Элунея

Часть 19

Надо признать, три чародея немало времени истратили для того, чтобы добиться хоть каких-то результатов. Все три миссара, что мы путешествовали по этому полигону воздушной стихии, они пытались постигать это, но так и не смогли, а потому пока что использовали эти два приёма из высшего финта, как могли.

Но не только талами обучались тут. Зандр оттачивал свою ловкость и точность ударов своими клинками, когда сражался с орту-аравами. Лэн тоже, наблюдая за этими живыми растениями, пополняла свои знания о них. И даже Катиара умудрилась найти способ, как развивать свой сопна. Но только это развитие происходило не по причине наблюдения за аравами. Этот опыт дарил ей именно Йимир. Наблюдая за ним, когда он находился в саткарской сущности, наша бестия применяла свои методы наблюдения. Подобно тому, как финтар по-особенному глядит на финта, сопнар по-особенному взирает на свою область магического искусства. А, смотря, она не просто видит, но рассматривает и пытается исследовать. Катиара поставила перед собой задачу понять, кто же такой, этот Йимир. Точнее, Йимирон. В её обширных знаниях о саткарах хранится перечень всевозможных видов и типов обитателей Хора. Но никто не подходит под внешний вид кольера. Поэтому совершенно очевидным было то, что Йимирон – это не просто саткар, но владыка. И эта мысль настолько сильно увлекла её, что она с ещё большим энтузиазмом взялась за исследование этого феномена. Ей хотелось понять, действительно ли Йимирон – один из саткаров-владык. А если это и в самом деле так, то чем он повелевает? Давно я не видел её такой сосредоточенной и серьёзной. Этот поход ей точно идёт на пользу.

Постепенно лес превратился в степь. А эта степь в свою очередь медленно перетекала в пустыню. Истратив всего 3 хавора, мы ступили на территорию песков, подобно Зентерису. Только в отличие от земель зентеров, эта пустыня была мёртвой. Но уже издали, ещё когда мы двигались по степям, каждый из нас заметил что-то неладное, творящееся с эфиром там, впереди. Возникало ощущение, будто бы в магическом пространстве образовались некие разрывы, пустоты, зоны нематериализации. Так как Йимир уже не боялся показывать нам своего саткара, то он тут же принял свою возвышенную форму в попытке узнать, что же там такое происходит. И ему хватило лишь пары мгновений, даже не пришлось призывать Орха, чтобы вникнуть в суть того происшествия. Нет, это были не области, где эфир не может воплощаться. Это были просто дыры, просто зоны, где не было эфира. Если чародей туда встанет, ничего не произойдёт. Он всё равно будет иметь связь с эфиром. Просто придётся тянуться немного дальше, чтобы зачерпнуть его. Но, помимо всего этого, Йимир сумел увидеть, что по этой пустыне гуляют какие-то существа. Сименторий попросил описать их. Саткар своим грубым голосом сказал, что это какие-то птицы с женскими телами. Или женщины с птичьими крыльями и головами.

- Гарпии. - сказал я. Саткар глянул на меня своими огненными зрачками и спросил:

- Кто это такие?

Пока он превращался обратно в сенонца, я стал рассказывать им, что узнал из всё той же «Энциклопедии существ №6» Тонгала Акивая:

- В отличии от арту-аравов, которых можно однозначно отнести к эфиривертным существам и даже к сверх эфиривертным, гарпии относятся к смешанному типу. Думаю понятно, что это значит. Тонгал выделял три вида гарпии: маленькие, средние и огромные. К сожалению, рассказать что-то об их природе он не смог, потому что даже нахождение рядом с ними опасно, причём не только для чародея, но и для человека, никак не связанного с магией. В зависимости от размера у гарпии меняется и её поведение. Маленькие особи никак не реагируют на источники магии. Средние ведут себя достаточно непредсказуемо: могут напасть, а могут и не обращать внимания, могут погнаться, но потом передумать, или наоборот, сначала не подавать вид враждебности, а потом ни с того, ни с сего напасть. Большие обычно всегда кидаются уничтожить то, что испускает магию. Любая попытка сразить их и прекратить существование этих творений, будет провальной. Тонгал предполагает, что они как-то связаны с нематериализацией.

Катиара сразу махнула на них рукой, ведь они не были саткарами, а, значит, свою копилку знаний она не сможет пополнить. Сименторий же, наоборот, заинтересовался этими существами, так что даже родился вопрос:

- А мне вот интересно, чем именно опасно нахождение рядом с ними? Они что, источают какой-то яд?

Я ему отвечал:

- Хоть в энциклопедии об это не говорится ни слова, но, думаю, что это не яд, потому что есть ядовитые чародеи, которые обладают иммунитетом к этом воздействию.

- Что ж, тогда вперёд! Дополним эту энциклопедию новыми знаниями об этих гарпиях!

Олия же сказала:

- Вокруг песок. Значит, мы будем познавать высшее зенте. Нужно помнить также и об этом. Интересно, как эти гарпии связаны с магией земли?

Сименторий ответил:

- Есть только один способ узнать это – вперёд!

Все вняли его бодрому призыву и устремились дальше, чтобы понять, в чём тут заключается испытание стихии земли.

Мы все впервые видели гарпий. И пока что встречались нам мелкие особи. По понятным причинам каждый старался держаться подальше от этих существ. Когда на этих полуженщин полуптиц смотрят Йимир, Олия и Сименторий, они видят только лишь тёмно-серые фигуры, который просто так ходят с места на место. Я же, глядя на них, видел чуточку больше. Это не были живые существа, но они также не были и нежитью. Однако то, что я видел, было похоже на то, что описывал Санум в своей рукописи. Если сказать проще, зора наполняет мёртвое тело и становится его движущей силой. Сила смерти наполняет всё туловище бессмертного, а не только отдельные его части. С гарпиями было нечто подобное. Я видел, как внутри них ютится что-то, какая-то движущая сила, которую я не мог распознать. Эта была какая-то тьма или даже пустота, но очень похожая на дух. Он медленно протекал в них и позволял существовать. Их плоть так вовсе была чем-то неведомым. Гибкой, словно кожа, но твёрдой, подобно камню. И теперь уже мне было над чем подумать.

