Другой Брежнев

Глава 23 «ЕСЛИ РАССКАЗЫВАЮТ, ЗНАЧИТ, ЛЮБЯТ»

Анекдоты в советскую эпоху, как и карикатура, были еще одним карнавальным зеркалом, в котором отражался весь мир. В печати появлялись, конечно, только самые мягкие из них. Например, в 1963 году А. Аджубей на Пленуме ЦК рассказал такой анекдот про Хрущева:

— Никита Сергеевич, совершая инспекционную поездку по Вселенной, заглянул в рай. Его туда не пускают. Апостол Петр говорит: «Нельзя вам сюда, вы же коммунист, безбожник». Но потом апостол Петр решил все-таки доложить о приезде гостя богу. Бог говорит: «Пусти господина Хрущева, но только смотри за ним в оба». Проходит одна или две недели. Бог вызывает апостола Петра: «Почему ты мне ничего не докладываешь насчет гостя и его поведения?» Апостол Петр отвечает: «Товарищ бог, все в порядке. Беспартийных в раю не осталось». (Оживление в зале, аплодисменты).

В 70-е годы официальный стиль эпохи стал еще более серьезным, и даже такие мягкие анекдоты в печать уже не попадали. Зато устный фольклор расцвел особенно пышно.

«Хорошо при коммунизме… как при батюшке-царе!» Леониду Ильичу нравились анекдоты. Вилли Брандт замечал: «Ему доставляло огромное удовольствие слушать и рассказывать анекдоты». «Некоторые его истории, — добавлял германский дипломат Андреас Майер-Ландруг, — были, так сказать, с антисоветским душком. Помню такую. Приходит агитатор в деревню уговаривать старую бабушку, как хорошо при коммунизме — у всех все будет. А бабуля и говорит: замечательно, значит, снова все станет, как при батюшке-царе!»

Не все соратники генсека столь терпимо относились к политическим анекдотам. «Если Брежнев, — писал советский дипломат-перебежчик Аркадий Шевченко, — как говорили, сам иногда любил послушать антисоветские анекдоты, то Громыко их терпеть не мог».

Бывало, Брежнев использовал анекдоты и для того, чтобы шуткой сказать то, чего нельзя было сказать напрямую. В 1968 году, в разгар «Пражской весны», он беседовал с польскими и чехословацкими руководителями. Разумеется, генсек не мог откровенно предупредить их, что все может кончиться вводом советских войск. Но он рассказал им более чем выразительный анекдот…

Эдвард Терек вспоминал: «Брежнев был грубовато-веселым, но и явно раздраженным осложнениями в связи с «Пражской весной». Он начал рассказывать прямо-таки омерзительный анекдот: «Однажды медведь пригласил в гости зайца. Вкусно угощал гостя, всячески его развлекал, и тот чувствовал себя как дома. А уж когда заяц выпил, решил, что он совсем медведю ровня. Домой заяц притащился под утро. Зайчиха, видя, что он едва держится на ногах, сразу его уложила, укутала и стала расспрашивать в подробностях, как там было у медведя. Когда заяц рассказал, и что ел, и что пил, зайчиха спрашивает:

— А почему ты так устал?

— Потому что медведь велел нам всем много пить.

— А почему ты такой грязный? И чем это от тебя так несет?

— А это когда медведь после ужина облегчился, взял меня за уши и подтерся моим мехом.

Брежнев был очень доволен своим рассказом. Советская делегация была в восторге».

— А вы? — спросил беседовавший с Гереком журналист.

— Мы поспешили поскорее закончить этот «дружеский» ужин… так как все члены нашей делегации были возмущены бестактностью Брежнева. Я после этого совещания был очень обижен на русских.

«Дорогой товарищ Урхо Горло Нос». Брежнев за годы его правления стал героем различных жанров фольклора — в том числе частушек, загадок, тостов и даже скороговорок (вот пример последней: «Рыбаки в рубке барки брали буряк, рыбу и баранину, выбирали барину барокамеру; брату Брежнева брови выбрили»).

Но больше всего, конечно, о нем было сложено анекдотов. Слышал ли их сам Леонид Ильич и как он к ним относился? По утверждению Ю. Чурбанова, Леонид Ильич многие из этих анекдотов знал: «Они вызывали у него разве что добродушную улыбку». Подтверждает подобное отношение генсека и его бывший охранник В. Медведев: «Сплетен — не любил, а анекдоты о себе, более-менее мягкие, которые мог слышать только от родных и близких, переносил вполне нормально».

Леонид Ильич понимал, что анекдоты — знак общественного внимания, показатель его значимости как политика. Ведь общество всегда смеется над тем, что привлекает его внимание. Если бы над ним не смеялись — это означало бы только то, что как политик он бесцветен и никому не интересен. Про соратников генсека — например, главу правительства Косыгина — анекдотов сочиняли во много раз меньше. Один из них, впрочем, однажды пересказал сам Леонид Ильич: если выпустить из страны всех желающих, «мы с Косыгиным одни останемся, да и тот при случае удерет». «Страна напоминает неприступную крепость, — пошутил как-то генсек, — осаждаемую изнутри».

Говорили, что Брежнев любил рассказывать анекдоты о себе своим зарубежным гостям и даже сам был автором некоторых таких шуток. Например, той, где Брежнев по ошибке называет финляндского президента Урхо Калеви Кекконена «дорогой товарищ Урхо Горло Нос». Иногда пищу для шуток давали оговорки генсека. В Азербайджане однажды Брежнев, оговорившись, сказал:

— Здравствуйте, дорогие афганские нефтяники!

Это фраза немедленно стала расхожим шуточным приветствием среди жителей Баку.

Какие именно анекдоты «про Брежнева» слышал сам Леонид Ильич? Об этом судить труднее, но, видимо, разные — и мягкие, и жесткие. Вот один из таких анекдотов, дошедших до ушей генсека:«— Слышали? Брежневу сделали операцию?» — «Какую?» — «Грудь расширили: не хватает места для орденов». Этот анекдот рассказал генсеку его соратник, Николай Подгорный, убеждая его не принимать новые награды: «Хватит, Леонид Ильич, уже анекдоты рассказывают…» Но Брежнев возражал: «Если рассказывают обо мне, значит, любят меня…»

Конечно, Брежнев из анекдотов и реальный Брежнев — разные люди. Надо ли это доказывать? Вот пример. Не один десяток анекдотов высмеивает забывчивость «Брежнева». Но настоящий Брежнев обладал совсем неплохой памятью. Жискар д’Эстен писал, как на переговорах 1979 года удивлялся тому, насколько точно Брежнев запомнил целые фразы из их бесед четырехлетней давности. В. Печенев рассказывал, как в 1981 году Леонид Ильич стал вспоминать события 20-х годов и приводил точные даты, имена и фамилии.

Но несмотря на то что «Брежнев» и Брежнев — разные люди, нечто общее у них, вероятно, все же было. Возможно, поэтому реальный Брежнев относился к своему «двойнику» достаточно добродушно.

Почему нельзя смеяться в анекдотах. В анекдотах про вождя отражается не только и не столько он сам, сколько общество, которое их создает. Какое же общество мы видим из анекдотов про Брежнева? Возможно, самая характерная черта этого общества — то, что в нем не полагается смеяться.

Смех в анекдотах почти не звучит. Почему? Чтобы понять это, возьмем анекдот, где на докладе Брежнева два слушателя все-таки начинают смеяться. Их строго предупреждают: «Товарищи, как вы себя ведете во время выступления дорогого Леонида Ильича?»

Когда они не унимаются, их выводят за дверь или даже берут под арест. (Кстати, весельчаками в одном случае оказываются другие фольклорные герои — Чапаев и Петька.) Это повторяет известный сказочный сюжет, встречающийся у многих народов. Например, в сказке коми перед тем, как войти в избушку Бабы-Яги, сестра предупреждает брата:

«Войдем, не смей смеяться. Не будь дураком. Как захочешь смеяться, — прикуси нижнюю губу. А если засмеешься, Яга-баба нас обоих поймает, только мы с тобой и жили».

Почему же нельзя смеяться в избушке Бабы-Яги? Дело в том, что она сторожит вход в царство мертвых, а смеяться там нельзя. Засмеявшийся выдает тот факт, что он жив. Как отмечал исследователь фольклора Владимир Пропп, «мертвецы, пришедшие в царство мертвых, не могут смеяться, живые не должны смеяться».

Таким образом, царство, в котором выпало править Брежневу, в анекдотах мыслится как неживое, мертвое, неподвижное. Понятно, что любое прикосновение карнавала, смеха разрушает это царство и потому строго запрещается.

