Элунея

Часть 7

Йимир снова стоит в окружении пламени сопна. Однако вместо того, чтобы ужасаться этом, он ощущал себя крайне спокойно, как будто бы здесь его природная среда обитания. Но ведь это было не так! Он – зентер от рождения. Песок – вот его стихия. Он посмотрел на свои руки и снова увидел, что он саткар. Если в первый раз он ужаснулся этому, то теперь он готов был сдержать этот ужас. А потому сон продолжался. Ему захотелось посмотреть на себя в полный рост, и тут перед ним возникает высокое зеркало, где как раз таки помещается весь Йимир. Да, он и в самом деле был саткаром. Его плоть как будто бы обросла панцирем, даже нет, доспехами. Из-за спины торчали два мощных крыла. Волосы были длинные и чёрные, как и его глаза. Но два огненных зрачка глядели, казалось, прямо в душу. Понимание того, что он видит сон, позволяло Йимиру не паниковать. Он знал, что проснётся, и всё будет как прежде: он, всё такой же сенонец, дома у Алнея пытается поспать, чтобы в голове хорошенько усвоились те знания, которые он вычерпал из книги. Ну а пока есть возможность, он любовался собой в обличии саткара и даже подметил, что выглядит вполне себе неплохо. Но тут он краем глаза замечает движение. Кто-то прячется меж огненных всполохов. Зеркало тут же исчезает, и Йимир всматривается в пламенеющее поле, но не видит никого. И только он решает сосредоточиться на собственных силах, чтобы попытаться понять, на что он способен в новом обличии, как соглядатай снова выдаёт себя. Йимир своим громогласным могучим голосом, который стал звучать намного ниже его собственного, позвал незнакомца. И ответ не заставил себя ждать. Из красного пламени сопна выпрыгнуло большое чёрное существо и приземлилось прямиком перед ним. Йимир не успевает разглядеть его, как тут же пробуждается.

За окном был амак. В соседней комнате копошился Алней. Поняв, что Йимир пробудился, он сказал:

- Некто в финтарской одежде сегодня днём прогуливался по городу. Не понятно, то ли гость, то ли насмешник над нашими традициями. Ты, случайно, ничего об этом не знаешь?

В тоне голоса его друга звучал укор, а потому не приходилось сомневаться, что Алней указывал именно на него. Йимир отвечал ему:

- Да, прости. Заучивать истины из книг, когда ты их не понимаешь, не так просто. Вот я и по рассеянности забыл и о доспехах, и о повязке.

Зактар-друг показался в проходе:

- Ты больше так не делай, а то можешь попасть в беду.

- Думаю, после сегодняшнего происшествия первое, о чём я буду думать, когда вознамерюсь покидать твой дом, так это повязка. Надел ли я её.

- Вот и славно.

Алней взял книгу из стопки, что стояла на большом столе, и сказал:

- Давай, рассказывай, что тебе не понятно. А я постараюсь тебе это доходчиво объяснить.

Йимир был благодарен своему другу за дух готовности.

Прошла половина амака, и они уже просто так сидели за столом и обсуждали всё подряд. Да, объяснения Алнея помогли многое понять в магии огня, и Йимир был очень благодарен ему за то, что он тратит на него своё время. За практику они не брались, потому что учителя лучше знают, как преподносить практические знания. И теперь, когда его голова переполнена этими знаниями, они решили оставить занятия и просто поговорить. Темы были самыми разными, но, что было самым важным, лёгкими. Они не забивали голову будущего зактара сложными терминами и запутанными объяснениями, но, наоборот, позволяли отвлечься от всего этого. И во время этих разговоров Йимир вспомнил о пророчестве. Он достал с полки книгу, отыскал нужное место, прочитал Алнею это стихотворение и вопросительно глянул на собеседника. А тот спросил:

- И что?

- Как это что?! Смотри: «Потомок, идущий по его же пути»! «Потомок»! Ты понимаешь? Кольер был бессменным всегда! А тут говорится, что его место займёт его потомок! Талат что, умрёт? Или сбежит? Или ему просто надоело быть посредником между четырьмя народами? Как это понимать?!

- Да тебе-то какая разница? Ну, сменит и сменит. Что от этого будет?

- Вот! Если ничего не поменяется, то для чего вообще что-то менять?

- Скажи, друг, а все зентеры так бурно обсуждают политические дела? Или это только ты такой уникальный индивидуум?

- А тебе что, разве не интересно всё это?

- Меня волнует лишь одно.

- Да-да, мощь твоей магии огня. Но ты просто пойми: почти сотню алватов мы живём с Талатом на месте посредника, и всё оставалось незыблемым. Но настанет такой миг, когда он уйдёт с престола. Это же такая перемена!

- Ты так говоришь, как будто бы кольер не Талат, а именно ты. Как будто бы тебя сместят с престола, а ты этого не хочешь.

Йимир тяжко выдохнул:

- Ладно, забудь.

И вернулся к обсуждению того, что он вычитал из книг про закта. Алней продолжил ему объяснять, потому что Йимир хотел до рассвета вместить в себя ещё больше знаний, чтобы, явившись перед Арволиром, он мог показать своему учителю, что не стоит на месте, а продолжает углублять своё понимание огненной магии.

Так оно и было. С рассветом Йимир прибыл на вершину закта’урина и повстречался с грозным наставником. А тот с ходу принялся задавать ему вопросы. Ответы Йимира не просто удовлетворили его, а даже обрадовали. Он сказал:

- Сразу видно того, кто стремится к пониманию магии огня. Ты не просто прочитываешь книги, но также нашёл того, кто тебе всё это объясняет. Молодец. Уверен, такое стремление ускорит твоё постижение этого навыка.

Он испытывал его до тех пор, пока не понял, на каком этапе ученик уже не понимает ничего. И учитель был откровенно рад тому, как сильно пылает в душе Йимира пламень знаний, как сильно он разжёг свою тягу к этому непростому искусству. После этого учитель стал объяснять новые знания, а Йимир пытался схватывать их налету, чтобы готовиться к завтрашнему тарэну, когда он приступит к практике. И Йимир остался доволен тем, что в этот раз они занимались до самого заката. С больной головой, но довольный результатами обучения будущий зактар вернулся домой.

