Элунея

Часть 13

На следующий хавор, когда светило уже оторвалось от горизонта, Йимир, взяв с собой двоих псаров, отправился на свою родину, в Зентерис. Проходя по родным местам, он, конечно же, наполнился воспоминаниями о своём прошлом, каким раньше беззаботным он был. И кто бы мог подумать, что этот простой мальчик-маг земли станет когда-нибудь кольером? Родные пески и родные сенонцы скрашивали время, проведённое тут. Навул прибыл к Йимиру, как только смог. И вместе с ним в сопровождении двух псаров не торопясь они шли по огромной территории магов земли и разговаривали. Сначала о жизни, потом вспомнили про испытание, а затем дело дошло до потребностей Зентериса. Навул сказал, что маги земли ни в чём не нуждаются. Они всегда устраивали свою жизнь сами. Зентерам не нужна ни власть, ни величие, ни признание. То, что у них есть – это тихая и мирная жизнь. И всё, им больше ничего не нужно. Йимир не удивлялся этому, потому что так оно и было. Ведь он сам уроженец Зентериса. А потому они просто продолжили разговаривать, как встарь. Но всё же у Йимира родилась одна идея. Глядя на то, в каких домах проживают его сородичи, он буквально увидел, как можно приукрасить обитель магов земли – растения. Для того, чтобы увидеть, насколько гармонично будет сочетаться песчаная постройка с зелёными растениями, кольер и навул приблизились к одному и домов зентера и спросили у него разрешения на этот эксперимент. Конечно же, хозяин не был против. Ему даже самому стало интересно, что из этого получится. И вот, по стенам дома поползли различные плющи, устланные разнообразными цветками, вдоль дома выстроилась живая изгородь, а справа и слева от входа выросли небольшие деревца. Когда эксперимент был закончен, посыпалось множество одобрительных слов, ведь за процессом стали наблюдать другие зентеры и зентерки. Да и сам хозяин нашёл своё жилище более уютным и приветливым. Многие захотели поступить также. И всё-таки нашлись те, кому нравился старый облик их домов. Йимир настаивать не стал, а потому доверил каждому сенонцу самому решать, украшать свой дом жизнью, или оставить всё, как есть. И всё же в поведении Анатиана было нечто странное. Как будто бы некая тайна заключена в нём. Саткар чувствовал, как где-то внутри навула зиждется алое пламя сопна. И оно там не просто мерцает, а томится в ожидании часа своего высвобождения. Сущность саткара ощущала это очень хорошо. Порой Йимир даже ловил на себе ожидающий взгляд мастера земляной магии, как будто бы сам навул пытался всматриваться в душу Йимира и выискивать что-то, какие-то признаки. Но Йимир так и ничего не понял. На ум пришли слова Барка о том, что все сенонцы – частично саткары. Но нет, здесь он ощущал не саткара, а именно магию саткаров, как будто Анатиан – тайный дарур.

Новый кольер пробыл в Зентерисе больше 10 хаворов, и счёл это очень продуктивным временем. После этого он вернулся в Кольен, сделал соответствующие записи на одном из пустых листков бумаги, подробно описав всё, что он сделал в те дни.

После этого Йимир побывал в Октарисе. Конечно же, плавание в глубинах родины водных чародеев всколыхнули воспоминания. А потому долгое время Йимир просто мчался сквозь глубины, наслаждаясь этим удивительным чувством. Когда же он вдоволь наплавался, то прибыл в окта’урин, чтобы повстречаться с Витавером. Навул был откровенно рад визиту кольера и обрадовался ещё больше тому, что Йимир стал интересоваться делами подводного народа, как им живётся и нет ли каких-нибудь потребностей. Но рад он был не от того, что у него были какие-то вопросы, а просто от того, что Йимир проявляет внимание к их народу. Так-то октары живут и бед не знают, прям как зентеры. Талами был рад, что у этого народа всё было хорошо. Он спросил, а где похоронен Сименторий, и ответ навула его удивил:

- Нигде. Сименторий жив.

У кольера глаза на лоб полезли:

- Как жив? Но он же…

- Магия воды умеет заживлять раны. Однако высшие знания этой сферы способны даровать мастеру возможность обращать вспять даже смерть.

Саткар внутри Йимира пребывал в ярости от того, что такая радостная новость была скрыта от него. Но сам сенонец сдержал этот порыв, а лишь просил Витавера отвести его к другу. Но тот ответил, что юному октару потребуется ещё время для того, чтобы полностью восстановиться. Когда Сименторий выздоровеет окончательно, он сам навестит кольера в его чертогах. Йимир поинтересовался, может ли он как-то помочь его выздоровлению, на что Витавер сказал:

- Если оставишь его в покое, то это будет самой большой помощью.

Ответ навула был не так уж и прост, как может показаться. Хоть тон его голоса остался по своему обыкновению спокойным и дружелюбным, однако теперь в искренность такого настроя верилось с трудом. И талами понимал, почему это так – он только что показал мастеру окта, что знает не всё о его магии. А это как-то не присуще посреднику народов четырёх стихий. Как и следовало ожидать, Витавер после этого не долго пробыл в компании кольера и удалился по своим особо важным делам. Но этого времени хватило, чтобы снова заметить признаки того, кто Витавер, подобно Анатиану, всматривается в своего собеседника и что-то выискивает. Частица сопна в глубинах его души также томилось. Йимир ещё немного понаблюдал за жизнью в Октарисе и покинул этот подводный мир.

Прежде чем вернуться в Кольен, он зашёл на болота к Ступу и проведал синего дарга. Тут он впервые увидел его драконье обличие. Невообразимо-огромный, подобно Морану и Хахору, синий ящер лежал, погрузившись в болотную топь. Когда Йимир предстал перед ним, пара оранжевых глаз раскрылась и глянула на гостя. В голове тут же зазвучал его могущественный голос:

- Пришёл проведать меня, новый кольер?

- Да, - отвечал ему Йимир также, передавая свои мысли, - Когда я проходил обучение в окта’урине и гостил у моих подводных братьев и сестёр, я побоялся прийти к тебе, ведь октары говорили, что без приглашения входить на твои болота нельзя. Но теперь, как мне кажется, я имею на это право.

- Ты верно подметил, кольер. Без приглашения ко мне запрещено приходить. И, если честно, твоё присутствие всё равно испытывает моё терпение. Но я готов подавить на определённое время свою неприязнь к обычным формам жизни.

- Спасибо, грозный Ступ. Тогда я с твоего позволения пропущу всяческие любезности и перейду сразу к делу.

- Да, пожалуйста, избавь меня от этого.