«Давайте будем проще!» Может показаться странным, но первое время общество не находило в преемниках Хрущева ничего смешного. По поводу «отсутствия тем для анекдотов»… тоже складывались анекдоты. Например, такой:

«Встречаются два интеллигента.

— Анекдоты новые знаешь?

— Нет, а ты?

— Нет.

Хором:

— Ну и правительство!»

Фольклор искал карнавальные зацепки в именах, фамилиях, отчествах. «Как мы будем жить теперь без Хрущева? — По-брежнему в хрущобах». Настоящим подарком, с этой точки зрения, было отчество Леонида Ильича. Родились такие, например, шутки:

«Брежнев — Ильич Второй».

«В чем сходство и различие между субботниками 1921 и 1970 годов? — Бревно то же, а Ильич не тот».

Один раз (это уже не анекдот) даже сам Косыгин, выступая в прямом эфире, по ошибке назвал генсека «Леонидом Ильичем Лениным»…

Михаил Смиртюков считал: «Автором большинства анекдотов о Брежневе был Брежнев». И приводил в подтверждение такую историю: «Как-то сидел он, сидел на заседании Политбюро и вдруг совершенно не к месту говорит: «А что это мы, старые товарищи по партии, так официально между собой общаемся? Леонид Ильич, Михаил Андреевич, Дмитрий Федорович… А? Давайте будем проще! Будем обращаться друг к другу: Андреич, Федорыч, — потом как бы невзначай добавил: — Ильич. Мы же должны быть, как одна семья…»

Но простота в обращении все-таки в Политбюро не прижилась. А случай этот превратился в анекдот».

Бороды, усы и брови. Еще одной карнавальной «зацепкой» в образе генсека стали его знаменитые густые брови. Сказка и карнавал вообще всегда выделяют в теле человека все выступающие части, в том числе бороды и усы. Обычный атрибут колдуна и волшебника (например, Деда Мороза, Черномора или Старика Хоттабыча) — длинная, густая, пышная борода. Она скрывает в себе магические свойства — способность изменять мир. Чем она длиннее и гуще, тем больше ее сила.

Герберт Уэллс в книге «Россия во мгле», широко публиковавшейся в СССР в 1958 и 1970 годах, с раздражением писал о слишком громадной, по его мнению, бороде Карла Маркса: «Куда бы мы ни приходили, повсюду нам бросались в глаза портреты, бюсты и статуи Маркса. Около двух третей лица Маркса покрывает борода, широкая, торжественная, густая, скучная борода, которая, вероятно, причиняла своему хозяину много неудобств в повседневной жизни. Такая борода не вырастает сама собой; ее холят, лелеют и патриархально возносят над миром. Своим бессмысленным изобилием она чрезвычайно похожа на «Капитал»; и то человеческое, что остается от лица, смотрит поверх нее совиным взглядом, словно желая знать, какое впечатление эта растительность производит на мир. Вездесущее изображение этой бороды раздражало меня все больше и больше. Мне неудержимо захотелось обрить Карла Маркса».

Борода и усы Ленина, усы Сталина были важнейшей частью их образов, им придавалась магическая, волшебная сила. Например, на картинах, где Ленин провозглашал советскую власть, его непременно изображали с бородой и усами. Хотя в действительности в этот день он был чисто выбрит — с целью маскировки.

Любопытно проследить, как постепенно исчезали эти карнавально-сказочные атрибуты (бороды, усы) из облика советских руководителей. Уже Ленину, Троцкому и их соратникам пришлось «укоротить» завещанную им чересчур обширную бороду Маркса: они оставили себе только скромные бородки клинышком. Затем, в 20-е годы, в Кремле разгорелась война между «бородатыми» и «безбородыми». Случайно ли то, что первые хотели мировых перемен, а вторые предлагали ограничиться одной страной? Победили последние, сбрившие революционные бороды и оставившие на своих лицах только аккуратно подстриженные усы. Но впереди их ждала новая война — на этот раз против «безусых». И они потерпели в ней полное поражение. К маю 1966 года среди членов Политбюро не уцелело ни одного обладателя усов, не говоря уж о бороде. Можно сказать, что в этом безусом и безбородом Политбюро брови Леонида Ильича оставались последними клочками из роскошной, сказочной бороды Карла Маркса.

Фольклор с легкостью восстанавливал это родство между бровями Брежнева и усами его предшественников:

«Что такое брови Брежнева? Это усы Сталина, но на более высоком уровне».

«— Пашутылы, ы хватит! — сказал Брежнев, переклеивая брови себе под нос».

Как только не обыгрывались пышные брови Леонида Ильича в частушках и анекдотах! Вот только некоторые из эпитетов, которыми их награждали: толстые, густые, широкие, мохнатые, кустистые, пушистые, колючие, сросшиеся, властные, накладные и даже страшные. Брови приклеивают, выбривают, пришивают… Брови стали «маской» Брежнева, самой характерной частью его облика.

«— Какая у Брежнева партийная кличка?

— Бровеносец в потемках».

«— Где то бревно, которое Ленин нес на субботнике?

— Проросло бровями и правит нами».

«Предложен новый герб России — двубровый орел». «Леонид Ильич Брежнев был иностранным шпионом. А чтобы его не вычислили, он для маскировки носил усы… над глазами».

«Водка «Брежнев» — приди домой на бровях!»

«Салон красоты «Вторая свежесть». Избавление от лысины по методу Л. И. Брежнева: зачесываем брови назад».

Леонид Ильич так прочно отождествился со словом «брови», что иногда это порождало забавные происшествия. Актриса Клара Новикова рассказывала: «Помню, Восьмого марта в Оперном театре был концерт. У меня был монолог с такими словами:

— А он, знаете, какой? У него уши! Брови! Плечи!

Вдруг кому-то стукнуло в голову, а вдруг в ложе будет сидеть Брежнев, а она скажет: «Брови, плечи». Может, он примет это на свой счет. И ко мне подошли и сказали: «Клара, а можно убрать «брови»?» Я выхожу и говорю: «А у него уши, плечи…»

Брежнев — фольклорный герой. Проследим теперь развитие самого образа «Брежнева» в фольклоре. В самых ранних анекдотах он еще бесцветен, лишен собственного колорита.

«Брежневу позвонили на Новый год:

— С вами говорит Фантомас…

— Никита, прекрати, а то вышлю из Москвы».

Другие ранние анекдоты о Леониде Ильиче еще как бы только нащупывают его фольклорный образ. Лишь со временем, постепенно складывается устойчивый образ «Брежнева» — героя советского фольклора. Десятки анекдотов он унаследовал от Хрущева и Сталина, кое-что взял от Ленина, Фурцевой и даже Милюкова. Одним из самых долговечных оказался анекдот про столовое золото. Первоначально он выглядел так: «Генуя, 1922 год. Банкет для участников конференции. Вдруг Чичерин видит, что Красин кладет в карман две серебряные ложки. Обмен знаками: «Одну мне». — «Бери сам». Чичерин рассердился: “Внимание, господа. Хочу показать фокус. Вот я беру две серебряные ложки и кладу их себе в карман. А теперь товарищ Красин их вынет из своего кармана”». Переходя по наследству, этот анекдот дожил до Леонида Ильича, а затем и до его преемников в Кремле…

Но еще более долгой оказалась жизнь анекдота про разноцветную обувь. В «Сибирской тетради» Ф. Достоевского, которую он вел на каторге, записана шутка про слугу, подавшего барину разноцветные сапоги — красный и черный. На вопрос своего господина слуга отвечает так: «Да, ваше благородие, там нет парных, там тоже красный и черный остались». Позднее, перед революцией, героем подобного анекдота стал некий рассеянный профессор. И так, карабкаясь по ступеням общественной лестницы (от глупого слуги — к рассеянному профессору), это фольклорное произведение добралось через столетие до самого главы государства!

Однако большинство анекдотов про Брежнева стали его собственными, неповторимыми. Вкратце это «рождение образа» отразилось в следующем анекдоте: «Одесситы обратились в ЦК с просьбой вернуть Хрущева: «Лучше десять лет жить без хлеба, чем год без анекдотов». Решение ЦК превзошло все ожидания: назначили Брежнева».

Что же собой представляет «Брежнев»? На первый взгляд это наивный, недалекий простак, который ничего не помнит, ничего не соображает… Но все не так просто. Ведь этот герой напоминает чем-то и Ходжу Насреддина, и Чапаева из тех же анекдотов, и сказочного Ивана-дурачка. Это типичный простак-мудрец — «Швейк на троне». Не понимаешь, — то ли над этим простаком все смеются, то ли это он хитро потешается над всеми. Чего стоит одна обманчиво-простодушная фраза этого фольклорного героя: «Зовите меня просто — Ильич!»

