Элунея

Часть 18

Урин состоял из двух уровней. Первый был огромным и круглым. В нём происходили практичные тренировки. Помещение было тёмным, однако несколько красных огоньков плясали ближе к середине круга, потому что какие-то сопнары сражались между собой. Санум тут же сделал крюк, так что его взгляд упал на стену. Он вытянул руку, и, как оказалось, на этой стене была начертана пентаграмма, ведь теперь её контур загорелся огнём, а после этого образовался огненный портал, куда шагнул Санум. Гости чуть помедлили и тоже вошли. В конце туда проследовала Катиара, после чего переход сомкнулся, став опять простой чёрной стеной.

Кольер и остальные оказались на втором уровне этого здания. Оно было гораздо меньше и сразу стало понятно, что предназначалось для теоретического обучения. Книжные шкафы, столы со скамьями, а также блуждающие язычки пламени, которые медленно перемещались по этому помещению, но не давали достаточно света для чтения. Санум подошёл к одному из шкафов и достал оттуда книгу. Йимир узнал её – «Прошлое, настоящее и будущее Сенона», а потому поспешил оповестить сопнара, что знает о том пророчестве, которое тот хочет ему показать. Саткарал спросил:

- Ты про то, что «Пройдут времена – и сменится власть»? Да, ты уже блеснул тем, что наизусть его знаешь. Но, вот та, вторая часть, чего ты ещё не слышал, написана дальше.

- Но я же читал эту книгу. В ней нет никакой второй части.

- Ну, наверное, то было сокращённое издание или что-то подобное. В общем, слушай и вникай.

И он ему прочитал:

Время мчится неизбежно.

Отправляется в поход,

От страны отплыв прибрежной.

Изменяется народ.

И того, кому всем рады,

Вдруг отвергли навсегда.

Появляются преграды,

Вот, вокруг - лишь только тьма.

И все мысли о величьи

Воплотились, но не так.

А все маски и обличья

Обращаются в пустяк.

Мир наполнился нечестьем

И пришёл тогда к концу.

Но вот, стоят на новом месте

Те, кто преданы венцу.

И пред стихийный божеством

Будет он ничтожно мал,

Но поверг его мечом

И новым богом стал.

Санум глянул на Йимира, тот смотрел на него, а после талами спросил:

- А с чего ты взял, что это очередное предсказание обо мне?

- А с того, что взято оно из той же книги, что и первое предсказание. Но, помимо этого, можно увидеть некоторые исполнившиеся слова. Вот смотри: «Время мчится неизбежно. Отправляется в поход, от страны отплыв прибрежной. Изменяется народ» И кто же это у нас только недавно отплыл от страны прибрежной и отправил в поход?

- Погоди-погоди. Да, это похоже. Но ведь предыдущее-то пророчество не до конца исполнилось. Как же могли произойти эти события в обход предыдущих?

Санум открыл прошлое пророческое стихотворение и, прочитав его от начала до конца, спросил:

- И что же здесь не исполнилось?

- Как же? «Он сущность огня откроет в тот миг, но путь его станет лишь только темней. И враг невзначай на пороге возник, другом уйдёт по дороге... своей...». А вправду, исполнилось. Враг – Дракалес возник на пороге Сенона. Этот полководец намеревался захватить нас. Но в итоге он ушёл из нашего мира. И даже, можно сказать, по-дружески подарил мне свой меч.

Йимир хотел призвать клинок, но вспомнил, что способен держать его только с помощью саткара, а пока что не хотел показывать Сануму свою вторую сущность. Но великий сопнар сделал вид, что не заметил это, и подхватил его слова:

- Вот! Во второй части пророчества как раз говорится о мече. Смотри, как всё идеально складывается.

Когда они все это поняли, то Йимир захотел попытаться разгадать, что говорится в этом предсказании. Но у него это не выходило. Точнее, выходило только лишь мрачное будущее, которое кольер не хотел брать во внимание, а потому просто отказался в это верить, ведь выходило так, что его отвергнет его же народ, повсюду будут возникать различные преграды, вся ложь вскроется, мир падёт, а Йимиру придётся бороться с каким-то стихийным божеством. Да, тут было о чём подумать. Катиара же, наоборот, была рада всему этому. Её буйный нрав порой переходил все границы, и она была бы не прочь свершить что-нибудь катастрофичное, как, например тут, уничтожить весь мир. Но Йимир уже понял, что её можно не воспринимать всерьёз.

После этого Санум сказал:

- Что, кольер, вот такая жизнь у нас тут в Дароисе. Уверен, ты ожидал увидеть тут нечто иное, но мы смогли тебя удивить. Да, не всё так, как хотелось бы. Сенон – это мир наизнанку. Те, кто живут на материке, и есть отступники. Они использую знания сопна во зло, а нас, тех, кто готов познавать эту сферу с достоинством, они сослали на этот остров.

Йимир его прервал:

- Но ведь Викатар… Он же постоянно просил у меня разрешения практиковать сопна в открытую.

- И что ты ему сказал?

- Я не разрешал.

- И правильно делал. Если зактары возьмутся за сопна, тогда Сенон точно падёт. Знания призыва саткаров и воскрешения умерших нуждаются в постоянном контроле. Если позволить кому попало творить их, мир точно треснет по швам.

Йимир видел, что Санум говорит искренне, однако вместе с тем, и сам что-то скрыл, когда произносил это. Но Йимир не стал докапываться до истины, подумав, что она откроется сама, как только придёт время.

В общем, Санум оставил гостей, сказав, что они могут свободно ходить тут и общаться, с кем им вздумается. А если будут какие-то вопросы, то они могут смело задавать их любому сопнару. Но вот Катиара не ушла вместе со своим учителем. Йимир спросил:

- А ты чего? Разве у тебя нет каких-нибудь важных дел?

- Не-а, - с каким-то задором отвечал низкорослый человек, - Мне интересно посмотреть на вас, на жителей материка. Вы как любопытные анта́ки, которых переселили из травы на песок. За вами так забавно наблюдать. Тем более, а кто вам откроет пентаграмму, чтобы вы отсюда выбрались? Ах да…

По мановению её лёгкой руки на полу библиотеки образовалась пентаграмма, из которой тут же выбрался огромный саткар. Все, кроме эджага, напугались, когда исполин выбрался из своего портала. А Йимир даже вспомнил его. Это был один из генералов воинства саткаров из его второго сна. Только вот название запомнить ему так и не удалось, а, когда он попытался вспомнить, Катиара махнула рукой:

- А, даже не пытайся. Вы, жители материка, таких никогда не видели и не увидите вообще. Архидур. Запомни: ар-хи-дур. Кстати, его звать Куру́л. Тому, кто даже подумает тронуть меня хотя бы пальцем, Курул эти самые пальцы оторвёт все до единого, - она глянула на псара, - Надеюсь, понятно описала.

А потом, как ни в чём не бывало, как будто бы рядом с ней не стоял огромный саткар, она совершенно невозмутимо спросила:

- Ну что, куда ещё пойдём погулять?

