Элунея

Часть 5

Когда исцелённый поднялся из лежачего состояния, учителя сразу же обратились к нему. Их было трое. И Морана среди них не было. Как оказалось, образовывать совет никто и не собирался. Возможность того, что Йимир будет продолжать обучение тут, решалась здесь и сейчас. И Констабаль, как оказалось, был прав. Настрой юного ктиоханина продолжить обучение в финта’урине имел большой вес. Прибавить ещё к этому рекомендацию от самого Валеина, получалось почти что готовое решение. Учитель говорил, что сын Талата подавал большие надежды, что поначалу обучать его было тяжело, потому что он продолжал держаться за магию земли, но с каждый новым хавором Йимир побеждал свой страх всё сильнее, из-за чего, конечно же, ускорялось его обучение. И Валеин сделал на этом второй акцент, что, несмотря на сложное положение, которое образовалось вокруг него, он меняется для того, чтобы достигать своей цели. Ну и третий штрих, который был, может, не столь мощным, как предыдущие два, но всё же помог принять решение – это то, что Йимир довольно-таки хороший сенонец, который станет достойным носителем их наследия, достойным финтаром и талами. Йимир всё это слышал и не мог поверить своим ушам. Конечно, да, он видел, как росло уважение Валеина к нему, но чтобы учитель считал его хорошим сенонцем, по сути, своим приятелем, это было нечто необычное. А то, что он не побоялся сказал это перед другими двоими учителями, лишь подтверждало это. В общем, решение было принято в пользу того, чтобы Йимир остался. Однако, прежде чем он вернётся к занятиям, ему нужно целый хавор и ещё половину отдохнуть от практики. Ученики Валеина были немного огорчены такому решению, потому что для них это означало, что и они вынуждены будут всё это время отдыхать. Йимир был очень благодарен за это.

Вечерело. Будущий талами принялся дожидаться рассвета, размышляя о том, как он может продолжить покорять вершины ветряной стихии, при том избегая излишеств. Он вспомнил, отчего с ним произошло всё это, и стал думать, как избежать этого в будущем. Вокруг стояла звенящая тишина, так что мысли текли легко и просто. Текли до того момента, пока он не приостановился. И в этот момент он вновь стал слышать непрекращающийся шёпот. Множество разнообразных голосов говорили невпопад, и различить хотя бы уж одно слово было невозможно. Ктиоханин даже подумал, будто бы слышит мысли всех финтаров. Из-за этого он пытался сосредотачиваться на отдельных голосах, чтобы понять, о чём они говорят. Во время этого процесса к нему подошли те, кто обучались вместе с ним. Их было семь сенонцев. Высокая зеленоволосая зентерка своим мягким голосом спросила:

- Как ты себя чувствуешь?

Йимир глянул в её уже начинающие сереть глаза и отвечал:

- Отлично. Готов хоть с новым рассветом вернуться к обучению у Валеина.

Октары-семейная пара, стоявшие с другой стороны, отвечали ему:

- Вот это настрой. Уверен, твоё имя запомнят в Финтарисе так же, как и в Октарисе.

Йимир глянул на них, подумав, что это Валдин и Аиния, но нет, это была какая-то незнакомая семейная пара, а потому будущий талами лишь поблагодарил его. Так один за другим с ним заговорили остальные ученики. Один из зактаров выказывал своё безразличие, когда как другой не стеснялся выражать свою неприязнь к слабаку-зентеру, из-за которого они все теперь потеряли два хавора. Но никто на него не обращал внимания. А Йимир только лишь извинился за то, что испортил процесс их обучения. Все, кроме двух огневиков принялись утешать взгрустнувшего будущего финтара, да так и разговорились с ним, из-за чего провели в этих беседах весь амак. Так что даже один зактар, который раньше питал безразличие ко всем, влился в эту беседу, когда как второй окончательно отстранился от неё и пытался практиковаться в воздушной магии самостоятельно. Йимир продолжал находить удовольствие в новых знакомствах и общении с различными сенонцами. Для всех открылись цели юного зенте-октара, зачем он пустился по пути талами. Не все разделяли его стремление. Большинство из присутствующих как раз таки гнались за силами, не обращая внимания на далодичность магии. Только лишь зактар и семейная пара октаров заинтересовались таким необычным подходом к изучению магии.

В общем, весь тот амак, а также последующий тарэн вместе со вторым амаком ученики Валеина продолжали знакомиться и обмениваться опытом в изучении финта. В основном всех интересовало то, как Йимир умудрялся так быстро схватывать налету. И тогда он поделился с ними таинством работы с собственной душой, которую он почерпнул у Морана. Никто не понял, как это делается, а потому для всех это таинство таковым и осталось. А Моран эти два амака не трогал его, чтобы он сумел подружиться со всеми этими сенонцами. Однако Йимир был уверен, что дарг света наблюдает за ним.

С новым рассветом продолжились и занятия. С каждым новым уроком Валеин не уставал напоминать Йимиру, чтобы тот не геройствовал. И всё равно сын кольера не мог идти вместе с другими учениками по пути познания финта. Он всё время опережал их, а потом просто смотрел, как они пытаются достигнуть того же, чего достиг и он. И у него каждый раз рождалось желание применить изученный урок в большем масштабе, хотелось зачерпнуть сгусток эфира побольше и материализовать его, чтобы получить больший эффект от изученного материала. Но всякий раз удерживал себя от этого. Пока он слушался указаний Валеина, всё было хорошо. Стоило ему только попытаться выйти за рамки наставлений, как тут же начинались трудности. Но осторожность и внимательность позволяли ему замечать еле уловимые признаки ухудшения здоровья, чтобы тут же побросать все свои дела и дать собственному телу восстановиться. Но всё равно выбор Йимира давал о себе знать. После заката его тело болело, так что он даже ощущал, как невоплощённые частички финта прорываются сквозь его тело, производя мучения. И пока все эти остатки не выходили из него, он терпел страдания. Но скрывал это, чтобы друзья ничего не заподозрили.

Однажды Йимир обратился после занятия к Валеину с вопросом, что за многочисленный шёпот он начинает улавливать, когда остаётся в полнейшей тишине, а голова освобождается от всякой мысли. Учитель совершенно спокойно ответил, что это побочный эффект от изучения магии воздуха – чародей, который продвинулся в изучении этого мастерства начинает слышать ветра. Ктиоханин изумился и стал расспрашивать наставника об этой способности, в частности можно ли её как-то использовать, чтобы разговаривать с ветрами. Но финтар сказал, что ни один маг воздуха не смог этого, а потому присоветовал и Йимиру ничего не ожидать от неё.