Все действия этого чудака, даже один его облик взрывают изнутри существующий миропорядок. Он все время ведет себя «не по правилам»: танцует на похоронах и спит на трибуне, обувает разноцветные ботинки и купается в фонтанах… (Не в таком ли положении, кстати, оказывается и герой давнего стихотворения Брежнева, явившийся на светский прием в сапогах и рабочей блузе?) Соратники «Брежнева» изо всех сил пытаются удержать его в рамках официальной серьезности. Но эта серьезность рушится от малейшего прикосновения карнавала, главным носителем которого выступает «Брежнев». Помимо своей воли окружающие его серьезные государственные мужи вовлекаются в потешный маскарад. Карл Маркс превращается в Карлсона, Ленин — в «старика Крупского», а маршалу Гречко приходится выбить глаз, чтобы уподобить Кутузову… Да и сам «Брежнев» преображается то в луноход, то в чучело, то в Леонардо, то в графа Уварова (а может быть, это воскресший граф Уваров превращается в Брежнева?). Он искренне удивляется, узнав о том, что он — Брежнев Леонид Ильич. Кем же он ощущает себя? Частицей карнавальной стихии, у которой нет и не может быть никакого постоянного имени. Наравне с «Брежневым» в тех же анекдотах встречаются и другие фольклорные персонажи: например, Чапаев и Петька, Штирлиц, майор Пронин, Золотая Рыбка, Волк и Заяц.

«Карнавальный Брежнев», как и другие яркие фольклорные образы, пережил свою эпоху. В поздних анекдотах он обсуждает очереди за водкой, сникерсы, пейджеры, мобильники и отдых на Гавайях и Кипре, то есть реалии конца 80-х и 90-х годов.

Ниже приводится около сотни характерных анекдотов, по которым можно составить общее впечатление о карнавальном «двойнике» генсека. Конечно, это — далеко не все анекдоты, где фигурирует Брежнев (всего таких анекдотов известно более 500). Притом в данную подборку вошли в основном те анекдоты, где генсек — главное действующее лицо. Темы анекдотов разнообразны: здесь и история, и космонавтика, и спорт, и живопись, и кино, и литература…

После прихода Брежнева к власти к нему обратились с вопросом, как его теперь следует называть: вождем, гением всех времен и народов или отцом родным?

— К чему эти церемонии? Зовите меня просто: Ильич.

К Брежневу на прием приходит старушка Крупская.

— Леонид Ильич! Вы меня, наверное, не помните. Я Крупская, Надежда Константиновна. Но вы должны помнить моего мужа.

— Как же, как же, Надежда Константиновна. И вас помню, и мужа вашего, товарища Крупского, тоже отлично помню.

Брежнев открывает Московскую Олимпиаду 1980 года. Он зачитывает приветствие спортсменам:

— О! О! О! О! О!

— Леонид Ильич, — шепчут ему, — речь ниже, это олимпийские кольца.

Брежнев уснул на партийном съезде. Внезапно просыпается и возглашает:

— Идея! Идея!

Все аплодируют и хватаются за блокнотики — Брежнев идею предлагает.

— Какая идея, Леонид Ильич?

— Иде я нахожуся? Куда я попал?

На заседании съезда компартии Брежнев оторвал брови и приклеил их себе под нос:

— Нушто, товарышы, нэждалы?

Брежнев смотрится в зеркало:

— Да… я стар… я очень стар… я суперстар!

К Брежневу в квартиру как-то залетает Карлсон.

— Ты кто такой? — спрашивает Брежнев.

— Карлсон.

— Что значит «Карлсон»? Какой такой Карлсон? Куда смотрит охрана?

— Ну как же, — говорит Карлсон, — вы что, про меня в книжке не читали?

— Хм… Карлсон, Карлсон… — задумчиво бормочет Брежнев. — Ах, Карлсон! Ну как же, как же! А где же ваш друг и соратник Энгельсон?

Леонид Ильич вызывает своего врача:

— Мне назначили завтра принимать французского посла. Мне его принимать до еды или после?

Брежнев спрашивает на заседании Политбюро:

— Голосовать будем списком или без?

— Списком! Списком!

— Тогда начинайте пищать!

После Московского кинофестиваля Брежнев принимает Софи Лорен.

— Я готов выполнить любое ваше желание!

— Выпустите, пожалуйста, из вашей страны всех желающих.

— Софи, неужели вы и в самом деле хотите, чтобы мы остались одни, совсем одни?

Леонид Брежнев объявил, что границы СССР открыты и любой желающий может выехать за границу. На следующее утро ему звонит Громыко:

— Ну, ты, Леня, и учудил! В стране никого, кроме тебя, не осталось.

— Как это никого, а ты? — спрашивает Брежнев.

— А я звоню из Вашингтона, — отвечает Громыко.

Брежневу дарят футбольный мяч, а он говорит:

— Спасибо за орден, но уж очень на Хрущева похож.

Встает как-то Брежнев на заседании Политбюро и говорит:

— Товарищи! Предлагаю членам нашего Политбюро на Олимпиаде в эстафете участвовать!

— Это как, Леонид Ильич?

— Значит, состав такой: первый этап — товарищ Черненко, второй — Суслов, третий — Пельше, ну и четвертый — я!

— Вы что, Леонид Ильич, четвертый этап — это ж самый трудный!

— Правильно! Но им же еще до меня добежать нужно!..

В Политбюро переполох. Случилось невиданное. Брежнев отказался от ордена.

Собирается специальный пленум. На трибуну выходит сам Леонид Ильич и, косясь на Суслова, неохотно выдавливает из себя:

— Товарищи, все вы знаете, как я отношусь к наградам. Но в этот раз, посоветовавшись, решил все-таки отказаться от присвоенного мне высшего ордена одной из дружественных африканских стран… Кхе-кхе-кхе — ордена «Золотого кольца в нос».

Поскольку все награды Леонида Ильича на груди не помещаются, решено: спину Брежнева считать его грудью.

Леонид Ильич Брежнев — мировой чемпион по борьбе за мир.

Брежнев приходит на съезд, а у него один ботинок красный, другой белый. Подходят товарищи:

— Леонид Ильич, что вы, в самом деле, как клоун, в разных ботинках. Может, домой сходите, переобуетесь?

— Да я уже ходил. Там точно такие же стоят.

Едет Брежнев на машине, смотрит — памятник стоит.

Он остановил машину и спрашивает:

— А кому это памятник?

— Чехову.

— А, знаю, это тот, который «Муму» написал.

— Леонид Ильич, «Муму» написал Тургенев!

— Странно. Значит, «Муму» Тургенев написал, а памятник Чехову поставили.

Американский корреспондент берет интервью у Брежнева.

— Кто ваш любимый американский писатель?

— Кто мой любимый американский писатель? — спрашивает Брежнев у референта шепотом.

— Хе-мин-гу-эй.

Брежнев:

— Хе-мин-гу-эй.

— А его лучшая книга, на ваш взгляд?

Брежнев обращается к референту:

— А его лучшая книга, на мой взгляд?

Референт шепотом:

— «По ком звонит колокол».

Брежнев:

— «Обком звонит в колокол».

Леонид Ильич предлагает на заседании Политбюро:

— Товарища Пельше пора отправить на пенсию. Он уже слишком стар и сам себя не узнает. Встречаю я его сегодня утром в Кремле и говорю: «Здравствуй, товарищ Пельше!» А он мне отвечает, что бы вы думали? «Здравствуйте, Леонид Ильич, только я не Пельше». Я ему говорю: «Придется тебя из Политбюро вывести — ты уже ничего не помнишь». А он говорит: «А я и не член Политбюро!»

Брежнев выступает на заседании Политбюро:

— Товарищи! У нас наблюдаются случаи склероза. Дело зашло слишком далеко. Вчера, например, когда мы хоронили товарища… э-э-э… Кстати, где это он? И представляете, когда заиграла музыка, только я один догадался пригласить даму на танец!

Умер Суслов. Все близко знавшие его собрались на поминки. Врач, который лечил Суслова, сидит в углу. На него подозрительно смотрит Леонид Ильич. Пауза затягивается. Врач не выдержал, встал и говорит:

— Надо помнить: наш враг — склероз!

— Нет, — говорит Леонид Ильич, — наш главный враг — наша расхлябанность! Мы уже сидим полчаса, а Суслова все нет!

Брежнев вручает награды.

— Вот тебе звездочка. И тебе звездочка.

Махнул рукой:

— А, ладно… и мне звездочка!

Брежнев в Средней Азии.

— Салям алейкум! — кричат ему трудящиеся.

— Алейкум салям! — отвечает Леонид Ильич.

— Архипелаг Гулаг! — кричит подскочивший диссидент.

— Гулаг архипелаг! — отвечает Брежнев.