- Я прекрасно помню, что ты мне сказал в тот хавор. Тайнами жизни ты будешь делиться лишь с теми, кто отличаются от большинства форм жизни, или теми, кто готов подчиниться тебе. И всё же у меня есть один вопрос о жизни. Я прошу тебя помочь мне понять это.

- Говори. Один вопрос я тебе разрешаю задать.

- Спасибо, дарг жизни. Как ты знаешь, во время испытания умер мой друг Сименторий. За это время я смирился с тем, что больше никогда не увижу его. Однако Витавер сказал, что Сименторий жив. Оказывается, окта умеет возвращать к жизни тех, кто умер. Я хочу попросить тебя проявить ко мне благосклонность. Ступ, дарг жизни, созданный великий Йором, прошу, научи меня возвращать к жизни тех, кто умер.

Грозные глаза дарга немного поглядели на Йимира, а после в них блеснула печаль, а затем последовал ответ:

- Увы, кольер, но дарги лишены такой власти. Мы обладаем лишь знаниями, но не силой. Мы вольны распоряжаться жизнями только лишь своих творений. Но не чужими. А потому уходи. Здесь ты не получишь желаемого.

Йимир готов был поспорить, что почувствовал некую боль дарга, как словно и он потерял кого-то, но это самое бессилие не позволило ему вернуть умершее существо, а, быть может, даже умерших существ обратно к жизни. Кто это мог быть? Какая-то возлюбленная дарга? А, быть может, его народ? Даджурги? Калар-зиры? В общем, дракон сомкнул глаза и больше не обращался к кольеру. А тот собирался стать ветром, чтобы устремиться обратно в Кольен. Но голос дарга жизни послышался вновь:

- Исследуй второй материк. И ты постигнешь великие таинства окта.

После этого Йимир наведался в Финтарис. Однако в отличие от Октариса, Йимир не стал наслаждаться свободным полётом, ведь это было самым быстром средством перемещения на далёкие расстояния, а потому он пользовался им довольно часто. Прогуливаясь пешком по воздуху, он собирал на себе изумлённые взгляды финтаров. Абсолютно все поворачивались в его сторону и рисовали на своих извечно каменных лицах удивление. Йимир не выдержал и подлетел к одним из таких наблюдателей, чтобы спросить, почему они так сильно удивляются ему. И они отвечали, что на нём исполнилось пророчество. Да, так уж получилось, что финтары, в отличие от зентеров и октаров, были начитанными. А потому, когда в Кольене сменился посредник, они тут же сопоставили то, что было сказано, с тем, что произошло, и сделали выводы. Они стали расспрашивать его, знал ли он о том, что это пророчество писалось именно о нём, а ещё их интересовала концовка этого стихотворения. Что за враг возникнет на пороге Сенона? И как получится так, что он уйдёт другом? Но Йимир не мог удовлетворить их любопытства, потому что и сам не знал, что это означает. Но сумел правильно подать эту мысль, чтобы финтары продолжили с уважением относиться к нему:

- В этом пророчестве говорится, что я иду по пути великого предназначения. А, как известно, эта дорога извилистая и сложная. Однако идущий по ней поступает правильно. И в конце его ожидает великая награда. Хотите обрести эта награду? Тогда давайте вместе узнаем, что же для нас приготовили великие.

Эти четверо воодушевились от таких слов и ещё сильнее прониклись уважением к своему новому кольеру. А Йимир был рад видеть, что за маской безразличия и высокомерия прячутся самые обычные сенонцы.

Йимир попытался добиться встречи с Евенгалом, однако это оказалось невозможно. Все мастера воздушной стихии утверждали, что навула нет в его чертогах. Йимир сказал, что он знает его нрав – великий финтар пребывает в обличии ветра и, откровенно говоря, ничего не делает, а потому требовал, чтобы до его сведения довели, что в Финтарис пришёл кольер и требует его к себе на разговор. Это вызвало много шумихи в финта’урине, так что все учителя принялись хлопотать над тем, чтобы отыскать Евенгала и сказать, что новый посредник настоятельно требует его к себе. Когда все учителя разлетелись в разные стороны, Йимир услышал до боли знакомый девичий голос, который он жаждал слышать давно:

- А ты не плох, кольер Йимир. Не успел взять власть в свои руки, а уже наводишь шороху.

Олия собственной персоной вышла из толпы учеников к нему. Ещё более прекрасная, чем тогда, когда он повстречал её в Зактарисе. Облачения финтаров были ей очень к лицу. Белые шаровары и сорочка очень хорошо сочетались с её светлыми волосами, о чём Йимир, конечно же, не преминул сообщить ей. Но она сказал, что это не совсем то, что ей хочется. Она предпочитает носить платье, но в Финтарисе нельзя носить подолы, ведь они все тут летают. Йимир сказал, что после окончания урина он обучит её создавать одежду из всех четырёх стихий. Она же сказала, что это невозможно, ведь там, где сольются все четыре сферы магии, образуется нематериализация. Но Йимир не стал ничего говорить, а решил это продемонстрировать. Быстренько собрав воедино зенте, окта и закта, он немного понаслаждался трепетом, застывшим на лицах всех, кто наблюдал за этим. Осталось только лишь вложить финта, и всё, нематериализация. Олия не была исключением. Её грозный взор, устремлённый на то, как жёлтый поток приближается к этому клубку других сфер, показывал, что и её терзало смятение, однако она с ним боролась. Когда финта сплёлся воедино, десятки сердец дрогнули, а после трепет сменился изумлением, ведь перед ними витал переливающийся всеми четырьмя цветами магических потоков ком. Олия же, убедившись, что это всё-таки возможно, сказала:

- Что ж, я запомнила твоё обещание. После окончания финта’урина ты научишь меня этому.

И он был только рад.

Пока весь Финтарис искал Евенгала, Йимир и Олия решили прогуляться вместе. Меж ними сохранилось притяжение, как раньше. И это радовало обоих. Они друг в друге не чаяли души. Он рассказал ей историю своей жизни, как прошло его детство и юношество; как он проходил обучения в различных уринах; как его чуть не убил ревнивый отец-октар; как он чуть не погиб из-за финта; как сражался с Барком; как он побывал у монда; как он прошёл испытание; каких друзей он там обрёл, а также потерял; как его чуть не убили четверо мрачных талами, что проходили испытание вместе с ним; как его отец буквально бежал из Сенона куда-то на исполнение великого предназначения, и как он пытается быть хорошим кольером. Он всё рассказал ей. Кроме лишь о своём саткаре, ведь боялся, что она посчитает его одержимым или даруром, а потому не захочет быть с ним, а так у него есть шанс доказать ей, что он всё такой же сенонец. А, когда он откроет ей и эту тайну, у него будет основание сказать, что пламенное отродье у него под контролем. Она же рассказала ему свою историю. Её детство и юношество ничем не отличалось от того, что рассказал Йимир, потому что они оба из Зентериса. Но вот только она придерживалась правила и приняла решение проходить финта в самом конце. А потому у неё никаких происшествий не было ни в одной из трёх земель. Разве что здесь, в Финтарисе, от неё никак не отстанет зактар. Всё пытается впечатлить её своей силой. А так больше никаких приключений. Йимир сказал, что это даже лучше. Она так будет целее, а он за неё спокоен. Она же не разделяла его мнений. Наоборот, жизнь чародея – это постоянные эксперименты с собственной силой, это непрекращающиеся поиски самосовершенствования, это жизнь, наполненная событиями и происшествиями. А в конце звучал вопрос:

- Разве ты не думаешь так же?

