый сверток, который ребята раньше видели у него за спиной. Именно этот предмет он тащил на плечах на пути к лагерю. Ловким движением Лихт сдернул серую ткань, обнажив увесистое бревно, изрезанное дугообразными линиями. По благородному цвету дерева с золотистым отливом Акциос сразу понял, что перед ними непростая вещь.

Лихт вложил в предмет духовную силу и ударил по берегу. Возникла фиолетовая вспышка, раздался оглушающий треск. Земля под ногами задрожала. Духовная энергия поползла по озеру, ломая лед на своем пути, как скорлупу. Большие глыбы подлетали кверху, а упав, крошились и расплывались в стороны, пока перед студентами не образовалась водная гладь.

За прошедшие полгода правило «не задавать вопросы» настолько впечаталось в сознание ребят, что они без лишних раздумий вошли в воду. Погрузившись в озеро, Акциос с легкостью покрыл кожу духовной энергией. Полностью от холода она не спасала, но, если не терять сосредоточенность, можно было вполне неплохо себя чувствовать. Он старался ровно дышать, контролируя каждый участок своего тела, расслабил руки, произвольно болтающиеся в воде, как вдруг с берега донеслись хихиканья, а следом и свист.

«Опять они», – нахмурился Акциос.

Уже в который раз на это испытание приходили поглазеть несколько парней из команды Люкс Эйсвуд. Сама Люкс в этот раз не явилась. Видимо, испугалась, что ее белоснежная кожа потрескается от мороза.

– Эй там, в озере! Вам не холодно?

– Они же в особой группе.

– Девчонки, покажитесь-ка!

Акциос обернулся. Студенты стояли у самой воды, а серебряные плащи куда-то пропали. Так вот почему эти гады так осмелели, особенно их лидер – Осберт Гастингс.

– Чем сидеть в этом озере, вылезайте к нам. Мы вас согреем.

– Может, уже заткнетесь? – сказал Акциос и сам удивился тому, какой грубой вышла фраза из его уст.

– А тебе-то что? Сиди там, в воде, да помалкивай. А то вон как сжался.

– Акси, не обращай внимания, – хладнокровно произнесла Скарлетт, даже не взглянув в сторону берега.

Акциос вновь сосредоточился на испытании, но дальнейшее не оставило шанса продержаться до конца.

– Рыженькая, вылезай к нам, – не унимался Осберт. – Чтобы было, о чем нам грезить во снах.

Скарлетт презрительно хмыкнула, не собираясь поддаваться на провокацию. Зато у Акциоса красная пелена застелила взор. Он и не заметил, как выбрался из воды и схватил Осберта за горло.

– Ты совсем спятил?! – выдавил студент, тут же ударив в печень.

Хватка Акциоса чуть ослабла, но отпускать шею он не спешил и со всего размаху врезал противнику по лицу. Из ноздрей Осберта брызнула кровь, он отшатнулся назад и схватился за нос. На этом Акциос и не думал останавливаться, однако двое парней схватили его под руки.

– Урод! Как ты посмел, – отплевываясь, прокричал Осберт. – Парни, держите его крепче!

Он вложил в кулак духовную силу и нанес резкий удар под дых. Акциос судорожно стал глотать ртом воздух, перед глазами всё поплыло, тело обмякло. Только сейчас окутывающая его оранжевая аура погасла. Духовная энергия успела защитить Акциоса – тренировки серебряных плащей не прошли даром. Тут из озера подал голос Бенедикт:

– Трое на одного? Акциос, помощь нужна?

– Нет, отвали, – выдавил из себя Акциос.

Осберт приподнял его голову за волосы и прошипел:

– Вижу, одного раза тебе недостаточно?

Акциос зажмурился, приготовившись к следующему удару, однако его не последовало.

– В чем дело? Акциос, испытание не окончено, – строго произнес Лихт, бесшумными шагами приближаясь к озеру.

Парни без промедления отпустили Акциоса, и тот рухнул на четвереньки.

– Тебе повезло, – сказал Осберт сквозь зубы и плюнул под ноги. – Знай свое место, простолюдин.

И студенты неспешно загашали в сторону лагеря. Акциос настолько обессилел, что даже не мог продолжать злиться, а только наблюдал, как с волос падали ледяные капли. В груди стало пусто, по коже пробежал озноб. Вдруг он увидел перед собой два начищенных сапога.