Тем временем сенонцы шли дальше. Они пока что держались на расстоянии от этих существ и ограничивались только лишь тем, что наблюдали за ними со стороны. И эти наблюдения давали свои результаты. Оказывается, там, где скапливаются эти гарпии, образуется провал в эфире. Исчезает зелёный магический поток. Олия сделала первое предположение – что данное испытание должно научить их использовать магию земли без зелёного потока эфира, на что Зандр не согласился, потому что у всех нас есть зерабадор, где мы как раз таки храним этот зелёный эфир. Йимир превратился в саткара и поделился своими наблюдениями. Оказывается, образование провалов на месте зенте – не следствие появления гарпий, а причина. Иными словами, гарпии тут, потому что на месте зелёного потока эфира образовалась пустота, а не наоборот. Но тут же и усмехнулся:

- Однако синий и жёлтый потоки на месте.

Он протянул руку в ту сторону и стал смешивать эти два потока. Да, все мы видели, как был создан зелёный сгусток эфира, так что его можно было использовать для сотворения зенте. Но каждый понимал, что не это было испытанием магии земли.

Истратив 7 хаворов, мы углубились в эту пустыню, так что уже повидали средних гарпий, и вот теперь предстали перед крупными особями. Эти своим ростом приближались к нам, а некоторые так вовсе превышали нас. Я, глядя на них, видел, что это подобие жизни, которое пребывало в них, достигало своего совершенства. Этот дух наполнял не только их тела, но и выходил за пределы оболочек, так что вокруг них создавался некий ореол. Они даже двигались более грациозно, чем маленькие особи. Мои размышления привели к тому, что можно попробовать завладеть одной из этих гарпий. Просто нужно запустить внутрь неё зора. Магия смерти поглотит эту пустоту или то, что ею движет, а после встанет на её место, чтобы уже связать гарпию со мной, так что у меня появится второй бессмертный прислужник. Первым был зактар, которого я поднял из его захоронения, но его сородичи сожгли тело после того, как я назад упокоил нежить. Теперь же ни чьи чувства не будут задеты, если я подниму к себе на службу одну из этих гарпий.

Но и не только я сделал необходимые выводы по этому поводу. Саткар, глядя на них своими всепрозревающими глазами, понял то, что можно извлечь из этого случая. Он понял, что эти гарпии – порождения, как бы это странно ни звучало, нематериализации. Но почему-то только нематериализации зенте. Продолжая наблюдать эту связь, он понял, что кто-то каким-то образом просто превратил весь зелёный эфир в нематериализацию. И, продолжая исследовать это всё своим взором, он пришёл к тому, что обнаружил методы воздействия на зелёный сгусток так, чтобы совершать над ним различные манипуляции, но не такие, которые доступны всем чародеям, например, перемещение, смешивание или кроакзирование, но гораздо более обширные и тонкие действия. И один из них как раз продемонстрирован сейчас – создание нематериализации из зелёного потока. Обычно это явление абсолютно. Если случилось несчастье, после которого образовалась такая область, где нельзя воплощать магию, то это касается всех цветов эфира и всех видов манипуляции. Здесь же Йимир понял, что можно материализовать любую сферу, и даже зенте, если извлекать его из себя. Но, помимо этого, было ещё великое множество всяческих идей и мыслей, как можно изменять зелёный эфир: его можно было использовать, как оружие, даже не материализуя; он мог послужить преградой, опять же, без необходимости воплощения; через него можно было разговаривать с другим чародеем. Этот список ещё можно было продолжать очень и очень долго. И теперь Йимир, как всегда, изучал что-то в обличии саткара, а после возвращался в облик сенонца и вместе с возлюбленной и своим другом пытался это воплотить.

Пока они старались извлечь из нематериализованного зелёного эфира как можно больше пользы, я принялся охотиться за одной из гарпий. Медленно двигаясь к ним, я безотрывно глядел на одну из них и пытался отслеживать её поведение. Не было в ней даже намёка на разум. Это был просто хищник, движимый каким-то инстинктами. Сгусток зора был наготове. После того, как Йимир сумел определить, что внутри их тел зиждется нематериализация, и вот именно за счёт неё гарпии двигаются, пришлось пересмотреть некоторые подходы. Однако всё же я думал, что это возможно. Приближаясь к этому существу, я пытался высматривать признаки движения в этой нематериализации, чтобы увидеть, за счёт чего именно они существуют. Должна быть какая-то другая сила, которая ими движет, ведь и без саткара понятно, что нематериализация инертна. Она сама ничего не может сделать. Есть какая-то искра, что приводит её в движение. И если эту самую искру отыскать, то можно её и поработить. К сожалению, я не Зорага, я не могу генерировать чистый зора. Мне приходится смешивать зенте и плексо. А это значит, что моя магия смерти эфирная. И, попади она в нематериализацию, сразу же погаснет. Поэтому мне нужно было ухватиться своим разумом за искру, сначала увидеть, а потом ухватиться. Гарпия уже насторожилась и глядела на меня обоими глазами, что значило лишь одно – она готовиться нападать. Я остановился. Ведь, если она приблизится, её нематериализация может навредить и мне. Конечно, над духом смерти, который стал моей движущей силой, у неё не будет власти, но моих чар она всё же лишит меня. Мы долго стояли и смотрели друг на друга – она ожидала, что я буду делать, а я высматривал то, что должно находиться где-то внутри неё. Но это было бессмысленно. Глазами чародея это не увидеть. Что ж, раз так, тогда я взгляну на неё глазами бессмертного. Применив на себя воскрешающие чары зора, я искусственно приблизил свой миг обращения в нежить. Сознание расширилось, и взор стал ещё более прозорливым. И да, я увидел её, увидел частицу зелёного эфира, которая находится в самом центре, в самом ядре этой нематериализации. А потому можно было начинать процесс. Но и томить с этим делом тоже было нельзя, ведь мои действия спровоцировали существо. Не издав ни единого звука, она просто помчалась ко мне. И, пока ещё было время, я призвал из себя зора. Бледный пламень вспыхнул в самом сердце этого существа, заражая гарпию энергией смерти. Зелёный сгусток эфира тут же потонул в силе смерти, и я стал чувствовал её всё больше и больше. Она пока что ещё не была моей, но я вскоре всё изменится. Чтобы этот момент наступил до того, как она приблизится ко мне и успеет нанести хоть какой-то ущерб, я принялся направлять эту силу, стал проталкивать её и заставлять расти, пуская корни в эфирную пустоту, чтобы получить полную власть над этой гарпией. Существо постепенно замедляло ход, потому что я стал чувствовать её с каждым мигом всё отчётливее и отчётливее. То же самое происходило и с ней. Наши души сливались. И её сила становилась моей. А моя – её. И вот, когда до меня оставалось шагов 10, она совсем остановилась. Изящная женская фигура и уродливое птичье лицо. Прекрасная сенонская стать и жуткие крылья на месте рук. Эфирная пустота и сила смерти. Теперь это существо – моё. И теперь её зовут Кхилиами́н.