- Я с тобой полностью согласен. - уверенно заявил Йимир, однако ж сам думал иначе. Ему хотелось, чтобы приключений было как можно меньше, ведь он ими уже пресытился. Ему хотелось, чтобы у самосовершенствования оказались какие-то границы, достигнув которых, он мог бы сказать, что стал самым сильным магом, ну или хотя бы встал в один ряд с самыми сильными магами. Однако любовь к Олии была сильнее всего этого. И он хотел, чтобы она не разочаровалась в нём. Сможет ли сенонец поменяться настолько кардинально? Способен ли он заменить жажду покоя жаждой приключений? Есть ли способ повернуться назад и начать двигаться в совершенно другом направлении? Будет очень тяжко, и Йимир это понимал.

Целых три хавора два чародея путешествовали по Финтарису вместе. Йимир окончательно решил для себя, что хочет быть с ней всю вечность, и был уверен, что она думает также. И в середине третьего хавора один из учителей нашёл Йимира и сообщил ему о том, что Евенгал ожидает кольера в своих палатах. Олия с ноткой грусти в словах сказала:

- Ну что ж, мой кольер, иди. Великие дела требует участия великих личностей.

А он ей отвечал:

- Тогда пошли со мной.

Она тепло улыбнулась ему:

- Нет, так нельзя. Сначала я должна стать женой кольера, прежде чем смогу видеться с кем-то на подобии навулов.

Сказав это, она пустилась в свободный полёт, чтобы вернуться в финта’урин. Йимир стоял и смотрел ей вслед, а в голове, словно эхо, застыл её голос, твердящий всего два слова: «Женой кольера». Приятный трепет поселился в сердце талами, и он никак не мог отделаться от него. Но, всё же пересилив себя, он ринулся на третий уровень финта’урина, где его поджидал навул воздушной магии.

Евенгал выглядел как самый обычный финтар. Если не смотреть на его пёструю магическую ауру, то этого чародея можно будет спутать со множеством других финтаров. Теперь в его чертогах не было тумана, а всю мебель не скрывала магия ветров, делая невидимыми всё, что тут находилось, так что Йимир мог как следует разглядеть финтара. На его лице была какая-то непонятная усталость, как будто бы пребывание в плотском состоянии – это тяжкий труд. Йимир приветствовал навула так, как принято среди финтаров, а тот отвечал ему спокойным, почти что монотонным голосом, а не тем мощным ураганом, который Йимир слышал во время испытаний:

- Любовь – странная магия, уважаемый кольер. А у нас в Финтарисе, признаётся только лишь одна сфера.

Йимир хотел подхватить его, но навул не позволил ему вставить слово:

- Нам нужно больше территорий. И не надо удивляться. Ваши мысли кричат громче ваших слов. Нет, я не монд. Мои способности читать мысли исходят исключительно из моих сил ветра. Тебе не понять их, а уж тем более не повторить. Итак, нам нужно больше территорий. Финтарис продолжает расти, а места не хватает. Да, мы живём в воздушном пространстве, но ты, как посредник всех четырёх стихий, должен уже знать, что для нас есть определённая среда обитания. Не слишком близко к земле под нами, но и не слишком близко к пустоте над нами. Мы уже и так увеличили высоту всех своих строений настолько, насколько это возможно. Нам теперь нужно расти в ширь. Я неоднократно беседовал с Талатом, чтобы он дал нам часть Октариса, ведь им нужны только водное пространство и берега. Вглубь материка они ходить не могут, однако… - Евенгал вдруг осёкся, - Ясно. Он думал точно так же. Что ж, я вижу, конфликт не будет решён прямо сейчас. А это значит, что в дальнейших рассуждениях нет смысла. Туман наплывёт, как только ты покинешь это место.

Договорив эти слова, Евенгал обратился в свою истинную форму – форму ветра – и устремился прочь. Да, навул Финтариса был очень странным сенонцем, однако, в отличие от Анатиана и Витавера, талами не заметил в нём признаков саткарской магии. Либо в Финтарисе за этим следят очень тщательно, либо мастер воздушной магии как-то скрыл это от кольера. Немного поразмышляв над этим, Йимир устремился прочь. Как и сказал навул, после этого на третий уровень финта’урина набежал густой туман и скрыл под собой всё, что там находилось.

Йимир отыскал Олию, однако сейчас она была занята – после того, как навул был обнаружен, все учителя вернулись на свои места и продолжили заниматься тем, чем и должны – преподавать знания. Однако Йимир знал, чем себя занять, ведь в Финтарисе было ещё одно место, куда он мог сходить.

Моран был очень рад видеть своего старого друга. Меж ними сразу же завязался долгий разговор. Йимир много спрашивал, а Моран отвечал на его вопросы и давал различные советы, ведь дарг света, в отличие от дарга жизни, готов делиться своей мудростью с любым существом, кто этого жаждет. Он интересовался приёмом возвращения к жизни умерших в магии воды. Моран сказал, что Йимиру откроется это таинство, если он будет усерден и внимателен. Талами интересовался возможностью читать мысли в финта. Дарг подтвердил, что это так, и, опять же, если Йимир будет усерден и внимателен в познании воздушной сферы магии, этот приём, в конце концов, откроется ему. Кольер спросил у дракона, почему на дне душ Анатиана и Витавера томится сопна. Однако тот не знал об этом и сказал, что перед Йимиром стоит задача выяснить это. Собеседник попросил совета, как быть с территориями Финтариса, а советчик сказал, что принимать решение посредник должен сам, однако ж намекнул, что претензии не закончатся. В общем, много подобных вопросов задавал чародей и получал столько же ответов. Впитывая все эти знания, Йимир готовился применять их на протяжении всей своей жизни в роли кольера. Но и, конечно же, меж ними состоялся разговор по душам, на что Йимир истратил целый амак и весь предстоящий тарэн. Под вечер они с Олией снова прогулялись, и Йимир обещал, что будет почаще навещать её, но только после того, как пребудет в Зактарис с визитом вежливости и повстречается с Викатаром. Она сказала, что будет с нетерпением ожидать следующей их встречи, а после Йимир покинул Финтарис и вернулся в Кольен.