По мере того, как продвигалось обучение сына кольера, в финта’урин прибывали новые ученики, которые желали приобщиться к стихии воздуха. Йимир помогал некоторым из зентеров тем, что подсказывал им, как быстро усваивать противоположную стихию. Используя методы тренировки духа, которые будущий талами почерпнул у Морана, он рассказывал, что для обретения власти над последней стихией нужно отречься от себя, нужно перестать быть зентером и воспарить над собой. И, конечно же, он не переставал утверждать, что из-за этого ими не будут забыты все знания магии земли, просто талами должен уметь в равной степени вмещать в себя все четыре стихии. Новые ученики его слушали, пытались повторить, и у них всё получалось. Так что в Финтарисе начали ходить слухи, будто бы объявился в финта’урине учитель, который может хорошо подготавливать сердца учеников к воспринятию их родной стихии. А ведь финтарам нравилось, когда кто-то положительно отзывается об их магии. А тем более сенонец, который настолько глубоко укоренился в их знаниях, что способен доходчиво объяснять ключевые моменты в изучении этой стихии, из-за чего даже самые упрямые и преданные своей сущности зентеры начинают понимать суть и открываются для познания. Это заинтересовало учителей. А, когда они узнали, кто именно стал таким учителем, то их объяли смешанные чувства. С одной стороны – удивление, ведь этот учитель – Йимир, который миновал закта и пришёл познавать последнюю стихию предпоследней. С другой – в этом не было ничего удивительного. Он же сын кольера. Чего-то особенного они как раз таки и настроились ожидать от него. И вот, эта особенность проявилась в нём.

Однако можно сказать, что не сам Йимир был таким уникальным сенонцем, ведь этому его обучил Моран, драг света. Но этот могучий наставник не взялся бы за это обучение, если бы не видел, что для Йимира это возможно. Так что отчасти юный чародей и сам приложил усилия. А он и не скрывал этого. Когда совет собрался ради него во второй раз, сын Талата сразу же об этом и рассказал всем им. В глазах могучих финтаров, в которых и так читалось уважение, теперь это самое уважение стало ещё более явным, и один из учителей произнёс такую мысль, что, раз уж сам Моран ведёт с ним дела, то Йимир точно какой-то особенный. Теперь зенте-октар ощущал, что эти грациозные чародеи смотрят на него как на равного, он, наконец-то, мог сказать, что стал своим среди этого прекрасного общества возвышенных мастеров воздушной магии. Один за другим учителя стали расспрашивать его, а он отвечал им. Их интересовало, какой жизненный путь для себя выбрал Йимир, чего он хочет взять от магии воздуха, как собирается распоряжаться своими силами, которые он получит в стенах этого урина, и прочие подобные. Будущий финтар понимал, к чему они все клонят – учителя желают уговорить его остаться в Финтарисе и стать новым преподавателем, что будет помогать ученикам, которым трудно даётся их стихия. И, в конце концов, когда расспрос был завершён, они ему об этом прямо так и сказали. Конечно, Йимир тут же примерил на себя это обличие и погрузился в эти грёзы. В принципе, ему эта перспектива была по душе. Финтары очень нравились ему. И то, что он будет считаться в землях воздушных чародеев своим, было очень привлекательно. И он бы согласился, непременно согласился на это предложение. Однако в голове всплыло другое словосочетание, которое всё изменило – великое предназначение. Вместе с этим словом появилась также и внутренняя сила, которая как раз таки вела его дальше, к своей цели – он должен стать талами. А следом за этой силой в голове воскресли воспоминания о том самом пророчестве, в котором говорилось, что потомок кольера должен занять его место. Конечно, уже эта перспектива нравилась ему не так, как возможность стать особым учителем, однако, если таков путь великого предназначения, что был уготован ему, он обязан пройти его. А потому совету учителей он отвечал, что не может принять их предложение и остаться тут навсегда, потому что должен идти дальше, потому что цель его жизни – это быть талами, властелином всех четырёх стихий, кого будут уважать не только в Финтарисе, но и везде, куда бы он ни ступил. Да, о пророчестве он не говорил ни слова этим финтарам, потому что не хотел, чтобы кто-нибудь узнать о том, что может вовсе не произойти. Совет финтаров с пониманием отнёсся к выбору Йимира, однако ж учителя всё-таки предложили ему перевоплотиться в учителя, пока он будет проходить обучение тут. Ученик усмехнулся:

- Но ведь я пока что ещё сам нахожусь на стадии познания магии ветров. Как же я могу стать учителем? Я даже не умею свободно перемещаться по Финтарису и привязан к урину.

Валеин сказал:

- И хоть способность свободного полёта – это последнее, что познаётся в конце прохождения финта’урина, мы приняли решение наставлять тебя и группу, с которой ты обучаешься, этому мастерству на следующем же занятии. Я могу с уверенностью сказать, что опыт, которым вы обмениваетесь друг с другом после того, как хавор заканчивается, делает всех вас в какой-то степени равными друг другу, ну разве что кроме Ми́та, который из-за своей гордыни упускает возможности для обмена опытом. Но с ним вопрос уже решён. Со следующего занятия он переведён в группу мастера Герга́я. Его ученики находятся пока что на более низком уровне познания нашей магии, но Миту не повредит повторить некоторые начальные знания. Так что ты и все остальные будете продолжать идти на равных по этому пути.

Йимир подумал было, к чему Валеин рассказывает это всё ему, но потом вспомнил, что они вообще-то собрались тут, чтобы принять в ряды мастеров нового преподавателя, а потому приложил руку к сердцу, сделал лёгкий поклон, как обычно это делается среди финтаров, и ответил:

- Для меня будет честью помогать новым умам, тянущимся к знаниям воздушной сферы магии. Я планирую оставаться в Финтарисе достаточно долго для того, чтобы познавать не только эту прекрасную магию, но и чтобы ещё ближе познакомиться с прекрасными обитателями этих земель.

