Экземпляр номер тринадцать

Глава 18

Понятия не имею, что там дальше у них происходило. Потому что, печально обозрев обстановку, я просто встала и вышла. И закрыла за собой дверь в свою, к слову, уже прибранную спальню.

Я лежала и молча смотрела в потолок, мимоходом отмечая творившееся за дверьми безобразие: какую-то ругань, писки и хлопки. Стоны и рыдания. Скрежет чего-то тяжелого по чему-то жутко дорогому и лакированному ( это я, видимо, о старинном дубовом паркете). Топот многочисленных ног то в одну, то в другую сторону…

А потом я просто сильно зажмурилась и закрыла уши руками, вопрошая в безразличную вселенную:

— Господи, да за что?!

Нет, частично за что, как бы, было. Двенадцать трупов укоризненно взирающих в пустоту из-за прозрачных стенок колб в моей тайной комнате, наверняка бы подтвердили. Если бы могли. Но они безмолвствовали не хуже той же вселенной. А, значит, свидетельствовать против меня было как бы и некому. А посему снова: «За что?!»

— Жила себе спокойно, одиноко и тихо — стонала я — Никого лишний раз не трогала. А если и трогала, то за дело. А если не за дело, то из-за нервов — тут я, помимо воли, почему-то вспомнила несчастного комиссара Саджю, но сразу же рассыпалась оправданиями — Так ты же знаешь, какая я вспыльчивая! Но если из-за нервов, то я же исправляла! Почти полностью. Почти все. Почти всегда…

Вселенная меня гордо игнорировала.

Зато голова начинала знакомо наливаться тяжестью, простреливая острыми импульсами боли куда-то в район нахмуренного лба и в затылок одновременно.

— Черт возьми! Только мигрени мне сегодня не хватало для полного счастья — мучительно протянула я, тщетно массируя виски — Тишины! Боже, дай мне, наконец, благословенной тишины!

В ответ коридоре кто-то вскрикнул, хлопнул и упал на пол. Чтобы через миг опять разразиться стонами. К этим звукам прилагался звонкий возмущенный голос ведьмы и угрюмый бубнеж инквизитора. И снова хлопок, удар. И еще хлопок. И чьи-то сдавленные рыдания. И все это у меня под дверью.

— Да угомонитесь Вы там, наконец! — в ярости вскричала я, накрывая лицо подушкой.

В глаза тут же подло сверкнула рабская печать единого союза и я зарычала, скрипя зубами.

От моей кровати сильно плеснуло волной тьмы. В коридоре на мгновение все стихло. А затем снова раздался хлопок и звук упавшего на пол предмета.

Ну, зато кое-что становится понятно.

— Видите?! — возмущенно зашипела из-за двери Верховная — Это Вы во всем виноваты! Довели ребенка.

— Да неужели? — язвительно зашипел в ответ мужской голос — Я отказываюсь принимать эту незаслуженную похвалу в одиночестве!

— Да идите Вы…

И опять хлопок и жалобный стон.

— Не стоните, милейший! И нечего пятиться к выходу. Сказала же — быстрее разберемся с вещами, быстрее все это закончится!

Я застонала в подушку не хуже несчастного по ту сторону двери.

— Господи, да когда же?

Часы на каминной полке меланхолично отбили час ночи.

Причем отбили, казалось, прямо по ушам и нещадно болящей голове.

Остатки некогда драгоценного паркета почили под тяжелым боком чего-то непомерного, продолжающего свой нелегкий путь по коридору.

— Твари — протянула я, нащупывая на прикроватном столике резную шкатулку и не глядя вытаскивая из нее плотный шарик самолично перемолотых трав.

Под подушкой было душно, темно и почти тихо. Сонный шарик был как-то особенно гадок на вкус и отвратителен на консистенцию. Он горчил несбывшимися надеждами и разбитыми мечтами. И казалось, будто я разминаю по небу то самое, в чем по шею оказалась, благодаря собственной безалаберности (а потому как бабушка права и нужно было тщательно двенадцатый экземпляр проверять!) и чьей-то тайной миссии (но с инквизитором я разберусь). В носу защипало и предательские слезы нагло заполнили глаза.

