Эйнемида II. Право слабого.

Глава XIV

Протяжный вой, отражённый стенами лесистого ущелья, разнёсся далеко окрест, заставив Кинану зябко поёжится. Она слишком хорошо понимала, что может означать этот звук – отец, забавы ради, изображал его, чтобы попугать их с Аминтой. После некоторых отцовских рассказов ей долго не удавалось заснуть.

– Гарпии? – Диена встревоженно озиралась по сторонам, рискуя вывалиться из келенфского женского кресла, притороченного к конской спине. Кинана сидела в таком же, и это её необычайно злило.

– Хуже, – не глядя на воспитательницу, бросила она сквозь зубы. – Налётчики рядом.

Диена испуганно охнула.

– Толид, Меноний, Неор, езжайте вперёд, посмотрите, – скомандовал Белен, проверяя, легко ли ходит меч в ножнах. Три всадника в болотно-зелёных плащах пелейских гиппеев умчались дальше по дороге. Отряд медленной рысью двинулся следом.

Вой раздался снова, с другой стороны горного прохода ему ответил такой же, и тут же на дороге появились разведчики. Одна из лошадей скакала без седока.

– Они там, на дороге, – задыхаясь проговорил Меноний. Кровь покрывала руку всадника по локоть. – Разъезд, четверо. Срубили Неора, мы убили двоих, остальные ушли. Скоро будут здесь.

– Вы видели только четверых?

– Да, но их там больше. Слышал: воют?

– Налётчики ходят большими отрядами, но врассыпную, – сказала Кинана, припомнив свои уроки. – Как рыбацкая сеть. Дёрнул одну ячейку, звенит колокольчик.

– Или как псовая охота, – пробормотал Белен, окидывая взглядом спокойные на вид лиственницы и невысокие сосны. – Едем вперёд, попробуем проскочить.

– Есть другая дорога, господин, – сказал один из всадников. – Если вернёмся, можно выйти на боковую тропку, по высокой горе. Варвары могут её не знать.

– Нужно возвращаться в крепость, Белен, – сказала Кинана. – Гисерские налётчики знают своё дело. Они уже наверняка перекрыли все проходы. Если продолжим ехать, нас перебьют, а в крепости есть хоть какая-то надежда.

– Нет. Попробуем другую дорогу. Едем, быстро.

Невысокий кряж, который местные жители гордо называли Исанмскими горами, представлял собой длинную гряду заросших хвойным лесом холмов и пригорков, кое-где разорванных осыпающимися меловыми горами. К одной из таких теперь и направлялся отряд. Возле развилки они ушли на боковую тропу и теперь двигались вверх на пригорок, оставив хитросплетения лесных тропок в стороне. Вой теперь звучал справа, в отдалении.

– Как они вообще могли нас опередить? – подумал вслух Белен, когда они выехали на открытое место. Ближе к горе лес начинал редеть. – Мы же выехали немедленно.

– У налётчиков неплохие лошади, – сказала Кинана. – Пока мы собирались, они объехали крепость стороной и перекрыли дорогу. Их набирают из охотников, они умеют передвигаться быстро и тихо. Отряд может пройти по населённому краю так, что его никто не заметит, если случайно не наткнётся.

Белен хотел было выругаться, но келенфское воспитание взяло своё и в присутствии царицы он сдержался. Дальше ехали в молчании. Поднявшись на возвышенность, отряд двигался вдоль отвесной меловой стены по широкой тропе, окаймлённой низким сухим кустарником.

Гисеры выросли на дороге словно из ниоткуда, будто сам воздух сгустился в фигуры всадников на низеньких плотно сбитых лошадях. Щёгольски увитые шнуровкой меховые жилеты с медными бляшками, гладкие бронзовые шлемы, закрывающие лицо целиком, суженые к подбородку подобно птичьему клюву, украшенные с тыльной стороны заплетёнными в сложные косы конскими волосами. Из-за плеч гисеров выглядывали обшитые мехом короба дротиков, а у поясов сверкали лёгкие мечи, хищно изогнутые, подобно серпам и остро заточенные по внутренней кромке. Несколько ударов сердца, затем над тропой пролетел улюлюкающий боевой клич, и гисерский отряд с места рванулся на добычу.