Наконец-то, это случилось. Наконец-то, Йимир приступил к практике в огненной магии. С рассветом нового тарэна он приходил на старое место – на крышу закта’урина, где они вместе с Арволиром познавали первые шаги в использовании закта. Будущий огненный маг убедился в том, что его учитель правильно всё сделал, когда побуждал своего ученика изучать теорию даже вопреки тому, что Йимир ничего не понимал в этом. Ведь теперь, когда его руки зажгли пламя закта, знания, которые он почерпнул из книг, помогали ему продвигаться в этом ремесле. Как и говорил Арволир, выучив самые первые приёмы в огненном ремесле, он может по аналогии переходить к следующим самостоятельно. Однако даже сам наставник не был готов к тому, что Йимир проявит себя как усердный ученик. Ведь будущий талами умел очень хорошо связывать знания. Он не позволял, чтобы триумф усыплял его бдительность. Ведь, когда что-то начинает получаться, возникает огромное искушение остановиться в развитии, а после начать наслаждаться своими достижениями. Но Йимир не позволял себе этого. Его страх впустить в себя сущность огненной магии, которая превратит его в агрессивного сенонца, гнал его всё дальше и дальше в познании этого ремесла, чтобы поскорее закончить обучение в урине и начать подготовку к испытанию, в конце которой он и станет талами, властелином четырёх стихий, господином основополагающих элементов пространства, из которых состоит всё, что он может видеть вокруг, и он сам. Так, Арволир зажёг в нём искру закта, из-за чего Йимир мог держать огонь в своей руке. И вот, глядя на него, разглядывая то, как красный поток эфира тянется к его телу, проникает сквозь его плоть, входит в контакт с его духом, реконгеи́руется в материализованный поток огненных чар, который потом выходит из его руки в виде небольшого язычка пламени… Глядя на всё это, Йимир сначала, конечно же, поддался изумлению. Как же на самом деле всё просто, но в то же самое время, какие же сложные процессы протекают в его теле и в его духе. Однако он тут же одумался и перестал просто наблюдать, а принялся изучать. И вот, проговаривая в своём уме каждый шаг, он начинает понимать, что именно об этом писалось в тех самых книгах, которых он пытался изучать. А потому, глядя на этот язычок пламени, осознавая, чем закончился приём, который ему показал Арволир, Йимир сразу же вспомнил, какой совет давался в различных книгах, и в тот же миг понял, что этот незначительный приём можно продолжить великим множеством различных приёмов. На ум также пришли слова его родителей, которые утверждали, что к магии необходимо прикладывать богатое воображение, и тогда его силам не будет границ. Как же будущий зактар хотел приложить это воображение. Но сейчас ему нужно было хотя бы посмотреть на то, как получится продолжить магический эффект по совету одной из книг. Там говорилось, что, пока пламя горит в ладони, его существование очень легко поддерживать. Однако, если попробовать швырнуть огненный шар, он даже не оторвётся от поверхности руки, как тут же иссякнет, а всё потому, что чародей продолжает быть сосредоточенным на эфирном потоке, который находится у него, когда как нужно перевести внимание на сгусток эфира, который сейчас находится именно в том сгустке пламени. Да, это может означать, что ученику не удастся удержать красный поток эфира в своём теле, из-за чего он рассеется и придётся обращаться к эфиру снова. Однако книга говорила, что привычка удерживать внимание сразу на двух эфирных потоках разовьётся сама, по мере углубления своего понимания закта. А пока ученику нужно устремить свой взор на сгусток, что лежит у него в руке и, сосредоточившись на неё, провести его от самого начала до самого конца, чтобы огненный шар оставался огненным шаром на протяжении всего пути полёта. И Йимир понимал, как это сделать. Но, даже более того, он уже был опытным чародеем, а потому мог уследить за двумя, тремя и вообще великим множеством магических потоков, ведь всё это он познал, будучи ещё маленьким зентером. Почему же тогда в книге описываются такие пошаговые инструкции? А всё потому, что текст ориентирован на то, чтобы родители могли обучать своих детей азам не только огненной магии, но и вообще обращению с эфиром. Поэтому Йимиру необходимо было сосредоточить своё внимание на том сгустке эфира, который лежал в основе пламенного пучка, что покоился в его ладони. С помощью своей воли он должен был удержать его, чтобы шар огня продолжал быть именно шаром и не развеялся в полёте. Всё это касалось самых основ вообще любой магии, поэтому Йимир без проблем повторил самый простецкий приём, и огненный шар улетел вверх и вперёд. Арволир радовался этому и хвалил своего ученика за такие быстрые сдвиги. Но не успел он высказать и половину своих слов, как его ученик показал, что не намерен останавливаться в обучении. Из его руки вырывался непрерывный поток пламени, он создал себе меч, состоящий целиком из огня, он облачился в удушающую ауру, которая делала всю округу легко воспламеняемой. Арволир только лишь стоял и смотрел, как Йимир применяет знания из книг, которую он прочитал. А в самом конце начинающий маг огня одновременно применил все четыре приёма огненной магии: в правой руке он держал огненный меч, левой швырял огненный шары, изо рта его вырывалось огненное дыхание, а вся округа при этом тонула в удушающей ауре огня. Когда представление завершилось, учитель не удержался от того, чтобы зааплодировать своему ученику, а после принялся посыпать его лестными словами, на подобии того, что даже дети зактаров не учатся так быстро своей родной стихии, как он, или что такими темпами он очень скоро закончит закта’урин и может подавать кольеру прошение на участие в испытании. Ну а вся эта похвала закончилась тем, что Арволир вызвал Йимира на магическое состязание, обещая, что будет пользоваться лишь начальными знаниями магии огня. Йимир очень сильно растерялся и пытался отговорить своего наставника от этой затеи, потому что он не хочет получить увечься, на что мастер-зактар усмехнулся, отвечая:

- Не бойся, начав познание закта, ты обретаешь сущность магии огня, которая делает тебя более устойчивой к этой стихии. Тем более ты носишь доспехи, сотворённые нашим кузнецом, который, как ты помнишь, тоже использовал закта при их создании. Думаю, не стоит тебе, уже опытному чародею, рассказывать о взаимодействии стихий.