— Ненавижу всех! — жалко пискнула я и шмыгнула носом.

Тьма снова послушно собралась в груди и импульсом разошлась в разные стороны.

В коридоре кто-то профессионально ойкнул и уже довольно опытно шмякнулся на пол земноводной бородавчатой тушкой.

Увы, всплески моей магии всегда оборачивались жабами. А Гретта, вон, смотрю все больше по примыкающим. Ну и что? Бабуля тараканами и пауками фонила… Не все ли равно?

Голове становилось не то, чтобы легче, но как-то безразличнее. Плевать. Причем и на ноющую тягучую боль, и на панику, творящуюся за дверьми моей спальни. Да и на эту гадкую светящуюся печать, если честно. Тем более, что если руку положить поверх удушающе-жаркой подушки, которая закрывала мое лицо, то в глаза она мне, вроде как и не светила.

Наверное поэтому я, вопреки мучившим меня вопросам, и не заметила, как уснула.

Утро, ожидаемо, обернулось не нежным румянцем моих упругих щечек. И вовсе не хрустальным смехом выспавшейся ведьмы, снова в моем лице. Из зеркала глядела всклокоченная, помятая каждым сантиметром своего тела недовольная Темная.

Вообще, откровенности ради, ни одна Темная в хорошем настроении еще ни разу с начала времен не просыпалась. Не наше это — хорошее настроение. Нет, оно случается. Но, как, бы повежливее выразиться… оно напрямую связано с чьим-то настроением попорченным. И вот чтобы прямо сразу с утра, едва проснувшись… Короче, утром Темная еще никому ничем подгадить не успела, а потому и радоваться, собственно, нечему.

Но сегодня я вот прям саму себя удивила. Настолько недовольным мое лицо даже мне самой не часто показывалось. А уж настолько мятым…

Под глазами собрались пудовые мешки. Которые были аккуратно сложены прямо на черные синяки глазных провалов. Ладно, допустим, это мы спишем на вчерашнюю мигрень.

Но пожёванные кем-то щеки?! Кто?! Кто посмел меня жевать, покуда я самозабвенно спала?

Причем, вместе с платьем. Платье, судя по всему, вообще было самым вкусным. В такое непотребство превратить дорогой шелковый наряд без вмешательства неопознанного пищеварительного процесса вряд ли возможно. Кстати, про платье…

— Ааааа! — простонала я, выпучивая на перепуганное отражение глаза и судорожно хватаясь за отдавленные ребра — Корсет, мать его!

А потому что надо было не жалеть себя, а потратить еще десять минут, чтобы раздеться и шпильки из прически вынуть. Тогда бы, глядишь, и состояние сегодня было получше. И волосы целее…

С потерей платья я, собственно смирилась. Поэтому, стараясь на зацикливаться на жалости, просто разрезала шнуровку на спине ножом. Дышать сразу стало куда как проще. Разве что спину я при это поцарапала… Ну да черт с ней. Позавтракаю и займусь порезом — силой пройдусь и сразу затянется.

А вот волосы так просто в порядок было не привести.

Нет, тот же нож наверняка с вороньем гнездом, которое сегодняшним утром гордо именовало себя моей прической, справился бы. Вот только я, пока, не была готова к настолько радикальному решению. Хотя… Я еще раз критично окинула взглядом торчащие в разные стороны жесткие лохмы. Нет. Все-таки, буду надеяться на лучшее. Вот если их намочить и редким гребнем аккуратненько так, от концов к корням пройтись…

В столовую я вышла полчаса спустя, протяжно охая при каждом шаге, тяжело прихрамывая на правую ногу (что-то там мне ночью корсетом в спине пережало-таки) и с все теми же торчащими во все стороны в колтуны спутанными волосами. Только уже мокрыми.

