Еретик.

23. Удача ночника

Последующие два дня Кайс плотно общался с Вицериусом, сидя на широкой скамейке возничего. Не скажу, что меня сильно интересовали их разговоры, но и сидеть в одиночестве, в фургоне, я не хотел. Первое, что попросил директор цирка — не называть его старым именем.

— Фердинанд — теперь это моё имя. А Вицериуса поймали и казнили три года назад.

Случилось это аккурат в конце гастрольного тура, когда его труппа возвращалась в Эйнцсшифф. По воле несчастного случая, одна из кованых осей телеги с цирковым реквизитом переломилась, и из потайной полости на дорогу высыпались монеты и золотые украшения. Всё бы ничего, но пришествие случилось на глазах отряда стражников городка Тихий Шамунь. Все тридцать два участника цирка были схвачены и помещены в местную тюрьму и, после трёхдневного разбирательства, казнены.

— Я сам видел, как палач подставку из-под моих ног выбил, — усмехнулся Фердинанд.

— Сколько заплатил за такое представление? — так же, со смехом, спросил его Кайс.

— Забрали всё, что было, плюс через четыре троицы городничему пять сотен золотом и тысячу серебра привёз. Дорого, но это лучше, чем в петле болтаться. Да, и новых артистов дороже было бы искать, набирать, переучивать под себя. А так: сменил себе и людям документы, купил дюжину рекомендательных писем, и вуаля — дядюшка Фердинанд снова в деле.

— Ты что, всех артистов смог выкупить? — удивился Крысолов.

— Две трети только. На остальных денег жалко стало.

— Жмотяра, — усмехнулся Кайс.

— Живой и богатый жмотяра, — поправил его Фердинанд.

После того случая, он перешёл на совершенно иной способ хранения и транспортировки явно награбленного и тайно украденного. Пока артисты работают на сцене, ночники обрабатывают карманы гуляк и дома зажиточных селян или же горожан. Но, добычу они несут не в цирк, а тайно покидают поселение, и прячут её в условленных потайных местах. Затем, спустя несколько дней, а возможно и троиц, совершенно другие люди опорожняют тайники, двигаясь тем же маршрутом, что двигался цирк.

— Так мы со всех сторон чистые, — хвалился Фердинанд своей законопослушностью.

— Много золотишка уже скопил? — поинтересовался Кайс. — На долг мне хватает?

— Побойся богов, — директор бродячего цирка мгновенно побледнел от такого вопроса. — Тысяча фунтов золота — это ж мне королеву обчистить надо.

— А почему бы и нет? — игриво заявил Крысолов. — Или что, не приглашают выступать при дворе?

— Ты же знаешь, что в столице нельзя делать то, чем мы занимаемся. Там Икас.

Когда мы с Кайсом остались наедине, я спросил его о Икасе. О том, как могло случиться, что упоминание имени Икаса встретились сейчас, спустя три сотни лет с момента встречи с Крысоловом. Оказывается, что Икас — это не совсем имя. Ну, то есть имя, но дается оно тому, кто становится королем преступного мира столицы Трагарда. И вообще, поговаривают, что Икас и назначаемые Жанной начальники криминальных сыскарей Эйнцсшиффа, одно лицо.

А ещё, я напомнил Кайсу его вчерашние слова о том, что Вицериус, якобы, ни разу не был пойман, а тут такая история. Крысолов пожал плечами, и ответил:

— Для меня это тоже откровения. Хотя, в свое оправдание скажу, что не видел Вицериуса почти пять лет.

Ну, да ладно об этом. Вас же наверно интересует, как Кайс уговаривал меня на роль соблазнителя купчихи? В том то и дело, что никак! Почти никак. Пару раз он начинал разговор об этом, но я демонстративно перебирался в фургон. Когда, через некоторое время я возвращался, то замечал на лице Крысолова загадочную улыбку, не сулящую мне ничего хорошего. Что бы ты ни задумал, я не поведусь на это. Хрен ты, крысиная морда, лишишь меня "Спасителя"!

Так и прошли два дня. Во время коротких привалов я пытался найти возможность пообщаться с голубоглазой девушкой. Она категорически сторонилась меня, словно получив на это приказ от Фердинанда. Всё, что мне удалось узнать о ней, это то, что её зовут Аврора, ей двадцать один год от роду, и то, что она круглая сирота.