Йимир зацепился за последнее предложение и отчаянно пытался уговорить своего учителя не делать того, что он замыслил, как аргумент приводя то, что в нём уже есть знания ока, причём немалые. А это может означать, что противоположная стихия навредит ему. Арволир рассмеялся и сказал:

- Я бы бросился объяснять все тонкости противоположности элементов, будь передо мной какой-нибудь недоучка. Поэтому твоя попытка оказалась очень слабой. Не бойся. Огонь тебя не убьёт. А если даже вдруг случится такое, что ты окажешься ранен в ходе нашего поединка, то, как ты сказал, в тебе достаточно много знаний окта. Исцелишься. Ничего страшного.

Йимир пожалел о том, что оказался таким недальновидным. Ведь наставления Лоиры он помнил хорошо: не быть последним, но и не быть первенствующим, чтобы учитель не пожелал с ним сразиться. И вот, желая поскорее миновать азы магии огня и приступить к более углубленным знаниям, он как раз таки нарвался на поединок. Деваться было некуда, учитель уже предвкушал весёлую битву, поэтому пришлось готовиться. Теперь Йимир держал в голове мысль быть осторожным в этой битве. А то, чего ещё неладно, победит мастера огненной магии. Придётся сражаться с самим навулом.

После того, как битва началась, Йимир изумился, как преобразился его учитель. Из наставника он превратился в противника. Самого настоящего и беспощадного. Это даже напугало ученика, ведь никаких сомнений не возникало: это была его истинная сущность. Агрессивный, целеустремлённый, рвущийся в бой. Будущий талами ощущал, что в этом обличии отразился истинный Арволир. А заботливый и восхищённый учитель – это была лишь искусная маска. Однако, надо отдать должное Арволиру, потому что, как и обещал, он сражался не в полную силу, а использовал только те приёмы, которые знал и Йимир: огненный меч, огненный шаг, огненное дыхание, удушающая аура. И то, как грациозно мастер комбинировал эти четыре эффекта, показывало, насколько серьёзным был противник. Йимир, привыкший полагаться на силу магии, был не так подвижен, как его наставник, который, помимо своих чар, полагался и на физические возможности своего тела. Он был быстр и неуловим, из-за чего Йимиру не удавалось даже как следует прицелиться. А уворачиваться получалось не всегда. Арволир, нанеся пару ударов, разрывал расстояние и говорил, чтобы Йимир пытался больше двигаться, нежели атаковать. Казалось бы, это было наставлением, как улучшить свою технику битвы, но из его уст это звучало сейчас как укор или как насмешка. Но, несмотря на это, ученик всё же послушался учителя и пытался уходить от огненных шаров и огненного дыхания. А, когда противник пытался сближаться для нападения огненным оружием, сын Талата отбегал. И таким образом ему удавалось избегать повреждений, но вот для контрударов не хватало уже времени. Хорошо, если удастся швырнуть себе за спину огненный шар, а то и для этого не было возможности. Арволир продолжал наставлять его:

- Вот видишь, теперь ты совсем перестал получить удары. Но у меня всё равно преимущество перед тобой. Я возьму тебя измором, и ты в конечном счёте проиграешь.

- Я знаю! – голос Йимира звучал очень раздражённо, - Но ты не даёшь мне возможности как следует сосредоточиться на том, чтобы отбиваться.

- Само собой! А разве противник даст тебе шанс попасть по себе? Ты должен уметь и нападать, и отступать одновременно!

- Я знаю! Но как?

- А на что тебе аркан? Хватит лишь мгновения, чтобы связать меня с тобой, и всё, после этого ты можешь быть сосредоточенным на побеге от моих атак, когда как связь будет за тебя наводить все твои огненные приёмы на меня.

Йимира эта мысль словно огромным молотом по величественному колоколу ударила, где колоколом была его голова. Теперь всё сошлось, ведь ещё в зенте’урине он задавался вопросом, для чего нужен аркан. Так как урины никогда не преподают свои сферы магии в боевом воплощении, то и знания аркана там не пригождались. А теперь, когда Арволир объяснил это, всё встало на свои места. И Йимир задействовал этот магический приём, после чего поединок стал во много раз продуктивнее. Ученик отступал в такт наступлению своего учителя и, как мог, отстреливался, отбивался и отрыгивался всем тем, что он успел познать в магии огня. А наставник не переставал его хвалить за это, сам при этом с каждым новым выпадом заметно усиливая натиск. Так, раз за разом, Йимир то чувствовал себя уверенно, то паниковал и старался поддерживать темп битвы, чтобы не сдавать позиции. Так это продолжалось довольно долго, что даже тарэн стал превращаться в вечер. И они уже сражались не как учитель и ученик, а как яростные и непримиримые противники, что жаждут убить друг друга. Йимир старался ни в чём не уступать своему учителю, а тот не переставал усиливать натиск. Быстрее, быстрее и ещё быстрее. Рефлексы доведены до совершенства, но всегда находится возможность, как их усилить ещё больше. Кажется, они выходят за грани возможного. Тело и разум слились воедино, однако всё же выполняли разные роли: голова смотрела вперёд, анализировала изменяющиеся обстоятельства, готовила план дальнейшего наступления и меняла тактику, если всё идёт не так, как было запланировано. А тело беспрекословно воплощало всё, что планировал разум. Но только вот ощущал Йимир, что рамки сознания и духа становятся слишком тесными. Сила огня вырывалась за их пределы, но пока что оставалась в них. Однако настал такой миг, когда оковы были сломлены. И как результат, вместо огненного шара ладонь Йимира произвела огненную волну, к которой Арволир, конечно же, не был готов. Мастер был сбит с ног, и Йимира бросило в холодный пот оттого, что произошло, ведь это могло означать, что ему предстоит сразиться с навулом Зактариса.

- Наставник! Простите меня, пожалуйста! Я и сам не понял, как это произошло! Я хотел швырнуть в вас огненный шар! Видит Йор, огненный шар! Я, честно, не понимаю, почему вышло так! Пожалуйста, простите!

- Не тревожься по этому поводу. Да, этот инцидент показал, что тебе не хватает внутренней дисциплины, что ты не можешь удержать в себе порыв закта. Однако это и показало совершенно другое – что ты готов идти дальше. Твоё тело и твой разум уже давно готовы были перейти на следующий этап, но ты удерживал их от этого. И всё же внутренних сил оказалось недостаточно.