– Так и будешь дурака валять? Встань! – приказал Лихт, протянув руку. – Свое испытание болью ты сегодня заслужил.

Акциос с трудом поднялся. Лихт смотрел на него прищуренными глазами, растянув рот в неестественно широкой улыбке. В отличие от своего напарника, Сайласа, этот хотя бы умел улыбаться.

– Какое испытание болью? – осведомился Акциос.

– Ха-ха, да я смотрю, ты смельчак. Оба правила нарушил в один день, – Лихт поцокал языком. – Испытание окончено. Впредь лезь в драку, когда будешь точно уверен в своей победе. Идите греться в парную.

Спустя два часа блаженного отдыха Акциос снова почувствовал прилив сил. На каждом занятии он всё яснее замечал, что после озера духовной энергии постепенно становится больше, чем потратилось во время погружения. Акциос наслаждался теплом, прикрыв глаза. Посередине потрескивали дрова, пропитывающие воздух чарующим ароматом трав. Ему всегда было любопытно узнать, что же серебряные плащи подливают в эти поленья, что получается такой необычный восстанавливающий эффект.

– Ну ты даешь, – вдруг сказал Акциосу Бенедикт. – Осберт сегодня что-то перегнул. Он в последнее время не в себе, как и все мы. Чем дольше находимся в этом проклятом лесу, тем сильнее сходим с ума. Я поговорю с ним.

– Не стоит.

– Он пришел под конец испытания, когда силы у нас почти иссякли. А то благодаря нашим нещадным тренировкам ты бы их один раскидал. Ох, Акциос, если честно, я рад тому, что ты отказался от моей помощи. Толку от меня бы не было, а это испытание болью, брр… – Бенедикт потряс головой.

– Что за испытание болью, кстати, расскажешь?

– А, нет смысла рассказывать. Пока на себе не опробуешь, не поймешь.

Вечером, как приказал Лихт, Акциос наведался в шатер. Внутри, у арен, никого не оказалось.

– Господин… Лихт? – позвал он. Ответом была тишина. – Господин Сайлас?

Акциос понадеялся, что про его наказание забыли, и хотел было уйти, как вдруг распахнулись портьеры, ведущие в комнату, где он еще ни разу не бывал. Оттуда показался Бенедикт, а следом вышел Лихт и жестом пригласил Акциоса пройти с ним, вытирая руки серым платком от чего-то красного. Лицо мужчины в этот раз было пугающе серьезным.

– Бенедикт? – произнес Акциос.

Однокурсник обратил к нему взор, но глаза его были словно остекленевшими. Он будто не замечал ничего перед собой, лишь держался за перевязанное предплечье и бурчал себе под нос: «Выполнять приказы… Не задавать вопросов… Выполнять приказы… Не задавать вопросов…»

Подойдя ближе, Акциос ужаснулся. А не кровь ли на руках Лихта? Но делать было нечего, он неохотно шагнул за загадочный черный занавес. Портьера привела в маленькую комнату. У стены стояла невзрачная двухъярусная кровать, напротив – две табуретки и стол, заставленный стеклянными банками разного размера. В них что-то плавало, булькало и жужжало. С потолка свисали пучки трав и корений. Из открытого сундука скалились острые предметы. А в самом дальнем углу располагался приколоченный к полу массивный стул со свисающими кожаными ремешками.

Лихт швырнул платок на стол, задернул вход и сказал:

– Проходи на наше почетное место. – И указал на тот странный стул.

«Выходит, испытание болью – это пытки?» – подумал Акциос.

Он повиновался, а сев на стул, заметил, как со стола капает красная жидкость, похожая на сгустки крови. Лихт один за другим стал застегивать ремни, обвивающие кожу, словно удавки. Лопатки сразу неудобно уперлись в твердую спинку стула. С каждым затянутым ремнем Акциос испытывал всё больше страха. В конце концов он понял, что совсем не может пошевелиться, лишь только беспомощно ерзать. А последний ремень преподаватель утянул так сильно, что Акциос невольно сжал кулаки. Закончив, Лихт вернулся к столу и уселся на край.

– Эх, Бенедикт так разнервничался, что перед уходом задел банку с вареньем. Так что перекусить я не успел. Надеюсь, ты никуда не спешишь?

– Нет, – поспешно ответил Акциос.

