Экземпляр номер тринадцать

Глава 22

Деймон Мигре

Пожалуй, первое, что он ощутил, приходя в сознание было даже не непривычное ощущение отдохнувшего и выспавшегося организма, а сладкое, томящее и нежное тепло играющей рядом Искры. Ее Искры.

Мягкое бедро прижималось к его ноге, хрупкая ладошка цепко держала его руку, выдавая внутреннее напряжение и беспокойство его Истинной.

Мгновенным порывом было открыть глаза, обнять, успокоить. Крепко прижать к себе и прогнать этот страх, поглотивший самое дорогое существо. Но годы непростой службы сыграли свою роль и Деймон медленно выдохнул, контролируя тело и мимику, не спеша раскрывать, что уже пришел в себя.

Девушка нервничала. Поминутно трогала холодными пальчиками его лоб, машинально при этом оглаживая прямую линию густых бровей и лаская раскрытой ладонью его колючую щеку. Гладила, не отдавая с тебе отчета в том, что каждое ее движение само по себе доказательство вечной связи. А может просто не желая отдавать себе в этом отчет? И поощряемая в своем отрицании упорным давлением Верховой ведьмы ее же ковена.

Уж в том, что Гретта Градейн в свои сто восемьдесят далеко не девичьих лет точно знала, что перед ней истинная связь Деймон не сомневался. Их разговор был коротким, но совершенно открытым. И пусть, поначалу, Темная приняла явление его Искры избранной на проявление приговора. Теперь-то она не могла сомневаться в том, что видела. Истинная связь. Единение сил. Редкая драгоценность, даруемая теперь лишь единицам. Подарок небес.

Который костью в горле встал Темному ковену.

Ведьмы не поощряли семейные узы. Чурались их, словно проказы. Не считали благом. Для них вообще любая связь была лишь кандалами, путами, лишающими свободы. А уж Истинная связь… Так что новостью поведение Верховной не стало.

Новостью была сама избранная. Точне то, что ее Искра не отозвалась на него сама.

Мистика. Невозможно. Если бы он сам не был свидетелем собственного невезения, не поверил бы, что такое бывает.

Это было три года назад. В далеком провинциальном до последнего камня Лиране, куда отправили специальную комиссию из двенадцати дознавателей для расследования страшного преступления, неожиданного ставшего достоянием общественности. Кстати, благодаря непрофессионализму местной полиции, само собой. Это надо же, у них под носом десятки лет зарвавшийся Накопитель творил пугающие своей жестокостью преступления, а вскрылось все чисто случайно, благодаря бесследному исчезновению самого же Накопителя. И сил этой, так называемой, полиции не хватило даже на элементарное неразглашение информации!

Кроме этого неопрятного сюрприза, по приезду в наполненный горным воздухом Лиран его ждал и еще один.

— Брат! — весело окликнул его прямо в коридоре полицейского участка знакомый голос — Какая встреча!

И он даже не удивился, что его узнали сквозь сумрак.

Отвратительная особенность их родственной связи. Когда-то казавшаяся волшебством. Теперь же лишь вызывающая глухое раздражение и злость.

— Вермон — сухо обронил инквизитор, оборачиваясь и встречаясь взглядом со своей, казалось, точной копией — Ты здесь.

— Как видишь — пожал плечами его близнец, язвительно ухмыляясь — Казначейство отправило провести проверку. Не ожидал увидеть и твою Богом отмеченную душу в этой дыре. Не твой уровень, правда?

Деймон промолчал, ни одним движением не выражая своих эмоций. Но этого и не требовалось. Брат чувствовал его, казалось, клетками кожи.

— Злишься? — с удовлетворение произнес он — Зли-ишься… Это хорошо, Дей. А то мне было бы совсем гадко. Знаешь, понимать, что я как канцелярская крыса сверяю цифры в чьих-то грязных отчетах в то время как ты наслаждаешься властью, деньгами и высотой собственного положения. Ты же у нас одаренный! Хранитель Искры! А, смотри — ка, ты в том же захолустье, что и я! Как так вышло? Проштрафился? Или дар потерял?