- И что теперь будет?

- Если ты думаешь, что за это последует какое-то наказание, то напрасны твои волнения, ведь я лишь указал на то, чего тебе не достаёт. Работу над самим собой тебе придётся проводить самому. Что ж, а на этом мои наставления закончены, и ты переходишь под руководство мастера Би́вола. Он тренирует новичков на третьем уровне закта’урина. Ты войдёшь в его группу и будешь познавать расширенные приёмы огненной стихии вместе с другими учениками. Но ты, конечно же, можешь обращаться ко мне за помощью, если вдруг что-то станет непонятно. Хотя, уверен, у тебя не должно возникнуть вопросов. Это, наоборот, к тебе будут обращаться за советом. Но ты всегда можешь приходить ко мне, если тебе захочется испытать свои силы в бою.

Йимир не мог поверить своим ушам. Не успел он взяться за практические уроки, как уже переходит на следующий этап познания закта. Однако он понимал, что всё это случилось лишь потому, что он изучал книги. Теперь он прикасается к знаниям, о которых он пока что ещё нигде не читал. И это может стать для него трудностью. А потому, немного поговорив со своим уже бывшим учителем, он направился домой к Алнею, чтобы окружить себя другими книгам, которые начнут рассказывать ему о продвинутых навыках управления огненной стихией. Арволир велел Йимиру приходить на третий уровень завтра на рассвете.

Йимир прибыл незадолго до рассвета. Поднявшись на третий уровень, он предполагал, что там никого не будет. Однако на середине большого зала тренировался один из учеников Бивола. Это был октар. И, что самое интересное, его можно было узнать по облачению – обтягивающий синий костюм, который носили все представители его народа. А поверх него надеты доспехи зактаров. Само собой, без наплечников. Красная повязка на левой руке, как и полагается, была на месте. Йимир осторожно шёл вдоль стены в тенях, чтобы не привлекать внимания этого ученика. Но тот всё равно знал о его присутствии, продолжая свои тренировки и поглядывая на незнакомца. Сын кольера видел, что основам огненной магии этот октар уже владел, однако делал слишком много движений без производства чар, как будто бы он тренировал не магические способности, а физическое тело, занимался гимнастикой. Йимир встал у середины правой стены и, опёршись о неё, стал глядеть за тем, как занимается этот чародей. Однако вскоре в зал начали приходить другие ученики Бивола, так что октар прекратил тренировки и стал разговаривать с другими будущими магами огня. О чём были их беседы, Йимир не знал, потому что не имел привычки влезать не в своё дело и подслушивать чужие разговоры. Однако не прошло и мгновения, как их беседа превратилась в жаркий спор, который грозился перерасти в потасовку. Октар понял свою ошибку и пытался завершить конфликт мирным путём. Но вот только его противники этого вовсе не желали. Вновь начал образовываться круг, чтобы смотреть за тем, как двое будут сражаться. Йимир продолжал бродить в тенях урина, пытаясь углядеть, что там происходит. Но потом всё-таки присоединился к тем, кто смотрел за этим. Зрелище это вызывало чувство несправедливости. Юный октар с сине-зелёными глазами использовал всего один магический приём – огненный шар, пытаясь поразить своего оппонента. На его лице – мрачная решимость, и было видно, что для него этот бой – целое испытание. А вот оппонент – ещё более юный зактар, можно сказать, ещё мальчик, – выражал на своём лице злобную ухмылку. Ему этот бой явно давался проще, чем магу воды. Возникало ощущение, что он считает это всё большой игрой. Йимиру это совсем не нравилось, и справедливость подталкивала его к тому, чтобы заступиться за проигрывающего. Но страх оказаться внутри кольца был сильнее, а потому он лишь беспомощно продолжал смотреть за этим делом.

Октар был хуже во всём: он умел управлять только лишь огненным шаром; атакуя, стоял всё время на месте; подавал вид не гордого огненного чародея, а полнейшего неудачника. Противник же легко и просто перемещался по отведённому для них пространству и применял другие огненные приёмы. Особенно Йимиру приглянулся пламенный хлыст. Название говорит само за себя: струя тонкого пламени извивается и устремляется вперёд, прикасаясь к плоти противника и оставляя небольшие, но довольно неприятные ожоги. Йимир пытался наблюдать, как у этого юнца получается делать это, однако беспокойство за водного чародея не давало ему возможности сосредоточиться на приёме, чтобы изучить его. За этот бой он получил слишком много ударов этим хлыстом, когда как у самого ни разу не получилось довести огненный шар до противника. Сердце Йимира с каждым мгновением болело всё сильнее и сильнее. Он сопереживал проигрывающему и люто ненавидел побеждающего. Однако нельзя было сказать, что эта ярость охватила его, подобно одержимости. Но всё же это побуждало его заступиться за водяного мага. И вот, наступает такой момент, когда октар падает на пол, будучи не в силах поддерживать своё равновесие. А зактар победоносно воздвигается над ним, явно готовясь то ли подтрунить над побеждённым, то ли вообще добить его. Сердце Йимира сжалось от всего этого, и он уже ринулся спасать его. Но могучий голос мастера огненной стихии, обращённый к ученику, остановил и Йимира, и того самого победителя. Учитель велел враждующим успокоиться. Молодой зактар встал в круг. Молодой октар поднялся с земли и тоже встал в круг. Бивол, наоборот, оказался в центре и затеял монолог со всеми учениками, рассказывая на примере двоих воителей, кто из них допустил какие ошибки. Молодой зактар был слишком недисциплинирован, из-за чего страдала его ловкость, и он показал не обширные знания в боевом ремесле, а лишь то, что он – большой выскочка. Но в остальном, со слов Бивола, его ученик преуспевал. Йимир огорчился, поняв, что наставник оказался из числа тех, кто любит говорить о чужих недостатках, когда как подчёркивать положительные моменты он не умел или не хотел. А потому, обратив свой взор на октара, он заговорил, и голос его был наполнен высокомерием, за которым угадывалось лёгкое презрение:

- Сименто́рий, несносный октар, сколько раз тебе можно повторять одно и то же? Закта кроакзи́руется не так, как этот твой окта. Движение эфира не сонаправлено движению духа. Ты должен изламывать магическую энергию, строить углы и зигзаги. Почему ты смешиваешь их? Пусть они борются, пусть противостоять друг другу, пусть твоя сила прорывается через душу. Вот поэтому у тебя ничего не получается. Пока ты не возьмёшься за ум, Артеми́н будет постоянно тебя побеждать.

