Дрянной Мир. Книга первая.

Глава 10

Массека оказалась далеко не самым великим из городов. Населения в нём вряд ли было больше пяти тысяч, и большая часть поселения, укрытого невысокими, но толстыми стенами из песчаника, была растянута вдоль береговой линии. Зданий выше трёх этажей в этом городе вовсе не было, отчего я совсем не понимал, какие богатства в своих поселениях аккумулировали пираты. Либо местные морские налётчики были не столь удачными, как их собратья из моего мира, либо пиратские богатства слишком сильно преувеличивались в рассказываемых историях. Единственное, что хоть сколько-то спасало ситуацию, так это многочисленный флот, состоящий из множества галер разного размера и быстрых торговых кораблей. Такое количество кораблей строить было слишком долго, поскольку каждый ставили на верфях по индивидуальному проекту. Я был более чем уверен, что о римском принципе строительства боевого флота им было известно, ведь для этого необходима куда как большая централизованность государства.

- Ну, Таклин, как платить мне будешь? Как-никак троих целых подвёз. Считай, что всего за день вы добраться смогли, а иначе бы столько дней ноги стаптывали по нашей горячей земле.

- Ты вот этого забирай. – кивнул в мою сторону старший из двойки дварфов, - Из него прекрасный «сосуд» выйти может, так что за дорого продать сможешь. Хотя, не мне тебя об этом учить.

В последний момент я было схватился за булаву со своего пояса. Вот только воевать уже было поздно, поскольку у спины я почувствовал острый клинок. Приятного в этом было мало, а супермэном я себя не чувствовал, так что сопротивляться очередному пленению было слишком поздно. Вооружённых моряков было почти три десятка на этой галере, а это, даже не учитывая двух дварфов, против одного меня с ржавой железкой в руках, было непосильно много. Меня моментально обезоружили, заломили руки за спиной и поставили на колени.

- А не обманываешь ли ты меня? – спросил Баркан, ткнув острием своего меча мне прямиком в лоб.

- Если бы я тебя обманывал, то вели бы мы с тобой до сих пор дела?

- Тоже верно. Можешь считать, что мои услуги ты сейчас оплатил. Тебя доставят на шлюпке к побережью. Надеюсь, что наше последующее сотрудничество будет столько же плодотворным.

Едва я захотел покрыть южанина и его низкорослых друзей несколькими этажами забористого русского мата, но в этот же момент меня по голове приложили чем-то тяжёлым, отправив в тяжёлый нокаут. Просыпаться было тяжело, и я чувствовал, что пираты подарили мне лёгкое сотрясение мозга. Оказалось, что стою я на помосте, лишённый всего того небольшого скраба, который был со мною во время побега с острова. Лишили меня даже нательного белья, оставив абсолютно нагим перед многочисленной толпой, блуждающей из стороны в сторону.

Закрывая ладонями свой срам, я посмотрел по сторонам, заметив, что по бокам от меня стояли точно такие же бедолаги, представленные в основной своей массе обычными людьми, мало чем от меня вообще отличающимися. Вот только был один представитель весьма необычного народа, который увидеть мне ещё не удавалось. Похоже, что это был один из потомков существ, организовавших на землю королевства Фронтайн Потоп. Существо выделялось большим ростом, представляющим из себя больше целых двух метров махину с чёрной кожей. Кожа была совсем иной по сравнению с чернокожими гребцами на галере трижды мною проклятого Баркана. Этим оркам будто забили под кожу угольную пыль, тогда как чёрные представители человечества казались куда более живыми. Мускулы под кожей орка обвивали кости толстыми канатами, но даже так он не казался современным моей жизни качком. Внешне он был больше похож на силачей прошлого. Большая сила сосуществовала с немаленьким процентом жира. Челюсть у орка была мощной и квадратной, высеченной словно из гранита, а волосы были стянуты в длинный хвост на затылке, перехваченный при помощи тонкой кожаной полоски. Внешне орк казался удивительно спокойным и взирал на людей, словно вышагивали перед ним не полноценные люди, взявшие его в плен, а мелкие букашки, совсем не достойные внимания.

