Элунея

Часть 12

Сименторий, продолжая наблюдать за Констабалем, видел, что он как раз таки использует руки для творения своей магии, но совершенно не защищается от неё. Октар заметил, что ему защищаться и не нужно – его разум был настолько быстр, что он успевал замечать кроакзирование эфира и за это мгновение уходить от любого приёма, сотворённого противником. Правда, иногда, совсем-совсем редко вражеская магия попадала по нему, но ничего не происходило – его тройной доспех поглотит эти чары, и ему ничего не будет. Сименторий понял, как в общем и в целом действуют его друзья, а потому, облачившись в тройной доспех Констабаля, он ринулся в атаку без оглядки, ровняясь на Зарру.

Финтар вёл размеренный бой. Он мало атаковал, а больше выжидал, высматривал и просчитывал. Потому-то Сименторию показалось, что ему нужно было больше помощи, нежели Зарре, которая не давала продыху своим противникам и гоняли их по всему пространству. Ничего не спросив у своего напарника, октар вступил в сражение, как говорит Констабаль, как будто бы взявшись из ниоткуда. Юноша только и успел услышать, как финтар рявкнул:

-Назад!»

После чего на него излились многочисленные магические потоки всех четырёх стихий, материализуясь и поражая цель. Да, все три доспеха успешно защищали от огня, воды, ветра и земли. Однако Сименторий совершенно позабыл о том, что, независимо от того, удалось блокировать основной урон, или же удар был полноценным, второстепенная магия, которой были заряжены чары этой непонятной четвёрки, разили всегда. Сименторий почувствовал только лишь первые три удара, как эта непонятная жуткая дрожь пронеслась по всему телу, причиняя неимоверные страдания, и ударялась прямо в разум, вызывая больше всего боли, после чего всё.

Констабаль только лишь видел, как его тело, теряя все связи с эфиром, полетело вниз и скрылось в водной пучине. Он не стал нырять за ним, потому что Сименторий был октаром. Вода с ним ничего не сделает. Он даже и подумать не мог, что от тех нескольких ударов, которые пришлись по нему от противников, этот сильный чародей умер.

Хавор начал превращаться в вечер. Йимир усмирил три из четырёх стихий, так что прекратились всякие ветра, погас огонь, и земля, наконец-то, обрела свою прочность и незыблемость. Под конец он стал ощущать, что перебарывать стихии становится всё легче и легче. А это значит, что Зарра, Констабаль и Сименторий побеждают противников. Под конец так вообще все четыре стихии поддались настолько легко, словно Йимиром и были сотворены. Он даже немного сил приложил к тому, чтобы заставить воду окончательно уйти. И, когда последние чары на арене испытаний были рассеяны, Йимир тяжко выдохнул и сказал сам себе: «Уверен, этого было больше, чем достаточно, чтобы показать всем: мы прошли это испытание» После этого он обратился к своим друзьям, чтобы поздравить их с завершением этого этапа. Но обнаружил, что они все собрались над телом Симентория. Страх кольнул сердце, и Йимир кинулся туда узнать, что произошло.

Сименторий умер, а четырёх убийц и след простыл. Кому мстить, куда идти, как поступить? Йимир никогда не был так растерян, как сейчас. Опустился амак, и пятеро талами собрались комнатах для отдыха. Стояла звенящая тишина. Более того, её присутствие уже начинало затягиваться. Йимир разорвал её:

- А ведь это я во всём виноват. Именно я велел ему помочь Зарре и Констабалю. И ещё при этом накричал на него. Он ведь настаивал на том, чтобы помочь мне. А я…

Его слова подхватил Констабаль:

- Тогда уж и меня вини, ведь я ничего не сделал для того, чтобы остановить его. Только и мог, что руками шевелить.

Зарра демонстративно вздохнула с рычанием:

- Да сколько можно? Он был взрослым сенонцем, и это был его выбор. Йимир, он же мог и не послушать тебя. Или ты, Констабаль, разве мог бы сделать что-то вопреки воли этого упёртого октара? Хватит строить тут из себя виноватых. Это не поможет его вернуть. Вот лучше давайте подумаем, как нам отомстить за его смерть.

Её слова перенаправили внимание всех с траура на месть, и началось бурное обсуждение. Милехай и Альба, правда, не поддерживали эту идею, но Йимир, Констабаль и Зарра всецело погрузились в неё. В этот момент в помещения для отдыха входит кольер. Увидев отца, Йимир тут же остепенился. Весь его разум заняла мысль о том, что никто не должен узнать об их родстве. А потому он настроился тщательно подбирать слова. Талат прибыл сказать, что тело октара вернулось в Октарис. Навулы приняли решение присвоить ему звание талами посмертно. Не успел кольер этого сказать, как Зарра принялась настаивать на том, чтобы им троим позволили отыскать убийц. Посредник выслушал все её порывы ярости, а после ответил:

- Вам не за чем беспокоиться об этом. На поимку убийц была направлена половина псаров. Так что наступление мгновения, когда правосудие восторжествует, это лишь вопрос времени. Ведь вы настроены убить их. И я не сомневаюсь, что вы одолеете их, ведь мы все видели, как вы справились с последним испытанием. Вы все большие молодцы. Но нам нужны сведения. Мои соглядатаи поймают их, приведут к монду и узнают всё, чтобы не допустить повторения этого инцидента. И раз уж я заговорил об испытании, то я хочу спросить у вас: вы готовы продолжить проходить его? Осталось всего 4 этапа. Вы поговорите с каждым хранителем, чтобы получить от него одобрение, а после этого в первый тарэн нового миссара вы будете объявлены талами. Что скажете? Вам нужно сделать это ради вашего друга, который, между прочим, уже стал талами.

Все, конечно же, были согласны с этим. Талат обвёл всех своим проникновенным взором, а после сказал:

- Что ж, тогда до завтра.

Йимир погасил в себе пламя, которое росло внутри него. Ведь он очень хотел поинтересоваться, куда смотрел он, навулы и хранители, когда на протяжении всего испытания четыре противника пытались убить их. Но почувствовал, как саткар внутри начинает вырываться, а потому решил сделать это после того, как пройдёт испытание.

Оставшиеся 4 хавора все талами вели беседы с хранителями. Согласно традициям, каждый чародей сначала встречался со своим хранителем. Так как Йимир – уроженец Зентериса, то он предстал перед древесным стражем. Дул окинул своим взором душу стоящего перед ним талами и сказал, что Йимир получил его одобрение, ведь совершенно очевидно то, как сильно вырос этот зентер с того момента, как он только лишь выдвинулся из Зентериса, чтобы начать путь талами. Родные земли покидал юный зентер, а теперь перед ним стоит истинный знаток всех чародейских ремёсел и, что было самым главным, истинный сенонец. Йимир был очень благодарен хранителю за такие возвышенные слова, которые тот о нём сказал. И, хоть дул отпустил его, талами всё-таки остался с ним, чтобы уточнить кое-какие тонкости в магии земли.