Инквизитор мола повернулся и направился к выходу.

— Еще увидимся! — с деланным радушием кинул ему в спину Вермон — В этой дыре всего одна гостиница и два приличных трактира. Так что, рано или поздно, еще поболтаем.

...

Казалось, они с братом родились с этой ненавистью друг к другу.

И не от этой ли ненависти погибла их мать, не пережив родов? Не от нее ли отец, едва соображающий от горя, дал разрешение повитухам резать тело, чтобы достать погибающих в мертвой утробе младенцев? Не из-за их ли борьбы уже там, внутри испустившей дух матери, повитухи первым вынули Вермона. Долго удивляясь тому, как буквально на глазах наливается здоровьем младенец, который на первый взгляд вообще мог родиться не жизнеспособным, как часто бывает у близнецов. И вот же чудо! Маленький, с явными признаками недоношенности, а жизненная сила из него бьет фонтаном!

И фамильное Древо приняло факт первого вздоха его, как старшего сына. Наследника фамилии.

А может ненависть родилась позже?

Когда призванный для освидетельствования маг сообщил отцу, что его жена скончалась не сама. Ее искру испил тот самый старший сын. Точнее тот, кого сделали старшим недалекие повитухи, вынувшие на свет слабого младенца наперед сильного. Того, что не взял силу рода, не стал Исходником, продолжая жизнь фамильной Искры. Волей судьбы, старшим стал выродок.

Да, именно так назывались рождающиеся в сильных магических семьях пустышки. Или, что еще страшнее, носители дара, который говорил об угасании Искры, ее вырождении в этой его ветви — Накопители.

Лучше бы он был просто пуст. Но, к ужасу отца, Вермон полноценной пустышкой не был. Выродок оказался именно Накопителем. Еще в утробе досуха высосавший собственную мать, чтобы выжить. Выжить и стать старшим.

Фамильное древо глухо. Его не обмануть. Ему не объяснить. Первый вздох достался тому, кто не имел на него права. Родившийся же двумя минутами позже Деймон стал младшим. По иронии судьбы, именно ему достался сильный и чистый свет Искры, определившей всю его дальнейшую судьбу. Искры Исхода.

Инквизиция приехала, когда ему исполнилось три года.

Нет, это не стало неожиданностью для отца. Их ожидали. Мигре всегда служили инквизиции. Даже фамильный замок, теперь изрядно обветшалый, но еще не утративший своей грандиозной помпезности, достался им именно на службе, как отчуждённое имущество сожженной на костре ведьмы.

Недолгий разговор с юношей без возраста и следов времени на молодом лице, назвавшимся Старейшим. Проверка силы Искры и выданный в подарок ларец с тонким, длинным кинжалом. Вот и все его воспоминания о той встрече.

Однако отношение к нему в семье сразу же разительно изменилось.

До этого отец с трудом переносил присутствие Вермона. Деймона же с грустью иногда трепал по вихрастой голове и тяжко вздыхал при этом. Близости между ним и детьми не было никогда. Но после визита инквизиции ситуация стала еще горше.

По глупости, брат сперва воспринял с энтузиазмом произошедшие изменения.

Теперь, в то время, как Деймона нещадно муштровали приглашенные на дом сильнейшие маги, оплаченные инквизицией, Вермон мог вдоволь гулять по заросшему парку, кататься на маленьком пони и учиться рыбачить, под чутким руководством веселого конюха.

Пока Деймон, размазывая по лицу слезы и сопли, покрывался все новыми синяками и ссадинами, отрабатывая владение боевыми искусствами, Вермон слушал чудесные сказки старой няни и лакомился горячим печеньем на кухне.

Понимание настигло старшего брата в восемь лет.

К тому моменту, Деймон постигал тяжкие науки уже четыре с лишним года. Он стал слишком серьезным. Слишком молчаливым и не по возрасту взрослым, чтобы оставаться достойным соратником по играм своему веселому близнецу. Пропасть между братьями росла и крепла, поощряемая разницей воспитания и молчаливым вниманием отца. И, иногда, Вермон все-таки задавался вопросом, придется ли и ему так же, как брату заканчивать свои бесконечные игры? Ведь сказка не может длиться вечно. Что, если настанет и его черед?