Но никто никуда не хотел идти. Йимир принялся изучать книги. Поняв это, сопнар махнула рукой и сказал, что будет на первом уровне. Пентаграмма останется открытой, если что. Отварив огненный портал, она исчезла в нём. И теперь у друзей появилось время поговорить обо всём, что они тут видели и слышали.

Сименторий был рад, когда как Зандр, наоборот, считал, что здесь проживают сенонцы, которые слишком легкомысленно относятся к своей магии. В частности, его настораживала эта самая Катиара, а также он никак не мог отделаться от мысли о том, что где-то здесь, по морю пешком шастает некромант, которого здесь ничего, кроме слова Талата, не держит. Йимир и Олия не торопились судить этих чародеев. Они вдвоём никак не могли поверить в то, что сенонцы на самом деле подвержены влиянию какого-то Унвала, а потому могут оказаться не теми, за кого себя выдают. Йимир даже рассудил так:

- Более того, мне кажется, что они сами могут являться двуличными предателями, но, чтобы отвести от себя это подозрение, Санум повесил это не других.

Но скоропалительных выводов никто делать не стал.

В книгах Йимир ничего интересного не обнаружил, разве что кроме учебника по пятой стихии, состоящего из двух частей: «Мастерит Саткараолу», а также «Истоки истинного бессмертия», которые рассказывают о способах покорения сопна и зора. Уложив это чтиво на место, Йимир сказал:

- Этому точно нельзя попадать на материк.

Так они пробыли в библиотеке целых три хавора. Катиара то и дело возвращалась к ним, чтобы узнать, как у них там дела и не нужна ли им какая-нибудь помощь, а после вновь уходила на первый уровень, чтобы тренироваться со своим Курулом. В середине четвёртого хавора они покинули библиотеку и, не предупредив чародейку, устремились походить по этому подземному городу. Сопнары продолжали рассматривать гостей, косясь на них исподлобья. Когда Йимиру это надоело, он решил поговорить с теми, кто в данный момент стал пялиться на них. Группа, состоящая из трёх сенонок и одного сенонца, немного растерялась, когда Йимир поприветствовал их, но всё-таки поприветствовали в ответ, что означало лишь одно – эти четверо готовы идти на контакт. Кольер стал интересоваться, как им тут живётся и не хочется ли им вернуться на материк. И так, слово за слово, им удалось начать полноценный диалог. В ответ сопнары стали задавать свои вопрос, например, а действительно ли они пятеро – гости из основного Сенона? Или какая магия у них там, на материке самая изучаемая? Или что можно считать нарушением правила на материке? В общем, беседа была настолько долгой, что даже Катиара заметила их отсутствие и переместилась туда, где они находились, чем тут же перетянула всё внимание на себя. Йимир тактично её поправил и продолжил общение с четырьмя собеседниками. У́мия, её сестра Баэ́лия, а также Ка́ми и Шиддо́н хотели пройти испытание и стать, в конце концов, талами, но во время прохождения обучения в финта’урине им на глаза попались рукописи Санума. Они даже не подозревали о том, что это такое. Начали читать, увидели методику обучения и стали следовать ей. Когда у них начало получаться, их тут же заметили, из ниоткуда взялись псары, допросили и велели больше так не делать. И хоть ученикам было всё предельно ясно, они всё же не смогли оставить это. Просто чародеи видели, как учителя объясняют свой материал, без особого энтузиазма, без интереса, как будто бы для них же самих в тягость то, что они знают. А тут Санум излагает мысли на бумаге ещё интереснее и доходчивее, чем преподаватели делают это в живую. И непроизвольно приходит понимание, что сопна гораздо интереснее и практичнее, нежели все другие сферы магии. Когда они продолжили практику, их снова вычислили и запретили это делать, а все попытки оканчивались тем, что псары постоянно ссылались на правила. Так что молодым чародеям ничего не оставалось, кроме как продолжать мучения в попытке познать этот неинтересный и тяжкий финта. А потому настал такой момент, когда терпеть было нельзя, и четверо чародеев ушли из урина и принялись скрытно практиковать сопна. Когда они стали достаточно опытными, их снова обнаружили. Третьего предупреждения не было – таковы правила. А потому псары отправили их сюда. Чародеи боялись, что здесь живут до мозга костей отступники, а потому переживали, что с ними сделают местные обитатели. Но, когда увидели здесь таких же сенонцев, что и на материке, успокоились. И последнюю точку в этом вопросе поставил сам Санум. Этот человек был очень приятной личностью. Насколько воодушевлены были чародеи рукописями, но мастер был и того лучше. В общем, Умия, Баэлия, Ками и Шиддон ни за что не вернутся в Сенон. Их место – здесь, среди таких же сопнаров, как и они. Йимир спросил, что они думают обо мне. Все четверо переглянулись, и Шиддон ответил:

- Я бы хотел быть, как он. Однако для меня был уготован путь сопна.

Катиара поморщилась:

- Как этот мертвяк? Фу! Лучше быть как я!

И дальше пошёл длинный перечень того, почему Катиара – самый лучший кандидат на подражание, а, точнее, на обожание. Да, правильно говорят: люди не воспринимают магию душой, а потому и не так сильно поддаются далодичности. С Катиарой это работает только на половину: далодичность её практически не берёт, но вот знаний у неё хоть отбавляй.

В общем, так она к ним и пристала. Ходила шестой среди них. А гости наши продолжили знакомство с местными жителями. Хавор за хавором пролетел целый миссар. К кольеру и его друзьям уже все привыкли. И везде, где бы те ни появлялись, сопнары приветствовали их. А Йимир, Олия и даже Зандр окончательно убедились в том, что этот остров населён не фанатиками, а самыми обычными сенонцами. Санум ходил среди них, и никому не позволял как-то возвеличивать себя, хотя своей магии все здешние обитатели были обязаны именно ему.

И вот наступает миг покинуть Дароис, чтобы продолжить путешествие, ведь в планах кольера было ещё постижение тайных знаний своей магии на втором материке. Когда Санум узнал об этом, он, конечно же, одобрил решение своих новых друзей. На что Йимир ответил:

- А ты разве не должен ратовать за то, чтобы я начал изучать сопна, а не укреплять стихийные сферы магии?

- Я понимаю, что этот вопрос был задан, скорее, из вежливости, чем из-за того, что ты жаждешь получить на него ответ, но всё же отвечу тебе, и ответ мой тебя не удивит: мы не фанатики. Если ты считаешь, что тебе нужно постигать стихийные сферы, то кто я такой, чтобы принуждать тебя к иному? Тем более в пророчестве говорилось о том, что тебе предстоит победить стихийного бога. Наверняка это нужно сделать ничем иным, а именно той магией, которую ты хочешь изучать. Поэтому я только рад за тебя. И, знаешь, тебе лучше взять собой Катиару и Лезера. Эти двое – самые сильные представители своей сферы магии. Быть может, они будут тебе полезны, а, быть может, и сами чему-то научатся.

Саткарал, конечно же, не удержалась от того, чтобы съязвить:

- Я? Научиться? Да я сама кого хочешь научу!

Санум по-отечески положил свою ладонь ей на плечо, а после отвечал:

- Я не сомневаюсь в этом. Катиара, ты ведь кроме сопна ничего не знаешь. Дополнительные знания в какой-нибудь другой сфере магии тебе не помешают.

