Феодал. Том 3

Глава 12 Ответные меры

Одетая в чёрное траурное платье девушка бросила на меня странный взгляд со смесью просьбы, страха и вынужденной серьёзности. Прикрывавшая лицо тёмная вуаль с мушкой раздвинулась, и я воочию увидел это когда-то игривое прелестное лицо. Кислица-младшая приехала не флиртовать, у неё важное поручение от отца.

— Барон Черноярский, я здесь не для того, чтобы оспаривать итоги честного боя и не для того, чтобы искать виновных. Позвольте мне забрать тела воинов моего отца и предать их земле, как подобает христианским обычаям. Прошу вас об акте милосердия и взываю к вашему благородству.

Она отвесила лёгкий реверанс и застыла в ожидании, опустив глаза в землю. За последними событиями у меня вылетело из головы, что за телами могут приехать. Как хорошо, что мы вчера не сожгли их и отложили всё на сегодня.

— Конечно, господа Кислица, я прикажу своим людям помочь с погрузкой. Незачем вам за этим наблюдать, пройдёмте со мной.

Баронесса ухватилась за локоть и зашла со мной внутрь свободной обустроенной тёплой избы. Усадив её за стол, я велел подать нам горячий шоколад, который я припас как раз для таких визитов.

— Да уж, не при таких обстоятельствах я надеялась с вами увидеться, — горько сокрушалась Наталья, прикладываясь губами к тёплой кружке.

— С вашей стороны это похвальная смелость. Не беспокойтесь, здесь вас никто не тронет и проводят как положено под охраной. Я не позволю даме вашего положения испытывать неудобства.

Она легонько улыбнулась.

— Папенька так не думал, я еле его уговорила на эту поездку.

— Так это не он приказал? — удивился я, по-новому посмотрев на ветреную интриганку.

— Нет, конечно, — фыркнула дочь барона. — Он заверял, что вы воспользуетесь моментом и возьмёте меня в плен. Глупенький, — вздохнула она.

— Антон Павлович всего лишь переживает за своего ребёнка — это простительно, — ответил я ей.

— Вот, возьмите, — она передала мне конверт с гербовой восковой печатью. — Послание от него.

Я сломал сургуч и пробежался глазами по строчкам.

— Господа бароны согласны предоставить вам перемирие в десять дней с условием, что захваченные ими земли перейдут во владение «де-юре». В это время они обязуются не нападать на ваше… — она обвела взглядом простенькую избу, — на ваш феод.

— Таленбург, — поправил я её. — Это поселение теперь имеет название.

— Как необычно, — она поставила наполовину отпитую кружку на стол, сохраняя на лице неловкость и сомнение.

Я встал и кинул конверт на растопку в печь.

— Передайте баронам, я согласен — это мой официальный ответ.

— Но вы же потеряете всё наследство! — нахмурила красивое личико Наталья.

— Мне казалось, вы приехали уговаривать меня сделать это, — усмехнулся я её реакции. — Считайте, у вас всё получилось.

— Владимир, я… — она сделала паузу, отведя глаза в сторону. — Я не приветствую то, что творится между вами и моим отцом. Этот конфликт… — она тщательно подбирала слова, наблюдая, как я сажусь рядом с ней. — Он не должен был произойти. Я всей душой против него. Папенька — ведомый. Вы поймите — он ни в чём не виноват. Иван Алексеевич его заставил пойти на это.

— Я понимаю, — ответил я, кладя свою ладонь на её. — Смольницкий делает то, что должен, и ваш отец делает то, что должен, чтобы спасти себя и вашу семью… Это было предсказуемо. Такова политика, такова жизнь, Натали.

— Неужели всем нельзя жить в мире, обязательно надо воевать? — возмутилась она. — Скажите, вы сами такой же, да, такой же, как мой отец и все остальные бароны? Вам доставляет удовольствие отнимать у матерей их сыновей, разлучать семьи, сгонять к себе чужих крестьян как трофеи?

— Я никого не сгоняю. Все, кто здесь живёт, пришли добровольно, — возразил я, отодвигаясь от неё. — С чего вы взяли, что вправе судить меня? Это ведь не я напал на вас.

— Простите, я не так выразилась, — с досадой прикусила она губу. — Я не хочу, чтобы между нами возникла вражда.

— Я не ослышался, вы хотите мира? — спросил я её.