Когда в замок прибыл гувернер, нанятый для обучения старшего наследника необходимым навыкам письма, чтения и счета, все стало ясно.

График обучения детей отличался как день и ночь. В расписании Вермона не было ни магических наук, ни боевых искусств. Фехтованию отводились жалкие два часа в неделю. Исключительно ради факта физической нагрузки. И как дань уважения старым традициям. Все равно никто уже не помнил, когда последний раз дуэли были не магическими. Так что шпага, торжественно выданная мальчику, вызвала у него не более, чем недоумение.

— А где мой маг-наставник? — капризно поинтересовался Вермон, недружелюбно глядя на представленного ему гувернера.

— Тебе это не потребуется — холодно соизволил отозваться отец — Обучаться магии ты не будешь.

— Но Деймон обучается! — возмутился мальчик — Я тоже хочу.

— У тебя нет дара — бросил через плечо отец, направляясь к выходу из комнаты — Ты выродок. Искра досталась Деймону.

— Нет! Так не бывает! Не может быть! — закричал Вермон чувствуя, как затряслись губы и глаза наполнились слезами — Фамильное Древо не признало бы пустышку! У меня есть дар! Есть!

На миг отец замер в дверях, а потом резко развернулся и ударил его по лицу наотмашь:

— У. Тебя. Нет. Дара! Ты выродок! Выродок! — отвешивая пощечину снова и снова после каждого слова, орал он — Выродок! Повтори!

— Нет! — защищая лицо руками, рыдал ребенок — Нет! Не правда!

Отец замер, тяжело дыша и потирая отбитую ладонь. Вермон громко плакал, сжимаясь в комок, упав к его ногам:

— Н-не правда… Я ст… старший! Дре…древо признало! — всхлипывал он, прикрывая пунцовые щеки ладошками — Я не вы… не выр…

— Выпороть его — хриплым голосом приказал отец хмуро кивнувшему гувернеру — Пороть, пока не осознает.

Вермон смог встать с постели лишь через четыре дня. Спину и бедра его еще долго лечили мазями и примочками, убирая пунцовые вздутые полосы, оставленные моченым прутом и грозящие загрубеть в страшные шрамы. Слуги шептались, что мальчик просто потерял сознание от боли. Но так и не произнес требуемого признания.

Инцидент предпочли забыть. Тем более, что Вермон больше не требовал обучать его магии.

Никто тогда не понял, что он не смирился.

Он просто стал обучаться всему сам.

Не известно, как он нашел в старой библиотеке нужные ему книги. Как быстро понял, что за страшный дар скрыла его Искра. Не было и свидетелей тому, как он впервые смог призвать алую каплю света, живущую у него внутри. Как постиг ее. Научился контролировать, чувствовать, использовать.

Но свою вторую в жизни жертву он осушил, когда ему исполнилось двенадцать.

Мага, обучавшего до этого Деймона владению даром, доброго старика Аншер, вечно терявшего свои допотопные очки, таскающего братьям сладких сахарных петушков на палочке и называющего обоих мальчиков «вир великого дома Мигре», нашли выпитым до дна в самом дальнем углу сада лишь спустя несколько дней после его исчезновения.

...

Была ли вина отца в том, что открыв в себе сдерживаемый до сих пор дар Накопителя Вермон словно сошел с ума он собственного могущества?

Деймон искренне считал, что да. Вместо того, чтобы принять силу старшего сына, смириться с ней и пригласить учителя, который бы контролировал и направлял безудержно выплескивающийся дар, Старший Мигре продолжал делать вид, что Вермон пуст.

К его пятнадцати годам ситуация накалилась до предела.

Жертвы, количество которых росло в геометрической прогрессии, аккуратно прятались. Обстоятельства их смерти замалчивались. Полицейское управление купалось во взятках, которые щедрой рукой раздавало семейство Мигре. А Вермон становился все наглее, все нахальнее.

