Элунея

Часть 17

Помимо этих дел сын Талата брал уроки обращения с мечом у Зандра. Предводитель псаров был очень ловким и умело орудовал своим клинком, а потому, конечно же, согласился дать уроки своему другу. Однако для этого они ходили не на арену испытания, а в комнату для допросов, потому что Йимир не мог держать Орха, будучи сенонцем. Он призывал сущность саткара, так что его руки менялись, наполнялись мощью, из-за чего он обретал способность не просто свободно держать меч-топор, но и достаточно умело орудовать им. Однако псар обучал Йимира не только тому, как правильно держать клинок или как размахивать им, но и всяческим приёмам. А для этого нужно было призывать дополнительные силы саткара, из-за чего руки Йимира ещё больше обволакивались мощью огненного существа и становились красными до плеч. А вместе с этим сенонец чувствовал, как его вторая сущность начинала преобладать в нём. Так что ему приходилось не только впитывать знания фехтовальщика, но ещё и приходилось обуздывать и подавлять жуткие черты своей сущности. Таким образом этими тренировками достигались сразу две цели. Олия всегда присутствовала на этих занятиях. В отличие от Йимира, она считала, что чародею не нужно развивать воинское ремесло. Но она хотела видеть, как покоряется его вторая сущность, ведь помимо этого, они с Йимиром дополнительно занимаются тем, чтобы сенонец победил саткара и не позволил ему выбраться наружу. И вот однажды после хорошей тренировки, когда они с Зандром изучили ещё один приём с использованием Орха, трое сенонцев возвращались на первый уровень дворца, им повстречалась Лэн. Все трое приветствовали эджага. И Йимир обратился к ней:

- У тебя есть какой-то вопрос на счёт сенонцев?

- Я хочу спросить о тебе, если позволишь?

- Конечно. Я постараюсь ответить тебе как можно точнее.

- Скажи, Йимир, почему ты подавляешь саткара?

Все трое переглянулись, и кольер спросил:

- Тебе рассказал Сименторий, да?

- Нет, но твой друг хотел рассказать кому-нибудь эту тайну раньше, однако он сумел пересилить себя, а потому сейчас знание того, что ты – саткар, для него совсем не искушение.

- Тогда кто тебе рассказал?

- Никто. Я – эджаг, ты забыл? Я вижу больше, чем говорю, и храню знания тысяч и тысяч алватов. А потому я ещё с самого начала увидела в тебе это. Ты – добрый саткар, как это было раньше, ещё до того, как они разозлились. Но теперь я вижу, что ты почему-то подавляешь саткара. Почему?

Йимир огляделся вокруг. Они стояли в коридоре, где находились комнаты псаров. Сейчас была середина хавора, а потому все соглядатаи были на арене испытания, проводя свои тренировки. Здесь никого не было, а, значит, они могли поговорить, не опасаясь ничего. Йимир ответил ей:

- Потому что саткар, который во мне, злой. Понятно? И если я не буду его подавлять, он возьмёт верх, и я стану, как и все саткары, злым.

- Но саткар не в тебе. Саткар это и есть ты. Ты подавляешь самого себя. Твоя сила не полная.

- И что мне, по-твоему, делать? Позволить этому чудовищу выбраться наружу, чтобы он сеял разрушение и смерть?

- Только тебе решать, что ты будешь делать: сеять разрушение и смерть или созидание и жизнь. Тебе нужно отыскать равновесие со своей второй сущностью. Тебе нужно сосуществовать с саткаром, а не бороться с ним. Потому что в таком случае он будет противостоять тебе. И когда-нибудь это обернётся катастрофой. Для тебя и для твоих друзей. Саткар вырвется из тебя, как потоки магмы из жерла вулкана, и тогда тобой будет управлять злоба и ярость. Но, что будет самым страшным, ты будем считать это всё правильным.

Йимир отвечал ей достаточно грубо:

- Да? Может, ты дашь мне совет, как же найти равновесие между саткаром и сенонцем?

- Нет, это должен сделать ты сам. Я лишь сказала то, что вижу. Но в тебе никто не разберётся лучше, чем ты сам. Конечно, если здесь бы Йор, твой создатель…

Он грубо перебил её:

- Но его здесь нет, поняла? Как и твоего создателя. Поэтому, если не можешь дать совет, как мне начать сосуществовать с саткаром, то и нечего меня учить. Иди в свою библиотеку и листай свои книжки.

Та совершенно невозмутимо ответила ему:

- Как скажешь, Йимир.

А после оставила их троих наедине. Олия долго смотрела на Йимира, а после сказала:

- Что с тобой? Я тебя не узнаю, - он молчал, - Догони её и попроси прощения.

- Нет.

- Что значит нет? Эджаг хотела сделать как лучше, а ты нагрубил ей, - он молчал, - Иди попроси прощения.

- Нет.

Я тебя совсем не узнаю.

Он ничего не говорил, потому что пока что ещё не понял, ошибся он или нет. Но Олия взяла всё в свои руки и догнала хранительницу библиотеки, чтобы принести извинения за Йимира. Но та лишь отвечала:

- Не стоит. Я всё понимаю. Он продолжает подавлять саткара. А саткар продолжает противиться этому. Он пытается его уничтожать, чтобы его не было, но его вторая сущность не позволит ему это сделать.

- И что же ему делать?

Этот вопрос Олия задала для себя, однако Лэн отвечала:

- Искать. Он должен искать этот способ, ведь только он знает себя лучше кого бы то ни было. А ты, кто дорога ему, можешь только лишь помочь.

- Как?

- Когда он совершит ошибку, ты должна быть рядом, чтобы не дать этой ошибке стать катастрофой.

Олия погрузилась в раздумья, а Лэн направилась туда, куда Йимир её и послал.

Таким образом к проблемам кольера прибавилось ещё и противостояние саткару. С одной стороны вторая сущность помогала ему быть прозорливым, а ещё позволяла с лёгкостью изгонять саткаров обратно в Хор, но с другой – когда он пользовался могуществом краснокожего существа, его влияние чувствовалось особенно отчётливо. Так что Йимиру приходилось растрачивать силы и время для того, чтобы в очередной раз подавить свою вторую сущность. Олия видела всё это и каждый раз осторожно напоминала ему, чтобы он искал способ найти равновесие и начать сосуществовать со своим саткаром. Йимир, гася свой гнев, отвечал ей, что он пытается. Но у него это не получается. И так хавор за хавором, миссар за миссаром. Начинался новый алват. Из-за вторжения багрового воинства в Сенон было решено не проводить испытания. Но в этот период все готовились к образованию новых талами. А гнев Йимира продолжал скапливаться, саткар сопротивлялся всё больше и больше. А потому за миссар до того, как нужно было проводить испытания, кольер и его супруга приняли решение не отвлекаться на то, что происходит в Сеноне, рассудив, что Констабаля с Сименторием, а также Зандра с его псарами будет достаточно. Но нет. С тем, как быстро Йимир изгоняет огненных существ, не сравнится никто. А потому изредка им с Олией всё-таки приходилось отвлекаться от своего отдыха. И вот одна из таких вылазок стала решающей.