— Да, но кто меня будет слушать? У меня плохое предчувствие насчёт этой войны и, если я как-то могу смягчить ваш гнев…

— Вы готовы пойти на предательство?

— Нет, я же не про то… — она заламывала руки, не зная, как получше найти ключик к этой ситуации. — Я ни за что не предам род, но если есть что-то, что поможет нам обоим… Я готова сделать что угодно, — выпрямилась она.

Призадумавшись, я забарабанил по столу пальцами. Девушка предлагала мне некую помощь, что сблизит наши феоды, но конкретных предложений у неё не было, потому как мозг её работал иначе. Женская интуиция подсказывала Натали, что надо срочно мириться, но власти как таковой в её руках не имелось.

«Зато есть кое-что другое. То, что поможет нам выиграть войну», — мои пальцы застыли. Преданность ко мне у неё находилась на отметке в тридцать пунктов. Это граничило с совсем другим состоянием, если вы понимаете, о чём я. Она затаила дыхание, смотря то на мою убранную от себя руку, то на лицо.

— Кажется, я нашёл решение, которое устроит оба наших рода, — улыбнулся я. — Но это будет очень опасное для вас задание, о котором вы никогда, слышите, никогда никому не должны рассказывать. Даже после того, как всё утрясётся.

— Я согласна! — с жаром пододвинулась она вперёд, так что коснулась моего плеча. — Если это поможет нам обоим выжить, то всеми руками за, рассказывайте…

Мои слова пробудили в ней интерес, и былая неуверенность быстро растворилась, обнажив ту бойкую Наталью Кислица, которая готова пускать в ход любые средства обольщения, чтобы достигнуть своей цели.

Дабы уберечь её от самой же себя, я выдал девушке самый мизер информации. Кто знает, вдруг она передумает? У них там такой бардак в голове, что немудрено сломать логике хребет.

— Буду ждать вашего письма, — ответила она, когда мы закончили наш маленький тет-а-тет.

Кислица старалась сохранять и дальше тот траурный вид, с которым сюда приехала, и чинно распрощалась, когда мы погрузили все восемьдесят тел в её телеги. Она вызвалась забрать ещё и Смольницких головорезов.

— Что хотела? — спросил меня подошедший с бутербродом Джанашия, только что он возвёл последнюю печь и собирался поработать над корчеванием пней и расчисткой местности от деревьев.

— Хотела мира.

— Ха, затряслись поджилки, а ты что же?

— Это можно устроить.

— Хм, подробности будут?

— Сегодня вечером всем расскажу, устроим совет.

— Эхма, — дожёвывая, сказал старик. — Надо быстрей самим нападать, пока они растянуты.

— Знаю, — ответил я.

— Не верь бабам, — вытирая руки, бросил он напоследок и пошёл по своим делам.

Я же велел приготовить своего скакуна Адулая к поездке и навестил Потапа. Звериный толмач сушил брёвна, спуская магическую энергию на благо поселения. Помните, я говорил, что готов прощать низкий показатель трудолюбия, если человек талантлив? Так вот, Потап был одним из них

Трудолюбие (13/100) +1

На него даже не подействовало нормально удвоение платы за труд. Впрочем, я примерно понимал, как с ним вести себя.

Наш следопыт — фигура свободолюбивая, а тут навалилась целая куча обязанностей, и никто другой, кроме него, не мог с ними справиться. Сейчас сложный для феода период: мы активно строимся и защищаемся от врагов. От Новикова требовалось каждый день поставлять готовые брёвна, а также ухаживать за новорождённым глиптом, попутно обучая его.

— Как успехи? — спросил я, видя за пазухой скованного по рукам и ногам лилипута, за ночь тот немного подрос.

— Он наказан, — пробурчал Новиков и махнул, чтобы клали следующее бревно. — Вздумал сбежать, мороки с ними, конечно…

— А что насчёт мозгов?

— С этим всё в порядке, — отмахнулся собеседник, — Из-за почкования каждое последующее поколение будет умнее и сговорчивее. Держи, — он передал мне замаскированный свёрток.

— То есть, ты предлагаешь Лёлика больше не делить? — уточнил я.

— Нет, для охраны пойдут и такие вот, — он кивнул на миниатюрного глипта. — Каждый день по одному можно будет делать. Пропитания им хватает — они чудовищно плодовиты в хороших условиях. Здесь-то их ничто не сдерживает, только позволение вождя, — посмотрел он на меня.

