Феодал. Том 3

Глава 14 Итоги партии

Поставленные цели по расширению феода были выполнены раньше срока. Награду за это получили только те рабочие, которые от начала и до конца участвовали в цикле строительства. Остальные мотали на ус и облизывались щедрым надбавочным.

Я придерживался такого принципа, что вместе со мной будет богатеть и всё моё окружение. Так что семьи ремесленников ни в чём не нуждались и только ждали отмашки на переезд в Таленбург.

За лошадей и сбрую мы выручили семьдесят пять тысяч рублей. Я скинул эту хозяйственную нагрузку, чтобы не губить скотину. В случае осады мы не прокормим такое поголовье. В общей сложности у нас сейчас было пятьдесят восемь скакунов разного качества. Гридням досталось по паре отличных ратных коней, способных выдерживать большие нагрузки, выносливых и скоростных. Всё, что похуже — отрядили под хозяйство.

В связи с этим назрела проблема их правильного содержания. Это вошло в новый список целей, который мы обговорили на сходке вечером, но для начала я хочу провести ревизию того, что уже построено в Таленбурге.

— 8 срубов;

— 11 печных изб;

— Кузница;

— Алхимическая лаборатория;

— Лесопилка;

— 8 погребов;

— 5 сараев;

— 2 наблюдательные вышки;

— Навес для лошадей;

— Загон;

— Опоясывающий поселение добротный частокол;

— 18 км дороги, частично мощёной деревом;

На этой территории, включая меня, проживало 64 человека, из них 3 женщины, 2 ребёнка и остальные 59 — работоспособные мужчины. С учётом того, что Гио жил в своём контейнере-лабе, а Склодский в одиночку занимал целую избу, нам явно не хватало жилого пространства. Плюс я вступил в баронские права, и по статусу не пристало делить кров с рабочими.

Я-то может быть, и не против, но для утверждения твёрдой дисциплины и авторитета это было излишним. Домов стало побольше, люди в них худо-бедно кров делили, можно теперь подумать и о себе.

Также на совещании Анжей Марич ратовал за лечебницу, где можно будет предоставить больным уход и отдых, а по совместительству использовать помещение для молитв и учёбы. Эта мысль перекликалась с моими планами, так что я согласился.

А вот Драйзер попросил соорудить для поселения пристань, чтобы использовать её как для эвакуации населения, так и для швартовки судов из Ростова. Течение шло оттуда к нам. Эту задумку я тоже поддержал.

Опираясь на прошлые темпы роста и наличие новых рабочих рук, мы набросали следующий план на два месяца, который записал наш писарь Григорий, чтобы вывесить на всеобщее обозрение.

— Баронский терем;

— 20 печных изб;

— 10 подземных жилищ для глипт (помечено как погребы);

— Пристань;

— Столовая;

— Лечебница (многофункциональный центр);

— Кожевенная мастерская;

— Гончарная мастерская;

— Мощёная деревом дорога к каменоломне;

— Конюшенный двор.

Последний представлял из себя целый комплекс: оборудованная со всеми удобствами одна большая конюшня, сеновал, каретный сарай, кладовая, флигель для конюхов, ледник для хранения продуктов и, конечно же, крытый манеж для тренировки и объездки лошадей.

Табун обслуживало шесть человек. Трое постоянных (наши фермеры) и временно нанятые Анжеем подёнщики, выполнявшие тяжёлую работу. К весне я найму уже полноценных профессиональных конюхов, чтобы каждый был на своём месте. Сейчас важно было по максимуму занять людей работой.

Список казался нереальным для обычной стройки, но у нас имелись особые возможности, потому мы не мелочились.

Также отдельно хочу проговорить про столовую — это здание будет возведено в кратчайшие сроки. Изба лесника стала для Лукичной тесновата и не только потому, что народу прибавилось. Всё из-за глипт. Для их пропитания в будущем потребуется целый цех по варке каши, и я не шучу.

Для поддержания массы (внимание, не для роста, а для поддержания!) двухметровым требовалось съедать тазик каши в день. Тогда когнитивные способности будут лучше развиваться. Глипты обучаются быстрее, когда сыты и есть на это энергия.