Советская партийно-правительственная делегация во главе с Брежневым возвращалась из-за границы. Вдруг у самолета отвалилось днище. Все вцепились и висят. Самолет стал падать. Брежнев крикнул:

— Да здравствует КПСС! (Бурные аплодисменты.)

Самолет выровнялся и долетел до Москвы.

В полночь Брежнев звонит Косыгину:

— Скажи, Алексей, английский адмирал, который флот Наполеона побил, — как его звали?

— Нельсон.

— Он был одноглазый?

— Да, одноглазый.

Глубокой ночью Брежнев снова звонит Косыгину:

— Алексей! А наш фельдмаршал, который Наполеона разбил… Как его звали?

— Кутузов. А в чем дело?

— Он, кажется, тоже был одноглазый?

— Да, одноглазый. Ну чего ты мне спать не даешь?

На рассвете Брежнев опять звонит Косыгину:

— Алексей! А этот генерал израильский Даян — он ведь тоже у них одноглазый?

— Да, одноглазый. Ну какого черта ты мне всю ночь звонишь и не даешь спать?

— Слушай, Алексей! Надо обсудить на Политбюро — а не выбить ли нам Гречке один глаз?

Брежнев встречает приехавшую в СССР Индиру Ганди и читает по бумажке:

— Уважаемая госпожа Маргарет Тэтчер!

— Леонид Ильич, это Индира Ганди, — поправляют его. Брежнев молчит, потом начинает снова:

— Уважаемая госпожа Маргарет Тэтчер!

Его опять поправляют:

— Это Индира Ганди, Леонид Ильич!

— Я и сам вижу, что Индира Ганди, — огрызается он, — но здесь написано: Маргарет Тэтчер!

Брежнев захотел получить очередную Звезду и обращается к архангелу Гавриилу. Тот спрашивает:

— Что ты хочешь?

— Хочу еще одну Звезду Героя Советского Союза!

— Хорошо.

И остался Брежнев один-одинешенек в чистом поле с двумя гранатами против пяти немецких «Тигров».

Телефонный звонок. Брежнев поднимает трубку:

— Дорогой Леонид Ильич слушает!

Брежнев дает пресс-конференцию. Его спрашивают:

— Леонид Ильич, почему в СССР не хватает мяса?

— Мы идем к коммунизму семимильными шагами, а разная скотина за нами не поспевает.

Брежнева спрашивают:

— Леонид Ильич! Мы идем от социализма к коммунизму, почему же народу есть нечего?! Как же это понимать?

— А в дороге никто кормить и не обещал!

Брежнев встречается с народом.

— Как живете, товарищи?

— Хорошо живем, — отвечает народ.

— А будете жить еще лучше! — шуткой на шутку отвечает Брежнев.

Американский президент Никсон спрашивает Брежнева:

— Как вы снабжаете продовольствием такую большую страну?

— Очень просто. Мы все свозим в Москву, а оттуда сами развозят.

Брежнев звонит по телефону в Америку и ошибается номером.

— Алло, это Картер?

— Нет.

— Рейган?

— Нет.

— А кто это?

— Рокфеллер.

— Извини, батенька, не узнал. Богатым будешь…

Заседание Политбюро. Выступает Брежнев:

— Товарищи! Я настаиваю на выводе товарища Громыко из состава Политбюро… Товарищ Громыко полностью впал в детство — вчера взял с моего стола резинового ослика и так и не отда-ал!

Брежнев на пленуме говорит:

— В нашей партии некоторые товарищи детством занимаются, в игры играют. Например, Иванов вчера подарил мне деревянную лошадку!

Зал заседания:

_?

Брежнев:

— А я ее сегодня потерял. У-у-у-а-а-а! (Плачет).

Брежнев входит в кремлевские кулуары:

— Товарищи! Хотите, я вам расскажу анекдот про Брежнева… пока его нет?

Брежнев прибыл на избирательный участок голосовать. Иностранные корреспонденты ждали его с готовыми вопросами, на которые у Брежнева уже были готовые ответы. Первым вопросом было:

— Можете ли вы ответить на вопросы?

Но корреспондент задал сразу второй вопрос:

— Как вы себя чувствуете, господин Брежнев?

Заглянув в бумажку, тот ответил:

— Могу.

Брежнев проводит пресс-конференцию. Вопрос — ответ, вопрос — ответ.

— Ну что же, — говорит ведущий, — вопросов больше нет.

— Как! — удивился Брежнев. — Постойте, нельзя же так! У меня есть еще два ответа.

Брежнев выговаривает своему референту.

— Я заказывал вам речь на 15 минут, а она продолжалась целый час!

— Леонид Ильич, так там же были четыре экземпляра…

Сидит в своем кабинете Л. И. Брежнев и держит в руках значок «Лауреат Ленинской премии». Входит Суслов.

— Слушай, Михаил Андреевич, ты «Малую землю» читал?

— Читал, Леонид Ильич! Изумительное произведение! Оно очень нужно нашему обществу.

— Ты меня не обманываешь?

— Разве я вас в чем-нибудь обманывал?

— Я не помню. Позови мне Пельше!

Входит Арвид Янович Пельше.

— Пельше Янович!

— Я не Пельше Янович.

— Ярвид Пелыневич! Ты мою «Малую землю» читал?

— А как же, Леонид Ильич, целых три раза, да и семья вся зачитывалась.

Леонид Ильич, играя значком, говорит:

— Ну ты смотри… буквально всем нравится. Может, и мне почитать?

Леонид Ильич принял голландского посла за болгарского и сообщил ему:

— Мы вам дадим пять ракет, а вы нам за это 150 тонн помидоров.

На это посол ответил:

— Хорошо, пять ракет нам пригодятся, но где мы возьмем 150 тонн помидоров?

Брежнев играет с трехлетним внуком.

— Ты кем хочешь быть, когда вырастешь?

— Генеральным секретарем, дедушка, как и ты! Брежнев задумался.

— Молодец! Но зачем нам два Генеральных секретаря?

Запись в школьном дневнике Лени Брежнева: «Носит по четыре октябрятских звездочки».

Ленин с соратниками обсуждает план вооруженного восстания. Подбегает маленький мальчик и кричит:

— Вооруженное восстание нужно провести 25 октября 1917 года!

Ленин удивляется:

— Ты кто такой?

— Ленька Брежнев!

Снимается новый художественный фильм «Молодые годы Брежнева». В главной роли — Савелий Крамаров.

Брежнева попросили рассказать, как он провел войну, а он говорит, что был политработником и беседовал с солдатами. Его просят рассказать об этом. Брежнев:

— Веду я однажды политзанятие в блиндаже. Тут залетает граната. Ну, думаю, все… Каюк… Но тут наш народ сказал свое твердое «НЕТ» — и граната вылетела обратно!

Идет Брежнев по кремлевскому коридору, а навстречу ему Черненко. Брежнев (радостно):

— Здравствуйте, товарищ Суслов!

Черненко опешил:

— Леонид Ильич, да что вы, товарищ Суслов давно уже умер!

Брежнев (после паузы):

— Да?! Ну тогда до свидания, товарищ Суслов.

Брежнев прощается на аэродроме с политиком из США. Они долго обнимаются и целуются. Наконец политик поднимается в самолет и улетает. Брежнев плачет. К нему подходит Суслов:

— Ну что вы, Леонид Ильич, перестаньте. Стоит ли так расстраиваться, ведь как политик он ничего не значит.

— Да, но как целует!

В Верховном Совете Брежнев начинает выступление:

— Товарищи сионисты!..

В зале недоумение, шум. Оратор сверлит взором свою бумажку:

— Товарищи! Сионисты опять готовят…

Звонок в дверь. Брежнев подходит, вынимает из кармана очки, бумажку и читает:

— Кто там?

За дверью молчание.

Брежнев снова читает бумажку:

— Кто там?

За дверью снова молчание. Брежнев открывает дверь, там стоит Громыко. Он лихорадочно роется в карманах. Наконец находит бумажку и читает по ней:

— Это я.

Брежнев говорит:

— Написал на бумажке речь к сегодняшнему торжеству и забыл ее дома. Что поделаешь — склероз! Что было в моей бумажке — не помню, но в конце, помню, предлагалось выпить. Давайте мы это и сделаем!

Семейный скандал в доме Брежневых.

— Ну и дуб же ты, Леня!

— Да, мы, коммунисты, из твердой породы!

Прилетает Брежнев в Бонн. У трапа его встречает почетный караул с оркестром. Но Леонид Ильич, ни на что не отвлекаясь, деловито подходит к клумбе, кладет в карман горсть земли, возвращается в самолет и отбывает на родину.

После этого советское Министерство иностранных дел посылает в Германию следующую ноту: «Приносим извинения за случившееся недоразумение. Вместо Программы мира в главу страны была заложена программа лунохода».