— То есть я могу запретить им размножаться? — не поверил я своим ушам.

— По праву старшего, да. Также ты можешь ограничить их в росте. У них с этим всё строго. «Синий-16» бедная едой среда. Если разводить демократии, то все помрут.

— Понял тебя.

Мы проделали тот же ритуал, что и с Лёликом, когда утверждали мою власть над ним. Я постучал тыльной стороной ладони по груди Потапа три раза и издал гортанные звуки вслед за ним, а потом стукнул и кроху-глипта. После этого он перестал вырываться и застыл, требовательно смотря вверх на моё лицо.

Это пришлось кстати, потому, что не хотелось иметь проблем в храме. Поэтому мы пока что не откармливали магзверя — впереди встреча с графом Абросимовым и его человеком из РГО.

Глипта я положил в сумку и отправился в Ростов в сопровождении охраны из Нобуёси и Склодского. Нападения я не боялся, если что со мной ещё и виверн был. Надо будет — полетит за подмогой. Он теперь отлично справлялся с этой задачей, правда тормозил плохо, но это дело наживное. Немного практики и будет не хуже почтового голубя.

В городе, кстати, ещё был принадлежавший моему отцу дом и парочка производственных помещений в квартале ремесленников. Перед тем как отправиться в храм, я отыскал Троекурскую и велел ей утрясти вопрос с этой частью наследства. Если землю у нас отобрали нагло и беспринципно, то под защитой графа такого не пройдёт, не посмеют ослушаться.

Все ключевые города принадлежали Его Сиятельству. Он ставил туда своих людей, чтобы держать руку на пульсе, и эта территория считалась нейтральной в склоках баронов. Полностью запретить покушаться граф не мог. Как говорится, не пойманный не вор, но вот если поймает… Провинившийся жестоко пожалеет, что посмел попрать авторитет вышестоящего аристократа.

— Хорошо, сделаю. Все договоры о подданстве ратифицированы, ты теперь полновластный владелец своих рабочих, поздравляю, — она протянула мне пачку бумаг.

— Знаешь… Пусть пока у тебя побудут, — слабо улыбнулся я, класть их в рюкзак побоялся — не дай бог, ещё глипт порвёт. — Занеси потом, как время будет. И это, сама понимаешь, какая сейчас ситуация — без охраны город не покидай. Тут тебя не тронут, ты под защитой баронского титула. Как разберусь со всем, начнёшь объезд владений.

— Поняла, — девушка положила стопку обратно на стол и обернулась. — Что-то ещё?

Я медленно посмотрел на неё снизу вверх и отрицательно покачал головой. Просто уходить сразу не хотелось, но пришлось. Дела не терпели отлагательств. В храме слегка понервничал — моё появление привлекло всеобщее внимание. Многие останавливали поздравить со вступлением в баронство.

— Владимир Денисович, — окликнул незнакомый голос.

Это был чернявый парень лет двадцати, поджарый, с добротной экипировкой и прекрасной выправкой.

— Говори, но покороче, я спешу.

— Ваше превосходительство, возьмите на службу! — выпалил он.

— У меня сейчас война с двумя баронами, ты уверен в своём решении? — я должен был заставить себя любыми способами вербовать людей на защиту феода, но вот так обманывать совесть не позволяла.

— Я в курсе, — моментально отреагировал он, — Хочу доказать делом свою верность. Опасные времена для этого лучший способ.

— Ты принят. Переезжай в Таленбург и жди меня там. Отыщи господина Драйзера — он найдёт применение твоим способностям.

— Спасибо, ваше благородие! — просиял воин, вытянувшись по струнке. — Вы не пожалеете!

Но я его уже не слушал, пройдя дальше к двери, в которой нас ждали врата.

— Добро пожаловать, новенький, — похлопал по плечу Леонид, а Нобуёси коротко кивнул.

Для меня это было непривычно. В смысле, что мечник «B» вот так сам подходит с трепетом и напрашивается в гридни. В витязи я его брать не собирался — пока слабоваты показатели, но для гарнизона самое то.

«Пятьдесят семь единиц лидерства. Так вот, значит, каково это…»

Конечно же, сам титул барона тоже сделал своё дело — теперь служить мне стало престижно, но не все готовы были рисковать. Этот парнишка явно рассчитывал подняться таким образом и на фоне остальных первым получить повышение. И что-то мне подсказывало, он его получит. Удача любит смелых.