Деймон помнил это время лишь безликим фоном. Его обучение подходило к концу. Нагрузка достигла пика. А общение с братом и вовсе сошло на нет. Пытался ли он образумить его? Увы, нет. Они давно перестали общаться. Лишь бросаемые время от времени полные злобы взгляды старшего брата оставались теперь отголоском их семейных уз.

Зато несколько раз Деймон пытался поговорить об этом с отцом. Но старший Мигре сразу дал понять, что тема наличия дара у Вермона для него закрыта. А раз этого нет, то нечего и обсуждать. Для него проклятый подобной силой ребенок был хуже, чем отсутствие дара вообще.

— Это бред — рявкнул тогда на него отец — Вермон пуст. Никогда в семье Мигре не рождались Выродки-Накопители! Никогда! И мое семя не станет первым. Мое имя не будут проклинать все последующие поколения!

— Но мама…

— Твоя мать умерла от кровопотери во время родов! И разговор окончен.

Наверное, Деймон потом даже иногда винил себя в том, что принял позицию отца и послушно отстранился от творящегося дома ужаса.

Конечно до него доходили слухи, ходившие среди слуг. Ощущал он и напряжение, творившееся в замке. Игнорировать такое количество пропавших без вести служащих в замке одаренных было просто невозможно. Но, с другой стороны, что мог противопоставить упёртости отца пятнадцатилетний подросток? Да и наставник, приставленный к нему Инквизицией не зря ел свой хлеб:

— Их дела тебя не касаются, Дей — говорил он — Через некоторое время даже память о тебе будет стерта. Для всех ты покинешь этот мир, как только оденешь на лицо сумрак Инквизиции. Оставь мирские дела тем, для кого это будет иметь значение. Им нужно привыкать жить без тебя. А тебе — без них.

И Деймон привыкал. Остранился. Ушел в обучение с головой.

Ситуация получила свое завершение совершенно неожиданно.

Вермон окончательно распоясался.

Зарвавшийся Накопитель перестал довольствоваться заезжими циркачами и нищими, с крупицами дара. Мастерство, которое он счел достаточно отточенным, требовало достойных жертв.

Сперва испитым досуха нашли семейного лекаря. Иссушенной обнаружили и Темную ведьмочку, которая занимала в замке место садовника. Слуги начинали роптать, а по городу поползли слухи.

Тело молодого Накопителя уже не скрывало обилие бьющихся в нем испитых Искр. А сам Вермон, совершенно не смущаясь, демонстрировал всем желающим свои внезапно обретенные таланты. Казалось, он настолько поверил в собственную безнаказанность и вседозволенность, что окончательно потерял всякие границы. И осторожность.

Уже давно стало понятно, что особым спросом у одаренного маньяка пользовались все те, кто так или иначе симпатизировал его младшему брату. И те, кому сам Деймон успел продемонстрировать свою приязнь. Начиная со старика Ашера. И заканчивая страшным событием, всколыхнувшим их провинциальный свет.

Младшая дочка вира Симо с раннего детства не скрывала своей отчаянной влюбленности в Деймона. Почему из двух совершенно идентичных мальчишек маленькая Катлина выбрала именно Дея никто не понимал. Хотя отец девочки всегда с грустной улыбкой говорил, что малышка куда как благоразумнее, чем кажется. Наверное, просто с детства понимала, что обедневший, хоть и благородный род Симо никогда не заинтересует наследника Мигре. Тем более, их младшая дочь. Деймон в этом смысле казался более достигаемой мечтой. Да, тоже далекой, как звезды. Но ведь нужно о чем-то мечтать? Или о ком-то.

К десяти годам маленькая Катлина уже могла похвастаться миленьким личиком, обещающем стать еще прекраснее, как только с него уйдет детская припухлость розовых щечек и непропорциональность детского облика. А так же, неожиданно сильным даром мага-стихийника воды. Давно утраченная Искра, казалось, внезапно проснулась в младшем отпрыске Симо, огорошив своим возвращением и семью и общественность. Из столицы даже приезжал какой-то старый маг, профессор из Академии. Лично изучал смущённую Катлину, тестировал силу проснувшегося дара и уехал, выдав девочке именное уведомление о заочном зачислении ее в Академию за счет государственного бюджета, как одаренную.