Вечером каждый из друзей Йимира сказал, что они прошли испытанием хранителей. Зарра даже фыркнула:

- Ещё бы! Наши хранители знают нас и видели весь наш путь. Они, как никто другой, лицезрят наш внутренний рост, а, значит, могут оценить наши способности по достоинству. Но вы не расслабляйтесь, потому что три других хранителя нас не знают. А, значит, они будут испытывать нас.

А ведь она была права. Узнав о том, что последние испытания включают в себя разговоры с хранителями, Йимир тут же попытался представить, что ему придётся предстать перед Хахором. И в тот раз по его коже пробежала дрожь. Теперь же мысль о том, что он предстанет перед хранителем огненных земель, не пугала его, от слова, совсем. Саткар внутри него в какой-то мере даже пребывал в предвкушении от той встречи. Но всё же сенонец решил – и своего решения не отменил, - что перед ним он предстанет в последнюю очередь. Конечно же, друзья вспомнили Симентория. Альба даже всплакнула по этому сенонцу. Так его не хватало в этой компании.

С началом следующего хавора Йимир предстал перед Мораном. Золотой дарг на протяжении всего миссара находился в обличии сенонца. Так он и остался в таком виде, когда Йимир предстал перед ним. А его гостеприимное приветствие было словно бальзам на душу:

- Я рад приветствовать тебя, дарга́р адро́нг.

Йимир ответил на его жест уважения тем же лёгким кивком, приправив всё это словами:

- И я рад, приветствовать, мой старый друг. Но как ты меня назвал? Что это значит?

- Даргар адронг. С драконьего наречия эти два слова переводятся как «тот, кто видит душу». Да, наши слова так и не смогли обрести широкое распространение, как то же наречение валирдалов, которым пользуетесь и вы, сенонцы.

- Мы пользуемся наречением валирдалов? А какие именно слова?

- Например, названия магии. Закта, окта, финта, зенте. Всё это заимствованные слова. А также названия магических приёмов. Взять, к примеру, слово «Кроакзирование». Ни в каком из языков нет такого или же подобного ему слова. Человеческие пилигримы придумали его, чтобы описать процесс слияния магических потоков.

- Понятно. А мне всегда казалось, что это мы, сенонцы, задаём планки для чародейства. Но ты назвал меня видящим душу. Почему?

- Потому что ты видишь суть вещей, мой друг. Большинство смотрят на магию как на источник силы и величия. Ты же отыскал в ней способ приблизиться к тем, кто практикует это ремесло вместе с тобой. В то время, как большинство народов сосредоточены на том, чтобы превозноситься над другими, постоянно искать различия и строить на этом свою жизнь, ты смотришь глубже и видишь дальше. Ты – истинный даргар адронг. Но в бытность нашу, когда во всех мирах имена четырёх даргов были всем известны, эти два слова имели гораздо большее значение. Нумина́р, отважный сын Арлаго́ру, первым удостоился чести носить этот титул. Он был моим другом, и мы с ним часто вели беседы о возвышенном и великом. Атулкали́м – великий никха́лл. И хоть среди этого удивительного народа трудно выделить кого-то особенного, потому что все они были особенными, но именно Атулкалим стал мне близким другом, кого я мог назвать дарг адронгом. Подобным образом среди народа чу́а было невозможно выделить кого-то одного, однако Прак’аду́г больше всех тянулся к знаниям света и часто искал у меня мудрости. Даже когда я не мог присутствовать с ними физически, он извлекал знания из остатков духа моего присутствия. А, стоит мне только вернуться в Урдла́к, он был тут как тут, и мы с ним продолжали обмениваться мыслями. Хотя чуа нельзя разделять как личности, а нужно брать в совокупности, всё-таки конкретно это существо было мне ближе. Он был очередным даргар адронгом.

Йимир подхватил слова дарга:

- А теперь ты даровал этот титул ещё и мне.

- Всё верно, мой друг. Я вижу, что ты не утерял своей особенности. С какой целью ты начал этот путь, с такой ты его и продолжаешь. Ты не позволяешь далодичности магии менять себя, но всё также остаёшься пытливым сенонцем, ищущим знания. И ты правильно делаешь. Сила магии защитит тебя. Но именно знания проведут дальше по пути, который ты выбрал. По пути предназначения.

- Что ты знаешь о великом предназначении?

Дарг усмехнулся:

- Увы, даргар адронг, но в этой области я не смогу раскрыть тебе чего-то нового. Всё, что я знаю о замысле великих, ты уже сам много раз слышал и читал.

И всё-таки Йимир попросил его рассказать об этом. И дарг не утаил ничего, а талами убедился, что его друг не скажет чего-то нового по этому вопросу. Но таким образом эта тема стала основанием для дружеской беседы на другие темы. В частности того, что касается магии воздуха. Йимир жаждал прикоснуться к высшим сферам ветряной магии. Но Моран сказал, что для этого ещё наступит время. Всплыло упоминание второго материка, о котором Йимир узнал из уст своих родителей. Сын Талата попросил описать это место. И дарг не скрыл этого.

Второй материк поделён на четыре части. 1 часть представляет из себя джунгли, а населяют их о́рту-ара́вы – некие существа, представляющие собой ходячие растения. Они очень опасные противники, потому что против них не действенна почти что никакая магия. Но Моран намекнул, что в сражении с ними талами поможет воздух. 2 часть материка – это пустыня. Её населяют гарпии. Существа, которые обитают за пределами физического мира. Дарг сказал, что гарпии – это, по сути, сгустки эфира, которые обрели плоть, но лишены разума. Хотя, как признался хранитель Финтариса, у некоторых из них наблюдались зачатки разума. 3 часть представляет собой заснеженную пустошь, а населяют её бе́ллы. И не просто пушистые белые комочки, но иной подвид, который называется головогрызами. Они хищники. 4 часть второго материка – это лавовые земли, где небеса непрестанно низвергают наземь мощные разряды молний. А повстречать там можно иную форму жизни – саткаров. И вот, проходя по этим землям, Йимир должен будет проявлять наблюдательность и пытливость, чтобы впитывать знания, которые хранят рельеф, ландшафт, погодные условия и местные обитатели этих четырёх земель. Йимир заметил:

- Как-то всё слишком складно. Сенон состоит из четырёх стихий, а на втором материке тоже четыре зоны с четырьмя разными условиями, как будто бы кто-то специально создал этот материк, чтобы некто, на подобии меня, углублял знания своей магии.

- В этом нет ничего удивительного. Все миры создавались великими. И Сенон тоже. Быть может, бог придумал это всё специально, чтобы ты и твой народ таким образом росли и усовершенствовались.

Йимир глубоко задумался над этими мыслями.

Даргар адронг и дарг до самой амака обсуждали различные темы, среди которых, конечно же, была и она – Олия. Йимира интересовало, не видел ли Моран среди обучающихся её, эту прекрасную зентерку. Хранитель ответил, что, конечно же, видел и даже имел удовольствие общаться с ней. Даргу она тоже нравилась, ведь, подобно Йимиру, чародейка познаёт магию не только с целью стать сильнее, но и для того, чтобы сблизиться со всеми, кто проживает в этом мире. Он даже сказал, что она очень подходит Йимиру, что для талами, конечно же, стало облегчением. Однако он стал интересоваться, не замечал ли Моран, что у неё кто-то появился. Дарг усмехнулся и ответил:

- Был один зактар, который попытался впечатлить её своей силой огненной и земляной стихии, а также тем, как быстро он постигает ветряную магию. Но она, как и ты, глядела внутрь души и видела, что ничего другого в этом сенонце больше нет, что это просто ходячий сгусток силы без богатого внутреннего мира. А потому он её не интересовал нисколько.