Вскоре все мысли о мечнике вытеснились переносом в «Зелёный-46». Экспедиционный корпус пропустил без обыска — дежурных предупредили о нашем визите. Я с облегчением выдохнул. Было бы верхом нелепости так попасться на контрабанде магзверя.

Нобу и Леонида попросили остаться на входе, а я проследовал в кабинет графа, где ожидал длинноногий естествоиспытатель из РГО. Его рост был под два метра, к тому же мужчина худ как щепка. На вид лет пятьдесят.

Накидаю его образ следующими штрихами: строгий сюртук, торчащий из нагрудного кармана аккуратный треугольничек платка, вытянутое почти лошадиное лицо и высоко обозначенный лоб, на котором можно было играть в крестики-нолики.

Это был самый настоящий ядрёный умник с параметром интеллекта в восемьдесят единиц. Довершали картину массивные очки на носу и элегантная трость — учёный опирался на неё при ходьбе, чтобы не упасть. Ноги, увы, подгибались, как расстроенная пружинка.

— Владимир, задерживаешься, — строго постучал по наручным часам Юрий.

— Прошу прощения, в храме засыпали поздравлениями.

— Понимаю, прошу, знакомьтесь, Владимир, это Карл Олегович Шпеер, действующий артефактор III ранга, а также прославленный естествоиспытатель и полиглот. Член научной коллегии РГО.

— Слышал о вас, — вежливо протягивая руку, ответил я.

— Неужели, и что же конкретно? — блеснул очками Шпеер.

Его раздражение осязаемо расползлось по комнате и стало понятно, что данный субъект не приемлет подхалимаж ни в какой форме. Однако я говорил от чистого сердца.

— Ваши описания жёлтых миров с 7 по 13 произвели на меня неизгладимое впечатление. Я как командир отряда витязей хочу выразить вам благодарность за столь подробный и самоотверженный труд. В нашей деятельности каждая крупица информации играет большую роль — никогда не знаешь, что может спасти тебе жизнь. Ваши статьи в энциклопедии исчерпывающе детальны, по ним удобно строить тактику боя, подбирать нужных людей и главное — обеспечивать их безопасность. Это я не говорю о трофейных листах. Благодаря вашим изысканиям можно не просто убивать магзверей, но и собирательством заниматься. Вы обнаружили ценную флору и в геологии также не отстали. Эти разобранные по косточкам миры приносят империи больше денег, чем все остальные жёлтые вместе взятые! Я даже подумываю выбрать для следующей экспедиции один из них.

Карл переглянулся с довольным графом и обратился ко мне.

— Рад, что мои труды оказались вам полезны, а теперь давайте к делу — у меня важная встреча через два часа. Продемонстрируйте нам объект.

Я достал из рюкзака миниатюрного глипта, скованного в каменной ловушке, и, освободив его, поставил на стол. Взгляд естествоиспытателя нахмурился, а граф Абросимов на всякий случай сжал и разжал руку в перчатке-линзе. Мало ли эта кроха сбрендит и нападёт на уважаемого человека? Потом позора не оберёшься. Под боком у экспедиционного корпуса такое недопустимо!

Однако магзверь не шевелился. Я взял со стола пустой лист бумаги и смял его.

— Принеси, — отчётливо велел я лилипуту и бросил комок в сторону книжного шкафа.

Глипт оживился и с грохотом свалился со стола, встал и, как ни в чём не бывало, потрусил как пёс за своей добычей. Когда он принёс её мне в руки, я продолжил демонстрацию его умений.

— Сесть. Встать. Похлопай в ладоши. Кувыркнись, — тут с трудом пошло, но не потому, что магзверь плохо слушался — банально ещё не владел своим телом в полной мере.

Я шпынял его как мог, пока не иссякла фантазия, а затем подобрал и поставил на старое место на стол Абросимову.

— Поразительно, — погладил подбородок Шпеер. — А что насчёт шкалы агрессивности?

— Ударьте его, — пожал я плечами.

Учёный помялся немного и всё же толкнул монстра в грудь своей тростью. Тот упал на задницу, но вскоре вернулся в вертикальное положение.

