Древнеарийская философия том 1 и том 2

Иначе говоря, субъединица коллагена, подобно аминокислотам, выполняет промежуточную роль в формировании окончательной структуры белка коллагена. И потому её реализация в виде левой спирали представляется естественной.

Основная же нагрузка ложится на суперспираль коллагена. И потому она имеет форму правой спирали.

Внутренняя связь различных форм жизни. Древнеарийская философия позволяет пролить свет на проблему, вокруг которой очень долго не утихают научные споры. Человечество хочет знать, на базе каких элементов периодической системы Менделеева может существовать жизнь и возможно ли её зарождение на иных планетах во Вселенной.

Неизбежный процесс зарождения жизни в любой части Вселенной будет иметь общие закономерности. Сложность живой материи накладывает на возможности её проявления, где бы то ни было, очень жёсткие условия, единственная неподвижная точка которых была изложена в настоящем параграфе выше.

Иначе говоря, обсуждённые особенности, особенно для высокоразвитых форм жизни, получат своё проявление всюду. Различия могут наблюдаться лишь в форме реализации и иных параметрах, носящих явно второстепенный характер.

Впрочем, наиболее явные чисто внешние различия могут наблюдаться в размерах представителей флоры и фауны иных миров. Определять всё здесь будет масса планеты, задающая действующую на её поверхности силу тяжести.

Дело в том, что масса растёт пропорционально кубу, а нужная для её преодоления и нормальной жизнедеятельности мышечная силы только пропорционально сечению или квадрату. Как следствие, муравей, уступая слону в абсолютной силе, относительно сильнее его где-то в 50 (пятьдесят) раз.

В результате, рост размеров, а с ними и массы представителей живой материи на любой планете, а она обязана быть достаточно массивной для удержания крайне необходимой для жизни своей живой материи атмосферы, имеет явный предел. Например, на нашей планете сухопутное животное массой в 150 (сто пятьдесят) тонн обязано состоять только из костей.

Разумеется, в случае водных животных данный предел значительно выше. Но, и тут они вряд ли могут достигнуть его по банальной причине огромной потребности в пище, обязанной постоянно и быстро удовлетворяться.

Жизнь на любой планете будет подвержена эволюции, которая неизменно, если не случится фатальных катастроф, закончится появлением человека в той или иной специфической форме, соответствующей данному локальному очагу жизни во Вселенной. Конечно же, совпадение фундаментальных условий существования принципиально позволит людям вступать между собой в контакт, в идеале с целью ускорения прогресса Высшего Промысла.

Данные контакты приведут к появлению нового вида человека, могущего жить во всех ставших доступным для него средах. Подобная цель станет единственной неподвижной точкой эволюции представителей встретившихся цивилизаций.

Она, разумеется, отличается от целей эволюции других живых организмов, направленной на их возможно большую дифференциацию. Отмеченное обстоятельство, конечно же, является проявлением антиномичности Мироздания.

В принципе, ничего удивительного здесь нет. Например, разнообразие основных рас нашей планеты – европеоидов, монголоидов, негроидов, американоидов и австралиоидов – свидетельствует об их независимом появлении друг от друга.

Однако, сейчас, как показывает практика, между ними не существует единого барьера. А именно его отсутствие и позволяет говорить о том, что с фундаментальной точки зрения наше земное человечество представляет собой единое целое.

Разумеется, из-за вероятностного характера Мироздания движение по данному пути не будет гладким и безоблачным. Будем надеяться, что возросший уровень интеллекта людей, позволяющим кое-каким цивилизациям освоить дальний по нашим сегодняшним меркам космос, позволит избежать в ходе их контактов различного рода катастроф.

Восстания роботов. Взрывной характер развития окружающих человека механизмов, соединившийся со стремительным расширением сферы своей применимости электроникой, заставляет многих людей, даже не являющихся фантастами, прогнозировать в уже недалёком будущем эпоху, ознаменованную восстаниями роботов. С точки зрения древнеарийской философии такое развитие событий принципиально невозможно.

Дело в том, несмотря на впечатляющий рост возможностей «механизмом» дел рук человеческих они не смогут продолжительно функционировать в устойчивом режиме столько, сколько им необходимо для своего устойчивого самовоспроизводства и создания полноценных сред обитания. Самовоспроизводить себя с нужной эффективностью и быть самообеспеченными могут только системы, созданные на базе гидридов углерода.

Иначе говоря, для самодостаточности необходимо быть представителем только живой природы. Но, из всей живой природы только человек может осмысленно изменять своё окружение.

Здесь у него вообще нет конкурентов. И потому бунты роботов человечеству не грозят.

Теория Дарвина. Являющийся одним из проявлений прогресса Высшего Промысла неизбежный рост эффективности функционирования Мироздания и любой его части в специфике живых существ обосновывает теорию эволюции. Впервые осмысленное её изложение дал Чарльз Дарвина, а как практический инструмент в селекции начал использовать Николай Трофимович Лысенко.

Критика теории Дарвина. Автор, разумеется, знает про всю ту критику, которой подвергалась и подвергается теория эволюции. Самым главным её аргументом было отсутствие промежуточных форм развития.

Однако, ещё надо определиться с тем, что же следует понимать под промежуточными формами эволюции. Кроме того, отсутствие чьих-либо останков в отложениях ещё ровным счётом ничего не значит.

Хрестоматийным в данном смысле является пример с предком всех наземных – рыбой латимерией. Её не могли найти в отложениях моложе 150 (ста пятидесяти) миллионов лет и поэтому считали вымершей.

И вот в середине 50-ых годов XX в. она была выловлена в живом виде в ходе глубоководного траления⁶². По мнению автора, данный факт делает все доводы противников теории Дарвина неубедительными.

Собственно говоря, как и всегда бывает в подобных ситуациях, всех возражения против теории эволюции Дарвина носят поверхностный характер и проистекают от непонимания сущности предмета. Если же подойти к анализу ситуации более внимательно, то от подобных аргументов вскоре не остаётся и следа.

И тогда начинают всерьёз восприниматься ранее игнорируемые доказательства в пользу только что опровергаемой теории. Например, устойчивость насекомых и бактерий с вирусами к новым, соответственно, ядам и антибиотикам, а также изменчивость штампов последних можно рассматривать как доказывающие теории Дарвина доводы.

Инструментарий эволюции. Зародившись на планете после того, как под действием второго закона термодинамики там были ликвидированы наиболее опасные для неё условия, живая материя далее сама создаёт для себя нормальную среду функционирования. В свою очередь, создавая условия для проявления индивидуальности каждого своего представителя, она стремится создать условия его защищённости от неблагоприятных воздействий внешних среды⁶³.

В результате, «принцип самосохранения», насколько такое позволяет специфика ситуации, является главным императивом поведения любого представителя живой материи. Нередко, не меняя своей внутренней сущности, он трансформируется в попытки любой ценой защитить потомство или «принцип продолжения рода».

Впрочем, как выяснится при изложении теории пассионарности, по крайней мере, в отношении человека, стиль и нюансы его поведения определяются, в конечном счёте, отношением к жизни. И, если оно находится на высоком уровне, то, например, защита своих детей вообще трансформируется в защиту их полноценного будущего.

Индивидуальность приобретается в ходе реализации прогресса Высшего Промысла. Основным результатом подобных действий является получаемая в процессе их воплощения информация, которая в идеале должна позволить Мирозданию помочь Всевышнему найти формулу выбирающей функции аксиомы выбора.

Свободу манёвра здесь чрезвычайно сильно сокращает конечность срока жизни любого представителя живой материи. Подобное ограничение преодолевается посредством принципа продолжения рода, что делает жизнь в любой её форме практически безграничной по времени.

Однако, решая одну проблему, принцип продолжения рода ставит перед живой материей задачу иного типа. Вытекая из конечности срока жизни, она заключается в как можно более качественном усвоении ранее накопленной в ходе эволюции вида, которому принадлежит данный представитель живой материи, информации.

Согласно принципу минимума Гамильтона, данное обстоятельство вовсе не означает, что нарождающемуся организму следует повторять все нюансы эволюции своего вида, особенно тупиковые. Но имитация наиболее важных эпох эволюции в ускоренном режиме нужна, и реализация такого пожелания на практике приводит к зародышевому развитию, могущему принимать различные формы, обусловленные спецификой ситуации.

Необходимо отметить, что и в случае механизмов проявляется нечто подобное. Например, создаётся документация с описанием технологий, согласно которым получаются данные устройства.

Аналогичная документация, передаваемая потомкам, имеется и в случае живых существ. Поскольку прогресс Высшего Промысла осуществляется в тенденции, а Мироздание имеет вероятностный характер, она делится на две части.

К первой из них относится «генетическая память», являющаяся совокупностью «инстинктов», передаваемых при помощи «механизма наследственности». Информационно совокупность наследственной информации является геномом.

Генетическая память является основой существования и содержит ту часть накопленного опыта эволюции, которая доказала свою актуальность, пусть даже только применительно к прошлым ситуациям. Определяемые ею действия используется, в случае потребности в них, в частности, задавая инстинкты, в автоматическом режиме.

Вся же прочая информация, особенно та, относительно которой нельзя определённо сказать, что она окажется полезной, не передаётся наследственным путём, а воспринимается, пусть даже и не всеми, через «обучение». Но, по мере того, как становится ясной её фундаментальная важность, она переходит в разряд генетической памяти.

Дело в том, что все подобные навыки потенциально содержатся в Универсуме. Вопрос состоит лишь в их должном осмыслении и создании адекватного специфике ситуации механизма реализации.

Факт записи информации о нужных навыках на генетическом уровне носит второстепенный характер. Как только потребность в присутствии некоторых свойств у организма станет слишком настоятельной, их информационная сущность войдёт в его геном, а реализующие их конструкции и свойства станут неотъемлемой частью данного живого существа.

Передача навыков посредством обучения приводит к формированию «начального периода жизни» живого существа, когда оно ещё не является «взрослой особью». Наличие начального периода жизни наблюдается, конечно же, только у высокоразвитых животных, хотя и не у всех, и объясняется сложностью их предназначения в Мироздании.

Генетический поиск. Согласно теории эволюции, вначале создаются новые условия существования и обитания. Затем, опираясь на изменчивость живой природы или её пластичность, они вызывают адекватные изменения в организме, и, фиксируясь в его генетическом аппарате, в дискретном режиме приводят к появлению нового вида.

С точки зрения Всевышнего, эволюция заключается вовсе не в приспособлении организма к новым условиям, а выборе нужными для решения тех или иных Его задач свойствами объекта своего воплощения. И поражение в эволюционном развитии можно обратить в победу, если вовремя найти для себя нишу в функционировании Мироздания.

Однако, для организма эволюция означает его приспособление к изменяющимся реалиям, осуществляемое на базе «генетического поиска». Из-за отсутствия формулы выбирающей функции генетический поиск занимает длительное время.

Он индивидуален для разных видов представителей живой природы. Демонстрируя их индивидуальность, генетический поиск решает стоящие перед ними задачи с учётом специфики их жизнедеятельности, нередко по-разному.

В результате, в естественных условиях даже на незначительный шаг эволюции могут уйти миллионы лет. Иначе говоря, в отличие от целенаправленно проводимой человеком селекции эволюция является длительным процессом.

Необходимо отметить, что генетический поиск является целенаправленной работой на решение стоящих перед организмом проблем. В случае получения положительных решений, которые, вследствие вероятностного характера Мироздания, вовсе не гарантированы в каждом случае, на базе полученной информации может произойти скачок вперёд.

Случайное изменение генетического материала или не имеющие явно выраженного направления «мутации» не может быть основой эволюции. Несостоятельность такого положения вытекает из теории вероятностей.

Дело в том, что вероятность возникновения любой благоприятной с точки зрения эволюции комбинации генетической информации чрезвычайно мала, и более того, резко уменьшается по мере усложнения живых организмов. Как следствие, если бы локомотивом генетического поиска были бы мутации, то эволюция животного мира на нашей планете до сих пор не поднялась, и то в лучшем случае, выше бактерий, а растений просто бы не существовало.

Именно из-за нецелевой природы мутаций, опираясь на присущие ему возможности на молекулярном уровне, организм стремится избавиться от них⁶⁴. И, несмотря на то, что их число даже в одной клетке достигает огромных значений, именно по причине их беспорядочного характера подобное ему удаётся.

