Еретик.

15. Лестница ведущая к тайнам

— Найди чем подпереть дверь! — выкрикнул Кайс, с трудом удерживая ветхие двери от напора своры разъярённых псов.

Тут-то мне и пришлось пересилить свой страх, чтобы в одиночку отправиться в путешествие по коридорам дворца. По первому из них я пробежал около сотни метров, но он был пусть. Абсолютно пуст. Чистый коридор, словно его только что вымел дворник, и частые, узкие зарешёченные окна вдоль правой стены. Так ничего и не отыскав, я решил вернуться.

— Там ничего! — крикнул я Крысолову, в ответ на его немой вопрос.

— Стой! — остановил он меня, когда я уже собирался вбежать в следующий коридор. — Нет времени. Я не могу их больше сдерживать.

Расколотая надвое, нижняя узорчатая филёнка левой створки ходила ходуном. Под натиском монстров, тещина то и дело превращалась в приличных размеров щель, в которую настырные животные норовили просунуть пасть.

— Возьми мой кинжал, сунь его лезвием между дверью и полом, и хорошенько забей ногой. Только сделай это так, чтобы гарда упиралась в обе двери, — с разочарованием в голосе от неминуемой потери орудия, приказал Кайс. — Потом беги. Быстро беги.

— А ты?

— Я попробую отпустить двери и, если всё будет хорошо, догоню тебя.

— А если будет развилка или поворот? — спросил я, в точности выполнив приказ Крысолова.

— Держись правой стороны, — дал он совет как нам не разбрестись в стороны, и пнул пяткой по навершию кинжала, который я заколотил под дверь. — Нормально. Беги Костя, беги.

Я бежал по тому же коридору, что исследовал несколько минут назад. Бежал быстро, как только мог. Минута, две, три… Да вашу же мать! Неужели у него нет конца?! Сколько я пробежал? Километр? Разве могут быть такие длинные коридоры? Может быть, я стою на месте, как тогда, когда Вершок пихнул меня за "черту"? Да нет, окна же сменяют друг друга, да и пейзаж за ними меняется. А вот и первый поворот, но он влево. Нет, мне туда не надо!

Метров через сто мне пришлось резко остановиться. Сопровождаемые звуками скрежета металла, навстречу мне, выставив перед собой длинные копья, шли люди в ржавых, измятых доспехах. В отличие от полностью закованных в сталь тел, головы воинов были свободны от брони, но именно этого я устрашился больше, чем направленного на меня оружия. Их длинные, но очень редкие, седые волосы свисали до плеч. Черепа людей, хотя, какие они к чёрту люди!!! — плотно обтягивала мертвецки серая, местами почерневшая кожа. Оскалившие из-за отсутствия губ, жёлтые, кривые зубы, и зияющие тьмой, пустые глазницы воинов — всё это заставило меня кардинально перекроить наш с Кайсом план, и повернуть назад.

Спасительное ответвление уже метров через двадцать погрузило меня во мрак. Я нащупал руками стену и, стараясь передвигать ноги как можно быстрее, продолжил бегство. Спустя какое-то время мне вновь пришлось бежать. Произошло это потому, что за своей спиной я начал слышать звуки погони. Нет, это не был скрип ржавых лат, это было шлёпанье мокрых собачьих лап по каменному полу. Я нёсся в темноте, быстро перебирая рукой по стене.

"Только бы ничего не валялось под ногами" — мысленно повторял я слова, словно какую-то молитву, которая непременно помогает беглецам во тьме. Но, то ли я плохо "молился", то ли "боги чистых полов" не желали мне помогать, и я на всём ходу запнулся о каменный выступ. Странное, быстрое падение на наклонную, ребристую поверхность, и дикая боль от удара лица о камни.

Кровь из рассечённой брови залила левый глаз, в котором до сих пор неистовых хороводом кружилась радужная россыпь сияющих звёздочек. Тупая, но сильная боль в переносице, которая отдавалась диким зудом в кончик носа, ушибленное плечо и колено — вот собственно и все последствия этой неожиданной встречи.

— Твою мать, — прорычал я, чувствуя, что кровь течёт и из носа. — Ебучие ступеньки.