И вот, Йимир посещает Зактарис. Теперь он ступает по землям воинственного народа уверенно, без каких-либо страхов, без какой-либо суеты. Всё в прошлом. Теперь он – посредник, и каждый сенонец обязан относиться к нему соответствующе. И это действительно было так. Не успел он начать своё похождение по городам, как буквально все чародеи принялись выражать ему своё почтение. А Йимир изредка подходил к разным группам огненных чародеев и разговаривал с ними. Сразу выяснилось, что они тоже читали о пророчестве и связали его исполнение с Йимиром. А также им нравилось, что кольер отразил в своём внешнем виде поддержку магии огня, ведь он носил части доспехов. А после того, как Йимир прибыл в Закта’одаг, его встречал Викатар. Слухи о том, что Йимир посетил три народа, расползлись по округе и докатились до навула Зактариса, так что мастер огненной стихии принялся дожидаться, когда же новый кольер почтит их земли своим визитом. А, услышав о том, что посредник уже тут, приготовился ко встрече с ним. И, конечно же, его приятно удивило то, что Йимир носил на себе части доспехов зактаров. Они прошлись по главному городу, вспомнили все необычные истории, которые приключились с гостем Зактариса, вместе посмеялись над тем, каким был Йимир, а теперь всё изменилось, и робкий чародей сделался инициативным посредником. Йимир сказал, что слова навула делают ему чести, а после принялся расспрашивать, имеются ли какие-нибудь потребности у народа огня, а также не досаждают ли в последнее время им саткары. Он вспомнил встречу с Барком. Но Викатар сказал, что с саткарами у них проблем нет и не было никогда. Но даже наоборот, навул предложил кольеру немного изменить правила, а именно разрешить использование пятой сферы магии. Освободить, так сказать, народ. Дать ему то, чего он так жаждет – возможность изучать и практиковать дару. Йимир хотел было возмутиться этому, и в голове уже родилось множество аргументов против этой затеи, но мастер огненной магии сказал ему, что в этом как раз таки кроется ключ всех бед. Сенонцы не умеют использовать 5 стихию, а потому совершаются ошибки. А эти ошибки уже ведут к серьёзным последствиям. Нужно разрешить сенонцам выбирать, изучать или нет сопна и зразе. И тогда кольер увидит, как в одночасье сократится количество одержимых. Чародеи научатся управлять саткарами, поймут все правила подчинения этих краснокожих существ и, конечно же, будут избегать всего, что может привести к катастрофе. Викатар венчал все свои размышления следующими словами:

- Твой отец считал нас младенцами, не доверял нам, думал, что мы ещё не доросли до того, чтобы использовать эти две силы. Но он ошибался. Если бы он был согласен со мной, тогда бы и другим навулам пришлось бы принять это правило. Поверь, тогда бы удалось избежать всех потерь, которые понесли сенонцы из-за неправильного использования пятой стихии. Я взываю к тебе, мой друг, потому что вижу, что ты понимаешь нас больше, чем твой отец. Пожалуйста, не совершай той же ошибки, что и он. Не делай Сенон слабее. Дай нам самим решать, что нужно, а что нет. И ты увидишь, как сильно изменится наш мир. Изменится в лучшую сторону.

Йимир обещал, что подумает над этим. Поняв, что сейчас этого решения принято не будет, навул оставил Йимира и вернулся к своим делам. А талами решил навестить Алнея.

Старый друг жил там же, где и раньше. Он даже приютил у себя очередного гостя Зактариса – уроженца Зентериса, который чем-то напоминает ему Йимира. Кольер решил побыть немного с Алнеем, но это самое немного затянулось, так что в амак зактар вновь собрал всех друзей и устроил пиршество в честь возвращения Йимира. Снова были песни и всякие вкусные блюда. Талами в очередной раз напомнил себе, что было бы неплохо привнести традиции зактаров и в другие народы, чтобы у каждого сенонца была возможность вкусить все краски этой жизни. К этому пиршеству присоединилось несколько валирдалов. А, узнав, что среди веселящихся находится сам кольер, прониклись уважением к Йимиру, потому что посредник, оказывается, свой парень. Не гнушается быть среди простого народа. И один из людей даже задал вопрос кольеру, почему у сенонец нет пятого миссара. Он сказал:

- Каждый миссар – это число. Так, первый миссар называется аад. На древнем наречии слово «а» означает «один» или «первый». Второй миссар – мовад от древнего «мов» - «два», «второй» и так по аналогии: эренад и кехенад. Но после кехенада идёт не какой-нибудь дарад или дароад, а сразу веланад, образованный от древнего слова «велан» - «шесть», «шестой». Почему?

Все взоры устремились на кольера в ожидании того, какой ответ даст посредник. Хорошо, что Йимир в детстве поинтересовался у одного из зентеров об этом же, а потому он мог уверенно дать ответ:

- Потому что у сенонцев цифра пять напоминает о пятой стихии. И мы стараемся избегать любого упоминания об этом. А потому и пятый миссар у нас назван шестым.

Что ж, людям было интересно узнать очередную историю об этом мире, а зактарам приятно осознавать, что кольер знает все тонкости сенонской души. После того, как амак прошёл, и начало заниматься утро, все зактары разошлись по своим делам, а Йимир вернулся в Кольен, объятый думами. Предложение Викатара ему казалось разумным. Возможно, сенонцам стоит разрешить использование саткарологии с некромантией. Ведь так или иначе каждый сенонец использует эти знания в своей жизни, и ничего не происходит. Уж лучше пусть всё будет организованно, чем так, скрытно ото всех, под страхом попасть в руки монду. К этому вопросу он ещё не раз возвращался. Саткар был не против и не за эту идею. А, значит, ничего не мешало здраво поразмыслить над этой проблемой и принять взвешенное решение. И Йимир постоянно возвращался к ней. А, когда посещал Финтарис, чтобы повидаться с Олией и Мораном, он всегда брал совета у дарга света, как ему поступить в этой ситуации. Моран, как всегда, не давал прямого ответа: да, разреши им практиковать сопна и зразе, или нет, ни в коем случае нельзя давать им это сделать. Но всегда говорил наводками. К примеру, «А что делал Талат?» или «Как думаешь, почему вообще появился этот запрет?», или «Вспомни все моменты, когда кто-нибудь демонстрировал тебе пятую стихию, и попытайся представить, что будет в случае запрета и как изменится всё, если разрешить запретные знания?» Йимиру эти наводящие вопросы помогали принять решение, что пока лучший вариант будет оставить всё, как есть. И, конечно же, Йимир интересовался у Зандра, что думает псар по этому поводу, ведь он и его соглядатаи больше всех сталкивались с одержимыми. Не кажется ли ему, что с разрешением пятой стихии количество одержимых стало бы меньше? На это скрытень отвечал так:

- Была бы моя воля, я ссылал бы на Дароис всех, в ком замечена хотя бы частица этой силы. Потому что всё начинается с малого. Сначала они впускают в себя лишь незначительные зачатки этой силы, а потом они допускают больше, так что в конце на идею быть одержимым саткаром они смотрят как на само собой разумеющееся.