Идет встреча в аэропорту Индиры Ганди. С приветственной речью выступает Леонид Ильич Брежнев:

— Дорогая Индира Ганди! От имени КПСС, Верховного Совета СССР и от себя лично разрешите вас обнять!

(Прячет бумажку, снимает, прячет очки, подходит, обнимает, возвращается к микрофону, цепляет очки, достает бумажку.)

— И поцеловать! Три раза!

Брежнев выступает перед съездом:

— Товарищи! Мне тут доложили, что у некоего Леонида Ильича Брежнева есть больше различных наград, чем у меня. Как же так?

— Но позвольте, — отвечают ему, — ведь это вы и есть — Леонид Ильич Брежнев!

— Да? — удивился Брежнев. — Тогда почему у того больше?

Брежнев выступает с отчетным докладом. В первом ряду сидят два рабочих, слушают его и умирают от смеха. Наконец их вывели. Один рабочий говорит другому:

— Твердил же я тебе, что это не Райкин! А ты — Райкин, Райкин!

Брежнев выступает на заседании ЦК:

— Прошу почтить минутой молчания светлую память товарища Черненко.

— Но, Леонид Ильич, ведь он еще не умер!

— Да, но память уже потерял!

Брежнев выступает по телевидению с опровержением:

— Товарищи! В последнее время распространились слухи, что в автомобиле вместо меня возят чучело. Заявляю ответственно: это клевета! На самом деле я вместо чучела всегда езжу сам.

Однажды Брежнев вызывает к себе министра торговли и говорит:

— Здесь от старых большевиков поступила жалоба, что в последнее время в продажу стала поступать водка, на упаковочной головке которой нет язычка — открывать неудобно!

— Разберусь, Леонид Ильич.

Затем Брежнев прошел на кухню, достал из холодильника бутылку, отвернул винтовую головку и задумался: а зачем здесь еще язычок? Привередничают старички!..

Брежнев читает на съезде речь:

— Ох, ох, ох…

Референт ему сзади шепчет:

— Леонид Ильич, переверните страничку, здесь мы с вами в крестики-нолики играли.

Решают Брежнев и Андропов кроссворд. Андропов:

— Десять по горизонтали — великий полководец с одним глазом, семь букв.

Думали, думали — не знают. И тут Брежнев выбегает в коридор. Из коридора слышится страшный крик. Брежнев заходит, вытирая палец носовым платочком, и говорит:

— Пиши — Устинов!

Брежневу докладывают: куры в стране дохнут. Брежнев подумал и пишет резолюцию:

— А нарисуйте-ка на курятниках большие зеленые круги!

Нарисовали. Куры продолжают дохнуть. Брежнев:

— Так. Сотрите круги и нарисуйте маленькие красные звезды.

Стерли. Нарисовали. Куры все равно дохнут. Брежнев:

— Ладно. Сотрите звезды и покрасьте все в ярко-оранжевый цвет.

Вскоре докладывают: все куры передохли!

— Жаль. У меня было еще столько идей…

На съезде КПСС Брежнев читает телеграмму:

— Вот что пишут нам товарищи из Сибири: «Срочно пришлите два эшелона водки зпт народ протрезвел — спрашивает, куда девали царя-батюшку».

Встречает как-то Брежнев Черненко и говорит:

— Знаешь, Костя, мне в новогоднюю ночь такой страшный сон приснился! Вроде я в раю, эти самые яблочки кушаю, а вокруг меня ангелы летают…

— Так что же здесь страшного, Леонид Ильич?

— А то, что присмотрелся я — а это никакие не ангелы, а наши члены Политбюро!..

На очередном заседании Политбюро выступает Брежнев:

— Предлагаю Леониду Ильичу Брежневу вручить пятую Звезду Героя… посмертно.

— Но как же так, Леонид Ильич, ведь вы еще не умерли?

— Да? — отвечает Брежнев. — Тогда я ее просто так поношу.

В Советский Союз прилетел Луис Корвалан. На торжественном обеде в его честь он просит Брежнева:

— Леонид Ильич, покажите мне памятник Сталину.

Брежнев:

— Сталин, Сталин, не помню такого.

Через какое-то время Корвалан снова просит:

— Леонид Ильич, покажите мне памятник Сталину.

Брежнев:

— Сталин, Сталин, не помню такого.

Визит подходит к концу, и уже в аэропорту после традиционного поцелуя Корвалан опять просит:

— Леонид Ильич, покажите мне памятник Сталину.

Тот промолчал, самолет улетел, и секретарь спрашивает у Брежнева:

— Леонид Ильич, а почему вы не показали Луису Кор-валану памятник Сталину?

Брежнев:

— Луис Корвалан, не помню такого.

Как-то приснилось Брежневу, что он произносит важную речь на очередном съезде КПСС. Когда он проснулся, то увидел, что действительно произносит важную речь на съезде КПСС.

Приезжает Брежнев в Тбилиси. Там — торжество, демонстрация, портреты, транспаранты. Брежнев стоит на трибуне, вдруг поворачивается к Шеварднадзе и спрашивает: «А где ГУМ?»

Брежнев с сопровождающими едет в лимузине. Вдруг он начинает дергать ручку и пытаться открыть дверь. Ему говорят:

— Леонид Ильич! Куда вы? Там же ветер!

Брежнев замирает, минуту-другую морщит лоб, после чего спрашивает:

— Зачем ветер?

Едет Брежнев на машине с номером «00–01». Обгоняет его такая же машина с номером «00–00». Брежнев:

— Догнать наглеца!

Догнали. Брежнев подходит к машине.

— Ты кто такой?

— Я? Директор мясокомбината.

— А ты знаешь, кто я такой?!

— Нет. Но судя по номерам, тоже неплохо устроился.

Приезжает Брежнев на БАМ. Видит — строители трудятся. Все — в полосатых рубашках. Брежнев их приветствует громко, по-военному:

— Здравствуйте, товарищи матросы!

Ему сопровождающий шепотом:

— Леонид Ильич! У матросов ведь полоски-то — не вдоль, а поперек!

Обращается как-то Брежнев к своим соратникам:

— Друзья! На прошлом заседании Политбюро мы все писали сочинение «Как я провел лето». Никто случайно не помнит; что я там написал?

— Ну, вообще-то вы написали, Леонид Ильич, что летом ездили отдыхать с бабушкой…

— О! Теперь главное, чтобы жена не узнала, с какой именно бабушкой я ездил отдыхать!..

Приехали как-то Брежнев и Громыко на конференцию в Америку. Жена Брежнева говорит мужу:

— Смотри, как Громыка ворует столовое серебро. А ты чего сидишь?

Брежнев говорит жене:

— У меня есть лучший способ.

Встает и объявляет:

— Сейчас я вам фокус покажу! Смотрите внимательно, кладу я золотые вилочки и ложечки себе в карман, говорю волшебные слова. Чики-брики, ложки у Громы-ки!!!

Картер спрашивает Брежнева во время встречи в Вене:

— Почему ваши войска вошли в Афганистан?

— Потому что начинается на «А».

— Разве этого достаточно для вторжения в страну?

— А мы их по алфавиту!..

Брежнев выступает на съезде:

— Нам нужен мир! И желательно — весь.

Маршал Устинов — Брежневу:

— Мы в Министерстве обороны решили приступить к сокращению штатов.

— Прекрасно. И с чего же вы решили начать?

— Я думаю начать со штата Невада.

Летят в самолете после совещания Никсон и Брежнев. Вдруг — гроза. Молния как полыхнет, гром как грохнет. От вспышки зажмурились. Глаза раскрыли, глядь, Бог в самолете. Никсон спросил у Бога, когда в США кончится безработица.

— Через двадцать лет, — ответил Бог.

— Жаль, не доживу! — сказал Никсон.

Брежнев спросил у Бога, когда в России наступит счастливая жизнь.

— Жаль, не доживу! — ответил Бог и заплакал.

Как-то раз Брежнев жалуется Громыко, что не может толком разобраться с летним и зимним временем. Громыко отвечает:

— Да это же элементарно — весной передвинул стрелки часов вперед на один час, а осенью назад на один час!

— Так-то оно так, — отвечает Брежнев, — да вот недавно случился такой казус — после гибели Садата отправил в Египет телеграмму о глубоком соболезновании, так она на час раньше пришла!

Приходит Брежнев к Громыко. Министр с блюдечком вертится вокруг собаки, а та морду набок да еще огрызается.

— Ты чего делаешь? — спрашивает Брежнев у Громыко.

— Да вот, учу собаку есть горчицу, — отвечает вспотевший от усилий министр.

— Не так надо! — Брежнев берет блюдечко с горчицей и щедро мажет ею собаке под хвостом. Псина начинает визжать, крутиться и, наконец, не выдержав жжения, вылизывает всю горчицу.