- Учитель, ты же видишь, какая во мне мощь жиждится. Что мне какие-то другие сферы магии? Я любого противника одолею с помощью сопна.

- Знаешь, чем хороший маг отличается от плохого?

- Конечно. Хороший маг выигрывает, а плохой проигрывает.

- Да, я не рассматривал этот вопрос с такой стороны. А тогда почему хороший выигрывает, а плохой проигрывает?»

- Потому что первый – хороший маг, а второй – плохой.

- Тебе нет равных, ученица моя. Разница в том, что хороший маг всегда имеет в запасе тайные приёмы и, самое главное, готов применить их. А ты, моя дорогая, пряма, как спонтанная магия. При всём твоём могуществе тебя можно, в конце концов, прочитать и вывести из строя одни простецким приёмом, пропущенным сквозь плотный строй твоих грозных чар.

- Учитель, я готова доказать обратное, если только этот трусливый мертвяк согласится принять мой вызов.

Санум по-доброму улыбнулся и, подняв глаза на Йимира, объяснил:

- В прошлый раз я сказал ей, что Лезер сможет прочитать её за одно мгновение, а после победить одним только щелчком пальца. С тех пор она всё пытается доказать мне, что это не так. Но некромант не трусливый. Просто ты не понимаешь, насколько губительной может быть капелька зора.

- Что-то мне в это не верится.

- Вот и сплавай вместе с Лезером на второй материк. Быть может, он тебе что-то продемонстрирует из своего зловещего арсенала.

В общем, они ещё долго расставались, прежде чем коралловый корабль отчалил от песчаной бухты и повернул на восток, где их уже встречал я. Взобравшись на палубу, я тут же глянул на бестию и сказал:

- Нет.

В ответ послышалось её зловещее рычание:

- Ненавижу, когда он так делает.

Они часто поглядывали на меня. Им впервой приходилось видеть бессмертного. Хотя мне, конечно, ещё было далеко до истинной нежити, но то, какие изменения во мне производил зора, уже оставили в них неизгладимое впечатления. Я свой путь обращения во тьму прошёл, может быть, только наполовину. Однако уже видны результаты. Я возвысился над жизнью, потребности в радости и общении уже не имели надо мной власти. Да и связь с эфиром мне была практически не нужна. Я впитал в себя лунный свет и зелёный поток магии. А моя душа сделалась настолько широкой, что в неё вместится сколько угодно энергии. Более того, рядом со мной любые начинающие некроманты могут чувствовать прилив сил. Но в Сеноне таких, как я, больше нет. Единственный представитель сенонцев, кто впустил в себя силу смерти.

Катиару им было принять легче. Когда она не пытается возвышаться над другими или не пытается угрожать своим архидуром, то становится вполне сносной чародейкой. Я же не стремился к ним. А вот Йимир стремился. Но, говоря «стремился», я имел виду, что его стремление боролось с естественным страхом перед смертью, чьим воплощением был я. Боролось, но пока что проигрывало. У других страх был явно сильнее стремления. Даже Зандр. Каким бы тренированным он ни был, каким бы бесстрашным ни пытался он казаться, естество брало над ним верх. И лишь эта эджаг не боялась. Но она просто не видела, не знала и не представляла о силе смерти. Ведь она – древнее существо. Во время процветания эджагов не было зора. А потому она была единственной, кто время от времени задавала вопросы, а после рассказывала о том, что узнала, другим. Таким образом они постепенно привыкали ко мне. Даже Катиара.

Наше путешествие до второго материка заняло более 8 хаворов. Саткарал, не обладая знаниями в магии воды, то и дело суетилась, потому что вокруг была сплошная вода. Но Йимир успокаивал её, говоря, что Сименторий родился с магией воды, а потому он лучше всех тут ориентируется в этом бескрайнем водном пространстве. А, когда на горизонте, наконец-то, начала вырастать суша, она успокоилась. И во время амака мы пристали к берегу. Наше путешествие начнётся в редколесье.

Эти места буквально кишели жизнью. Я ощущал её повсюду. Остальные же были этой способности лишены. Они лишь улавливали отголоски магии ветров. А Катиара так вообще ничего не чувствовала. Она призвала своего Курула, чтобы он своей огненной аурой заставлял живые растения скукоживаться и чернеть, а сама наблюдала за этим. Даже я не позволял своей силе смерти вырываться наружу в полной мере, чтобы не причинять вреда окружающей среде. И эджаг приняла облик обычной сенонки, чтобы вдруг ничего не поджечь своей огненной сущностью. Но я знал, что на мои замечания она отреагирует не так, как на слова Йимира. И кольер после недолгих наблюдений всё-таки сказал ей, чтобы она прекратила это делать. Она же ему выпалила следующее:

- Санум говорит, что ты поведёшь всех нас в Элунею, что ты – предводитель, ниспосланный нам от самого Йора. Но что-то мне уже не нравится, как ты нами руководишь.

Я молчал, но Йимир как-то понял, что у меня есть слово:

- А ты что скажешь?

Этот вопрос ему дался нелегко, однако силы его духа было достаточно для того, чтобы скрыть признаки неуверенности. Я же отвечал ему:

- Санум сказал иначе. Все, кому было интересно узнать, кто вы такие и зачем пришли на остров, он отвечал, что вы – пришельцы с материка. Среди вас есть кольер, но не тот кольер, который придумал ссылать нас на Дароис, а его сын. После этого Санум повторил твоё предположение, будто бы Талат был Йором, а, следовательно, ты, Йимир – его посланник или кто-то на подобии этого. Санум рассказал, что таким образом исполнилась первая часть пророчества. Значит, исполнится и вторая. А кто-то из сопнаров просто спросил, а не приведёт ли Йимир всех сенонцев в Элунею, если уж тебе удалось избавить всех нас от низвержения в Атрак. Санум лишь предположил, что это возможно.

Катиара, терпеливо дав мне пересказать эти события, подхватила мои слова и пыталась убедить всех, что Санум говорил достаточно уверенно, из-за чего возникло ощущение, будто бы он видел будущее, в котором Йимир ведёт даруров к великой награде, к вечному блаженству. В общем, кольер понял всю суть кутерьмы, а потому, чтобы не портить отношения с этой бестией, он принялся размышлять об Элунеи. Таким образом наступил рассвет нового хавора. А вместе с ним пробуждались также и звери. Редколесье немного сгустилось, так что кроны над нашими головами сомкнулись. И чародеи стали задаваться вопрос: а, собственно, где здесь захоронены тайны элементной магии? Сименторий сделал достаточно точное замечание:

- Раз уж это тайные знания, то, кажется, само собой разумеющимся то, что они где-то в тайне и находятся. Нужно найти их.

Катиара отвечала:

- Вон, пусть наш всеведущий мертвяк расскажет, где зарыто сокровище.

Йимир посмотрел сначала на неё, а потом на меня и спросил:

- И в самом деле, ты не можешь как-нибудь понять, что нам тут делать?

- Жёлтые сгустки эфира чуть подрагивают.

Катиара съязвила:

- Эй, тебя вообще-то спросили, что нам тут делать.