Зандр, который наблюдал за этим процессом, подошёл ко мне и спросил:

- Что, нашёл себе служанку?

Я обернулся к нему и почувствовал, как дрогнуло сердце псара, когда он увидел мой жуткий облик бессмертного, но ему ещё повезло – какая-то часть зора из меня выветрилась. Когда я окончательно вернул прежний облик, то заговорил своим привычным для него голосом (в обличии нежити мой голос был бы ещё более ужасающим):

- Служанку. И даже больше. Мне ещё предстоит получше изучить это существо и понять, что из себя представляют гарпии. Но уже сейчас её знания наполняют меня, и мы становимся едины. В ней нет разума. Но я сотворю его. Её тело достигло совершенства, но со временем я сделаю это существо ещё более совершенным.

- Интересно, если бы Санум дал мне выбор, что я увидел бы?

- Есть только один способ это выяснить.

- Увы, но, как и для тебя, для меня не имеет значение собственные прихоти, а лишь только необходимость.

Когда остальные увидели моё творение, они сначала испугались, но после того, как я им объяснил, что теперь только я решаю, для кого Кхилиамин будет опасной, а для кого нет, они успокоились и стали рассматривать её и расспрашивать меня о ней. И Йимир нашёл это очень интересным. В частности, когда я рассказывал ему про искру зенте, которая управляла её телом, он заинтересовался этим, но говорить ничего не стал. А позднее, когда он уже с помощью разума саткара, дополненного силой меча-топора бога войны, задумался над этим феноменом, его осенило, какой ещё урок содержится в этом месте – создание прислужника из чистой магии земли. Но только не такого, какого призывал навул во время испытания. Этот прислужник будет гораздо опаснее, потому что будет обладать ещё бо́льшим спектром способностей и возможностей. Осталось теперь постигнуть это же в обличии сенонца.

Три с половиной алвата истратили талами на всё это, но в конце концов постигли все эти таинства. Конечно, они получили только лишь зачатки высших знаний зенте, однако, продолжая путешествие по пустыне, Йимир не переставал превращаться в саткара, чтобы помочь себе, своей возлюбленной и своему другу постичь эту силу. Как и в случае с высшим финта, здесь они также открыли для себя то, что можно улучшить в этих двух способностях.

Что может дать больше опыта, нежели усложнение поставленной задачи? Обычный чародей в обычных условиях постигает лишь обычные грани манипуляции над эфиром. Но тот, у кого есть скрытые силы и знания, как, например, у Йимира, способен в тяжких обстоятельствах понять больше. Изучение нематериализации зенте открыло перед ним новые свойства этого потока эфира, которые невозможно открыть или даже хотя бы увидеть. К примеру, синемия зенте и так протекает легко и непринуждённо, помогая зентеру адаптировать свои чары к своим нуждам. Но при определённом воздействии нематериализации синемия магии земли играет новую роль. Она служит посредником между эфирной пустотой и зелёным сгустком. Ни один поток магии не способен на это, кроме лишь зелёного. Он более податлив на различные манипуляции с синемией. Например, та же далодичность зенте. В отличие от магии воды и тем более магии огня, воздействие магии земли на восприятие мира чародея практически незаметное. А если по-особенному нематериализовать зенте, его далодичность так вовсе сделается отрицательной, способной покрыть собой далодичность других сфер. Или же кроакзирование. У каждой сферы магии имеется предел, после которого начинается опасное кроакзирование. Но воздействие нематериализации убирает этот предел. И такую магию можно кроакзировать бесконечные объёмы. Это лишь три примера с самыми распространёнными свойствами магии, которые меняются под действием новых методов. А ведь были ещё более сложные свойства. И вот, отталкиваясь от них, талами обретали новые возможности над манипуляцией зенте. Нельзя перечислить всего из того, что им открывалось таким образом. Но объединяло их то, что все эти манипуляции не требовали материализации. Зенте таким образом обретал новые безграничные возможности. Появились новые, пока что ещё безымянные приёмы, которые творили невообразимые вещи с нематериализованной магией. Например, Йимир, Олия и Сименторий могли открывать межпространственные переходы без изучения магии валирдалов. Или входить в состояние обратной невидимости, которое позволяло видеть всех троих, но вот ощутить их уже было нельзя, как будто бы они есть, но их в то же самое время и нет. Или они могли менять свойства природы земли. Вместо притяжения она могла отталкивать. Или вместо того, чтобы оставаться твёрдой, она делалась мягкой. Или она становилась не горькой, а сладкой. В общем, в зенте чародеи были могущественны.

А ведь и здесь было куда стремиться. В то время, как Олия и Сименторий углублялись в этом направлении, Йимир в облике саткара продолжал эксперименты и сделал открытие, что, оказывается, используя расширенные методы манипуляции над нематериализованной магией земли, он мог воздействовать и на другие сферы магии. Это сложно представить: по-особенному воздействовать нематериализацией на зенте, чтобы потом этим новым зенте воздействовать на нематериализованные потоки эфира других сфер и открывать их новые свойства. От того, как сильно будет ветвиться всё разнообразие различных сфер магии, может кругом пойти голова. А потому этот этап познания высшего зенте был оставлен пока что в планах.