"Настанет время, и мы познакомимся намного ближе" — думал я, с нетерпением ожидая, когда же мы доберёмся до границы с Злозимьем.

Девять дней — именно столько озвучивал Кайс в своих подсчетах, говоря о том, когда мы окажемся там. Что ж, два дня прошло. Ещё семь, и она моя…

Вечером второго дня, что мы путешествовали с цирком, артисты дали представление в пригороде Стоунгарда — главного города Первого После богов. Всё прошло гладко, без каких бы то не было эксцессов. Единственно, что мне не понравилось тогда — мне пришлось работать! Да-да, в тот момент, когда Фердинанд освободил для меня место в цирке, я стал работником сцены. "Эти доски тащи туда", "Эти мешки сюда", Закрепи верёвки там", "Какого беса сидишь?! Иди занавес к противовесам крепи!" — как же эти суки меня задрали тогда!!! В тот вечер я был готов собственноручно перерезать глотку каждому кто участнику цирка! Но ничего, вроде всё сделали, и началось выступление.

Зрители эмоционально рукоплескали, а артисты, откланявшись, скрылись за занавесом. Конец представления, но не для меня. Всю эту трихамудию нужно было ещё разобрать!!! И я снова взялся за ненавистное дело. Нет, конечно, я занимался этим не один, а в компании еще десятка таких же бедолаг, но меня это совсем не утешало. Одновременно с тем, как остаток реквизита был бережно уложен на грузовые телеги, в цирк вернулись и ночники. Имея абсолютно неприметную внешность, эти люди были словно обезличены. Вот встретишь такого, пообщаешься с ним, а спустя минуту после расставания и не вспомнишь, как он выглядит.

В момент, когда один из этих "серых пятен" прошел мимо меня, я почувствовал его волнение, что граничило со страхом. А если быть точнее — на меня словно окутало шлейфом волнительных эмоций, исходящих от него. Но, в этих эмоциях было кое-что ещё. Что-то злое и алчное — то, что сводим с ума, заставляя отказаться от близких тебе людей… Этот человек ловко вскочил на подножку фургончика, распахнул дверь и нырнул внутрь, ну, а я, проводив его взглядом, направился к себе.

Чем-то недовольный Крысолов сидел на месте возничего и нервно топал ногой по доске.

— Чего долго? — рыкнул он на меня.

— Хочешь быстрее — надо было помогать, — ответил я ему любезностью.

— Не огрызайся, — продолжил он рычать, одновременно с этим хлестанув лошадь поводьями.

Утром, когда я проснулся и вылез из фургона, то первым же делом предложил Кайсу сменить его на месте возничего, а он чуть ли не силой загнал меня обратно.

— Сгинь к бесам! — закричал он мне вдогонку. — Помощник хренов!

До обеденного привала я просидел внутри, не понимая, что твориться с Крысоловом. С обеда я повторил попытку общения с Кайсом, но получив партию неприятных слов в свой адрес, вернулся в фургон. Версий было уйма, но до верной я так и додумался. Ясность наступила вечером, и внёс её Фердинанд, который подошёл пригласить нас на ужин к общему костру.

— Не твоё дело, лицедей пузатый! — выкрикнул Крысолов в ответ на вопрос директора о том, что он такой недовольный. — Иди, делами своими занимайся!

Фердинанд покорно развернулся, сделал пару шагов прочь от Кайса, и замер, как вкопанный.

— Найди её, Кайс, — неожиданно произнес главный циркач. — Найди мне эту "крысу".

Лицо Крысолова изобразило недопонимание сказанного, после чего растянулось в широченной улыбке.

— А я-то думаю, какого беса со мной творится, — с облегчением произнес Кайс, поражая меня неожиданной смене настроения. — Да, давно я брожу отшельником в компании одних лишь еретиков, что позабыл, как выглядит "крысиная тревога".

Я немного замешкался, обдумывая и анализируя услышанное, а Крысолов уже распорядился выстроить всех ночников перед ним в ряд.

"Вот с чем связано его повеление — среди нас "крыса"", — подумал я, медленно направляясь к строящимся людям. — "И сейчас я увижу дар великого Крысолова в действии!"

