Еретик.

11. Ущелье

Дорога угловато обогнула сильно выступающую вперёд гору, и перед моим взором открылась величественная картина западных врат Ущелья. Шириной метров в пятьдесят, горный проход был зажат между двумя высоченными отвесными скалами, чьи вершины, словно подпирали серые, осенние тучи. Ровные каменные блоки, размером метр на два, были аккуратно уложены друг на друга, и эта мощная кладка уходила вверх на добрые полсотни метров. В огромный проём открытых ворот почти без задержки, в три ряда въезжали телеги, и лишь одна полоса была выделена для движения в обратную сторону. Высота ворот тоже поражала воображение и равнялась двойной ширине! Для чего это было сделано, я не знаю, но, если не забуду, то обязательно спрошу у своего личного гида! С обеих сторон от гигантских ворот были устроены проходы для пеших путников, и в один из них — левый — мы и направлялись. Подойдя ближе, я заметил высеченный над воротами герб семейства Азаунгеров: перекрещенные мечи, рукоятями к низу, а над ними три сияющие звезды, образующие равносторонний треугольник. Такие же гербы были нашиты на одежде местной стражи, коих тут было огромное количество. Они стояли на обочинах дороги и внимательно всматривались в людской поток, медленно прохаживались в узких промежутках между конным транспортом или вовсе, ехали верхом среди телег и повозок. Ещё больше их было у самих ворот, хотя и не только у них. На двух рядах длинных балконов по обе стороны от ворот, и на одном ряду под самым гербом, были выставлены лучники, готовые в любую секунду обрушить на головы людей тучи стрел. Высокие зубчатые ограждения этих балконов могли надёжно укрыть стрелков от контратак с земли и, что немаловажно, очень гармонично вписывались в архитектурный ряд каменного исполина.

Я, словно впечатлительный подросток из глухой провинции, раскрыв рот, высоко задрал голову и тупым взглядом таращился на это монументальное сооружение. Выражение моего лица не изменилось даже в тот момент, когда настал наш черёд рассчитываться за проход.

— Этого сюда! — выкрикнул стражник в бирюзовой накидке с меховыми отворотами, надетой поверх длинной кольчуги.

На его груди красовался, вышитый позолотой, герб Азаунгеров, что сильно выделяло этого человека из числа остальной стражи. Ровной, тонкой палкой, отшлифованной прикосновениями рук до блеска, он указал точно на меня. Кайс сразу понял что происходит, схватил меня за плечо и прижал к себе. Стража обступила нас, и велела пройти с ними.

— А ты кто? — властным голосом спросил командир стражи у Кайса.

— Меня зовут Каян Улиан, а это мой сын Олаз. — Откровенно соврал Крысолов.

— Откуда и куда? — продолжился допрос.

— С Послебожья мы, туда и направляемся. А были в Гоглсе по важным для нас делам.

— Первый После Богов — богатейший граф Трагарда. Так почему же его подданные идут пешком? И что с твоим сыном? — командир стражников снова указал на меня. — Какого беса он ведёт себя как полоумный?

— Он такой и есть. Мой сын слаб умом с рождения, и я делаю всё, чтобы исцелить его законным способом. В Гоглсе мы были у целителей. Хоть они и не смогли помочь, но плату серебром и лошадьми взяли — бесовы шарлатаны. Потому мы и возвращаемся пешком.

Человек, что проводил допрос, ехидно улыбнулся, после чего постукал кончиком своей палки по рукояти палаша, что выпирала бугром на моём плаще.

— Умалишённый, но с оружием? — недоверчиво поинтересовался он.

— Путь не близкий, дорога опасная, а идём мы только вдвоём. Так пусть наличие у него оружия хоть внешний вид сына отпугивает лихих людей.

Улыбка стражника стала ещё шире. Он приблизился к Кайсу, наклонился, и что-то шепнул ему на ухо. Мгновенно получив от Крысолова положительный ответ в виде кивка, они обменялись рукопожатиями, после чего мы поспешили продолжить путь в Ущелье.