Нас всех рассматривали словно животных, разве что, не заглядывая в зубы. Представлял нас всех дородного вида человек южной внешности, одетый в запашной халат, выполненный из весьма недешёвых тканей и вышитых несколькими толстыми серебряными нитями. Зазывал он активнейшим образом, нисколько не уступая самым заправским торгашам на рынках моей жизни. Вот только слов я вовсе не понимал, только отмечая факт того, что язык этот свистящий и короткий, ничуть не напоминающий мне хоть один из известных мне языков. Толпа тоже была всё больше из южан, а люди в привычных мне нарядах были большей диковинкой.

Ко мне подошёл один из южан, рассмотрев меня абсолютно со всех сторон, едва лишь только не заглянув в место, куда редко проникает солнечный свет. Такой жест меня бы серьёзно возмутил, но сомневаюсь, что хоть что-то мог сейчас бы противопоставить в бою. Всё же, кисти мои были перетянуты грубой верёвкой, которая была привязана к шесту чуть сбоку от меня. В таком положении единственное, что я мог делать, так это активно пинаться, но эффективность такого махания ногами была уж очень минимальной.

Едва южанин рассмотрел меня, так моментально принялся торговаться с работорговцем. Торговались они активнейшим образом, едва лишь чуть не хватаясь за кривые клинки на своих поясах. Вполне возможно, что до поножовщины могло очень скоро дойти, но тут из толпы проходящих вынырнул человек куда более северных кровей. Если среднестатистический житель местных земель был одет в длинный халат, достигающий щиколоток, то вот этот вот человек имел обычный средневековый костюм: шоссы с гульфиком, котту и несколько укороченную сюрко чёрного цвета. Лицо его было обезображено грубым шрамом, оставшимся от удара копьём и задевшим даже глаз. Человек этот, даже не рассматривая меня, что-то выкрикнул из толпы, сразу же переняв на себя вниманием работорговца. Пузан подошёл к нему, моментально принявшись набивать за меня цену. Пусть слов я не знал, но даже так был полностью уверен в том, что меня сейчас хвалят какими только угодными словами. Совершенно точно упомянули ещё и значение меня как «сосуда». Пусть таких людей было не так уж и много, но, судя по рассказам погибшего от выстрела в спину Фила, отношение сосудов к обычному люду было один к пятидесяти. Вот только ценность одного «сосуда» могла сильно разниться. В ком-то из «сосудов» было множество магической силы, которой хватит на пару тройку, а может и целый десяток мощных заклинаний, тогда как слабый «сосуд» не позволит сотворить даже одного сильного заклинания. У меня не было даже малейшего представления сколько во мне было этой самой магической энергии, но оставалось надеяться, что из меня моментально не высосут до последней капли.

Переговоры о моей ценности проходили несколько минут. Работорговец даже не обращал внимания на других жителей города, подходящих за покупкой раба. Жирдяй был целиком и полностью вовлечён в спор, отчего просто отмахивался от остальных покупателей. В конце концов, спор пришёл к логическому финалу и вытянул из кошеля несколько серебряных монет, толщиной не больше миллиметра, а размерами, не превышающими ногтя большого пальца. Вот только толстяка это нисколько не смущало, и жирдяй проверил монету вообще всеми вариантами анализа, которые были доступны ему в «полевом» варианте. Он принялся скрести монеты ногтем, пробовать на зуб, пытаться изогнуть пальцами, но по итогу остался доволен качеством монет, ссыпав их в небольшой тканый кошель, привязанный к его кожаному поясу. Поднявшись на платформу, он своими быстрыми пальцами развязал узел, который удерживал меня у шеста. Отвязанный конец верёвки он отдал чужеродному господину, купившему меня за горстку маленьких серебряных монет.

Меня сразу потащили куда-то в толпу, постоянно продолжая дёргать за верёвку. Плестись голым между плотной толпой людей было, мягко говоря, очень неприятно, отчего мне хотелось укрыться хотя бы куском порванной ткани, но моего нынешнего хозяина это ничуть не волновало.