Октарис. Извечная водная гладь в этот раз не на шутку разбушевалась. Молнии били непрестанно, а волны то и дело вздымались, чтобы тут же, ревя и пенясь, низринуться вниз. На берегу было не протолкнуться. Множество октаров покинули подводные угодья и устремились на поверхность, чтобы посмотреть, кто же привносит волнение в их спокойствие. Кто-то метался между водой и небом, разнося эту бурю. Когда Йимир и Олия прибыли на это место, перед ними тут же предстал Витавер. Взволнованный мастер водной стихии стал рассказывать, как этот одержимый вначале ходил по берегу и рассыпал снопы искр, доставляя множество неудобств всем, кто наслаждался океаническим воздухом. Но, когда его попытались остановить, он стал действовать более решительно. Многие получили ожоги и ушли в Октарис, чтобы залечивать раны. Несколько талами попытались его остановить, но всё оказалось безрезультатно. Это проклятое отродье только лишь раззадоривалось. А теперь вон, летает над Октарисом и расшвыривается своими молниями. «Слабаки» - подумал Йимир, вслух же не сказал ничего, а лишь молча воспарил над октарами и двинулся к нему. Олия была рядом.

Октар с чёрными глазами и огненными зрачками явно веселился, устраивая всё это. Йимир, как обычно, сначала попытался решить всё мирно:

- Ты сам оставишь его в покое, тихо и мирно? Или это сделать мне, причинив тебе неимоверные страдания и вернув обратно в Хор?

Октар рассмеялся:

- Повелевать мною может только лишь Рекариона. У тебя нет надо мной власти.

- Значит, придётся сделать тебе больно.

Йимир приступил к изгнанию саткара. Да, эта электрическая тварь была сильнее какого-либо другого саткара, которого приходилось изгонять Йимиру. А потому в процессе извлечения души обитателя Хора тот изловчился так, что одна из молний попала в Йимира. Так как кольер не брался пока что познавать эту стихию ни через огонь, ни через воздух, то этот урон был для него ощутим. Конечно, часть магической энергии удалось сдержать при помощи сотканной из эфира одежды, но всё остальное поразило Йимира. И хоть это была лишь половина урона от этой стихии, всё же её было достаточно, чтобы связь саткара-владыки и саткара-слуги была прервана. Воспользовавшись этим мгновением, противник тут же принялся бежать. Йимира это разозлило достаточно для того, чтобы у него не хватило сил подавить своего саткара, так что часть его второй сущности вырвалась наружу. Его кожа с головы для пят покраснела и покрылась как будто бы бронёй, став бугристой и грубой. Но изменилась не только внешность – ярость начала затмевать рассудок. И талами ловил себя на мысли, что готов уничтожить это существо вместе с носителем. Он допустил, чтобы ярость управляли им, однако всё же опасные мысли ещё пока что был способен разобрать и пресечь. А потому, погнавшись за ним, он пока что ещё хотел только изгнать саткара. Олия предупреждала его о том, что саткар прорывается через сенонца. Он лишь ответил, что знает и держит его в узде. Она ничего не отвечала ему, а лишь продолжала мчать рядом, преследуя противника, чтобы в случае чего быть готовой помочь. Каким бы могущественным ни стал этот талами под руководством саткара, всё же с кольером тягаться было бессмысленно. Сын Талата догнал его и сковал водяными оковами. Но саткар был силён. Окта не причинял ему никакого вреда. И если даже он ослаблялся, то лишь на немного. Саткар был какой-то особенный. Йимир не был силён в сопна, а потому не мог понять, что за существо находится в теле его водяного брата. Но подозревал, что некто больше, чем обычные саткары, которых он изгонял раньше. Когда попытался вновь извлечь это существо из носителя, тот снова прибегнул к молниям, но в этот раз по-иному использовал их, ведь Йимир был готов к тому, что очередной разряд поразит его. Саткар призвал целый лес молний, так что они отвлекли на себя всё внимание, и две из них неожиданно угодили в посредника. Тот мог бы получить больше ударов, если бы их не начала отводить Олия, а Йимир не обратился ветром, чтобы перестать получать урон от них. И это разозлило его ещё сильнее, так что он кинулся следом за ним в неистовом порыве, но всё равно не допускал мысль об убийстве их обоих. Сенонцу нужно обязательно сохранить жизнь. Олия поддерживала мужа своими добрыми словами. И хоть проку от них сейчас было немного, всё же она не переставала утешать его и подбадривать. Когда же они настигли его в третий раз, кольер не скупился на магические приёмы. Одержимый был скован всеми возможными средствами, в том числе и сверхсложным из области, как он думал, магии ветров, но на самом деле это был трезо – или власть над эфиром. В общем, благодаря этому воздействию, чародей на какое-то время лишался власти над эфиром. А это означало, что он не мог материализовать эфирные потоки как в пространстве, так и внутри себя, в своём зерабадоре. Конечно, октар после экзорцизма будет не очень рад этому, но иного пути не было. А потому Йимир приступил к неторопливому извлечению саткара из тела водного мага, будучи уверенным в том, что больше никто не посмеет прервать этот процесс. Но не тут-то было. Одержимый всё равно мог повелевать молниями. И пока посредник пытался понять, как это вообще возможно, один из разрядов угодил в Олию. Девушка получила повреждения и упала в Октарис. Йимира это привело в ярость. Саткар целиком вырвался наружу и буквально вытащил существо из одержимого, что, конечно же, было не только быстрым, но и весьма болезненным способом. Не разобравшись, кого именно Йимир держит в своих руках, он уничтожил своего собрата и принялся метаться над этим штормом, оглушая всю округу своим саткарским рёвом. Выплеснув свой гнев, он вернул себе часть мышления сенонца и нырнул под воду, чтобы спасти свою возлюбленную. Так как Олия сумела познать сущность воды, то её тело не тонуло, а потому он быстро сумел её обнаружить. Она была без сознания, и на левом боку чернел ожог от молнии. Он ещё схватил и помчал, что было сил, в Кольен, чтобы исцелить. А, проносясь над берегом Октариса, он своим рычащим голосом велел октарам отыскать бывшего одержимого и позаботиться о нём.

Олия пришла в себя и увидела рядом с собой Йимира. Приятная улыбка нарисовалась на её лице, а затем последовал вопрос:

- Ну что, изгнал-то хоть?