Влажные пакли липли к спине, напрочь портя шелковую блузку и оставляя на полу лужи. Настроение, как вы должно быть догадываетесь, от этого лучше не становилось. Надежда была только на завтрак.

Кушать хотелось, аж слона бы сожрала.

Слуг у меня отродясь не было. В детстве, пока жила с родителями, готовка была исключительно маминой заботой. Меня к плите не подпускали. Надо думать от того, что у Темнной ведьмы и укроп отрава, коли под убывающую луну да через «твою мать» в котел сыпануть. А как бы матушка мою силу не запечатывала, магия все равно, как ручеек из-под камня, сочилась.

Когда недолгое время жила при опекуне — там вообще полный дом челяди был. А уж когда бабуля забрала к себе, то и вовсе каждый месяц с новым поваром знакомилась. Уж очень трепетно Ада относилась к поварскому искусству. Может оттого и все углы в доме всегда в паутине были. К слову, это лишь мои догадки. А факт в том, что через пару-тройку недель готовки и постоянных бабкиных придирок очередной повар куда-то бесследно исчезал и Ада принималась за тщательный поиск нового. Ну и количество насекомых в доме. Да. Остальное — без улик и живых свидетелей. Бабуля всегда была щепетильна в этом вопросе.

С момента же, когда меня "поставили на крыло" и выпустили во взрослую жизнь я всегда пользовалась услугами приходящей кухарки. Находила аккуратную, не болтливую женщину, которая каждое утро оставляла для меня на кухне приготовленный завтрак и пару блюд на ужин в «холодной комнате». Благо, что все та же тайная лестница, которая вела из кабинета в палисадник, а из полисадника, соответственно, в кабинет, имела и вполне себе открытое применение — была черным ходом в царство готовки. Днем я, в принципе, вообще не питалась. Принимала клиентов, забывая об обеде. Прям вся в трудах и заботах, ага. Так что услуг приходящей стряпухи более, чем хватало для моего комфортного существования.

Свою последнюю кухарку я несколько дней назад успела рассчитать, уверенно предположив, что уже через сутки другие на какое-то время снова покину гостеприимную столицу. Совпадение ли, что расчёт единственной помощницы и дата ведьминского обряда с двенадцатым экземпляром совпадали, разнясь лишь на несколько часов? Не думаю.

В общем, я заранее попросила добрую женщину закинуть в холодную легкий ужин на одну персону, справедливо полагая, что после свадьбы муж ничего отведать не пожелает. Тогда к чему лишняя трата продуктов? Мои экспонаты вообще уже ничего не желали.

Довольная отступными, повариха расщедрилась даже на выпечку. И оказалась куда прозорливее меня. Ситуация резко изменилась уже на второе утро, после моего скорого «вдовства», задерживая мой запланированный отъезд на теперь уже совершенно неопределенное время. Но все ранее приготовленное я уже успела схомячить.

Так что, надежда оставалась лишь на талант нанятого инквизитором повара. Потому что если он сейчас не разольет по моему организму что-нибудь исключительно благостное, горячее и сладкое, типа крепкого кофе; Да не засыпит все это сверху чем-то посущественее...то я…

В общем, что именно я явлю обществу в качестве демонстрации своего прескверного расположения духа я придумать не успела. А демонстрировать экспромт перед предложенной мне публикой было бы в высшей мере легкомысленно. Потому что донельзя злой и изрядно помятый ( впрочем, до меня ему в этом было еще далеко) инквизитор и всклоченная, раскрасневшаяся и заляпанная чем-то неузнаваемым ведьма не лучший контингент для истерики.

— А… что здесь происходит? — аккуратно поинтересовалась я, бочком пробираясь на оккупированную моими гостями кухню и проходясь настороженным внимательным взглядом по присутствующим — Почему Вы… почему вы все так странно выглядите?

— К Вам, дорогая, у меня точно такой же вопрос — сухо обронил не выспавшийся, судя по всему, маг.