Ступени? Да! Это были именно они. Довольно крутой подъём по истёртым ногами бывших хозяев ступеням лёгким изгибом забирал влево. Словно животное, я начал подъём на четырёх конечностях. Двигался как можно быстрее, и уже спустя пару минут смог пересилить себя, и поднялся на ноги. Но, как только я это сделал, снизу раздался собачье рычание, а затем в мою ногу вцепились клыки. Взвизгнув от испуга, я снова завалился на ступени, и попытался выдернуть ногу из пасти пса, но из этого ничего не вышло. Псина лишь сильнее стиснула челюсти, и принялась мотать головой в разные стороны.

— Да отстань ты от меня! — заорал я, и ударил пса каблуком свободной ноги по морде.

Собака взвизгнула, на секунду освободив ногу из клыкастого капкана, а затем вновь вцепилась в меня. Я повторил удар, потом ещё и ещё, но на этот раз все мои попытки были тщетны. Каблук либо пролетал мимо морды животного, либо попадал по ней вскользь не причиняя боли.

— А-А-А!!! — взревел я, когда клык твари всё-таки прогрыз толстую кожу сапога, и впился мне в плоть. Рука сама, словно рефлекторно потянулась к эфесу палаша. Овальная, немного изогнутая рукоять удобно легла в руке, и я первый раз использовал своё оружие по назначению. — На, сука, получи!

Я и при свете не дал бы гарантии того, что попаду себе по ноге, а по голове псины, поэтому направил лезвие чуть дальше от стопы. Острое лезвие вонзилось в тело собаки, от чего та взвизгнула, выпустила мою ногу и, жалобно скуля, покатилась вниз по ступеням. Я же вскочил на ноги и изо всех сил побежал вверх, снова заставляя себя позабыть об осторожности. Виной тому было многоголосое рычание, что нарастало снизу, и заглушало собой визг раненного пса.

Мрак медленно сменялся серостью, сквозь которую стали видны очертания ступеней, швов кладки и каменных блоков. "Ну, наконец-то" — мысленно воскликнул я, и зачем-то обернулся назад. Десятки пар желтушных глаз четвероногих монстров мелькали во тьме позади меня. Они приближались столь быстро, что вся моя надежда на спасение грозила превратиться в обречённость, что сковывает ноги кандалами безразличия. Именно в этот момент я и врезался в прикрытую дверь, которая, к моему удивлению, очень легко распахнулась. От неожиданного столкновения я завалился на пол, но тут же вскочил, словно ошпаренный кипятком, схватил дверь, и резко захлопнул её.

Дыхание постепенно приходило в норму, но я продолжал жадно глотать воздух. Спиной я удерживал дверь, чувствуя, как в неё скребутся кровожадные псы.

— Суки. Твари. Кайс. Сожрали, — произносил я отдельные слова на выдохах.

— Олаз! Открой! — услышал я голос Крысолова из-за двери, оттуда, где его быть просто не могло!

— Тебя нет! — крикнул я в ответ, и начал шарить рукой по полотну в районе блестящего металлического кольца, служившего дверной ручкой. Сантиметрах в десяти выше него оказалась кованая пластина толстого металла — засов. Одно движение, и дверь надёжно заперта.

— Открой! — раздался жалобный крик Кайса. — Пожалуйста! Они же сожрут меня!

— Тебя нет там! — повторил я ответ, и уставился на блестящее дверное кольцо.

Мой мозг быстро осознал противоестественность увиденного, и выдал заключение — этой вещью пользуются и по сей день! Я медленно обернулся — никого нет, но это не означало ровным счётом ничего. То место, где я оказался, было ещё одной лестницей, но только в разы больше, чем та, по которой убегал от псов. Площадка, размером пять на пять метров, была частью огромной лестницы, выстроенной по принципу "колодца". Пустая середина, внизу которой расположился круглый внутренний двор, диаметром не менее полусотни метров, с которого и начинался подъём. Так же, на огороженную метровыми перилами от "колодца", лестницу можно было выйти из десятков, а возможно и сотен дверей, который находились на равных расстояниях друг от друга. Все они выходили на площадки, схожие с той, на которой сейчас стоял я. Большинство дверей, тех, которые я мог видеть, были раскрыты настежь или же были частично прикрыты, что выглядело для меня одинаково пугающе.

