Еретик.

14. Дворец последнего императора

Как бы мы не старались держаться, но сон всё-таки одолел нас. Посреди ночи, совершенно неожиданно у нас, у обоих начали закрываться глаза. Кайс пытался бодриться, но его хватило ненадолго, словно выносливый организм был подвержен воздействию усыпляющего газа. А что уж говорить про меня. Я вяло прилёг на бок, медленно моргнул, и провалился в объятия Морфея. Хотя, какой к бесам Морфей в этом Мире!

Проснулся я первый. Мерзкий, белёсый туман напитал сыростью одежду, которая стала казаться вдвое тяжелее. Панически оглянулся по сторонам. Максимум, что удалось рассмотреть — очертания стволов деревьев на обочине дороги, между которыми…

— А-А-А!!! — взвизгнул я, словно перепуганная девка.

Я бросился к Кайсу, которого разбудил своим криком. Он вскочил на ноги, обнажил меч, и заспанными глазами начал выискивать в тумане ту угрозу, что напугала меня.

— Где? Кто? — настороженно спросил он, медленно оборачиваясь вокруг своей оси.

— Там, — я указал в нужную сторону и, подобно ему, обнажил оружие, которое было бесполезно в моих руках. — Между деревьев.

— И что там? Между деревьев? — продолжил Кайс.

— Ты что, не видишь? — удивился я.

Высокие, трёхметровые воины, отчасти укрытые туманной пеленой, стояли по обеим сторонам от дороги. Их лица скрывали ржавые, измятые забрала. Серые одежды изорваны в клочья, что медленно колышутся от лёгкого ветра. Оружие и огромные, прямоугольные щиты в их руках немного подрагивают, что добавляло живости картине.

— Там нет ничего, кроме деревьев, — заявил Кайс, и взял меня за руку. — Пошли, прогоним твои видения.

Я сопротивлялся, но он тащил меня к ближним от дороги деревьям. Сначала воины-великаны безмятежно смотрели на нас, а затем начали медленно отступать назад в туман.

— Не бойся того, что видишь ты или вижу я, — произнёс Кайс странные слова. — Бойся того, что видим мы оба.

Он отпустил мою руку, и я рванул к месту нашей ночёвки. Крысолов же заглянул за деревья, а потом медленно вернулся назад.

— Я не понимаю, что ты мне сказал, — заявил ему я, и принялся раздувать угасающие угли костра.

— Надеюсь, ты не забыл историю Олаза Многорукого, и то, что его банда разжилась королевским золотом, — очень издалека начал он свои пояснения. — Знаешь, где теперь это золото?

— Где?

— Где-то здесь, в Доме Цедрика. А ещё здесь нашли свою смерть, оставшиеся в живых после бегства от инквизиторов люди Многорукого. Дело в том, что в сотне миль южнее находятся золотые прииски Короны, и Скрытый город, в котором живут старатели, стража и все, кто обслуживает рудники… Именно этот город и ограбил Многорукий со своими людьми. Возмездие настигло банду Олаза на Зелёной тропе, что тянется от приисков на север, к Долгому тракту. И случилось это в том месте, где территория дворца располагается в нескольких ярдах от Зеленой тропы. Смерть от инквизиторов или попытка испытать удачу в Доме Цедрика? Две дюжины разбойников выбрали второй вариант, и в пылу сражения, когда исход его был ясен, они направили телеги с золотом на Земли императорского дворца… Так же, как и было с нами, в первый день с ними ничего не происходило. К вечеру они добрались до дворца. Переночевали, а утром спрятали основную часть золота, в надежде на то, что когда-нибудь они смогут им воспользоваться. Утром-то всё и началось. Всё золото, что осталось при них, то, которое они распихали по своим сумкам, исчезло. Начали выяснять, что произошло, но так ничего и не поняли. Проверили схрон с остальным золотом — пусто… В общем, всё это переросло в драку, в которой погибло пять человек. Погибло бы больше, но с улицы до них донёсся собачий лай, а затем в тот зал, где они были, начали врываться окровавленные псы с изуродованными телами. Они, конечно отбились от собак. Появление общего враг сплотила разбойников, и вселило в них уверенность, что сказки о Доме Цедрика далеко не сказки. Ими было решено, что если до ночи они не смогут отыскать золото, то покинут дворец, и попытаются выбраться с проклятой Земли. Ничего они не нашли, кроме подходящего места для ночлега. Хорошее помещение, толстые решётки на окнах, один вход с надёжной дверью… Утром их стало на пять человек больше, чем было вечером. Те, кто был убит сутки назад, снова были с ними. Снова драка. Снова трупы. Только в этот раз мёртвых было вдвое больше. "Возрождённые", сражались столь неистово, что повергли в бегство оставшихся разбойников. Те, кто выбрался из помещения, в ужасе разбегались поодиночке, кто куда, тем самым обрекая себя на верную смерть. Лишь трое из выживших догадались объединиться, и попытаться спастись вместе. Двое из них всё равно погибли но, пока они были живы, заметили одну странную вещь: что видит один — нереально, а то, что видят все — желает твоей смерти.