В результате подобных шагов геном любого организма обладает замечательной устойчивостью. Впрочем, согласно второму закону термодинамики, исправляются, пусть и не всегда, не все мутации.

Накапливаясь, в конечном счёте, они приводят к нарушению у организма на молекулярном уровне работы его процессов метаболизма. Передаваясь при делении клеток, мутации, дающие преимущественно негативные последствия, приводят к старению организма со всеми вытекающими отсюда последствиями⁶⁵.

Впрочем, не все мутации одинаковы по своим последствиям. Например, неопасны мутации, изменяющие белок в его нефункциональной части, когда он сохраняет, пусть не полностью, но в значительной мере, свои первоначальные свойства.

Из-за вероятностного характера Мироздания и неясности конечной цели, а такое имеет место почти всегда, на большинстве этапов эволюции создаваемые в процессе направленного генетического поиска изменения в большинстве своём оказываются бесперспективными и тупиковыми. Со временем они теряются, ибо «в ходе эволюции апробируются самые разные генетические механизмы, но принимаются только те, которые способны работать»⁶⁶.

В результате, механизм эволюции оставляет и фиксирует только то, что реально может способствовать прогрессу Высшего Промысла на данном этапе развития. Как следствие, направленному генетическому поиску присущ вероятностный аспект, являющийся предпосылкой разнообразия живой материи.

Разумеется, для дела эволюции могут использоваться и мутации. Всё дело в весах вкладов различных механизмов – мутаций и генетического поиска – в конечный результат.

Поскольку у мутаций он неизмеримо ниже, то далее под «мутациями» станут пониматься только изменения, прежде всего, на генетическом уровне, приводящие к отрицательным результатам. Нужные показатели станут считаться результатом генетического поиска, хотя, если кому угодно, то, учитывая низкую упорядоченность обработки информации вследствие вероятностного характера Мироздания, он может принимать за мутации и сам генетический поиск.

При благоприятном исходе событий эволюции у организма, впрочем, обычно в его потомстве, появляется новый признак, называемый «доминантным аллелем». Отвечая вызову ситуация, доминантный аллель по определению является сильным признаком определённого свойства.

В случае неудачи происходит возврат к исходной позиции, не удовлетворяющей вновь сложившимся условиям эволюции, и потому рассматриваемой как «рецессивный аллель». Будучи проявлением инертности и даже косности, рецессивный аллель связывается со слабым признаком выбранного качества.

Отмеченные представления восходят к основателю генетики – Г. Менделю⁶⁷. Сейчас они дополнены тезисом о целой шкале признаков, чьи крайние точки следует рассматривать в качестве доминантного и рецессивного аллеля.

Иначе говоря, всё разумное укрепляется в геноме. Судьба неадекватных решений различна у разных живых организмов, но обычно окончательно ненужные признаки и связанные с ними навыки утрачиваются.

В значительной мере генетический поиск производится посредством обработки записанной в геноме информации, прямо ориентируемой на решение вставшей перед организмом проблемы. И, хотя, под воздействием жидомасонства принято называть его термином «мутации», по мнению автора, лежащие в его основе механизмы нельзя рассматривать иначе, хотя зачастую громогласно говорится как раз обратное, как целенаправленные меры⁶⁸ по поиску решения.

Другое дело, что внутренний смысл генетического поиска, лежащая в его основе логика непонятна для современной биологии. Но, туманность понимания ещё не даёт право считать исследуемый процесс чисто случайным.

Вдобавок, накопленные факты, пусть ещё и неупорядоченные, но многочисленные, дают основания для иного вывода. И, под давлением обстоятельств, современная биология признаёт направленный характер генетического поиска⁶⁹.

Да и как такое не признать, если геном организма обладает свойством «амплификации», заключающимся в возможности создания нескольких копий гена, на продукты метаболизма которого, или создаваемые на его базе белки, в силу ряда причин в настоящий момент имеется повышенный спрос⁷⁰. После же спада нагрузки всё ненужное, без напоминания и вмешательства, напоминая работу хорошей базы данных, в основном также самостоятельно вырезается и удаляется.

Вероятностный характер Мироздания может привести к необходимости игнорировать в данный момент некоторые копии одного и того же гена. У многоклеточных организмов или у «прокариот», отражая их более ответственное место в эволюции, данный вопрос решается оставлением работающих копий генов в активной или «экзонной части» генома⁷¹.

Неработающие версии переводятся в балластную «интронная часть» генома, встречаемую, пусть и значительно реже, также у некоторых одноклеточных или «эукариот». Данное обстоятельство, конечно же, свидетельствует о том, что эукариоты находятся в самом низу эволюционной лестницы.

Именно в интронной части и концентрируются, с последующим разрушением, неудачные решения в области генетики, в частности, неработающие копии генов или «псевдогены»⁷², полученные различными путями, в том числе, и при помощи амплификации. Конечно же, в случае возникновения любых мутации в интронной части генома, во всяком случае, до новой активации гена, она не представляет собой никакой опасности для организма.

Дело в том, что, помимо перевода копий генов в неработоспособное состояние, существует и встречный поток, и потому интронную часть генома следует рассматривать как «стратегический генетический резерв». Кстати говоря, его наличие объясняет, почему некоторые признаки, например, цвет волос, на протяжении жизни могут меняться.

Исчезновение видов. В последнее время принято винить в оскудении животного и растительного мира нашей планеты исключительно деятельность человека. Слов нет, она оказывает своё влияние, но здесь не всё так просто, поскольку массовые вымирания в исчезновения видов случались и ранее, когда о человеке даже не было слышно.

В результате, одну из причин исчезновения видов следует искать в чём-то другом, а не только в деятельности цивилизации. И она действительно существует, и заключается, что неудивительно с точки зрения древнеарийской философии, в проигрыше по эффективности биохимии и иных нюансов своего функционирования у вымерших видов по сравнению с появившимися на их месте⁷³.

Однако, если на нишу, которую занимал вид, проходящий или прошедший пик своей эволюционной «популярности» и более не способный к прогрессу, никто из более совершенных конкурентов не претендовал, то он, став тупиковой ветвью эволюции, мог сохраняться в течение очень долгого времени и даже дожить до наших дней. Данное обстоятельство, кстати говоря, означает, что теория Дарвина вовсе не исключает возможность деградации и консервации.

Описанный механизм представляет собой «естественный отбор», широко распространённый в дикой природе. Его составной частью является конкуренция видов за среды своего обитания, по понятным причинам схожести стереотипа поведения наибольшую форму обычно принимающая среди родственных особей как «внутривидовая конкуренция».

Дублирование жизни. Теория Дарвина объясняет, почему новое повторение эволюции в реальных условиях невозможно. Причина, конечно же, заключается в том, что вновь народившаяся волна жизни в эффективности своей деятельности будет проигрывать уже существующим видам, и потому её безбедное существование, если и возможно, то только в специально созданных для такой цели лабораторных условиях.

Жестокость эволюции. Из всех прочих аспектов теории эволюции данное обстоятельство многих волнует больше всего. Относительно него следует заметить, что подобная внешне видимая жестокость не является бесцельной.

Например, уже давно известно, что хищники при своей сбалансированной численности в животном мире выполняют полезную функцию выбраковки старых и больных особей среди тех представителей животного мира, на которых они охотятся. Соблюдая экологический баланс, хищники способствует освобождению ресурсов для молодых и здоровых особей вида их пропитания, от которых Мироздания получит больше пользы

Оказывая такое давление на вид своих потенциальных жертв, хищники, и сейчас в данном вопросе нет никаких сомнений, оказываются одной из движущих сил эволюции. Аналогичную роль выполняют и вирусы⁷⁴.

При рассмотрении данного вопроса всегда необходимо, что хорошее для отдельного индивидуума нередко бывает плохим для всего вида. И, наоборот, очень часто благо для всего рода оказывается жестокостью для отдельных его особей.

Причина, разумеется, заключается в вероятностном характере Мироздания. Ему нужно попробовать достаточное число вариантов для выбора оптимального пути развития.

В результате, к любому своему объекту, как из живой, так и неживой природы, оно нередко бывает жестоко. Конечно же, последовательное развитие таких мыслей приводит ко многим, на первый взгляд, нестандартным выводам.

И потому, с точки зрения эволюции, неизбежные болезни являются инструментом приспособления к изменяющимся условиям окружающей среды. И, даже устремления паразитов, как ни странно такое звучит первый раз, нередко, если к тому, конечно же, имеются предпосылки, могут быть направлены в общее положительное русло.

Дело в том, что, если паразит и хозяин не найдут точек взаимовыгодного сотрудничества, то они погибнут оба. Конечно же, возможно избавление от паразита или гибель одного хозяина, но, при последнем сценарии всё повторится заново, и паразит, рано или поздно, исчерпает свои способности к существованию, прежде всего, исчезнет как вид.

Выход, если исключить возможность избавления хозяина от паразита, наблюдается только при нахождении возможности кооперации усилий. Повышая эволюционные возможности партнёров, она проявляется в их «симбиозе», являющимся примером направленного на достижение единой цели разделения труда в мире дикой природы.

Иначе говоря, теория эволюции вовсе не противоречит возможности плодотворного сотрудничества, повышающего совместный потенциал. Нужно лишь, чтобы каждый, проявляя свою индивидуальность, нашёл для своей реализации пока ещё никем не занятую собственную нишу, на которую никто другой претендовать не собирается.

С точки зрения древнеарийской философии, подобная объединительная тенденция является венцом центробежных попыток проявления индивидуальностей каждым участником процесса. Из-за вероятностного характера Мироздания данный процесс обычно сопровождается издержками, вызывающими у благородного ума отторжение.

Данное замечание, как надеется автор, меняет устоявшийся в обществе взгляд на теорию эволюции. Оно явственно высвечивает несостоятельность «социал-дарвинизма», грубо переносящего тезис о неизбежности пещерной конкуренции на человеческое общество.

Стремление к разнообразию. Преодолевая инерцию неудач, успехи предпринимаемых усилий по проявлению индивидуальности квантовым образом фиксируются в возникновении нового вида. Возникнув, новый вид живой материи обставляется «репродуктивным барьером», изолирующим его в смысле получения смешанного потомства даже по отношению к близкородственным видам.

Все попытки такого скрещивания практически всегда приводят к появлению стерильного потомства, не могущего продолжить свою линию далее. Сейчас трудно сказать, что именно является инструментом репродуктивной изоляции, но есть достаточно весомые основания считать, что за неё отвечают так называемые P-элементы⁷⁵.

Расхождение по путям эволюции вовсе не отрицает сохранение востребованных жизнью свойств, признаков и молекулярных механизмов⁷⁶. Сходство наблюдается не только в структуре генов⁷⁷, но и в их расположении по хромосомам⁷⁸.

Впрочем, проявляя индивидуальность видов, и такое неудивительно, между ними существуют и различия, вплоть до молекулярного уровня⁷⁹. Накапливаясь в отдельных клетках организма по мере давления на него среды обитания, они способствуют проявлению индивидуальности, в том числе демонстрирующих свою специализацию органов.

Однако, объединительные тенденции, опираясь на передачу информации через эфир посредством методологии квантового компьютера, стремятся добиться того, чтобы полученные изменения оказались во всех клетках организма, особенно в «зародышевых клетках», передающихся потомству, и «стволовых клетках», обеспечивающих «регенерацию тканей» организма, за которые они несут ответственность.

Необходимо отметить, что аналогичные эффекты, которые, во всяком случае, по мнению автора, следует классифицировать как направленный, а вовсе не случайный процесс, известны современной науке, правда, в усечённом виде. Речь идёт о копиях генов, полученных в процессе амплификации, у которых после своего обособленного образования, в короткий период времени дублируются изменения, случившиеся в одной из их копий⁸⁰.

Силы структуризации, преобразуя тенденцию тиражирования дурной бесконечности в индивидуальность, посредством дифференциации участия живой материи в функционировании Мироздания, порождают всё богатство флоры и фауны. Данной тенденции противостоит объединительная тенденция эволюции человека, сводящая различный материал в один биологический вид, лишённый репродуктивных барьеров между любыми своими представителями.