— Вот видишь! — говорит довольный Брежнев. — С песнями, плясками, и главное — совершенно добровольно!

Посмотрел как-то Леонид Ильич рекламу, встает на следующий день на заседании Политбюро и говорит:

— Товарищи! Объясните мне, пожалуйста, что же такое сникерс?

— Ну как же, Леонид Ильич, это же просто: съел — и порядок!

— Ну вот! А говорят, что после Сталина в стране порядка нет!

Встает как-то Леонид Ильич на заседании Политбюро и говорит:

— Угощайтесь, товарищи! Жвачка «Ригли спер-минт»!..

— Откуда, Леонид Ильич?

— С неба упало!

— Что — само?!

— Ну да, само!.. Наша ПВО вчера одну пачку сбила…

Встает Брежнев на заседании Политбюро и говорит:

— Друзья! Предлагаю после возвращения из космоса наградить Звездой Героя товарища Михалкова Никиту!

— За что, Леонид Ильич? Он же на самом деле не летал?

— Правильно! Так мы его и наградим не на самом деле! А на самом деле наградим меня!

Прочитал как-то Брежнев объявление в газете об отдыхе на Гавайях и говорит:

— Полная чепуха!

— Да нет, что вы, — разубеждают его, — все здорово, пляжи, пятизвездочный отель…

— Вот потому и чепуха. Как это у отеля может быть столько же звезд, как и у меня?!

Провожали как-то члены Политбюро в последний путь товарища Суслова. Заиграла музыка. А Леонид Ильич вдруг и говорит:

— Товарищи! Я угадаю эту мелодию с пяти нот.

— Ну что вы, Леонид Ильич! Как можно?!

— Ну, можно, конечно, и с трех, но потом скажут, что я с товарищем Сусловым заранее договорился…

Приходит раз Леонид Ильич в ЦК КПСС и говорит:

— Предлагаю обратиться в итальянскую компартию с предложением повесить мне на грудь их «Чиччолину».

— Но, Леонид Ильич, — отвечают ему, — ведь Чиччолина — это их порнозвезда.

— Так вот именно такой звезды у меня еще нет!

Как-то на заседании Политбюро Брежнев встает и говорит:

— Товарищи! А что это здесь все время пищит?

— Это пейджер, Леонид Ильич.

— Мда-а, значит, правильно говорят, что я добрый. При Сталине он бы и пикнуть не смел!

Тема соревнования с Западом. Обратим внимание, что в соревновании с западными деятелями «Брежнев», несмотря на свою простоту, почти всегда берет верх. Да и соратников обычно ставит в тупик. Как понять это видимое противоречие? Ведь «Брежнев» наделен бесчисленными слабостями: забывчивостью, несообразительностью, непонятливостью, наивностью и т. д. Но вспомним, что в карнавале и сказках все слабости имеют свойство волшебным образом оборачиваться источниками силы. Например, ленивый Иван, не слезая с печи, достигает всего «по щучьему велению». Отчего же происходит это чудесное перерождение слабости в силу? Можно сказать так: слабость отбрасывает человека к земле, то есть — в объятия карнавальной стихии. Сливаясь с ней, он приобретает бесконечную силу. Его устами говорит и через него действует уже не он сам, а всепобеждающая карнавальная стихия.

И поэтому — именно в силу своей простоты и слабости — сказочные герои с легкостью одолевают врагов. Знания, власть, богатство (в одном из анекдотов — мешки с золотом) — все это оказывается бесполезным, бессильным и даже фальшивым, если человек отделяет себя от этой стихии.

«Брежнев» ведет’ себя как ребенок — играет в зайчика и деревянную лошадку, по-детски влюблен в пышные титулы и награды. Он смело играет и с собственным телом: расширяет грудь для орденов, готов продеть себе кольцо в нос. Но его игра не сводится к детским игрушкам. Она не ограничена ни «одной шестой суши», ни даже всей планетой. Он играет с целым миром, легкомысленно и весело — запускает ракеты на Солнце и раскрашивает Луну. В такие моменты в его облике мы неожиданно видим черты «играющего мальчика» Гераклита, которому принадлежит власть над всей Вселенной. (В некоторых анекдотах он, кстати, и внешне превращается в ребенка — скажем, когда дает советы Ленину.)

Даже если в ходе этой космической игры гибнет весь мир, ничего страшного или плохого в этом нет. Таково карнавальное восприятие действительности, в корне отличающееся от «обычного» взгляда на мир.

Вот некоторые анекдоты на тему о соревновании Брежнева с западными деятелями.

Брежнев и Никсон совершают прогулку на вертолете над рабочими пригородами Москвы. Никсон видит бараки с телевизионными антеннами и удивленно говорит:

— Вы нас не только догнали, но и перепгали! У нас в свинарниках еще нет телевизоров!

Принимая Никсона, Брежнев устроил ему телефонный разговор с адом. Никсона соединили с дьяволом. Разговор стоил рубль. Вернувшись в Америку, Никсон рассказал о советской диковинке. Но оказалось, что в Америке такой телефон изобретен давно. Никсон снова поговорил с адом. Требуют сто тысяч долларов.

— А почему Брежнев платил только рубль?

— У Брежнева был местный разговор.

После встречи Брежнева с канцлером ФРГ.

— Ох, и здорово вы, Леонид Ильич, срезали этого канцлера!.. Он вам: «А как насчет ракет в Восточной Европе?!» А вы ему: «Каких ракет?» Он так и сел!.. Хорошо умыли канцлера!

— Какого канцлера?

Приехал летом Картер к Брежневу с визитом. Повели его на экскурсию на ВДНХ. Жара стояла страшная, и Брежнев предложил Картеру искупаться в центральном фонтане. Картер разумно возражает:

— А если подойдет ваш представитель закона и спросит, почему купаемся в неположенном месте?

— Ну, ответишь, что ты президент США, и он, конечно, все поймет и уйдет.

Купаются они, купаются. И тут подходит милиционер и обращается к Картеру:

— Ну-ка, плыви сюда! Что тут делаешь?

— Да как вы ко мне обращаетесь! Я — президент США Картер!

— Угу, сейчас вот тот мордастый подплывет, скажет, что Брежнев.

Как-то раз едут в одной машине Рейган, Тэтчер и Брежнев. Ну и за ними, как положено, увязалась банда разбойников. Что делать? Рейган выбрасывает в окно мешок золота. Бандиты даже не притормозили. Тэтчер выбрасывает в окно два мешка золота. Бандиты притормозили, но все равно продолжают погоню. Брежнев пишет записку и выбрасывает в окно. Бандиты тут же отстали. Удивленные Тэтчер и Рейган спрашивают:

— Что вы им написали, Леонид Ильич?

Брежнев, гордо сдвинув брови:

— Мы на БАМ, а вы куда?

Совещание в верхах. Перекур. Де Голль вынимает серебряный портсигар. На нем надпись: «Генералу де Голлю — признательная Франция». Закуривает.

Джонсон достает золотой портсигар. На нем гравировка: «Ливдону — от любящей жены!»

Леонид Ильич вынимает из кармана усыпанный бриллиантами платиновый портсигар. На крышке — дарственная надпись вязью: «Дорогому графу Уварову — от великого князя Сергея Александровича».

Приезжает Картер в СССР, встречает его Брежнев в аэропорту. Поздоровались, поцеловались. Смотрит Брежнев — а у Картера на пиджаке три маленькие цветные кнопочки. Брежнев интересуется:

— Что это?

Картер:

— Это наше специзобретение для визитов. Если мне станет холодно, я жму первую кнопочку — и мне сразу становится тепло. Если мне жарко — жму вторую и охлаждаюсь. А если очень устаю — жму третью и сразу ощущаю прилив сил…

Брежневу понравилось, дал он указание сварганить что-то подобное, но свое.

Ответный визит Брежнева в Штаты. Встречает его Картер в аэропорту, глядит — Брежнев с трудом спускается по трапу, а на шее у него бронированная дверь от «ЗИЛа». Картер говорит:

— Что это?

Брежнев отвечает:

— Если мне станет жарко — я окно открываю, если мне холодно — закрываю, а когда устаю — бросаю эту дверь к черту и сразу ощущаю прилив сил…

Брежнев вызвал в Кремль группу космонавтов.

— Товарищи! Американцы высадились на Луне. Нужно их переплюнуть. Мы тут посоветовались и решили, что вы полетите на Солнце!

Космонавты заволновались:

— Готовы выполнить любое зада… Но мы же там сгорим!

— Вы что же думаете, в правительстве одни дураки сидят? Вы полетите ночью!