— Третьим был ты? — задал я вопрос, ответ на который уже знал точно.

— Да, я.

— А сам Многорукий — он был с вами?

— Нет. Последний раз я видел его в момент нападения инквизиторов.

— Как ты выбрался отсюда? — продолжил я расспрос Кайса о его бегстве из Дома Цедрика.

— Я не знаю. На шестой день я остался один. Дрался со всем, что мне мерещилось, или же убегал от своих видений. В какой-то момент я понял, что за мной никто не охотится но, к тому времени я уже потерял счет дням. Десять, двадцать, а может быть сто — я не знаю сколько дней прошло с того момента, как я переступил "черту". За это время я облазил весь периметр Земель, обшарил почти весть дворец, отыскал трупы тех, кто вместе со мной вошли в Дом Цедрика… Точнее не трупы, а то, что от них осталось. Я исследовал все залы и помещения дворца, в которые смог проникнуть, но не нашёл ничего, что смогло бы мне пригодиться в побеге отсюда. Я принялся снова и снова обходить территорию вдоль разрушенной ограды, и однажды мне повезло. Когда я был около тех ворот, через которые мы вошли сюда, то увидел её — красивую, молодую девушку в лёгких розовых одеяниях. Она бежала на меня, а за ней гнались безногие, восьмирукие люди…

— А как они гнались, если у них ног нет?

— А вот так. Как большие пауки, — скудно пояснил Кайс. — Я не знал, кто из них реален, а кто нет. Не знал, что мне делать: убить её, защитить или убегать самому… Пока я думал, она подбежала ко мне и, не сбавляя ходу, просочилась сквозь меня. "Опять видение" — подумал я в тот момент и, не обращая внимания на восьмируких, опустил оружие.

— Они были настоящие? — предположил я в своём вопросе.

— Первый монстр не добежал несколько ярдов. Оттолкнулся от земли всеми руками, и прыгнул на меня. Мои инстинкты сработали лучше, чем разум. Тело само выхватило меч, сдвинулось в сторону, и отсекло чудовищу голову…

— А что было дальше? — увлечённо спросил я.

— Остальные выстроились полукругом, и медленно шли на меня, а я пятился назад. Понимал, что это бессмысленно, но всё равно пятился… Монстры бросились на меня одновременно, а я приготовился к своей последней битве… Два удара мечом — это всё, что я успел сделать. После этого один из уродов схватил меня сразу четырьмя руками, приподнял над головой, и швырнул оземь… Тогда я потерял сознание, а когда очнулся, то понял, что лежу на дороге за воротами Дома Цедрика… Вот такая история.

— Получается, что нам нужно вернуться назад, и ждать видения той девушки и восьмируких монстров, — заключил я. — Не думаешь, что это может происходить циклично?