Вторая грань этого испытания, как я уже сказал, заключалась в том, чтобы создавать могущественного прислужника. Этому прислужнику можно придать любую форму и вид и наградить его любыми способностями. При помощи обычной (хотя можно и нематериализованной) магией земли нужно создать тело, а после впустить в него пучок магии земли, а всё остальное заполнить эфирной пустотой. Тела гарпий состояли из какого-то неведомого вещества. Но чародеи создавали его из зенте, чтобы эти создания были безвредны для самих творцов. Опять же, благодаря особым, «спокойным» свойствам зелёного эфира, его очень легко сплести с нематериализацией. Даже плавный и спокойный окта не годится для таких манипуляций. Будучи помещённым внутрь туловища, специально обработанным по новым методикам зелёный пучок будет собирать эфирную пустоту, пока целиком не заполнит всё пространство внутри созданного тела. И чем больше будет тело, тем сильнее станет существо, ведь в него поместится больше нематериализации. После этого мастер-зентер установит связи своего существа с родной стихией, дав тем самым в его распоряжение силы магии земли. Так как эти связи основаны на новой технологии высшего зенте, то и разорвать их не способен будет никто. А если у противника это и получится, Йимир предполагал, что зенте в ответ на это действие нанесёт сильные повреждения.

Но, как и в первом случае, здесь также отыскалась возможность, чтобы привнести особые улучшения. Разум саткара оказался очень полезен. Если использовать пучок зенте не из эфирного пространства, а из собственного зерабадора, то вместе с ним творению передастся и частица личности сотворившего. А этой частицы хватит не только для того, чтобы сотворить своё подобие, но буквального своего двойника. Как это должно работать, Йимир пока что ещё не знал, однако сознание саткара было абсолютно уверено в том, что это получится именно так, что рядом с чародеем, сотворившим такого двойника, будет стоять он же сам, ничем не отличный от создателя. Только вот первый чародей всё-таки будет иметь полную власть над вторым и сможет одним только усилием воли развоплотить его. Катиара, услышав это, тут же пустила пошлую шутку в отношении Йимира и Олии, что те могут изменить друг другу, даже не узнав об этом.

К слову, о Катиаре. Эта бестия продолжила попытки узнать, кто такой Йимирон и чем или кем он управляет. В своём неистовом стремлении она производила различные магические приёмы из своего изощрённого арсенала сопнара, а также проводила всяческие ритуалы с использованием пентаграммы. С её слов, казалось бы, ответ уже вот-вот маячил перед глазами, но всегда ускользал. И однажды её поиски дали кое-какие результаты. Нет, она не получила ответ на свой вопрос, но произошло нечто иное, что, возможно, станет для неё открытием. Как всегда, призвав Курула, чтобы он охранял её, пока она проводит ритуал, который требовал от неё глубокой сосредоточенности и сильной концентрации, она так глубоко забралась в дебри своей силы, что переместилась в какой-то другой мир. Согласно её описаниям, там было темно, тепло и тихо. Это напоминало какую-то пещеру, в которой когда-то кто-то жил, но теперь она заброшена. Лишь дух жгучей и неутолимой ненависти остался тут с тех времён, как в этих чертогах кипела жизнь. Она кружила по бесконечным коридорам, а изредка ей мерещились голоса саткаров. Много раз она оставляла это дело и столько же раз возвращалась к нему, пока во время очередного такого путешествия она не наткнулась на кого-то огромного, чёрного и объятого той самой неутолимой яростью. Громогласный голосище велел ей проваливать отсюда, после чего Катиара прекратила путешествовать туда. Пока что прекратила.

А я, как и говорил Зандру, принялся менять свою Кхилиамин. На момент, когда я только заполучил её, она была лишь марионеткой, лишь оболочкой, наполненной силой смерти и жаждущей моих приказов. Но теперь я стал создавать ей душу. Обычно бессмертным это не требуется, потому что зора создаёт не душу, а дух. Душу зордалод берёт у того, кто умер. Здесь же у Кхилиамин изначально не было души. Не знаю, занимались ли некроманты чем-то подобным раньше, но для меня это был новый опыт. Сложно было даже предположить, сколько времени займёт эта работа над моей служительницей, но я даже и не думал отступать. Наши разумы были соединены каждый миг нашего путешествия, и моя воля воздействовала на неё, формируя новую личность, как гончар формирует своё изделие. Я нашёл очень разумным решение Йимира-саткара проецировать свою личность на своё творение, а потому пытался делать также. К сожалению, я совсем не разбирался в зенте, чтобы подражать талами в их высших знаниях, а потому делал Кхилиамин так, как мог. И этот процесс был очень сложен. Творение не больше своего творца, а потому я не мог сделать своё создание подобным себе. По крайней мере, пока не мог.

Мы двигались постоянно на восток, из-за чего жара пустыни сходила на нет. Вскоре исчезли все эфирные пустоты вместе с другими гарпиями. Осталась только лишь одна Кхилиамин. Талами всё это время непрестанно тренировались в использовании своих новых способностей. Сименторий же, помимо всего этого, продолжал порождать молнии при помощи финта. Настолько ему нравился этот процесс, что он испытывал некое удовольствие от того, как смешение разных потоков воздуха порождали этот разряд. А потом он хватал этот разряд и делал с ним всё, что ему вздумается: направлял в совершенно другую сторону, из-за чего молния делала невозможный крюк; останавливал на половине пути, так что стихия замирала на месте, давая возможность как следует рассмотреть себя; заставлял её бить в самого себя, в его вытянутую кверху ладонь, чтобы разряд собрался в его руке, образовав небольшой пучок; но самым зрелищным по мнению его друзей было размножение молний, когда Сименторий заставлял одну молнию ветвиться великое множество раз. Из-за чего Йимир даже назвал его Громовержцем. Сименторий Громовержец. А тот гордился этим и просил, чтобы его называли так почаще, ведь надеялся, что прозвище это приживётся к нему, и он станет известен в Сеноне именно как Громовержец. Катиара была погружена в какие-то свои мысли. А я продолжал формировать свою гарпию по своему образу и подобию. Нежить, конечно, была далека от совершенства, но мы медленно и верно шли этим путём.