Учителя ответили ему таким же образом, приложив ладони к своим сердцам и немного поклонившись, а после заговорил один из них:

- А для нас честь принимать тебя в своих кругах, сын Талата. Отныне тебе открыт доступ ко второму уровню финта’урина, где опытом обмениваемся уже мы, учителя. Как только Валеин передаст тебе знания свободного полёта, ты сможешь наведаться к нам, - он обратился к одному из учителей, - Па́рий, ты не мог бы донести о нашем решении Евенгалу?

Парий тяжко выдохнул, показав, что взаимодействие с навулом финтаров – это не совсем приятное дело, а после отвечал:

- Конечно. Постараюсь застать его до начала Испытания.

- Вот и славно. Ну что ж, Йимир, добро пожаловать в Финтарис. С этого момента ты становишься полноправным членом нашего общества и можешь рассчитывать на все привилегии.

Йимир снова сделал жест уважения, учителя ответили ему тем же, и после этого совет был распущен.

То, чего Йимир так долго и настойчиво добивался, наконец-то, исполнилось. Финтары, наконец-то, раскрылись перед ним, и теперь он мог учиться у них тому, как быть грациозным и лёгким. А занятия с учителем ему в этом даже помогали. Все будущие финтары чувствовали, как изменилось отношение наставника к ним, как он общается с ними на равных, как он пытается доходчиво и терпеливо объяснять им то, чему им ещё, по сути, и рано-то учиться. Тот самый зактар, который не хотел искать с Йимиром общий язык, как и обещано, был переведён в группу Гергая. Стоит отметить, что это ему очень не понравилось, так что этот огневик даже какое-то время затевал ссору с виновником этого происшествия. Но дружелюбный сын кольера своими кроткими и простыми словами не давал этому пожару ненависти разгореться в потасовку, а потому Мит, в конце концов, остыл и больше не появлялся перед Йимиром.

На обучение свободному полёту ушло более 10 хаворов. За это время занятия пришлось остановить лишь дважды, потому что зенте-октару становилось плохо. Но стоило тому немного отдохнуть, как всё продолжалось. Каждый ученик с пониманием относился к слабости самого сильного ученика и даже не смели роптать, что он отвлекает их от столь важного обучения. Они очень сильно сплотились, так что действовали как одна команда. И на протяжении всех этих восходов и закатов каждый ощущал, как изменяется его тело, как оно становится всё более и более невесомым, как будто бы состоящим из одного только воздуха, как будто внутри них не было ничего, будто бы они – лишь контуры самых себя, а внутри этих самых контуров жил ветер, могучий и сильный ураган, способный поднять в воздух не только какого-то там невесомого сенонца, но и вообще весь Сенон. Жёлтый поток эфира теперь, по сути, сделался их родной силой. Точно таким же для Йимира стал и окта. Закончив окта’урин, он мог ощутить синий поток магической энергии с закрытыми глазами, мог извлечь его из общей мешанины всего эфирного пространства столько, сколько было нужно для творения своей магии, чтобы даже излишков не осталось. Теперь всё это ощущалось и с желтым финта. Конечно же, Йимир был первым, кто сделал это открытие, кто воспарил над полом без помощи ветров. Однако же и на этом не было завершено обучение. Валеин не скрывал своей радости от того, что именно сын Талата был первым, но также он сказал, чтобы Йимир продолжал постигать сущность воздуха, чтобы он продолжал делаться невесомым, потому что, хоть ему и удалось оторваться от притяжения Сенона, всё же он остаётся зависим от этой силы, по сути, земли. Когда он сможет достаточно отделить себя от своего природного естества, тогда его тело сделается абсолютно невесомым, и он сможет буквально ходить по воздуху. Для того, чтобы продемонстрировать свою мысль, Валеин воспарил над своими учениками и остался на месте. Когда же это самое попытался повторить Йимир, то у него получилось лишь подняться до учителя, а вот удержаться на той высоте без постоянной поддержки магии воздуха он уже не мог и начинал тут же падать. Когда они вместе с учителем опустились на пол, Валеин продолжил занятия и сказал, чтобы Йимир также не оставлял их. Конечно же, будущий талами не смел ослушаться своего наставника. И так, один за другим силу притяжения Сенона преодолели все, с кем проходил обучение сын кольера. А он сам продолжал тренировки и ощущал, как становился всё более и более невесомым. Теперь приступы не случались от слова совсем, потому что финта усвоилась в нём окончательно. И всё же Йимир не позволял себе терять голову и вникал в эти наставления со всей осторожностью. Но постепенно страх ушёл совсем, и он уже полностью отдался познанию магии воздуха, не зная преград и препятствий.

И вот, Йимир на всех порах мчится по Финтарису, наслаждаясь покорённой вершиной. Теперь, обладая способностью свободно перемещаться, он ощущал невообразимую лёгкость. Он был настоящим магом воздуха. Даже многочисленные дикие ветра, которые пронизывали территорию этого народа, не были властны над ним. Даже наоборот, это он повелевал ими, руководил этими вроде бы и живыми, но в то же самое время и неживыми существами. Он пытался прислушиваться к ним, к их шёпоту в попытке понять, о чём они разговаривают. Но всё было бессмысленно. Если уж это не подвластно мастерам финта, чего уж говорить о нём, о том, кто, хоть и стал учителем, всё ещё остаётся учеником? В общем, весь хавор новый финтар летал над Финтарисом. Пока что ещё он не достиг совершенства в новой сущности, а потому долго находиться в полёте не мог. Приходилось приземляться, ждать, когда силы восполнялся, чтобы после этого устремиться в очередной полёт. Но Йимир верил, что дух, подобно плоти, будет укрепляться в ходе тренировок. Как и с окта, когда он наращивал свои мышцы, совершая частые плавания, он полагал, что чем чаще он будет летать, тем дольше он будет это делать. Но быстро понял, что это было неверно. А Валеин позднее объяснил ему, что крепость его духа взращивается по мере познания новых граней финта. Иными словами, хочешь дольше находиться в свободном полёте – продолжай изучать магию воздуха. Чем, в принципе, Йимир и планировал заниматься.