— Что это было? — спросил я Кайса.

— Он не поверил мне.

— Почему тогда нас пропустили? — продолжил я.

— Потому, что я отдал ему десять золотых.

— А сколько стоит вход? Ну, если без взяток, — этим вопросом я решил узнать, насколько же нас развёл этот недоверчивый и очень внимательный стражник.

— Три медяка с пешего, шесть с всадника, десять с повозки, — ошарашил меня ответом Кайс.

— Них… чего себе, — только и выдал я, чуть не нарушив главное правило этих мест.

— Надеюсь, наступит момент, когда ты сможешь вернуть мне этот долг, — усмехнулся Крысолов, а я лишь минуту спустя понял смысл его слов.

Уже через сотню метров нас догнал Вершок. Ему посчастливилось больше, и в ворота он вошел, заплатив всего три медные монеты. А ещё, наш маг был изрядно навеселе, и его хорошее настроение не испортил даже рассказ Кайса о потере столь огромного количества золота.

— Как пришли, так и ушли, — сказал он на это. — Но, даже при таком раскладе мы в плюсе.

Шаг мы не замедляли, но и не ускоряли. Никаких ответвлений, куда бы могли свернуть другие путники или возничие направить свои повозки, в Ущелье не было. Были места для стоянок — небольшие "карманы", — но их было мало, и они почти пустовали. Несмотря на все это, спустя пару часов, поток крупных караванов, мелких обозов, а так же пеших путников, изрядно порядел.

— Каждые четыре часа стража блокирует вход в Ущелье, — пояснил мне Кайс, отвечая на озвученный мной вопрос. — А ещё, ворота закрывают на ночь. Так они регулируют число тех, кто находится здесь, и не допускают заторов и давок.

— Я тут вверх взглянул, и вот о чём подумал, — сменил я тему разговора. — А что, если на нас какой-нибудь камень упадёт или вообще, обвал произойдет? Что тогда?

— Добрые люди труп такого "счастливчика" в сторонку оттащат, а потом его специальная похоронная команда к ближним воротам свезёт, — ответил на это Вершок. — А ещё, в Ущелье нет стражи. Вообще нет. Тут можно делать всё, что захочешь, ну, или сможешь. Главное, потом из ворот успеть выйти раньше того, чем на тебя донесут.

— Получается, нас тоже могут убить или ограбить?

— Не исключено, — усмехнулся чародей, и громко отрыгнул.

— А сколько нам идти через Ущелье? — задал я очередной вопрос.

— Послезавтра утром мы выйдем через восточные ворота, и пойдём по дорогам великого, но такого мерзкого для меня Трагарда, — ответил Вершок, достал из сумки очередную бутылку пойла, и протянул её мне. — На, прополощи рот, а то у тебя зубы в какой-то гадости.

— Кайс? — назвав его имя, я не просто окликнул Крысолова, а ещё и спросил разрешения смыть алкоголем чёрную гадость с зубов.

— Смывай, — дал он согласие.

Ближе к вечеру возник вопрос с ночлегом, а вместе с этим и мысли по-поводу того, почему мы идём пешком, а не едем верхом. Неужели "оперативники" самого Магистра, не могут себе позволить эту роскошь?

— Ты что, дурак? — возмутился Кайс. — Или я недосмотрел за тобой, и ты где-то головой ударился? С Арен лошадей не повезёшь, да и цена на них там бешеная, а с Порта нам бежать пришлось. Может ты, где в лесу лошадей видел, а может в горах? Нет? Тогда больше не задавай тупых вопросов.

Если моё любопытство, грубо, но удовлетворил Крысолов, то с ночлегом разобрался Вершок. За шесть серебряных монет, небольшая группа торговцев пустила нас к огню. Пять повозок, принадлежащих трём купцам из Свободных Земель, стояли аккуратным полукругом в одном из "карманов". У огня сидели сами хозяева транспорта, и трое из шести нанятых ими охранников, остальные же несли караул у телег. С разговорами к нам никто не лез, что мне и моим спутникам было только на руку. После ужина Кайс распределил порядок дежурств, завалился на подстилку и мгновенно уснул.