Жара давно уже прошла, но температура продолжала опускаться. Становилось холодно. Нам с Кхилиамин от этого ничего не было. Даже эджаг, несмотря на свою огненную сущность, не страдала от мороза. Когда как остальным было неуютно от этого. Катиара начала непрестанно причитать. Йимир, Олия, Сименторий и Зандр просто сносили всё это. Талами даже оставили свои тренировки с высшим зенте. Видя, что они вообще ничего не предпринимают на этот счёт, я сказал:

- По всему видно, что с каждым шагом будет становиться всё холоднее. Почему же вы не прибегните к каким-то знаниям из магии огня, чтобы согреть свои тела? Даже я, отринув сущность зактара, кем раньше был, уже могу навскидку назвать несколько приёмов, которые помогут не испытывать этого неудобства.

Йимир, изо рта которого уже начал выходить холодный пар, отвечал:

- Это испытание. Мы должны пройти его.

- Сомневаюсь, что следующее, чему вы должны научиться, это самозамерзание. Используй свою саткарскую сущность, возьми в руку оружие бога войны и посмотри, что от тебя требует предназначение.

Йимир послушал меня, но очень не хотел этого делать. Однако, стоило ему только обратиться огненным существом, как холод отступил, а его разум прояснился. Глядя вдаль, он сказал:

- Некромант прав. Настоящее испытание ожидает нас впереди. А пока нет смысла терпеть на себе этот холод.

Чародеи тут же начали согреваться. Сименторий использовал на себя и Зандра огненную стихию, облачив своё тело, а также тело псара в пламенный доспех. Олия поступила иначе – она слилась с водной стихией и перестала ощущать холод. Катиара призвала своего архидура и согревалась от его присутствия.

Так прошло ещё много хаворов, и округа стала настолько холодной, что всё покрылось снегом. Если чародеи удивились этому, то лишь на мгновение, потому что, стоило им рассмотреть строение снега, они поняли, что эти белые сугробы состоят из великого множества мельчайших льдинок. Их больше всего впечатляло строение этих самых льдинок. Узорчатые, изящные и неповторимые. Талами брали горсть и пытались сравнивать, но не нашли двух одинаковых – каждая снежинка имела свой узор и своё строение. Лэн в это время рассказывала о каком-то мире, где из-за столкновения двух великих природный цикл был нарушен, и там образовалась вечная зима. Зандр настороженно вглядывался в зимнюю пустошь. Катиара уже сидела на спине Курула, потому что находиться рядом было недостаточно для того, чтобы тепло саткара согревало её. А теперь, когда тёплые потоки воздуха восходили вверх, ей было хорошо. Даже очень хорошо. Ведь она открыла новый способ прославить саму себя – теперь саткар не только защищал её, но и носил на своём горбу.

Как-то давно Владоук, который научился только лишь призывать мигов, спросил у Катиары, как ей удалось пленить такого могущественного саткара. Та, конечно же, не удержалась от того, чтобы съязвить ему, но терпение мужчины окупилось, так что он получил ответ:

- Курул, в отличие от других ему подобных, оказался мудрым саткаром. Он понял, что в одиночку будет не так силён, как раньше. А самый верный способ, как увеличить свою силу – это стать рабом саткарала. И вот, он нашёл самого сильного сопнара, то есть меня, и добровольно сдался мне. Конечно, мы учли все формальности и воспользовались правом на освобождение, чтобы мне постоянно не озираться за спину и не ожидать удара исподтишка от него, ведь он понимал, что, если я буду постоянно ожидать от него подвоха, моя сила будет не полной. Я же говорю, мудрый архидур. И теперь мы – одна команда. Я делаю сильным его, он усиливает меня. Все довольные и сильные.

Курул избрал Катиару, а потому их взаимоотношения можно описать не как рабство, а как союзничество. Он – её огромный друг, который готов прийти на помощь в любой момент. Более того, бестия так вовсе не ограничила его ничем. Он может идти, куда вздумается, заниматься, чем захочет. Он может сам появляться из пентаграммы и сами исчезать в ней. Ему не нужно ждать, когда Катиара призовёт его. Но мало кто знает, что помимо архидура у неё есть ещё один саткар – зуд или страж по имени Абр. Во время одной из тренировок с Санумом, когда девушка ещё только лишь обучалась у великого сопнара, они провели какой-то могущественный ритуал, в результате чего в пещере появился тот самый кристалл из сновидений Йимира. Но помимо кристалла из пентаграммы выбралось существо, которое Санум назвал зудом. Учитель велел ученице пленить это существо. Зуд не был разумным, как её архидур. Это был какой-то зверь. И на месте ритуала состоялась битва. Архидур и его саткарал бились с этим прытким существом. Несмотря на свои звериные повадки, зуд понимал, что главная здесь она, а потому стремился бить по ней. Но куда ему тягаться с командиром воинства саткаров? Архидуры были хороши и в сражениях, и в магии, а потому он, мало того, что не подпускал стража к своей госпоже, так ещё и умудрялся наносить ему серьёзные ранения. А после того, как противник был побеждён, Катиара пленила его, так что теперь в своём распоряжении имела ещё одного саткара, который делал её сильнее. А Санум похвалил ученицу за то, что была сильна. И хоть сражался в основном Курул, но его сила отражала силу его госпожи. После этого я изредка видел, как Катиара тренировалась со своим зудом, однако это существо не стало её союзником, оставшись рабом.

И в этих холодных землях она прибегла к его помощи. Призвав зуда, она готовилась к тому, что её сейчас засыплют всеми возможными вопросами, станут интересоваться, что это за странная и страшная зверюга высокого роста и покрытая шипами. Но никто не стал этого делать. Она же проглотила свою гордыню и дала указание своему хищнику действовать. А всё дело было в том, что, пока остальные разглядывали свои снежинки, она видела, как я пристально вглядываюсь в снега. А, когда стала делать то же самое, то увидела, что небольшие кучки сугробов двигаются – они медленно приближаются к нам. Так как слезать с тёплой спины архидура ей совсем не хотелось, а любопытство подталкивало узнать, что же именно приближается к нам, она дала это поручение Абру. Тот метнулся к первому бугорку, схватил его своими длинными пальцами и поднёс к хозяйке. В его руке лежал небольшой шерстяной комок местной живности. Катиара подумала протянуть к нему свою руку, чтобы схватить и рассмотреть, как следует, но я остановил её:

- Не делай то, что ты замыслила. Лучше попроси твоего зуда повернуть это существо к тебе брюхом.