Приехал Брежнев в США, ему там обед, а после обеда предлагают сыграть на рояле. Он сел, нажал пару раз на клавишу, потолок открылся, и ему на голову ведро воды вылили.

Решил отомстить. Приезжает Рейган в СССР, все то же самое, предлагают на рояле сыграть. Он говорит:

— Что ж я, дурак?

На что Брежнев отвечает:

— Нет, мы люди простые, воды на голову не будет.

Рейган с опаской один раз нажал, второй, третий, потом двумя руками целыми аккордами побарабанил по клавишам. И спрашивает:

— А в чем же соль?

Брежнев отвечает:

— Вот ты тут на клавиши жмешь, а там в сторону США ракеты летят.

Поспорили Брежнев с Картером, у кого в стране праздников больше. И договорились, что за каждый праздник другой будет получать в морду. Картер первым начал:

— Рождество (хрясь!), День независимости (хрясь!), Хеллоуин (хрясь!).

Иссяк. Леонид Ильич засучил рукава и пошел:

— Аванс, получка, аванс, получка, аванс, получка…

Брежнев едет на лимузине по Москве с президентом Картером, показывает город. Проезжают Кремль. Брежнев тычет пальцем в окно:

— Это мое…

Проезжают собор Василия Блаженного.

— И это мое…

Проезжают Мавзолей.

— И это тоже мое…

— Позвольте, но ведь там, кажется, написано «Ленин»?

— А, это они забыли две точки над «е» поставить.

Приезжает Брежнев к Картеру. Картер говорит:

— Посмотри в окно. Видишь, какой красивый мост?

— Вижу.

— В одну сторону пять полос, в другую — пять… А по проекту было в одну десять и в другую — десять.

— Так где же они?

— Так все здесь!

И показывает на обстановку в Белом доме. Брежнев думает: «Ну ладно!» Приезжает к нему Картер. Брежнев говорит:

— Видишь Москву-реку?

— Вижу.

— А мост видишь?

— Не вижу.

— Потому что все здесь!

И показывает на обстановку в Кремле.

Приехал как-то Брежнев в США, вокруг него охрана, захотел посмотреть на часы, а часов-то и нету. Президент Картер ему говорит:

— Вот какие у нас воры!

Потом приехал Картер в Москву, сели они с Брежневым в «Запорожец», едут, едут. Вдруг машина заглохла. Водитель вышел, открыл капот и говорит с удивлением:

— Ну и ну, мотор на ходу украли!

Тут Брежнев и сказал:

— А у нас такие воры.

Поспорили Картер и Брежнев, кто победит в соревнованиях по бегу. Через час после того, как Картер достиг финиша, приплелся Брежнев. На следующий день советские газеты сообщили: «В состоявшемся забеге между советской и американской стороной Леонид Ильич Брежнев пришел одним из первых, а Картер — предпоследним».

Приехал Брежнев с визитом в США. После официальной части Картер предложил ему аттракцион — лабиринт смерти. Брежнев согласился. Зашел Брежнев в лабиринт — а туг на него бросился разъяренный тигр. Ну, Брежнев туда-сюда — и тупик… Присмотрелся — маленькая табличка: «Американская шутка. Выход направо». Ну и вышел…

На следующий год Картер приехал с визитом в СССР. Брежнев ему решил показать русский вариант лабиринта. Вошел Картер — а на него кинулся медведь. Картер бегал-бегал, уперся в тупик. Видит — надпись: «Русская шутка. Выхода нет».

Договорились Брежнев с Рейганом уничтожить все ядер-ные ракеты. На следующее утро звонок из Белого дома в Кремль:

— Ха-ха, Леня, мы вас перехитрили и оставили одну бомбу.

Брежнев вызвал министра обороны:

— Мы все ракеты уничтожили?

— Виноваты, дорогой Леонид Ильич, один прапорщик Пупкин пять штук себе прихватил, сейчас отбираем.

— Не прапорщик, а генерал Пупкин!

Звонит Брежнев Рейгану:

— У нас еще есть ракеты!

Американцы проверили: действительно есть. Рейган и говорит:

— Пока в России бардак, она непобедима.

Брежневу докладывают, что Вашингтон готовится к ядерной бомбардировке. Леонид Ильич, кряхтя, спускается в секретную комнату. Садится за пульт. А там — кнопочки и под каждой подпись — страна, на которую нацелена ракета. Леонид Ильич ищет нужную кнопку, приговаривая:

— Где эта Америка?

Голос из динамика:

— До нападения осталось 30 секунд.

Брежнев:

— Ну где же эта чертова Америка?

— Десять секунд…

— Ну, где же?!

— Пять секунд!

Леонид Ильич:

— Эх, была не была, — и обеими руками бьет по всем клавишам, напевая: «Этот день победы!!!..»

Третья мировая война. Уничтожено все живое. Каким-то чудом уцелели только Брежнев и Рейган. И вот Рейган берет в руки здоровенный камень и тихонько подкрадывается сзади к Брежневу… Как вдруг кто-то его хрясь ломом по голове! Кто же это был? Ленин, который всегда живой.

«Непристойности» в анекдотах. Как известно, площадное слово и «непристойность» — весьма важная часть общей карнавальной атмосферы. В речах «карнавального Брежнева» непринужденно мелькают площадные словечки и «непристойные» образы, которые были бы совершенно немыслимы в публичных докладах его прототипа. Выше мы уже отмечали, что реальный Брежнев иногда использовал бранную лексику в частных разговорах, но никогда — публично. Такое поведение вполне соответствовало общему духу эпохи — торжественно-серьезной, «застегнутой на все пуговицы». Характерно, что в устах «Брежнева» бранные словечки порой сами собой складываются из вполне приличного, можно сказать, пуританского текста.

Впрочем, сам герой анекдотов чувствует себя в море этой образности совершенно в родной стихии, как рыба в воде. В некоторых анекдотах и частушках он становится настоящим секс-символом — ему достаются едва ли не все знаменитые женщины эпохи: Эдита Пьеха, Софи Лорен, Анджела Дэвис, Брижит Бардо, Мэрилин Монро… Несколько «непристойных» частушек заканчиваются двустишием:

Да и вообще, как гласит другая частушка:

Образ смерти в анекдотах. Весьма любопытен и фольклорный образ «смерти Брежнева». Надо сказать, что взгляды на смерть в обычном и карнавальном мире резко различаются. С обычной точки зрения смерть — это некое окончательное и бесповоротное изменение. С карнавальной точки зрения ничего окончательного и бесповоротного вообще не бывает. Превращения и перемены — бесспорное благо, это и есть карнавал. (Можно вспомнить возглас в старинном итальянском карнавале: «Смерть тебе!» — весело кричали его участники, гася друг у друга зажженные свечи). Смерть радостна, потому что не щадит ничего и никого, несет миру полное праздничное обновление, новое рождение. Поэтому веселая смерть становится высшим проявлением карнавальной стихии. Чем шире ее размах — тем лучше!

«Брежнев» — воплощение целой эпохи, и его смерть воспринимается в фольклоре как всеобщее обновление, своеобразный вселенский карнавал. Однако смерть эта временна, неокончательна. «Брежнев» умирает много раз, но в то же время бессмертен. Ничего удивительного в этом нет: для человека, попавшего в карнавальный мир, время останавливается, потому что карнавал — это сама вечность.

Большинство анекдотов о смерти и бессмертии Брежнева было создано задолго до смерти реального Леонида Ильича. Главный герой этих текстов — не сам «Брежнев», а его смерть. Она является к нему в разных карнавальных личинах — то под видом неандертальца, то в облике Ивана Сусанина. А то и вовсе, вопреки всякому вероятию, обходит его стороной.

Чудесная неуязвимость — не такое уж редкое свойство фольклорных героев, в том числе имевших исторические прототипы. Например, в одном из народных сказов про Чапаева (сказов, не анекдотов) после боя легендарный красный командир вытрясает свою шинель, и из нее сыплются набившиеся туда свинцовые пули… Так зримо выражается все то же фольклорно-карнавальное бессмертие.

В 1982–1985 годах один за другим умерли три генсека: Брежнев, Андропов, Черненко. После всего сказанного уже не покажется странным, что фольклор осмыслил эту череду похорон как один долгий карнавал. Появилось множество шуток, которые на обычный (некарнавальный) взгляд покажутся весьма безжалостными. Например, такие:

«Нас постигла радость скорбной утраты».

«Лозунг: «Пятилетку — в три гроба!».

«Каждый член Политбюро решил умереть генсеком».

«Радиокомментатор на похоронах Андропова:

«— Все Политбюро в полном составе идет к могиле!»

«— Таскать вам, не перетаскать! — сказал Иванушка-дурачок, увидев Черненко на похоронах Андропова».

«— Что представляли собой похороны Андропова?