Я подошёл к ограждениям, что в этой части дворца были напрочь лишены изящества, перегнулся через них, и взглянул вверх. Витки, витки, и снова витки лестничной спирали — это всё, что мне удалось увидеть с такого угла. Но и этого мне хватило для того, чтобы понять, что если я решу пойти вверх то, как минимум поднимусь на высоту двадцатиэтажного дома. Перевёл взгляд вниз — всё проще и понятнее — до земли не больше трёх десятков метров…

— А это что за херня? — пробормотал я, и принялся всматриваться в рельефный рисунок, что некогда был изображён на полу круглого внутреннего дворика.

По центру располагалось огромное каменное солнце, вместо лучей которого красовались двадцать четыре человеческие руки. Растопыренные пальцы рук дотягивались до стен, а на ладонях были установлены невысокие, цилиндрические подиумы, на каждом из которых восседал безногий, восьмирукий человек.

— Герб Цедриков, — прошептал я.

— Он сожрёт тебя! — выкрикнул голос Кайса из-за запертой двери, после чего "восьмирукие" ожили, и вытянули шеи вверх. — Герб поглотит тебя!

На девятом или десятом витке спиралевидной лестницы я окончательно выдохся. Швырнул сумку на пол, которая к этому времени стала нереально тяжёлой, и упёрся руками в ограждения. Внизу, витков на пять-шесть ниже меня, ловко перебирая руками-лапами, ползла вереница гербовых монстров.

— Уроды, блять, — выругался я в адрес преследователей. — Рукожопые, шустрые уроды.

Я дал им ещё два витка форы, после чего закинул сумку на плечо, и побежал вверх по ступеням. На бегу мою голову посетила довольно запоздалая мысль: "а какого хуя я тащу на себе лишний груз?!!!" Не сбавляя темп, я расстегнул сумку и нащупал в ней котелок, который тут же, с грохотом полетел по ступеням вниз. Затем полетели свёртки с продуктами, большую часть запасов которых мои спутники заставили носить именно меня. Жалко, конечно, но лучше голодный и живой, чем дохлый, но с полными закромами. Порылся ещё — осталось одно тряпьё, которое почти ничего не вешало. Бежать стало легче, но через пару витков я снова начал задумываться об избавлении от лишнего груза.

"Меч или как его там — палаш? Может его выбросить? Один хрен я не умею им пользоваться" — мелькнула мысль, внушаемая мозгу усталым телом, а тот мгновенно ответил воспоминанием, о недавнем случае с кусачей псиной. — "Нет, не брошу!"

Второй десяток витков дался намного тяжелее первого. Я остановился на одной из площадок, и рухнул на четыре конечности. Минуту я жадно глотал воздух, а потом всё же пересилил себя, и подполз к ограждению. Чуть приподнялся и взглянул на преследователей. Виток! Всего один виток разделял меня от восьмируких тварей и, судя по их скорости, времени у меня оставалось не больше пары минут. Всё так же, на карачках, я подполз к двери, что выходила на лестничную площадку, схватил за покрытое ржавым налётом кольцо, и потянул на себя. Скрипнув, дверь немного подалась вперёд, и замерла. Я дёрнул ещё, и этим отвоевал дополнительные пару сантиметров для прохода. После пяти попыток я смог протиснуться внутрь, после чего в несколько рывков закрыл за собой скрипучую дверь. Попытался найти задвижку или хоть что-нибудь, что запирало бы дверь изнутри, но ничего подобного тут не было. Бегло осмотрел помещение: погружённая в полумрак узкая, но длинная комната. Вдоль обеих стен, от двери до окна, покрытые толстым слоем пыли и паутины, массивные стеллажи, забитые книгами и свитками. Ближе к окну стол, совмещённый с лавкой, как в школах советских времён. На столе толстая восковая свеча, всё так же покрытая толстым слоем пыли, и какая-то неглубокая миска. Вот и всё скудное убранство, что предстало предо мной.