Предназначение человека. Подобная особенность эволюции человека, наложенная на присущий ему уровень интеллекта, позволяет ему увидеть в окружающей природе, пусть с присущей каждому случаю его индивидуальностью, проявление одних и тех механизмов. Постепенно приходя под воздействием таких впечатлений к идее Сотворившего Мироздание Всевышнего, человек пытает организовать его функционирование так, чтобы регрессы Высшего Промысла в и любые иные издержки функционирования в разных их проявлениях, если не исчезли вообще, то были бы минимальны.

Свидетельства. Существует много доказательств того, что человек является последней ступенью эволюции животного мира. Все они подтверждают вывод древнеарийской философии об особой роли человека в Мироздании.

По мнению авторитетных специалистов, «животный мир нашей планеты очень древний, и свои возможности он, по-видимому, давно уже исчерпал: на протяжении всего третичного периода на Земле не возникло ни одной новой крупной живой формы»⁸¹. Иначе говоря, все дороги ведут в Рим, ибо «число возможных типов живых организмов крайне ограничено и появление человека в общем-то можно было ожидать»⁸².

Вывод древнеарийской философии о человеке как о конечном звене эволюции на Земле подтверждается и тем отмеченным выше фактом, что современное человечество с биологической точки зрения представляет собой единое целое, хотя и разделённое на различные расы, подрасы и прочие более мелкие деления. Подобным обстоятельством оно отличается от подавляющего большинства прочих представителей животного мира, расселенных по всему миру, как минимум, в качестве своих различных видов и подвидов, которые почти всегда репродуктивно изолированы друг от друга.

В то же самое время, как показывает практика, между любыми представителями различных структур, на которые подразделяется современное человечество, репродуктивного барьера не существует. И такой факт является очень важным признаком нашего внутреннего единства с биологической точки зрения.

Строго говоря, мы являемся не видом, а подвидом «человека разумного» или homo sapiens, называемого также «кроманьонцем». Наша строгая классификация homo sapiens sapiens или разумный человек разумный.

Кроме нас, в вид человек разумный входит «неандерталец» или homo sapiens neandertalensis. Он даже имел больший объём мозга – примерно на 7 (семь) процентов – но, не выдержав конкуренции с нами, исчез.

Нередко общепринято изображать неандертальца как недоразвитое существо. Но неандерталец вовсе не был таким.

Неандертальцы, как тогда кроманьонцы а, могли жить в примитивных сообществах, охотится, выполнять домашние обязанности и ухаживать за больными. Правда, в некоторых аспектах они действительно стояли ниже нашего подвида.

Например, неандертальцы не могли связывать воедино внешне различные факты или мыслить, а также говорить. Склонность к абстрактному мышлению и возможность вести полноценную речь являются самыми главными свойствами нашего подвида, отсутствующими у всех других представителей животного мира нашей планеты.

Язык оказывается не только связующим инструментом соединения отдельных индивидуумов в обладающие структурой одной сильной компоненты общества, но и важнейшим фактором мышления, причём не только коллективного. С точки зрения древнеарийской философии, он не информируется, а помогает вызвать нужные образы.

Дело в том, что уже всё есть в Универсуме, надо только найти способ нужное вычленить. Кстати говоря, именно по такой причине мыслительный процесс и запоминание информации основывается на образах, а не на чём-то ещё.

По причине особенностей своего черепа, не имея в отличие от кроманьонца развитых височных долей мозга, неандерталец не мог говорить. И, не сумев наладить коммуникации не только с освоившими шитьё из шкур животных тёплой одежды своими соседями – кроманьонцами, но и между собой, он вымерз во время последнего ледникового период.

И им не помогло то, что физически они были сильнее кроманьонцев. Данное обстоятельство гибели выполнившего своё предназначение высокоразвитого подвида наиболее наглядно показало, что главным фактором эволюции, в полном согласии с древнеарийской философией, является вовсе не грубая сила, а разум и интеллект.

Впрочем, какие-то контакты между кроманьонцами и неандертальцами были. Например, в пещерах Палестины Схул и Табун на горе Кармель, несмотря на то, что неандертальцы являлись повальными людоедами, нашли остатки их гибрида с кроманьонцами, который, как и все иные гибриды оказался нежизнеспособным, хотя бы в плане продолжения рода.

Присущие кроманьонцу качества позволили человечеству преодолеть проблемы развития и достичь современного состояния. Иначе говоря, «человек – это так называемое животное, способное к адаптации»⁸³, и «он, кроме всего прочего, обладает невероятной выносливостью и может выжить при большем разнообразии растительного мира и в большем числе сред обитания, чем большинство других животных»⁸⁴.

Иначе говоря, человек универсален. И «по живучести его превосходят всего несколько видов живых существ – например, пауки и родственные им существа, которые живут в воде и воздухе, в области вечных снегов и потоках раскалённой лавы, даже на высочайших горных вершинах, где нельзя встретить даже растения»⁸⁵.

Однако, не стоит нам себя считать по такой причине немного неполноценными. Ведь, честно говоря, далеко непонятно, что же можно делать в области вечных снегов или в потоке раскалённой лавы.

Да, и с точки зрения прогресса Высшего Промысла, живучесть не является нашим главным качеством. Она представляет собой всего лишь подспорье нашему интеллекту, в котором, и тут вряд ли кто будет спорить, мы превосходим все остальные виды животного мира нашей планеты.

А интеллект и позволяет нам осуществлять своё предназначение в качестве наилучшего инструмента самосозерцания Всевышнего. И тут мы находимся вне конкуренции.

Реализовывать же своё предназначение нам приходится в очень большом числе отличающихся друг от друга ситуаций. И именно поэтому нам и нужна наша живучесть, но именно, как подсобное средство.

В результате, если оставить вышеупомянутые явно аномальные ситуации вечных снегов и потоков раскалённой лавы любителям острых ощущений, то следует признать, что человек, в отличие от абсолютно всех живых существ, может жить и действовать почти везде. Данный факт, например, доказывается почти повсеместным расселением человечества на Земле.

Необходимо отметить, что свои эволюционные возможности мы, во всяком случае, в рамках обособленного существования на нашей планете, уже исчерпали. Единственное, что нам осталось – только социальная эволюция, в том числе, проявляя и в процессах этногенеза, осуществляя которую, мы должны приблизить Конец Света.

Разумеется, здесь не учитывается возможность встречи с собратьями по разуму в космосе. Если она произойдёт, то для преодоления почти неизбежных репродуктивных барьеров потребуется новый виток эволюции.

Впрочем, появление нашего вида как венца эволюции, в принципе, не останавливает саму эволюцию, но накладывает на неё некоторые ограничения. Они заключаются в том, что степень развития человека, являющегося единственной неподвижной точкой эволюции, залаёт предел текущего совершенствования всех видов живой материи.

Наглядно данное обстоятельство можно представить в виде соотношений между глубинами русла реки и её притоков. Как известно, поток воды, втекающий в любой водоём, не может размыть своё русло глубже, чем такое позволяет ему сделать глубина водоёма, в который он впадает.

Необходимо отметить, что упомянутая объединительная тенденция различных рас делает невозможным выделение из современного человечества какого-то отдельного вида. Изменения должны коснуться всех, но, учитывая нереальность выполнения такого правила, можно смело утверждать, что до встречи с иными космическими цивилизациями, эволюция на нашей планете временно, но чётко приостановилась.

Грандиозность задач. Из всего сказанного вытекает, что человек просто обречён на жажду деятельности. Вопрос заключается лишь в том, как ему наилучшим образом распорядится своими ограниченными возможностями.

И такой вопрос не является праздным. Ведь далеко не все действия способствуют прогрессу Высшего Промысла, и потому следует иметь критерий того, что такое хорошо и что такое плохо или Различение.

Важнейшим инструментом проявления является «совесть», которая есть критерий правильности совершения деяний с точки зрения всего Всевышнего, а не разума как Его части. И потому именно к совести, как к последней инстанции следует обращаться в затруднительных с моральной точки зрения ситуациях.

Задача человека заключается в осмысленном подъёме процесса самоорганизации природы на новую высоту проявления замыслов Всевышнего. Опираясь на принципы древнеарийской философии, в частности, принцип Гамильтона, человечество обязано осуществлять такой процесс с минимальными издержками.

Человечество обязано, ограничивая свои запросы демографически обусловленными потребностями, найти баланс между ограниченностью возможностей всего в проявленном мире, включая их комбинации, конечностью числа его объектов и грандиозностью замыслов Высшего Промысла. Согласно древнеарийской философии, оно обязано это сделать, выйдя со временем и за пределы Земли, путём организации кругооборота в Мироздании с одной сильной компонентой.

Данная цель важна, например, из-за неизбежной техногенности опирающейся на науку любой достаточно развитой цивилизации, помогающей человечеству расширять его ограниченные возможности. Приближение к одной сильной компоненте в любой среде обитания позволит совместить неизбежно массовый характер производства и чистоту окружения.

И здесь, как показывает уже имеющаяся живая природа, имеются самые широкие возможности для творчества. Например, одним из продуктов неизбежного распада белков, являющихся строительным материалом, по крайней мере, животного мира, оказывается азот, при прямом подходе обязанный выводится из организма человека в составе аммиака.

Однако, аммиак является опасным для живой материи продуктом. Как следствие, для высокоорганизованных форм флоры эволюция данного вопроса пошла на пути использования различных соединений мочевины⁸⁶.

Впрочем, пытаясь нивелировать результаты деятельности человека, прежде всего, следует точно убедиться, что они именно таковыми и являются. Например, явно идущее сейчас потепление климата, вполне возможно, что является следствием колебательных климатических процессов, и не исключено, что человек не имеет к нему никакого отношения.

Дело в том, что, во всяком случае, сейчас, заявляя о той или иной аномалии климата, добавляют, что её не наблюдалось столько то лет. И тут сразу же возникает вопрос, а, сколько же не наблюдалась будущая аномалия?

А ведь, когда они имели место, воздействие цивилизации на среду обитания, которое, конечно же, отрицать полностью нельзя, было намного скромнее. Как следствие, та старая аномалия не была делом рук человека, и, вполне реально, что и нынешняя также не является полностью подобным продуктом существования цивилизации.

Следуя древнеарийской философии, в своей деятельности человек обязан понимать, что любое текущее состояние окружающего мира, какими бы достижениями оно бы не характеризовалось, до тех пор, пока не наступил Конец Света, не может существовать вечно. Проявляя ограниченность возможностей, второй закон термодинамики неизбежно разрушит настоящее положение, если не напрямую, то через оскудение обеспечивающей его существование сырьевой базы.

Выходом, разумеется, является усложнение кругооборота Мироздания, даже после того, как оно, с точки зрения связей между своими элементами, стало обладать свойствами одной сильной компоненты. Возможность исследования любого вопроса вглубь, приводя к созданию условий проявления любой индивидуальности, позволяет преодолевать неизбежные, из-за вероятностного характера Мироздания, трудности развития без проявления насилия.

Очень характерным примером пластичности Мироздания в данном вопросе, по мнению автора, является синтез горючего из угля в бедной нефтью Германии, особенно в период постигшей её ресурсной изоляции в ходе Второй Мировой войны. Сейчас, по мере исчерпания доступных и известных запасов нефти и вызванного данным обстоятельством цен на неё, такой процесс синтеза горючего может рассматриваться как одна из действенных альтернатив применяемым подходам.

Смысл жизни. Проявлению индивидуальности способствует и ограниченность возможностей любого человека. Метание из стороны в сторону или стремление к безграничности потребностей, какими бы высокими идеалами они бы ни прикрывались, по существу являются отказом от своего предназначения, заключающегося в выполнении своего долга.

Долг является главным смыслом жизни каждого человека, её единственной неподвижной точкой. И его человек обязан выполнять, даже в рамках своих ограниченных возможностей, несмотря ни на что, всегда и везде.

Здесь уместно помнить притчу о хитреце, которому его крест или выполнение собственного долга казался столь тяжёлым, что он постоянно просил Бога заменить облегчить свою участь. Кончились все обращения хитреца к Богу тем, что Бог, взял у него крест, предоставил ему право из всех имеющихся крестов выбрать желанный.

Хитрый человек, безусловно, искал замену своему кресту очень долго. Наконец, он нашёл самый маленький крест, который даже в электронный микроскоп разглядеть было невозможно, и обрадованный прибежал к Богу для закрепления статуса своей находки в качестве его собственного креста.