Помимо этого, мастер дал ещё дополнительных указаний для Симентория, и тот с достоинством выдержал шквал критики в свой адрес. Йимир пытался поставить себя на его место и подумать, смог бы он столь мужественно перенести столько замечаний? Но от этих мыслей его оторвал Бивол:

- А теперь кто такой Йимир. Покажись.

Сын Талата вышел из кольца, не сказав ни слова. Учитель окинул его своим духовным взором, а после отвечал:

- Арволир достаточно лестно отзывался о тебе. Но, как по мне, ты не достоин даже тех доспехов, которые сковал наш кузнец. Тебе, как и всем тут стоящим, предстоит ещё доказать свою сущность огня.

После этого он принялся рассказывать всем, кто здесь находился, о том, насколько велик истинный закта. Что новичок в этом деле может движением зрачка срезать верхушки гор, что тот, кто научился повелевать огнём, может создавать дожди, которые обращают во прах всё, чего коснётся их душа. Те, кто прочно сплетут свою душу с красным потоком эфира, станут воплощением разрушения и силы. А потому, как вывод, все, кто сейчас пришли обучаться огненной магии, даже если что-то и умеют, то все эти знания – ничто. Они даже не новички, они – ноша, которую на своём горбу несут зактары. Он ещё какое-то время стоял так и унижал всех, кто были вверены ему, а после отдал приказ, чтобы все выстроились в шеренгу. В отряд Бивола входило много зентеров, которые были сдержаннее остальных. Они потеснились для того, чтобы Йимиру удалось пристроиться. И за довольно короткий промежуток времени все ученики уже готовы были к практическим занятиям.

И вот здесь Йимир испытал всю сложность обучение в закта’урине. Знания, которые преподавал Бивол, оказались очень сложными. О них Йимир не читал книг. А потому, как следствие, он не понимал, как начать применять новые приёмы. Все зентеры и зенте-октары уже научились скручивать огненные вихри, а у него это никак не может получиться. Послать силу закта по спирали труда не составляло, но вот образовать спирально скручивающуюся воронку, да и при том поддерживать огненную силу на протяжении всего пути по такой воронке – это уже совсем другое. И, пока Йимир постигал данный приём, Бивол иногда подходил к нему и продолжал насмехаться, называя тяжёлой ношей и никому не нужным балластом. Наверняка он думал, что таким образом взращивает в своих учениках стремление к познанию, что он унижает и оскорбляет их, когда как они в ответ будут сопротивляться этому. Йимир не знал, как это сказывается на других, но лично его это нисколько не настраивало на боевой лад. Даже наоборот, он ощущал, как падает его самооценка, из-за чего и стремление к познанию закта уходило, но никак не прибавлялось.

Когда опустился поздний вечер, Бивол закончил обучение и оставил всех, кто внимал его наставлениям. К Йимиру подошли некоторые из зентеров и стали помогать ему освоить этот самый огненный вихрь. Их спокойные и переполненные сочувствия слова были более эффективны, нежели крики наставника. Ну и, конечно же, они потрудились для того, чтобы доходчиво, буквально шаг за шагом объяснить своему земляку, как образовывать и поддерживать эту огненную воронку. Когда у него это, наконец-то, получилось, он был очень и очень благодарен пятерым зентерам. Но потом нашёл взглядом Симентория, который в одиночку занимался развитием огненных способностей, и спросил, почему никто не помогает ему. Зентеры в глазах Йимира в тот же миг сильно упали, ведь они отвечали, что он вроде как изгой местный, а потому, чтобы зактары вместе с ним не посчитали изгоями также их, они вообще никакого дела не имеют с этим сенонцем. Сын Талата не скрывал своего изумления:

- Я не узнаю вас, братья и сёстры! Мы же зентеры – те, кто готовы приветствовать любого сенонца без исключения! Как же вы можете относиться так к Сименторию?

Они постарались объяснить Йимиру, что, начав путь талами, они быстро поняли, насколько неправильным было их представление о мире, что теперь они видят всё в истинном свете.

- В истинном свете? – не унимался будущий зактар, - Да вы просто оправдываете то, как стремительно меняется ваша сущность, причём в неправильном направлении. Вы видите в Симетории лишь изгоя, однако я вижу в нём целеустремлённого и сильного талами. Посмотрите, как сильно притесняют его зактары. Однако он силён духом и сдерживает весь натиск их насмешек. Он ведь мог бы использовать зенте, финта и особенно болезненный для зактаров окта, но он не делает этого. Он смиренно слушает насмешливые наставления Бивола и пытается внимать тому, что от него требует учитель. Обычно октары путешествуют семьями, но он не стал связывать себя узами брака и ринулся по пути талами в одиночку. А ещё он достаточно юн, что может означать одно из двух: либо он очень смышлён, из-за чего быстро познал три стихии, либо он целеустремлённый и достиг лишь необходимых знаний, чтобы иметь возможность претендовать на звание талами. Так или иначе, этот октар заслужил, чтобы к нему относились с уважением.

Высказав им своё мнение, Йимир подошёл к Сименторию.

- Привет, друг. - сказал Йимир в свойственной ему манере дружелюбия и мягкости. Тот окинул взором высокого уроженца Зентериса и сказал:

- Что, пришёл тоже насмехаться надо мной?

- Нет, конечно. Я, наоборот, хочу сказать, что ты своим примером впечатлил меня. Бивол, надо признать, не самый лучший учитель. Такого очень тяжело уважать и воспринимать всерьёз. Я бы на твоём месте давно уже забросил закта’урин и вернулся к зентерам, в окружение своих возлюбленных братьев и сестёр, отцов и матерей.

Тот лишь пожал плечами:

- Тут нет ничего впечатлительного. Главное поставить перед собой цель и неукоснительно идти к ней. Сегодня я терплю оскорбление, завтра я буду всеми уважаем. Такова плата величия.

Йимиру очень понравился настрой Симентория. А тому наверняка понравилось то, что Йимир не пытался его унизить или упрекнуть. Они с Йимиром немного потренировались, сын Талата научил его огненному дыханию, а после этого они покинули опустевший урин. Над миром уже царил амак.