Йимир облегчённо выдохнул и сказал, что надеется повстречать её вновь, чтобы уже никогда не расстаться. Дарг ответил ему словами, которые чародей уже слышал от своей мамы – что, если предназначению будет угодно, они обязательно встретятся.

Итак, с рассветом 25 хавора Йимир решил поговорить со следующим хранителем. И он выбрал Ступа. Сумрачный октар смотрел сверху вниз на зентера, хотя их рост был одинаковым. Но в этом взгляде выражалось всё высокомерие дарга жизни. Йимир даже недоумевал, как они с Мораном могут быть братьями, когда один – приветливый, добрый и общительный, а другой – мрачный, надменный и молчаливый. Йимир почтительно поприветствовал синеглазого хранителя Октариса, так, как это принято среди водного народа, когда гость встречает исконного жителя подводных земель. Еле заметный кивок головы дарга показал, что тот принял его приветствие. И это немного ослабило хватку неуверенности, которую на себе испытал Йимир, так что слово за словом постепенно их разговор был начат. Талами думал, что встреча с хранителями – это своего рода испытание, что Ступ сейчас начнёт забрасывать его всяческими каверзными вопросами, будет обрисовывать ему ситуации, а Йимир должен находить из них самые рациональные выходы, станет просить продемонстрировать тот или иной приём водной магии. Однако здесь было всё иначе. Йимир стал задавать вопросы, касающиеся водной магии, а Ступ отвечал на них как можно короче. Йимир видел, что дарг идёт с ним на контакт, а потому стал задавать более глубокие вопросы, такие, какие он уже не мог сам понять. А хранитель Октариса ему объяснял всё это. И получилось так, что за эту половину хавора Йимир даже научился чему-то новому. После этого талами принялся интересоваться самим Ступом.

- Что ты хочешь узнать? - в тоне голоса собеседника не было слышно никаких изменений, так что нельзя было сказать, раздражает ли Ступа то, что Йимир пытается понять его, или же ему приятно, что к его персоне проявлен интерес, а он это скрывает. Но Йимир решил продолжать прощупывать почву, как он это делал, когда принялся расспрашивать его о водной стихии. И начал с его поприща:

- Ты назван даргом жизни. Что это означает?

- То, что я обладаю знаниями жизни, а также готов делиться ими.

- А со мной поделишься?

- Ты не соответствуешь моим критериям.

- А какие у тебя критерии?

- Мои знания открываются лишь тем, кто готов подчиниться мне, или тем, кто познал жизнь не так, как её познают большинство. Ты не подчинишься мне, потому что ты – раб Йора. А ещё ты не можешь познать жизнь как-то иначе, кроме того, как ты познаёшь её сейчас.

- Что ты имеешь в виду? Как можно познать жизнь иначе?

- Ты – сенонец. Строение твоего тела, большинство процессов твоего организма, образ твоего мышления – весь ты в большинстве своём похож на тех, кто обитает во всех мирах: люди, орки, гномы, сик’хайи, эльфы, ратарды, тоугвары, сили́мы, ха́йки, на́гримы, урга́нганы, ма́нки, ори́ллы, плюзани́ды, на́йзеры, шура́йи, ишра́йи, ваки́ты. Вы были образованы похожими друг на друга, потому что таков миропорядок. Вы – самая лучшая форма жизни для обитания в пространствах. Мне такие не нужны. Если бы ты был исключением, если бы ты, будучи сенонцем, в большинстве своём отличался от других тебе подобных, я бы разделил с тобой тайны жизни. Но нет. Ты как все. Эти два фактора мешают тебе познать жизнь так, как её понимаю я.

Йимир был удивлён такому ответу, а потому попросил привести примеры тех, кто удостоился чести познать тайны жизни. Ступ упомянул два народа. Первыми были его творения – даджу́рги. Как известно, дарги сотворили драконов. Однако Ступ поступил иначе – он образовал не драконов, а драконоподобных существ, иную форму жизни. Второй народ – кала́р-зи́ры. Огромные существа, чьего описания Йимир до конца так и не понял. Он лишь знал, что у них было три длинные ноги и один большой глаз, а также подозревал, что у них не было рук – в общем, совсем иная форма жизни, как Ступу и нравилось. Талами и хранитель ещё немного поговорили о разных народах, и чародей был неприятно удивлён, что большинство из них уже перестало существовать, что Йимир не сможет прикоснуться к другим формам жизни. Под конец их разговора, когда начали уже сгущаться сумерки, Йимир поинтересовался, что тот думает о смерти Симентория. Хранитель лишь пожал плечами, дескать, ну, умер, с кем не бывает. Зентер не мог согласиться с такой позицией, однако не посмел осуждать за это хранителя жизни. А в самом конце сенонец спросил, даёт ли Ступ своё одобрение на то, что Йимир достоин называться талами. И тот сказал, что да, во время 22 хаворов, которые он мог наблюдать за всеми претендентами, Йимир показал себя как способным октаром, знающим своё дело. Поблагодарив хранителя, он вернулся в помещения для отдыха. Подумать было о чём.

И вот наступает последний, 26 хавор испытаний. Хахор ожидает Йимира в своём сенонском обличии. Грозный зактар с металлической плотью, сложив руки и груди, ниспровергал сумрачный взгляд на талами. Йимир, представ перед ним, ощущал себя ничтожно-маленьким. Саткар в его душе куда-то предательски делся, как будто бы сам боялся этого дарга тьмы. Синий блеск в его глазах придавал его облику ещё больше величия. Казалось бы, однажды он сидел с этим существом за одним столом. А теперь какое-то непонятно откуда взявшееся смятение овладело им, словно Йимир что-то сделал неправильно, и теперь творец чёрных драконов призвал его, чтобы высказать это. Йимир молчал, потому что чувствовал: сейчас не время говорить. И это чувство не подвело. Хахор достаточно испытал его своим взором, после чего послышался его могучий голос, который проникал глубоко в душу и, как показалось, касался дремлющей сущности огненного творения Йора:

- Ты, - немного помолчав, он продолжил, - Я следил за тобой. Йимир, зентер, который смотрит не за ростом своей силы, а за тем, чтобы далодичность той или иной сферы магии не затмила далодичность зенте.