Кто именно тот человек, которого будет искать Кайс, я уже догадался. Но, как я уже говорил: его лицо мне не запомнилось. А что, если сейчас устроить состязание, о котором буду знать только я? Что, если попробовать вычислить вчерашнего человека раньше, чем это сделает Крысолов?

Сорок два человека — именно столько насчитывал гастролирующий цирк дядюшки Фердинанда. Из этих сорока двух, всего одиннадцать ночников, и все они прошлой ночью работали по домам и карманам. Именно с них Кайс и начал поиски Крысы. Ну, а с кого ещё? Не с артистов и разнорабочих же начинать.

Четвёртый слева. Его лицо не выражало никаких эмоций, но от него веяло не просто страхом, от него тянуло ужасом. Нет, это не было чем-то пугающим для меня, это был его страх, его ужас, и он поедал своего хозяина изнутри.

"Ну же, Кайс, быстрее" — мысленно поторапливал я охотника за "крысой". — "Вот он, перед тобой. Ткни в него пальцем. Объяви его предателем, убей, и каждый получит своё. "Крыса" получит смертельное искупление. Ты получишь хвалебную награду, в виде благодарности и признательности, а я получу своё лакомство — светоч!"

Поочередно, Крысолов вставал напротив каждого ночника, пристально вглядываясь тому в глаза. Так он обошёл каждого, и после последнего, одиннадцатого, вернулся к тому — четвертому.

— Он, — кивнул Кайс, указав на парня. — Этот бесит меня так, что я еле сдерживаюсь от того, чтобы не вспороть ему брюхо.

Разворачиваясь на месте, парень рванул с места, попытавшись спастись бегством. Он сделал пару-тройку шагов, после чего его левая нога подкосилась, и беглец рухнул на траву, перепахав её мордой. Он не кричал, хотя ему было больно, чертовски больно.

Причиной его падения был метко брошенный кинжал, который сзади, под колено. Если вы подумали, что оружие метнул Кайс или я, то вы ошибаетесь. Крысолов хоть и ловок, но, видимо, не до такой степени, а я… да, что я? Если бы я и среагировал на такое развитие событий, то уж точно не стал кидать "Спасителя", а если бы и кинул, то точно не попал. Остановил беглеца Фрекон — один из братьев близнецов. Оба, как я думал изначально, обычные артисты, которые оказались бойцами Фердинанда. На сцене, Фрекон и Хашкак вытворяли чудеса с кинжалами. Они метали их друг в друга с таким хладнокровием и точностью, что те вонзались в деревянные щиты за спинами братьев в миллиметрах от их голов. Вот и сейчас Фрекон продемонстрировал точность, прервав бег своего бывшего коллеги по цирковому искусству.

Тем вечером, когда артисты Фердинанда развлекали подвыпивших жителей пригорода Стоунгарда, а ночники чистили их же карманы, из дворца лорда Большой Воды выехал помощник главного казначея Первого После Богов — Яха Бутельсон. В сопровождении двух десятков стражников личной гвардии своего господина, он направлялся в главный монастырь местных Земель — Каменный Яр. Проезжая мимо места народного гуляния, к тому времени уже изрядно подвыпивший Яха, велел остановить карету возле огромной палатки халифатских торговцев, продающих напиток богов — сладостно пьянящую амброзию! В момент, когда Бутельсон вкушал прелести южных виноделов, нанятые на праздник пиротехники, подожгли фитили, давая начало самому зрелищному действу — фейерверку! Кони стражников, подготовленные ко всему, даже к тому, чтобы вклиниваться в строй врага, ощетинившегося копьями, оказались не готовыми к ярким, и очень громким вспышкам в ночном небе. Всадникам удалось удержать лошадей, но на какие-то секунды они упустили из виду карету казначея. Как? Как, сука, Илашу — ночнику Фердинанда, хватило времени, чтобы в этой неразберихи пробраться в карету и выбраться оттуда незамеченным — великая загадка, но то, что он оттуда взял, определило его дальнейшую судьбу, а так же занесло меч возмездия над всем цирком…

Испив вдоволь амброзии, и прихватив с собой пузатую бутыль про запас, Яха вернулся в карету, положил руку на небольшую шкатулку, обтянутую голубым бархатом, и велел продолжить путь.