Вир Симо был вне себя от радости. Забыв об необходимой экономии, он спешил поделиться своей радостью с друзьями и соседями, ради чего даже разослал приглашения на прием в честь этого важного события. В дом Мигре Катлина решила принести приглашение лично. Конечно, отец бы не одобрил такого поведения, отправив письмо со слугой. Не настолько плохи дела у семьи Симо, чтобы вместо лакея бегала с приглашениями младшая дочь! Но у Катлины был свой резон. Занести приглашение — отличный повод увидеться с Деймоном, который теперь почти не бывал в обществе. Вир Мигре утверждал, что сын плохо себя чувствует. Да и регулярно прибывающие из столицы инквизиторские маги поддерживали эти слухи. Ведь всем известно, что Инквизиция славится своими изысканиями в области лекарского искусства. Но Катлина знала, что младший Мигре вполне здоров. Она часто подглядывала за ним в саду. И вот теперь нашла повод вполне официально встретиться с объектом своего обожания.

Не поставив в известность никого из домашних, девочка сама заявилась в замок. Старый дворецкий, профессионально не выдав своего удивления, пригласил юную виру в холл и удалился, чтобы доложить хозяевам о внезапной гостье. И поскольку старшего Мигре дома не оказалось, то эту информацию получил Вермон.

Дей спустился в хол лишь несколькими минутами позже.

— А где вира Симо? — сухо уточнил он у вернувшегося к своим обязанностям дворецкого — Я видел в окно, как она шла к дому по аллее.

— Ваш брат уже встретил юную виру — вежливо ответил слуга — Насколько я знаю, он пригласил ее прогуляться по саду.

— Одну? — возмутился Дей — Девушка пришла без компаньонки! О чем он думает, так рискуя ее репутацией? Срочно пригласите в сад кого-нибудь из горничных. Я, пока, пойду к ним.

И не теряя времени, он быстро вышел на улицу.

Дорожка петляла в постепенно зарастающем саду, лишенном руки почившей садовницы. Дей прислушался, стараясь понять, в какую именно сторону направились молодые люди. Но сад был неожиданно тих. Нигде не было слышно ни шороха легких шагов по гравийной дорожке, ни тихого разговора. лини звонкого смеха маленький виры. Только звенящая тишина с неожиданно притихшими птицами и наводящая ужас тяжесть, сползающейся по траве магии, совершенно топорно используемая кем-то.

Страх накрыл Дея внезапно, как и осознание того, что он, возможно, не успеет предотвратить неизбежное.

— Вер! — зарычал он и кинулся в дальний угол сада. Туда, где когда-то нашли тело его доброго наставника.

Картина, открывшаяся ему, едва он вынырнул из кустов разросшейся сирени, едва не стоила ему сознания.

Маленькая, худенькая девочка в неестественной позе изгибалась неполным мостиком в спине, едва удерживаемая неведомой силой на кончиках пальцев. Яркий, сильный поток нежно голубого света лился неиссякаемой струйкой по воздуху, утягивая следом за собой мерцающий огонек, отчетливо видневшийся в груди малышки прямо сквозь изогнутое тело.

И прямо перед ней, широко расставив ноги стоял его брат. Лицо Вермона искажала нечеловечески — злобная улыбка, рассекающая оскал полуоткрытого рта, в которая и вливалась живительный поток чужой силы.

— Отпусти ее! — рявкнул Дей, сжимая кулаки — Сейчас-же!

Брат медленно повернулся к нему, отрываясь от процесса. Тело девочки тотчас опало на траву и замерло на земле сломанной куклой.

— Ты мешаешь мне — совершенно спокойно проговорил Вермон — Тебе лучше уйти.

— Уйти?! — не поверил себе Деймон. Брат не испугался, что его застали за убийством ребенка! Он просто был не доволен, что ему помешали! — Я должен уйти? Чтобы ты ее убил? Ты в своем уме? Что ты делаешь?