Йимир сказал:

- Но ведь есть вроде бы какой-то способ одержимости, при котором удаётся сохранить собственный рассудок, пользуясь при этом силами саткара. И все, кто практикуют дару, стараются отыскать именно такой способ?

- Даже если так, то сколько нужно принести жертв саткарам, прежде чем они это откроют? А если они так и не смогут понять, как это делать?

- Позовём валирдала, который это умеет.

- Ты начинаешь допускать опасные мысли.

- Да, наверное, ты прав. Просто хочется быть успешным правителем и угодить всем.

- Я, конечно, не твой советник, но всё же совет дам: обычно лёгкий путь ни к чему хорошему не приводит.

- Да, это ценная мысль. Спасибо. Я оставлю всё, как есть. Пятая стихия запрещена в Сеноне.

Несмотря на то, что решение Йимира было окончательным, сам кольер не раз возвращался к нему и размышлял, правильным ли было это решение. Саткар, как и раньше, молчал, не подсказывал ему ничего. А потому остался лишь холодный расчёт. И, отринув всю неприязнь к сопна, Йимир пытался взглянуть на эту сферу магии трезво, чтобы понять, не совершил ли он ошибки.

Так полетели хаворы и миссары. Йимир частенько заглядывал в Финтарис, чтобы провести время с Олией и Мораном. А после возвращался в Кольен и слушал донесения псаров. Как оказалось, проблема с одержимыми не была редкой. Довольно часто известия приходили из Зактариса, иногда из Октариса, совсем редко – из Финтариса. Но никогда не из Зентериса. А однажды, вернувшись из земель воздушных магов, Йимир повстречал в своём дворце Констабаля. Талами прибыл в Кольен не по делам, а для того, чтобы повидаться со своим другом. Йимиру было приятно встретиться с ним. Тот ничуть не изменился, оставшись всё таким же грозным финтаром. Кольер узнал, чем всё это время занимался могучий мастер воздушной магии. Тот искал своё поприще везде: и пытался быть учителем в финта’урине, и стражником в Зактарисе, и даже попытался быть помощником у навула Зентериса, ведь, как известно, этот сенонец более прочих разговорчив, а потому Констабаль решил, что тот его приютит у себя, чтобы дать какое-нибудь поручение под стать его силе. Но Анатиан сказал, что со всеми обязанностями он справляется сам, а потому никакие помощники ему не нужны. Йимир обрадовался этому и предложил ему быть советником кольера. И первый вопрос, который задал финтар своему другу:

- И что от меня будет требоваться?

- Принимать сложные решения, быть внимательным и замечать опасности, который могут возникнуть во всём Сеноне, а ещё быть моим наместником, если вдруг меня куда-нибудь призовут.

И без тени сомнения Констабаль согласился на это. Так что при дворе кольера было двое сенонцев, кому он мог доверять: псар и финтар. И со своим советником он как раз вернулся к вопросу о пятой стихии. Позиция Констабаля была не так тверда, как у Зандра. Финтар предполагал, что навул Зактариса прав – нужно разрешить сенонца открыто практиковать эту сферу магии, чтобы они учились и познавали. Да, быть может, придётся принести в жертву сотни, однако при этом миллионы смогут жить и не бояться изучать пятую стихию. Йимир изумился тактике своего друга и сравнил её с убийством, но Констабаль поправил его:

- Нет, убийство – это когда существо не желает умирать, но у него отнимается его жизнь. А, если кто-то погибает по собственной глупости при том, что он знал о риске смерти, это называется расплата.

Йимир призадумался над этим:

- А, может, и в самом деле, Сенону не хватало такой свободы?

С тех пор Констабаль стал сураном кольера. Подобно тому, как «кольер» с древнего наречия переводится «посредник», «суран» имеет значение наместника. И в те периоды, когда Йимир отсутствовал в Кольене, Констабаль его заменял. Кольер всецело доверял ему, потому что они через многое прошли на испытании. А в Финтарисе тот вообще спас жизнь Йимиру. Так что в его преданности посреднику сомневаться не приходилось. Но вот однажды, когда избранник предназначения вернулся с очередного визита в Финтарис, к Йимиру подошёл предводитель псаров и высказал подозрения на счёт этого Констабаля. Интуиция следопыта подсказывала ему, что этот чародей не так хорош, как казалось бы. Да и преданность его была, скорее, преданностью себе и собственным принципам, а не кольеру и всему Сенону. Йимир, конечно, не отнёсся пренебрежительно к тому, что сказал соглядатай. Однако не замечал ничего подозрительного в поведении своего сурана. Да, этот талами продолжал быть немного загадочным, в частности, отголоски его непонятной лазурной силы вызывали много вопросов. Но в поведении этого сенонца никаких странностей замечено не было. Констабаль постоянно был занят творением каких-нибудь чар. То ходил по Кольену и выстраивал какие-то защитные заслоны, то встанет посреди дворца и примется творить какие-то ритуалы, а иногда приходилось выдвинуться в какую-нибудь из земель для решения вопросов или проблем. В общем, наместник кольера был весь в делах и с его слов выходило, что ему такой образ жизни очень нравился. Наконец-то, нашлось в Сеноне дело по его силам. А иногда и Йимир отправлялся в другие земли, чтобы решить какие-нибудь вопросы. Финтары всё никак не успокоятся со своими территориями, зактары – с пятой стихией, иногда где-нибудь объявится саткар или одержимый, а изредка создастся угроза для образования нематериализации. Были и другие вопросы, которые требовали участия посредника. К примеру, выпуск из урина. Какой-нибудь гость, идущий по пути талами, учился недостаточно прилежно, из-за чего у его наставников и навула возникли вопросы в отношении него. А потому призывался кольер, чтобы испытать чародея и поставить окончательную точку в этом вопросе. Или был открыт какой-нибудь новый магический приём, и Йимиру необходимо было взглянуть на него, изучить и сделать вывод: либо запретить его, либо разрешить, либо разрешить и внедрить в программу обучения уринов.