– Спренсиэ Койорэ!!! – прогремел эйнемский призыв к Хоросу бранелюбивому. Свистнули в воздухе дротики, срывая с коней неудачливых бойцов, два отряда с жутким лязгом столкнулись и умиротворённую тишину лесистого кряжа разорвали крики ярости, звон металла и вопли умирающих. Мимо замерших в отдалении женщин проскакал гисерский конь без седока. Диена издала нечленораздельный утробный звук, заметив притороченую у искусно вышитой попоны голову с кошмарно искажённым лицом.

Стычка вышла короткой, но кровавой и яростной. Кривые мечи герийцев и гисеров наносили страшные раны, с лёгкостью отсекая конечности и разрубая головы напополам. Посреди кровавой кутерьмы мелькал серо-чёрный плащ Белена, оказавшегося весьма недурным бойцом. Келенфиянину, не привычному к северному оружию, приходилось непросто, но он не подавал и вида, уверенно орудуя коротким копьём. Увидев, как ловко он запутал древком саблю гисера, коротко кольнул его под шлем и тут же обрушил тупой конец копья на голову другого, Кинана не удержалась от одобрительного вскрика. Кто-то из гисеров подрезал колено беленова коня и келенфиянин повалился наземь, но тут же вскочил, и его метко брошенное копьё, навылет пробило грудь врага.

Вскоре битва захватила и троих гиппеев, оставшихся прикрывать женщин. Четверо гисеров, отделившись от остальных, набросились на охранников царицы, и теперь схватка кипела на расстоянии нескольких шагов от Кинаны с Диеной. Дамант, знакомый Кинане молодой и красивый воин, сцепился со своим противником врукопашную, и оба, не удержавшись на конях, свалились на землю. Прежде, чем Дамант успел опомниться, противник подхватил с земли меч. Удар, и отсечённая рука герийца полетела на траву, ещё удар, и голова покатилась по земле. Кровь фонтаном брызнула вверх, обильно заливая и убитого, и убийцу. Этого Диена уже не могла вынести. Вывалившись, из седла, она совершенно неизящно изогнула спину, и её тело содрогнулось в рвотных конвульсиях.

Презрительно покосившись на наставницу, Кинана гикнула, и её Оникс, в один прыжок подскочив к радостно хохочущему убийце, обрушил подкованные копыта прямо на сверкающую медью личину шлема. Этой маленькой победы царице показалось недостаточно. Едва не запутавшись в длинном хитоне, она упёрлась коленом в кресло и вытянула ближайшего врага по шее плёткой для верховой езды. От неожиданности гисер схватился за горло, и этого оказалось достаточно, чтобы бившийся с ним воин нанёс смертельный удар. Третий из напавших тоже повалился на землю, успев перед смертью забрать жизнь своего противника, а четвёртого срубили подоспевшие на подмогу гиппеи.

Внезапно, всё закончилось. Немногие оставшиеся в живых гисеры умчались прочь с залитого кровью и заваленного телами поля боя. Один из них поднёс руку к лицу и издал уже знакомый протяжный вой. Ответный зов донёсся откуда-то спереди, другой прозвучал в лесу. Кинана зло выругалась.

– Белен! – соскочив с коня, она бросилась к воину, вытирающему лицо пучком травы.

– Ты цела, госпожа? – обеспокоенно спросил келенфиянин, заметив кровь на одежде царицы.

– Да, но это ненадолго! Убираемся отсюда немедленно! Если не вернёмся в крепость сейчас, нас всех перебьют! Горы ими кишат!

Белен с сомнением оглядел поредевший отряд. Из трёх десятков воинов на ногах держались около дюжины, ещё трое, тяжко израненные, готовились проститься с жизнью, а окровавленные и изувеченные тела остальных усеивали дорогу, вперемешку с не менее жутко изрубленными трупами врагов.

– Похоже на то, – с сомнением сказал он. – Ещё одну драку мы не выдержим. Быстро, все по коням! Нам нельзя задерживаться. Бросайте всё, кроме необходимого. Раненых... – келенфиянин нерешительно замялся.

– Мы всё сделаем, начальник, – кивнул подошедший Меноний, на плече воина алел свежий шрам жуткого вида. – Лучше так, чем попасться варварам...