В послеобеденное время следующего дня, когда Кайс уже отыскал "крысу", и та во всём призналась, Яха прибыл в Каменный Яр. Страдая похмельем, и желая побыстрее закончить важное дело, без нескольких минут помощник главного казначея поставил на стол шкатулку, и двинул её в сторону настоятеля Каменного Яра.

— Снимайте свои заклинания, да поторапливайся, — надменно произнёс Бутельсон, тыча пальцем на шкатулку.

— Вы, верно, шутите? — спокойным голосом, спросил Цидон Карающая Длань — настоятель Каменного Яра, а по совместительству и главный инквизитор Земель Первого После Богов.

— Какие шутки могут быть, — возмутился Яха, но голос не повысил. — Я здесь по заданию…

Он осёкся, затрясся как безродная сука на лютом морозе, побледнел лицом, и начал пятиться назад. Всё это произошло из-за того, что Цидон развернул шкатулку в сторону Бутельсона, и показал ему сломанную сургучную печать с оттиском семейства Голдшильдов. Карающая Длань приоткрыл шкатулку, являя Яхе ужасающую его пустоту.

— Нет, нет, нет!!! — заорал теперь уже бывший помощник казначея. — Этого не может быть! Не может!!! Они были там! Были!!! Я клянусь, что они были там!!!

Яха схватился за сердце, и упал на колени. Его лицо сильно побагровело, а рот безрезультатно пытался вдохнуть воздух.

— Нет, мой милый друг, — сказал Цидон. — Умирать тебе ещё рано, да и произойдёт всё не так легко.

Рука настоятеля нарисовала в воздухе странный рунический символ, контуры которого мгновенно вспыхнули золотым свечением.

— Храни ему жизнь, — произнёс Карающая Длань, после чего вышел из своего кабинета в коридор, где сидел его секретарь. — С монастыря никого не выпускать. Стражу казначея под арест, и немедленно принесите мне ворона…

— Ёб вашу мать!!! Как так то?!! — орал Кайс, совершенно не сдерживая себя в выражениях. — Вы что тут, долбаёбы все?!! А ты, главный уёбок, куда смотрел ты, когда нанимал этих долбоёбов?!!

— Не сквернословь, — попытался я его успокоить, всё ещё не понимая причин его гневных слов. — Сам же говорил, что нельзя.

— А всё! Понимаешь, всё! Теперь можно сквернословить, можно во всеуслышание говорить, что Жанна мерзкая шлюха, а инквизиторы козлоёбы! А знаешь почему?! Да потому, что нам пиздец!

— Да объясни ты, что случилось? — спросил я его.

— Потом, — бросил он в ответ, схватил меня за руку, и потащил в сторону нашего фургончика. — Собирай вещи, а я пока лошадей нам подготовлю.

— А нам то, что делать?! — заорал Фердинанд вдогонку, но Кайс не посчитал нужным ему отвечать.

Той ночью, проворному Илашу удалось украсть из кареты казначея три штемпеля для печати монет Голдшильдов. Каждая из них отработала по году, оставляя после себя герб Первого После Богов на золоте, серебре и меди. К тому моменту, как они были похищены у Яхи Бутельсона, на замену им уже были изготовлены новые, а эти подлежали утилизации.

Как известно всем, в любом Мире процветает фальшивомонетничество. Было такое и Трагарде. Было, но совместными усилиями силовых структур феодалов и Короны, а так же всемогущей Церкви, практически сошло на "нет". Дело в том, что каждый штемпель в обязательном порядке подлежит наложению определённого магического заклинания. Это заклинание передаёт малую часть себя каждой монете, делая её отличимой от самой искусной подделки. Многие купцы, торговцы, да и простые люди, в любое время дня и ночи могут обратиться в храм Триединства, где им подтвердят или опровергнут подлинность монет. Таким образом маги феодалов и инквизиция следит за оборотом фальшивых денег, остерегая своих подданных от мошенников, а себя от убытков.

Как я уже говорил, три злополучных штемпеля отработали свой срок, и пришло время уничтожить их. Но, прежде чем это сделать, необходимо было снять заклинание. Именно с этой целью Яха Бутельсон и направлялся в Красный Яр к Цидону Карающей Длани. Эх, если бы ночник Фердинанда украл штемпели после того, как заклинание было снято, тогда бы не было ничего того, что случилось. Если бы он украл их после снятия, и продал даже за половину своей реальной цены на чёрном рынке, он смог бы купить себе особняк в столице и шикарно жить там всю оставшуюся жизнь. Ну, а так, печать стала сигнальным маяком для гончих Голдшильда, которые уже полдня неслись по следу бродячего цирка дядюшка Фердинанда.