— Я не думаю, я знаю. Теперь уже знаю, — ответил Кайс.

— Так чего же мы ждём?

— В Магистрате, в старой книге я случайно наткнулся на изображение королевы Жанны, времён её молодости. Так вот, то видение и молодая королева — одна и та же девушка. Моё удивление, при виде портрета, заинтересовало Магистра. Он очень подробно опросил меня, затем повёл в библиотеку, где показал ещё одну интересную книгу. Не помню дословно название, но на её страницах были указаны даты всех мало-мальски важных событий, что происходили в Трагарде и окрестных Землях… Лакс Цедрик погиб в ночь сласи второй троицы божника, а вечером, несколькими часами ранее, его племянница Жанна сбежала из дворца… Её видение появляется тут всего раз в году, и именно в тот день.

— Слась, троица, божник!!! — закричал я. — Ты уже запутал меня! Когда, когда наступит этот день?!

— Этот день наступит через десять месяцев, — пугающе заявил Кайс, как-то странно глядя мне за спину. — И можешь не надеяться на то, что мы доживём до него.

Он вскочил на ноги, и положил руку на рукоять меча.

— Развернись, — повелел он мне. — Ты видишь это?

Сквозь рассеивающийся туман к нам приближался человек, чьи очертания с каждым шагом становились всё чётче. Я ответил Кайсу, что вижу его, после достал палаш, и попятился назад.

Казалось, что всё вокруг замерло. Замер человек, что шёл к нам сквозь туман, перестали колыхаться иссохшие листья на уродливых деревьях… замерло всё, кроме моего сердца. Оно наоборот, начало колотиться с такой частотой, что удары стали сплошным давящим комом в груди.

— Кайс, — произнёс я, чувствуя, что голова начинает кружиться, в глазах темнеть. Ноги предательски задрожали, и я упал на колени.

— Что с тобой? — Крысолов не торопился броситься мне на помощь, а только лишь оглянулся в мою сторону.

— Сердце, — шепнул я.

— Кайс?!!! Олаз?!!! Это вы?!!! — прозвучал испуганный голос Вершка откуда-то сзади.

В этот момент силуэт, что приближался к нам спереди, бесследно исчез, а вместе с ним начал рассеиваться и туман. Кайс огляделся вокруг и, после того, как он убедился в безопасности, схватил свою сумку, и бросился ко мне. Грудь невыносимо сдавило тупой, ноющей болью, которую изредка пронзали приступы колющих спазмов сердечной мышцы. Я попытался что-то сказать, но левая часть лица совсем не слушалась моих команд, и вместо слов из моего рта вырвались мычащие звуки. Лицо Кайса казалось мне расплывчатым пятном, хотя, если напрячь глаза, я мог видеть его отдельные его части довольно отчётливо, но вот складываться воедино картинка отказывалась напрочь. Вдруг, слева на меня начала надвигаться тьма, которая словно поглощала собой всё пространство… Свет в глазах окончательно померк, но я всё ещё мог слышать, что происходит вокруг, хотя, сильный шум в ушах изрядно этому мешал.

— Нет! Не давай ему это! — крикнул Вершок. — Оно погубит его!

— Не подходи! — взревел в ответ Крысолов, после чего я почувствовал, что мой рот наполняется жидкостью. — Или я разрублю тебя надвое!

Приглушённое ворчание Зигана ещё доносилось до меня всё то время, пока я неподвижно лежал на ковре сырых листьев. Но в одну секунду и оно исчезло. Наступила тишина, и вместе с ней боль начала постепенно отступать. Сердцебиение приходило в норму и скоро я смог приоткрыть глаза. В невообразимо ярком, голубом, практически бирюзовом небе не было ни намёка на облачко. Пара орлов, или хрен знает кого, кружили на запредельной высоте, оттуда, сверху высматривая добычу… Я попытался пошевелить губами — всё в порядке, слушаются.