Олия первая догадалась, что я неспроста обратил на это внимание:

- Да, и в самом деле. Почему финта непрестанно используется тут?

Она потянула один из жёлтых потоков эфира к себе, но тут же откуда ни возьмись появился зубастый орту-арав и попытался откусить чародейке руку. Если бы не моя сила смерти, сейчас весь лес оглушили бы девичьи крики боли. А так, расползаясь по поверхности нашей кожи, зора был нашими доспехами. Так что живое растение, которое вплелось в ствол дерева, целиком растворилось в зелёном пламени, которое вспыхнуло на руке Олии. Девушка от неожиданности даже отпустила эфир, так что он спокойно вернулся в общий поток.

- Что это было?» - недоумённо глядя на меня, спросила чародейка, имея в виду и это растение, и эту зелёную вспышку. Катиара поспешила блеснуть своими знаниями:

- А это у него защита такая. Он втирает в свою кожу эту зору, и становится вообще неубиваемым.

Йимир сказал:

- Это же был орту-арав, как в Зентерисе. Но почему он напал на тебя?

Я ответил ему:

- Там, у себя на материке, вы разводите одомашненные растения. Здесь они дикие. Согласно «Энциклопедии существ №6: эфириве́ртные и эфирита́рные существа» То́нгала Акива́я, орту-аравы относятся к отдельному типу сверх эфиривертных существ. Ему пришлось вынести их отдельно от других, чтобы показать, насколько они агрессивны, когда чуют рядом кроакзирование эфира. Орту-аравы настолько падки на этот процесс, что нападают моментально.

Йимир изумился. А Лэн добавила:

- Да. Я слышала, что они стали такими из-за чародеев, которые, будучи гостями в Мордалали, пытались приручить их с помощью своей магии. Но у них это не получилось, и они впитали эту ненависть, которую передали всем орту-аравам.

Сименторий сказал:

- Интересно, а если бы их первыми разозлили воины, они начали бы кидаться на тех, у кого оружие в руках?

Но этот вопрос остался без ответа.

Итак, первая стихия, которую мы должны были улучшить в этом лесу, был финта. Постоянно содрогающийся жёлтый поток буквально требовал того, чтобы элементалисты изучили его. Но, как только они прикасались к нему, из ниоткуда возникал какой-нибудь орту-арав и нападал на того, кто установит связь с магическим пространством. На самом деле они тут были повсюду. Просто скрывались среди сплетений ветвей, корней и стволов. Когда кто-то из сенонцев лишь краешком своей силы прикасался к магическому пространству, все эти растения тут же стягивались к месту, где это произошло. А ближайший из них нападал. Поэтому, даже если очистить округу от этих назойливых тварей, они всё равно стянутся сюда и продолжат докучать. Когда я им это высказал, они, конечно же, задумались над тем, как им быть дальше. Но Йимир решил, что того времени, в течение которого аравы будут приближаться, окажется достаточно, и они смогут определить причины колыхания финта, чтобы раскрыть его таинство. Я же, воспользовавшись возможностью предсказывать будущее, сказал, что у них это не получится. Да, какой-то отрезок времени у них образуется, но он будет настолько мал, что его не хватит для того, чтобы разобраться во всём этом. Йимира объял сильный гнев, из-за чего внутренняя сущность саткара чуть было не выбралась наружу. Олия успокоила его, а он принялся причитать:

- Как же мне стать великим чародеем, когда мы даже не способны начать испытания высших сил?

Но Сименторий тут же нашёлся с ответом на его вопрос:

- А мне кажется, мы уже начали испытание. Вокруг нас сплошные враги, которые попытаются в любой момент наброситься на нас, если мы станем творить магию. Но нам нужно… Вот прям необходимо её творить. Как быть? – он немного помолчал, дав возможность каждому сделать предположение в своей голове, - Творить её, несмотря ни на что. Йим, помнишь, как на испытании, когда навулы использовали по три стихии одновременно? Да эта магия нас обступила со всех сторон! Но мы шли вперёд, несмотря ни на что. Здесь нужно делать то же самое. Мы должны добраться до истины, когда нас буквально со всех сторон обступают эти ненасытные зубастые твари.

Кольеру эта мысль понравилась, и он сказал:

- Хорошо, что с нами некромант, который может укрыть нас покровом зора.

Катиара рассмеялась и, обращаясь ко мне произнесла:

- Подожди, подожди, не говори, - просмеявшись, она сделала свой голос дурашливо-низким, но, несмотря на это, в нём осталась приятная женская мелодичность, - Это испытание предназначено для вас, так что я помогу вам, но только на первых парах, - дальше она перестала кривляться и спросила, - Я права?

- Нет, - ответил я ей, но поспешил исправиться, - Мой голос не такой смешной, но в основном да, именно так.

Пока она пыталась внушить всем, что оказалась права, Йимир сказал:

- Вообще ты прав. Если мы хотим достигнуть вершины воздушной стихии, нам нужно позволить этой стихии испытывать себя. Да, Лезер, отныне мы продолжим без твоей силы.

- Не торопись отказываться от поддержки. Вы считаете себе ловкими и неуловимыми чародеями, прошедшие испытания талами, однако здесь совсем другое дело. Орту-аравы стремительны не потому, что им приказали быть такими. Они жаждут положить конец источнику магического воздействия. А это делает их не только жестокими, но и непредсказуемыми. Поэтому предлагаю не отказывать от моей помощи. Пусть зора продолжает вас обволакивать, а вы будете стараться противостоять им.

- А что, если мы облачимся в огненные доспехи? Уверен, это будет обжигать их, и они отстанут от нас.

- У вас не получится.

- С чего бы это?

- Я не так хорошо знаю закта, чтобы сказать тебе причину. Однако моё предсказание показывает, что у вас не получится.

- А мы всё-таки попробуем.

В общем, они сделали, как сами пожелали. Но всё произошло иначе. Живые растения совершенно никак не реагировали на огонь. Но талами не хотели сдаваться и пытались использовать самые разные магические приёмы. Целый хавор они провозились таким образом, но всё же не смогли ничего придумать. Уставшие, они решили отдохнуть. И тогда посредник стал расспрашивать меня о моей магии. Разговор начался с того, что его интересовало, насколько могущественна сила смерти. Я сказал, что с помощью неё можно убивать живых, воскрешать мёртвых и усиливать тех, кто воскрес. С одинаковой лёгкостью зора поглотит и плоть, и гранит. Любой физический объект, что коснётся пламени смерти, тут же растворяется и превращается в силу, которая питает источник этой силы, то есть меня. Йимир переспросил:

- Значит, те орту-аравы, которые сгорели в твоей силе, укрепили тебя?

- Можно и так сказать.

- Как интересно. Магия, которая не тратит силы, а восполняет её.

Я рассказал о других сильных сторонах зора, такие как воскрешение мёртвых в виде бесстрашных и сильных слуг, проникновение в мысли других существ, укрепления души и духа, предсказание будущего, расширение понимания сути вещей и прочие тонкости новой сущности. Однако ж, как и Санум в своей рукописи, я не утаил и того, чем придётся расплатиться тому, кто ступает на этот путь, а именно то, что адепт зора постепенно становится нежитью. Когда Йимир это понял, он спросил:

- И что, в конце концов, ты станешь медлительным и неповоротливым мертвецом.