В основном кольеру приходилось отбывать в Зактарис, Финтарис и Октарис, ведь Зентерис справлялся со всеми проблемами сам. Но всё же наступил такой хавор, когда послание пришло с территории магов земли. Какая-то проблема с животными. Когда посредник прибыл в указанное место, то увидел такую картину: посреди пустыни Зентериса расцветал прекрасный оазис. Кусочек природы в эпицентре песчаного океана: трава, деревья, кусты и цветы. А посреди этого зелёного уголка стоял дизалдоф, причём разъярённый. Растопырив свои длиннющие лапы, он потрясал своей головой, из-за чего красная борода этот самца билась оземь, и раскидывала всю зелень. Его глубокие и частые вдохи и выдохи говорили о том, что дизалдоф разъярён очень сильно. В таком состоянии от него лучше держаться подальше. Но различные чародеи и даже сам Анатиан собрались вокруг этого места и глядели за тем, как ярится это существо, издалека. Когда прибыл кольер, навул тут же рассказал ему, что здесь произошло. После того, как Йимир привнёс новые способы украшения домов зентеров, многие гости тоже захотели попрактиковаться в мастерстве производить живые уголки. Один из уроженцев Октариса так сильно этого хотел, что прибыл сюда, на это самое место, и стал производить чары магии земли. Как видно, к изучению зенте он подошёл с особой тщательностью. Живой сад, и в самом деле, получился впечатляющим. Однако он совершенно ничего не знает о Зентерисе, в частности, о том, кто населяет эти земли. Как известно, дизалдофы – пустынные обитатели. Но мало кто знает, что у них вообще не переносимость некоторых цветков. И вот, октар-ученик этого не знал, а потому, разведя тут цветущий сад со множеством ароматных цветков, он вызывал гнев этого зверя. И вот теперь дизалдоф испытывает последствия своей непереносимости и злится на всё и всех. Нужно что-то делать. Навул призвал кольера, чтобы тот помог с решением этой задачи. Ведь может получиться так, что у этих животных выработается неприязнь ко всем цветущим растениям, и это может стать настоящей проблемой, ведь примерно половина жителей Зентериса переняли идею украшать свои дома растениями. Йимир был знаком с этими животными с самого своего рождения. Он знал, какими вредными они могут быть. А потому понимал всю сложность этого положения. И принялся вместе с навулом и другими магами земли размышлять о том, как усмирить гнев дизалдофа. Этот процесс занят много времени. Однако решение было принято. Можно сказать, сам дизалдоф помог его принять – он не стал долго терпеть всех виновников его неудобств и первым напал на чародеев. Конечно же, все принялись защищаться. Но в то же самое время каждый понимал, что они имеют дело не с грозным противником, а с животным, чьё благоденствие было просто-напросто потревожено. Из-за этого каждый стремился быть осторожным со своими способностями. Но каждый чародей сейчас не просто отбивался от дизалдофа – они изучали это животное. Основные познания в анатомии этих существ помогли им выстраивать определённые действия, которые могли привести к тому, чтобы успокоить его. Пришлось повозиться до сгущения сумерек, но всё же метод был найден. Благодаря определённой последовательности магического воздействия на это существо можно было усмирить его. Итогом всей этой операции была не просто победа над опасным существом и не только выработка тактики его усмирения, но ещё и хорошо проведённое время. Все, кто собрались тут, приняли участие и остались рады от этого. Но, забегая наперёд, скажу, что этот инцидент послужил развитию целого направления в Сеноне. Теперь каждый, кто собирается закончить зенте’урин, обязан усмирить дизалдофа. Конечно, с этим поручением может справиться и один чародеи, однако в компании это делать гораздо веселее. А потому помимо испытания кольер утвердил игры по охоте на дизалдофов, в которых они с Олией зачастую принимали непосредственное участие.

В общем, какими ни были причины призыва кольера в другие земли, Йимир со всеми этими трудностями справлялся отлично. И подавляющему большинству сенонцев новый кольер нравился так же, как и прежний.

Однажды, вернувшись в Кольен, талами обнаружил во дворце Симентория. Вместе с Констабалем они встречали его на пороге дворца. И встреча зентера с октаром была радостным событием. Он тут же организовал обед в честь возвращения своего воскресшего друга. Пребывание Йимира в Зактарисе не прошло бесследно. Все блюда, которые он попробовал в землях магов огня, он мог приготовить самостоятельно. И вот, прибытие Симентория в Кольен побудило Йимира проявить на деле своё кулинарное искусство. Получилось очень даже хорошо. Извечно серьёзный Констабаль даже сменил своё выражение лица и показал, что он всё-таки умеет наслаждаться. За этим обедом Сименторий немного рассказал, чем он занимался, когда его воскресили:

- Если честно, ничем интересным. Как мне сказали, в тот же хавор, как я погиб, меня доставили в Октарис, а сам навул низвергнул на меня свою силу, так что окта вошёл в меня и стал залечивать мои раны. Процесс этот был долгим. Занял какое-то время. А, когда мой организм был готов, я очнулся. Чертоги родных земель я не спутаю ни с чем. А потому, перевернувшись, я хотел было со всех сил броситься в Кольен, однако моя голова как закружилась, что я чуть было не потерял сознание. О́льмерд и Вали́сса, семейная пара, которая приглядывала за мной, сказали, что мне нужен покой. Чары ещё не закончили моё восстановление. Ну, мне и пришлось пару хаворов пробыть в этом самом покое. Перемещаться по Октарису было нельзя, слишком резких движений делать было нельзя, применять магию было нельзя. Я был подобен пленнику в родной стихии. А на мои сетования об испытании Ольмерд ответил, что всё завершилось, после чего поздравил меня с получением звания талами. Я был одновременно рад и не рад этому. Ведь хотелось доказать всем, что я достоин, что я получил это звание не из жалости. Но хотя бы и на том спасибо. Ну и, конечно же, я узнал о том, что ты стал новым кольером. Так хотелось прийти к тебе и поздравить. Но нельзя. Ольмерд и Валисса постоянно наблюдали за мной и отмечал, как проходит моё выздоровление. Со временем я мог уже покидать их дом и плавать по округе. Я чувствовал, как постепенно ко мне возвращаются мои силы. Я вновь мог использовать эфир, не боясь при этом, что моё самочувствие резко ухудшится и я потеряю сознание. Так, хавор за хавором прошло два или три миссара, после которых я всё-таки выздоровел окончательно. Семья осмотрела меня в последний раз, и муж с женой поставили окончательный вердикт – здоров. Как только я освободился от этого гнетущего заключения, сразу же поспешил к тебе. И вот, собственно, я и тут. Скажу сразу: чудесное возвращение к жизни совсем меня не изменило. Демолазитивный тонькъер всё ещё при мне, поэтому я продолжаю быть целиком и полностью зависим от эфира.