— Еще раз предлагаю тебе молча развернуться и свалить в свою крысиную нору — процедил Вермон, ядовито улыбаясь — Иначе я сделаю то, чего мне очень давно хочется раньше, чем планировал.

— Ты мне угрожаешь? — все еще не веряще уточнил Дей — Мне? Своему брату?

— Я угрожаю тебе. Угрожаю отцу. Угрожаю всем! Ясно? — вскричал Накопитель — Я сам решаю что и с кем мне делать. И никто мне не указ! Особенно ты. Брат? Ты мне не брат! Ты вор, который украл мою Искру! Я старший! Я должен был взять Исход! И я возьму.

— Приди в себя! — рявкнул Дей — Ты совсем ополоумел! Я все расскажу отцу и настою, чтобы тебя отправили в дом умалишенных! Ты больной убийца! Думаешь никто не знает, что ты творишь? Все знают. И этому пора положить конец!

— И кто же меня остановит? — расхохотался Вермон — Отец? Или ты?

— Может и я — прищурившись, проговорил он, неожиданно ощущая, как внутри него разгорается успешно контролируемая до этого Искра Исхода.

— Ну, тогда попробуй — зло прошипел брат и выставил в его сторону руку — — Кхашшшш….Аффф кхашшш….

Грудь Деймона резко пронзило острой болью. Дыхание перехватило. Рот непроизвольно открылся и наружу рванул яркий, белый свет. Секунда — и свет становится тонкой струей силового потока, послушно стекающего к бледным, напряженным губам брата.

— Моя! — выдохнул Вер, с каким-то нездоровым ожиданием глядя на трепещущую в горле брата силу, которую тянул за собой образовавшийся яркий ручеек — Всегда была моей! Давно пора было ее забрать. Чтобы отец знал! Чтобы все знали… Чтобы…Кхх…

Договорить Вермон не успел. Он неожиданно поперхнулся и дернулся, как от удара. Медленно поднял руку и прижал ее к собственному горлу. А потом его тело выгнулось, как недавно выгибалась маленькая Катлина, и из его рта вырвался истошный вопль. И вместе с ним с его губ сорвалась ввысь ярко-алая Искра Накопителя и блеклая, неполная голубая Искорка стихии воды, не до конца испитая у виры Симо. Обе Искры зависли там же, чуть выше его откинутой назад головы.

Дей моргнул. Он неожиданно осознал, что ему больше не больно. Рот уже не сводило судорогой, заставляя его широко распахнуться. А воздух спокойно и свободно проникал в расслабленные легкие. Лишь белый свет Исхода так и сиял снаружи, удерживая, будто на поводке красную, как кровь многих его невинных жертв, Искру брата.

— Вот так, мальчик мой — неожиданно раздался за его спиной спокойный тихий голос инквизиторского наставника — Все правильно. А теперь решай. Одно твое слово — и его искра вернется в небытие. Навсегда.

— А ее? — хрипло прошептал Дей.

— И ее — сухо подтвердил маг — Увы, вернуть Искру можно лишь в последнее пристанище. Так что, либо обратно твоему брату, либо…

— Пусть будет второе — перебил наставника Дей и сглотнул — Отпускаю силу твою — тихо произнес он давно заученные слова, призывая в свидетели Исход — Не достоин благодати.

Сила вспыхнула и обожгла нёба. А, затем, тонкая нить, связующая ее с огоньками чужих даров на глазах истончилась, истлела и разорвалась, будто шерстяная нить, натянутая над свечой.

Маленькая голубая Искра водной стихии послушно качнулась на легком ветру и рассыпалась миллионами лазоревых бликов, которые тут же, подобно легчайшей пыльце поднялись ввысь и растаяли в воздухе.

А вот алая кровавая капля…

Искра Накопителя не спешила разрушаться. Вместо этого, она тихо качнулась и медленно поплыла к Деймону.

— Стой! — испуганно вскрикнул Дей, когда та уже чуть не коснулась его губ — Нет!

Дар послушно замер, в ожидании дальнейшего приказа.