Кольер припал к ней, обнял и сказал:

- Изгнал. Но какой ценой?

- Что? Одержимый погиб?

- Нет. С ним всё в порядке. Но вот ты. Я боялся, что потерял тебя.

- Не так уж это и просто.

Они ещё немного поговорили друг с другом, а после этого вернулись к делам. Но заняться ими уже не удалось, потому что Констабаль сказал, что Сенон как будто бы претерпевает очередное вторжение. Только на этот раз – саткаров. Тех самых, которые повелевают молниями. Одно лишь упоминание этих грозовых отродий Хора вызывало ярость в душе посредника. И он решил, что настала пора наведаться на Дароис, потому что был уверен, что все саткары идут именно оттуда. Олия переспросила:

- Ты уверен, что сейчас самое лучше время? Кажется, наша помощь нужна тут. Тем более скоро испытание.

- Уверен. Нам нужно положить конец произволу пятой стихии. Сегодня мы боремся с этими призывателями бурь, а завтра – ещё с какой-нибудь более опасной напастью из Хора. Нужно явиться туда и положить конец творящимся там ритуалам. Заодно и двинемся на второй материк. А Констабаль заменит меня.

Финтар лишь молча пожал плечами, как бы дав понять, что он совсем не против. Йимир спросил у Олии, что она думает об этом. Немного собравшись с мыслями, девушка ему отвечала, что если он уверен в своём решении, то пусть так и поступает.

Когда Констабаль услышал, что на время путешествия кольера он будет не просто наместником, но прямо-таки посредником, он вроде бы остался более-менее равнодушен к этому известию, однако Йимир заметил, как лазурь блеснула в его глазах, как бы давая понять, что финтар всё-таки переживал какие-то чувства. Конечно, Йимир ему не совсем доверял, но иного выбора не было. Не успеет же он за то время, пока они будут плавать к Дароису и на второй материк, свершить переворот в Сеноне? А так у кольера появилась возможность увидеть истинные мотивы сурана. Йимир же собрал команду самых приближённых сенонцев, куда вошли, конечно же, возлюбленная посредника Олия, верный друг Сименторий и преданный служитель Зандр. А ещё сын Талата, конечно же, не забыл про Лэн. А, чтобы всем было удобно путешествовать, Йимир обратился за помощью к октарам, прося их сотворить для его команды небольшой корабль. Хоть сенонцы никогда не пользовались мореходными судами, но об их существовании кольер слышал от валирдалов, а потому стал описывать их внешность и строение, но октары так и ничего не поняли, а потому чародей подсуетился и нашёл одного из людей, который смог в подробностях описать всё, что из себя представляет корабль. И тогда под его руководством водные чародеи сотворили из кораллов для Йимира и его команды небольшое судно. Йимир, если честно, и сам не верил в то, что задумка валирдалов удастся и что это устройство поплывёт. Но сейчас, когда коралловая ладья спокойно плавала близ берегов Октариса, все воочию убедились в том, что люди умеют создавать интересные и практичные штуковины. Все, кто отдыхали на берегу Октариса, сейчас собрались рядом с этим кораблём и шумно обсуждали это неведомое устройство. И вот, у всех на глазах Йимир отчалил от берега Октариса и поплыл.

Их путь какое-то время пролегал вдоль берега водной земли, так что заинтересованные октары ещё какое-то время сопровождали команду, разглядывая, как ведёт себя творение их чародеев на воде. Ладья направлялась с помощью силы С3иментория. Чародей пока что лишь осваивался с этим устройством. Но уже делал кое-какие спехи. Так что, в конце концов, нашёл самый лучший вариант. Оказывается, использование парусов было самым лёгким способом придать кораблю необходимое движение. Но, если, помимо того, чтобы задувать в паруса ветер, заставлять водную стихию тащить их всех вперёд, то можно так вовсе придать очень большую скорость. И вот, мчась на всех порах, буквально, глиссируя по волнам, они оставили позади материк и устремились на юго-запад, где виднелась чёрная туча, извечно нависающая над Дароисом. Облако с каждым мигом становилось всё ближе и ближе, на горизонте появился и сам остров, который тоже начинал приближаться. Кольер уже стал планировать, как они будут вести себя среди отступников. Сами по себе даруры не опасны – основная проблема заключается в саткарах, которых они могут призывать. А потому самих заклинателей бояться незачем. Но и бдительности терять нельзя, ведь стать одержимым можно очень легко – краснокожему существу достаточно будет лишь дотронуться, чтобы вселиться. В разговор вступила эджаг, которая до этого время была молчаливой:

- А ведь раньше так не было.

Йимир поинтересовался:

- Ты о чём?

- Раньше саткары не могли вселяться в существ и делать их одержимыми. Это было доступно только зеражам. Они могли вселиться в существо, живое или мёртвое, чтобы занять его тело и пользоваться его силами, а точнее, смешивать свои силы с силами существа, в чьём теле он поселился, чтобы создавать одержимого. Саткары же так и оставались саткарами. По всей видимости, со временем, они переняли эту способность у духов огня.

- Или их этому обучили заклинатели. Так или иначе, я не позволю больше этой скверне распространяться.

На лице Йимира виднелась мрачная решимость. Он был настроен серьёзно.

Ветер в лицо, вокруг – сплошная водная стихия, рядом – самые верные друзья. Что или кто может омрачить такое прекрасное путешествие? В этот раз им был Зандр. Предводитель соглядатаев подошёл к Йимиру и сказал:

- Теперь, когда я могу быть точно уверенным в том, что Констабаль нас не слышит, не видит и никак не может знать о наших разговорах, я хочу кое в чём признаться. Мне пришлось солгать всем ради сохранения призрачного мира. Но, несмотря на это, моё решение можно назвать и удачным, и не совсем.

Йимир, стараясь не поддаваться подступающей суете, сказал:

- Прекрати говорить загадками и скажи, о какой лжи идёт речь?

- О моём убийстве. Когда суран пересказал свою выдуманную историю, мне пришлось согласиться с ним. Но на самом деле всё было именно так, как я́ рассказал. Он пытался убить меня.

- То есть ты хочешь сказать, что сейчас на месте кольера сидит убийца?

- Так получилось, что да. Но Констабаль не просто убийца. Он – кто-то, намного опаснее того, кто просто отнимает жизни.

Так, и что ты мне предлагаешь в таком случае?

- Я не скажу тебе чего-то нового. Просто предоставь всё великому предназначению.

И с каких это пор Зандр, предводитель псаров, полагается на замысел великих?

- С тех самых, как Сенону удалось избежать завоевания Атраком.

- Что ж, будь по-твоему. Надеюсь, после возвращения домой мы не увидим там настоящий Хор.