Он снова приумолк, потому что видел, что в душе Йимира поднялась буря. А ведь талами хотел сказать, что далодичность магии земли тут не при чём, но не стал этого делать, потому что это был спорный вопрос. Ведь всем известно, что чистокровные зентеры очень добрые и миролюбивые. Каждый исконный маг земли предпочтёт снести ущерб, нежели нанести его. Но, откуда взялось это миролюбие, было ли оно воспитано и передаётся из поколения в поколение, или же приобретается с магией земли, никто доподлинно не знает. А потому этот вопрос так и остаётся открытым. И хоть Йимир считал, что его мягкость характера – это, скорее, воспитание, ведь зенте – это камень, а, значит, его далодичность – это стойкость, это способность всё переносить. Но решил не настаивать на этом, чтобы Хахор не подумал, будто бы какой-то там сенонец пытается спорить с ним. Поглядев немного безмолвно за тем, как чародей гасит бурю в своей душе, хранитель Зактариса продолжил:

- Ты настолько боялся за свою драгоценную душонку, что практически не пользовался огненной сферой магии на испытании. Только когда иного выхода не оставалось, ты прибегал к ней, что лишь ещё сильнее показывало твоё пренебрежение этой сферой магии. А я хочу напомнить тебе, кто такой талами. Это тот, кто умело пользуется всеми четырьмя сферами магии. Понимаешь? Всеми четырьмя: и твоим любимым зенте, и окат, и финта, и даже закта. Поэтому как ты можешь называться элементным властелином, когда в совершенстве владеешь ты только тремя? Где огонь? Где ярость? Где разрушение? Ты показал мне только жалкие попытки управлять этой стихией. Поэтому мой вердикт очевиден: ты не можешь стать талами. Возвращайся в закта’урин и навёрстывай упущенное.

Взгляд Хахора был неизменен. Йимир ощущал потоки презрения, которые на него изливал грозный дарг тьмы. Сын Талата своим разумом понимал, как можно ответить на все его изречения. Однако сердце сейчас было громче мыслей. А саткар, как на зло, опустился на самое дно души, чтобы не давать сенонцу силы своего духа и свободы речи. Хотя сейчас это был нужно, как никогда. Но Йимир собрался с силами. Однажды ему уже удалось поступить так, как нужно было, а не так, как этого хотелось. Значит, у него получится и сейчас. Но сейчас почему-то этот шаг было сделать не просто трудно, а прямо невозможно. Как будто бы уста были сшиты толстыми нитями, так что их невозможно было разомкнуть. В голове уже был готов ответ, мысли буквально выкрикивали то, что нужно было произнести губами. Но нет. Нет. Сердце висело, словно замок, не пропуская эти слова мимо себя. Хахор стоял и следил за всеми этими процессами, которые протекали внутри чародея. Хоть Йимир тешил себя надеждой на то, что вот-вот сейчас, ещё чуть-чуть, и он скажет всё, что хотел, дарг отчётливо видел, как это желание на самом деле просто улетучивается, истаивает, исчезает, погребаемая под завали его слабой зентерской сущности. А потому, когда стало совсем уж понятно, что стоящий перед ним чародей никогда не соберётся со своими мыслями, он решил дать ему последний шанс, а вместе с этим шансом и стимул.

- Я сообщу кольеру то, что ты недостоин быть талами. - Хахор бросил эти слова, поворачиваясь к нему спиной. Это выражение отозвалось неприятным холодком, который пробежался по коже чародея. Остались только лишь мгновения, и его мечта обратится во прах. Если он сейчас не сделает ничего, то может попрощаться со званием талами, с путём предназначения, с Олией. Да, верная мысль была найдена. Если он не пройдёт путь талами до конца, ему ни за что не встретить эту зентерку. Страх перед этим пересилил страх перед Хахором. Всё произошло, как надо. Даже саткар пробудился. Невесть откуда взявшаяся мощь обратилась не словом, а делом – в спину дарга врезался огненный шар.

Конечно, чтобы причинить хотя бы уж какой-то урон самому даргу, магический приём должен быть гораздо-гораздо сильнее, чем это несуразное, как его называют валирдалы, заклинание. Хранитель Зактариса демонстративно остановился, выждал миг, а после глянул на Йимира через плечо. Глаза, сияющие синим блеском, опасно сузились. Но дарг не проронил ни слова, позволив Йимиру выбирать: либо сделать вид, будто бы ничего не было, либо напасть во второй раз, подтвердив тем самым своё решение сразиться с ним. Саткар начал пробуждаться, а вместе с ним пробуждалось и желание утвердить своё решение. Хахор, чтобы немного направить чародея, всё-таки сказал одно слово:

- Показалось.

А после как будто бы продолжил путь. Но Йимир швырнул ему в спину повторный шар огня. Дарг тьмы вновь остановился, только теперь целиком обернулся к чародею. Вызов был принят. Но нужна была последняя искра. И Йимир не стал дожидаться того, когда противник предоставит для этого повод – с его уст соскользнули слова:

- Что-то подсказывает мне, ты невнимательно следил за испытанием, раз считаешь меня недостойным быть талами. Я готов всё это повторить.

Кисти рук, плечи и голову чародея объяло пламя закта. Не меняя своего сумрачного выражения лица, Хахор отвечал:

- Да будет так. Но только не здесь.

Он сделал взмах рукой, но это был не просто жест. Таким образом хранитель знаний тьмы призвал саму тьму, и она что-то сделала с ними обоими. Либо накрыла собой то пространство, в котором они вдвоём сейчас находились, либо перенесла их в другое место, либо погрузила в какое-то состояние, подобное состоянию сна, где Йимир видел сновидение.

Бескрайнее поле, объятое тьмой: под ногой чёрная земля, над готовой – чёрная пустота. И они стоят на том же расстоянии, на котором стояли мгновение назад. Пламя на руках и голове талами продолжало полыхать и должно было разгонять тьму вокруг. И да, как будто бы она была, но в то же самое время её и не было. Ведь какие-то тени разбежались от света огня, но подножие всё равно осталось тёмным, словно выжженная земля. Хахор, поняв, что Йимир достаточно изучил окружающую обстановку, заговорил:

- Что ж, так-то лучше. Но это не означает, что ты изменил мой вердикт. И мне же ведь не могло показаться, что ты хочешь изменить это решение?

Тьма была как будто бы живой. Она сдавливала душу и сметала любое сопротивление. Саткар внутри Йимира с трудом преодолевал это воздействие. Кажется, силы постепенно таяли. И это лишь подтачивало уверенность. Так что во второй раз подтвердить своё намерение сразиться с Хахором оказалось гораздо сложнее. Но талами собрался с силами, и приказал своему разуму взять верх над чувствами, а, приправив всё это предвкушением встречи с Олией, он получил желаемое:

- Ты признаешь меня талами, хочешь этого или нет.

- Это мы ещё посмотрим. - лицо хранителя, как и прежде осталось неизменным, и он напал.