— Ты говорил, что тут нет магии? — аккуратно, словно стараясь не потревожить своё едва успокоившееся сердце, задал я вопрос Кайсу, свято пологая, что он рядом.

— Говорил, — подтвердил тот, но я так и не понял, с какой стороны звучат эти слова.

— Тогда какую хрень ты влил в меня, что я так легко пережил сердечный приступ?

— По-моему, у вас это зовётся инфарктом, — поправил он меня.

— Не важно, что это было.

— В этом отваре столько же магического, сколько и во всём вашем Мире — нисколько, — заявил Кайс. — Этот отвар приготовил травник Хак — лучший лекарь Магистрата. Дело в том, что многие из "ваших" страдают сердечными болезнями, и это снадобье всегда лежит в моей сумке… Вставай, пора идти.

— Где Вершок? — спросил я Крысолова, после того, как с лёгкостью поднялся на ноги.

— Сзади лежит, — одновременно с тем, как прозвучал его ответ, Кайс взял меня за плечи, посмотрел в глаза, и спросил. — Тебе лучше не видеть то, что за твоей спиной.

— Ты убил его?

— Не его, а то, что выдавало себя за Зигана, — пояснил Кайс, и пресёк мою попытку обернуться. — Не надо. От этого даже меня стошнило.

Я поверил ему на слово, и не стал оборачиваться. Хотя, пока я собирал вещи в сумку, меня подмывало дикое желание обернуться… В завершении сборов, я сунул палаш в ножны, и пошёл вперёд, в сторону мистического дворца последнего императора Трагарда. "Зачем мы туда идём, если нам нужно пытаться любыми способами прорваться сквозь незримый барьер?" Примерно такой вопрос я задал Кайсу.

— В прошлый мой визит сюда, я не смог отыскать несколько важных комнат. Императорская библиотека и личные покой Лакса Цедрика — одни из них. Из последних должен быть ход в магическую мастерскую Смиренного Бога. Я думаю, что именно в этих залах должны быть свитки или книги о "Божественной Свободе".

— И как это нам поможет? — усмехнулся я. — Магии тут нет, а если бы и была, то мы совсем не те, кто смог бы использовать заклинания самого Бога. Или я не прав?

— Прав, Костя, конечно прав, — Кайс впервые за долгое время назвал меня настоящим именем, что сильно удивило меня, но, я не стал ничего комментировать по этому поводу. — В свитках может быть намёк или точное указание на физическую лазейку сквозь магический барьер.

— Это догадка или ты знаешь об этом?

— Так предполагал Магистр… — пояснил Кайс, и замер на месте. — Дворец…

Он появился словно ниоткуда. Ты идёшь по лесу, и ничего не предвещает резкой смены пейзажа, но вот ты моргнул, и пред тобой облезлый фасад серого, мрачного гиганта… Дорога, зажатая между двумя крыльями дворца, провела нас вокруг огромного, огороженного каменными блоками круга, что был раньше неимоверных размеров клумбой. Сейчас же, она была в запустении, о чём ярко свидетельствовали мёртвые деревья, чьи иссохшие ветви царапали облупившиеся лица почерневших статуй.

— Кто это? — указал я на одну из статуй.

— Не знаю, — пожал плечами Кайс. — Наверно, кто-то из императорской семьи.

Декоративные полуколонны, что шли от выпирающего цоколя, между каждым рядом высоких окон, заканчивались резными капителями. Капители соединялись фризом, увенчанным массивным карнизом. Высокие, двускатные крыши, в своё время были перекрыты чем-то, наподобие жести, сквозь которую сейчас зияли огромные дыры. За коньками крыш я заметил интересную особенность — торчащие с задней стороны дворца неимоверной высоты башни. Своим архитектурным стилем они совершенно не вписывались в роскошный ансамбль фасада, что вносило определённый диссонанс в общую картину увиденного.