И вот, они уже приблизились к острову настолько, что могли выбирать место для причаливания. Однако от этого дела их отвлекло одно явление, которое увидела Олия:

- Смотрите.

Она стояла по левому борту, и все собрались туда. А, глядя в ту сторону, куда указывала её рука, они видели меня, идущего к ним прямиком по воде. Приглядевшись, чародейка поддалась небольшой панике, которая тут же проступила на её лице:

- Это же зразер.

Моё имя – Ле́зер. И я, как сказала Олия, зразер. Иными словами, некромант. Да, обычно, говоря о пятой стихии, сенонцы подразумевают под ней только сопна. Потому что большинство сенонцев берутся практиковать именно его, отвергая или не желая обращать внимания на другую силу, которую предлагал покорить Санум. Я жил ещё на заре Сенона. Я застал ещё те времена, когда чародеи прибегали к помощи своих замысловатых устройств, а ни о каком кольере и речи не шло вообще. Сенон в основном был наполнен онтоханинами, и мы были довольны тем, как магия внутри нас развивалась и меняла наши сущности. Это было очень интересно и увлекательно. В те времена никакого страха перед пятой стихией вообще не было в помине. А потому Санум спокойно ходил по поверхности Сенона и предлагал всем подряд на выбор свою силу. Представ перед каким-нибудь сенонцем, он вытягивал перед ним ладони и спрашивал, пламя какого цвета тот и та видит в его руках. Справа он зажигал красные огонь сопна, а слева – зелёное, зора. И обычно сенонец показывал на красное пламя. И тогда великий отступник протягивал к своему ученику это самое пламя, он его брал из руки заклинателя, и его разуму открывались основы сопна. Пока чародей стоял и наслаждался новыми знаниями, Санум уходил. Таким же образом этот заклинатель-некромант подошёл и ко мне, когда настал черёд посещать Зактарис. Я тогда стоял рядом со своим домом, вглядываясь в красный поток эфира и стараясь понять нечто большее, чем я сейчас знал о собственной магии. Да, в те времена никаких наставников не было, и каждый развивал свои способности, как мог. И вот, передо мной предстаёт сенонец в красной мантии. Хоть на его голову был надвинут капюшон, своего лица он не скрывал.

- Приветствую тебе, Лезер, - его голос был самым обычным, без какого-либо подвоха, - Позволь предложить тебе нечто ценное, то, что тебя заинтересует.

Я удивился, откуда он знает моё имя. Это не мог быть мой друг, потому что у меня не было друзей. Я предпочитал одиночество и тишину, которые помогали мне сосредотачиваться на моей силе. Значит, этот маг был способен читать мои мысли. И я рассудил, что выслушать такого сильного чародея лишним не было бы. Он вытянул передо мной свои руки и спросил, какого цвета пытает пламя в его руках? Я безо всяких сомнений отвечал, что бледно-зелёное. Он протянул его мне, и я взял его. Был бы я хотя бы чуть-чуть умудрён в зора на тот момент, то ни за что бы не протянул свою руку, чтобы даже прикоснуться к нему. Но я был простым чародеем огня, который знал только лишь то, что огонь для меня безвреден, и я взял это зелёное пламя из его рук.

Зора изучать очень сложно. Но благодаря Сануму во мне этот процесс был запущен. То пламя, которое он предложил мне, было лишь иллюзией. На самом деле это было нечто иное. Какая-то частица знаний, которая стала для меня началом пути. Впустив в себя эту магию, я открылся ей. Она просочилась внутрь меня, смешалась с моей сущностью, разбавилась с моей душой. Но из-за того, что была незначительна, растворилась как будто бы бесследно. И теперь моя задача состояла в том, чтобы развить эту частицу в нечто большее. И поначалу делать это было очень просто, ведь основы были уже заложены. Я лишь претворил это в жизнь и получил результат.

На следующий же хавор я уже мог зажигать в своей руке пламя зора. И на этом результаты прекратились. Я знал, что оно смертельно для живых и безвредно для меня. Но теперь передо мной стояла задача продолжать развивать это, чтобы оно стало чем-то большим, нежели просто сгусток зелёной силы, что покоится в моих руках. Нужно было научиться манипулировать им, использовать как оружие, как защиту, как усилитель, как союзник. И, впуская сущность смерти в свою душу, я позволял этой магии самой подсказывать мне, куда нужно двигаться и что нужно делать для покорения этой силы.

Но даже так, несмотря на всё это, зора покорялся очень сложно. Пролетали хаворы, миссары и алваты, в течение которых мне предоставлялась возможность свободно заниматься этой магией. Настолько долгим было познание моей новой силы. За это время все мои сородичи давно укрепились в огненной стихии. Образовались урины, появились навулы, был избран кольер. Сопна признан опасной магией, и всех заклинателей поначалу недолюбливали, а после так вовсе стали ненавидеть. Талат издаёт указ о начале борьбы с этими чародеями. Появляются первые одержимые и первые монды. Но всё это пролетало мимо меня. Я не участвовал в жизни Сенона, потому что я отделился от жизни.

Знания зора поглощали меня, и я, наконец-то, понял, что для успешного производства магии смерти, нужно покориться ей, нужно позволить ей ворваться в душу и предпринять там необходимые изменения. И да, я становился больше похож на бессмертных, которыми впоследствии должен буду повелевать. Изменения были не только внутренними, но и внешними. Мой облик становился мрачнее, кожа бледнела, на лице застыло извечное безразличие, а в глазах сияло бледно-зелёное пламя.

Когда в Зактарисе произошло убийство, я присутствовал среди тех, кто собрались посмотреть на это. Псары никого не подпускали на то место. Но несмотря на то, что я располагался в середине толпы, мои глаза отчётливо могли видеть душу того, кто умер. И даже когда все стали расходиться, потеряв интерес к тому, что происходило, я остался и смотрел на то, как псары продолжали рыскать преступление и выяснять обстоятельства. Они поначалу не обращали на меня никакого внимания, пока не увидели в моём поведении нечто подозрительное. А я изучал душу, которая томилась в этом теле, рассматривал её и пытался проводить манипуляции. По той причине, что никто из псаров не обладал этой магией, им не надо было видеть то, что я пытался делать. А иначе они наверняка постарались бы убить меня прямиком на месте.

Но тех подозрений, который пали на меня, было достаточно, чтобы предстать перед мондом. Я не сопротивлялся и двигался за ними. Я не чувствовал ни страха, ни тревоги в них. Подобно мне, они были бесчувственными. Только если в моём случае это стало возможно благодаря новой сущности, что вошла в меня, они в себе это воспитали путём долгих тренировок. А, когда передо мной предстал монд, мы лишь молча просидели до сгущения сумерек, глядя друг на друга, а затем он отдал меня обратно псарам, сказав, что ему так и не удалось заглянуть ко мне в разум. Сущность смерти оберегала меня от вмешательства в мои мысли. И псары принялись решать, как со мной быть. Дело дошло до кольера, и Талат решил, что меня нужно сослать на Дароис.