Конечно же, он не преминул залететь в чертоги Морана, чтобы пообщаться с даргом света. В огромной пещере золотой дракон мог находиться в своём истинном обличии. И вот Йимир тогда наполнился благоговением перед величием творения Йора. Огромный, занимающий всё пространство пещеры. Всё тело покрыто толстой золотистой чешуёй. Одна такая пластинка высотой была даже больше Йимира. Мощные трёхсоставные ноги с тремя пальцами, из которых торчали огромные золотые когти, такие же мощные, но уже двухсоставные руки с пятью пальцами, из которых также торчали когти, но намного меньше, чем те, что росли из ног. Широкие перепончатые крылья, покрытые золотой чешуёй, были сложены за спиной. Длинная шея оканчивалась вытянутой мордой. Огромные ноздри выдыхали горячий пар. Два широких глаза с огромными оранжевыми зрачками, глядели прямиком в душу. И благоговейный страх перед величием золотого дарга от этого был лишь ещё сильнее.

- Вот и ты, наследник кольера, - в голове Йимира раздался могущественный голос огромного существа, - Наконец-то, я дождался, когда ты покоришь силу финта и явишься ко мне.

Сын Талата приветствовал его, как финтара, а после спросил:

- Почему ты больше не приходил? Мне так нравилось внимать твоим мудрым словам.

Голос Морана продолжал звучать у него в голове:

- Мне приятно слышать это, мой юный друг. Я не приходил к тебе, потому что посчитал, что на данном этапе тебе было достаточно той мудрости, что я тебе преподнёс. Тем более видимо было, что амаки тебе были нужны для других дел. Но теперь, когда ты познал силу свободного полёта, ты можешь приходить ко мне, чтобы повидаться, когда у тебя будет свободное время.

- Ты не представляешь, как же я рад, что могу летать! Я себя никогда не ощущал ещё таким свободным и лёгким!

- Воистину, ты удивителен, сын кольера. Никогда мне ещё не доводилось видеть сенонца, который был бы настолько рад возможности свободно летать. Да чего уж говорить? Ты уже с самого начала нашей встречи показываешь себя необычным сенонцем.

В общем, таким образом Йимир получил возможность внимать наставлениям мудрого Морана. И после того, как финтар проходил какой-то урок у Валеина, он прилетал к даргу и внимал тому, что тот мог рассказать ему о новых способностях.

Так пролетело ещё 4 алвата. Всё это время Йимир был и хорошим учеником, и потрясающим учителем. Он постиг все тонкости магии воздуха и научился, как финтары, принимать обличие ветра. Эта способность не давала ощущения свободы и величия, как полёт, однако это был самый быстрый метод перемещения во всём Сенон. А ещё воздух в его власти становился смертоносным оружием. Ветряные потоки, которые создавал Йимир, словно тысяча ножей, могли резать плоть. Он, конечно, не понимал, в каких случаях это может пригодиться, но ради укрепления сущности воздуха в своей душе он постиг и этот приём.

Всех новичков финта’урина сразу же отправляли к мастеру Йимиру, чтобы он проводил с ними тренировку духа. В основном все новички быстро улавливали суть поучений мастера. И лишь в редчайших случаях попадались такие личности, в кого знания приходилось буквально вбивать. И всё же в итоге такой несмышлёный, а, может, изрядно ленивый чародей усваивал урок и продвигался дальше. Что в первом, что во втором случае учитель никогда не забывал упоминать, что этому он обучился у дарга света Морана, и побуждал их искать мудрости у этого существа.

Конечно, мастер-финтар и сам не забывал про своего крылатого друга. Когда дух в его теле был достаточно крепок, они с даргом пускались в ночные полёты, во время которых исполин обучал своего юного друга различным манёврам. Воздушная акробатика позволяла Йимиру ещё лучше усваивать сущность воздуха. Он даже ощущал, что финта в его сущности стало больше, чем окта, ведь Ступ его не обучал подобным образом. И тогда Моран раскрыл Йимиру ещё одну грань личности двоих его братьев.

И Ступ, и Хахор грезят о том дне, когда завершится их служение в качестве хранителей Сенона, потому что они всеми своими сердцами желают вернуться к исполнению собственных предназначений. Ступ жаждет отыскать даджургов и кала́р-зи́ров. Хахор лелеет мысль собрать своих хахо́рмес. Поэтому и нечего удивляться, что Ступ такой скрытный. Октары не его народ. Он не имеет никакого желания заботиться о них. Хахор считает так же. Но, в отличие от дарга жизни, он делает хоть что-то – он сеет в Зактарисе дух раздора, чтобы огненные чародеи не теряли сноровки. Это сообщение немного обескуражило Йимира. Закта и так пробуждает в огненном чародее агрессию. А тем более под воздействием силы Хахора можно легко сойти с ума и стать необузданным воплощение гнева. Но позолоченный друг Йимира успокоил его, сказав, что лишь слабые духом подпадают под его влияние. Если Йимир останется предан своей цели познавать сенонцев, а не только их силу, в таком случае он справится с этим. И тогда Йимир спросил, а чего жаждет Моран. Тот успокоил ктиоханина тем, что никуда не спешит. Он останется тут столько, сколько нужно, и даже готов стать советником Йимира, когда тот займёт место кольера. И так их разговор плавно перетёк к одной из самых больных для Йимира тем, которая пока что вызывала только лишь вопросы. Но Йимир послушался слов Морана и старался не переживать по этому поводу слишком, напомнив ему о тех размышлениях, до которых они дошли во время предыдущих разговоров на эту тему. И Йимир старался сосредотачиваться на том, что было важно сейчас, и не думать о том, что вообще может не произойти или произойдёт, но не так, как он думал. В общем, как ни странно, однако в Финтарисе не было более близкого для Йимира существа, чем дарг света Моран.

Конечно, мастер финта довольно часто пропадал на уровне учителей, который располагался над уровнем, где обычно проходили обучение ученики. Там было всего два помещения. Одно было обычной комнатой для отдыха и общения, где было много мест для сидений. Второе было сотворено для магической практики. Оно очень сильно напоминало второе помещение на первом уровне, где в пол и потолок были встроены различные устройства, призванные усилить магию. Да, здесь отсутствовали защитные установки, потому что магия производилась мастерами, а не учениками, а потому здесь защита вовсе была не нужна. Каждый опытный финтар ведал границы могущества и мог предотвратить опасные ситуации. И каждый из преподавателей был искренне рад видеть нового финтара, который мог делиться своими знаниями воздушной стихии с другими, что делало каждому ветряному магу чести. Они общались друг с другом, обменивались опытом и даже травили анекдоты. Йимир удивился, услышав среди некоторых шуток знакомые, но немного переделанные, чтобы именно финтары выглядели в более выгодном положении. Они же расспрашивали о его делах. Одну преподавательницу даже заинтересовал, откуда у Йимира такие мышцы. Тот посоветовал ей пройти обучение в окта’урине.