Каково же было его удивление, когда Бог ответил, что он зря потратил так много времени, поскольку найденный им после стольких поисков крест и является его собственным крестом. И добавил, что, если уж он выбрал его заново, то пусть теперь несёт всю свою оставшуюся жизнь и больше не ропщет на свою судьбу.

Выполнение долга, разумеется, обязано происходить с учётом имеющихся обстоятельств. Именно их учёт и даст опору в жизни, создавая условия для проявления собственной индивидуальности.

Реализуя свой долг, человек будет оказывать влияние на своё окружение. Подобным проявлением кругооборота Мироздания и антиномии точки и её окружения связывается воедино две половинки единого целого – личная биография человека и история, совместно реализующие возможности преобразования окружающего мира.

Невыполнение долга, не говоря об измене ему, проявляя закон кармы, приводит к вырождению, печально, как оно выяснится в главе 7, отражающемуся на последующих поколениях. И даже смерть при выполнении долга, возможная вследствие неизбежных трудностей развития, обусловленных вероятностным характером Мироздания, не так страшна.

Безусловно, страшно подчинив свою жизнь строгой логике и ограничениям, умереть раньше предназначенного природой срока и никогда не увидеть богатство окружающего мира. Но, если человек не опорочил движущую им идею, дело его жизни может быть продолжено иными энтузиастами, включая его приемников или наследников.

Однако, когда идея окажется по тем или иным причинам опороченной, долго может не найтись никого, кто бы взялся за её реализацию. Не исключено, что такой первоидеи придётся вернуться назад в Универсум и ждать возможность своего самоосмысления Всевышним вплоть до Конца Света.

А так, до тех пор, пока жива добрая память о вас и, особенно, начатое вами дело – живы и вы. И, чем больше пользы от вашей деятельности человечеству, тем прочнее, несмотря на отсуствие переселения душ, ваше бессмертие.

Иначе говоря, при любом стечении обстоятельств только память о выполненном долге достойна внимания. В истории нашей цивилизации, особенно на ранних её этапах, понимание данного факта привело к различным культам.

Их единственной неподвижной точкой является культ смерти. Сущность такого на первый взгляд странного поклонения объясняется признанием в качестве единственной настоящей цели в жизни, единственной неподвижной точки существования, необходимости выполнения своего долга.

Подобная жизненная позиция не позволяет реализованные на пути выполнения долга достижения делать предметом гордыни. Конечно же, какая-то доля честолюбия в таких занятиях присутствовать должна.

Ведь без честолюбия вряд ли чего можно добиться. Но, размер подобной гордости обязан быть соизмерим ситуации, ибо вы только инструмент выделения того, что и так существует, хотя и не познано и ничуть не больше.

Вдобавок, коль скоро кого-то начинает обуревать гордыня, то ему не грех вспомнить, что, вследствие вероятностного характера окружающего мира, никто не застрахован от ошибки. Впрочем, если, исходя из того вероятностного характера Мироздания, всех ошибок избежать невозможно, то и нет смысла их особо бояться.

Иначе говоря, к возможностям совершения ошибок следует относиться по-философски. Нужно помнить о том, что грехом является не совершение ошибки, а её тиражирование, особенно, если ошибочность действий стала очевидной.

И потому, допустив ошибку, следует стараться максимально быстро исправить её. Конечно же, по возможности, не откладывая в долгий ящик, нужно стремиться ликвидировать и весь возникший при этом ущерб.

В результате, долг человека можно трактовать как совокупность всех его обязанностей по содействию прогрессу Высшего Промысла. Вследствие связности Мироздания, приводящей к всеобщей зависимости всех от всех, и его антиномичности выполнение всеми людьми своего долга даёт каждому из них соответствующие права.

Неразрывная связь прав и обязанностей выражается «антиномией обязанностей и прав», изображаемой «горизонтальным бинером обязанностей и прав». Правым полюсом горизонтального бинера обязанностей и прав являются, конечно же, обязанности, а его левый полюс представляют права.

Безусловно, правильная трактовка своих прав человеком возможна, когда он владеет различением. В таком случае он будет с пониманием относиться к инертности мира, являющейся побочным эффектом существования Мироздания.

Он будет рассматривать свои обязанности как источник своих прав, и станет использовать инертность мира как опору для своих действий при выполнении им собственного долга. Иначе говоря, следуя древним китайцам, он начнёт радоваться препятствиям, видя в них сигнал о необходимости корректировки его действий и взглядов.

Из антиномии прав и обязанностей вытекает разделение потребностей человека на демографически обусловленные и деградационно паразитарные. Под «демографически-обусловленными потребностями» понимаются те, чьё удовлетворение в разумных пределах способствует выполнению человеком своего долга.

Все же прочие потребности, в том числе, изначально и демографически обусловленные, но в чрезмерных количествах, решению обсуждаемой задачи, как минимум, не способствуют, а зачастую и вообще отбрасывают человека назад в выполнении им собственного призвания. По такой причине всех их следует относить к «деградационно паразитарным потребностям», и не уделять им хоть какого-то внимания.

К деградационно-паразитарным потребностям относится стремление к роскоши и к разгульной жизни. При любом стечении обстоятельств такое поведение индивидуума никогда не приведёт к использованию его жизни в качестве широкомасштабного примера для подражания, тогда как выполнение долга оставит о человеке добрую память в веках.

С точки зрения древнеарийской философии, удовольствия существуют не сами по себе, а как побочный эффект от выполнения долга. Поэтому стремление к удовольствиям ради удовольствий представляет собой отход от прямого пути реализации собственного призвания со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Впрочем, древнеарийская философия вовсе ничего не имеет против разумного стремления к радостям жизни, хотя бы потому, что, в меру используемые, они повышают тонус организма и способствует выполнению долга в дальнейшем. Признавая, что при преодолении последствий пережитых шоков терапия определёнными видами удовольствий как краткая мера возможна, она выступает против выбора подобного образа поведения в качестве путеводной звезды в жизни.

Однако, древнеарийская философия последовательно выступает за умеренность во всём, и против бездумного накопительства и растрат, а также азартных игр и игр с неясным исходом. Отход от разумной достаточности подрывает кругооборот Мироздания, приводя, конечно же, к самым печальным последствиям.

Что же касается азартных игр и игр с неясным исходом, тот тут всегда следует помнить о том, что выполнение долга, несмотря на вероятностный характер окружающего мира, приводящий к принципиальной неопределённости последствий некоторых шагов, имеет вполне чётко обозначенную цель. Азартные же игры и игры с неясным исходом не имеют такого свойства, и потому участвовать в них, как и в прочих авантюрах, древнеарийская философия не рекомендует

Позиция религии. Особое место человечества в Высшем Промысле позволяет называть, как оно делается в религии, человека «микрокосмом». Правда, нельзя не заметить, что христианская церковь в эпоху Средневековья неправильно понимала тезис о центральном положении человека во Вселенной, трактуя его исключительно с точки зрения геометрии.

Иначе говоря, она понимала его совсем уж буквально. Конечно же, такой подход не мог не привести к самым различным недоразумениям, в том числе, и к неверному представлению о месте расположения нашей планеты в космосе.

Аналогичным образом находит ясный и правильный смысл тезис церкви о том, что человек был создан по образу и подобию Бога. Он относится только к наличию у человека позволяющего познавать ему тайны Мироздания полноценного интеллекта, который отсутствует у всех иных представителей живой материи, во всяком случае, на нашей планете.

Теория пассионарности. Принцип голографичности приводит к выводу о том, что признаки эволюции должны наблюдаться на любом уровне организации живой материи. В случае человеческого общества в пользу такой точки зрения свидетельствуют вполне однозначно трактуемые факты.

Формы жизни народов. Все они легли в основу «теории пассионарности»⁸⁷, автором которой является наш соотечественник Лев Николаевич Гумилёв. При изложении его точки зрения на историю человечества к внешней среде станут относиться народы и/или этносы, не входящие в рассматриваемую этническую систему.

В своё время Лев Николаевич Гумилёв захотел выяснить истинные пружины успеха тех или иных народов на исторической арене. Он решил логично объяснить подлинные причины того, почему одни народы в определённые времена одерживали победы и проявляли жизнестойкость, а другие, даже богатые и многочисленные, которым было что терять в результате поражения, проигрывали противостояние кучке нищих и вечно голодных варваров.

Самое удивительное, видимо, то обстоятельство, что проигравшей стороне, опирающейся на значительные культурные достижения своих предков, было чем и в достаточных количествах защищаться. Но, отсуствие её воли к сопротивлению наглядно в таких случаях показывало, что далеко не всё решается оружием.

При внимательном анализе выяснилось, что этносы во многом подобны людям, поскольку они также рождаются, взрослеют, болеют и умирают. Кроме того, Львом Николаевичем. Гумилёвым было замечено, что уровень активности обычно одновременно и как бы внезапно поднимался у народов, живущих, в какой-то мере, по соседству.

И такие народы, нередко возникающие из осколков нескольких этносов, одновременно получали импульс преобразовательской деятельности. Они ломали стоящие на путях их развития старые пережитки, давая начало собственным «этногенезам», создавая в ходе такой деятельности свои уникальные культуры.

Разумеется, особенно в начале своей истории, при формировании своей цивилизации и этнос широко учитывал и использовал общие для всего человечества достижения. Но, перенимая такой опыт, он приспосабливал его к своим конкретным нуждам и расцвечивал своей национальной спецификой.

Постепенное усложнение национального организма давало ему необходимую устойчивость к воздействию неблагоприятных факторов внешней среды и возможности использовать предоставляемые ею возможности. Конечно же, упрощение структуры, как только оно имело место, приводило к обратным результатам.

Одним из следствий усложнения структуры этноса было появление в нём отличающихся друг от друга по некоторым признаком, в основном, по культуре и стилю жизни, обширных групп или «субэтносов». Возникая каждый раз, исходя из конкретных обстоятельств, субэтносы выполняли в совместном национальном организме вполне определённые функции по поддержанию функционирования его самовоспроизводства и/или развития.

Субэтносы могут быть, как остатками прежних народов, слившихся в новый единый народ, так и совокупностью прежде единого субстрата, выделившегося на общем фоне вследствие специализации своей роли в обеспечении функционирующего общественного механизма по мере его усложнения. Каждый субэтнос имеет свою собственную культуру, несущую на себе отпечаток его места в общенациональном разделении труда, и до тех пор, пока все составляющие этнос субэтносы разделяют общую национальную идею, подобное многообразие, проявляемое в единстве совместной жизни, только усиливает жизнеспособность общей этнической системы.

Пассионарность. Заметив, что причиной изменений были трансформации представления народов о долге, Лев Николаевич Гумилёв ввёл лежащее в основе этногенеза информационное понятие «пассионарность», понимаемую как способность переносить сверхнапряжения. Им были определены, по мере своего роста, следующие уровни «пассионарного напряжения»:

· стремление к благоустройству без риска для жизни;

· поиск удачи с риском для жизни;

· стремление к идеалу знания;

· стремление к идеалу успеха;

· стремление к идеалу победы;

· жертвенность.

Нулевой уровень пассионарного напряжения Л. Н. Гумилев сопоставляет обывателю, адаптированному к биоценозу ареала, в котором он живёт. Под «биоценозом» понимается совокупность живой и неживой материи региона в их связях между собой, включая динамику развития, иначе говоря, внешняя среда во всей своей совокупности.

В качестве отрицательных уровней пассионарного напряжения Лев Николаевич Гумилёв приводит неспособность регулировать вожделения и неспособность удовлетворять вожделения. Конечно же, неспособность удовлетворять вожделения считается им за самое низкое значение уровня пассионарного напряжения.

Пассионарность можно трактовать и как наличие повышенного интереса к поиску решения реальных проблем. В ходе таких шагов растрачивается «избыточная энергия пассионарности», канализируемая тем или иным способом.

Уровни пассионарного напряжения, если не учитывать национальные особенности, отличаются императивами поведения. Пропорции носителей различного типа поведения и дают возможность измерения уровня пассионарности.