Поначалу Сименторий настороженно относился к Йимиру, предполагая, что этот сенонец лишь прикидывается ему другом. Но сын Талата понимал его осторожность, а потому старался не показаться слишком навязчивым. Но именно это и отпугнуло Симентория. Йимир слишком сильно старался быть ненавязчивым. А потому этот октар снова начал быть на занятиях один.

И вот, возвращаясь как-то раз домой, он был погружён в собственные мысли. Что-то не получается в магии огня, и он хотел понять, где именно его изъян. Алней сильно помогал ему преодолевать трудности, которые возникают на пути к пониманию огненной сферы. И будущий талами сильно уважал его за это и старался не пользоваться его добротой чересчур сильно. Однако из-за этого Йимир не поспевал за другими учениками в обучении. Большинство уже перешло на так называемый конде́нтат Грима́я, а Йимир ещё топтался на месте с феноменом Фа́иса. А впереди ещё две ступени, которые нужно преодолеть, чтобы сравняться со всеми и получить хотя бы необходимый объём знаний для выпуска из закта’урина. Конечно, Бивол может закончить обучение всех, а тех, кто остался, передать другому учителю, но не хотелось бы отставать от всех. Но тут он увидел скопление народа. Многие зактары окружили это место и были чем-то взволнованы. Йимир подумал было, что это не его дело, однако каким-то непонятный образом почуял, что там находится саткар. Это его взбудоражило, и он пытался пробиться в передние ряды. Но толпа была плотная, поэтому пришлось прибегнуть к финта и немного взлететь, чтобы наблюдать всё с крыши дома, который стоял рядом. В небольшом овраге лежал зактар, а рядом с ним стояло три псара. Один сразу же поднял глаза на Йимира, из-за чего по коже чародея пробежала дрожь. Ведь он подумал, что придворный кольера сейчас уличит его в нарушении правила Зактариса. Но пристальный взгляд тут же был перенаправлен в другую сторону, что означало лишь одно: Йимир псара совсем не интересовал. И он сосредоточился на том, что сейчас будет происходить. Чёрные капюшоны стали применять какие-то чары на лежащем зактаре. Йимир не понимал, какие именно. Он просто видел, как служители его отца смешивают сгустки разных эфирных потоков, лепят из них что-то непонятное, а после применяют на этом существе. Но ничего не происходит. Обстановка сохранялась долго. И вдруг рядом с ним на крышу приземлился, используя финта, Сименторий.

- Что происходит?» - как ни в чём не бывало спросил он. Йимир хотел было поинтересоваться, почему это он заговорил с ним ни с того ни с сего, но подавил в себе это желание и принялся отвечать:

- Да вон, одержимый, я так понял. Они что-то с ним делают, а он…

Сименторий перебил его:

- Да чего с одержимым возиться-то?! Водой его надо облить, и саткар сам вылезет!

Последнюю фразу он сказал во всеуслышание, а после спрыгнул к этому самому одержимому, на ходу производя магию воды. Поток холодной стихии устремился на лежачего. И, как только первые капли коснулись его тела, тут же раздался жуткий рёв, словно дизалдоф был раненный в бок. Все перепугались не на шутку. Но псары сработали мгновенно – краснокожий маленький саткар был пленён и больше никому не мог причинить вреда. Жертва тут же оклемалась и впала в недоумение, пытаясь узнать, что произошло. Сименторий кинулся помогать. Но соглядатаи кольера не могли это оставить просто так. Схватили и самого освободителя.

Йимир никак не мог перестать беспокоиться за своего друга. Псары допрашивали его, и ктиоханин использовал магию ветров, чтобы подслушать то, о чём идёт речь, не угрожает ли Сименторию какое-нибудь заключение в темницу или разбирательство с мондом. Однако ему так и не удалось это сделать. Псары оказались не такими уж простачками. Обвести их вокруг пальца оказалось невозможно. Один тут же перенёсся к Йимиру и сковал его движения, но не огненными кандалами, как это любили делать зактары, а какой-то другой магией, даже смесью магий. Сын Талата не успел понять, какой именно, потому что эти чары затмили ему сознание, так что чародей стал ощущать эфир очень и очень тяжело. Соглядатай повёл его к Сименторию, зактару и саткару. Йимир старался не смотреть на октара, чтобы не выдавать никакой связи с ним. Однако Сименторий сам всё испортил, без задней мысли сказав псарам:

- Отпустите его. Он ни в чём не виноват.

Зоркие взгляды из-под капюшонов глядели ему, казалось, прямо в душу. Один из псаров подошёл к нему поближе и, по всей видимости, стал что-то расспрашивать. Но Йимир, скованный их простой, но достаточно действенной магией, не мог слышать, о чём были их речи. К Йимиру обратился уродливый огненный коротышка:

- О великий Йимирон, я отрёкся от Кайлионы, а теперь отрекаюсь и от Аббалитона, поэтому прошу, молю, прими моё служение тебе. Возьми своего верного служителя под свою опеку. Я не хочу возвраща…

Другой псар не дал ему закончить предложение и произвёл магию, после чего саткар замолчал. Йимир поймал на себе мгновение пристального взгляда соглядатая отца, а после тот отошёл от него. Йимир глянул на огненное существо. Короткие ножки, короткие ручки, вздувшийся живот, круглая голова, сморщенное лицо, в складках которого угадывались рот и глаза. Небольшие уши вырастали почти из макушки. «Что могли бы означать его слова? – завертелись мысли в голове будущего талами, - Почему он назвал меня Йимирон? Что значит его отречение от других двух господ? И зачем этот коротышка пожелал присягнуть на верность мне?» Немного подумав над этим, но так и не придя ни к каким выводам, Йимир сосредоточился на том, что происходит с Сименторием. Псар так продолжал тихо разговаривать с ним, а тот ему таким же образом тихо отвечал ему. Изредка соглядатаи кольера что-то спрашивали у зактара. Его ответы были короткими, но, самое главное, исчерпывающими. К Йимиру никто не подходил и ничего не спрашивал. Время от времени сын кольера обращался к саткару. В ответ он лишь молча смотрел на Йимира. Вскоре зактара отпустили, и беседы велись только лишь с октаром. Но со временем было принято решение отпустить также их с Йимиром. Что будут делать с саткаром, неизвестно. Однако двое чародеев не хотели задавать каких-либо вопросов этим скрытным сенонцам, а потому заторопились уйти с места этого происшествия.