Мы просто продолжали двигаться между приземистых зданий из песчаника. Повсюду шли люди, которых вид моего обнажённого тела нисколько не волновал. Похоже, что они уж очень часто видели голых рабов, и жителей больше бы удивил факт наличия у меня одежды.

Тянули меня постоянно, одёргивая буквально каждые несколько секунд. Раздражало меня это настолько, что я беспрерывно извергал из себя ругательства на родном для себя русском языке. Мой покупатель, едва я успел раскрыть рот, с интересом посмотрел на меня, но сразу же потерял внимание.

Наконец, мой «хозяин» разорвал тягостное молчание, хотя это нисколько не облегчало моей жизни. Одноглазый говорил на неизвестном мне языке короткими словами, затем перешёл на второй язык, третий, четвёртый. Пусть я не знал ни одного из слов этих языков, но даже так понятно было, что языки эти между собой сильно различаются. По итогу, поняв отсутствие у меня даже намёка на полиглотность, человек сжалился и заговорил на знакомом мне языке, отчего я испытал огромнейшее облегчение.

- Ты меня понимаешь?

- Да.

- Отлично.

Затем последовала очередная пауза. Пройдя между домов, мы вошли в один из домов, слабо отличающихся от всех остальных зданий. Внутри дом оказался куда богаче, чем мне показалось в первые мгновения. Внешне дом был простым, ничем не отличимым в общей картине, но только зайдя внутрь стало понятно, что оказались мы в доме достаточно состоятельного человека. Повсюду были развешаны множество ковров высочайшего качества, мебель была сделана из редкого здесь северного дерева, отличающегося красивейшим рисунком и цветом, отчего внешне оно выглядело отлитым из стали. В большой комнате, где мы оказались, войдя в дом, был поставлен большой стол и несколько стульев, которые для большей мягкости были устланы подушками.

Из-за угла показалось лицо обеспокоенной женщины, которую моментально отогнал жестом мой покупатель. К моему великому удивлению, посадили меня не на пол, как наверняка поступили бы с любым рабом, а на стул. Зад мой удобно расположился на круглой мягкой подушке. Купивший меня мужчина взялся за стоящий на столе кувшин, наполнил содержимым кувшина высокий деревянный стакан, который и протянул мне прямиком в руки.

- Ну и кто ты такой?

Одноглазый расстегнул свой пояс и повесил ножны на спинку своего стула. Он принялся рассматривать меня единственным уцелевшим глазом, из-за чего я вновь почувствовал себя полноценным рабом, а не свободным человеком. Для дополнительной уверенности, мужчина вытянул из ножен своего пояса четырёхгранный кинжал-рондель с ярко выраженной крестовиной. Со связанными руками я ничего не смог сделать бы ему сейчас, и меня преспокойно заколют, словно свинью. Потому-то я принялся аккуратно пытаться подбирать слова.

- Григорий. Это единственное, что я о себе сейчас помню. У меня амнезия.

- «Амне»-что? – не понял мужчина, склонив голову набок и ткнув в мою сторону острием кинжала.

- Потеря памяти. Я ничего не помню о себе и об окружающем меня мире. Помню, как телом пользоваться, как дубиной махать тоже помню, говорить умею, но остальное для меня будто в тумане.

- При этом на двух языках говоришь. Твой язык кажется агрессивным, рычащим, резким. Только не прикидывайся дураком и не говори, что не знаешь этого языка, а слова твои простым звуком являются. Есть слова похожие на фронтайнский, но истинных его носителей сейчас можно по пальцам одной руки пересчитать. Это далеко не простые слова - в жизни в это поверить не смогу. Уж слишком много я знаю языков, чтобы простым дурачком тебя считать. Быть может, ты северянин?

- Северянин?

- Да. Поговаривают, что за морем ледников живут суровые люди, обладающие скверным характером и грубым языком. Сам я их не видел и могу говорить лишь по услышанным мною словам.

- Не знаю.

- Откуда тогда ты общеимперский язык знаешь?