– Хорошо. Госпожа Диена, ты в порядке?

– Будь проклята эта дикая страна и все грязные варвары, что её населяют, – задыхаясь прошептала подруга Талаи, брезгливо выбросив измараный рвотой платок. Её серый хитон пропитался потом, а лошадиное лицо было белее мела.

– Что ж, – пожал плечами Белен, – тогда собирайтесь, нам нужно скакать немедля.

– Постой, – неожиданно сказала Кинана. – Белен, дай мне нож.

– Зачем?

Кинана отмахнулась и вытащила кинжал у ближайшего мёртвого гисера. Не обращая внимания на брезгливо сморщившуюся Диену и недоумевающего Белена, царица отпорола подол своего зелёного хитона изрядно выше колена. Расшитая золотом ткань мягко опустилась на траву, обнажив худые стройные ноги.

– Что ты делаешь?! – Диена, от возмущения, видно забыла, где находится. – Это бесстыдство!

– Советую тебе сделать то же самое, – не глядя бросила Кинана, занятая перепиливанием кожаных ремней, крепивших ездовое кресло к спине Оникса. – Если, конечно, хочешь выжить.

Что-то злобно прошипев Диена, надменно отвернулась и, с помощью Белена, взгромоздилась на кобылу.

– Госпожа, может лучше отдашь мне нож? – с сомнением в голосе спросил келенфиянин, стараясь не смотреть на голые ноги царицы.

– Боишься, что порежусь? – усмехнулась девушка, подняв с земли чьё-то оружие и деловито пристраивая его за поясом. – Не волнуйся. Лишний меч тебе сейчас не помешает, даже в руках слабой женщины, – она коротко хохотнула. – К тому же, может статься, что мне срочно потребуется выпустить себе кишки, а тебя не будет рядом.

Снова рассмеявшись, она вытерла окровавленные руки о подол. Келенфиянин покачал головой.

– Будь прокляты все варвары и их варварские обычаи, – зло пробормотала себе под нос Диена.

– Варвары... – Кинана задумчиво погладила сухой венчик странного придорожного растения: большой засохший шар из ломких длинных иголок на высоком стебельке. – Ну варвары так варвары...

Тонкие бескровные губы царицы чуть изогнулись в усмешке.

***

Окрестности Эгоры – ещё день назад тихая и спокойная сельская местность – теперь являли собой зрелище грозное, если не сказать страшное. Лавина гисерского войска огибала крепость с обеих сторон, как медленная вода обтекает камень, постепенно затопляя всё окрест. Сверкают бронзой и железом лезвия, горделиво развеваются пёстрые ленты на знаках вождей, безликие шлемы, сужающиеся книзу подобно клювам хищных птиц, внушают суеверный ужас – кажется, что всё войско состоит из близнецов. Всё это под вой волынок из овечьего желудка и грохот обтянутых медвежьей кожей боевых барабанов. Крылья гисерского войска медленно, но неумолимо сходились, грозя замкнуть единственный оставшийся проход между изрядно поредевшим отрядом и воротами крепости.

Сзади раздался торжествующий вой, и спутники Кинаны, в который уже раз, погнали взмыленных лошадей, стремясь последним отчаянным рывком достичь спасительных ворот. Три десятка преследователей, не менее усталых, чем их жертвы, азартно улюлюкая помчались следом.

Со стен уже заметили погоню, послышались ободряющие крики, загудел рожок, и воротная решётка поползла вверх. Заметили её и гисеры, а заметив, разразились весёлым хохотом. Для народа, превыше всех забав любящего охоту, зрелище погони было самым желанным. Они не только не ускорили шаг, но, наоборот, замедлились, не желая вставать между охотниками и добычей. Видя это, преследователи принялись нахлёстывать коней ещё яростней. Если они упустят жертву на глазах всего войска, у походных костров их ждёт немало насмешек.