Но мне ничего не мешало вернуться. Так что я снова стал ходить по Зактарису, ища тех, кто погиб от руки саткара. Мне нужен был опыт в своей новой силе. И, разглядывая души тех, кто уже не был живым, я продвигался в познании некромантии. И эти наблюдения дали свои результаты. Из мёртвых был поднят один зактар, которого сгубила одержимость. И вот, передо мной предстал Алема́рис. Все знания огненной магии, а также магии саткаров полились ко мне в разум. А вместе с этим все воспоминания из короткой жизни Алемара. Но ничего из этого мне нужным не было. Ничего, кроме зора, я изучать не собирался. А потому я отказался от всех этих знаний и принялся практиковаться в мастерстве повелевать бессмертными. Полуразложившийся Алемарис был готов исполнять все мои указания. Нежить достаточно хорошо пользовалась огненными приёмами, а также всяческими знаниями в саткарологии. Но вот моя связь с ним была слаба. Именно её мне и нужно было укреплять.

Этот опыт был бесценным. Но долго это не могло продолжаться. Все мои силы, которые позволяли предсказывать ближайшее будущее не помогли мне избежать засады псаров. Несмотря на то, что они были больше воинами, нежели магами, всё-таки зачатки эфира в них позволяли видеть колыхания в магическом пространстве. Поняв, что на том месте, где я практикуюсь в использовании зора, происходит что-то непонятное, они ринулись ко мне и всё-таки изловили. Мой бессмертный слуга, конечно же, был уничтожен. А меня заковали в кандалы, а после явился сам кольер. Разглядывая меня своими прозорливыми глазами, он велел изгнать меня обратно туда, где находились все преступники. Зандр сказал, что мне ничего не помешает вернуться обратно в Сенон. На что Талат отвечал им, но на самом деле эти слова были обращены ко мне:

- Предназначение само решит, как с ним быть.

С того момента я нахожусь тут и никуда не ухожу, дожидаясь, когда же это самое предназначение покажет мне, какое решение оно приняло. Зордалод был чужим даже среди сопнаров, а потому я не имел ничего общего с теми, кто был сослан сюда, на Дароис. Моё пребывание тут проходило в полной одиночестве и безмолвии. Адепты сопна не убивали друг друга, никто из них не допускал образования одержимого. А, если это и случалось, то в рамках эксперимента. Сила сопна здесь не выходила из-под контроля, в отличие от тех сенонцев, кто проживали на материке. А потому мёртвых тут не было, чтобы я мог научиться их воскрешать. Но зора – это ведь не только поднятие мертвецов. Я стал углубляться в познании могущества зелёного пламени.

Изредка Санум давал мне направление в развитии, а я, ухватываясь за края этих знаний, дальше пробирался по ним сам. Многое было познано мною за эти алваты на Дароисе. Довольно часто я использовал ледяную поступь, чтобы путешествовать вокруг самого острова в полной тишине и одиночестве, ведь сопнары были очень шумными, очень живыми. И кипение их жизни порой отвлекало меня от своих сложных раздумий и мыслей. И вот, во время очередной такой прогулки моё предсказание показывало мне, что с материка явится корабль. А потому я неспеша направился в ту сторону, откуда должны приплыть гости, чтобы встретить их.

Зандр сразу же сказал:

- Нам нужно держаться от него подальше.

Йимир заметил:

- Как и от всего Дароиса.

- Нет, ты не понимаешь. Его однажды отловили и отправили сюда, но он, как ни в чём не бывало, вернулся в Зактарис и продолжил своё мерзкое дело – воскрешать мёртвых.

- То есть вы не смогли его победить?

- Если честно, ни в первом, ни во втором случае он совсем не сопротивлялся, когда мы его изловили. Он был у монда, но тот не смог прочитать его мысли. Это какой-то сильный чародей.

Йимир призадумался:

- И этот, как ты говоришь, сильный чародей, будучи даруром, не возвращается в Сенон, чтобы низвергнуть на него всю мощь своей безжалостной силы, а сидит на этом острове, как и полагается тому, кто был сюда сослан? Что-то твои слова расходятся с его действиями. Нам нужно будет поговорить с ним.

- Как пожелаешь. Но на твоём месте я был бы осторожен.

Когда я подошёл к их кораблю, они перестали плыть. Кольер обратился ко мне:

- Приветствую тебя, зразер.

Я отвечал ему своим монотонным тихим голосом, который, будучи усилен моей бессмертной сущностью, звучал громко, отчётливо и устрашающе:

- Приветствую, кольер Йимир, уроженец Зентериса. Полагают, ты здесь для того, чтобы разобраться с еретиками? Что ж, в таком случае я могу сказать, что ты ошибся. Адепты пятой стихии, которые обитают здесь, никак не связаны с тем, что происходит на материке.

Муж и жена с изумлением поглядели друг на друга, а после он спросил:

- А кто тогда виновен в том, что происходит в Сеноне?

- Сами сенонцы.

Они немного посовещались, чтобы решить, как быть дальше. А после он озвучил ответ:

- Взбирайся на наш корабль.

Сименторий сделал для меня ледяной подъём, и я взобрался по нему на палубу. Когда же я предстал перед ними, то они все застыли, разглядывая меня. Моё тело носило одеяния древних зактаров. Конечно, со временем мало что изменилось в стиле их облачения. Однако незначительные различия всё-таки были. К примеру, раньше их доспехи надевались поверх сорочек, а не специальных удобных мантий. Также мой доспехи были тяжелее, чем те, которые носили на себе современные зактары. Сегодня бы мои наплечники мешали магам огня творить их магию, а наголенники не позволили им долго бегать. Но теперь, когда моя сущность живого существа заменена сущность бессмертного, эти доспехи не тяготят надо мной. Первым от разглядывания моей внешности оторвался Йимир:

- Ты, наверное, умеешь читать мысли, раз уж ты сумел понять, кто я?

- Увы, но я только начинаю обретать такую способность. И она пока что не даёт мне возможности так глубоко проникать в мысли других существ.

- А как ты тогда узнал, что я – кольер Йимир, уроженец Зентериса? Неужто догадался?

- Нет. Просто, несмотря на то что Талат приказал мне оставаться здесь, ожидая своего предназначения, всё же я не оставил Сенон. Мой дух время от времени проносится над вашими землями, вызнавая всё, что происходит.

- Зандр говорит, что ты можешь в любой момент вернуться в свой родной Зактарис, но ты этого не сделал. Почему?