— Что это?! Что происходит? — в панике вскричал Дей — Зачем она идет ко мне?

— Очень интересно — задумчиво протянул маг, внимательно рассматривая алый огонек — Необычно… Замри на минутку, мой мальчик. Сейчас проявим плетения и взглянем поближе. Как занятно — проговорил он несколько мгновений спустя — Но, в целом объяснимо.

— Что не так? — напряженно спросил Дей — Я же все сделал правильно! И Исход признал его вину.

— Да, все так — кивнул наставник — Но, боюсь, у меня есть для тебя новость. Приятная она или нет — решать только тебе. Но, похоже, твой брат — единственный маг, чью искру ты не сможешь рассеять и вернуть мирозданию.

— Не смогу? — опешил он.

— Увы — развел руками инквизитор — Среди близнецов смешение энергий не такая уж редкость. Вот и ваши местами срослись, как сиамские близняшки. Так что, если Искра однажды покинет твоего брата, то, обретя свободу, вместо того, чтобы рассеяться в потоках она прилетит к тебе. Ты станешь обладателем его дара, если он умрет.

— Но Исход не убивает! — возмутился он.

— Но и не отпускает его Искру. Природу этого явления я сейчас не в силах понять до конца. Одно ясно. Можно убить твоего брата. Но его Искра тогда найдет свое пристанище в тебе. Либо можешь просто ее забрать. Она не против, как видишь. Но развеять ее ты не в силах.

— А другой Исходник? — хрипло уточнил Дей.

— Только если отнимет ее уже у тебя — покачал головой маг — Говорю же, если Искра покинет тело твоего брата и станет свободной, то перейдет к тебе. Лично я даже не знаю силу, способную пленить освобожденный дар. Можно, конечно, поискать в старинных летописях упоминания о таком, но в настоящее время…

— А если его выпьет другой Накопитель?

— Дей, — покачал головой маг — Накопитель не может испить Накопителя. Исходник не порешит Исходника. Закон мироздания…

… Малышка Катлина очнулась лишь неделю спустя, под обреченный приговор оплаченного семейством Мигре столичного лекаря. Магии в ней больше не было. Чудо, что девочка вообще осталась жива. Просто счастье, что ее вовремя нашли в саду, вспугнув, судя по всему таинственного маньяка, о котором так давно судачит весь их небольшой городок. Успей он осущить ее до дна...

Сама девочка ничего не помнила. Лишь не переставая рыдала над утраченной Искрой и в дребезги разбившимися надеждами.

И пусть ни у кого не было достаточных доказательств, а единственная выжившая жертва была близка к потере разума от горя и так и не обрела память, общество однозначно дало понять, что наследнику Мигре больше не стоит оставаться в городе.

Вермон в ту же неделю был спешно отправлен в Приграничную Академию. Для завершения образования, как объяснил старший Мигре. Свет вежливо улыбался и желал юноше счастливого пути и удачи в учебе. Но всеобщий вздох облегчения без слов сказал то, о чем его отец старался не думать — люди обо всем догадывались.

Тогда братья виделись в лицо последний раз.

Месяц спустя Дея призвала к себе Инквизиция. По традиции, служба профессионально организовала классический несчастный случай и весьма спешные официальные похороны младшего отпрыска. Если провинциальный свет и удивился сухому горю отца, то не особо. Чего еще было ожидать от того, кто сумел породить на свет чудовище? И пускай сейчас наследник был далеко, но он ведь однажды вернется. А это волновало людей гораздо больше, чем трагедия с младшим сыном достопочтенного вира.

Каждый из сыновей Мигре ушел своим путем, унося глубоко в душе полученные в те дни уроки.

Вермон, наконец, взял на себя труд стать сдержанным в своих хищных устремлениях, правильно оценив ту власть, которую, как оказалось, имел над ним брат.

А Деймон теперь был уверен, что не смотря ни на что теперь всегда наверняка будет знать, жив ли его брат. Ведь в случае смерти Вермона, в его груди навсегда поселится вторая Искра — проклятый дар Накопителя.