Дарг – это не сенонец. Он мыслит, видит и ведёт себя совершенно иначе. Однако и Йимир никогда не вёл битв, а потому все повадки повелителя тьмы не вызывали у него никакого потрясения. Да, он не знал, что делать, и пытался импровизировать. Но промахи хотя бы не опускали ему руки. Он продолжал биться с тёмным даргом. Хахор искусно налетал на чародея, используя только лишь одну магию огня. Йимир пытался использовать знания этой же стихии, чтобы создать противовес, но сила огня хранителя Зактариса была сильнее по большей степени потому, что Йимир побаивался использовать её, чтобы не вызвать саткара и не показать это хранителю. А то ещё чего неладно подумает, будто бы ведёт борьбу с одержимым. А потому, чтобы уменьшить повреждения от яростной стихии, талами прибегал к помощи родной стихии. Каменный доспех поглощал почти что весь огненный урон, который оставался после слабого противовеса. Хахор, видя всё это, лишь насмехался над сенонцем, говоря, что даже новички закта’урина смогли бы уравновесить чары, которые на них направлены. А ещё он постоянно твердил, какой именно сферой магии противник отбил этот приём: зенте или окта, показывая тем самым, что Йимир в очередной раз преуменьшил значимость огненной сферы. Йимир всё это понимал и каждый раз отыскивал возможность, чтобы увеличить участие закта в этом бою. Но иного выхода не было, кроме как использовать более мощные приёмы и позволить этой магии влиять на себя. Со временем это начало получаться. Но и Хахор не отступал. Как только становилось понятно, что ученик подстроился под его стиль битвы, он усиливал натиск, и всё становилось, как прежде: Йимир, боясь пробуждение второй сущности, не позволял огню участвовать в этой битве с такой силой, чтобы противостоять нападению дарга тьмы. Но постоянные насмешки, изредка разбавляемые обещанием отказать Йимиру в присвоении звания талами, подталкивали чародея преодолеть ещё один рубеж.

Вот так, постепенно и медленно Йимир начинал задействовать всё больше и больше сил огненной магии, из-за чего робкий обмен приёмами закта превратился в самое настоящее сражение двух огненных чародеев. Это послужило двум целям одновременно: во-первых, Йимир доказал своё право стать уважаемым членом Сенона последнему хранителю, а, во-вторых, понял одну закономерность: если увеличивать силу магии постепенно, а не сразу врываться в бой всей своей мощью, то саткар так и останется внутри. Так что быть полноценным талами возможно. И Йимир, наконец-то, смог принять Хахора, сумел пересилить себя, чтобы больше не питать к нему страха, недоверия или ненависти. И, как будущий кольер, это было для него жизненно необходимо.

Тьма рассеялась, и они оказались снова на арене испытания. Над Сеноном нависал амак, и никого вокруг не было. Хахор, глядя на чародея своим извечно-грозным взоров сверху вниз, произнёс:

- Завтра я сообщу кольеру о том, что ты достоин стать талами.

- Спасибо.

Утвердительно кивнув ему в ответ, дарг растворился во мраке, оставив полноценного талами наедине со своим триумфом. Теперь его формирование завершилось. Однако путь только лишь начинался.

Говорят, Евенгал, навул Финтариса, может развить такую скорость полёта, что способен даже достигнуть звёзд. Йимир считал, что на это способен не только мастер воздушной магии, но и любой чародей, ведь валирдалы с помощью своих чар ходят не только от одной звезды до другой, но дальше, гораздо-гораздо дальше, за пределы вселенной, через бескрайнее межпространство, к другой вселенной, в которой столько же звёзд, как, например, тут, на Сеноне. А если чародей может перемещаться так далеко, то наверняка существует способ покорить звёзды, подчинить их себе при помощи огненной магии. И вот, стоит Йимир в поле, глядит вверх и вдаль сквозь сплетение разноцветный эфирных потоков, туда, где располагаются эти мерцающие сферы огня. Конечно же, он пробовал дотянуться до них. Он направлял свою силу туда, в глубины бесконечного пространства, которое наполненно разнообразием всевозможной энергии, физической, магической и вообще непонятно какой. Пространство за пределами планеты, на которой они обитают не пустое. Многочисленные упорядоченные силы и законы управляют движением этого мира, из-за чего здесь были все условия для существования жизни. Среди этих бесконечных потоков можно было нащупать и ощутить знакомые элементы: и земля, и вода, и воздух, и огонь. Однако использовать их талами не мог, потому что власти над ними был лишён. Он был уверен, что прикоснуться к ним возможно – просто нужно уметь это делать. Но он не умел. Это было нечто грандиозное, непостижимое, великое, созданное богами. Мир сложен и уникален. И, чтобы управлять составными процессами, нужно обладать разумом бога и его силой. А иначе можно ненароком нарушить целостность вселенной и вывести её из строя. Это всё показало то, что Йимир не станет богом, даже если приобретёт все, абсолютно все знания всех сфер магии, не только стихийных.

Наступило долгожданное утро. Ку́пола навулов не было над ареной испытания. Свободных мест не было тоже – хоть посвящение в талами не сопровождается какими-то зрелищами, всё же для сенонцев это всегда было важным мгновением. Так что они готовы потратить своё время, чтобы поприветствовать новых уважаемых членов общества. Констабаль, Йимир, Зарра, Михелай и Альба стояли на арене в той части, где располагались места для заседаний кольера, его жены, навулов и хранителей. Трубы уже пропели фанфары, и с места поднимается Талат. Его могучий голос, усиленный при помощи какой-то магии, вне всяких сомнений, был слышен по всей окрестности, во всём Кольене, а не только тут, где проходило испытание:

- Жители Сенона, возликуйте! Потому что на ваших глазах на протяжении целого миссара, все 26 хаворов эти пятеро отважных чародеев доказывали свою силу, являли свои знания, а также демонстрировали небывалую смекалку в использовании своих магических сил. Да, было нелегко. Но вы справились. И мы все это видели. У нас с Лоирой не возникло никаких сомнений в том, что эти отважные чародеи заслужили называться талами. Но что могут сказать навулы? Уважаемые мастера четырёх сфер магии, прошу вас, скажите нам, имеются ли у кого-то из вас какие-то возражения против кого-то из этих пятерых. Пожалуйста, сообщите нам об этом.

По очереди со своих мест поднимались, а после оставались стоять все навулы Сенона. И каждый говорил одну и ту же фразу: «Нет, не имеется». Когда Витавер в четвёртый раз озвучил очевидное, Талат продолжил:

- Вы все были свидетелями того, что наши навулы не смогли обнаружить то, что воспрепятствовало кому бы то ни было из них стать талами. А теперь мы хотели бы услышать вердикты наших хранителей. У них было достаточно времени для того, чтобы испытать каждого из них и проверить, действительно ли они достойны стать уважаемыми членами нашего общества. Пожалуйста, мы готовы услышать ваши слова.

В отличие от навулов, дул, Ступ, Моран и Хахор были свободны в словах, потому что каждый выразил свою волю так, как счёл нужным. Дул лишь коротко сказал: «Нет», однако его голос растянул гласную так, что коротко всё-таки не получилось. Ступ отвечал:

- И я ничего против не имею. Все показали себя достойно.

Речь Морана была чуть подлиннее, и в ней он много хвалил участников. Хахор сначала обвёл каждого пристальным взглядом. И задержался лишь на двух: Зарра и Йимир. Для первой он утвердительно кивнул, а на второго просто испытывающе поглядел, а после отвечал:

- Каждый оказался достоин. Ну или обрёл это самое достоинство во время испытания.