В результате, уровень пассионарности, строго говоря, зависит от нахождения определённых людей в нужном месте. Поскольку, вследствие ограниченности возможностей, всюду обсуждаемые люди находиться не могут, имеют место краткосрочные колебания пассионарности, как в пространстве, так и во времени, причём нередко весьма большие.

Иначе говоря, об уровне пассионарности имеет смысл говорить в контексте среднего значения. Можно считать, что он определяется процентом членов этноса, проявляющих доминирующий в данный момент тип поведения.

Безусловно, сказанное вовсе не означает, что людей с иным императивом поведения вовсе не существует. Они есть, но сейчас они просто не делают погоду.

Идея и народ. Введённое Львом Николаевичем Гумилёвым понятие пассионарности в высшей его стадии напряжённости или жертвенности совпадает с условиями, необходимыми для выполнения долга древнеарийской философии. Понимание же сущности долга всегда окрашено в специфические тона местных сред обитания, ибо именно под их воздействием, определяющим реалии воспроизводства этноса в череде поколений, этнос смог в своё время появится.

Высшей формой выражения жизненной философии этноса является «национальная идея», представляющая собой преломлённую через среду обитания этноса его позицию по основополагающим вопросам бытия. Именно национальная идея, реализуясь в практически единой культуре, делает из народонаселения народ, формирующейся под влиянием:

· общности территории;

· общности языка;

· общности экономической жизни;

· общности взглядов на окружающий мир;

· в общности целей совместного проживания и способов их достижения.

Собственно говоря, к формирующим этнос трём столбам относится территория его проживания, общность языка и культура. Основываясь на них, этнос создаёт инструментарий решения стоящих перед ним задач в виде своей культуры, общности взглядов на окружающий мир, целей совместного проживания и их достижения.

Как инструмент реализации связности, язык играет важную роль в национальной жизни. Он призван отражать тонкие и сложные нюансы жизни этноса в его языковой среде в попытке довести их до слушателя.

И потому, язык знать хорошо нельзя, без знания особенностей существования народа. Лучше всего его изучать, находясь в его языковой среде, а иначе можно только надеяться изучить самые примитивные штампы.

А для адекватного перевода с языка на язык необходимо воссоздать в мозгу образ сказанного, лучше всего, без искажений, а затем передать такую информацию на другом языке. Иначе говоря, для правильного перевода нужно уметь думать на разных языках, и такое качество присуще всем хорошим переводчикам.

Отсутствие одного или нескольких из перечисленных только что признаков ведёт к параличу национальной воли, а иногда и к смерти этноса. И только до тех пор, пока существует надличное сознание и коллективная воля, делающие этнос или нацию единым организмом, а люди, ощущая себя частицами единой коллективной личности, считают своей обязанностью поддерживать народ, даже жертвуя собой, то народ живёт.

Он живёт, опираясь на культурную традицию, некоторые положения которой могут находить своё воплощение в законах. Являясь основой проявления индивидуальности народа, его национального характера, единого мировоззрения и духовности, культурная традиция оказывается шире законов, а законы получают смысл и адекватную интерпретацию только в рамках связанной с ними культурной традиции.

Преломляясь через культуру, национальная идея проявляется в любом собрании представителей этноса. Опираясь на создаваемое национальной идеей воображение, этнос создаёт все элементы структуры своего бытия.

И, как бы не менялись условия, вызывая вслед за ними преобразования национального характера, все такие трансформации оказываются более внешними, чем внутренними. Сама национальная душа, его внутренняя сущность, будучи самой консервативной составляющей национального самосознания, обычно остаётся неизменной.

В принципе, отражая квантовую сущность Мироздания, она может либо существовать, либо нет. Пока она есть, то народ живёт, а её исчезновение приводит к его гибели.

Этнос формируется как коллектив людей или «консорция», связанных единой целью бытия и исторической судьбой. Остро видя свою общность, совместимость между собой или комплиментарность, и собственное отличие от своего окружения и противопоставления ему, они чётко ощущают деление по принципу «мы-они» и «свои-чужие».

Иначе говоря, этнические отношения оказываются основанными не на разуме, а на эмоциях, нередко состоящих в симпатиях и антипатиях, любви и ненависти. Именно такая подоплёка и объясняется во многом нелогичные поступки в межнациональных отношениях и не только в них одних.

Роль ландшафта. Причиной разнообразие этносов нашей планеты, и, видимо, не только её, несмотря на единство нашего вида, является многообразие ландшафтов или ареалов обитания. Оно создаёт условия для проявления индивидуальности каждым народом и приводит к возникновению мозаики этносов на нашей планете.

Этносу удобно в его вмещающем ландшафте, который он выбирает по вкусу. Будучи детально отрегулированной, связь этноса с вмещающим его ландшафтом обеспечивается технологией собственного самовоспроизводства.

Разумеется, стремление индивидуальностей, по мере осознания себя таковыми, к объединению, создаёт предпосылки возникновения единой культуры. Но, как бы то ни было, такая мозаичная культура, соединяя в себя богатство красок радуги народов, не может представлять собой нечто единое для всех и универсальное на любые случаи жизни.

Если же подобная универсальная культура и возникнет, то она окажется нежизнеспособной. Правда, подобно этнической химере она может быть агрессивной, но, с глобальной точки зрения, ситуацию такой нюанс не меняет.

Находясь под воздействием окружающей среды, сам этнос, разумеется, изменяет среду своего обитания в процессе осуществляемой им жизнедеятельности. Он обычно старается, во всяком случае, на словах, совершать преобразования в лучшую сторону и для себя, и для самой среды.

В результате, связь этноса с вмещающим его ландшафтом является двусторонней. Но именно ландшафт, как изначально присутствующий фактор, и запускает процесс этногенеза.

Разнообразие ландшафтов нередко оказывается причиной разлома некогда единого этнического поля. Классическим примером здесь является противопоставление в XVII-XIX в.в. почти всем населением Южной и Центральной Америк, вне зависимости от собственного первоначального происхождения, себя населению своих метрополий – Испании и Португалии.

В конечном счёте, в первой четверти XIX в. оно выразилось в войну за освобождение Латинской Америки. Примечательно, что в те времена среди её жителей было модно выискивать или выдумывать (последнее чаще – прим. автора) свои родословные от прежнего населения территорий их проживания и игнорировать любые испанские корни.

Почти всегда процесс этногенеза начинается на территории, где соприкасаются между собой представители различных, в том числе и неродственных этносов, относительно мирно или просто мирно живущие между собой. Они могут быть полностью или частично обломками этносов, прошедших часть или всю свою активную историю.

Каждый из них несёт свои доставшиеся от предков представления о Мироздании и идущие во многом оттуда способы решения возникающих в совместной жизни задач. Подобное многообразие подходов и взаимно обогащающий друг друга обмен накопленным опытом способствует не только улучшению жизни в ускоренном режиме.

При проявлении достаточной воли к победе над обстоятельствами, оно реализует «пассионарный толчок», квантовым или скачкообразным образом меняющий обычно не у всего населения, но у достаточной его части, как представление об окружающем мире, так и отношение к нему. Как только новые веяния, в виду востребованности в обыденной жизни вытекающих из них практических следствий, отвоюют себе место под Солнцем, рождается новый этнос, пусть ещё никому и неизвестный и находящий на младенческом уровне своего развития.

Разумеется, для генерации пассионарного толчка нужны сильные свершения, большое волевое и интеллектуальное усилие, что удаётся далеко не всегда. Но, как только такое случается, формируется новый стереотип поведения, и историческая традиция получает свежие силы для своей реализации.

Преимущественное рождение нового этноса из осколков иных народов свидетельствует о том, что «чистокровных» этносов, ведущих свою родословную от одного «предка», обычно не существует. Во всяком случае, их явное меньшинство, но данное обстоятельство, конечно же, вовсе не означает, что следует приветствовать любое этническое смещение.

Дело в том, что хотя чистых этносов, можно сказать, и нет, у каждого жизнеспособного в данный момент народа существует хранящее и развивающее национальную идею «культурное ядро». Среди всего прочего, культурное ядро помогает всей нации осуществлять свою национальную идентификацию и сохранять себя как надличностную единицу.

И, пока существует такое культурное ядро, народ имеет силы к реализации возможностей своего развития. Исчезновение по самым различным причинам культурного ядра означает смерть этноса.

Разумеется, не все его представители погибнут физически. Но, потеряв собственную культурную идентичность, они неизбежно, вследствие общественной природы человека, войдут в состав других этносов и наций.

А для этноса, рассматриваемого как надличностная единица, реализация таких тенденций и обозначает смерть. Нет никаких сомнений в том, что культурное ядро нации, пока оно есть, такая мрачная перспектива не может не беспокоить.

В результате, политику структурных образований этноса, направленную на сохранение его культурного ядра, адекватно воспринимающей национальную идею и создаваемую ею культурную традицию, следует признать востребованной национальной жизнью. Идеалом такой политики, классифицируемой как «здоровый национализм», должно быть уважение иных наций, налаживающих отношения с данным этносом на базе эквивалентного обмена.

Иначе говоря, следует признать, что, пусть во многих случаях и неизбежное, смешение этносов, не говоря уже о расах, далеко не всегда является положительным моментом. Любой из таких процессов не терпит над собой насилия, вызываемого, например, его ускорением, и отсюда, кстати говоря, следует, что у каждой нации должен быть свой национальный дом, который не следует часто менять.

Участники этногенеза. Получив для себя место в общественной структуре, носители нового мировоззрения и вытекающего из него отношения к жизни своей практической деятельностью вербуют себе сторонников и усиливают пассионарное напряжение в жизни народа. Подобных проводников перемен Лев Николаевич Гумилёв рассматривает в качестве «пассионариев», а древнеарийская философия считает их «кинетическими агентами».

У пассионариев пассионарный импульс превышает инстинкт самосохранения. Как следствие, в своей практической деятельности, они повсеместно жертвуют своими интересами ради интересов общенациональных и государственных.

Однако, за своё центральное место в народной жизни, нередко организуя его тягу к сопротивлению и к единству, пассионарии зачастую платят отсутствием личной жизни или её ненормальным характером, а также нервными срывами.

Из-за своей активной и принципиальной позиции, пассионарии гибнут чаще субпассионариев и гармоничников и/или не оставляют потомства. Как следствие, несмотря на то, что в молодом этносе пассионариев может быть относительно много, далее их доля неуклонно падает.

Потребности в новых подходах, разумеется, оказываются особенно востребованными в периоды угнетения национальной жизни. И потому именно в такие времена и, прежде всего, для испытывающих трудности народов и в их жизни происходят пассионарные толчки.

Откликаясь на зов соотечественников, пассионарии возглавляют движение народа за свою лучшую долю. Они ведут его через свинцовые мерзости схватившей за горло повседневности к победам не только над окружающей действительностью, но и над самим собой, прежде всего, над неверием в свои собственные силы.

Преимущественно небольшая их численность в общей массе доказывает, что, опираясь на пассивную поддержку большинства, историю делает активное меньшинство, и что, в конечном счёте, побеждают фанатики за чистую идею. Ведь стойкость духа, душевная твёрдость, умение выбирать правильные цели и достигать их, а также выдержка и контроль над собой были, есть и остаются самыми главными компонентами любой полноценной победы или всеобъемлющего успеха.

И потому, думая о решении стоящих перед всем обществом проблем, пассионарии, в конце концов, голыми руками одерживают победы не только над природой, но и врагами, зачастую богатыми, сильными и хорошо подготовленными. Их энтузиазм и вера в победу оказываются намного сильнее самых трудных обстоятельств, и потому никто оказывается не в состоянии противостоять им.

Возглавляя движение к заоблачным высотам новой счастливой жизни, пассионарии начинают не только настойчиво осознавать, что «так дальше жить нельзя», но и предлагать действенные и эффективные, зачастую нетрадиционные меры по разрешению и нормализации ситуации. После победы предлагаемой ими концепции жизнеустройства общества, этнос начинает раскаляться внутренним жаром и его имя зажигается на туманном небосводе будущего.

Кроме пассионариев Лев Николаевич Гумилёв определяет глубинно преследующих личную выгоду и сладострастие «субпассионариев». Их отличительной чертой является то, что их совершенно не волнуют вдохновляющие пассионариев высокие цели, и их пассионарный импульс в критических ситуациях оказывается ниже инстинкта самосохранения.