Катиара, которая делала вид, что не слушает нас, вставила своё слово:

- Да не станет он таким, не беспокойся. Он уже стал тем, кем ты описываешь.

Я же отвечал ему так:

- Неповоротливой и медлительной нежить становится только под руководством слабого некроманта, который ничего не понимает в воскрешении мёртвых. Те из бессмертных, кто были созданы Зорагой, очень быстры, ловки, сильны, мудры – в общем, превосходят живых существо во всём.

- А кто такая, эта Зорага?

- Дух гибели, сама смерть, чьё прикосновение убивает, чьё присутствие поражает жуткой болезнью, чьё обличие повергает в ужас.

- Она – ваша богиня?

- Признано считать, что это он, однако каждый в Зораге увидит своё, быть может, его, а, быть может, её. Но нет, это не бог и не богиня. Это просто дух. Я же слышал, и, думаю, в этом есть истина, что в каком-то мире объявился новый бог, некий бог из Пустоты. Он собирает нежить к себе и делает её сильнее.

- И ты хочешь примкнуть к нему?

- Этот вопрос неправильный, потому что не в моём желании дело. Во мне всё меньше остаётся от живых, а потому собственные желания для меня ничего не значат. Существует нечто большее – необходимость. Если великий или кто-то из его служителей позовёт, это будет означать необходимость моего присоединения к его воинству.

Мой ответ смутил всех. Но так и должно быть, потому что жизнь и смерть противоположны. Им никогда не понять меня. Чтобы немного разогнать тяжкие мысли, Йимир принялся расспрашивать меня, чем отличается воскрешение при помощи окта от воскрешения при помощи зора.

Наступило утро, и чародеи приняли решение возобновить свои тренировки. Кольер, как и в прошлый раз, отказался использовать покров силы смерти, поставив перед собой цель научиться защищаться от орту-аравов при помощи стихийных сфер магии. Я не стал мешать им карабкаться по этому сложному пути. Йимир уповал на Симентория, что, если эти растения покусают кого-нибудь, он с помощью окта вылечит их. На что тот ответил:

- Тогда постарайтесь, чтобы они покусали вас как можно сильнее, потому что я из-за своего недуга обладаю только лишь приёмом исцеления тяжёлых повреждений.

Несколько хаворов напролёт Йимир, Олия и Сименторий пытались найти подходящую сферу магии, которая защитит их от нападений этих существ. Зандр тоже был с ними, но, в отличие от остальных, он тренировал ловкость. И, надо сказать, это действовало гораздо лучше, нежели чары. А потому талами приобрели только лишь опыт в том, как ловко изворачиваться и продолжать творить чары, несмотря на атаки этих существ. Таким образом Йимир подумал, что справился с поставленной задачей. Уворачиваясь от жадных челюстей орту-аравов, он умудрялся одновременно заниматься исследованием жёлтого потока эфира. В общем, благодаря долгим и упорным тренировкам ловкости, он сумел понять, что финта их куда-то ведёт. Поэтому, ухватившись за одни из жёлтых потоков, он двинулся по его следу. А он, в свою очередь, уводил в глубь леса, где было ещё меньше света и ещё больше деревьев. Каждый, глядя туда, понимал, что и опасности там больше. Но, презрев всё это, кольер двинулся вперёд. Его друзья и мы с Катиарой, конечно же, следовали за ним.

С каждым шагом орту-аравов становилось больше, и, как следствие, бороться с ними оказалось уже не такой хорошей затеей. Они всё же продолжили пробиваться через глушь туда, куда их вёл финта. Кусачие растения лезли буквально ото всюду. Но трое чародеев и один псар продолжали пробиваться дальше. Они планировали действовать в том же духе. Пусть даже падает темп их продвижения, но они будут, претерпевая трудности, становиться ещё менее уловимым и ни шагу назад не сделают. Да, настрой был боевым, однако он истаял, как только они встретили другой вид орту-аравов – цветкоголовых, у которых на месте зубастой пасти рос красивый цветок. И все подумали было, что их страдания закончатся. Но, как выяснилось, этот вид оказался ещё опаснее, чем те, которые могли укусить, ведь цветкоголовые обладали великим множеством лиан, которые эти создания использовали как щупальца. Так, Олия, заворожённая красотой этих существ, потянулась к его цветку, чтобы прикоснуться, но в ответ на это действие арту-арав оплёл её тело своими лианами и начал сжимать. Олия запаниковала, а Йимир и Сименторий попытались освободить её, но в итоге сами были схвачены этим существом. Пришлось прибегнуть к магии смерти. Лианы орту-арава подпитали мою силу, и чародеи освободились от этих смертельных пут. Не смея прикасаться ни к одному эфирному сгустку, талами принялись отдыхать, пока цветкоголовый отращивал себе новые конечности в попытке снова стиснуть их в своих объятьях. Так что Йимиру пришлось сделать то, чего он настроился не делать – отступить. Да, пришлось оставить сердце леса далеко позади, чтобы прийти в себя и собраться с мыслями. Но всем и даже Зандру было совершенно очевидно, что простой ловкостью тут не обойтись. Нужна была магия. Но только вот какая?

Йимир решил прибегнуть к помощи зора. Пока они будут искать способ бороться с орту-аравами, сила смерти будет защищать их. Когда мои чары были применены, все четверо не побоялись ринуться в самую гущу. Пока Олия следовала за содрогающимся эфиром, Йимир и Сименторий пытались различными способами нащупать, в чём слабина этих существ. И после недолгих испытаний, становилось всё более очевидно, что растения слабы, кто бы мог подумать, перед финта. Был один способ из арсенала воздушной магии, как вообще избегать любых повреждений от этих кровожадных творений – обратиться ветром. Но в таком состоянии оказывается невозможно отслеживать эфир. Поэтому оба талами продолжали искать способы. Очень действенным был приём, когда поток ветров обращается множеством режущих лезвий. Тогда орту-аравы рубятся очень легко и непринуждённо. Но и тут была проблема – уничтожить этих растений было не так уж и просто – их конечности отращивались заново, а стебли восстанавливались. Даже если раздробить одного арава так, чтобы от него осталась лишь горстка травы, всё равно он со временем соберётся воедино. Друзья стали думать в этом направлении. У них родилось множество идей, но все они были слишком громоздкими. Например, создать вокруг себя барьеры, которые будут измельчать в крошку всё, что только приблизится к ним. Или послать впереди себя разрывающие на части вихри, чтобы они расчистили им путь. Или просто брать финта и рубить им, как мечом. Йимир даже думал призвать Орха, но не хотел делать этого, чтобы не показывать нам своего саткара. Но все эти приёмы финта он отвергал, потому что слишком много ущерба причинялось природе, которая не пыталась на них нападать. Дикие животные, которые просто оказались в неподходящее время в неподходящем месте, попадали под эту мешанину и погибали. Талами этого не хотели, а потому искали способ, как направить свой урон только лишь на орту-аравов. Чтобы найти этот метод, пришлось истратить два хавора. Наблюдения, исследования, размышления и практика дали свои результаты. Из приёма, который делал тела сенонцев невесомыми, родилась идея. Когда Йимир хочет испытать наслаждение от свободного полёта, он обволакивает всё своё тело финта. Их сущности смешиваются, и он становится больше похож не ветер, который не имеет веса и не может упасть. Так вот на основе этого самого обволакивания финта Йимир и придумал воздушный доспех. Но не обычный покров ветряной стихии, а усовершенствованный. Если заставить каждый участок его воздушного облачения кружиться, словно ножи, то они станут смертельны для того, кто попытается прикоснуться к нему. Немного потрудившись над этим, талами первым применил этот приём. Можно сказать, что он сотворил его. Конечно, покров был очень диким и неровным, однако первые испытания показали, что он хотя бы уж действенный. Так, напялив эти воздушные доспехи, Йимир, Олия и Сименторий ринулись в глубь чащи, туда, куда их вёл жёлтый поток. Им нечего было бояться. И укусы зубастых, и сковывание цветкоголовых были им не по чём. Воздушная магия дробила их на куски.