— Не знаю, почему Император решил сделать так, — ответил Кайс после того, как я задал ему этот вопрос. — Там, сзади, огромный, грубосложенный замок, чьи размеры в несколько раз превышают этот дворец. В замке жили предки Лакса, а этот дворец он построил за время своего правления.

Ответ вполне удовлетворил моё любопытство, и я продолжил любоваться фасадом дворца. "Любоваться" — можно ли употребить это слово по отношению к этому, хоть и величественному, но изрядно обветшалому зданию? Несмотря на перечисленное мной ранее, время и природа оставила заметный отпечаток на "лице" дворца. Серая, растрескавшаяся штукатурка с огромными следами от дождевых потоков, облезла крупными пятнами с каменных стен. Обвалившаяся лепнина карнизов, молдингов и прочих декоративных элементов добавляла уродства некогда величественному строению. Несколько больших трещин в левом крыле дворца, в которые я легко смог бы протиснуться, если бы из них не росли корявые деревья. Их корни расползались пугающей паутиной по фасаду здания, и частично уходили в землю у подножия дворцового крыла. Другая часть корней, словно могучие черви, раздвинули собой каменные блоки, и вползли в швы кладки, или же проникли в ближайшие к кроне окна второго и третьего этажей… Окна, а точнее стекла в них — они были единственными, кто пострадал менее всего от многовекового запустения. Одни прямоугольные, другие сводчатые, с множеством раскладок, а ближе к углам фасадов корпусов, узкие, одностворчатые, окна по-прежнему имели остекление. Но разглядеть через них хоть что-то, не представлялось никакой возможности. Грязные от гонимой ветром пыли, они больше походили на неаккуратную, окрашенную с потеками и разводами, серую фанеру, на которую по свежей краске налипли упавшие с деревьев листья. По центру основного корпуса дворца широкое, многоступенчатое крыльцо, от верхней ступени которого шла колоннада. Величественным выступом, на эти колонны опирался приличных размеров, полукруглый балкон, огороженный фигурной балюстрадой пузатых балясин. Как мне показалось, что на этом балконе могли одновременно и довольно свободно уместиться не меньше сотни человек. Застекленная двустворчатая дверь, через которую члены императорской семьи выходили на балкон, тянулась к верху этажа, и заканчивалась треугольным фронтоном. А вот что изображалось на круглом барельефе, расположенным над фронтоном, было старательно уничтожено временем.

— Там был герб Цедриков? — спросил я Кайса, когда мы уже поднимались по ступеням дворца.

— Наверно, — ответил Кайс, после того, как взглянул наверх.

— А какой у них был герб?

— Утащите меня бесы… — испугано выдал Крысолов, который после моего вопроса сопоставил произошедшее с ним ранее, и герб Цедриков. — Золотое солнце, вместо лучей которого две дюжины человеческих рук.

— Хорошо, что не восемь, — выдал я, истерично хохотнул, и начал подъём по двадцати четырём ступеням, чьи проступи были не меньше метра.

Одна из двух створок входной двери была приоткрыта меньше чем на четверть, но и этого нам хватило, чтобы свободно зайти во дворец.

— Твою мать, — выразил я восхищение величине внутреннего пространства холла, и мои слова разлетелись многоголосым эхом. — Да тут же целый стадион.

Две лестницы по бокам зала спиралью уходили на зеркальное отражение уличного балкона, что был теперь над нашими головами, и опирался на ряд гранёных колонн. Балкон — это единственное, что ограничивало холл по высоте. В остальной же части, он бесконечностью уходил вверх, и терялся в сумраке плохоосвещённого помещения.

— Этот холл, заодно и зал для императорских балов, — пояснил Кайс, и переступил через кусок лепнины, что когда-то упала сюда с фриза балкона.

— А тут же бывают зимы? — поинтересовался я, подготавливая почву для главного вопроса, что поселился в моей голове, при виде нереальных объёмов зала.