Йимир воздал хвалу Йору за возможность возвращать к жизни тех, кто умер, и благодарность Витаверу за то, что воспользовался этой возможностью, чтобы воскресить Симентория, а после предложил своему юному другу присоединиться к нему, чтобы стать его придворным, потому что ему нужды верные и надёжные друзья, на кого он может положиться. Сименторий, конечно же, против не был, но от вопроса всё-таки не удержался:

- А Зарру, Михалая и Альбу мы искать будем?

Йимир отвечал ему:

- Я бы не отказался от того, чтобы ещё и они примкнули к нам. А ты, что думаешь, Констабаль?

Задумчивый финтар отвечал:

- И я, конечно же, хочу видеть их придворными кольера, но что-то мне подсказывает: они выбрали себе другое поприще. А иначе давно бы уже были тут.

Йимир с ним согласился, но всё же поставил перед собой целью отыскать зактарку и октаров, чтобы призвать их к себе в придворные.

Они с Сименторием посетили Зактарис и поговорили с Викатаром. Навул, конечно же, помнил Зарру, однако не знал, где она сейчас находилась. А потому ничем помочь не мог. Йимир и Сименторий прогулялись по огненным землям, пытаясь хоть как-нибудь понять, куда могла запропаститься огненная чародейка. Все, кого бы Йимир с Сименторием ни спросили о ней, знали её имя, но понятия не имели, где она сейчас. Истратив на её поиски несколько хаворов, два друга вернулись во дворец. А после посетили Октарис, чтобы поискать Михелая и Альбу. Хоть с трудом, но им всё-таки удалось обнаружить эту семейную пару на архипелаге. Кольер и его помощник были рады видеть их, и они тоже были рады видеть тех, с кем они проходили испытание. Общение четырёх талами было долгим и приятным. Но, когда Йимир призвал их к себе в Кольен, они отказались, потому что нашли дело себе по душе – ухаживать за состарившимися таулами. Эти существа и так неповоротливы из-за своих размеров, а дряхлые особи так вовсе могу застрять меж островами и страдать хаворы напролёт, прежде чем погибнут. Так вот Михелай и Альба помогают им выбираться из таких ситуаций. А после того, как исполины умрут, они расчленяют их тела, чтобы атады и кинкеры попировали останками, а сами извлекают их кости и предоставляют строителям, потому что в Октарисе начинают осваивать новые методы строительства – из костей таулов устраивается каркас, а потом с помощью окта наращиваются кораллы, из-за чего такие постройки выглядят ещё более впечатляющими. Они даже сплавали в один из городов Октариса, который возводился исключительно по новым технологиям. И да, было что-то в этом интересное. Обычно все постройки октаров имеют самые разнообразные и причудливые формы, из-за чего найти два одинаковых дома было практически невозможно. Однако здесь немного иначе – дома обретали общие формы, однако всё же отличались друг от друга различными деталями. Так, все они были приближены к форме таула, что вполне естественно, ведь за основу берётся скелет этого исполина, но кто-то с помощью кораллов поднял потолок, кто-то – расширил комнаты, кто-то сделал ребристые украшения, кто-то выгравировал орнаменты, один сделал орнаменты плавными, другой – угловатыми. Михелай и Альба сказали, что здесь, под водой, у них нет дома, а живут они на суще – на одном из островов архипелага. В общем, такой простой образ жизни им нравился, а потому от повторного приглашения кольера они всё равно отказались. Немного пообщавшись с этой семейной парой и вспомнив испытание, которое они проходили вместе, Йимир с Сименторием оставили их и вернулись в Кольен.

Что ж, Зарра сгинула в неизвестном направлении, Михелай и Альба нашли своё предназначение. С Йимиром остались только Констабаль и Сименторий. Талами был рад и этому. А ещё он постоянно представлял, как Олия закончит обучение и станет его супругой, так что к его команде прибавится ещё и она. Сименторий, конечно же, познакомился с ней, когда они с Йимиром решили все политические дела и когда у них образовалось свободное время. Но девушка сказала, что магия воздуха давалась ей немного сложновато. Оно и понятно – это же противоположная стихия. И зентеру сложнее всего познать именно эту сферу. Так что скорее всего к началу грядущего испытания она не успеет закончить финта’урин. Йимир не отчаивался, а лишь говорил, чтобы она продолжала прилежно учиться. Он предложил ей свою помощь, но она отказалась, утверждая, что ей достаточно того обучения, которое она получает во время занятий, и не хотелось бы нагружать себя сверх того. Он против не был и даже, наоборот, похвалил её за рассудительность.

Однажды на Йимира свалилось много дел в один миг. Одновременно в Зактарисе и Октарисе объявилось несколько саткаров, которые нападают на чародеев. В Финтарисе один ученик-зактар оскорбил учителя, из-за чего между Финтарисом и Зактарисом чуть было не разгорелся конфликт. У зентеров чуть было не началась междоусобица из-за каких-то споров о магических артефактах. Как будто бы в тот хавор кто-то провёл жуткий ритуал и стравил весь Сенон друг с другом. Йимир и Сименторий занялись делами саткаров, а междоусобицу и оскорбление учителя на себя взял Констабаль. С помощью саткарского чутья кольера и могущественных знаний октара к вечеру удалось изловить всех огненных тварей и отправить обратно в Хор. Что интересно, перед смертью каждый проклятый кричал одно и то же: «Великий Йимирон, пощади!» Но они оба не обращали никакого внимания на ложь, которую изливают эти чудовища. Констабаль достаточно успешно справился со спором об артефактах. Оказывается, в Сеноне объявились какие-то странные валирдалы, которые носили на себе вещи, на которых были наложены какие-то интересные чары, что работают на электричестве. Сфера магии называется технология. Эти чародеи были из какого-то другого мира, который назывался Анклав. И они предлагали сенонцам перейти к ним. А взамен эти анклавовцы подарят им свои магические артефакты. После небольшого разбирательства мнения разделились, и одни были против, другие совсем не против. В общем, Констабаль каким-то образом вывел этих жителей Анклава на чистую воду и показал, что те не собираются дать сенонцам свои артефакты, заряженные технологией, но просто-напросто хотят их поработить. Враги были изгнаны, спокойствие восстановлено. А вот проблему со скандалом между учеником и учителем решить так и не удалось. Поэтому Йимир прибыл в финта’урин и стал разбираться. Всё дело в том, что учитель был слишком высокомерен, чтобы признать свою неправоту, а ученик слишком прямолинеен, чтобы сгладить все углы. И вот Йимир занимался перевоспитанием обоих. Но это не получилось. Потому что оба считали себя правыми, хотя почему-то смотрели друг на друга и постоянно обвиняли кого угодно, лишь бы не себя. Этот вопрос решался очень долго, так что кольеру надоело смотреть, как двое из его народа не могут прийти к согласию, и решил, что зактар допускается до прохождения испытаний с такими минимальными знаниями в финта. Не все были согласны с таким решением, однако посредник сказал, что мир между четырьмя народами важнее. Да, это было не самым правильным решением, и Йимир знал, что на испытаниях оно даст о себе знать. Но это будет ещё не скоро. Главное, здесь и сейчас были спокойствие и мир.