Девушка настороженно посмотрела на меня и велела сделать так, как я ей посоветовал, после чего она отпрянула от этого существа. Остальные заинтересовались тем, что же там произошло, и собрались вокруг саткара, чтобы поглядеть на это существо. Несмотря на то, что Йимир сейчас был в обличии пламенного владыки Хора, всё же он обратился к своим знаниям сенонца:

- Это же бел, но не обычная разновидность, что обитает на полях Финтариса, а так называемый головогрыз.

Да, головогрыза от обычного бела можно отличить по характерной зубастой пасти на всё брюхо. А ещё, судя по его названию, можно понять, что эти зверьки – хищники, которые нападают на любое живое существо, даже такое, которое превышает его размером. Вот и сейчас эти творения не боялись нас и приближались для того, чтобы напасть. Но горячая рука Абра имела успокаивающее действие, так что этот головогрыз вёл себя достаточно спокойно. Посыпались различные вопросы, в ходе которых выяснилось, что холодная пустыня буквально кишит этими хищниками. А, когда все повнимательнее присмотрелись к окружающей среде, то убедились, что это было и в самом деле так – существа продолжали медленно подползать к путешественникам. На что Йимир сказал:

- Эти звери могут быть опасны. Хоть они и медлительны, однако очень хорошо сливаются с окружающей средой. Если позволить им подползти слишком близко, то можно остаться без руки, без ноги или даже без головы. Пока они далеко и безобидны, мы их трогать не будем. Сосредоточимся лучше на том, какое испытание нас тут ожидает. Но, если они приблизятся достаточно, тогда нам ничего не останется, кроме как истреблять их.

Все были согласны. По повелению Катиары Абр забросил этого бела далеко, а после принялся делать то же самое и с другими хищниками, которые были ближе всего. Йимир, немного понаблюдав за этим делом, наполнился чувством, что он где-то уже видел это существо. Однако мысль о том, чтобы сосредоточиться на поиске испытания слишком сильно заняла его, так что он отбросил это дело и стал всматриваться в округу, желая понять, что от них требуется увидеть.

Первое, что попалось на глаза саткару, так это строение окта. Синий поток эфира был немного изменён. Мне это не дано было понять, ведь я никогда не имел дела с этим цветом магической энергии. Но Йимир объяснил это сначала в своём возвышенном обличии, а потом стал сенонцем и постарался сделать то же самое так, чтобы его слова были понятны для всех. Но это ничего не изменило. Все только лишь вошли в ещё большее недоумение, а ведь и Олия, и Сименторий, и даже Зандр в это время безотрывно смотрели на то, что они как раз обсуждали. Но ничего понятно не было. Просто Йимир, став сенонцем, снова ограничил свой разум и перестал понимать то, что он понимал, будучи пламенным владыкой. Однако попытки Симентория проникнуть в таинства того, что здесь было не так с синим потоком эфира, дали свои результаты. Он, как прирождённый октар, сызмальства знал всё об этой стихии, и сейчас его недуг позволил ему понять, что же не так с этой стихией, а, самое главное, сумел подобрать правильные слова. Окта здесь был как будто бы концентрированный, но в то же самое время расширенный, так что непроизвольно вторгался в пределы других магических потоков и начинал смешиваться с ним, создавая другие цвета. Но это было не просто так, что синий поток вдруг растёкся и стал больше, чем обычно. Это не такое уж редкое явление. В разных частях Сенона была различная концентрация тех или иных сгустков. И дело не в том, что в Финтарисе постоянно пользуются финта, а потому желтый поток там должен быть более истощённым. Нет. Я бы даже сказал, эфирный поток невозможно убавить или прибавить каким-либо чародеем. Дело в том, что так было изначально. Например, в Зактарисе ещё в те времена, когда в этой части Сенона жил я, в определённом месте находился более концентрированный красный поток. Но то место на планете ничем не отличалось от многих других мест Зактариса. Почему этот сгусток был более насыщенным, чем в других местах, не скажет никто. А потому общепризнано то, что это природное явление, и его надо просто принять, как, например, почему в одном месте долина, а в другом – плоскогорье.

Но этот случай был особенным. Даже то, что синий поток изменён на протяжении всей этой заснеженной пустыни, а не только в одном её месте, показывало, что это не совсем обычный эфир. И талами принялись изучать его, усердно и упорно пытались проникнуть в таинства этого явления. Они стремились узнать не только почему это так, но также и то, что с этим можно сделать, какие преимущества это откроет для них, чтобы они стали ещё более искусными октарами.

И вновь потянулись хаворы, превращаясь в миссары, которые складывались в алваты. Чтобы талами могли понять то, что скрыто в этом явлении, мы подолгу стояли на месте, потому что процесс исследования побуждал их полностью погрузиться в окта. Для Олии это не составляла труда. За время своего становления знатоком всех четырёх стихий она смогла научиться поглощаться стихией, которую изучала. Так и с окта. Она легко перенимала это состояние и уходила туда вся без остатка. И таким образом жена кольера быстрее всех начинала понимать всю сложность данного построения эфира. И она обучала этому своего возлюбленного и своего друга. Иногда Йимир превращался в саткара и объяснял, куда направляться дальше в своих исследованиях. Олия, основываясь на том, что уже успела открыть, пыталась понять то, что объяснял саткар. В редких, очень редких случаях слова что-то подсказывали, и она бралась это испытывать. В основном было так, что она предпринимала попытки что-то сделать, а потом что-то получалось, подтверждая тем самым слова Йимирона. После чего кольер и его друг внимали наставлениям девушки и постигали то же самое. Так, шаг за шагом выстраивалась цепь знаний, и они таким каскадом добирались до какой-то истины. Вначале они поняли, что синий поток эфира не столько концентрирован, сколько расширен. Затем они поняли, что здесь применён так называемый метод плотного кроакзирования Зактарада. Но только немного иной, из-за чего потоки упорядочивались не во внутрь, как бы образуя многочисленные сферы, а параллельно друг другу, из-за чего поток не просто волновался, а был как единое целое. Из этого они увидели ещё больше – что одна часть потока оказывалась чуть плотнее другого, из-за чего он и становился движущей силой. Куда он колыхнётся, туда колыхнётся и весь объём окта. И, опять же, как это было с зенте, такое поведение возможно только лишь с окта, потому что таково свойство синего сгустка эфира – единство. Но, изучая это явление дальше, талами смогли понять, что это единство делает эфир более расширенным. С ним возможны многочисленные магические манипуляции, закрытые для умов сенонцев, нечто, выходящее за грани их разума и, кажется, даже природы. Сименторий немного разочаровался, говоря, что для таких дел им нужно быть не просто мастерами и навулами, но необходимо стать богами, чего и быть-то в принципе не может. Но Олия не желала отступать. А с ней таким же энтузиазмом был заряжен и Йимир. Так что Сименторию тоже пришлось оторваться от своих молний финта, чтобы продолжаться погружаться в окта. Йимир даже предположил, что изучение этих скрытых возможностей как раз таки превратит их в богов, что, когда они закончат познавать все четыре стихии, они уподобятся Йору. Олия и Сименторий не поверили в это. Только если для девушки это ничего не значило, и она продолжила познание этого эфира, как ни в чём не бывало, то для Симентория это был очередной удар по его самомнению, так что он на какое-то время отстранился от изучения окта и продолжал работать со своим финта.