Шлёпающие звуки десятков ладоней о каменный пол, заставили меня замереть, и со страхом уставиться на незапертую дверь. Сначала мне показалось, что монстры собираются в кучу, для того чтобы разом ворваться в помещение, но я ошибся. Они шли мимо. Мимо! Я радовался. Нет. Я ликовал от одной только мысли, что я спасся!

Звуки шагов постепенно стихли, если вообще, то переставление по земле восьми рук можно назвать "шагами". Я не спешил выходить, нужно было немного подождать, чтобы монстры ушли подальше. Прошёл мимо книжных полок, попытался прочесть название хотя бы одной, но у меня ничего не вышло. И не потому, что буквы на переплётах книг были мне незнакомы, а потому, что они были скрыты пылью и паутиной. Да и свет. Разве можно что-нибудь прочесть при таком освещении?

В тот момент, когда я приблизился к столу, свеча, что стояла на нём, внезапно вспыхнула, и к потолку потянулся тонкий дымок от сгоревшей паутинки. Ровный огонёк пламени осветил столешницу, на которой под толстым слоем пыли лежал ровный лист бумаги. От неожиданности я вздрогнул, и чуть не вскрикнул, но всё же смог сдержаться. Я уставился на свечу, и медленно попятился назад, пока не упёрся спиной в стену рядом с окном. Свет постепенно становился ярче и ярче, а я всё смотрел на пламя. Смотрел, пока оно не стало нестерпимым, а когда закрыл глаза, то услышал голоса:

— Апарийя, готов ли мой подарок, что я заказывал к юбилею коронации императора?

— Разумеется, господин Ханлаз. Я уложился в указанные сроки.

— Так где же она, где? Показывай скорее, — с радостью в голосе поторапливал Ханлаз Апарийю.

Кто эти люди? Почему я слышу их голоса? Почему они не видят меня, а если видят, то почему не обращают внимания, и не хотят убить, как это делает всё, что существует в этом замке? Я медленно убрал руки от лица. За столом, который уже не был покрыт слоем пыли, сидел человек, облачённый в серые монашеские одеяния. Его старческое лицо, покрытое глубокими морщинами, заросшее густой, белой бородой и усами, можно было с уверенностью назвать добрым, если бы не глаза. Жёлтые, светящиеся яростью зрачки, наполненные злобой ко всему живому. Они как две капли воды походили на глаза псов, которые чуть было, не догнали меня на тёмной лестнице.

— Так-так-так, — припеваючи произнёс монах. — Где она у нас. Ах, да, вот же она.

Он поднялся, подошёл к книжному стеллажу, и достал с него увесистую книгу, обтянутую чёрной кожей, с переплетом расшитым золотом. На её лицевой стороне, так же, золотом красовался герб Цедриков, под которым я прочёл название: "Великорождённые сыны и дочери императорского рода. От Агинса Основателя до скончания времен". Апарийя положил книгу на свой стол, и расплылся в вопрошающей улыбке.

"Странно, что я прочёл их" — подумалось мне, и тут же вспомнились слова Кайса, когда он говорил о том, что я вряд ли пойму письмена, написанные на старотрагардском.

— Угодил ли я господину? — поинтересовался монах.

Ханлаз, до этого стоявший в тени у входной двери кабинета Апарийи, сделал несколько шагов вперёд, и оказался у края стола. Он дотронулся руками до обложки, нежно поглаживая её, после чего открыл книгу, и быстро пролистал.

— Отличная работа, мой друг, — высказал он восхищения в адрес монаха. — Я очень доволен. Надеюсь, что и императору она понравится.

Внезапно для меня, из-за спины Ханлаза появилась вторая, нижняя пара рук! Он взял ими книгу, и прижал к себе. Верхние же руки он положил на плечи Апарийи.

— Да, ну нахуй, — непроизвольно вырвались слова из моего рта, при виде четырёхрукого человека.

— Он здесь, — прошипел монах, развернулся в мою сторону, и принялся буровить меня желтушными глазами.

— Это хорошо, — ответил Ханлаз, и положил книгу на стол.