Третий уровень финта’урина, со слов учителей, был обителью навула Евенгала. Этот чародей любит отстранение, а потому застать его в собственных покоях практически невозможно, ведь он почти всегда находится в состоянии ветра и носится по всеми Финтарису. Только лишь на время Испытаний ему приходится находиться во плоти. Йимир, конечно же, не удержался от того, чтобы заглянуть в чертоги навула, но проникнуть туда он так и не смог, потому что весь третий уровень был опутан плотным туманом, а также вуалью невидимости. А потому он быстро утерял интерес к возможности повидаться с навулом финтаров. Почему-то Йимир думал, что это будет ещё более прекрасный и величественный финтар. А потому был немного опечален тем, что он повстречается с ним ещё нескоро.

В общем, Йимир очень сильно привязался к магам воздуха. Как и говорил Моран, удивительная способность сына кольера брать от других народов лишь положительные черты, позволила ему стать ещё более притягательной личностью. В нём не было ни капли высокомерия. А только лишь возвышенность и лёгкость. А потому и прощание с финтарами было тяжким. Учителя в очередной раз убедились в том, что он не передумал идти к своей цели. А он в очередной раз подтвердил, что намерен идти лишь только вперёд – к возможности стать талами. Моран сказал, что его взор всегда будет устремлён на Йимира и его путь. Сын кольера был благодарен ему за это. И вот, Йимир обращается сгустком ветра, чтобы направиться в Кольен.

Во дворце была одна Лоира. Несмотря на то, что сущность ветра в нём укоренилась чуть ли не так сильно, как сущность зенте, свою маму он почувствовать не смог. Оно и понятно – они с Талатом были облачены в какие-то магические одежды, которые скрывают их сущности. Но жена кольера была очень рада видеть своего преобразившегося сына. И первый её вопрос был не «Как прошло обучение в финта’урине?», а «Какого это, стать полноправным членом Финтариса?», потому что Йимир прибыл в Кольен без жёлтой повязки. И тут же из уст Йимира полилась история о том, как же прекрасны и притягательны финтары, как ему было трудно начать свой путь, как сильно он уставал от занятий, как ему однажды стало очень плохо и его пришлось исцелять с помощью окта. Но после этого он сосредоточился на том, что его изумило, из-за чего этот рассказ получился разрозненный и скомканный. Он начинал одну тему, перескакивал ну другую, не докончил её, начал третью, возвращался к первой. В общем, Лоира была рада тому, что её сыну так понравилось в воздушной части Сенона.

А потом Йимир спросил, где отец. Талами ответила, что он сейчас отправился в Зактарис, потому что была замечена опасная концентрация трёх стихий. И во избежание образования нематериализации он прибыл туда, чтобы разобраться. Йимиру хватило всего одного слова – Зактарис, чтобы напомнить себе о том, какую стихию предстоит ему покорить следующей. И весь восторг от пребывания в мире воздушных магов как рукой сняло. Впереди пролегала самая мрачная страница его жизни. Как он будет проходить обучение в закта’урине? Нет, больше всего он опасался того, как он будет жить среди них. На что мама ответила:

- Не беспокойся, мой хороший. На самом деле зактары – очень дружный и весёлый народ. Просто нужно уравновесить два момента: не быть грубым и не бояться их. Если тебе удастся нащупать эту середину, тогда для тебя откроются хорошие друзья и верные соратники. А ещё запомни, что во время обучения в закта’урине лучше не быть самым сильным и самым слабым учеником. Над теми, кто плохо усваивает их стихию, они насмехаются, а с теми, кто показывает слишком хорошие результаты, обычно сражается его учитель. А если тебе удастся победить своего учителя, придётся сразиться с навулом. Если ты не хочешь заработать себе репутацию самого агрессивного сенонца, то постарайся сделать так, чтобы твои результаты были не самыми лучшими.

Всё это Йимир, конечно же, старался запомнить. А после он принялся показывать, чего достиг в финта.

Мама объяснила сыну некоторые тонкости свободного полёта и превращения в ветер, которые помогли молодому финтару дольше пребывать в таких состояниях и перемещаться ещё быстрее. А после они принялись тренироваться в этом направлении. И будущий талами понял ещё больше, признавшись, что даже и подумать не мог, насколько безграничны магические способности. Лоира подтвердила это, а после добавила, что магия способна творить невозможное. Она безгранична в своём использовании, и каждый чародей способен развиваться в заданном направлении бесконечно. Йимиру на ум сразу же пришли валирдалы, которые для того, чтобы жить вечно, не углубляются в своих магических знаниях, а изучают как можно больше сфер магии, но делают это поверхностно. А потом спросил, почему же эти существа не углубляются в развитии какой-нибудь одной сферы магии, если применение магических знаний настолько бесконечно? Мама отвечала ему, что ленгерады, в отличие от сенонцев, ограничены в своих умственных способностях, а потому для постижения более сложных магических приёмов им приходится, по сути, выходить за рамки своего естества, прилагать неимоверные умственные усилия, а после добавила, что их стремление постигать то, до чего они способны дотянуться, заслуживает похвалы и уважения. Они прилагают неимоверные усилия, чтобы как можно лучше усвоить этот дар. И всё дальнейшее время они с Лоирой обсуждали магию, эфир и других существ, которые способны прикоснуться к этому дару.

На рассвете следующего хавора вернулся Талат. Он рассказал, что произошло в Зактарисе. Группа учеников, которые закончили обучение закта’урине, решили таким образом выразить свой триумф. Они материализовали сгустки эфира своих прирождённых сфер магии, а после принялись размахивать ими, как знамёнами. Так как для зактаров окончание собственного урина не является чем-то выдающимся, среди ликующих не было именно огненной магии. Но Талат усмехнулся:

- Вы представляете: в землях магии огня соединились три других стихии? Да то, что среди них не объявился безумный зактар и не вплёл свои чары в их, было просто чудом. Пришлось выпускникам объяснять опасность слияния четырёх стихийных потоков магии.