Талат подхватил его слова:

- Верно. Кто-то даже обрёл достоинство. Так или иначе, никто из нас не видит причин, чтобы отказать кому-то в его достоинстве. Итак, Констабаль, выходец из Финтариса. О твоём величии говорит многое. Понимание тонкостей магического мира сделали из тебя великого мастера. Своим разумом ты можешь проникнуть в понимание многих сокрытых граней магического искусства, что позволит тебе манипулировать самими основами. А чары, сплетаемые тобой, будут сильны и достаточно сложны для противостояния им. Ты – истинный талами.

Магический салют, исполняемый зрителями испытания, приветствовал Констабаля. А, когда чествование прекратилось, Талат продолжил:

- Михелай и Альба, семейная пара из Октариса. Следя за тем, как вы проходили испытание, мы все видели ваше единство. Даже когда вас не было рядом физически, никто из вас не терял связь со своим спутником жизни. Вы – истинные октары. Вы – единое целое. И в этом испытании ваше единство стало только лишь крепче. Вместе вы остаётесь всесильны и непобедимы. Так пусть же знания всех четырёх стихий укрепит ваш брак.

Когда слова кольера закончились, началось очередное чествование, во время которого муж и жена поцеловались, будто бы скрепив узы брака повторно. Талат перевёл взор на зактарку и начал:

- Зарра, пламень твоей души был настолько силён, что он разжигал такой же в сердцах других. Ты – неукротимая стихия, ты – сметающая врагов ярость, ты – истинный зактар, познавший все четыре элемента. Своими руками ты буквально вырвала у врагов своё право называться талами. Своей силой ты завоевала, именно завоевала себе это звание. И кто посмеет усомниться в этом? Вот! Новый талами – Зарра!

Очередные всполохи приветствовали четвёртого мастера всех стихий. Когда всё это завершилось, Йимир поймал на себе взгляд отца. От осознания того, что сейчас и он будет объявлен талами, сердце даже ёкнуло. Талат начал свою речь, но не так, как про остальных – вступительные слова он обратил к зрителям:

- А теперь я хочу представить вам пятого талами на прошедшем испытании. Его зовут Йимир. И это сенонец – мой сын. И позвольте я выражу свою гордость от того, как же я рад, что он стоит здесь и сейчас. Мой сын Йимир – талами! И в этом никто не усомнился! Он доказал и показал, что достоин этого звания!

Шум недоумения смешался с магическими всполохами, а пятый талами то и дело подмечал на себе удивлённые взгляды других новообъявленных владык четырёх стихий. Когда же приветствие стихло, Талат продолжил говорить:

- А теперь, прошу, жители Сенона, выслушайте моё слово. Это моя воля, и я очень надеюсь, что вы поддержите её. Нам с Лоирой придётся уйти, покинуть этот мир, потому что таково великое предназначение. А моё место займёт мой сын. Я понимаю ваше недоумение. Я даже уверен, кто-то смутно припоминает пророчество о том, что власть сменится. Да, именно об этом и было сказано. Йимир, мой сын, ставший талами, займёт моё место, станет новым кольером и будет посредником между четырьмя народами Сенона. Своим взором я вижу, что он уже готов начать этот путь. Я же прошу вас помочь ему. Проявляйте понимание и терпение. Не всё будет идеально. Однако, если вы дадите ему шанс, то, уверяю вас, он станет хорошим, если вообще не лучшим кольером за всю историю Сенона. А теперь я хочу объявить о завершении испытания. Возвращайтесь по своим делам, сенонцы, и нести весть о том, что в мире появилось ещё пять новых талами и один новый кольер.

Сказав это, он вместе с Лоирой исчез со своего места, однако Йимир чувствовал, что они оба пока что ещё во дворце, а потому поспешил успеть повидаться с ними.

Ураган влетел во дворец Кольена, чуть было не погасив источники света и не разорвав гобелены, однако материализовался в Йимира перед столом, на котором лежала кипа бумаг, так что ни одни из листков не сорвался в полёт. Талат ждал своего сына рядом с этим столом. Йимир не успел до конца обрести своё физическое облачение, как тут же последовала целая лавина встревоженных слов:

- Отец, что всё это значит? Вы уходите прямо сейчас?

Бывший кольер лишь загадочно улыбался, глядя на своего сына. А тот не смог удержать поток вопросов, которые продолжали изливаться из него:

- Что значит «таково великое предназначение»? Почему тебе нужно уходить прямо сейчас? А как же моя подготовка? Я ведь только недавно добился того, чтобы стать талами, чтобы пройти это саткарово испытание, а теперь ты уходишь и бросаешь меня наедине со всеми этими обязанностями? И где моя мама? Почему я не чувствую её? И кто ты вообще такой? Ты же ведь не просто сенонец? Отвечай, кто ты и что здесь вообще происходит?

Талат, дождавшись, когда все эти волнения изольются на него, подхватил слова своего сына и принялся отвечать:

- Времени совсем мало, Йимир. Поверь, я очень хотел бы остаться с тобой и сделать всё, как надо. Но великое предназначение не терпит отлагательств. И мне нужно участвовать в нём. Слушай меня внимательно и постарайся ничего не упустить. Быть посредником Сенона – это сложное дело. Ты постоянно должен быть внимателен к тому, что происходит в этом мире. Твой взгляд должен быть непредвзят, а разум холоден. Ты должен ко всем относиться одинаково. И, говоря «ко всем», я имею в виду, что и к зактарам тоже. В одиночку тебе не справиться с этим. Поэтому тебе нужны союзники. Выбери одну сенонку, чтобы она разделяла с тобой твои мысли и чувства, чтобы она дополняла тебя. Кажется, это Олия. Окружи себя верными друзьями. И не смотри на их способности, потому что их можно приобрести. Дарга гу адронг, как сказал бы Моран – смотри в душу. Выбирай преданных, чтобы они проходили с тобой путь великого предназначения и были тебе опорой. И запомни, пожалуйста, одну важную мысль – не всё так, как может показаться на первый взгляд. Те, кого ты считал врагами, могут обернуться верными союзниками. А те, кто были тебе друзьями, на поверку окажутся предателями. И, чтобы ни произошло, главное не паникуй. Ты – участник великого предназначения. А в нём всегда есть выход. И запомни: у тебя есть псары. Это твои руки и глаза. Тебя на всех не хватит, а потому не страшись разделять с ними свои обязанности. Если вдруг возникнут какие-то вопросы в области посредничества, обращайся к Зандру. Мы с ним многое уже сделали, так что он достаточно умудрён в этих делах и сможет подсказать тебе. Веди этих сенонцев к Элунеи.

Сказав это, Талат принялся готовиться уходить. Йимир чувствовал это. А потому хотел получить больше ответов на свои вопросы, однако успел задать лишь один:

- Скажи, что такое, эта Элунея?