— Мы их пробовали выращивать, — задумчиво сказал Карл Олегович. — Даже условия воссоздавали и кормили… Увы, быстро умирали, не слушались вообще никаких команд, а тут такая покорность.

РГОшник призадумался, а вот Юра, кажется, уже праздновал успех. У краешка рта разведчика едва заметно наметилась улыбка. Мне задали ещё много вопросов касательно поведения, «родов» и, конечно же, социализации. Я без обиняков поведал, как наш подросший родительский экземпляр выполняет тяжёлые физические работы за тазик каши в день.

— Юра, объясни ему, — попросил Шпеер, а сам с облегчением присел на стул, вытягивая ноги.

— Карл Олегович предлагает своё покровительство в этом вопросе. Ты без проволочек получишь лицензию на своих двух глипт и последующих, которых они породят, но не за просто так.

— Слушаю.

— Научное сообщество РГО давно пытается расшифровать языки магзверей. Сейчас мой старый друг не в состоянии выполнять обязанности естествоиспытателя ввиду расшатавшегося здоровья, но он не прочь оставить своё имя в межмировой лингвистике. Мы устроим вам деловую переписку, в которой твой человек обязан будет консультировать Карла Олеговича по всем вопросам, связанным с глиптами. Он хочет сделать этих магзверей пристальным объектом своего изучения.

— Без проблем, я согласен — забирайте лавры себе, — это была столь мизерная цена, что я чуть не рассмеялся.

И вправду, для некоторых индивидов общественное признание важнее самого факта открытия. Первым, кто познал язык глиптов, навсегда останется некий Потап Новиков, взбалмошный мечтатель и лентяй. Никакая учёная писанина не убедит меня в обратном.

— Считайте, что лицензия у вас в кармане, — довольно прокряхтел Шпеер и протянул мне сухонькую ручонку, а после достигнутого соглашения покинул кабинет.

— Не знаю, как ты это устроил, но я твой должник, — на прощание сказал я Абросимову.

— Постарайся впредь не встревать.

— Ну этого я не могу обещать, — развёл я руками.

— Пошути мне ещё, вот держи — временная лицензия, на случай если у кого вопросы возникнут, — граф передал гербовую бумагу с несколькими печатями и проводил до выхода.

Иногда было непонятно, то ли он сам так тепло ко мне относился, то ли это приказ сверху помогать взбалмошному барону. Хотелось верить, что первое, но я трезво отдавал себе отчёт в том, что у империи свои виды на меч Аластора. К тому же пройдёт какое-то время и начнут трясти за Потапа. Ещё бы! Человек, с лёгкостью расшифровывающий языки магзверей, нужен всем.

— Куда теперь? — спросил Склодский по возвращении в Ростов.

— В библиотеку. Надо кое-что проверить, — мрачно ответил я.

Из памяти ещё не выветрились слова журналюги-провокатора. Моя мать, женщина, которую я почти не помнил, кроме расплывчатых ощущений на уровне инстинктов, оказывается, умерла не своей смертью. По крайней мере, меня пытались в этом убедить.

Было несколько способов проверить эту информацию. Один из них — прошерстить все доступные газеты того времени. Чем я и занялся. Точной даты смерти я не знал, так что в библиотеке провозился до вечера, внимательно просматривая архив за три года после своего рождения.

Я отчаялся откопать что-то стоящее, хватило бы скромного некролога, но как будто любое упоминание о Беленькой Е. М. исчезло из этого мира.

— Извините, не подскажите, а где выпуск «Ростовского вестника» за ноябрь 1799? У всех остальных изданий с этой датой проблем нет.

— Давайте посмотрим, — ответил седой мужичок с блинообразным головным убором и в больших толстых очках.

Он долго возился с поисками, ворчал, кряхтел, но по итогу лишь развёл руками.

— Пропал-с, уму непостижимо, кому он вообще сдался?

— Ничего, спасибо вам за старания, — я оставил ему десять целковых и покинул библиотеку.

Само отсутствие номера тоже о многом говорило. Отец старательно зачистил следы, чтобы я, ничего не узнал.

«А что, если этот выкрик и пропажа газеты — банальная попытка вывести меня из равновесия?»