Я помнил рассказ Вершка о том, что может произойти в Ущелье, и всё своё дежурство ни на секунду не сомкнул глаз. Всматривался в каждый шаг, каждое движение гостеприимных хозяев повозок и их охраны и, в случае, если они приближались к костру, был готов поднять тревогу. Но, к счастью, мои опасения оказались ложными.

Утро. Подъём. Завтрак, который к моему пробуждению уже был готов, и снова дорога. Всё то же самое, за исключением того, что в Ущелье стало ещё свободнее.

— О чём торговцы шептались? — спросил Кайс Вершка.

— Дети Красного Барона опять власть делят. Дорога под Редбургом перекрыта, и с Долгого тракта всех направляют в обход, через Мясной Двор.

— Плохо, — сказал на это Крысолов. — Не хотел я там идти.

— Да ладно тебе. Пройдем мимо, Мясник и не узнает, что мы там были, — словно пытаясь его утешить, произнёс Зиган.

— Меня там каждая шавка в лицо знает, — не успокаивался Кайс. — А прятать лица в Красноземье запрещено.

— Почему? — удивился я, и уже приготовился выслушать интересную историю.

— Потому, — получил я исчерпывающий ответ, который был словно командой к началу затяжной молчаливой паузе.

Середину Ущелья я узнал без подсказок. Поперёк дороги текла бурная, шумящая река. Водные потоки появлялись из нерукотворной сводчатой пещеры, протекали по глубокому желобу, и исчезали в схожей пещере на другой стороне Ущелья. Мы прошли по массивному каменному мосту, выстроенному для переправы через водную преграду, после чего сразу направились к берегу. Кайс уселся на самый край, свесил ноги вниз, и начал копаться в своей сумке. В его руке оказалась пластина из неизвестного мне материала, размером в половину современного смартфона. Скорее всего, это был камень, с ровно обработанными краями. С одной стороны он был светлый, почти белый, а с другой глянцево-чёрный. В свободную руку Кайс взял кинжал, и кончиком лезвия принялся наносить царапины на обеих сторонах пластины.

— Смотри не перепутай, — с усмешкой в голосе предостерёг Зиган Крысолова.

— Я могу только имя перепутать, — последовал незамедлительный ответ Кайса, в интонации которого присутствовали нотки сарказма. — Хочешь, я твоё нацарапаю. Уверен, что Мзар даже не станет разбираться в причинах появления этой надписи.

Маг мгновенно признал своё словесное поражение, отвернулся и замолчал, а я продолжил наблюдать за действиями Крысолова. Закончив выводить имена на обеих сторонах камня, Кайс что-то прошептал и бросил его в воду. Небольшой, почти неслышный всплеск, и двуцветная пластина пошла ко дну.

— Не предавай, и будешь жить вечно, — произнёс Крысолов, поднимаясь на ноги.

— Вечно, — повторил Вершок лишь последнее слово, сказанного Кайсом лозунга.

И снова в путь, который в каждую секунду мог оказаться "последним". С неутешающей периодичностью, сверху, на края дороги падали камни разного размера. От грохота, что получался в результате этого, по Ущелью прокатывалась пугающее меня эхо.

Уже несколько часов, высматривая потенциальную опасность, я шел, задрав кверху голову, ничего не замечая перед собой.

— Если тебе суждено погибнуть от камня с неба, то он обязательно упадёт на твою голову, — сказал Кайс, видимо попытавшись, тем самым, успокоить меня. — А если нет, то ты и во время лавины выживешь.

Да уж, Миры разные, а поверья одинаковые. Но его слова и народные мудрости, пришедшие на ум, которые гласили: "Что сгорит, то не сгниёт", "Чему быть, того не миновать" — слабо успокаивали меня. Но, опустить голову мне всё же пришлось, и сделал я это из-за боли в шее, которая начала переходить в онемение.