Для меня было открытием, что эфир, оказывается, можно пропускать не только через свой дух, но и через свою душу, так что возможно отправлять по нескончаемым потокам магической энергии свои мысли, чувства и воспоминания. И я заострил на этом внимание, потому что Йимир и Олия открыли это дальше. А это открытие в свою очередь было полезно и мне. Процесс сотворения Кхилиамин продолжался. И был ещё очень и очень далёк от завершения. Но с этим открытием я мог соединиться с ней не только мыслью и сущностью, но ещё и эфиром. Так что я направлял необходимые части своей души в неё, из-за чего она становилась разумным существом быстрее, чем это было до этого. Конечно, работать с ней мы ещё будем достаточно времени, однако уже видны первые сдвиги. В частности, её взор теперь не был хищническим. Она стала изучать и рассматривать. Пока что рассматривать только меня, чтобы тоже стараться перенимать особенности своего господина. Но теперь, когда наша связь усилилась, она стал изучать также и других. И это хорошо.

Пока все чародеи пытались расширить своё сознание, мне, моей Кхилиамин, Катиаре, её Абру и Зандру приходилось защищать троих чародеев от белов, которые продолжали подкрадываться к нам. Так как Йимир и остальные были полностью сосредоточена на своём дело, то никто из них не мог защищать себя сам. И нам приходилось делать это за них. Всем, кроме нас с гарпией, нужно было проявлять внимательность, чтобы отследить осторожные передвижения белых комочков по белому снегу. А мы, как творения смерти, могли ощущать их, потому что они живые. Нежить немного поохотилась на них, из-за чего я выяснил, что ловкость её приближается к показателям, которые были у бессмертных. И это было хорошо. Наша с ней работа продолжалась.

Тем временем двое талами на основании этого открытия сделали следующий шаг. Они отдавали синему потоку эфира всё больше и больше своего сознания. Из-за чего наши остановки сделались ещё более долгими. Поначалу они боялись этого, потому что предполагали, что эфир может поглотить их сознание, и они потеряются в нём. Но забираясь дальше и дальше, они увидели, что с применением методики обратной кофа́тии им удавалось возвращать своё сознание обратно себе ещё быстрее, чем это происходило естественным образом. Так свершилось именно то, что Йимир и предположил – их сознание расширялось, что позволяло вмещать туда то, что им раньше было неподвластно. Иными словами, они обретали разум великого. Когда Сименторий узнал об этом, он попросил, чтобы Олия и Йимир научили его этому. Пришлось потратить ещё немного времени, чтобы двое талами объяснили третьему, как это происходит. После чего они уже втроём стояли и взирали на суть вещей своим расширенным сознанием. На их лицах было довольство и наслаждение. Ведь их грани познания увеличились, и они могли понимать всё. Йимир взглянул на меня и Катиару своим расширенным взором и проник в таинства наших сил. Он понял, как творить зора и сопна. А потому, пожелай он познать эти стихии, ему хватило бы лишь практики и некоторых наших наставлений в этих областях. Олия даже спросила, так ли он видит, когда обращается саткаром. И тот, пребывая в удовольствии от этого, сказал, что да, именно так. А после этого у него родилась идея, чтобы, находясь в таком состоянии расширенного сознания, стать Йимироном и взять в руку Орха. Что тогда получится? И ведь он это сделал.

Что он понял, увидел и осознал в тот миг, он не смог рассказать, потому что это произвело на него впечатление. Лишь по обрывкам его фраз можно было понять, что он покинул пределы Сенона и устремился дальше и дальше, и дальше. Но не просто в пространстве. А даже за пределы его. Туда, где пролегает вечный хаос и великое множество миров. Он увидел нескончаемое движение и буйство чего-то на подобии стихии. Перед его сознанием мелькали различные картины: лица, места, события. Люди, сик’хайи, орки, гномы. Крепости, подземелья, степи, города. Ярость, сотрудничество, любовь, угнетение. Сражения, мирный быт, путешествия, поклонение божеству. А потом была тьма, непроглядная и глубокая. Оттуда на него воззрились два мрачных глаза, а голове сразу возникло имя – Иссабаломон. Но в тот же миг его скрутила страшная боль, так что саткар сразу же превратился в сенонца, связь с окта была потеряна, сознание сузилось до размера обычного чародея Сенона. Ноги подкосились и, сдерживая боль, кольер падает наземь. Олия, Сименторий и Зандр тут же бросаются к нему. Но останавливаются на половине пути, потому что рядом с ним в тот миг стоял кто-то ещё. А, точнее, кое-кто, кое-кто особенный. Переплетения чистейшего зора составляли как бы его тело. Глаза, наполненные силой смерти, сияли зелёным свечением. И ужас, который он сеял вокруг, был не просто страхом, но чем-то, ещё большим, чем просто чувство жути, от которого хочется укрыться, ведь от этого ужаса невозможно было укрыться или убежать. Его аура оплетала всех живых, просачивалась сквозь плоть и оставляла в духе свой след. Да, это был Зорага, смертовестник, дух гибели, несущий опустошение, отец всех бессмертных. И он пришёл сюда именно за Йимиром. Точнее, нет, не за ним, а из-за него.