На полный цикл (рост+размножение) требовалось от двух до трёх дней. Сейчас у нас два глипта, завтра будет уже четыре, ещё через пару дней — восемь. Как видите, вся эта орава требовала внимания и отдельного жилья.

Так как Лукична разорваться не могла, я назначил строителям дежурства на кухне. По очереди они помогали женщине с варкой каши. Нанимать кого-то стороннего я поостерёгся — поползут слухи, зачем это мне? А так потеря двух рабочих не такая уж критическая с учётом того, что глипты уже включались в повседневные процессы.

Например, Грымзик получил особое задание. В отличие от лесозаготовщика Лёлика этот индивид таскал в тачке голубую глину от месторождения к нам в феод. Магзверь часами занимался подобной рутиной и не требовал отдыха. В этом, кстати, и преимущество иномирных тварей — они гораздо выносливей нашей домашней скотины.

Грымзик тачку за тачкой сгружал в яму. Ермолай обложил её стенки досками с лесопилки и соорудил крышку со слоем земли и соломы для теплоизоляции. Так глина сохраняла свою естественную влажность и не пересыхала.

Для Джанашия это стало неплохим подспорьем — он больше не тратил сил на вытаскивание из грунта данного элемента. Не говоря уже о затратном синтезе из ничего, с помощью одной только магии. Гораздо удобней ваять постройки, когда тебе всё подносят на блюдечке.

Также голубая глина отлично подходила для обжига. Наш гончар с нетерпением ждал, когда можно будет приступить к работе. Марич после собрания включил закупки на мастерскую в обязательный список задач.

Мне нравилось возиться со своим детищем, и в мирное время я бы отсюда не вылезал, но от реальности никуда не убежишь. Наш план с подставой Смольницких вступил в активную стадию. Наутро новости уже расползлись по всему графству. Даже мои работники были в курсе — им рассказала всё пришедшая на свидание родня и наёмные подёнщики.

Тевтонцы в спешке покинули земли Черноярского-старшего, оставив необходимый минимум. Ландмейстер получил нагоняй от Остроградского. В графстве объявили полную блокаду, доступ к вратам тоже закрыли, в храме творилась неразбериха: люди не могли войти в Межмирье, только вернуться оттуда. Из-за этого возникла стихийная стачка витязей — никто не понимал, что произошло. В ход пустили экспедиционный корпус, а ротмистр Оболенский лично выступил перед вояками с призывами разойтись — это подействовало.

Обстановка накалялась.

Император рвал и метал — это было унижение перед иностранными «друзьями». Его Величество требовал найти виновников и истребить под корень за неслыханную дерзость. Немедленно началось строжайшее следствие. Из Москвы на виверне прилетел Корюхов Вячеслав Константинович, флигель-адъютант — глаз и ухо Государя. А вместе с ним команда гвардейцев.

Пошли повальные допросы, поиски виноватых, массовые обыски, пытки. Хватали всех без разбору. Публично объявили о краже только в середине дня, за любые предоставленные улики платили звонкой монетой. Посланец императора не собирался покидать графство, пока не раскроет дело.

В этом бардаке всего-то и надо было невзначай обронить соломинку, и ищейки остервенело за неё потянут. В ста километрах от Ростова замаскированный под бродягу Леонид Склодский подкупил деревенского мальчика и велел отнести анонимку в дом старосты одного замухрыженного хутора.

Тот с горем пополам умел читать и отложил сие занятие до вечера. Как только он присел отдохнуть после трапезы и напялил на нос мутные очки, лицо его побледнело, а старческие рябые щёки затряслись. Посыпая голову пеплом, он немедленно приказал заложить тройку и по прибытии в Ростов вбежал в полицейский дом, громко себя ругая и жамкая в руках кушму.

Ему сначала не поверили, но вот записку восприняли всерьёз. В тот день многие рассказывали, как видели в небе стаю виверн, срочно отбывающих из Ростова. Насчитали порядка сорока штук, а вслед за ними через северные врата город покинули две сотни всадников.