— Генеральную репетицию похорон Черненко».

«— Чем Черненко отличается от Андропова?

— Температурой тела».

«— Следующая пятилетка будет пятилеткой трех «П». — «Это что такое?» — «Пятилетка Пышных Похорон».

«Вечером люди включают телевизор, а там траурная рамка и диктор Игорь Кириллов в черном костюме говорит: «Дорогие товарищи! Вы, наверное, будете очень смеяться, но нас опять постигла тяжелая утрата…»

«Новый вид спорта: гонки на лафетах от Колонного зала до Кремлевской стены».

«В Москве строится трупопровод — от Кремля до Кремлевской стены…»

Ниже приводится еще одна подборка текстов — на этот раз на тему смерти и бессмертия «Брежнева».

— Брежнев решил прогуляться по лесу. И вдруг навстречу ему неандерталец с огромной дубиной… (Пауза.)

— А дальше?

— Дальше не помню, но начало-то каково, а?!

Один покупатель каждое утро подходит к газетному киоску, берет «Правду», оглядывает первую страницу и возвращает газету, не купив. Через несколько дней продавец спрашивает, что он ищет.

— Некролог.

— Некрологи помещают на последней странице.

— Некролог, который я жду, будет на первой!

В битком набитом троллейбусе сидящий пассажир читает газету с большим портретом в траурной рамке. Другой пассажир, стоящий позади него, тщетно пытается разобрать, чей это портрет, и спрашивает читающего:

— М-м-м?

— Н-н, Помпиду.

— А-а.

— Что пожелал французский президент Помпиду советскому народу, когда покидал СССР?

— Безбрежного счастья!

Приходит как-то Брежнев в свой рабочий кабинет, а там за его столом — какой-то мужик бородатый и в лаптях.

— Вы кто? — спрашивает Брежнев.

— Я Сусанин.

— Как?! Тот самый легендарный Иван Сусанин?!!

— Да, тот самый.

— Какая встреча! — обрадовался Леонид Ильич. — Но почему же вы без предупреждения? Я бы собрал всех членов Политбюро, побеседовали бы о вашем героическом подвиге…

— Вот-вот, собирай, — сказал Сусанин. — Как всех соберешь, так и пойдем.

Брежнев заблудился в лесу. Встречает мальчика.

— Как тебя зовут?

— Петя.

— Петя, выведи меня из леса, я тебя награжу.

— Мне надо посоветоваться с отцом.

— А кто твой отец?

— Лесник.

— А чего советоваться, выведи, и я сделаю тебя Героем Советского Союза.

— Нет, я сбегаю к отцу, спрошу.

Убегает. Прибегает.

— Нет. Я вас не выведу. Зачем мне звание Героя Советского Союза посмертно?

— Почему посмертно?

— А отец сказал: «Выведешь — убью».

Сообщение ТАСС: «Сегодня было совершено покушение на Генерального секретаря ЦК КПСС Л.И. Брежнева. Пуля попала ему в лоб и рикошетом убила шофера. Леонид Ильич не пострадал».

На допросе лейтенанта Ильина:

— И ничего ты не добился, а себя загубил. Тоже снайпер нашелся!

— Попробуй попади, когда все рвут из рук пистолет и каждый просит: «Дай мне, дай мне стрельнуть!»

Маршалу Буденному рассказывают, что в Брежнева стреляли.

— Попали?

— Нет, мимо.

— Издалека стреляли?

— Нет, в упор.

— А сабелькой пробовали?

— Что будет, если треснуть Брежнева по голове?

— БАМ!

— Какая разница между словами «горе» и «беда»?

— Если Леонид Ильич пойдет по Кремлевской стене и упадет — это горе. А беда — это если он не пойдет.

Заморозили в научных целях на сто лет двух добровольцев — русского и американца. Через сто лет они очнулись, но тут же снова умерли. От чего же? Американец умер после того, как услышал по американскому радио:

— Колхозники Техасщины, Мичиганщины и Примиссисипья досрочно выполнили план по весеннему севу.

Русский умер тогда, когда услышал:

— Передаем последние известия. На очередном, сто сорок шестом съезде КПСС Леонид Ильич Брежнев сказал…

— Вы слышали, Брежнев умер?

— Правда? Лично?

По случаю приезда Брежнева в одну из братских стран был устроен орудийный салют. После второго залпа старушка спрашивает милиционера, почему стреляют.

— Брежнев приехал, — отвечает тот.

— Не могли, что ли, попасть с первого раза?

За что Брежневу дадут пятую Звезду Героя? За освобождение Кремля… посмертно.

Выходит Брежнев на трибуну, достает из кармана бумажку и начинает читать: «Весь советский народ глубоко скорбит по поводу смерти нашего незабвенного Леонида Ильича…». Замялся, положил бумажку и достает из другого кармана другую: «Весь советский народ глубоко скорбит по поводу кончины нашего…». Бросает бумажку и достает из-за пазухи третью: «Весь наш народ…» Недоуменно смотрит на бумажку в руке, потом окидывает взглядом свою одежду:

— Извините, товарищи, я снова надел пид жак товарища Андропова.

— Какие последние слова произнес Брежнев?

— Юра, не трогай стимулятор!

— Какое лекарство последнее время принимал Брежнев?

— Авдропин.

Перед смертью Брежнев зовет к себе Андропова:

— Юра, может, ты в курсе, кто меня заменит?

— Я.

— А если за тобой народ не пойдет?

— Тогда он пойдет за вами!..

Малыш приготовился смотреть «Спокойной ночи, малыши».

Мать:

— Сегодня передачи не будет.

— Почему?

— Брежнев умер…

— А это кто? Хрюша или Степашка?

«Покажите нам еще раз по телевизору похороны Брежнева», — обращаются граждане на телестанцию. И в ответ на удивление руководства поясняют: «Первый раз мы смеялись, теперь мы будем плакать».

«Брежнев на том света». Своеобразным развитием фольклорной темы смерти генсека являются его «приключения на том свете». В карнавальном мире одновременно действуют люди различных исторических эпох, и никого это не удивляет. Вполне заурядное начало анекдота: «Брежнев пригласил Александра Македонского, Цезаря и Наполеона посмотреть парад на Красной площади…»

Брежнев, с этой точки зрения, не умер, а продолжает жить и сейчас. Вот некоторые анекдоты на эту тему.

Приходит Брежнев к Горбачеву:

— Михаил Сергеевич, пора бы меня наградить новым орденом.

— Леонид Ильич, вы же умерли.

— А вы наградите посмертно.

После смерти Леонид Ильич попал в загробный мир. Идет и видит: какой-то мужик в старом халате подметает тротуар.

— Это ты, Никита Сергеевич? — спрашивает Леонид Ильич.

— Я.

— Такой занимал пост — и вдруг подметалой?

— Посмотрим, кем тебя назначат. Ты знаешь, кто у нас тут начальник отдела кадров?

— Кто?

— Сталин!

Брежнева после смерти спрашивают, куда он хочет — в рай или в ад.

— Дайте взглянуть.

Ему показали. В раю сидят праведники, и ангелы им «Правду» читают. А в аду веселье: водку пьют, в карты режутся и с женщинами забавляются.

— Хочу в ад.

Схватили его и бросили в кипящую смолу. Брежнев вопит:

— Вы мне другое показывали!

— А это наш агитпункт был.

Андропов звонит Брежневу на тот свет:

— Ну и наследство ты мне оставил.

— Это не телефонный разговор. Прибудешь — поговорим.

Брежнев узнал, что Андропов «простудился» и не поднялся на Мавзолей 7 ноября. Пишет ему с того света: «Я слышал, ты к нам собираешься, так не забудь себе и мне ложки захватить».

Вскоре прибыл на тот свет Андропов.

— Ну, взял ложки? Давай!

— Жаль, забыл… А что, тут с этим плохо?

— Да нет… Только когда Гитлер дежурит по кухне — серпом и молотом есть заставляет.

— Пиши, Леня, пока не поздно, Константину Устиновичу.

Встречает на том свете Брежнев Андропова.

— Ну что, выпьем?

— Нет, давай уж подождем третьего…

Брежнев вернулся с того света. Едет по Москве и видит огромную очередь возле гастронома.

— За чем это люди стоят?

— Заводкой.

— А что, водки не хватает? При мне хватало всем!

Едут дальше. Снова очередь.

— А это за чем?

— Тоже за водкой, Леонид Ильич.

— Ну, при мне пили меньше!..

Брежнев решил спуститься с небес на землю — посмотреть, что и как. После его возвращения члены архангельского Политбюро интересуются, как дела на земле.

Брежнев:

— В Москве все в порядке. Мавзолей стоит, Кремль тоже на месте. Зашел в свой кабинет — а там я сижу…