— Если скроемся от ликанов, то уже ни инквизиторы, ни стража нам будет не страшна, — скороговоркой выдал Кайс, подсаживая меня на спину лошади, на которой не было седла.

— А как скакать? Тут же нет…

Протяжный, не сулящий ничего, кроме смерти волчий вой заставил меня заткнуться, и вцепиться в шею лошади, которая рванула с места, вырывая из-под копыт куски дёрна.

— Не туда!!! — орал Кайс, пытаясь нагнать меня верхом на другой лошади. — Не скачи в лес!!! Так у нас нет шансов оторваться от них!!!

Легко сказать: "Не скачи в лес!!!" А как мне туда не скакать, если это тупое животное туда скачет?!! Мне что, блять, попросить эту кобылу развернуться?! Или спрыгнуть и побежать впереди неё, показывая дорогу?!!

— Тяни поводья правее!!! — продолжал Крысолов, поравнявшись со мной. — Тяни или сдохнешь!!!

Многие из вас когда-то впервые садились в водительское кресло автомобилей для того, чтобы научиться водить. У кого-то первым наставником был отец, у кого-то инструктор по вождению. Кто-то получал ценные советы, а кто-то подзатыльники и порции отборного мата, но, в любом случае, это мотивировало управлять автомобилем лучше. Знаете, что мотивировало меня мгновенно научиться управлять бешеной лошадью? Огромные, размером чуть ли не в половину кобылы, волки, что неслись за мной в полусотне метров.

Ночь не успела опуститься на Трагард, и в багрянце угасающего дневного светила, волки выглядели вдвойне ужасающе. Неестественно длинными задними лапами, они отталкивались от земли, делая протяжные скачки вперёд, пытаясь догнать троих беглецов с места стоянки цирка. Да, вы не ослышались, нас было трое. Третий всадник присоединился к нам сразу, как мне удалось совладать со своей лошадью, и вернуться на дорогу. Хотя, слово "всадник" не совсем точно, ведь оно мужского пола, а третьей среди нас была девушка. Молодая, белокурая девушка с неестественно голубыми глазами.

"Аврора" — обрадовался я, повернувшись в её сторону, и в этот раз наши глаза встретились. — "Какая же ты красивая".

Около десятка ликанов неслись за нами. Периодически, некоторые из них, те, кто приближался ближе всего, выпрыгивали вперёд, желая вцепиться когтями передних лап в лошадиную задницу. Но, словно чувствуя это, каждый раз кобылы ускорялись, не давая поймать себя.

"Ликан. Ликан. Ликан" — крутил я в памяти знакомое для себя слово. Слово, которое я когда-то слышал, но в атмосфере страха и панического бегства, значение которого вспомнил не сразу. — "Сука! Это же оборотни!!! Кайс де говорил, что нет здесь ни гномов, ни вампиров! Какого хера он не сказал мне про оборотней?!! Или что: если не спросил, значит и отвечать не надо?!!"

В какой-то момент мне показалось, что адские гончие Голдшильда начали отставать, и мы вот-вот спасёмся от них. Но это было всего лишь иллюзией. Огромные, косматые волки взвыли, их глаза вспыхнули красным, и спасительное расстояние между нами начало стремительно сокращаться. Что это было: второе дыхание монстров или черпание сил из наступающей ночи — было не ясно. Ясно было одно — нужно что-то делать, а иначе я окажусь в пасти зверя, и оттуда меня не спасёт даже Кайс.

Первая атака ликана была на Аврору, но девушка вовремя заметила прыжок, и дёрнула поводья в сторону. Когтистые лапы зверя вспороли воздух в сантиметрах от лошадиного бедра, после чего тот неудачно приземлился и покатился кубарем по дороге. Вторая атака была на Кайса, но тут зверя ожидал сюрприз. Крысолов, сжав бока кобылы ногами и сильно выгнувшись назад, выбросил руку с зажатым в ней мечом в сторону оборотня. Рубящий удар, пришёлся вскользь по лапе ликана, не причинив ему серьёзного вреда. Но этого было достаточно, чтобы сбить того с толку. Следующая атака снова пришлась на Аврору. На этот раз когти монстра достали до её лошади, располосовав той бедро. Кобыла громко заржала, и ускорила бег так, что вырвалась от нас вперёд на целый корпус. В этот миг настал мой черёд уворачиваться от атаки. Я бросил беглый взгляд назад, и, как в замедленном видео увидел напрыгивающего на круп моей лошади ликана. Его передние лапы были расставлены в стороны, и они неумолимо сходились, желая намертво вцепиться в мягкую плоть животного.