Расстояние между налётчиками и отрядом стремительно таяло, кони герийцев устали, к тому же закалённые в охоте и набегах гисеры были куда привычнее к погоне. Первой начала отставать Диена. И без того не самой искусной наезднице мешали непригодный для верховой езды наряд и дурацкое женское кресло, но отрыв от преследователей был всё ещё велик. Кинана чуть придержала коня, оказавшись к Диене ближе всех. Ободряющим жестом она протянула наставнице руку, и с её открытой ладони сорвалось коричнево-серое облачко, в которое кобыла Диены влетела на полном ходу, шумно вдохнув ноздрями.

Кого из герийских детей не учили, что, следует быть осторожным с сухим звездоглавом? Одно неосторожное движение, ломкие колючки разлетятся в воздухе, и упаси тогда Даяра вдохнуть – прокашляешься, самое лучшее, завтра к утру. Бедная лошадь, и без того запыхавшаяся, втянула пыльцу зловредного растения полной грудью. Издав что-то среднее между ржанием и хрипом, она замерла как вкопаная, и тут же бешено забрыкалась, сбросив наездницу.

Первые пятеро налётчиков промчались мимо потрясённой падением Диены, словно её и не заметив, но шестой, даже не замедлив бег коня, ловко соскочил на землю. Сильные пальцы грубо стиснули горло не успевшей ничего сообразить женщины, и бритвенно острый нож с хрустом распорол подол её серого хитона сверху донизу.

Кинана всего этого уже не видела. Оглядываться времени не было, начался последний отрезок безумной гонки от смерти или плена. Враги уже приблизились настолько, что храп их коней, казалось, звучит прямо за плечом. Что-то свистнуло, и скакавший пообок от Кинаны гиппей кубарем покатился по земле. Ещё один дротик пролетел мимо, за ним ещё и ещё. Съёжившись, словно заранее ощущая боль промеж лопаток, царица, не помня себя, хлестала Оникса по крупу. Её сердце бешено билось в унисон сердцу взмыленного, почти загнанного коня.

Пена с губ вражеских коней уже орошала хвосты герийских лошадей, когда раздался свист пущеной из крепости стрелы, и ближайший преследователь повалился на землю, точно сдёрнутый невидимой рукой. Другой налётчик тоже получил стрелу в горло, остальные успели отвернуть назад. По радостные крики отряд царицы влетел под воротную арку, и кованая решётка с лязгом упала за их спинами.

– Что с Диеной?! – бешеными глазами вытаращился на Кинану Белен.

– Видно кобыла задохнулась, – спокойно ответила царица, незаметно отряхивая с руки остатки перемолотых в мелкий порошок иголок. – Не повезло.

– Надо ей помочь!

– Чем ей теперь поможешь? Так решила судьба, – отмахнулась Кинана, едва удостоив взглядом распростёртое напротив ворот тело, возле которого уже выстроилась очередь из распалённых погоней налётчиков. Пронзительные болезненные стоны, к которым примешивалась нотка мучительного сладострастия, плыли над полем, заглушая даже невыносимый шум гисерских барабанов и волынок.

Царица спрыгнула с коня и приветливо улыбнулась обступившим отряд защитникам крепости. Навстречу уже спешил взволнованный начальник гарнизона в сопровождении не менее взволнованного Аркиппа. К знаку на хитоне молодого человека добавился третий лист плюща, Амфидокл уже успел произвести его в лохаги. За пару месяцев с небольшим, бывший городской стражник сделал головокружительную карьеру.

– Госпожа моя, боги, ты цела?! – воскликнул Амфидокл.

– Всё в порядке, синтагмат, я даже не ранена. Мы еле успели.

– Но что вы здесь делаете?! Вы должны быть в Грейе!

– Нас отрезали, – сказал Белен. – Варвары перекрыли все дороги.

– Мы всё расскажем позже, – Кинана ободряюще сжала предплечья Амфидокла. – Сейчас нам надо многое обсудить. И боги, велите кто-нибудь подать воды! У меня во рту сухо, как в кахамской пустыне!

– Да, госпожа, конечно. Пойдём.

Вслед за Амфидоклом, Кинана и Белен направились во внутренний двор. Тяжёлые, окованные медью, ворота с гулким скрежетом закрывались у них за спиной.

Оба крыла гисерского войска встретились, раздался торжествующий рёв волынок, и кольцо вокруг крепости замкнулось. Так, под грохот варварской музыки и стоны терзаемой женщины начиналась осада Эгоры.