Все журналисты были проплачены, и, будь воля Черноярского-старшего, я бы никогда не услышал про намеренное убийство матери. Тем не менее в этом вопросе я намерен докопаться до правды. Сейчас не время пускать на это силы, но как разделаюсь с баронами…

В феод вернулись, когда уже стемнело. Я немедленно попросил всех своих ближних собраться на военный совет. Выставив снаружи избы дозор, мы собрались вокруг стола, на котором лежала развёрнутая трофейная карта.

— Что думаете, господа? Готов выслушать ваши предложения, — обратился я ко всем присутствовавшим.

Инициативу первым взял на себя Драйзер.

— Я считаю, действовать надо сейчас. Смольницкий и Кислица отхватили болезненную оплеуху, теперь они знают, на что мы способны, и старых ошибок не допустят. Перемирие им выгодно: выставят патрули, укрепятся, стянут к нашим границам все силы и нападут всерьёз. Я даже не говорю о банальном поджоге леса — мы в опасном положении. Вот тут и тут по течению реки они расставят своих людей и мы в ловушке, даже водой не уйдём.

Остальные согласились с его словами. Дела хуже некуда.

— Каменных укреплений нет, да и людей маловато, в том числе и глипт, — добавил он. — Мы не имеем права принимать бой на своей территории.

— Согласен. Какие-то конкретные предложения? — спросил я Евгения.

Мой воевода отнёсся к задаче с привычной немецкой прагматичностью и хладнокровием, но в нём текла ещё и русская горячая кровь, так что я не удивился следующей части плана.

— Зачинщиком конфликта выступает барон Смольницкий. Его жадность и амбиции погрузили наш регион в склоки. Если устранить причину, то все остальные звенья в его механизме заглохнут.

— Не сказал бы. Надо тогда и сына вслед за ним в могилу, а насколько я знаю, у него их два — один сейчас заграницей, — вставил своё слово Джанашия. — После смерти отца и брата ни о каком мире речи быть не может. Он пойдёт до последнего.

— Наследник не проблема, — подал голос Склодский. — Моя семья о нём позаботится.

Кажется, Леонид не единственный наёмный убийца в их роду. Надо будет взять на заметку.

— Тогда ловим барона за яйки, и дело с концом! — стукнул по столу Потап, но остальные не были так оптимистично настроены. — Что, я что-то не то сказал? — осмотрел он всех сбитый с толку.

— Мы не знаем, где сейчас Смольницкий-си, — пояснил ему Нобуёси и показал пятернёй на стол. — Карта очень большая, много дней в пути уйдёт.

— За нами ещё присматривают. Стоит к ним зайти без спросу — пограничники сразу заметят, дохлый номер, — подвёл итог Гио.

Все замолчали, понимая, что это тупик. На начало войны у нас не было столько ресурсов, чтобы контролировать обширные чужие земли, мы и свои-то с горем пополам держим.

— Всё, сказанное вами, верно, — взял я слово, привлекая внимание. — Кроме одного — нападать надо не на Смольницких.

— А на кого же? — спросил за всех легкомысленный Потап.

Протянув руку к карте, я показал пальцем на Ростов.

— Нам не нужно побеждать барона лоб в лоб, мы можем сделать это чужими руками.

— Ты имеешь в виду графа Остроградского? — первым догадался Драйзер.

— Ага.

— Напасть на собственного вассала, ты шутишь? Зачем ему страдать такой ерундой? — не унимался Новиков, держа в руках глипта.

Всем остальным тоже было интересно, как я себе это представляю, потому переключились на меня. Теперь, когда расклад сил всем более менее ясен, я счёл нужным пояснить свою задумку.

— Единственный способ это провернуть — убедить графа в нарушении установленных правил. Остроградскому тоже приходится держать ответ перед герцогом, герцогу перед Великим князем, а последний отвечает перед императором. Значит, бить надо в ту точку, которая болезненна для Его Величества. Чтобы возмущение от содеянного невозможно было скрыть.

Я снова указал на Ростов.

— Тевтонский орден сейчас рассеян по землям моего отца, количество охраны в городе меньше чем когда-либо. Это хороший шанс, чтобы на них напасть.

— Э… нет-нет-нет, — в панике произнёс Потап. — Я что-то совсем запутался! На кой чёрт нам Тевтонский орден, если мы воюем со Смольницкими и Кислица? Это же самоубийство! Нам и так врагов хватает.

В глазах собравшихся застыл тот же немой вопрос, в них также была и толика опасения, что молодой барон от отчаяния впал в безумие.