- Кажется, я уже сказал. Твой отец Талат велел мне ждать своего предназначения здесь.

- Это единственная причина?

- Конечно. Если ты хочешь сказать, что я законопослушный, то это далеко не так. Моя сила и моя воля не ограничены ничем, кроме лишь знаний, которые обрёл я благодаря своей магии.

- Я не совсем понимаю. Как знания некромантии ограничивают тебя?

- Моя сила расширила моё понимание мира, возвысила меня над жизнью. Теперь я вижу гораздо больше и дальше. Ваши законы, которые вы себе придумали, нужны лишь потому, что вы ограничены. Вам нужно то, что стало бы сдерживать вас. А иначе вы можете сделать то, что навредило бы вам. Я возвысился, и теперь мне практически ничто не может навредить. Нужны ограничения лишь для того, чтобы я не навредил вам.

Простояло небольшое молчание, после чего Йимир отвечал:

- Да уж, высокомерия тебя, конечно, не занимать. Но, допустим, я признал, что ты такой великий и всезнающий. Тогда ответь мне: если не Дароис виноват в том, что происходит в Сеноне, тогда как мне поступить, чтобы обезопасить сенонцев от пятой стихии?

- Уничтожить их.

- Ну да, какой же ещё ответ мог дать некромант, в самом деле?

- Ты не понимаешь. Весь Сенон давно погряз в пятой стихии. Лишь немногие остались верны первоначальному замыслу великих. И все эти немногие сейчас тут. Вы четверо, кто не заражены нечестием дару.

Я замолчал, потому что Йимир очень хотел высказаться:

- Ладно, я думал, ты испытываешь нас, но, кажется, ты сам веришь в то, о чём говоришь. Сенон не мог поголовно погрязнуть в отступничестве. С чего ты вообще это взял?

- Мои глаза видят душу и дух, потому что зора – это магия, которая взаимодействует с этими составными частями живых существ. И, проносясь над Сеноном, я вижу это всё. Да и тем более ты сам не раз замечал это в навулах. А также то, что на первом материке виден прирост даруров. Тебе просто нужно принять, что скверна идёт не отсюда, не с острова пятой стихии, а оттуда, с первого материка. То, от чего ты пытался защитить весь Сенон, уже давно там, внутри вашего общества. И правила, придуманные для сдерживания этой скверны, уже никуда не годятся, они уже не способны сдерживать порыв. Когда это случится, когда скверна сопна прорвётся наружу, только лишь вопрос времени. Возможно, уже сейчас, пока ты путешествуешь тут, этот переворот и происходит.

Йимир призадумался, а заговорил Сименторий:

- Кто тогда этот Констабаль?

- Суран – довольно загадочная личность. И его лазурная магия оберегает душу так, что я не могу видеть её и проникать в таинства его сущности. Более того, он способен видеть меня, но ничего поделать не может. Беречься его нужно в первую очередь. Так ведь, Зандр?

Псар молчал мне в ответ. Но мой вопрос был направлен ему, чтобы поставить точку в том, что он обо мне думает, ведь из всех пятерых он был тем, кто не доверял мне сильнее остальных. Когда воцарилось полное молчание, наступила пора говорить Лэн. Эджага волновала моя природа и моя сущность. Пока я удовлетворял её любопытство, насколько это позволяло её понимание, остальные немного поговорили друг с другом. А итогом их совещания было решение взять меня с собой. Даже Зандр не был против этого. Хоть у него были какие-то аргументы против, но он их попридержал. В итоге получилось так, что наш корабль причалил к берегу Дароиса.

На песчаном пляже несколько сопнаров практиковались в своей магии. Находясь внутри пентаграммы, они повторяли магический приём, который им показал Санум. Чуть дальше находился вход в пещеру, а точнее, целый подземный лабиринт, где проживали местные чародеи. Над ними также находилось большое поселение. Йимир заметил, что эфир тут непрестанно содрогается от творимой магии сопна. Олия не отпускала его руку. Сименторий постоянно держался поближе к нам с Лэн, чтобы слышать то, какие вопросы задаёт эджаг и каки ответы на них я даю. Зандр шёл, чуть подотстав, постоянно всматриваясь и вслушиваясь. Он всегда был таким – извечно настороженным даже там, где в этом, казалось бы, не было необходимости. По просьбе Йимира я провёл их по поверхности, где они в течение заката и раннего амака могли наблюдать, как живут те, кого они называли отступниками. Все сопнары были облачены в красные мантии. И талами удивлялись, что среди чародеев свободно существуют также и саткары. Я сказал, что все эти обитатели Хора были рабами. Рядом с кем они стоят, тому они и принадлежат. Они даже поговорили с некоторыми чародеями. И Йимир сказал своим друзьям, что они совсем не выглядят, как некие злодеи, одержимые своей силой. Это были самые обычные чародеи. Только то, что сын Талата раньше видел, как скрытое и незначительное, тут было обычным. Да, эти сенонцы когда-то раньше были зактарами, октарами, финтарами и даже зентерами, о чём свидетельствовали некоторые части их одеяний, которые можно разглядеть между их красных мантий. А бывший зактары так и не изменили своим традициям, надевая свои части доспехов поверх своих мантий. Только теперь, глядя на этих чародеев, Йимир видел, что обычной магии в них меньше, чем этой, пятой стихии. А ещё он постоянно ловил на себе пристальные взоры, как кто-нибудь пялится на него исподлобья. Но это можно было объяснить далодичностью – тот, кто впускает в себя сопна, становится параноидальным. Но то, что они носили в себе отголоски старых сфер магии, сейчас служило им в какой-то мере защитой, ведь они разбавляли их сущности, из-за чего эти сопнары не могли стать одержимыми преследованием. Гости с материка также видели, что архитектура осталась неизменной. В основном преобладали зактарские виды построек. Но иногда можно было видеть и зентерские. А всё потому, что строения магов огня возводились из магмы. А сопна как раз таки граничит с магией огня. Так что всем заклинателям было нетрудно, изучая саткарологию – свою основную магию, - перейти немного на огненную. Посложнее было с земляной магией. Дома при помощи этой стихии возводили те, в ком ещё осталось достаточно этой самой земляной магии. Это также убеждало Йимира в том, что здесь проживают самые обычные чародеи, в ком нет ни капли одержимости.

После того, как мы прошли поселение, что располагалось на поверхности, я повёл их к пещере на берегу, чтобы познакомить их с тем, как живут заклинатели в подземных чертогах. Но моё предсказание подсказывало мне, что дальше их поведёт Санум. Так и случилось. Когда мы вышли на пляж, то увидели, что количество сопнаров прибавилось. Даже образовалось некое столпотворение. Когда мы приблизились, толпа расступилась, и Йимир сразу узнал Санума, хотя и не видел его в лицо никогда, ведь человека можно легко отделить от сенонца.