"Да и бес с вами!" — подумал я, и перестал высматривать своих "потенциальных убийц".

К вечеру, который в Ущелье начинался очень рано, мы снова прибились к чужому костру. На этот раз совершенно бесплатно. Трое вооружённых мужиков разного возраста сидели возле костра и мирно беседовали о своих житейских делах. Ещё двое остались на ночь в повозке, на которой они ехали или же сопровождали. Она осталась стоять на середине дороги, во избежание всё той же угрозы сверху. Приняли они нас без раздумий, и каких либо совещаний. "Да, конечно" — сказал рыжебородый здоровяк, и жестом пригласил нас к огню. Его товарищи вежливо сдвинулись, освободив место для гостей, после чего продолжили свои разговоры.

— Олаз, Вершок, я, — распределил Кайс порядок дежурств. — Всё, отбой.

Примерно через час дежурства, мне задали первый вопрос, отвечать на который я не стал.

— Куда путь держите? — спросил меня самый молодой из их компании, при этом подозрительно подмигнув рыжему.

— Ы-аыы, — протяжно промычал я, нарочито выдвигая вперёд нижнюю челюсть.

— Понятно с тобой, — разочаровано махнул он рукой в мою сторону. — Калека.

— Ы-ы-ы, — замотал я головой, подтверждая его догадки.

— Сдается мне, братья, что дурит он нас, — произнёс третий мужик — рослый, длиннорукий, с хищными чертами лица. — Немало я знавал немых калек, и все они по-иному бормотали.

— Хочешь сказать, что мой друг трепло? — неожиданно раздался голос Кайса, который уже стоял во весь рост за моей спиной.

— Именно это я и хочу сказать, — получил он ответ.

— Мы к вам с добром отнеслись — приняли, обогрели и даже плату не потребовали, а этот сын шлюхи калекой прикинулся, и с нами разговаривать не захотел! — взревел рыжий.

— Не реви, как хряк перед забоем, — ответил Крысолов. — А Олаз и правда, немой.

— А это мы сейчас проверим, — быстро, почти скороговоркой выдал рыжий, и швырнул мне в лицо горящую хворостину.

Я выставил перед собой руки, но это не очень мне помогло. Нет, этот огненный факел я, конечно же, отбил, но множество искр устремились мне в голову. Если те искры, что попали на лицо, я совсем не почувствовал, то другие, что залетели в рукава и за ворот одежды, начали сильно жечь кожу.

— Сука! — заорал я, вскочил на ноги и начал хлопать себя, пытаясь тем самым затушить искры под одеждой.

— За свои лживые языки вы заплатите кровью, — прорычал "рыжий".

— Или золотом, — добавил другой, незнакомый голос, что прозвучал из темноты.

Те двое, что охраняли повозку, вышли на свет, и присоединились к своим друзьям.

— Своего Олаза, золото, серебро, медь, оружие, обувь, плащи, сумки — оставляйте всё, что я назвал тут, а сами проваливайте. Иначе мы заберём это силой, — добавил хищнолицый, своими словами вызвав довольные улыбки на лицах друзей.

Рука Вершка легла на моё плечо и потянула назад — подальше от костра. После этого Зиган двинулся вперёд, но Кайс остановил его.

— Не надо, — произнёс он. — Я сам.

Громкий хохот пятерых мужчин содрогнул Ущелье, от чего вниз повалились мелкие камешки. Одним движением Крысолов скинул плащ, и ловко обнажил оружие. В моих глазах он казался лёгкой добычей для противников. Ещё бы: стоит спокойно, опустив руки, а кончик лезвия меча, и вовсе, немного касается каменного пола. Рука потянулась к палашу, а сам я попытался шагнуть к Кайсу, чтобы хоть как-то помочь, но Зиган снова потянул меня назад. Я обернулся, взглянул на него, но на лице мага увидел лишь абсолютное, заражающее своей уверенностью спокойствие.