Олия сказал, что видела лишь какой-то странный размытый силуэт, но, когда она смотрела не этот силуэт, ей становилось очень жутко. Сименторий сказал, что видел самого себя, только в обличии нежити. Что привиделось Зандру, псар не пожелал поделиться из практичных соображений – чтобы никто не знал о его страхе, а Катиара – чтобы мы не думали, будто бы у неё вообще есть страхи. Зорага разговаривал с Йимиром. Но мы ничего не слышали. Кольер продолжал лежать на том самом месте, где он и упал, а дух гибели стоял над ним. Долгое время сохранялось безмолвие. Я не посмел вмешаться в этот важный диалог. Остальные не могли ничего поделать, объятые первородным ужасом. Но, как только разговор талами и бессмертного закончился, его глаза обратились на меня. Не нужно было никаких слов. Я понимал, что моё присутствие в разора́де было необходимостью. А потому не стал сопротивляться тому, как сила Пустоты начала обволакивать меня, соединяя со всеми бессмертными, которых принял Бэйн.

Когда Йимир собрался с силами и отделался от ужаса, который он пережил во время разговора с духом гибели, то решился рассказать, что же было не так. Оказывается, возвысившись в своей сущности, он стал проникать своим взором туда, куда ему не следовало, из-за чего различные силы и существа стали обращать на него пристальное внимание. Катиара принялась причитать из-за того, что мы, разорад, храним предназначение и не позволяем существам выходить за грани. Она сказала:

- И что это получается? Мне запрещено расти и развиваться? Я должна всю жизнь проходить обычной ничего незначащей чародейкой?

На что Йимир ей ответил, и эти его слова в точности передали наши мысли:

- Нет, что ты. Если ты сможешь сделать ещё один шаг к величию богов, то это хорошо. Это, наоборот, будет означать, что ты становишься пригодной для свершения великого предназначения. Но если ты, будучи не подготовленной, будешь постигать какие-то грани величия, вот тогда это и будет считаться неправильным. Конечно, в таком случае ты просто-напросто не сможешь постигнуть такое величие, ведь оно спонтанно не возникает. Но если всё же это случится, как случилось, например, сейчас со мной, великим придётся вмешаться. Да, я могу дорасти до такого величия, и тогда никто ничего не скажет мне. Однако я оказался неподготовленным к такому, - после этого он глянул на меня, - И теперь ты стал одним из них. Что это значит? Ты уйдёшь в тот мир, где они все скапливаются?

Я отвечал ему:

- Нет. Я останусь с вами, ведь нам это угодно.

Он долго смотрел на меня, пытаясь углядеть во мне то, что изменилось. С одной стороны моё поведение остаётся всё таким же привычным для них, но с другой – он чувствовал изменения, произошедшие во мне. Но не мог понять, что именно изменилось. И моё выражение «нам это угодно» показало, что я теперь един с разорадом, что теперь и есть разорад. Но, не сумев понять, он сказал:

- Что ж, хорошо. Мы получили урок. И я очень рад этому.

Катиара подхватила его слова:

- Рад? Чему тут радоваться? Ты оступился, совершил ошибку, показал свою несостоятельность. Тут горевать надо.

- Отнюдь. Цель исправления состояла не в том, чтобы унизить меня, а в том, чтобы показать верный путь. И теперь у нам есть направление, в котором нам нужно развиваться. А ещё – ты только представь, Катиара, - оказывается, великие существуют. И они не просто где-то там, бесконечно далеко, недосягаемы, и нет им никакого дела до нас. Нет же, они смотрят, наблюдают и ведут надзор. А это значит, что мы не одни, что за нами есть сила, что нам есть к кому обратиться за помощь, что мы можем быть уверены в том, что всё произойдёт, как надо, что они нас поддержат.

- Ага, а вместе с тем обязательно найдут, за что ударить по рукам.

Не могла эта бестия не съязвить.

Что ж, пришествие Зораги каждому дало то, что нужно. Кому-то – надежду и опору, кому-то – смирение и скромность, а кому-то – новую сущность и знания миллиардов разумов. Обратившись в разорад, я завершил своё преобразование, и стал полноценным бессмертным. Именно это и пытался углядеть во мне Йимир. С того самого мгновения Лезер, некромант Сенона стал Лезисом, зордалодом Некрополиса. Но стоит отдать должное человекознатцам за то, что исследование сущности живых помогло нам всем обретать их личины. Те, кто обитают среди человеческого общества, обретают абсолютную человечность, чтобы скрываться среди них. Мне же хватало лишь относительной, чтобы те, с кем я продолжаю это путешествие, не пугались меня. Безразличие бессмертных, отсутствие эмоций и наши точно выверенные движения считается страшно-пугающим. Но так как я уже частично предстал перед Йимиром и остальными в таком обличии, то маска жизни на мне была неполной, скрывая всю мою сущность бессмертия. А это ещё больше возвышало меня над жизнью. Так что даже сотворение личности Кхилиамин было ускорено. Однако ж моя сущность позволяла мне теперь сделать с ней гораздо больше. Теперь я мог сотворить из неё существо, ещё более приближенное ко мне, так что из неё получится полноценное бессмертное создание. И труд этот будет всё равно долгим.

Теперь, что касается Йимира и остальных талами. Когда они поняли, где находится предел их способностей, то и познали, в каком направлении им можно двигаться. Но в обличии сенонцев повторить ошибку саткара не получится, а потому они могли без страхов продолжать покорять высшее окта и с помощью него расширять своё сознание. А мы могли продолжать отлавливать белов и уничтожать их. Кстати, как оказывается, эти существа каннибалы. Как только одно из них погибает, им начинаются питаться остальные. Но также оказалось, что они постоянно голодны и совершенно ненастны. Расправившись с трупом себе подобного, они устремлялись дальше к нам. Однако зоркие глаза и сущность бессмертных не позволяли пропустить хотя бы уж одну тварь к талами.