Я же сидел тихо-спокойно, дожидаясь результатов. Натали справилась со своей задачей на пять с плюсом. Ещё с прошлого моего визита в имение Смольницких я отметил низкий уровень слуг. Судя по их показателям, они безостановочно гоняли чаи, отлынивали от работы и старались не попадаться хозяину на глаза. В такой обстановке легче лёгкого подбросить хронолит.

Я велел Натали не вести со мной никакой переписки, потому что знал — её перехватят. Для общественности я был бароном, которого вот-вот прикончат, потому никто не удивлялся моему отсутствию на светских мероприятиях. В сознании жителей Ростова я окапывался у себя по полной, готовясь к длительной войне. Частично оно так и было. Идеальное алиби.

Нобуёси, Мефодий, Склодский и часть охотников беспрестанно патрулировали местность, а Гио прислушивался к своей сети артефакторных оберегов. Сбрасывать со счетов коварство моих «коллег» рано. Так прошёл ещё один день и подоспели свежие новости из города.

Имение Смольницких разобрали по кусочкам, прежде чем нашли спрятанный хронолит. Если бы не баронский статус, их бы там же и казнили, но с подобным решением повременили. В назидание другим от дома камня на камне не оставили — виверны растоптали его. Всё семейство немедленно отправили в столицу, а гридней, слуг и прочий люд сослали в Межмирье за то, что они не доложили на своих хозяев.

Вереницей их провели по главной улице до храма. По пути бедолаги наслушались оскорбительных выкриков и ощутили на себе гнев толпы: камни, тухлые яйца, овощи, куски всякого мусора и даже дерьмо летело вслед за пожеланиями скорейшей смерти.

Если честно, такого расклада я не ожидал. Это был перебор. Ладно знатное семейство, но окружающие-то при чём? Но всем хотелось выслужиться перед императором, внести, так сказать, свой посильный вклад. Как по мне — мерзость чистейшая.

Я понимал, что стал виновником сего действия, но мои люди мне дороже. При удачном штурме Таленбурга барон Смольницкий не пощадил бы никого. Тоже в назидание другим.

В этой ситуации нет понятий добра и зла, есть только право сильнейшего и желание выжить. Так что я недолго терзался, но и праздновать не стал.

Когда из города уехал флигель-адъютант Корюхов, меня пригласили в Ростов на сходку баронов. Я взял с собой Мефодия, Гио и Склодского. Наша четвёрка идеально сбалансирована и способна долго держать натиск превосходящих сил противника.

Для встречи мы сняли весь «Империаль» на день. Чтобы не выглядеть босяком, я приехал на арендованной приличной карете и в сопровождении своих подчинённых зашёл внутрь. Всю кухню отпустили, оставили лишь пару слуг и немного закусок на большом круглом столе.

Я вошёл практически одновременно с Рындиным. Шеин, Кислица и мой отец уже сидели, лениво потягивая вино. Позади них возвышались преданные офицеры. У Черноярского-старшего это были Гунтер, Цыбульский и какой-то неизвестный мне бородач-здоровяк, больше похожий на викинга. Он сразу же схлестнулся взглядами с Мефодием, и в оскале показал ряд кривых зубов.

У Рындина все сопровождающие оказались магами. За Шеиным встали маг, элементалист и мечник. Кислица привёл трёх громил, но он сам был магом «B» ранга, так что ему простительно. Показатели у каждой свиты выше среднего, но до моих орлов им далековато. Я чувствовал, что по подбору людей уже далеко ушёл за пределы баронского титула.

«Осталось только закрепить количеством».

Ничего. Армия глиптов на подходе. Эти пойдут за мной и в огонь, и в воду. Они моя страховка. Я не собирался набирать абы каких воинов, мне нужны лучшие, но этот процесс требовал затрат времени.

— Владимир Денисович, Аркадий Терентьевич, присаживайтесь, вас ждут, — любезно отошёл в сторону лакей.

Я кивнул Шеину в качестве приветствия, прежде чем сесть. Это не укрылось от внимания побледневшего Кислица, а вот мой отец вообще не обращал на весь этот переполох никакого внимания. Как будто для галочки явился. Смотрел вперёд перед собой, скрестив руки на животе, и ждал начала.