— Смотри и наслаждайся, — шепнул он, и кивнул в сторону Кайса.

Первым в атаку бросился "молодой". В одно движение он перескочил через костёр, и уже был готов обрушить на голову Крысолова свой меч, что был занесён у него над головой. Мгновенный переход Кайса из статики в динамику поразил меня, ведь таких скоростей я не видел даже на тренировках по боксу. Увлекая за собой оружие, его рука взметнулась вверх. Лезвие меча глубоко рассекло молодому брюхо от самого паха до грудной клетки, перерубив заодно и несколько рёбер. Тело умершего в прыжке парня неуклюже заваливалось на пол, а Кайс уже успел сместиться влево, и атаковать следующего — рыжебородого. Единственное, что успел сделать рыжий — выпучить глаза от неожиданности. Так он и принял смерть. Диагональный удар, и половина черепа второго противника Крысолова отлетела к костру, брызнув на угли кровью.

Хищнолицый отпрыгнул назад, чем ненадолго отсрочил свою смерть. Своим манёвром он передал право умереть тому, кто первым заговорил о нашем золоте. Этот человек, совместно с тем, что был второй в охранении повозки, попытались одновременно напасть на Кайса. Выпад одного, рубящий удар второго… но, оба удара Крысолов ловко отвёл от себя, используя для этого меч и кинжал. Он так удачно выполнил эти блоки, что оба противника оказались в неудобных позициях — лицом друг к другу. Колющий удар — кинжал глубоко вонзается в горло одного. Небольшой замах, удар, и лезвие меча перерубает шейные позвонки другого. Тут же, плавно, словно поток воды, Кайс смещается в сторону, перенося вес на левую ногу — меч хищнолицого рассекает воздух в том месте, где он только что был. Шаг назад, и две новые попытки противника дотянуться до Крысолова заканчиваются ничем. Третий удар Кайс отвёл в сторону и, как только меч соперника перестал быть преградой, провёл зрелищную в своей кровавой красе контратаку. Два коротких удара кинжалом в живот, причём после второго он не вытащил лезвие из брюха жертвы, а дёрнул его вверх. Вспоротый живот заставил хищнолицого взреветь от боли. Его руки выпустили меч, и потянулись к ужасной, кровоточащей ране, из которой уже начало вываливаться содержимое утробы. Кайс бросил кинжал, и схватился двумя руками за рукоять меча. Разворот на месте позволил Крысолову увеличить силу удара, которым он снёс голову с плеч противника. Не останавливая движения своего оружия, Кайс повторил оборот, и обрушил меч сверху вниз, как раз в то место, где только что находилась голова. Лезвие вошло в плоть, словно раскалённый нож в масло, располовинив тушу до нижнего ребра. То, что совсем недавно было полноценным человеком, всё ещё стояло но ногах. Словно лепесток адского цветка, правая часть туловища медленно отогнулась в сторону, показав нам ровный, залитый струящейся кровью срез. Уродливое творение Крысолова пошатнулось, завалилось на бок, и окончательно замерло.

"Фаталити" — вспомнилось мне слово из одной очень кровавой игры. Хотя, в какое сравнение могут идти пляски рисованных персонажей с реальным расчленением человека?!!!

— Собирай вещи, и несите их в повозку, — приказал Кайс, а сам обтёр меч, и сунул его в ножны. После этого он подошёл к каждому из поверженных соперников, и добил их кинжалом.

На этот раз он не стал проверять их карманы. Быстро скидали сумки в телегу, запрыгнули в неё сами, и Вершок направил лошадь на восток. Мы с Кайсом сидели друг напротив друга. Сидели и молчали. Серый тент, натянутый на каркас из гнутых веток, для крепости перевязанных между собой тонкими прожилинами, укрывал нас от только что начавшегося дождя.

— Что не так? — спросил он меня.

— Чем больше я вас узнаю, тем больше понимаю, что ничего о вас не знаю, — замысловато, и как-то стихотворно ответил я. — Алкаш создаёт огненные стены, запускает в людей облака тьмы и светится голубым светом…

— Они не люди, — перебил меня Вершок, который специально обернулся для того, чтобы сказать это. — Они нелюди.