Я обиженно фыркнула и, тщетно пригладив рукой вздыбленный лохмы, присела за стол.

— Завтрак будет? — буркнула я.

— Я же сказала, что да! — почему-то вспыхнула Гретта, стоящая на низенькой табуретке возле плиты — Нечего под руку все время говорить!

— Я только пришла — справедливо обиделась я — Я еще никому ничего никуда не говорила!

— Вот и сиди тихо! — огрызнулась Темная и, почесав лоб грязной деревянной ложкой, которой мешала что-то в котле, снова уткнулась в толстую книгу — И так написано все через…

— А что ты варишь с утра пораньше? — заинтересовалась я, почему-то принюхиваясь. Зелье в котле отдавало сливками и горелой крупой. И ни с одним из известных мне отваров как-то не ассоциировалось — И где этот наглый толстый повар? Я есть хочу!

— Нет больше повара — холодно и мрачно обронил инквизитор.

— Как это нет? — не поняла я — А куда он делся?

И мы с мужчиной, почему-то, посмотрели на Гретту.

— Откуда я знаю?! — взвилась Темная, отчаянно краснея и потрясая заляпанной ложкой, награждая всех и вся вокруг кусками подгоревшей субстанции — Уполз куда-то, видимо… Я что, за всеми следить должна?

— Так а… Как ?

— Вот так — устало вздохнул вир — К трем утра уважаемая вира Градейн окончательно…

— Устала! Ясно? Я устала! Эти идиоты не в состоянии просто стащить одну из кроватей сверху и поставить ее в будуаре!

— Зачем? — не к месту, видимо, спросила я.

— Как зачем? А где твой драгоценный супруг спать будет? В твою комнату я его не пущу однозначно!

— Как интересно — протянул инквизитор — От чего же? Кажется мне, что спать с женой это как бы нормально.

Ведьма замерла истуканом на скамейке, а потом стремительно побледнела и снова покраснела:

— Только не при гостях! — наконец, пафосно выдала она.

Мы с мужчиной вновь переглянулись:

— К слову, дорогая кузина, Вас никто и не собирался приглашать… присутствовать.

— Но… но я буду знать, что за бесстыдство твориться за вашими дверями — пафосно взвыла палящаяся по всем направлениям ведьма — И могу не вынести этого!

— Куда как проще вынести мои вещи. Причем из моей спальни — хмыкнул вир.

— Это гостевая спальня — вновь вздернула нос ведьма — А я гость! Так что, спальня моя!

— А я где должен жить? — ухмыльнулся маг — Съезжать от молодой жены в медовый месяц… Нет уж, увольте! Общество не поймет.

— А…

— А то что оно поймет, я совсем не хочу, чтобы понимали в отношении меня — припечатал он — Я живу здесь.

— В будуаре — уперто надулась Гретта — Мы вчера спешно переоборудовали его во вторую спальню. Да. Между прочим, в свете вообще принято, чтобы супруги имели отдельные спальни!

— Мы имели — многозначительно вставил инквизитор.

— Это была гостевая — уперлась Верховная — Теперь все встало на свои места! Благодаря мне.

— А повар? — несмело вернулась к истокам я.

— Откуда я знаю, где он?! — снова тут же взвилась ведьма — Поищи сама. Под тумбами, может. Да откуда я вообще должна это знать?!

— Но это же Вы его обратили в очередную ползучую тварь — развел руками вир.

— Он просто не вовремя сунулся в коридор! — возмутилась Темная — Я не в него целилась!

— Так… — потрясла головой я. После мигрени она, бывало, еще могла оставаться слегка контуженной — То есть повара у нас теперь нет?

— Нет — вздохнул инквизитор — И слуг нет. Те двое, которых удалось отловить и обратить обратно, едва вновь заимели руки сразу написали заявление на увольнение. В целом, можно понять людей, дюжину раз за ночь сменивших внешний вид с земноводного на пресмыкающееся и обратно. Еще один лакей где-то прячется. Но не спрашивайте меня, кого искать. Я под конец упустил, кто в каком обличии сейчас остался.