Но было уже поздно, Талат развоплотился и покинул Сенон. Навсегда. Однако Йимир кое-что почувствовал, всего лишь на миг, в тот самый миг, как его отец превращался в духа. Какое-то чувство, очень сильное и очень знакомое. Йимир был прав: Талат не был просто сенонцем. То, как он ощущал своего отца, когда тот перемещался в другой мир, давало понять, что это какое-то существо, ещё более могущественное, нежели обитатель Сенона. Дух уже исчез, все отголоски, как физические, так и духовные, его присутствия уже давно прошли. Осталось только то, что успела запечатлеть память Йимира. И он напрягал все свои умственные способности, пытаясь вспомнить, где же он мог ощущать подобное? Это было где-то близко, то, что произошло совершенно недавно, однако постоянно ускользало. Он принялся перебирать все воспоминания, которые произошли с ним за последний миссар. Может, это он чувствовал тот миг, как перед ним появлялись противники, эти четыре нечестивых чародея? Но нет. Или, может, смерть Симентория? Тоже нет. Он так и стоял рядом со столом кольера, пытаясь вспомнить, когда он мог ощущать нечто подобное, как вдруг его прервал тихий и спокойный голос, доносящийся из затенённых уголков дворца:

- Рад приветствовать тебя, кольер.

Йимир поднял глаза и увидел, как к нему приближается Зандр.

- Привет, Зандр! – откровенно обрадовался ему талами, - Ты не представляешь, как же мне тяжело сейчас на душе, а потому как же я рад видеть тебя.

- Понимаю. Ни с того ни с сего сбросить на тебя всю эту ношу. Тут даже я наверняка растерялся бы. Если честно, на него это не похоже. Талат всегда был рассудительным, бдительным и внимательным. Почти всегда его прозорливость превосходила мою, из-за чего мне даже казалось, будто бы он может предсказывать будущее. А теперь впопыхах засобирался куда-то. Даже не верится в это.

- Ты прав. И я не узнал своего отца. И знаешь, что?

После этого Йимир рассказал предводителю псаров о своём странном ощущении, которое посетило его, когда бывший кольер покидал Сенон. Зандр ответил, что ничего не чувствовал, хотя, как и Йимир, стоял рядом и наблюдал. Йимир находился в великом смятении. Зандр предложил ему поискать ответы в этих рукописях, что были аккуратно сложены в стопку на столе кольера. Йимир согласился. Однако уже с первых мгновений стало понятно, что здесь никаких ответов не будет дано. На всех этих листках красивым магическим почерком велась хроника событий, произошедших в разных частях Сенона. Где-то обнаружили и допросили дарура. Где-то освободили от одержимости. Где-то была замечена опасная концентрация четырёх элементных стихий. Некоторые листки содержали список талами, которые живут по всему Сенону. От количества имён кругом шла голова – настолько их было много. Самыми последними были записаны пять уже знакомых имён: Сименторий, Констабаль, Михелай, Альба и Зарра. Йимир так понял, что его имя не внесено в этот список, так как он вообще кольер. А раз кольер, то, естественно, талами. У Зандра он поинтересовался, а вёл ли Талат список псаров? Зандр сказал, что Талат не вёл, но ведёт он, предводитель псаров. А после спросил:

- Передать это дело тебе?

- Нет. Я тебе полностью доверяю, потому что тебе доверял мой отец, а ещё я более-менее хорошо тебя знаю.

- Спасибо, кольер.

- Йимир Талатович.

Голос псара остался неизменен, однако Йимир почувствовал, как он заколебался в своей душе:

- Что это значит?

- Не обращай внимания. Это я нахватался у валирдалов.

- Да-да, почтительное обращение, когда называется не только имя того, к кому ты обращаешься, но также имя его отца. Я хотел понять, что ты хотел этим сказать.

- Ничего, просто пошутил. Но только смотри, не вздумай меня превозносить. Мне нужны надёжные друзья, а не служители. Второго можно подкупить, а первый не придаст ни за что.

- Что ж, я смотрю, ты решил не терять зря времени. Уже применяешь советы Талата?

- А то. Отец был мудрым… Хотел сказать сенонцем. Был мудрым кольером. И не следовать за ним значило упустить много возможностей. Ну что ж, Зандр, раз уж на меня набросили эту ношу, ничего толком не объяснив, я предлагаю начать тут осваиваться. Пойдём, покажешь мне все закоулки Кольена.

И псар был согласен.

Несмотря на то, что дворец посредника состоял из одного уровня, подземных частей было больше. Два прохода, которые находятся в самом конце боковых стен дворца, почти в углу, вели на нижние уровни, где было много всего. Там находилась комната кольера. Роскошные хоромы, огромная кровать, всякая мебель – в общем много разнообразнейших удобств. Зандр сказал, что Талат и Лоира никогда не пользовались этим помещением. И всё же оно никогда не приходило в упадок. А Йимир даже сказал, почему:

- Я ощущаю зацикленный финта. Ветер не позволяет образовываться пыли и грязи.

Потом они прошли по длинному коридору, вдоль которого располагаются помещения, где проживают псары. А ещё ниже, получается, на третьем уровне Кольена, располагалось тренировочное поле, где были всяческие препятствия, ненастоящие оружия, болванчики для отрабатывая физических ударов. В отличие от комнаты кольера, это место явно пребывало в запустении, так что нуждалось в уборке. Зандр сказал, что очень давно тут проходили тренировки псаров. Однако после того, как была возведена арена, все соглядатаи кольера проводят свои занятия там, ведь на арене больше места, чем тут. А для постепенно растущего количества псаров это было очень потребно. 12 из 13 миссаров поле никак не использовалось, так что они могли свободно приходить туда в любое время, чтобы поддерживать свою боевую форму. Йимир сказал, что надо бы подумать, как использовать это помещение. Зандр сказал, что изредка сюда приводили какого-нибудь особенного дарура, чтобы допросить. Йимир поинтересовался:

- И какой же особенный чародей пятой стихии тут бывал? Санум?

- И Санум был, и одержимый тремя саткарами дарур, и зразер. В общем, всякие тёмные личности, которых нельзя было подпускать к другим сенонцам.

Йимир сказал, что надо будет как-нибудь заняться переделыванием этого помещения для того, чтобы проводить такие вот допросы. Зандр лишь пожал плечами, как бы говоря: хочешь – делай, но нам и так был удобно. После этого кольер и предводитель его псаров вернулись на первый уровень Кольена. Зандр показал Йимиру, где обычно располагаются его подчинённые. Кольер удивился, поняв, что эти монументы, которые стоят ровно по середине меж колонн в тенях Кольена, и есть живые соглядатаи. Они были совершенно неподвижны, а магическое чутьё не могло уловить никаких признаков магии внутри них. Предводитель сказал, что такое условие на вступление в их ряды. Не всякий сенонец может войти в их состав. Зандр сказал:

- Чем меньше в претенденте будет магических сил, тем лучше, потому что тогда их легче будет скрыть. Если претендент – онтоханин, то его способности должны быть развиты не выше средних. Если ктиоханин, то знания во всех сферах магии, которые он имеет, не должны превышать минимальных. Но в ряды псаров могут войти не только сенонцы. Пришельцы из других миров должны соответствовать критериям для сенонцев, но, помимо этого иметь ещё один – обладать хотя бы уж минимальными способностями в скрытности, чтобы имелась целесообразность обучения таковых. Я не возьмусь обучать своему мастерству полную бездарность.