Оказавшись вдали от зевак, Сименторий стал рассказывать Йимиру, о чём его расспрашивал псар, а также что он отвечал ему. Скрытня интересовал вопрос, как Сименторий смог понять, что в центре оврага лежал именно одержимый. Он пытался уверить сенонца в капюшоне, что просто угадал. Но тот ему не поверил, хотя и перешёл к другому вопросу, а именно: откуда он знал, как нужно действовать, чтобы изгнать саткара? Сименторий рассказал, что, живя ещё в Октарисе, он стал свидетелем того, как один из его народа был одержим. В тот миг он вместе со своими родителями находился на берегу, наслаждаясь приливами и отливами. И кто-то из октаров продемонстрировал Сименторию этот способ, так что он запомнил его навсегда. Однако возможности применить так и не подворачивалось. Теперь же он это сделал и гордился своим поступком, который спас чью-то жизнь. Псара это удовлетворило, однако разговор на этом не закончился, потому что получародей в маске стал упрекать его за безрассудство. Ведь саткар, выбравшийся из тела жертвы, мог сделать одержимым уже самого спасителя. Так что Сименторий мог бы занять место того зактара. Но потом псар всё же вернулся к вопросу, как Сименторий смог понять, что зактар, лежащий в самом центре оврага, был одержим. Октар настроился не выдавать своего друга, что это Йимир помог ему определить наличие саткара внутри. Но соглядатай не унимался. В ход пошли какие-то непонятные чары, которые делали его сознание более податливым, из-за чего появилось непреодолимое желание рассказать всё, как было. Эти чары просто взывали к его воспоминаниям, и октар не мог удержать свои мысли в голове. Рассказав, что именно Йимир определил одержимость зактара, Сименторий готовился к следующей порции вопросов. Однако случилось совершенно обратное – псар отозвал всю свою магию, и к Сименторию вернулось ощущение эфира и свобода движений. А тихий голос из-под капюшона сказал, что он может идти.

Когда пересказ событий закончился, Йимир призадумался и сказал, что это выглядит очень подозрительно. Скорее всего, чародеи кольера отпустили их только лишь для того, чтобы скрытно наблюдать за ними, а потому они вдвоём договорились больше не встревать ни в какие передряги.

Напрасным было такое решение. Потому что не успело пройти даже десяти хаворов, как Сименторий оказался в эпицентре очередного события, связанного с саткарами и одержимостью. Да вот только теперь всё было совершенно иначе.

В урине никто не знал об этом происшествии, а потому никто не стал относиться к октару-неудачнику ни лучше, ни хуже. И вот, в очередной вечер друзья возвращались после занятий в урине и по традиции обсуждали, насколько невыносимым был этот Бивол. Они вдвоём были самыми отстающими учениками, а потому не боялись, что кто-то услышит их разговоры, донесёт мастеру, а тот перестанет их обучать. Всё равно его методы обучения были спорны и, как следствие, совершенно недейственны. Но вдруг впереди начала нарастать кутерьма. Зактары суетились и сбегались к очередному месту событий. Сименторий с затаённой радостью сказал:

- Неужели опять одержимый? Если так, то я, как и в прошлый раз, без всяких разговоров, просто водой его оболью, и всё.

Йимир подтвердил:

- Кажется, да. Там саткар.

Его юного друга совершенно не интересовало, откуда у Йимира такая уверенность. Он лишь ускорил самого себя при помощи финта и устремился вперёд. Сын Талата попытался остановить его, чтобы он был осторожнее. Однако тот был настолько увлечён будущим триумфом, что не слышал или не хотел слышать своего друга. Чуть подотстав, Йимир тоже решил устремиться туда, но его отвлёк один из зактаров, который бежал на звуки шума. Это оказался Алней. Он был в этом месте по своим делам, а теперь, как и все, бежит к месту происшествий. Йимир немного замедлился, чтобы бежать наравне со своим другом, и принялся обсуждать всё, что происходит в Зактарисе. Алней сетовал на то, что в последнее время слишком часто в разных местах Закта’одага всплывают сообщения об обнаружении очередного одержимого. Зактар с уверенностью заявил, что это может значить лишь одно – по главному городу Зактариса гуляют рукописи Санума. Йимир ужаснулся этому, ведь с самого детства он слышал об ужасах, которые творят эти рукописи с сенонцами, которые были порабощены ересью отступника. Алней поддерживал все эти опасения. Несмотря на то, что он обладает знаниями сопна, было видно, что он не позволяет этой силе сделать себя одержимым. А Йимир не стал рассказывать ему о том, что начал ни с того ни с сего чувствовать саткаров. А не то его друг подумает ещё, что Йимир стал одержимым. Пока они так неспеша приближались к тому месту, которое вызвало большой интерес у всех зактаров, суета начала перерастать именно в панику. Впереди творилось что-то жуткое, и Йимир, понимая, что это всё как-то связано с саткаром, начал сильно беспокоиться, ведь впереди-то его друг Сим. Алней немного насторожился и предложил не соваться туда. Йимир же, наоборот, кинулся туда со всех сил. А, когда добрался до места, то увидел своего друга октара, который был одержим саткаром. Находясь под властью пламенного существа, сенонец сильно преобразился: его мышечная масса возросла, однако эластичный костюм октаров не порвался от этого; кожа его стала красной; вместо волос – огненный факел; на ногах и руках – когти вместо ногтей; глаза чёрные, а на месте зрачков – пламенная сфера. Рогов, хвоста и крыльев не было видно. Одержимый пребывал в некоем исступлении. Он, используя закта – именно закта, а не сопна, - опалял всю округу. Все огненные чародеи проявляли осторожность и старались держаться от него подальше, но бежать не пытались, потому что были настроены дать ему отпор. Йимир же хотел повторить подвиг Симентория, свершённый им несколько хаворов назад, а потому безо всякой подготовки ринулся в нападение, готовя к использованию все знания окта, которые он успел впитать, пока обучался в окта’урине. Саткар тут же глянул на него и заговорил свои грубым низким басом:

- Йимир, друг мой, даже не пытайся остановить меня. Ты понятия не имеешь, на что я способен. И я не имел этого понятия. Но теперь, когда саткар во мне, мои силы раскрылись, и я…

Сын кольера не стал дослушивать то, что пыталось ему внушить огненное существо, а тут же направил на него мощный поток окта. Но будущий талами ощутил, что противника там уже не было. Саткар переместился ему за спину. Йимир тут же среагировал и устремил водный поток туда, где оказался одержимый. Но тот вновь исчез и появился совсем уже близко позади. Йимир почувствовал мощный удар в спину. Однако это было, скорее не нападение, а провокация. Финта отшвырнул сенонца от себя, но, пользуясь тем же финта, Йимир остановился, перевернулся и остался витать в воздухе. Враг рассмеялся и сказал:

- Ты бы знал, на что способен твой друг. Да я в его теле могу разворотить этот мир!