После этого кольер сказал, что приближается миссар Испытания, когда все четыре навула соберутся в одном месте. Это будет прекрасной возможностью обсудить с ними идею о том, чтобы ввести подготовительные курсы, на которых будут преподаваться теоретические знания различных сфер магии, куда войдёт предупреждение о том, что такое нематериализация, чем она опасна для чародеев, а также причины её создания во избежание повторения образования зоны нематериализации. Талат, Лоира и Йимир обсудили то, что можно включить в лекцию об этом явлении. И новый финтар изумился, когда узнал ещё один способ образования той самой нематериализации: слияние зелёного пламени зразе и алого пламени сопна. Йимир воскликнул:

- Так этот же самый Санум как раз таки повелевал этими двумя стихиями! Так что это получается? Он подталкивает сенонцев создавать зоны нематериализации? И как он вообще сам не подвергся этой нематериализации, нося знания этих двух запретных стихий в себе?

Талат и Лоира не обратили внимания на то, с какой ненавистью Йимир относился к этому отступнику, но отец задал ему встречный вопрос:

- А почему все талами, которые вместили в себе четыре стихии, не подвергаются нематериализации? Тут вообще свершилось невозможное – слились аж целых четыре вида магии, образующих нематериализацию. Так что пока знания находятся в голове, а эфир – на своём месте, ничто не угрожает мирам.

Йимир немного помолчал, а после отвечал:

- Надеюсь, валирдалы знают об этом и постараются избегать слияния тех сфер магии, которые вершат такие жуткие дела.

Далее их разговор перешёл в более мирное русло. И Йимир во второй раз похвалился своими достижениями в области магии воздуха, только теперь уже перед отцом. А после тяжкого вздоха отметил, что теперь его ожидает ещё более сложный путь, который он должен пройти, чтобы стать талами. И тогда Талат сказал, что, пока разбирался с этими выпускниками закта’урина, немного подсуетился и нашёл одного очень дружелюбного зактара-онтоханина, который готов принять в своём доме Йимира, пока тот будет обучаться магии огня. Он рассказал ему про Алнея и про то, где тот проживает. Талат взмахнул рукой, и в воздухе перед ними появилась карта гористых западных земель, изрезанных лавовыми потоками. Будущий талами почувствовал, что это слияние магии земли и магии воздуха. Отец Йимира указал своему сыну одно место, которое находится на восточной стороне Зактариса, ровно посередине, и сказал, что здесь расположен вход в огненные земли. Йимиру нужно пройти тут, а после указал на северно-западную часть и сказал, что там располагается закта’урин. Ещё один взмах перемешал картину, так что теперь была показана область, где располагается школа магии огня. Это был достаточно большой город со множеством домов. И один из них, находящийся на равном удалении от окраины и от самого урина, принадлежал тому самому Алнею. Йимиру нужно было прийти к этому чародею и просто-напросто представиться. Он сразу же поймёт, кто стоит перед ним и что ему нужно. Кольер сказал, что, в отличие от всех остальных зактаров, Алней не так сильно подвержен далодичности своей магии. Йимир вспомнил слова Морана о том, что в Зактарисе витает особый дух соперничества и вражды, исходящий от хранителя, что также является дополнительным влиянием на разумы тех, кто практикует огненную магию. Но также на ум пришли слова золотого дарга о том, что сенонец, который не хочет быть подвергнут этому влиянию, сможет избежать его. Просто нужно настроиться на это. А после сделал вывод, что этот самый Алней как раз таки настроился не впускать в себя гнев огненной магии. Талат поддержал слова Морана и положительно отозвался о том, что Йимир нашёл общий язык с хранителем света. А после добавил, что Йимир уже гоготов сдержать гнёт огненной стихии, ведь уже выказывает правильный настрой ума. Поэтому он прибавил уверенности своему сыну, сказав ещё много укрепляющих слов и выражая уверенность в том, что тот достигнет поставленной перед собой цели. Но также кольер предупредил о том, чтобы Йимир ни в коем случае не проносился над Зактарисом в свободном полёте или, чего ещё хуже, в обличии ветра, потому что, во-первых, самим зактарам это не нравится, а, во-вторых, многочисленные жаркие потоки воздуха, поднимающиеся от раскалённой земли, могут нанести ему ущерб. Йимир ужаснулся этому, но предупреждению, конечно же, внял.

Проведя со своими родителями ещё два хавора, будущий талами, повязав красную ленту на левую руку, устремился в земли магов огня, чтобы продолжать путь к покорению всех четырёх стихий. По территории Кольена и чуть-чуть по восточной стороне Зактариса он промчал в свободном полёте, потому что в этих местах для этого были все условия. Но вот дальше пришлось идти пешком. Опустившись на землю, Йимир ужаснулся. Будучи зентером с рождения, он очень радовался, когда ощущал под своими ногами живую землю. В этом случае родина ему очень и очень нравилась. Ступать по пескам Зентериса было одним сплошным удовольствием. Несмотря на то, что это была пустыня, в этой самой пустыне было больше жизни, чем в каком-либо другом месте. Берега Октариса, летающие острова Финтариса – во всём этом Йимир ощущал живую землю. Но Зактарис… Он был мёртв. Множественные лавовые потоки, что протекали под поверхностью земли огненных чародеев, убивали всякую жизнь. И зентеру было тяжко это осознавать. Но ничего поделать было нельзя. Таково наследие огненной стихии. И, если Йимир хочет стать талами, ему придётся терпеть это.