Они включаются в общенациональное движение обновления и преобразования по той причине, что видят в таких устремлениях выгоду лично для себя. Конечно же, факт преследования ими под любой маской исключительно собственных корыстных целей позволяет субпассионариев рассматривать как проявление косности.

Остальные части этноса, чьи представители обладают импульсами пассионарности на уровне инстинкта самосохранения, Лев Николаевич Гумилёвым рассматриваются как «гармонические личности» или «обыватели». Сопоставляемая демиургу, данная часть этноса наиболее многочисленна и инертна, и только после её достаточной «раскачки» и происходят перемены, видимые не только членам самого этноса, но и их соседям.

Однако, несмотря на провозглашаемые высокие цели, как гармоничники, так и субпассионарии стараются, прежде всего, добиваться реализации собственных узкоэгоистических целей. Но, поскольку для их достижения нужны соответствующие ресурсы, то они, захватываемые, в том числе, осуществляемым посредством механизмов массового сознания, общим порывом, пока не предоставляется иные возможности, стараются эксплуатировать общую жажду деятельности преимущественно для удовлетворения своего близорукого сладострастия.

В результате, добровольно или же нет, зачастую даже не прежний народ, а просто народонаселение принимает новый стереотип поведения. Все те, кого такое положение дел не устраивает, выпадают из начавшегося процесса этногенеза.

Впрочем, из-за неоднородности этноса по отношению к собственному этногенезу, пассионарии не всегда действуют только методами убеждения, а прибегают и к иным методам, зачастую весьма жёстким. Например, многие слышали о призыве Козьмы Минина заложить жён и детей, но Отечество спасти, но мало кто знает, почему он был брошен⁸⁸.

А дело было так. Хотя Козьме Минину удалось убедить купечество Нижнего Новгорода профинансировать кампанию по освобождению Москвы, при сборе взносов возникли существенные трудности, ибо их мало кто хотел давать.

Одни купцы отговаривались тем, что дела идут плохо, а другие заявляли, будто их касса находится далеко, например, в Астрахани, третьи ссылались на приказчиков, ком находятся в отъезде, а без них, как без рук, да и деньги с товарами также у них. И вот тогда, Козьма Минин и бросил свой знаменитый клич о жёнах и детях, предложив отдать их в заложники, но деньги на армию освобождения столицы непременно найти.

С учётом моральной обстановки против такой постановки вопроса противники также не сыскались. И Козьма Минин с помощниками, пройдясь по домам, набрали заложников.

Вот тогда их родственники и были вынуждены доставать кубышки и выкупать своих родных. Кому-то такой шаг Козьмы Минина может показаться неприличным, но, если положить руку на сердце, был у него другой выход?

Рождение новых реалий. Стремление создать нормальные условия жизни для народа, составной своей частью имеет желание передать все полезные полученные для такого дела навыки по наследству. Иначе говоря, пассионарность, как и привычка быть субпассионарием или гармоничником, даже с учётом в немалой степени вероятностного характера такого процесса, передаётся по наследству.

Определённую роль в передаче пассионарности в череде поколений играют кристаллизуемые на генетическом уровне процессы, лежащие в основе массового сознания. В своей совокупности описанные механизмы создают порядок, сменяющий прежний стиль поведения, нередко носящий столь присущие деморализованным личностям элементы произвола.

Обычно новый этнос лишь отдалённо напоминает всех своих прародителей, имея совершенно новый стереотип своего поведения. Но, практически всегда новый этнос хранит связь времён со своим прошлым, откуда и пришли проблемы, сделавшие его существование возможным, и которые ему надо решить во чтобы то ни стало.

Иначе говоря, этносы возникают дискретным или квантовым образом. Но, отражающая связность Мироздания их культура, отражая изменяющуюся, но единую культурную традицию, выглядит непрерывной.

В случае успеха в тиражировании дурной бесконечности, стереотип поведения полностью или частично могут перенять и другие этносы, обычно в чём-то ему родственные, но всегда имеющие чёткие отличия своего поведения в определённых нюансах. При подобном стечении обстоятельств возникает, иногда путём подчинения, надэтническая структура, определяемая Львом Николаевичем Гумилёв как «суперэтнос».

Суперэтносы нередко становятся основой империй, в процессе своей экспансии присоединяющих народы, выделяющиеся своим поведением на общем фоне. Но, вынужденный поддерживать межнациональное согласие даже среди родственных этносов, породивший суперэтнос народ неизбежно становится жертвой своих прежних устремлений.

В отличие от этноса, суперэтнос является исключительно объединяющей структурой даже враждебных друг другу этносов. Он не может подвергаться дроблению, хотя составляющая суперэтнос мозаика этносов усложняться может.

Однако, невзирая на различные перипетии такого процесса, в рамках суперэтноса, представители всех входящих в него этносов при любых разъединяющих их мотивах будут ощущать некоторую степень связи между собой. При любом стечении обстоятельств между ними будет иметься определённое родство и единство их общей исторической судьбы.

Впрочем, и первоначально единый национальный организм может разделиться под влиянием обстоятельств на части, дающие начало новым народам, нередко, враждебным друг другу. Могущее также породить суперэтнос, такое явление Лев Николаевич Гумилёв считает «этнической дивергенцией», возникшей при расколе этноса или «этнического поля».

Однако, зачастую, какова бы не была историческая судьба так возникших народов, куда бы она их не забрасывала, у них было нечто общее. И в течение всей их активной, нередко тысячелетней истории взлёты и падения величия таких народов происходили с большой степенью синхронности, с разбросом максимум в 10 (десять) или 15 (пятнадцать) лет.

Подобное, безусловно, не могло быть случайностью. Оно имело под собой некоторое информационное обоснование, коль скоро многие исторические процессы были разделены огромными расстояниями, но только теория пассионарности позволяет объяснить такое явление чётко и недвусмысленно.

Общие формы протекания этногенеза. С точки зрения своего развития, любые этносы запрограммированы одинаково. Они обязаны последовательно пройти все «фазы этногенеза», перечисляемые и подробно описываемые ниже.

Согласно Льву Николаевичу Гумилёву явно видимая часть фазы подъёма, акматическая фаза, фаза надлома, инерционная фаза, начало фазы обскурации, если этногенез насильственно не был прерван, например, в фазу надлома, являются «основными фазами этногенеза». По его подсчётам, каждая из таких фаз длится в среднем по 300 (триста) лет.

Иначе говоря, период этногенеза или активного участия этноса в истории, если его не прервут на какой-либо стадии неблагоприятные обстоятельства, занимает 1200 (тысяча двести) лет. А вместе с инкубационным периодом и фазой обскурации протяжённость этногенеза в среднем составляет 1500 (полторы тысячи) лет.

Реальные значения данных параметров в различных этногенезах могут достаточно сильно отклоняться от своих средних показателей. Но, для этносов, одновременно начавших свой этногенез, как оно только что отмечалось, нередки были случаи совпадения начала и конца фаз их истории с точностью до 10 (десятка) лет.

Согласно исследованию Льва Николаевича Гумилёва, пассионарные толчки наблюдаются в среднем два-три раза за тысячелетие. Подобный параметр является характеристикой прежних времён.

Он необязательно может сохранить своё значение в будущем. Да и в далёком прошлом, видимо, он был иным.

Переход из одной фазы этногенеза в другую его фазу представляет собой точку фазового перехода. Она характеризуется резким изменением процентного соотношения пассионариев, субпассионариев и гармоничников, и потому внешне проявляется в ощутимой модификации прежней поведенческой доминанты.

Зачастую именно в такие критические моменты, нормальное течение этногенеза может быть прервано. Под воздействием сильных обстоятельств в таких ситуациях этнос испытывает «смещение» по шкале этногенеза с нарушением его нормального течения и перескоком этноса через последовательно идущие фазы этногенеза.

Если оно происходит вперёд, то народ оказывается в стагнации той или иной степени интенсивности. Смещение же назад придаёт ему новые силы.

Однако, если происходит возврат к формам этнической молодости, общий срок этногенеза не меняется. Рассеивания пассионарный толчок, второй закон термодинамики жёстко фиксирует продолжительность жизни этноса.

Видимо, наиболее хрестоматийным примером является случай этнического омоложения хуннов во время их исхода из Монголии во II в. под давлением сяньбийцев или древних монголов. Оставив в восточной части Великой Степи свой балласт преследующим их противникам, уцелевшие хунны в южноуральских степях превратились в гуннов, затем сказавших своё веское слово в европейской истории.

Впрочем, вследствие вероятностного характера Мироздания, смещение в состоянии осуществится в любой момент времени. При подобном стечении обстоятельств уцелевшие пассионарии, если им ничего другого не останется и покажется приемлемым, пусть иногда и не со всех точек зрения, могут включиться в этногенез иных народов.

Если принявшие их народы до того окажутся полностью или в значительной мере растерявшие свою собственную пассионарность, то они дадут им свежие силы и новую жизнь. Но, общий срок действия некогда полученного заряда пассионарности при всех таких и любых аналогичных им метаморфозах не увеличится и не уменьшится.

Необходимо отметить, что конец этногенеза вовсе не обязательно означает конец составляющих его людей. Нередко составляющие они, конечно же, исчезают вместе с объединяющим их этносом, но так случается далеко не всегда.

Гораздо чаще, участвующие бывшие участники закончившегося этногенеза оказываются вовлечёнными в процесс этногенеза другого этноса как его составная часть. Но, даже сохранив полную самостоятельность в рамках ксении, народ, утративший прежнюю пассионарность, теряет любые надежды на доминирующие роли в новом процессе этногенеза до тех пор, пока не захватит новую долю пассионарности от своих более активных соседей через совместные браки.

В результате, обычно, за исключением самых драматических ситуаций, члены этноса, прошедшего все стадии своего этногенеза, становятся рабочим материалом для иных этногенезов. Они могут оказаться, как их собственными, обновляющими этнос и выводящими его из состояния гомеостаза, так и импортированными.

Необходимо отметить, что новый пассионарный толчок может захватить этнос, ещё не прошедший свой предыдущий этногенез. Здесь потенциалы двух информационных импульсов накладываются друг на друга, что придаёт этносу не только второе дыхание, но и обновление с учётом всех имеющихся обстоятельств.

Подъём. Начало пассионарного толчка характеризуется резким ростом жизнедеятельности и появлением воли у прежде пассивного и слабого народа. Сопровождающее его резкое увеличение пассионарного напряжения в этническом организме определяется Львом Николаевичем Гумилёвым как «фаза пассионарного подъёма» или просто «фаза подъёма».

Она характеризуется постоянным и последовательным повышением уровней пассионарного напряжения. Нет никаких сомнений в том, что в базисной схеме развития ей сопоставляется энергетический рост.

Уровень пассионарного напряжения быстро поднимается от прежнего уровня пассионарности, обычно приспособленного к биоценозу ареала обитания гармоничника, до высших степеней пассионарного напряжения – стремлений к идеалу знания, успеха, победы, а зачастую и жертвенности. И тогда захваченные общей тенденцией обновления люди, даже желая адекватной оценки своих заслуг, подчиняются только тем, кого считают того достойным.

По мере увеличения пассионарного напряжения этнос наливается энергией и жаждой деятельности, ломающей многие старые перегородки и преграды на пути его развития. Для него наступает утро новой истории, когда от вешнего ветра перемен начинает таять снег уныния прошедшей зимы неудач, а людей начинают манить романтические дали, и жить им, в отличие от серых времён недавнего прошлого с его апатией, становится легко и радостно.

Направленная на поиск выхода из тупика, куда загнала людей их прежняя апатия и отсуствие у них предприимчивости, энергия кипящих страстей постепенно вырывается наружу. Она широко разливает по окрестностям половодье новой традиции, нередко заменяющей прежне царивший произвол и эгоизм.

Ожигая своей внутренней динамикой, этнос в фазе подъёма этнос в фазе подъёма, охотно идёт на включение в свою структуру осколков им иных народов. Здесь присущая гибкость и лабильность расширяющегося этноса нередко позволяет направить бушующую энергию вне этнической системы, поддерживая внутри неё мир.

Дело в том, что в такие времена благо командиров хватает. Вдобавок, включения, пусть и временно, но уменьшают постоянно растущие трения между умножающимися пассионариями и способствуют сохранению единства системы.