А в сердце леса была поляна, в которой на вид не было ничего примечательного. Разве что кроме лишь одинокого камня, который стоял ровно по середине. Однако глазами чародеев можно было видеть, как все сгустки финта здесь собираются в один водоворот прямиком над этим самым камнем и крутятся над ним. Мы приблизились к нему и стали осматривать. Мой взор не мог подсказать ничего, а попытки заглянуть в будущее, чтобы хотя бы узнать, как долго нам придётся тут пробыть, прежде чем Йимир сделает открытие, ничего не дали. События ветвились и дробились, словно осколки стекла, показывая лишь неразбериху. Такое бывало иногда. С чем это связано, мне понять пока что не получилось. Но в одном из обрывков мне всё-таки удалось углядеть, как Йимир, призвав из глубин своей души саткара, стоит с мечом бога войны. Но я пока что ничего не стал говорить, потому что они были полны энтузиазма и стремления разгадать эту загадку.

Камень был самым обычным. Йимир даже применил зенте, чтобы убедиться в этом. Просто валун стоял на месте пересечения жёлтых потоков эфира. И в попытке понять, что от него требуется тут, он предположил, что нужно с помощью ветра поднять эту каменюку над землёй. Йимир признала, что никогда этого не делал, потому что не видел в этом никакого проку, но был уверен, что в этом действии нет ничего сложного. Он призвал силы ветра и спустя недолгие старания всё-таки заставил монолит воспарить. Тогда все убедились, что ничего в этом поучительного нет. Осторожно уложив этот камень на место, Йимир принялся размышлять, что же ещё можно попробовать сделать с этим местом. Другие участвовали в этом процессе. И даже Катиара подкидывала идеи, которые сумела породить. Но они так размышляли до сгущения сумерек, и тогда кольер спросил, а что я думаю по этому поводу. И мой ответ заставил его встрепенуться. Он посмотрел в лица своих друзей и даже Лэн. Но никто так и не осмелился помочь ему принять это решение. Олия только лишь своим уверенным взором как бы говорила: «Каким бы ни было твоё решение, мы будем разбираться с его последствиями вдвоём» Он вдохнул и, не видя больше иного выхода, сказал, обратившись к нам с Катиарой:

- Только прошу об одном: всё, что вы увидите тут, останется лишь между нами. Ни даруры, ни Санум не должны об этом узнать.

Я лишь мрачно кивнул ему в ответ, когда как Катиара очень заинтересовалась, что же сейчас будет, а потому, сузив свои голубые глаза, она лишь ответила, что это зависит от того, что Йимир ей покажет. Поняв, что принуждать её бесполезно, Йимир тяжко выдохнул и стал взывать к своей саткарской сущности. Теперь глаза бестии полезли на лоб, когда сенонец стал превращаться в саткара. Хоть Йимир в своём истинном обличии выглядел величественно, сейчас он не стал весь целиком воплощаться, а призвал столько сил, сколько необходимо для того, чтобы орудовать Орхом. И вот, после того как саткар был явлен, Йимирон призвал и оружие бога войны. Мощь Прокладывателя смертного пути заполонила всю округу. И можно было впечатлиться этим. Однако никто не обратил внимания на могущественный артефакт. Олия, Сименторий, Зандр и Лэн уже вдоволь насмотрелись на эту мощь, Катиара был увлечена разглядыванием саткара, а я больше не мог испытывать какие-либо впечатления. Йимиру пришлось потратить какое-то время на то, чтобы успокоить сопнара, потому что она породила такое количество вопросов, что в самую пору писать об этом книгу. Тут не было ничего удивительного. Это была её область деятельности. Но, в конце концов, когда Йимир пообещал поговорить с ней позднее, она всё-таки отстала от него и позволила сосредоточиться на том, для чего они, собственно, сюда и пришли, но пристала к другим. Йимир, принявший силу саткара, а также Орх, который покорился ему, сотворили небывалое. Кольеру хватило лишь нескольких мгновений, чтобы увидеть всё. Его сознание было расширено так, как никогда не было. Он сейчас в своём могуществе приближался к Дракалесу. Иными словами, став саткаром и вооружившись артефактом бога войны, он сделался почти что богом. А потому, глядя на эту композицию глазами бога, он познал, для чего здесь и финта, и этот камень. Он сумел увидеть и урок, и метод его решения. Более того, он мог бы прямо здесь и прямо сейчас, проникнув свои взором и разумом в эти два урока, которые содержались тут, познать их и начать применять, как самый настоящий навул-финтар. Но как тогда ему помочь объяснить то же самое Олии, а также Сименторию? Нет, он должен снова стать сенонцем и проходить это испытание вместе с ними. Сейчас, в этом возвышенном обличии, всё казалось таким элементарным и простым. Однако, став обратно сенонцем, он понял, что всё это куда-то ушло. И теперь, глядя на этот камень и на этот водоворот финта, он и видел только лишь камень и финта – никаких перспектив. Но чародей не растерялся. Да, впереди пролегал сложный и долги путь. И, если смотреть на него целиком, то можно испугаться. Однако Йимир знал, как нужно справляться с такими проблемами. Он раздробил её на множество проблем поменьше и стал решать поэтапно.

В общем, он то становился саткаром, то возвращался в облик сенонца, чтобы продолжать попытки обучаться. В этом месте было заложено два знания. То, что можно назвать вершиной финта. Первое – чтение мысли. Второе – принятие ветряного облика. Но не такого, в котором финтары обычно путешествуют на дальние расстояния. Этот приём поможет сделать тело ветром, но сущность оставить сенонскую. Чародей в таком облачении сохранит все преимущества, которыми обладал во плоти, а также ему откроются преимущества ветра. Ну и, как общий итог, все эти два выученных приёма расширят разум чародеев, из-за чего понимание магии ветров у них станет абсолютным. Они смогут придумывать свои приёмы в этой сфере, если, конечно, приложат достаточно воображения. Но теперь никаких ограничений у них не будет.