— Да, — немного тише, чем обычно, ответил Крысолов, но его слова всё равно эхом полетело по холлу вдогонку моим.

— Как они отапливали всё это? — шепнул я, не желая более тревожить мёртвую тишину отголосками звуков.

— Снова ты, Костя, глупость спросил, — Кайс остановился, и шепнул эти слова мне на ухо. — Ты спрашиваешь: "чем отапливал свой дворец человек, равный богам?" Ну, уж точно не дровами. И вообще, давай-ка обождём с разговорами.

Мы шли точно по центру зала, по направлению маленькой светящейся точки, что виднелась у дальней стены. На самом же деле, это была совсем не точка, а двустворчатые двери, высотой не меньше пяти метров.

За дверью было нечто похожее на зимний сад, который сам Сатана засадил уродливыми созданиями — чёрными деревьями с витыми стволами, и узловатыми, будто пальцы старика, ветвями. Листья деревьев имели много общего с кленовыми, за исключением того, что эти казались чуть набухшими, и цвет они имели совершенно иной. Наверно, все направляли луч света фонарика сквозь свои пальцы. Помните то, что вы видели? Так вот, эти листья выглядели точно так же, и словно светились изнутри. Но не эта особенность дополняла картину финальным штрихом, а древесная кора стволов. Каждый виток прорезали глубокие, хаотичные бороны растрескавшейся коры, и из каждой трещины текла маслянистая, кроваво-бурая масса. Тягучими ручейками, что ближе к земле сливались в единый поток, бурая масса стекала вниз, и успела заполнить собой почти всё пространство сада. Широкий, трёхметровый проход, что пронизывал сад по центру, был огорожен метровыми поребриками, и именно они надёжно удерживали странную массу в двух "бассейнах", по обеим сторонам от себя.

— Это что? — брезгливо поморщился я от вида стекающей с деревьев субстанции.

— Бес их знает, — настороженно, но с долей великого любопытства, ответил Кайс. — Я такого никогда не видел.

Внезапно, я заметил волнение на поверхности правого "бассейна", словно большой воздушный пузырь попытался прорваться с глубин мерзкой жидкости, но из этого у него ничего не получилось, и он пошёл ко дну.

— Нам туда? — спросил я, указав рукой вперёд, на приоткрытую дверь в конце сада.

— Да.

— Пошли быстрее.

За той дверью находилось небольшое, полукруглое помещение, наполненное пугающим мраком. Из него, в разные стороны вели сразу пять одинаковых коридоров, идти в которые совершенно не хотелось. Из каждого из них веяло холодом, что леденил не только тело, но и душу. Несколько секунд Кайс сосредоточенно вспоминал, какой коридор ведёт в нужном для нас направлении. Для меня же эта молчаливая пауза стала невыносимым испытанием воли, которое я не смог достойно пройти. Хотя, об этом я нисколько не жалею…

Я стоял спиной к двери, через которую мы только что вошли сюда. Казалось, что чьи-то руки легли мне на плечи, и пытаются увлечь меня назад — в дьявольский сад. Все мои попытки противиться чужой воли разбивались вдребезги. Тело постепенно становилось чуждым мне, и медленно разворачивалось. Шаг, ещё один, и я уже стою в дверном проёме, наблюдая за тем, как из красно-бурой жижи, цепляясь когтистыми лапами за края поребриков, выбираются псы. С их обнажённых в ужасном оскале клыков стекает кровавая слюна, грубая, слипшаяся шерсть устрашающе ощетинилась в холке, а жёлтые, светящиеся зрачки глаз бегают по сторонам в поисках жертвы…

Кусок грязного стекла, размером с письменный стол, откололся от полуразвалившейся, некогда прозрачной крыши зимнего сада. Он пролетел расстояние в полсотни метров, с громким звоном упал на пол у моих ног, и разлетелся на тысячи осколков. Все, как один, псы повернули головы в мою сторону, сфокусировав у себя в глазах цель, на которую им указал Дом Цедрика.