В иные фазы этногенеза подобное включение куда менее вероятно. Но, в такую эпоху ликования, видя, как быстро рушатся прежде казавшиеся непреодолимые преграды на путях развития, этнос идёт, в случае нахождения ими своей адекватной ниши, на включение даже целых иных народов, не вмешиваясь в их внутренние дела.

Разумеется, происходящее вследствие таких шагов разбухание этноса не может не приводить к падению в нём доли пассионариев. И, быстро достигнув некоторых значений, после того она начинает постоянно падать.

Экспансии этноса, и такое неудивительно с точки зрения древнеарийской философии, обычно имеет успех только в тех случаях, когда подвергаемые колонизации новые территории либо имеют сходство с той, где сложился данный этнос, либо могут быть органически использованы им в целях своего воспроизводства. Игнорирование или нарушение сформулированного принципа практически всегда приводит к возникновению на базе нескольких этносов этнических химер.

Вплотную занятый своими текущими делами, нарождающийся народ почти не имеет времени для обустройства своего быта и создания своей собственной оригинальной культуры. Как следствие, эпоху подъёма широко присущи культурные заимствования, позволяющие, пусть нередко, и не совсем эффективно, и только на первый взгляд решать встающие перед этносом задачи своей жизни.

Акматическая фаза. Быстро пройдя данный этап, уровень пассионарного напряжения выходит на некоторое «плато» с высокими значениями пассионарного напряжения, начинает колебаться вокруг его уровня. Характеризуемый такими свойствами этап национальной жизни Лев Николаевич Гумилёв рассматривает как «акматическую фазу», которая в базисной схеме развития идентифицируется энергетическим плато.

Как и фазе подъёма акматической фазе присуще желание выполнить свой долг значительной частью этноса. В такой момент своей жизни этнос находится в «молодом периоде этнической истории» или просто является «молодым этносом».

В молодом этносе желающие выполнить долг вовсе не задаются вопросами и не спрашивают, зачем и почему такое надо делать. Им вполне достаточно того, что высокие идеалы долга понятны всему этносу, а иногда и не только ему, и такой распространённой повсеместно веры уже оказывается достаточно для того, чтобы человеческие массы пришли в движение.

Руководимые императивом поведения «будь самим собой» или «тем, кем ты должен быть», то есть, не подчиняться прежним установкам, а своей природе, трактующему понимание долга внутреннему зову, народные массы совершают отчаянные и бескорыстные поступки. Наглядным примером являются крестовые походы Средневековья.

В те времена религиозный подъём настолько завладел умами европейцев, что они бросали всё своё имущество и шли в Палестину освобождать Гроб Господня зачастую полностью неподготовленными. Отправляясь в дорогу, они совсем не представляли, что же их всё-таки ждёт не только в Палестине, но и в течение всего длинного пути туда.

Подобный духовный порыв захватил даже детей, и они также оправились в крестовый поход, названный по такой причине «детским крестовым походом». Подобно многим другим он был безобразно организован, точнее никак не организован, что и стало причиной его бесславного краха⁸⁹.

Однако, непрерывно идущие неудачи никого не смущали. Как следствие, людской поток из Средневековой Европы в Заморскую землю ещё долго не иссякал.

Необходимо отметить, что человечество в данном вопросе не является исключением среди животного мира. Аналогичные массовые явления бывают у многих других его представителей, и наиболее яркими и широко известными, но, конечно же, далеко не единственными их примерами являются нашествия саранчи и леммингов.

Вследствие ещё высокой концентрации пассионариев все попытки привести в хоть какой-то относительный порядок появившиеся значительные достижения терпят крах. Даже понимая насущную потребность структуризации, мало кто соглашается уступить места на верхних этажах будущей социальной пирамиды.

В результате, все начинают мешать друг другу, и происходит взаимное уничтожение пассионарности системы внутри её самой на базе взаимной компенсации векторов устремлений составляющих её элементов. Система входит в состояние «пассионарного перегрева», и жизнь в её рамках напоминает существование в жерле бушующего вулкана.

Избежать такого состояния бескомпромиссного и крайне ожесточённого столкновения интересов, система не может по причине резко увеличившегося числа, в том числе и в процентном отношении, её пассионариев. Все прочие сферы приложения их сил оказываются не в состоянии поглотить присущую системе энергию целиком, и пассионарии вынуждаются в своём поведении прибегать к поступкам, присущим всё более высоким уровням пассионарного напряжения.

В такие времена в значительной мере оказывается счастлив тот, кому найдётся, проявляя свою индивидуальность найти собственную нишу. В основном же, внутренний мир и согласие может прийти вследствие наличия у этноса важной для каждого его представителя общей цели или сильного внешнего врага.

Однако, по причине целенаправленной деятельности предыдущих поколений, такое случается далеко не всегда. Нечто подобное случилось с русскими, выжившими в XIV-XVI в.в. в нелёгких начальных условиях своего существования.

Расширение сферы контроля этноса происходит на базе «волн пассионарности» или к «дрейфу пассионарности». Как следствие, пассионарность этноса скапливается на окраинах ареала обитания, где больше реальных дел и меньше интриг.

Впрочем, пассионарность, пытаясь самым действенным образом влиять на судьбу страны, концентрируется и в столице, куда, как и на границы бегут от затхлости жизни деятельные натуры. Но, в отличие от границ, в столице создаются отстаивающие во многом частные интересы многочисленные партии, расцветают интриги и произвол.

Обычно волны пассионарности генерируются стихийно, без какого-либо плана. И не вожди обычно поднимают народ, а сами массы ведут вождей к совместным подвигам.

Нередко, под воздействием внутреннего перегрева, многие этносы, попавшие в первоначальную зону пассионарного толчка, сгорают, и в лучшем случае от них остаётся только имя. В свою очередь, окружающие их народы, переняв от исчезнувшего этноса пассионарность при её дрейфе, опоздав на старте, выигрывают на финише..

И, всё же, несмотря на бьющую через край энергию жизнедеятельности, с точки зрения культурных достижений, фаза подъёма и акматическая фаза представляет собой далеко не лучшее время. Преобладают грубые личности, а период, когда этнос сделает наибольший вклад в копилку цивилизации, находится ещё ха горизонтом.

Расширение сферы контроля, столь характерное для фазы подъёма и акматической фазы представляет собой ни что иное, как проявление принципа тиражирования дурной бесконечности. Разогреваемый внутренним жаром этнос начинает предпринимать интенсивные попытки нести своё мировоззрение и жизнеустройство в окружающую среду.

Идеальным выражением такого устремления, разумеется, было бы установление контактов с соседями на основе условий эквивалентного обмена. Возникающая при таком типе общения передача опыта, создавая условия для объединения познающих себя индивидуальностей, способствовала бы прогрессу Высшего Промысла.

Однако, и ранее, и сейчас так не происходит. Высокие цели нередко служат прикрытием низменных устремлений, т такая двусмысленная обстановка позволяет массово выступать, преследуя свои эгоистические интересы, субпассионариям, подготавливая, тем самым, будущие ужасы господства царства эгоизма и себялюбия.

Правда, виртуозность по части их сокрытия в последние времена превосходит любое воображение. Но, как бы то ни было, сущность их остаётся неизменной.

И, если в прежние времена агрессия была, в какой-то мере, оправдана низким уровнем культуры, не позволявшим реализовывать жажду деятельности в иных сферах, кроме, как в войне, то сейчас, учитывая уровень развития цивилизации, она неуместна. Время настоятельно требует найти мирные формы сосуществования народов, и потому неуёмная энергия молодых этносов обязана быть направлена на создание доступных всему человечеству элементов его общей культуры.

Согласно древнеарийской философии, стремясь перейти в наиболее плодотворную фазу стабилизации своего существования, система стремится сбросить излишнюю энергетику, в данном случае, пассионарность. И потому действующие внутри акматической фазы силы, видя, что прежние подходы не позволяют им решать выдвинутые перед собой задачи, весьма охотно пытаются сменить прежний стереотип поведения, во всяком случае, в его деталях и нюансах.

Нередко, переходя к преследованию собственных узких интересов, они начинают использовать самые различные тенденции. Иначе говоря, согласно принципу инь-янь, разница между пассионариями и субпассионариями оказывается нечёткой, и данный факт, как выяснится в главе 7, под воздействием закона кармы имеет самые важные последствия.

В результате, в акматической фазе прежняя лабильность этноса, обеспечившая ему во времена его подъёма широкие культурные заимствования и включения иных этнических субстратов и народов, что ранее увеличивало его ограниченные возможности, может обернуться огромными несчастьями. Культурные заимствования могут привести к формированию такого порождения дьяволизма, как «системы негативного мироощущения», «антисистемы» или «системы-минус».

Дело в том, что прилив иных этносов, поскольку сила действия равна силе противодействия, не может не ломать старый изначальный стереотип поведения. А в критический момент влившиеся в новый процесс этногенеза новые его составляющие могут вспомнить о своём отличном происхождении.

В результате, нередко может произойти предательство, хотя нередко и не в чистом виде. Подобные тенденции, конечно же, начинают набирать силу в периоды временного или постоянного падения пассионарного напряжения.

В массовом порядке они впервые проявляются в моменты падения уровней пассионарного напряжения в акматическую фазу. Присущие им негативные черты предвещают грядущие ужасы фазы надлома.

В подобных образованьях, почти всегда возникающих, вследствие большой разности представлений о Мироздании и места в нём человека, при контакте двух суперэтносов понятия добра и зла меняются местами или, приобретая в воспалённых мозгах своих последователей равные права, взаимно уравновешивают друг друга. Обычно они рождаются вовсе не на границах, где полно реальных дел и нет времени на отвлечённо философствование, а в столицах.

В антисистемы обычно входят люди, не только не нашедшие своей нише в народной жизни, но и потерявшие все прежние с нею связи и общепринятые способы своего обеспечения. Отличаясь явно паразитической сущностью, антисистемы, чьими примерами являются альбигойцы, манихеи, богумилы, карматы, исмалаиты, павликанство, своими происками ослабляют этнос, уменьшая его пассионарный потенциал, во многом перемещающийся на границы ареала.

В известном смысле облегчённым вариантом антисистемы оказывается «химера», образуемая в случае переселения некоторого этноса в несвойственные ему места обитания и соединения его с жившими ранее там её обитателями. Лишённый возможности обеспечить полноценное собственное воспроизводство переселившийся этнос, бережно относящийся к привычной среде своего обитания, в новых условиях почти всегда превращается в паразита, хищнически разграбляющего богатства нового места поселения и, если имеется такая возможность, высасывающий соки из аборигенов.

Отличительной особенностью химеры является привилегированное положение какой-то её части или частей относительно всех прочих её элементов. Конечно же, проявляемый в структуре любого сложного этнического образования закон синархии полностью исключает чисто внешне видимое равенство этносов в деле их совместного самовоспроизводства.

Однако, пока сохраняется их внутренне равенство между собой, реализуемое в условиях эквивалентного обмена, превращение подобной этнической системы в химеру принципиально невозможно. А иначе, под воздействием гнёта, наблюдается одним потеря подвергающимся негативному воздействию этносом его национальной идеи.

Пытаясь скрыть свою внутреннюю пустоту, и испытывая нужду в дополнительных ресурсах для обеспечения своего далёкого от эффективного режима функционирования способа существования, химера становится очень агрессивной. Но, даже путём значительной деформации её угнетённых частей, такое поведение химере не добавляет жизнеспособности.

Системе-минус Лев Николаевич Гумилёв противопоставляет «систему-плюс», где различные этносы оказываются способными наладить эффективное и взаимовыгодное сотрудничество. Оно опирается на разделение уникальных ролей в функционировании единого организма в условиях эквивалентного обмена.

Подобное смешение этносов может принимать различные варианты. Возможна даже постепенная ассимиляция пришельцев аборигенами или наоборот, не сопровождаемая, тем не менее, возникновением нового этноса.

Система-плюс может существовать в виде симбиоза. В случаях же, когда какой-то включённый целиком в новый этногенез этнос не смешивается с соседями, на его базе образуется «ксения».

Из-за возникающего при образовании системы-плюс усложнения связей, увеличивается совместная жизнестойкость объединённых в ней этносов по сравнению с суммой их жизнестойкостей без учёта такого объединения. Жизнестойкость же химеры по сравнению с суммой жизнестойкости её частей, наоборот, падает.