— Значит нет — кивнула я — А завтрак?

— А вот завтрак, если верить нашей кузине, у нас как раз скоро будет готов. Не так ли, дорогая вира Градейн?

— Сказала же, что будет! — взвизгнула ведьма, отчаянно мешая что-то в котелке.

К стати, в моем котелке! Да-а! В том, который для зелий. И не сказать, чтобы мыла я его всегда тщательно. Да и, если что, попробуйте сами печень покойника, замешанную с жабьими глазами оттереть от стенок. Не так оно и просто! Особенно, если не сильно и надо.

— Э… Гретта, а что там варится? — заискивающе проговорила я, кивая подбородком на бурлящий неизвестной субстанцией котел.

— Каша — огрызнулась ведьма.

И еще усердней принялась мешать содержимое.

— Эм… Гретта, а почему в этом котелке?

— Он мне понравился — процедила Темная — А что?

— Нет, ничего. Оно понятно. Мне он тоже понравился, в свое время. Удобный, да?

— Нормальный… А что такое-то?

Я замялась под тяжелым взглядом инквизитора и, обреченно вздохнув, проговорила:

— Это ведьмовской. Я в нем магические ингредиенты готовлю.

В кухне стало тихо. Все с сомнением взглянули на блестящий предмет посуды, в котором жизнерадостно булькало то, что Верховная оптимистично считала кашей.

— Ясно — медленно кивнула она и снова помешала субстанцию — Я и варенье добавила. Из баночки с синей этикеткой. И там же, в крынке с белой восковой крышечкой, масло медовое взяла.

— С верхней полки? — зачем-то уточнила я, хотя уже прекрасно понимала, что завтрак не состоится — А почему с верхней? Туда же и не забраться… без стремянки. Потому там и хранила…

— Если на стол табуретку поставить, то вполне дотягиваешься — отрешенно проговорила Гретта — И ведь сразу ясно, что чем сложнее достать, тем вкуснее варенье. А высоко, чтобы никто не достал и не съел… Это не варенье было, да?

— Не оно — кивнула я и снова вздохнула.

— А что?

— Ой, умоляю вас, давайте без подробностей? — вдруг взмолился инквизитор — Довольно того, что есть это никто не будет!

«Это» обижено булькнуло смачным пузырем и, вдруг, выдало вверх столп голубого дыма.

Кухня снова замерла в настороженной тишине, неожиданно прерванной руладами голодного мужского желудка.

— Готово — задумчиво склонив голову на бок, определила Гретта — Накладывать?

— Увольте — выставил вперед ладони инквизитор — Это не съедобно!

В ответ «это» всколыхнулось в котелке бесформенной массой скорби и, кажется, даже немного поднялось, словно тесто в запаре.

— Вот Вы не пробывали, а сразу критикуете — обиделась Гретта — Конечно! Обидеть творца может каждый…

— Я предлагаю просто сварить другую кашу — устало вздохнул вир.

— Или ничего больше не варить — буркнула я — Тем более, что делать этого никто, кажется, не умеет.

— Или приманить повара, а потом его колдануть обратно! — оживилась ведьма.

— Чтобы он тут же уволился без выходного пособия — припечатал наши надежды вир — Давайте другую кастрюлю. И отойдите от плиты. Сейчас что-нибудь приготовим.

Он уверенно поднялся со стула, снял с крюка чистую, блестящую отполированным медным боком емкость и набрал в нее свежей воды. Котелок с остывающим нечто был аккуратно отставлен в бок, а горящая конфорка приняла на себя новый кулинарный удар.

Полчаса спустя по кухне поплыл вкусный запах доходящей овсянки, щедро сдобренной липовым медом и отборным сливочным маслом.