То, что показалось кровью, было всего лишь вареньем. Лихт наскоро вытер его серым платком, а потом поднес ко рту бутерброд и, с аппетитом откусив, продолжил:

– Акциос, скажи, ты же из простолюдинов? Запомни, в этом нет ничего постыдного. Даже наоборот, нас часто недооценивают. – Он сделал еще один укус. – Да и вообще, статус – далеко не главное. Главное – сила. А на случай, если не сможешь справиться в одиночку, примкни к единомышленникам.

Глядя на жующего Лихта, Акциос расслабился.

«Сила… Лихт тоже простолюдин, но он такой сильный. И если я буду учиться у него, то в будущем никто и не посмотрит на мое происхождение».

– Ладно, на чем мы там остановились? – Лихт запихнул в рот оставшийся кусок и приступил к исполнению наказания.

Первым делом он выдернул из-под потолка пучок трав и поднес к горящей свече. Затем пару раз махнул рукой, отчего помещение наполнилось своеобразным приятным запахом. После этого он отвинтил крышку одной из банок, внутри которой копошились какие-то черные насекомые, и сунул в нее тлеющие растения. От дыма летающие существа опустились на дно банки и замерли.

– Ну вот, можем начинать. – Лихт отложил травы в сторону, взял щипцы и ловко схватил одного из насекомых.

Акциос никогда прежде не видел таких существ. Оно напоминало огромную осу, медленно двигало своей головкой, шевеля большими жвалами, а из продолговатого пуза торчало маленькое черное жало.

– У этих чудесных милашек очень романтичное название – «поцелуй пустыни». Они родом из Игни, живут там, где любое другое существо погибло бы от жары. Сами по себе они не опасны, если не трогать. Но если вдруг их стая обратит на тебя внимание, убежать уже не сможешь. От укусов мышцы сводит так, что тело перестает слушаться. Бывали случаи, когда люди сдирали с себя кожу от невыносимой боли. Но не беспокойся, ты надежно пристегнут.

С этими словами Лихт закатил Акциосу рукав и воткнул жало в кожу. Руку пронзило до самых костей. У Акциоса едва не вырвался крик, но он сдержался и сдавленно застонал, задрожав всем телом. Лихт шлепнул по руке, и скорченная оса упала на пол.

Боль была невыносимой. Такой, что сразу покатились слезы, а в глазах стало темнеть. Акциос не знал, куда себя деть. Он стиснул зубы, сжав кулаки, голова словно наполнилась темным туманом, и вдруг боль резко пропала. Акциос пришел в себя, на месте укуса остался волдырь, как от ожога раскаленным железом.

Лихт смотрел на него, сидя на краю стола, и как ни в чем не бывало уплетал новый бутерброд.

– Эх, парень. Теряешь сознание, нехорошо. В сражении с хаосом так же будет? При ранении сразу отключишься? Нет-нет, так дело не пойдет, – сказал он и достал новую осу.

– Нет, пожалуйста, хватит, – машинально запротестовал Акциос.

В животе всё свернулось в тугой клубок, спина покрылась холодным потом. Он задергался, пытаясь вызволить пристегнутые конечности. Лихт оставил эти действия без внимания и молча проделал прежнее действие.

Акциос покрылся духовной энергией, надеясь избежать страданий. Однако это не помогло. Он что есть силы закричал. Пальцы крепко сжали подлокотники так, что под ногти впились занозы. Казалось, действительно легче было напрочь отсечь руку, чем стерпеть такое мучение. Акциос будто горел заживо. Он до последнего старался оставаться в сознании. Перед взором застыло любопытствующее лицо Лихта, и всё накрыла красная вспышка. Следующее, что увидел Акциос, – лежащие на полу две мертвых осы. Рука ужасно ныла, во рту сильно пересохло.

– Уже очнулся? В этот раз быстрее, – снова заговорил Лихт, отстегивая ремни. – Выспался?

Раньше из серебряных плащей Лихт больше располагал к себе, чем молчаливый, всегда серьезный Сайлас. Но сейчас веселость Лихта крайне раздражала.

– Кстати, я же не сказал. Знаешь, чем эти создания отличаются от остальных? Духовная энергия им ни по чем. Благо эффект от укусов хоть и сильный, но длится недолго. Ты, раз уж настолько слаб, постарайся впредь не нарушать правила.