Близость смерти активировала во мне дар Дома Цедрика. От меня, в сторону зверя устремилась струя черного дыма, который окутал его морду, и вырвал из ликана жизнь. Дымящаяся струя молниеносно вернулась обратно, одарив меня эйфорией от похищенного светоча. Монстр мешком рухнул на дорогу, по которой покатился кубарем, мешая очередным преследователям совершить прыжок.

— Давай родная, давай, — шепнул я подбадривающие слова своей кобыле, всем свои нутром чувствуя, как ей тяжело даётся этот забег.

Я выпустил из правой руки поводья, и положил ладонь на лошадиный загривок.

"Не знаю, как это делается, но возьми столько, сколько тебе надо" — отправил я ей мысленный посыл, и тут же ощутил в её жилах прилив сил, а в своём теле лёгкое опустошение.

С удвоенной прытью моя лошадь рванула вперёд, но осознание того, что я буду единственным спасшимся, заставило меня придержать поводья. Я пропустил Кайса немного вперёд, подставляясь под атаку монстров.

"Да, суки! Прыгайте на меня, а я буду пожирать вас! Теперь не вы, а я охочусь на вас!"

Один за другим, ликаны замертво валились на пыльную дорогу, а я всё больше и больше ощущал себя непобедимым. Когда их осталось всего четверо, лошадь Авроры резко замедлилась, и сразу два зверя прыгнули на неё. Она была метрах в трёх от меня, и на этом расстоянии моё неразвитое умение не смогло спасти её от ликанов. Один монстр вцепился клыками и когтями передних лап в зад её лошади, а когтями задних лап разодрал мышцы и сухожилия задних ног кобылы. Второй монстр пролетел чуть дальше и выше, вцепился когтями в девушку, и вместе с ней повалился на землю. Третий зверь впечатался в своего собрата, того, что уже повалил лошадь Авроры, а четвёртый продолжил погоню за нами.

Прыжок ликана в надежде схватить меня, выпад чёрного дыма, смертельное падение зверя, и натянутые на себя до предела поводья. Одним рывком я развернул абсолютно послушную лошадь, и направил её к месту кровавого пиршества. В полумраке наступающей ночи, я видел, как тварь в обличии волка рвала тело девушки в клочья, расшвыривая ошмётки плоти и передроблёных костей в разные стороны. Два других ликана, скалясь жёлтыми клыками, медленно шли в мою сторону, не сводя с меня глаз, светящихся красными огоньками.

— Ты не поможешь ей! Она уже мертва! — услышал я Кайса. Он пытался докричаться до моего разума, и у него это получилось. Случилось это после того, как ко мне потянулась небесно-чистый, сияющий неестественной белизной шлейф светоча Авроры. Проскользнув между ликанами, остатки жизни девушки окутали мои руки, и я с горечью в сердце впитал их в себя.

— Подожди, — сказал я Кайсу, который намеревался дёрнуть поводья, и пустить лошадь в галоп. Прикоснувшись ладонью к шее уставшего животного, я восполнил её жизненные силы. — Теперь можно ехать.

— Как? Как, твою мать, ты убил их, Только не говори, что это сделал не ты. И вообще, какого беса они больше не гонятся за нами? Они не могут не гнаться. Понимаешь, не могут, — спросил меня Кайс. Тот самый Кайс, который две троицы, что я нахожусь здесь, учил меня мироустройству, рассказывал как, что и почему происходит в этом Мире. А теперь он спрашивает меня о неизвестном ему. Конечно, это приятно, но нужно быть крайне осторожным в своих ответах. Хотя, может быть к черту лож, утайки и недомолвки! Настало время всё прояснить!

— Я расскажу тебе всё, но сначала давай уедем отсюда как можно дальше…