Вир порхал вокруг плиты, словно одухотворенный творческим экстазом эльф вокруг новой скульптуры. А уж как скульптурно прорисовывались при этом рельефные мышцы накаченной спины под черным шелком инквизиторской сорочки! А могучий бицепс, который едва не порвал тонкий рукав, когда вир переставлял тяжелое ведро с водой! А эти упругие яг…кхм…

На этом месте я вслух прокашлялась и с ужасом отметила что покраснела. Благо хоть мой новообретенный "пока еще супруг" был сильно занят готовкой, а потому не смог всласть полюбоваться моим смущением.

— Слушай, Делия, — вполголоса прошептала Гретта, которая, в отличии от Деймона все прекрасно видела. Кстати, она и его достоинства не упустила. Даже комментировала то тихим свистом, то неприличным причмокиванием — А скажи мне, вот экземпляр как бы сразу должен совсем помереть? Или есть варианты?

— Какие еще варианты? — хмуро огрызнулась я.

— Ну какие они бывают? Слушай, я все понимаю. Ты у нас молодая еще. Необъезженная. Может оно тебе и не надо. А мне ох как пригодилось бы. Так дай старушке погонять! Я потом верну. Прям честно-честно!

— Вы о чем? — громко спросила я, подозрительно прищуриваясь на Верховную.

— О чем, о чем… О готовке, само собой — недовольно поджимая губы на быстро развернувшегося в нашу сторону инквизитора, выдала Гретта — И вообще, повар-это мужская профессия.

— Конечно — вежливо, отозвался вир, аккуратно (не в пример палящей ведьме) помешивая аппетитное варево.

Потом он наклонился к нижней полке, за изюмом. Темная снова присвистнула.

А я сидела и, подперев рукой щеку и любовалась идеалистической картинкой. Нет, все-таки, что ни говорите, а вид кашеварящего мужчины это нечто!

«Если готовит вкусно, то, пожалуй, оставлю его себе» — неожиданно подумалось мне — « А то и правда Гретта к себе переманит».

«Временно!» — тут же поправила розовые мечты внутренняя ведьма и шлепнула меня ментальной метлой под зад — «Исключительно поелику нам жрать что-то надо! А сами мы готовить не могем.»

Я, нерешительно, с ней согласилась. Нет, ну правда. Именно поэтому. Почему еще-то? Не из-за его выдающегося пресса же…И не из-за поцелуя, который, совершенно не кстати снова всплыл в голове.

Хозяйственный мужчина, тем временем, достал с полки чистые тарелки и выставил их около плиты:

— Все, уважаемые дамы. Готов пригласить Вас к столу — с неожиданно доброй улыбкой проговорил он, накладывая первую порцию и выставляя ее рядом собой, на приготовленный поднос — Многого не ожидайте. Но когда мы проходили практику на границе с Дикими землями, кашеварить в походе, само собой, приходилось. Надеюсь, навык не растерял.

— Ах, не томите уже, любезный — почти в экстазе простонала Гретта — Я по запаху чую, что Ваши навыки в этой области просто ошеломляюще.

— Оказывается, путь к сердцу Темной ведьмы-то лежит через желудок — рассмеялся инквизитор — Скажу в Ордене — меня озолотят, поди!

— За всех ведьм не скажу — фыркнула Темная — Но лично я Ваша навеки, если Вы меня сейчас накормите.

— Всенепременно — выдал изящнейший поклон вир — А Вы, Делия? Тоже станете «навеки моей»?

— А я просто не прибью Вас, пожалуй, от голодной злости — фыркнула я — Но, поверьте мне, это тоже очень дорогого стоит.

— Тогда не буду более играть с такой серьезной опасностью — покачал головой мужчина и развернулся к плите.

А дальше мы все замолчали и впали в стопор.

Потому что только что разложенной по тарелкам каши больше не было.

То есть, тарелки как раз были. Они стояли на приготовленном подносе. И даже намекали нам своим испачканным дном, что каша там была. Когда-то. Но вот именно теперь ее там не наблюдалось.