- А вот и гости с материка, о которых мне уже тут рассказали, - он обратился ко всем сопнарам, что его окружали, - Вам не о чем беспокоиться. Лезер не предал нас. Он просто показывает тем, кто решил нас посетить, места, где мы живём. Ну что, зордалод, не представишь нас друг другу?

Но мне ничего не пришлось говорить, потому что ему отвечал Йимир. Да, Санум, конечно же, знал, кто перед ним, ведь он, как мастер зора, мог видеть сущность живых, наверное, даже лучше, чем я. Но все эти вопросы нужны были для того, чтобы привлечь к себе Йимира и показать, что в дарурах нет ничего страшного. Пока они стояли и разговаривали, я удалился снова побродить по воде в полном одиночестве, потому что это шумное общество начинало опять докучать мне.

А вот Йимир и его друзья, кажется, наоборот, привыкали к этому обществу. Сопнары, что окружили их, выглядели довольно обычными сенонцами, из-за чего у всех четверых возникало какое-то странное ощущение, что именно такими и должны быть настоящие сенонцы. Санум, которого все так боялись, на деле оказался очень даже приветливым и весёлым человеком. Сущность саткара, что зиждилась внутри Йимира, показывала лишь одно: в нём нет никакой опасности.

Сейчас предводитель даруров стоял в окружении таких же, как и он, рассказывая Йимиру о том, как им здесь живётся, из-за чего представление кольера об этом месте сильно менялось. Ведь он всю свою жизнь предполагал, что здесь самая настоящая темница, что все отступники томятся на этом самом острове пятой стихии, что это гнусные отродья, которых было бы лучше уничтожить. Но нет. Йимир видит иное. А потому возник вполне закономерный вопрос: почему всё это так? Почему сенонцы на материке ведут себя странно, как будто бы они прячутся за масками, как будто бы они все не настоящие. Санум, как ни странно, ответил на этот вопрос:

- В те времена, когда мне было позволено свободно ходить по всему этому миру, я продолжал вглядываться и всматриваться, вслушиваться и вчитываться. Сенонцы признают Йора, и это правильно. Они знают и о других великих, на подобии Датарола и Ксариора, и даже Бэйна. Однако среди них я видел иное божество – Унвал. Ты наверняка мог слышать о нём, но, как и все, не придавал этому имени никакого значения. Однако именно то, что мы познаём лишь краем своего сознания, порой может быть опаснее того, на что мы устремляем всё своё внимание. Пойми, кольер: не сопна или зора делает сенонцев одержимыми, а именно этот Унвал.

Посредник отвечал ему:

- Так, получается, нужно искоренить поклонение этому божеству.

- В том-то и дело, друг мой, что искоренять-то и нечего. Они ему не поклоняются. Спроси у любого сенонца, знает ли он это имя. Уверен, если и найдётся такой, кто сможет его вспомнить, то это будет какой-нибудь книгочей. Для остальных этот нечестивый бог не больше, чем пустое место. Поэтому искоренять тут и нечего.

- Как же нам тогда быть? Как нам вернуть мой народ к истине?

- Заменить одну одержимость на другую.

- Что ты хочешь сказать?

- Дать сенонцам то, на чём они могут сосредоточиться. Магия, которая будет влиять не только на их поведение, но и мышление.

- Так вот что имел в виду Лезер, когда говорил, что его сила расширила понимание мира, возвысила его над жизнью, так что теперь он может видеть гораздо больше и дальше, что теперь ему практически ничто не может навредить.

- Именно так. Обучаясь зора, он обрёл смирение некроманта, самообладание бессмертного и мудрость лича. Другие же, обретая величие в сопна, познали единство саткарала, величие Хора и силу архидура.

- Постой, ты хочешь сказать, что занимаешься этим уже давно? С самого сотворения сенонцев ты освобождаешь их от власти этого Унавала?

- Получается, что так. Но ты не подумай, я не хочу выставлять себя спасителем и освободителем, ниспосланным великими. Как и ты, я выполнял великое предназначение. Но до определённого момента не понимал, в чём оно заключается. Я просто предлагал всем чародеям Сенона вкусить величие сопна и зора. Но со временем я пришёл к такому выводу. То, что считается одержимостью на материке, в действительности является благом и освобождением.

Йимир впал в глубокие раздумья. Однако всё же одно не вязалось в его голове, и он поспешил высказать это Сануму:

- Но Талат, мой отец… Именно с его согласия сопна и зразе были объявлены отступническими видами магии, а всех, кто практикует их… - он остановился, потому что на ум пришёл эпизод из моей жизни, и сейчас этот эпизод, по сути отвечал ему на незаданный вопрос, - Так вот почему отец сказал в своё время Лезеру: «Предназначение само решит, как с ним быть». Но если Талат был… - Йимир поднял глаза на Санума, - Талат – это Йор. Что ты на это скажешь?

Великий саткарал немного обдумал эту мысль, а после отвечал:

- Если это так, то, значит, всё было под его надзором. И события, которые произошли, а также произойдут в будущем, были предусмотрены им.

- И ты так просто готов принять эту мысль?

- Конечно. А что тут такого? Раньше великие вообще открыто шли перед своими народами. И Йор вёл саткаров, пребывая над ними, как войсководитель. Если ему угодно, он вполне мог быть Талатом, чтобы вести к цели тебя.

Йимир сразу же вспомнил свой сон, когда он был в одном строю с пламенными отродьями Хора, а Йор вёл их. Но сопнару об этом не рассказывал, потому что пока что ещё не до конца доверял ему. Чуть поговорив на эту тему, Санум сказал, что на счёт Йимира есть одно пророчество. На что сам Йимир ответил, что знает о нём, и оно уже практически целиком исполнилось. Он наизусть рассказал это стихотворение, а великий призыватель саткаров сказал:

- Да-да, всё верно. Это первое пророчество.

Йимир удивился:

- Как понять, первое? Есть два пророчества обо мне?

- По всей видимости, да. Пошли. Наверняка Лезер хотел показать тебе наш подземный город. Но, так как он направился вновь бродить в одиночестве, я сделаю это за него. А, помимо этого, мы дойдём до библиотеки, чтобы взглянуть на пророчество, которое уже начало исполняться.

Йимира это очень сильно заинтересовало, а потому он наполнился энтузиазма, предвкушая, что же там ещё могло быть сказано про него. Но очень надеялся, что не какое-нибудь сложное сражение или великая трагедия.