— Не важно, — продолжил я. — Ты знаешь всё и обо всём, и можешь рассказывать истории этих стран, земель, городов бесконечно долго. Знаешь каждую тропку, каждый закоулок, расщелину… а ещё ты можешь сражаться один против пяти. Победить их, и при этом на тебе не будет ни одной царапины. Так вот, к чему я это: кто вы такие?

— Я уже отвечал на этот вопрос, — спокойно произнёс Кайс. — А, что касается наших умений — так, где мы должны были их продемонстрировать ранее? Для этого просто не было подходящего случая, вот и всё. А эти, — Крысолов показал рукой в ту сторону, где у костра остались лежать пять трупов. — Они не воины, а разбойники. При этом очень глупые и самоуверенные.

Услышав это, Вершок тихонько засмеялся, после чего послышался лёгкий стеклянный звон, звук откупоривания бутылки и громкие, жадные глотки.

— Если они разбойники, то почему мы убегаем? — задал я вопрос.

— Мы никому, ничего не сможем доказать, а болтаться в петле из-за праведной, но незаконной смерти этих ублюдков я не желаю, — пояснил Крысолов.

— На улице ночь, и нас никто не видел… — начал было я, но был прерван Кайсом.

— Обязательно найдутся те, кто видел, как мы подходили или сидели вместе с ними. Они всё расскажут страже, которая с удовольствием вздёрнет нас. И, не будь ты знатных кровей, ты не сможешь откупиться за такое деяние.

— И что нам делать? Мы же всё равно должны будем идти через ворота. Или что, есть ещё какая-нибудь тайная тропа? — шутливо поинтересовался я.

— В очереди на выход из Ущелья мы должны быть намного раньше, чем те, кто мог нас видеть. Поэтому нам придётся забыть про отдых.

— А далеко отсюда до ворот?

— На рассвете они должны предстать нашему взору.

Когда в Ущелье пришло утро, я осмотрел повозку изнутри. Там абсолютно ничего не было. Пусто! Лишь засохшие бурые пятна на дощатом полу. Почему она пустая, мне было не понятно до того момента, как я задал этот вопрос своим спутникам. Оказывается, пустая повозка нужна для одной из схем, по которой действуют некоторые местные банды разбойников. Они заезжают в Ущелье на пустой повозке, и катаются туда-сюда до тех пор, пока им не попадутся те, кого можно убить или ограбить или же, как в нашем случае, добыча сама не придёт им в руки. Если это пешие путники, то их тела отвозятся на середину, и сбрасываются в реку, а сильный поток уносит трупы в недра гор. С небольшими обозами, одинокими или скупыми торговцами, что пожалели монет на достойную охрану, грабители действуют почти так же. Пока одни вывозят тела, другие изучают груз, после чего спокойно проезжают через ворота, не опасаясь никаких проверок на знание содержимого повозок. Есть, конечно же, случаи поимки стражей таковых банд, но это не останавливает других, и не делает Ущелье более безопасным местом.

Желающих покинуть Ущелье и поскорее продолжить свой путь, было довольно много. Именно поэтому мы около часа простояли в очереди к вратам. Ещё на подъезде сюда Кайс сменил Вершка на месте возничего. Когда настал наш черёд, градус напряжения в тентованной повозке достиг своего максимума. Было заметно, что мои спутники заметно нервничают, а Зигана даже немного потряхивало. Хотя, скорее всего, это было обычное похмелье.

Десять медяков, несколько ничего не значащих фраз, которыми Кайс перебросился с одним из стражников, и мы успешно проехали по длинной подворотне восточных ворот. Когда выход из Ущелья остался позади, в паре сотен метров, с лиц моих проводников спало напряжение. Вершок вытащил из за пазухи початую бутылку пойла, отхлебнул и торжественно произнёс:

— Добро пожаловать в Трагард!