- Не самый быстрый рассказ.

- А тебе есть куда торопиться? – усмехнулся мужчина, развлекающий себя подкидыванием кинжала в ладони.

Суждения моего нового «хозяина» были достаточно логичными, а скрывать сейчас мне было просто нечего. Сейчас этот одноглазый человек кажется мне достаточно добрым, поскольку уже сейчас он мог начать на меня полноценное психологическое давление, благо люди придумали огромное количество приёмов истязания человеческой психики.

Рассказ я начал очень неспешно, рассказывая каждую запомненную мною деталь, которая могла бы нести за собой достаточное количество важной информации, дающей свет моей истории. Не забывал я о Вилфирде, сражении со странными монстрами в деревне, монастыре на холме, жемчужниках и парочке лживых дварфов. Чем больше проливал я деталей, тем сильнее мрачнел мой собеседник. В момент, когда в мой «короткий» рассказ влился отряд неизвестных воинов, прозванных старшим инквизитором «жемчужниками», тяжесть на лице моего «хозяина» стала настолько сильной, что потемнело даже внутри дома. У меня моментально стало складываться ощущение, что эти странные воины куда более могущественные и имеют большее влияние на все происходящие в Империи процессы.

- Ты уверен, что это были именно они? Не слышал я такого, чтобы жемчужники забирались чуть ли не на самый юг.

- Я говорю о них со слов Вилфирда. Понятия не имею зачем он взял меня и того рыжего парня Фила, но жемчужники меня едва не убили, а о судьбе Вилфирда мне ничего неизвестно.

- Даже не думай, что Вилфирд умер. Он кто угодно, но точно не обычный человек, чтобы так просто помирать. Что же тебя касается, Григорий, то ты либо последний дурак, либо же настолько сильно тебя по голове приложили, что ты последние остатки своих немногочисленных мозгов растерял, раз подумал, что дварфы с тобою честными будут. Они собственных матерей за мешочек с медяками подадут, а ты им жизнь свою решил доверить. Запомни раз и навсегда, Григорий: никогда не доверяй карликам, эльфам и людям.

- И кому тогда доверять? Оркам?

- Им куда легче доверять. Орки, как бы это странно не звучало, не испорчены лишней человечностью. Они есть никто иные, как прямые представители абсолютно чистой ярости, не способные на обман и любимые человечеством манипуляции. Что орк смог пробурчать – то останется правдой до самого момента его смерти.

- Намотаю это себе на ус, но лучше мне сейчас узнать о своём будущем. Не вижу толка мне хоть как-то развиваться интеллектуально, если я раб.

- Считай, что раб ты лишь номинально. Есть в тебе некая магическая энергия, но, судя по твоим словам, человек ты далеко не простой, а потому из тебя может выйти куда больше толку, если создать из тебя не простой «сосуд», а не самого слабого бойца. Считай, раз я купил твою жизнь, то ты должен будешь отплатить мне всего одной услугой. Опасной, но очень важной услугой, в удачном исполнении которой мы оба заинтересованы. Как никак, за тебя я двадцать восемь монет выложил, но этот южанский жирдяй сильно с ценой прогадал. Дай мне всего лишь один год и все твои умения будут стоит в десятки раз больше, чем которую я за тебя отдал.

- Я насчитал двадцать три монеты.

- А ты ещё и считать умеешь?

- Складывать, вычитать, умножать, делить – это не проблема.

- Я точно не прогадал.

Улыбка моментально осветила лицо одноглазого мужчины. Из-за грубого шрама улыбка была уж очень кривой, но удовольствие рабовладельческой сделкой на лице шрамированного была нескрываема. Он вытащил из небольшой сумки на поясе трубку и принялся набивать её высушенной травой. Мужчина вытянул указательный палец, на конце которого моментально разгорелся ярко-красный столбик пламени, осветивший лицо человека в полутьме дома. Подпалив огоньком траву в трубке, мужчина затянулся, после чего выпустил в воздух облако плотного д

ыма, хрустя позвонками шеи.

- Сработаемся, юнец!