Вернувшись после такого тяжёлого испытания своих способностей в Кольен, он тут же спустился на первый уровень, вошёл в палаты кольера и упал на свою кровать, чтобы предаться сну и позволить этому загадочному процессу стереть всю тяжесть воспоминаний и восполниться силами для того, чтобы продолжить встречать трудности жизни кольера.

Не успел он уснуть, как тут же видит сон. Ему он уже являлся. Огромное воинство саткаров. Впереди – архидуры со своими высокомерными речам, рядом – ражгары, раждалоды, саткаралы разульфуды, шоргары колургары с астгарами, зангары, гургары, таргары, сатлзуры, таулии, пиры. Над головой – спирально закручивающаяся пепельная туча, дратгары, циргары, рразгары, тирфы. Потом выходят сеоргары со своими пророчествами о предстоящей битве и последующей за ней победе. Затем появляется Диона, которая предвещает пришествие Йора. А после явился сам творец чудес и чудовищ. Йимира наполнило ощущение того, что создатель рядом, ощущение, которое он не спутает ни с каким другим ощущением.

Тут же сон завершается, и Йимир пробуждается. Стоял амак, однако перед глазами до сих пор эта картина, прям как наяву. Но, что было самым главным, ощущение присутствия Йора… Нет, не Йора, а Талата. Да, именно его отца – кольера Талата. Именно это ощущал Йимир, когда прежний посредник покидал Сенон и уходил на исполнение великого предназначения. Но ведь только что во сне он ощущал таким образом пришествие Йора. Не может же быть такого, что Талат – это Йор. Нет, это не может быть правдой. Ведь во сне Йимир отчётливо понимал, что великому не нужно было принимать физические облачения, ведь саткары были его руками и глазами. Через это грозное воинство пламенных существ он и творил свою волю. Что ж, значит, Талат не мог быть Йором. Но, с другой стороны, то, что творец чудовищ никогда не принимал физического обличия, не означало, что он этого не может. Тогда он вполне мог стать Талатом, чтобы исполнить свою задумку. И если Йимир – творение Йора, этим можно объяснить саткара внутри. Он – самый настоящий саткар, сотворённый этим великим. От осознания этого его мысли помутились. И, боясь принять эту истину, он похоронил её глубоко в себе и забыл об этом. Забыл до определённого времени. Если кто-то думает, что просто взять, захотеть и забыть такое невозможно, то спешу напомнить одну простую, но важную истину – что саткар способен изменять собственную сущность, что помимо всего прочего также означает способность что-либо предавать забвению, чтобы эти мысли или воспоминания не терзали его душу. И вот, воспользовавшись тем, что он обрёл благодаря сущности того, чьё существование он отвергал, Йимир сделал так, чтобы эти воспоминания не мешали ему жить. Так что, ещё немного насладившись сном, кольер начал новый тарэн полным сил и готовым к любым испытаниям.

Таким образом пролетел алват. Целый алват с тех самых пор, как Йимир был провозглашён талами и занял место своего отца. Было сделано много дел в Сеноне, что лишь убеждало других в одном – на месте кольера оказался именно тот, кто нужен. Конечно, дело с расширением территории Финтариса, а также дело с разрешением пятой стихии во всём Сеноне так и не продвинулись, потому что это были сложные вопросы. И Йимир не знал, как начать их решать. А Моран советовал не торопиться с этим решением, но и не забывать о них, потому что они сложны, и нужно сначала всё как следует взвесить, прежде чем говорить да или нет. Тем более Йимир пока что служит кольером только один алват и не может видеть всей картины целиком, не способен понимать некоторые вещи, для которых нужно время для приобретения опыта. Талами так и поступал. Но в общем и в целом всех устраивало то, как к решению различных вопросов подходил новый посредник. Он боролся с саткарами, с одержимыми, вовремя замечал кроакзирование четырёх элементов в одном месте, со всей серьёзностью подходил к конфликтным ситуациям и не успокаивался, пока не доведёт дело до конца. Да, иногда он не знал, как поступить, и находил лишь временное решение. Так, тот конфликтный зактар-ученик снова проявил себя. На этот раз он отличился своей воинственность и прямолинейностью в Зентерисе. Но это даже и стало решением. Йимир сказал, что виновным во всех этих конфликтах является именно ученик, потому что это был уже второй учитель, с которым он вызывает вражду. Чародея поставили перед выбором: либо он приносит извинения и зентеру, и финтару, либо он исключается из зенте’урина и лишается права на участия в испытании. Юноша сделал немудрый выбор и, проклиная всех сенонцев, удалился в Зактарис, так что о нём больше не слышали. Подобных ситуаций было не мало, когда Йимиру не удавалось разрешить какую-то проблему сразу, но со временем он возвращался к ней и делал так, как нужно. А ещё сенонцы то тут, то там всё-таки встречали адептов технологии Анклава. Но теперь эти кибер чародеи, как они себя называют, не брались никого вербовать в свою, как они говорят, организацию и не предлагали им приобрести свои, как они говорят, устройства. Йимир пообщался с несколькими адептами Анклава, но толком ничего выяснить ему так и не удалось. Кто они и что им нужно, так и осталось загадкой.

- Мы – Анклав, - отвечали они, - И мы здесь, чтобы собирать информацию.

Йимир какое-то время наблюдал за этим Анклавом, но, поняв, что они не опасны, не препятствовал им находиться среди сенонцев. И, что было самым главным, саткар внутри Йимира больше не давал о себе знать, он больше не пробуждал необузданный гнев. Да, он мог с его помощью расширять своё сознание, чтобы понимать суть вещей и отыскивать саткаров, но теперь огненное существо не рвалось наружу и не влияло на решения сенонца. Йимир считал это победой над самым страшным врагом в его жизни.