С севера на юг тянулась гряда непреодолимых гор. Из-за этого пройти в земли огненной стихии было не так-то просто. Но ведь Йимир был магом земли, поэтому никакие склоны и преграды не станут для него преткновением. И вот, глядя на отвесные скалы, что воздвиглись перед ним, он подумал, что может попасть в Зактарис, не преодолевая длинный путь на юг, туда, где находился вход в мир огненных чародеев. Отец запретил ему использовать магию воздуха, но ничего не сказал о магии земли. А потому, зачерпнув из себя зенте, он облачился в него, словно в саван, и просто пошёл по вертикальной поверхности, как ходят по горизонтальной. Вся грациозность и величие финтара выветрилось из Йимира в одно мгновение, и он сделался стойким и грубым камнем. Каждый его шаг – это передвижение подземных масс, сопровождаемое небольшим подземным содроганием. Он шёл тяжело, но в то же самое время уверенно, а потому достиг вершины очень и очень быстро. И вот, стоя на возвышенности, он мог устремить свой взор туда, где простирается Зактарис. Всё, как на карте отца: много холмов и оврагов, гор и расщелин. Вся местность как будто бы изрезана неведомой войной. И посреди всего этого жуткого зрелища воздвигались дома огненных магов. Горячий ветер, такой же мёртвый, как и земля под ногами, трепал его шаровары и сорочку. Да, финта в его сущности теперь мог чувствовать ещё и ветра. А октар помогал видеть и ощущать, где именно в недрах Зактариса пролетают лавовые токи, которые также были безжизненными, как и всё вокруг. Йимир ещё больше разочаровался в зактарах, которые живут в этих мёртвых землях, из-за чего у него появился дополнительный повод ненавидеть эту сферу. Он решительно настроился пробыть тут как можно быстрее, получить лишь необходимые знания магии огня, а после уже вернуться к Анатиану, навулу Зентериса, чтобы изъявить своё желание участвовать в Испытании. Ну а пока это всё было лишь в планах, Йимиру не оставалось ничего, кроме как спуститься с горы вниз таким же образом, каким он сюда и поднялся, чтобы двигаться по этим безжизненным землям к закта’урину. Но вначале ему нужно будет отыскать дом Алнея и познакомиться с этим необычным зактаром, который не впустил в себя дух агрессии.

Впереди виднелась огромная гора, воплощение могущества зенте. Однако этот монумент величия земли был мёртв. Как бы Йимир ни пытался разглядывать её, но это была просто гора, что никак не вязалось с тем, к чему он привык. Обычно он окидывал взором возвышенности и чувствовал, насколько это место наполнено жизнью и величием. Но теперь он ощущал внутренний диссонанс. Пусто. Ничего. Некуда применить свою магию. Его острое чутьё мага земли было сейчас слепо. И даже чёрный дым, который поднимался с самой вершины, никак не ощущался. Трудно было чародею видеть что-то физическим взором, но не иметь возможности познать это взором духовным. Хорошо, хоть он ощущал изобилие жизни, ведь Зактарис был очень густонаселён.

К слову, о жизни. Прибавляя к своей прирождённой магии земли знания из других сфер, Йимир стал замечать, что начинает больше понимать живых существ, как сенонцев, так и неразумных животных. Все плотские тела состоят из элементов. Тела сотворены из земли, по венам течёт вода, в ноздрях – воздух. И в рамках изучения различных сфер магии Йимир считал эти знания очень полезными. Он стремился изучать живых существ вместе с их магией. И вот, прибавляя к своей сущности новые элементы, он, по сути, расширял понимание самой жизни, к чему так сильно стремился.

Не успел он спуститься с горы, как тут же повстречался с двоими зактарами-талами. Их суровые взоры, дополняемые серым цветом радужки глаз, выглядели очень пугающе. Но Йимир помнил наставление мамы: не провоцировать их, но и не проявлять страха. А потому он тут же взял себя в руки и, стараясь не переигрывать с дружелюбием, приветствовал двоих стражников. Двое бросили мгновение своих взоров на его красную повязку, которую гость специально выставил так, чтобы её было хорошо видно, а после вновь посмотрели ему в глаза. И один из них заговорил своим не очень-то приветливым голосом:

- Применение сильных сторон магии на территории Зактариса запрещено, кроме лишь самого закта.

Его слова подхватил второй зактар, чей голос был ещё более грубым, нежели у его друга:

- Ты пойдёшь с нами. Придётся тебе немного посидеть в темнице, пока не соберётся совет и не решит, как с тобой поступить. А будешь сопротивляться, сдадим тебя монду. Будь уверен, он вытрясет из тебя душу.

Йимир никогда не сталкивался с мондом, а потому не знал, чем опасна встреча с этим полу одержимым недосенонцем, и не обратил на это никакого внимания. Пытаясь выбрать золотую середину между вспыльчивостью и застенчивостью, он спросил:

- Прошу прощения, уважаемые, а моя ленточка на левой руке вам ни о чём не говорит? Согласно правилам, принятым навулами всех четырёх народов, гости могут не знать всех обычаев, принятых в той или иной земле, а потому таких сенонцев нельзя наказывать каким-либо образом. Или мне что, нажаловаться кольеру о несоблюдении правил?

То, как уверенно и в то же самое время уважительно Йимир преподнёс этим двум зактарам свою мысль, было, все всяких сомнений, впечатляющим зрелищем. Это было той самой золотой серединой, о которой говорила его мама. И теперь будущий зактар смаковал, как эти двое принесут ему свои извинения, воздадут честь и отстанут. Но не тут-то было. Стражники-талами переглянулись, и первый сказал:

- Жаловаться, значит, вздумал? А ну-ка, пошли с нами, гость Зактариса.

Йимир впал в недоумение и пытался не отступать от своего образа, но огневики не стали терпеть его слов, а применили способности из своей сферы магии, так что огненные оковы накинулись на зентера, из-за чего он не мог не только пошевелиться, но и применить магию. Паника подступила к сердцу гостя Зактариса, однако он подавил этот приступ, а вместо этого вновь стал угрожать им кольером и ссылаться на правила. Но те двое не слушали его, ведя за собой в ближайший город магов огня. Дневное светило находилось в зените, а потому опаляло округу всем своим теплом, на какое только было возможно, огненные узы продолжали сковывать его, земля под ногами была горячей, а ещё паника – всё это стало для Йимира невыносимой ношей. Ему было очень жарко, но поделать ничего не мог. Он продолжал держать себя в руках и говорить с этими двоими строго. Но те лишь изредка поглядывали в его сторону, однако отвечать ничего не стали. А тот не мог ничего поделать, повинуясь воле огненных кандалов.

Йимир стоит на бескрайнем поле, над головой – амак, под ногами – выжженная земля, а вокруг – огонь. Но не обычный огонь закта, а какой-то неестественно-красный. Он горит и не сгорает. В это время чародея наполняет жар, который рвётся изнутри, а вместе с ним наружу врётся неудержимый гнев, который порождает негасимое желание разрушать и убивать. В горле начинает першить, а попытка откашляться превратилась в какой-то жуткий звериный, даже не звериный рык, как будто бы Йимир превратился в какое-то чудище. Он посмотрел на свои руки, после чего его объял ужас, ведь они были огромные, красные и когтистые.