Огонёк свечи задрожал, а вместе с этим, Апарийя начал быстро уменьшаться в размерах. Несколько секунд, и его серые одежды упали на пол, полностью скрыв от меня то, во что он превратился. Непонятно откуда взявшийся порыв ветра, и пламя свечи погасло. Их уже не было. Не было монаха Апарийи, не было четырехрукого Ханлаза. Вместо них, в метре от меня стояла окровавленная псина с жёлтыми глазами, а между входной дверью и столом стоял восьмирукий, человекоподобный урод, чьё тело покрывали редкие кудри серых волос.

Пёс бросился на меня, пытаясь схватить за руку. Я инстинктивно дёрнулся в сторону, и его клыки вцепились в сумку, что висела у меня на плече.

— У-У-У-А-А-А — гортанно взвыл многорукий монстр, и бросился на меня.

Я попытался увернуться и от второго врага, чтобы избежать его захвата, но против такого множества рук мой манёвр был бесполезен. Несколько крепких конечностей вцепились в мои плечи, одежду и шею, после чего монстр продолжил движение вперед. Я начал заваливаться назад, выдавил спиной стекло из окна, из которого и вывалился, увлекая за собой восьмирукого вместе с вцепившейся в сумку псину.

Наш полёт был недолгим. За пол-оборота, которые мы сделали в воздухе, и я оказался сверху восьмирукого. В этот момент мы и приземлились на спину огромной каменной статуи. Как я рассмотрел позже животное, запечатлённое в камне — это был крылатый волк или собака, с остроконечными, стоячими ушами, и с неестественно широкой пастью, застывшей в хищном оскале. Каменные животные, с распростёртыми в стороны крыльями, словно готовились к прыжку — их задние лапы были сильно вытянуты назад, а передние поджаты к груди. Все они располагались по кругу огромной башни, на высоте более ста метров от поверхности земли, и соединялись между собой широким, но немного покатым карнизом.

Как случилось, что мой локоть за время падения оказался на шее восьмирукого — я так и не понял, но именно это сыграло решающую роль в нашей схватке. Он упал своей спиной на спину статуи, а я, соответственно сверху на него, раздавив локтём его глотку. Сумка, что болталась у меня на плече, в момент падения отлетела в сторону. Вместе с ней от меня отскочила и желтоглазая псина, которая не удержалась на покатом краю спины статуи и, благополучно для меня, с визгом улетела вниз…

Сколько мы пролетели метров, прежде чем приземлиться? Пять, семь? Не важно. Важно лишь то, что я всё ещё был жив, хоть и хорошенько ушибся при падении. Несмотря на боль в теле, мне всё же повезло, чего нельзя было сказать о восьмируком. Он лежал и хрипел, выпуская изо рта пузыри кровавой пены. Из-под его затылка растекалась кровавая лужица, а раскинутые в стороны четыре пары рук судорожно подёргивались. Когда боль в теле стихла, я пересилил себя, и скинул уродливое тело вниз. Зачем? Не знаю, но тогда мне показалось, что я должен был так сделать. После этого наступил момент принятия решения относительно дальнейших действий. Остаться тут, на спине статуи, конечно же можно, но долго ли я просижу здесь, вжавшись в холодный камень? Час? Десять? Сутки? Возможно, но этого будет мало для того, чтобы монстры покинули дворец. Для этого нужны другие временные мерила — века, тысячелетия, бесконечность… а возможно, чуточку дольше.

Когда порывы ветра утихали, я медленно шёл по карнизу в поисках низкорасположенного окна, через которое можно было бы вернуться внутрь башни. Вниз я старался не смотреть, но голова сама предательски опускалась, и взгляд ловил земные ориентиры. Они казались ничтожно малыми, от чего ноги начинали дрожать и подкашиваться. В те моменты я закрывал глаза, вжимался спиной в стену и медленно считал до десяти. Так я обошёл башню по кругу, но самый удобный способ вернуться, что я нашёл — окно в трёх метрах выше карниза. Оно находилось ровно напротив одной из статуи крылатого волка, расположенного диагонально той, что спасла меня от затяжного падения. Но три метра — это всё равно много.