Так и потянулись хаворы, складываясь в миссары и уже превращаясь в алват. Познание высшего финта требовало немалых усилий. Иногда приходилось даже отдыхать. Но в промежутках между занятиями Йимир и Катиара обсуждали его саткарскую сущность. Катиара пока что не могла понять, к какому виду огненных обитателей Хора относится Йимир, но всё же находила что-то новое для себя. Сименторий использовал отдых для того, чтобы практиковаться в том, что он уже изучил, чтобы закрепить эти знания. Однако он пошёл дальше и на основе открытий, которые он свершил за это время, делал другие открытия. Так, он однажды научился призывать молнию при помощи воздушной магии. Это ему так сильно понравилось, что он каждый раз, как выдаётся возможность, призывал её при помощи своего финта. Но и эта практика не была бессмысленной, потому что, увлечённо занимаясь одним и тем же делом, он придумывал новые способы, как управлять этой стихией. Так что он мог делать с этими электрическими разрядами всё, что ему только заблагорассудится.

А теперь зачем тут был нужен этот камень? Дело в том, что чтение мысли при помощи финта осуществляется путём связывания чародея с объектом, и для начала подойдёт самый обычный аркан. Но этот самый аркан нужен только лишь для начала. Ведь для живого и мыслящего существа этого магического приёма будет недостаточно для чтения мыслей. Поэтому требовалась более сложная методика. Так как она не преподаётся в уринах, то для неё и нет названия. Но, чтобы её освоить, требуется изрядно потрудиться, чтобы понять, а потом ещё и привыкнуть к ней. Аркан – лишь отдалённое её подобие. Но с помощью него можно установить мысленную связь, как бы это необычно ни звучало, с камнем. Конечно, никаких мыслей у камня нет, да и аркан для чтения не подходит. Но, арканя камень, можно создать подобие той самой связи, которая создаётся для чтения мыслей. И вот почти что целый алват Йимир, Олия и Сименторий пытались понять, а после уже привыкнуть к такой связи. Но даже так это было очень грубым методом, который мало того, что даёт понять собеседнику, что его мысли читаются, так ещё и транслируются свои ему. Но здесь, опять же, важную роль играет практика. Если они будут довольно часто тренироваться в том, как правильно читать чужие мысли, то со временем этот процесс станет филигранным.

Второй приём также потребовал много времени. Йимир то и дело превращался в саткара и обратно, чтобы посмотреть, запомнить методы познания и потом пытаться повторить их в облике сенонца. Камень здесь нужен был для того, чтобы чародеи, в конце концов, прошли сквозь него. В обличии воздуха нельзя проходить сквозь плотные преграды. Было бы в этом валуне хотя бы уж какое-то маломальское отверстие, тогда сквозь него можно было бы просочиться. Но высшие знания финта позволяли стать таким ветром, который может просачиваться через любые преграды. Стать буквально эфиром. Если понять и привыкнуть к такому состоянию, то можно будет стать не чародеем ветром, а ветром-чародеем. Зандр на этот счёт сказал:

- Это какое-то нарушение законов мироздания.

Йимир, пребывая в саткарском обличии, ответил ему:

- Нет, мы здесь ничего не нарушаем, а, значит, не причиняем никакого вреда. То, что мы делаем, как раз таки является наивысшим проявлением закона мирозданья. Оно как будто бы само просит сделать так, но мы настолько слепы и ничтожны, что не понимаем, как это делать.

Олия заметила:

- Ты заговорил прям как наш некромант.

Саткар глянул на меня и сказал:

- Теперь я понимаю тебя.

Да, глядя на себя и других глазами саткара, Йимир видел, как они все ничтожно малы, какими бы огромными силами ни владели. Однако, стоит ему принять обличие сенонца, как всё понимание улетучивается.

Для этого приёма понадобилось целых полтора алватов. Однако в конечном итоге и эта грань высшего финта была покорена. Конечно, для достижения величия в этой силе им предстоит ещё очень долго проходить практику, но они уже были рады тому, что имеют. А, когда оставаться в этом месте больше не было причин, мы все двинулись дальше, но никто не стал обращаться ветром и мчаться вперёд, потому что хотели как раз таки немного потренироваться друг на друге в чтении мыслей и принятии облика ветряного чародея.

Вновь потянулись хаворы и стали складываться в миссары. Укрепление навыков шло достаточно тяжко. За это время они истребили, наверное, половину орту-аравов, которые тянулись к ним. А ещё мы увидели, что таких мест с открытыми полянами, одиноким камнем и воронкой финта было очень много, как будто бы это был полигон для тренировки высших чародеев.

Йимир, используя сущность саткара, проникал своим разумом в то, как должны действовать эти магические приёмы, а после этого вновь становился сенонцем и пытался повторить всё, что он понял. Но в таком случае знания, которые вошли в его саткарскую голову, быстро улетучивались, потому что разум сенонца был не таким великим, чтобы вместить это всё. Но всё же он цеплялся за те крохи, которые удалось удержать в своём сознании, и пытался при помощи них развивать свои способности, а также помогать Олии с Сименторием. Чтобы иметь возможность читать мысли, нужно устанавливать особую связь с разумным существом. Чародей брал жёлтый поток эфира, трансформировал его особым образом и набрасывал на того, чьё сознание он пытался познать. Но, как я уже написал раньше, такой способ оказывался очень грубым, так что его эффективность была не полной. Можно даже с уверенностью сказать, что это давало лишь половину от того, на что способен этот магический приём. Ведь, когда высший финтар пользовался этой связью, другой чародей, который знает достаточно в магии воздуха, сможет почуять эту связь и, как следствие, определить, кто именно её установил. Тем более в таком случае мысли чтеца будут непрестанно транслироваться в голову того, чьи мысли он пытается видеть. Но Йимир, превращаясь в Йимирона, отчётливо понимал, как можно улучшить эту методику высшего финта во много-много раз, наверное, во столько много, что даже высшие финтары не знали об этой практике. Да, можно путём долгих и упорных тренировок довести эту связь до совершенства, так, чтобы это не раскрывало мыслей финтара, а сама связь становилась неощутима, из-за чего сенонец, чьи мысли открывались мастеру финта, не выдавал себя. И это было бы очень хорошо. Однако Йимир увидел другую возможность, как можно сделать то же самое и даже больше. Но для этого придётся устанавливать связь с не с живым существом, а с неживым эфиром, а именно с жёлтым потоком. И не просто прикоснуться к потоку финта, как это умеет любой другой чародей, а установить с ним такую же тонкую связь, применить этот приём, который они только что покорили. Это ещё сложнее, чем соединиться с разумным существом. Подобно тому, как одному разумному существу возможно общаться только с другим разумным существом, так было и здесь. Трудно было зацепиться за разум сенонца, но ещё сложнее было зацепиться таким же образом за эфир. Но здесь нужно немного, совсем чуть-чуть изменить метод связи, и тогда чародей сможет установить связь с эфиром. Я говорю лишь общими фразами, потому что сам не обладаю знаниями магии воздуха. А Йимир не смог выразить это словами. И я запечатлел только то, что сумел понять, то, что он мне рассказал, а также то, что сумел увидеть. Но даже того, что чародей соединился с желтым потоком, было недостаточно для успешного чтения мыслей, ведь это только лишь подготавливало почву для свершения этого приёма. После того, как связь с финта установлена, разуму чародея открывается всё эфирное пространство этого измерения, где пролегает жёлтый поток. И разум должен быть готов к такому. Можно сказать, что в таком случае финта становится глазами, ушами и кожей чародея. В таком состоянии маг способен не только читать мысли, но и творить магию воздуха в любой точке пространства этого мира. Лишь с одним условием – если у него хватит на это способностей. Быть может, Йимир-саткар способен сделать это, но вот Йимир-сенонец был уже не в силах обрести такую власть над эфиром, а потому чародей достигал предела своих возможностей, когда просто использовал связь с финта для того, чтобы читать мысли. Таким образом мастер-финтар обретал способность видеть чужие мысли любого существа в данном пространстве. Но, опять же, чем больше расстояния нужно будет преодолеть до цели этого магического приёма, тем сложнее будет даваться этот процесс. И вот, Йимир работал над этим, а также помогал Олии с Сименторием, чтобы и они смогли умело читать мысли других существ. Кольер признался, что это похоже на великое множество шёпотов. Когда он выпускал саткара и брал в руки Орха, тогда его сознание расширялось во множество раз, и он мог воспользоваться этим приёмом. Более того, сущность полубога позволяла ему раскинуть своё сознание по всем потокам финта, чтобы осмотреть этот мир и постараться увидеть наличие жизни. Однако нигде, кроме лишь планеты, на которой они все сейчас находились, он не почувствовал разумного сознания – лишь великое множество космических явлений, относительно-малых и невообразимо-огромных, вполне объяснимых и вовсе не поддающихся пониманию. Одни объекты творили другие, третьи представляли из себя катаклизмы, которые пожирали всё, что попадёт внутрь них. А где-то в глубине пространства находилось так вовсе нечто, не то портал, не то коридор, не то ещё что-то, однако явно спящее и ждущее мгновения, когда кто-то или что-то его пробудит. Но Йимира не интересовали эти космические явления. Он сосредоточился на великом множестве разумов, которые ощущал и в которые легко мог проникнуть. Он как будто бы слышал неисчислимое множество шёпотов или шелестов ветра. Ухватившись за один шёпот, он смог понять, что таким образом он слышал текущие мысли. А, отыскав среди всех разумов того, чей шёпот он сейчас прослушивал, Йимир мог так вовсе исследовать его разум, увидеть, что это за личность, посмотреть его воспоминания, понять его стремления, желания, страхи и ошибки.