В случае же, если этносы, в смысле своей хозяйственной деятельности, на одной и той же территории не будут пересекаться друг с другом, то и их устойчивого объединения может и не возникнуть. При отсутствии химеры они будут контактировать между собой на взаимовыгодной основе, но любая форма системы-плюс, в момент воздействия на неё пассионарного толчка даёт начало новому этносу.

Паразитизм же химеры и её пониженная жизнестойкость приводит к тому, что любая химера, пусть даже внешне внушительная и агрессивная, является колоссом на глиняных ногах. Лишённая потенциала развития она рушится при достаточно мощном внешнем или внутреннем воздействии на неё, особенно со стороны молодых этносов.

Аналогичный эффект наблюдается и при столкновениях с достаточно жизнеспособными системами с приемлемым уровнем устойчивости. Если же ничего такого не происходит, то химера может законсервироваться до тех пор, пока эксплуатируемые внутри её этносы и ландшафт их обитания будут в состоянии выдерживать на себе давление паразитизма.

Надлом. Свойственная акматической фазе бескомпромиссная борьба внутри этноса и ограниченность возможностей всего в Мироздании приводят к тому, что со временем начинается резкое падение уровней пассионарности в системе, и она вступает в «фазу надлома». В рамках базисной схемы развития она отождествляется с энергетическим надломом.

Фазу надлома, надо сказать, оказывается в состоянии пережить далеко не каждый этнос. В такие времена в системе, при прежней форме её организации, для поддержания прежних достижений начинает не хватать искренних патриотов.

Зачастую, пусть и чисто внешне, прежний стереотип поведения принимает противоположные черты. Приводящее к разрыву связей внутри этноса падение уровня пассионарного напряжения нередко способствует возникновению на базе прежней борьбы интересов гражданских войн.

Их результатами, впрочем, зачастую достигаемыми иными путями, оказывается дробление этноса на несколько родственных, несмотря ни на что, друг другу народов. Вовсе не всегда проявляемое как этническая дивергенция, оно в любой ситуации оказывается следствием индивидуальности, проявляемой и под воздействием вмещающих ландшафтов.

Закономерным итогом уже окончательно начавшегося падения уровня пассионарного напряжения является ослабление центрального правительства и падение его авторитета. Ранее о возможности такого развития событий никто не мог и подумать, и их наличие является верным признаком вступления этноса в фазу надлома.

Высшая точка подъёма оказывается первой точкой падения, и этнос, перешагнув через заоблачные вершины достижений своего духа, делает первый шаг к своему пусть ещё пока и далёкому концу. Фаза надлома приходит к нему в те времена, когда этнос оказывается в значительной мере утратившим свою прежнюю пассионарность.

И не важно, что, пытаясь найти новые формы своего существования, он тратил ранее её на преодоление сопротивления внешней среды или гасил её в столкновениях между своими членами по выяснению вопроса о том, кто же из них лучше понимает сущность долга. Важно теперь лишь то, что подобное положение дел стало необратимым явлением.

В начале фазы надлома, по причине начавшегося резкого и окончательного падения пассионарности⁹⁰, ранее широко идущая по всем возможным направлениям экспансия этноса почти всюду, если не прекращается, то заметно замедляется. Кстати говоря, именно данным обстоятельством объясняется тот факт, что, быстро достигнув во многих местах, в том числе и на Далёком Севере, побережья Тихого океана, русские осёдло появились на Аляске лишь столетие спустя.

Вследствие резкого сокращения не только доли, но и общего числа пассионариев, в фазе надлома вырастает доля субпассионариев, думающих только о собственной выгоде. Ранее они или в совместном порыве исключительно по воле обстоятельств, могущих создать им условия для удовлетворения их себялюбивых интересов.

И теперь ослабление общей тенденции движения к высоким идеалам развязывает им руки. Разлагая народ своими происками, субпассионарии уже открыто, а не из-за угла, как такое делали раньше, транжирят ранее накопленный потенциал и общее наследство, доставшееся текущему поколению как следствие труда его предков, их самоотверженности и аскетизма.

Под воздействием процесса переосмысления ценностей, фаза надлома поднимает и «проблему третьего поколения». И на все внезапно хлынувшие на этнос горести, налагается имперская усталость от постоянных и не всегда удачных попыток расширить, если не ареал своего расселения, то, хотя бы, сферу принятия его культуры.

В подобное время этносу самое время отгородиться от внешнего мира и сосредоточиться на своих внутренних проблемах. Но, отклики внешней среды, вызванные его предыдущими движениями наружу, не дают ему уединиться, и последствия его предприимчивости, в основном негативные, бумерангом возвращаются на его голову.

Ситуация усугубляется тем, что волна, поднимавшая пассионарность этноса, откатывается далеко назад. Нередко очень даже далеко, и из-за снижения уровня пассионарного напряжения этнос, переставая оказывать давление на своё окружение, приобретает свойство «нерезистентности» или становится беззащитным к воздействию внешней среды.

Мечты о подвигах остаются уделом далёкого прошлого. Как следствие, прежних высот достижений своего духа этносу достигнуть уже никогда не будет суждено.

При подобном стечении обстоятельств, как и во время инкубационного периода, самым радикальным средством оздоровления этноса может быть его насильственное избавление от балласта, особенно от субпассионариев. Правда, неизвестны примеры, когда широко прибегали к подобной крайней мере.

Впрочем, предназначение фазы надлома как раз и заключается и в избавлении этноса от расплодившихся ранее субпассионариев. В конце концов, так или иначе, данное событие происходит, но его следствием является не только увеличение доли и общего гармоничников или обывателей в составе этноса.

Инерция. Гораздо важнее является тот обстоятельство, что немногочисленные оставшиеся в конце фазы надлома пассионарии перестают мешать друг другу. Получив все возможности по проявлению каждым своей индивидуальности, они, путём установления связей между собой в рамках не соперничества, а кооперации, придают этносу силу, сопротивляемость воздействиям внешней среды или «резистентность».

И этнос, становясь «старше», переживает свою «возрастную болезнь», которую на примере человека можно сравнить с болезнью среднего возраста. Он достигает «фазы зрелости» или «золотой осени», называемой Львом Николаевичем Гумилёвым «инерционной фазой», известной также и как «цивилизационная фаза».

Наконец-то, под воздействием той роли, которую играют члены этноса в его этногенезе, создаётся устойчивая социальная пирамида, в которой почти каждый находит себе достойное место. Находясь на нём, все начинают добросовестно исполнять свой долг перед народом и страной, не покушаем, что самое важное, ни на чьи права.

Спустившись с романтики заоблачных высот на грешную землю, этнос берётся за свой быт и окружающие его реалии, которыми ранее он столь длительно и настойчиво пренебрегал. Он перестаёт распыляться и сосредотачивается на нескольких проблемах проявления своей индивидуальности.

Вначале фазы надлома уровень пассионарности этноса сопоставляется стремлению улучшать жизнь с риском для жизни, а в её конце попытки улучшения своего бытия осуществляются даже и без риска. Конечно же, в таких условиях жизнь этноса оказывается спокойной, размеренной и упорядоченной.

В результате, сопоставляемая фазе стабилизации базисной схемы развития золотая осень оказывается временем собирания плодов былого взлёта этноса. А он сам, бережно расходуя тот внутренний жар, который зажёг в своё время его имя на небосклоне истории, начинает жить инерцией своего славного прошлого.

Будучи единственной неподвижной точкой этногенеза, фаза инерции создаёт все предпосылки этносу для создания собственного государства и своей уникальной культуры. Именно в такое время этнос в мировую сокровищницу культурных достижений человечества и, оставляя о себе память в веках, заставляет будущее человечество помнить о себе даже тогда, когда от него не остаётся ничего, кроме славного имени.

Путём добровольного объединения индивидуальностей составляющих этнос его представителей, прежде всего, пассионариев, этнос на фоне других народов приобретает своё неповторимое лицо, под которых его и помнят затем в веках. Все попытки найти новые формы бытия заканчиваются, и кристаллизовавшийся ещё со времён фазы подъёма стереотип поведения превращается в общепринятую норму, оформляющую императив «будь такими, как все».

В фазу инерции массы начинают легко управляться. Отчётливое понимание каждым членом этноса общего замысла развития и своего места в нём значительно увеличивает возможности народа.

В результате, этнос оказывается способным решать такие задачи, которые в эпоху его молодости, когда все мешали друг другу и спорили, кто же лучше понимает свой долг, казались несбыточной мечтой. Но, тем не менее, расколы этнического поля и нередко связанные с ними гражданские войны случаются и в инерционной фазе.

Двигаясь по окончательно выбранному собственному пути развития, этнос достигает высот своего величия. Но, одновременно с его внешним блеском крепнут и предпосылки достаточно близкого падения.

Угасание огней. Оно начинается тогда, когда пусть медленно, но неуклонно падающий уровень пассионарного напряжения станет меньше значений, обычно стремления к благоустройству без риска для жизни, нужных для поддержания системы в целостности и сообщения ей нужной сопротивляемости воздействиям внешней среды. Как только такое случается, начинают поднимать свою голову субпассионарии, чьи алчные аппетиты были усмирены в начале фазы надлома.

В инерционной фазе трудом предшествующих поколений создаётся общественное устройство, провозглашаемое «вечным» домом. Сплошь и рядом, кристаллизуя медленно угасающие остатки внутреннего жара, возникают «вечные» империи и «вечные» города.

Со временем становится общепризнанным, что «вечное» никуда не денется при любых условиях, и потому плоды упорного труда предыдущих поколений начинают направляться в угоду себялюбивым прихотям. И, как только в этносе начинают преобладать столь характерные для его конца вялые и эгоистические личности, всё начинает рушиться.

Вновь в жизни этноса появляются сцены, характерные для фазы надлома, и сопутствующий ей разгул субпассионариев, удовлетворяя свои капризы, проедающих общее наследство. Ужас ситуации заключается в том, что у этноса, уже основательно забывшего такие понятия как долг и честь, растратившего создавший его первоначальный информационный импульс пассионарности, нет сил и возможности бороться с такими негативными явлениями.

Отныне именно спасение жизни и избежание опасности, а не защита уже основательно подзабытых идеалов и проявляемая при этом доблесть начинает считаться наилучшим выходом из любой ситуации. Об общем пользе уже никто не желает вспоминать, и каждый человек по отдельности, и включающий его субэтнос начинают тянуть одеяло на себя.

Пассионарное напряжение, падая даже ниже уровня гармоничного приспособления к условиям обитания в ареале расселения, оказывается недостаточным для поддержания связей системы. И она постепенно разваливается всё сильнее и сильнее – вначале на грызущиеся между собой субэтносы, а далее и вовсе на семьи, а то и просто на отдельных людей.

И, хотя каждый в такой суматохе, вроде бы, стремится обеспечить исключительно своё существование, его богатство и условия быта катастрофически ухудшаются. Разъедаемый изнутри склоками субпассионариев, испытывающий разрушающее давление внешней среды, которой он уже не в силах сопротивляться, этнос идёт к концу своей истории.

Подобную фазу этногенеза, характеризуемую полным забвением прошлого и его традиций, Лев Николаевич Гумилёв называет «фазой обскурации». В фазу обскурации, проявляющей окончательное энергетическое оскудение базисной схемы развития, прочно забываются и рассматриваются как ненужная нагрузка для памяти и психики, прежние традиции и стереотипы поведения.

Из-за отсутствия стремления к развитию ликвидируются многие связи, как внутри этноса, так и с его внешней средой. Стремясь не только избавиться от давления внешней среды, но и от внутренних источников раздражения, этнос, проявляя инертность, избавляется, как от пассионариев, так и субпассионариев.

Оставшимися же обывателями или гармоничниками овладевает не настойчивое желание перемен и связанное с ним выполнение долга, а желание скромно и спокойно жить в равновесии с природой своего ареала. Они не желают вспоминать о своём прошлом, хотя дела и достижения их предков, не забываясь в веках, могут и начинают использоваться другими.

Подобное состояние Лев Николаевич Гумилёв определяет как «гомеостаз» или «мемориал». Сам же достигший такого состояния этнос Лев Николаевич Гумилёв считает «реликтом».