Йимир утвердительно кивнул и сказал, что одобряет такие методы. Абы кто ему тут не нужны. После этого они продолжили разговоры на всякие политические темы.

Конечно, беседы с предводителем псаров были очень нужны Йимиру. Во-первых, Зандр помог новому кольеру освоиться на своём месте. А, во-вторых, этот скрытень стал ему намного ближе. Йимир пытался попросить его снять капюшон, чтобы талами запомнил его лицо, но всякий раз псар изящно обходил этот вопрос, из-за чего тайна личности этого сенонца была закрыта для посредника. Йимир не стал настаивать или приказывать ему показать своё лицо, потому что уважал его. Тем более сам Зандр сказал одну очень интересную мысль: «Всё равно ты всегда будешь видеть меня именно таким: безликим некто в капюшоне».

И вот, когда Йимир более-менее освоился на своём месте, он решает приступить к своим обязанностям. Присев за столь кольера, он попытался представить своего отца, чтобы понять, чем он обычно занят. Он воспользовался своим воображением для того, чтобы поставить его рядом с собой, будто бы он пока что никуда не ушёл, а решил задержаться, чтобы как следует объяснить всё своему сыну. Вот он, всегда добродушный, приветливый, родной, облачённый в свои необычные одежды, сотканные из всех четырёх сфер магии. И тут Йимир остановился:

- Точно. Раз уж я теперь талами, да ещё и кольер, то мне нужно и облачение соответствующее.

Поднявшись со стула, он вышел немного вперёд, встал посреди дворца и принялся творить. Потоки четырёх стихий сливались воедино: сначала зенте, потом окта, следом финта и завершал этот круг закта. Однако Йимир, в отличие от навулов, не знал, как сплетать четыре стихийные сферы в одну без образования нематериализации. А потому, испугавшись того, что может получиться, он не докончил слияние. А принялся размышлять, как ему быть. В мыслях, конечно же, всплыл момент, чтобы обратиться к Анатиану и попросить его научить этому, однако Йимир боялся, что из-за этого он потеряет репутацию в глазах навула. А ему этого очень не хотелось. После этого в его голове родилась мысль, чтобы самому научиться этому. Но он её тут же отверг, потому что понимал, что это сложный процесс. И как только он приступил к поиску третьего варианта, как пробудился саткар. Вторая сущность Йимира подталкивала к тому, чтобы взяться за обучение этого искусства. Ведь он приблизительно знал, как это сделать. Знал, как соединяются четыре потока, которые нельзя соединять. Острое желание научиться этому пересилило все остальные поводы, так что Йимир взялся изучать эфир, прямо здесь и прямо сейчас. Однако, устремив свой взор в магическое пространство, где витали эти разноцветные всполохи магической энергии, Йимиру хватило только лишь глянуть туда, как его глаза тут же увидели, а разум тут же понял, что и как ему делать. Он видел, как меж соцветием этих энергий простиралась прослойка из некой пустоты. Что-то, не имеющее цвета, однако поддающееся манипуляции, словно бы это был тайный поток эфира. Кольер потянул его к себе, но понял, что из него не получится сплетать магию. Это не было полноценной энергией, а, скорее, дополнение к ней. Каким-то образом талами даже понимал, что при помощи этой межэфирной прослойки пустоты можно творить потоки другого цвета магии, из которых можно творить другую магию. Он попытался попрактиковаться с этим, взял небольшой сгусток зенте, а после примешал к нему столько же объёма этой самой эфирной пустоты, но не получилось. Субстанция просто распадалась на составные части и стремилась растворить в эфире, как невоплощённая магия. Но Йимир не стал разочаровываться в этом, ведь он сейчас должен получить нечто иное – он должен был обернуть эфирную энергию в эту пустоту и посмотреть, получится ли. Ведь саткар внутри сенонца был уверен, что всё произойдёт именно так, а не иначе, как будто бы пламенное существо уже так делало. Йимиру осталось теперь только лишь повторить то, что он знал, и всё. И как же удивился чародей, когда у него это получилось. Теперь у него в руках покоился сгусток зенте, обёрнутый тонкой пеленой нематериализации. Это было удивительно. Йимир взял окта и сделал то же самое. Потом финта, а потом и закта. И вот, все четыре элементных сгустка покоятся рядом с ним, готовые подчиниться его воли. И кольер сделал это. Не медля, не трепеща, не сомневаясь. Он соединил закта, окта, финта и зенте в один пучок, и на его глазах произошло чудо – он видел переливающийся сгусток эфира. Обычно, когда потоки магической энергии смешиваются, они образуют новые цвета: сплёл красный с жёлтым, получил оранжевый, синий с зелёным – лазурный. А эти не образовали серого потока эфира – они стали единым комом, однако переливались всеми четырьмя цветам. Это было удивительно. Йимир попробовал различные манипуляции с этим сгустком и выяснил, что каким-то приёмам он не поддаётся, а какие-то всё-таки возможны. И среди них была реконгеа́ция, то есть превращение одного в другое. Йимир образовал из этого эфирного комка себе одеяние. Это была мантия зентера, которую сшила ему Алия по примеру того, как был одет валирдал. Йимир облачился в неё и почувствовал, как буквально резонирует его сущность с этой мантией. И сенонец был доволен тем, как получилась новая одежда, но вот саткар желал большего. В облике посредника должна быть видна сила. И Йимир подумал, что это тоже было бы неплохим дополнением к его внешнему облику, а потому из ещё шести маленьких сгустков четырёх стихий он сотворил себе дополнение к облику чародея: наплечники, перчатки и сапоги, металлические и чёрные, как у зактаров. Даже изображение пламени было на каждом из компонентов. Саткар хотел, чтобы эти доспехи были украшены ещё шипами, но разум талами подсказывал, что это будет лишним, а потому не стал этого добавлять. Поглядев на себя со стороны, Йимир нашёл это достаточно приемлемым. Части чёрных доспехов по мнению творца гармонично сочетались с мантией. Йимир подумал: «Кажется, с чёрным будет хорошо смотреться любой другой цвет»

Теперь, когда одежда кольера стала отражать величие самого кольера, Йимир вернулся к вопросу о том, чем должен заниматься посредник. В голове завертелось веретено мыслей. Сенонец и саткар порождали диаметрально противоположные идеи, начиная внедрением культурных достояний одних народов в другие, заканчивая масштабной революцией по изменению всего Сенона и превращению его в обитель сопна. Попытки разобраться в этом хороводе мышления не привели ни к каким результатам. В голове роились всевозможные мысли, но понять, какие из них можно претворять в жизнь, а какие представляют из себя бред одержимого саткара, оказалось очень сложно. И тогда Йимир вновь вспомнил про Зандра. Псар мог подсказать ему, как бы поступил Талат. И да, соглядатай подал одну хорошую идею – наведаться во все четыре земли с визитом вежливости, а также поговорить о потребностях этих народов. Такое дело поможет Йимиру узнать, в каком направлении двигаться дальше. Талами нашёл это достаточно мудрым советом и поспешил его исполнить.