- Сначала, - усиленный магией голос Йимира перекрикивал бас саткара, - Тебе придётся разворотить меня!

И он, презрев все ограничения правил, ринулся в атаку на саткара. Саткар, хохоча, ринулся ему наперекор. Завязалось магическое сражение. Йимир никогда ни с кем не боролся. Но сейчас он позволил духу Хахора и зарождающейся сущности зактара взять над ним верх. Он отдался этому порыву, и тело само начало делать то, что нужно для победы. Но этого оказалось очень мало. Саткар ведь тоже налетал и сражался. Но вместе с этим он применял различные уловки. Он смотрел на ситуацию сверху вниз, видел слабые места своего противника и старался поражать в них. Йимир со всем своим стремлением сражаться и положить конец существованию этого саткара как будто бы топтался на месте, как будто бы просто не даёт врагу нанести поражение. А кто будет сражаться лишь ради сражения? Йимир хотел именно победить. А потому искал решение. Но найти ему не дали псары, которые прибыли на место сражения и вмешались в поединок. Парочка магических приёмов – и враг обездвижен. Йимир, поняв, что бой окончен, принялся усмирять свою взбудораженную сущность. Однако та не хотела отступать. Зактар внутри и дух дарга тьмы снаружи продолжали держать его в своих оковах, не позволяя Йимиру стать снова самим собой, добродушным зентером, чего он так боялся лишиться. И пока Йимир боролся с самим собой, псары продолжали делать попытки усмирить саткара. Несмотря на сдерживающие чары, огненная тварь сопротивлялась и даже прорывалась. Некоторые чары ломались, но соглядатаи кольера накладывали новые. Старые опять ломались, новые опять накладывались. И таким образом шёл замкнутый круг. Время продолжало идти, но ничего не менялось. Йимир, пытаясь бороться с самим собой и с Хахором, глянул на одержимого и понял, что видит больше, чем раньше. Помимо октара он отчётливо видел и саткара. Точнее, нет, это был не саткар. В его друга вселился на тот коротышка, которого он извлёк в прошлый раз, но какой-то огненный дух. И этот дух сделал его не одержимым, а именно саткаром. Сименторий превращался в пламенное отродье Хора. Но вместе с этим пришло и другое понимание. Йимир отчётливо понимал, что способен повелевать этим огненным духом. Ему не нужно было практики в этом деле. Он просто знал, что нужно делать, и всё. А потому, вытянув руку и выставив указательный палец на Симентория, он направил всю свою силу на него. Но это были не закта, не окта, не финта и не зенте, а какая-то другая сила, непонятная, но не чужая. Она как будто бы жила в нём всегда, а он просто не подозревал об этом. И вот теперь настала пора её применить. Почуяв, как эта сила касается его души, саткар перестал сопротивляться псарам, позволив им окружить себя сдерживающими чарами, с трепетом на лице глянул в сторону Йимира и прорычал:

- Господин, за что? Пощади!

Но Йимир перебил его властным голосом, усиленным теперь не магической силой, а какой-то другой силой. Даже нет, какой-то другой сущностью:

- Воленгон, изыди!

Тело октара скрутила судорога, он весь скорчился в мучениях, а после также извиваясь и ревя на всю округу, из его тела вышло огненное нематериальное существо. Издав предсмертный пронзительный визг, оно истлело. А на земле в этот миг лежал обычный Сименторий. Живой, но без сознания. А Йимир чувствовал, как сущность зактара и дух Хахора медленно отступают, как будто бы сделав своё дело, так что теперь Йимир был самим собой.

Что это могло всё означать, не знает никто. Однако после этих событий жизнь сына кольера перестала быть прежней. Псары хлопотали над октаром и совершенно никакого внимания не обращали на Йимира, чего нельзя было сказать о зактарах. Жизнь какого-то там юного водного чародея их совсем не волновала, когда как Йимир, который одним только словом изгнал огненного духа, вызывал, нет, не восхищение с ликованием, а неприятное волнение. Явились талами и принялись задавать вопросы. Но только обычно вопросы направлены на то, чтобы уточнять какое-то понимание или раскрывать то, что не было явным. А эти ничего не выявляли. Они даже на вопросы не были похожи. Талами при помощи них выражали свою позицию. И они были уверены, что Йимир – дарур. Потому что, во-первых, знал саткара по имени, во-вторых, изгнал его с помощью слова, а не силы, в-третьих, сам саткар назвал его хозяином, ну и до кучи, в-четвёртых, изменение тона его голоса показывало приверженность к пятой стихии. Талами явно были настроены взять под стражу их спасителя. Псары попытались вмешаться. Оно и понятно – они подчинены кольеру, а Йимир – сын кольера. Да ещё, если верить пророчеству, его наследник, то есть, по сути, их руководитель. Но стражи Зактариса не уступали им, аргументируя это тем, что кольер – посредник, а не владыка, что значит лишь одно – ни он, ни его псары не могут требовать от зактаров чего-либо. Йимир будет взят под стражу, и это не обсуждалось. Псары отступили. А Йимиру ничего не оставалось, кроме как пойти с ними. Все попытки хоть как-то воззвать к их совести и убедить в том, что он их всех спас, не увенчались успехом. Воинственные огненные чародеи настроились во что бы то ни стало исполнить свой приговор над потенциальным даруром. Йимир понимал, что, скорее всего, он будет допрошен самим мондом.