Превозмогая страх, я дополз до головы статуи, и с помощью эфеса палаша отколол от неё кончики ушей. Так я получил снаряды для битья оконного стекла. Пара прицельных бросков, и первый этап завершён, хотя острые осколки всё ещё остались торчать из нижней части рамы. Но, уж лучше так, чем бить стекло в прыжке руками. После этого я обследовал швы кладки. Попытался зацепиться за них пальцами, но у меня ничего не вышло. Долбанные строители подогнали края каменных блоков так тщательно, что в большинство из них не пролезло бы даже лезвие кинжала. Стоп! А это идея! Вынул палаш из ножен, и начал мастить его лезвие в швы. Вроде получается. Несколько десятков минут я выковыривал палашом строительный раствор из шва, после чего лезвие вошло внутрь на треть. Таким образом я соорудил себе шаткую ступеньку на уровне полуметра выше карниза.

Чем дальше я продвигался в осуществлении своего плана, тем опаснее он становился:

Свернуть плащ и забросить его в окно — выполнено.

Обмотать ладони тканью, заготовленной заранее из рукавов рубахи — выполнено.

Собраться с духом, и влезть на ступеньку-лезвие — страшно, сука, но выполнено.

Обделаться в штаны — выполнено с успехом.

Вытянул руки вверх и примерился, на какую высоту мне нужно выпрыгнуть, чтобы ухватиться за раму. Получается сантиметров тридцать. Глубокий вдох, выдох, чуть пригинаю ноги и прыгаю… Есть контакт — зацепился! Теперь будет проще. Подтягивание, выход на одну руку, потом на другую, нагибаюсь вперёд, переваливаюсь и вползаю внутрь. Только там, лёжа на холодном каменном полу, я понял, что именно мне удалось только что сделать! Я, как какой-то супергеройский человек-паук влез в окно с покатого карниза, и всё это на высоте больше ста метров!!! Руки немного потряхивало от напряжения, но теперь это была уже приятная дрожь победителя.

— Да, суки, я сделал вас, — радостно, но тихо заявил я в полумрак огромного помещения, заставленного рядами книжных стеллажей.

До наступления темноты я искал хоть что-то похожее на дверь, сквозь которую я смог бы выйти на лестницу, но так ничего и не нашёл. Внутренняя стена представляла собой сплошную каменную кладку, без какого-либо намёка на выход. Я нашёл ступенчатую лестницу в правой части помещения библиотеки, которая вывела меня на верхний этаж, но и там не было никаких дверей. В дальнем углу, у внутренней стены отыскалась ещё одна лестница, но на третьем этаже я не нашёл ничего нового — ряды стеллажей, книги, свёртки, пыль, паутина.

— Так не бывает, — пытался я утешить сам себя. — Как-то же сюда всё это занесли. Не через окна же это сделали.

Отчаявшись найти выход, я уселся на полу третьего этажа, в дальнем от лестницы углу. В нескольких метрах от меня, у окна стоял большой стол, на котором я заметил несколько свечей, бережно укрытых белой, полупрозрачной скатертью из паутины. С ближайшей полки я взял полуистлевший от времени свиток и, производя круговые движения, намотал на него паутину укутавшую стол. Наряду со свечами, на столешнице лежали какие-то стеклянные баночки, некоторые из которых напомнили мне чернильницы, ссохшиеся перья, и пара каменных, довольно цилиндров, размером с фломастеры. Я взял их в руки — шершавые.

— Как там эта херня называлась? — попытался я вспомнить название цилиндров. — Огнива, огниво… да хер с ними.

После нескольких безрезультатных попыток, мне всё же удалось поджечь фитиль свечи. От огонька первой я зажёг остальные, и теперь стол и пространство вокруг него были освещены достаточно хорошо.

— Ну, что, товарищ еретик, — обратился я сам к себе. — Раз ты заперт здесь, и у тебя нет пищи телесной, поглощай духовную, и возможно, что именно она станет ключом к выходу отсюда.

Я иронично улыбнулся и направился к ближайшему стеллажу с книгами…