Такой была одна из граней высших знаний магии воздуха. И таковыми были перспективы её развития. Но, стоило только Йимиру снова стать сенонцем, как всё это закрывалось перед ним и улетучивалось из его разума, оставляя только лишь крохи, хватаясь за которые, он мог развивать эти способности, чтобы обрести возможность пользоваться ими в своём сенонском обличии.

Второй приём финта был диаметральной противоположностью первого. Если способность чтения мысли подразумевала стать воздухом, то есть быть везде и всегда, то вторая способность подразумевала стать воздухом, то есть стать ничем. Обычно, говоря «финта», чародеи представляют в первую очередь потоки ветра, которые обдувают их тела. Но что насчёт воздуха, которая не дует, а просто стоит на месте? Он неощутим и невидим, но он есть, и с ним можно производить манипуляции. Поэтому, чтобы превратиться в воздух-чародея, нужно научиться перестать двигаться, став финта. Но с другой стороны необходимо продолжать оставаться неподвижным, даже когда чародей в таком состоянии перемещается. Вот здесь как раз таки нужна долгая и упорная тренировка, чтобы учесть сразу четыре фактора: во-первых, заставлять перестать двигаться частицам своего тела, которые стали воздухом, во-вторых, перемещаться в пространстве, в-третьих, удерживать связь с эфиром и, в-четвёртых, не держаться за финта, чтобы находиться в обличии ветра. И, опять же, став саткаром, Йимир мог это повторить всё с огромной лёгкостью и даже понять, как упростить этот процесс. С помощью нескольких небольших магических приёмов он мог убрать необходимость постоянно следить за тремя из четырёх факторов. Менони́ческая аккуля́ция финта поможет стабилизировать движение частиц, из которых будет состоять тело воздушного чародея, а если после этого применить к себе кио́з, то в данном случае можно получить именно остановку движения частиц воздуха, а не кроакзирование с последующим рерированием. При этом не нарушается синемия финтара, то есть не возникает опасности, что чародей потом не сможет обратно воплотиться и стать собой. Именно этими двумя приёмами пользуется Евенгал, чтобы не превратиться в ветер навсегда и потерять возможность превращаться в сенонца. Хоть все и утверждают, что с такими темпами это скоро как раз таки и случится, но Евенгал не просто так носит титул навула. Меноническая аккуляция вкупе с киозом помогают его синемии не завладеть им. Теперь, чтобы не терять связь с эфиром и продолжать быть чародеем в таком обличии, можно, конечно, быть постоянно сосредоточенным на этом процессе. Но ведь если есть возможность освободить сознание от этого постоянного процесса, то почему бы не сделать это? И вот, специально разработанный Евенгалом метод лионической связи должен был упростить этот процесс, из-за чего сосредоточенность на связи с эфиром уменьшалась вдвое. Но саткар понял, как вообще сделать так, чтобы на связь с эфиром можно было и не обращать внимания. Для этого нужно было использовать зерабадор. Подвергнув жёлтый поток эфира, хранящийся внутри сенонца, изменению с помощью неда́ного ле́гита, чародей создаст постоянный канал между собой и эфиром в пространстве. Можно сказать, в таком случае финта станет многоцветным и позволит пропускать через себя почти что все цвета магических потоков, кроме жёлтого. Но этого и не нужно будет, ведь, во-первых, талами могут в полной мере использовать другие сферы магии, а, во-вторых, чародей становится воздухом. Зачем ему ещё для чего-то использовать финта? Но внимательный чародей обязательно возразит, что в таком случае можно будет потерять связь с финта, когда как она нужна для поддержания того самого ветряного обличия. И будет прав. Поэтому, прежде чем приступить к эти шагам, ему нужно будет позаботиться об этом. А всё это можно решить с помощью простецкого зацикливания. Приняв облик ветра-чародея, сам чародей сразу же устанавливает цикл, чтобы финта поддерживал эту высшую форму, а после этого приступает и к менонической аккуляции с киозом, и к неданому легиту. Сложно? Само собой. Ведь это всё касается высших знаний финта. Но, если чародей сумеет довести все эти приёмы до рефлекса, то ему хватит лишь пару мгновений, чтобы применить всё это на себе и получить такую возвышенную форму ветра. В обличии саткара с Орхом в руке всё это давалось очень легко. Однако, стоило Йимиру снова стать сенонцем, как все эти знания улетучивались, и ему приходилось начинать всё сначала, но так оставались хотя бы уж зачатки того, как делать это правильно. А потому они уже сразу могли набивать руку для того, чтобы принимать возвышенный облик ветра-чародея правильным образом, как это делал бы самый настоящий мастер финта.