Йимир, Олия, Сименторий и Лэн были изумлены тому, как живут даруры. Казалось бы: они спускаются в пещеры. Что там может быть, кроме сталактитов и сталагмитов, а ещё влажности? Но нет. Здесь было целое поселение. Сначала они спускались по достаточно широкому проходу вниз. Небольшие пентаграммы излучали свет, так что всё тут было прекрасно освещено. А после все пятеро оказались в одном огроменном открытом пространстве. Йимир даже почувствовал нечто странное, как будто они переступили порог миров и попали в новый. Так как вход находился сверху, то гости могли вдоволь наглядеться на это чудо. Множество домов, построенных из кораллов, располагались там, на самом дне этой пещеры. Среди них также можно было разглядеть строение, которое отличалось от остальных своим размером. Это был местный урин. Но дома также располагались на стенах – отвесные скалы имели выступы, а на этих выступах располагались постройки, которые можно увидеть в Финтарисе. В стенах также было множество щелей, из которых вырывались небольшие водопады. Они, скача по этим выступам, разбивались на несколько потоков, которые продолжали разбиваться на другие потоки, и так до самого низа доходили только лишь капли, как будто бы в пещере шёл дождь. Также, помимо построек сенонцев, эту пещеру украшали лапотники, причём другой вид, который растёт не в воде, а рядом с ней. Но, несмотря на это, октары всё равно посчитали бы его лакомством. Само собой, тут также было много сенонцев, облачённых в красные балахоны. И заключительный штрих всей этой картины, который разгонял мрак, что, по идее, должен был царить тут, — это огромный фиолетовый кристалл, который произрастал прямиком из каменного потолка. Стоило только Йимиру взглянуть на него, как он тут же вспомнил свой последний сон, где он учился создавать точно такие же кристаллы. Даже частицы энергии, которые содержались внутри этого минерала, были знакомы ему. Именно эту энергию он использовал в своём видении. Изумление наполнило его сердце, однако он никому ничего не сказал, потопив это где-то внутри себя.

Санум не переставал рассказывать о том, как здесь всё возводилось, а дополняла его одна очень говорливая особа по имени Катиа́ра. Она тут была самым сильным сопнаром. Однако нос начала воротить ещё задолго до того, как им стать. С их слов, здесь был приложен очень тяжкий труд, ведь на остров ссылались только те, кто хорошо владел как раз таки пятой стихией. Если бы сюда пришёл полноценный зентер, ему хватило бы лишь незначительных магических усилий, чтобы создать всё это. А так возводилось это поселение несколько алватов. Но, как видно, создавалось всё тут от души. Сопнары, которые населяли это место, оставляли свои дела и разговоры, чтобы пристально наблюдать за теми, кто пришёл к ним. Их понять можно. Все, кто обитают на материке, для них враги. Вот они застыли в ожидании подвоха. Но то, что их предводитель довольно дружелюбно общался с ними, стирало все опасения. Так что со временем сопнары смотрели на пятерых пришельцев сносно.

Спустившись в самый вниз по зигзагообразной тропе, Санум повёл Йимира и остальных в глубь, где находился тот самый урин. Предводитель даруров уже начал рассказывать о том, как здесь проводились занятия. Новые ученики появляются часто. И те, кто уже обладают какими-то знаниями, с радостью делятся ими с новичками. Другими словами, здесь нет отдельных учителей. Каждый может побывать в этой роли. Санум очень гордился таким подходом, потому что таким образом получалось, что, обучая других, учитель сам укреплял свои знания. Ведь порой бывало так, что, пытаясь объяснить новичку какие-то моменты, учитель сам ещё лучше начинал разбираться в них, и, как итог, мастерство продолжало расти. Йимир обещал после возвращения подать навулам такую же идею. И, конечно же, эта бестия Катиара, не могла не похвастаться своими познаниями в сопна, что к ней за советом обращаются уже далеко не новички, чтобы она преподала им более углубленные знания этой области. Йимир нашёл это очень странным и даже немного невежественным, как будто бы чародейка превозносит саму себя. Но Санум не стал её упрекать в этом, а лишь сказал, что каждый тут на своём месте. Черноволосая девушка усмехнулась:

- Да уж, Владоу́к, наверное, исключение.

- Совсем нет, - совершенно невозмутимо отвечал ей наставник, - Несмотря на то, что его познания не так глубоки, как у тебя, за то они более широки. Есть ученики, которые не могут оторваться от начальных знаний, обладая необходимым объёмом. И что нам делать с такими? Изгонять? Конечно, нет. Уроки от этого саткарала помогут им расширить своё понимания начальных этапов, из-за чего они смогут перейти к более сложным приёмам и методам. А на втором уровне их будет поджидать Петео́р. Вместе со своим прислужником Кого́ном он предоставит широкие взгляды в понимании более сложных приёмов. А потом – Терция, а потом – Шаали́м и так далее. Здесь ни в коем случае нет ненужных сенонцев. Всем найдётся место на Дароисе.

После недолгой дискуссии по этому вопросу Йимир просил:

- Если я захочу познать сопна, что мне нужно будет сделать в первую очередь?

Чтобы преподнести следующую мысль, Санум даже остановился:

- Сначала ты подходишь ко мне, и я испытываю тебя, какое из видов пламени ты видишь. А уж потом всё остальное.

Йимир коротко ответил:

- Понял.

После чего их шествие продолжилось. Немного помолчав, он начал:

- Ну, давай представим, что ты показал мне два пламени, и я увидел сопна. Что мне потом делать?

- Нет. Всё не так. Тут не будет каких-то предположений. Что увидел, то и будешь развивать. Если ты вдруг увидишь пламя зора, то тебе придётся забыть о сопна.

- Хорошо. Зажги эти два пламени, чтобы посмотреть, какое из них я смогу увидеть.

- И после этого ты возьмёшься за познание этой магии?

- Нет.

- Вот поэтому я и не стану тебе показывать их.

- То есть ты хочешь сказать, что ты умеешь прозревать душу существа, чтобы понять, будет ли он изучать твою магию или нет? А то ты предложишь кому-нибудь взглянуть на твои дары, а он посмотрит на них и откажется. Что тогда будет?

- Ты прав. Я умею прозревать души, ведь помимо того, что я познал сопна, во мне ещё есть и знания зора.

Йимир буквально почувствовал, как по коже Катиары пробежали мурашки от упоминания магии смерти. Йимир после этого замолчал, потому что ему было о чём подумать. Это общество рисовалось ему светлым, радостным, добрым. Но нет, он спутал это с другим прилагательным – живым. Да, все сопнары, что обитали тут, были живыми. Но отнюдь не светлыми или добрыми. Он вспомнил меня, как только от одного моего присутствия становилось тяжко. Здесь собрались такие же существа, как и я. Только нас отличало наличие жизни. И Йимир начинал осознавать, что всё-таки ему здесь нет места.