В следующий миг Йимир очнулся в полутёмном помещении. Жара продолжала довлеть над ним, но теперь не так сильно. Оглядевшись, он понял, что находится в каком-то подобии темницы. Поднявшись с каменной лежанки, он первым делом убедился, что с ним всё в порядке, его руки – руки сенонца. «Дурацкий сон» - облегчённо произнёс чародей себе под нос и потратил ещё несколько мгновений, прогоняя остатки этого видения. Ему никогда не снились сны. Да он, собственно, очень редко спал, ведь сенонцы не нуждаются в том, чтобы восполнять свои силы, блуждая в беспамятстве своих разумов. Он, конечно, знал о том, что в таком состоянии можно видеть образы и что в эти образы не нужно верить, но ощущения от этого не становились менее острыми. Окончательно сбросив с себя наваждение, он подошёл к глухой двери и осмотрел её. Хватит лишь мгновения мысли, чтобы зенте снёс эту преграду. Но он не стал этого делать, потому что хотел быть гостем, а не врагом. С помощью трёх своих сущностей он понял, что поблизости есть один зактар, а потому стал кричать, подзывая этого сенонца. Тот сразу же откликнулся на его зов. Щеколда отодвинулась в сторону, дверь открылась, и на пороге предстал огненный ктиоханин. По цвету его глаз Йимир понял, что он финта-зактар. Стражник заговорил, и голос его, как у тех двоих, был угрожающим, как будто бы Йимир совершил страшнейшее преступление:

- Очнулся? Хорошо. Пойдём.

Йимир, последовав за ним, сказал:

- А ты в курсе, что я мог бы выбить эту дверь с помощью зенте и бежать отсюда с помощью финта?

Тот злобно усмехнулся и отвечал:

- То же мне и́вис нашёлся. Будь уверен, долго ты тут не полетал бы – первый же финтар поймал бы тебя. И это был бы я. Так что давай без глупостей, и всё пройдёт быстро. А потом можешь идти хоть в Кольен жаловаться на нас.

- Так, а куда мы хоть идём, не подскажешь?

- Хм, Мина́р и Фэ́нсир говорили, что ты всезнайка у нас тут. И вдруг оглупел? Подозрительно это как-то. Мне кажется, тебя нужно не к нам на допрос, а к монду. Может, статься, так мы и поступим, а? Что скажешь? Как на счёт дядюшки монда?

- Если это поможет мне поскорее приступить к обучению в закта’урине, то предлагаю начать именно с него и пропустить ваш допрос.

- Хм, ты либо глупец, каких мало, либо понятия не имеешь, о ком я тебе говорю.

Да всё я знаю. Монд – бывший одержимый, который после очищения от саткара приобрёл способность проникать в чужое сознание и вычитывать оттуда любые мысли, - Йимир чуть помолчал, потому что понял, что этот сенонец может прочитать в его мыслях, что сидящий перед ним сенонец – сын кольера, но тут же продолжил, - Он лишь скажешь то, что я уже говорил Минару и Фэнсиру. Я – гость Зактариса и пришёл пройти обучение в вашем урине.

Тот, кто его вёл, ничего не отвечал ему после этого. Они тем временем прошли мимо других темниц, в одной из которых сидел какой-то сумрачный мужчина, потом поднялись по лестнице и оказались в коридоре, где справа и слева располагались двери, много дверей. Они вошли в одну из них и оказались в другом помещении. Оно было чуть больше темницы, в которой очнулся Йимир, а ещё тут было светло. Два старых знакомых зактара ожидали Йимира. Один опёрся о стену, другой глядел в окно. Когда сын Талата вошёл внутрь, тот, кто его привёл сюда, удалился и закрыл за собой дверь. Как только звук металлических сапог стих, тот, что подпирал стену, заговорил:

- Ну что, хороший сон вправил тебе мозги? Давай рассказывай, кто ты такой и зачем пришёл в Зактарис?

Йимир демонстративно выразил своё изумление и в очередной раз показал красную ленту, повязанную на левую руку. Но те не поверили ему, предполагая, что он – дарур, который прибыл сюда, чтобы совращать умы верных зактаров. Удивление Йимира росло, а потому он принялся доказывать, что это не так. Но всё это оказалось невозможно, потому что они не обладали ни сопна, ни зразе, а потому не могли окинуть его сущность своими взорами и убедиться в отсутствии пятой стихии. Тот, что стоял у окна, призвал окта и окатил Йимира водой. Сначала он возмутился, потому что подумал, будто бы они его сейчас будут пытать водой, но тут же понял, что это была проверка на одержимость, так что успокоился и, потупив взор, спросил:

- Ну что, сколько саткаров из меня вышло?

- Ты не торопись, сика́г горный. Мы с одержимостью справимся в два счёта. А вот как выбить из тебя отступнические мысли, мы ещё не решили.

У гостя Зактариса уже начиналась истерика внутри, но он её подавил, пытаясь выглядеть спокойно. На такой же спокойный манер он пытался отвечать им, доказывая свою правоту. Но никакие слова не могли изгладить его репутацию, пока он не додумался до того, чтобы назвать имя Алнея. Зактары переглянулись, а затем последовал вопрос:

- Так, откуда тебе известно это имя?

- Я договорился с ним, чтобы он принял меня у себя дома на время, пока я буду проходить обучение в закта’урине.

Они ещё раз переглянулись и решили призвать этого Алнея, а, пока тот добирается до этого города из центральной части Зактариса, Йимир пробудет здесь. Чародей был сильно рассержен из-за того, что теряется столько хаворов из-за этого глупого разбирательства, но деваться было некуда. Пришлось ждать его. Хорошо, хоть талами не упрятали его в темницу на этот раз, а позволили ходить только в этом здании. Йимир был послушен им и старался найти с ними общий язык. Но те проявляли излишнюю осторожность, как они говорили, а иначе оглянуться не успеют, как он заразит их пятой стихией и сделает отступниками. Но гость Зактариса не отчаивался и продолжал искать к ним подходы. Те вроде бы и хотели открыться ему, но каждый раз останавливали себя, чтобы этот отступник не залез к ним в душу и не подселил туда ростки своей скверны. Воздыхая и набираясь терпения, Йимир оставил эту затею и решил понаблюдать за окружением через окна. К сожалению, здесь можно было разглядеть Закатарис только лишь с двух сторон. И это было, в самом деле, самым тяжким испытанием, какое только приходилось ему претерпевать.