— Господа, мы все занятые люди, так что предлагаю немедленно начать, — мигом взял инициативу в свои руки Рындин. — В свете последних событий я хотел бы всех поздравить — нас снова пятеро, — он расплылся в улыбке, остальные тоже довольно ухмыльнулись, как стая разделавшихся над вожаком гиен. — Насколько я понял, Его Сиятельство не спешит с делёжкой земель. Не секрет, что каждый из нас рассчитывал на лакомый кусочек, но есть плохие новости, — на этом моменте он сморщился. — Давеча я виделся с Павлом Викторовичем, и он дал по этому вопросу однозначный ответ.

Ого, Рындин прибыл прямо с графского застолья. Интересно. Бароны навострили уши, ведь дело касалось делёжки трофеев.

— Его Сиятельство желает поставить это решение на паузу. А пока всем феодом будет руководить его брат. Увы, но от Смольницкого нам достанется только радостная весть о его кончине.

— Граф забирает земли себе? — уточнил Кислица.

— На время, — развёл руками Рындин. — Последние события подкосили его веру в нас. Сначала суд с Черноярскими, теперь вот предательство… Неспокойно у нас нынче, господа.

Я встретил на себе холодный взгляд Антона Павловича — тот, похоже, понимал, что его сейчас ждёт. Странно, что он вообще явился — любой другой струсил бы.

— Что ж, теперь все в курсе, перейдём ко второму вопросу. Война, — он указал ладонью на меня, на Кислица и потом на себя. — Ваше подлое нападение, Антон Павлович, не останется безнаказанным, учтите это.

— Ты позвал меня угрозы выслушивать? — вспылил барон. — Смотри, Аркадий Терентьевич, отправишься вслед за Смольницким. У меня много что есть рассказать государю.

— Так и у меня есть, мон шер, и на тебя, и на тебя, — указал он на Шеина с Черноярским, в мою сторону тыкать не стал.

— Я хочу внести ясность, — подал голос волнующийся Шеин и встал. — С самого начала мне эта идея не понравилась. Мой нейтралитет…

— Ах ты, крыса трусливая, — перебил его Кислица. — Бежишь с корабля?

— А хоть бы и бегу, — повернулся к нему Антон Павлович. — Что вам не жилось-то мирно? Я сразу сказал — никаких нападений и слово своё сдержал, посему и спрашиваю насчёт союза.

В этот раз он посмотрел уже в мою сторону. Рындин по этому вопросу не спешил высказывать собственного мнения.

— Не возражаю, — ответил я и лицо барона просияло.

Кулаки Кислица сжались. Он остался теперь совсем один. Черноярский-старший тоже.

— Выходит, трое на одного, — резюмировал Рындин. — Кровь незачем проливать. Так что предлагаю договориться. Начнём с Дениса Юрьевича.

— Чего же хочет мой неожиданно возвысившийся бастард? — покачивая головой, спросил глава рода.

Это меня никак не оскорбило. Я больше не искал одобрения этого человека.

— Свои законно отсуженные земли, — ответил я ему, — а также дом и два производственных помещения в Ростове сверх поделённого наследства. За беспокойство, — уточнил я.

Эта плата не была чрезмерной, но и Черноярский старший официально не выступал на стороне нападавших.

— Забирай.

Отец торговаться не стал.

— Эмм, хорошо, — продолжил Рындин. — А теперь перейдём к десерту.

Все повернулись к Кислица. Да, его род должен был понести все тяготы военного поражения. Земля, имущество, люди — всё это пойдёт в делёжку, либо несчастного барона сметут. Чтобы откупиться, ему придётся опозориться и растерять бо́льшую часть своих владений, движимого и недвижимого имущества.

Ни один барон не упустит такого шанса разорить соседа, это было у них в крови. Потому Рындин и Шеин приступили к активному обсуждению репараций. Каждый высказывал свои соображения по поводу справедливости долей. Мне они, как пострадавшей стороне, дружно отрядили самый жирный кусок и долго препирались насчёт одного пограничного клочка земли.

— Хватит, — прервал я их.

Оба мыслили и стратегически, и тактически правильно: обезжирить врага — святое дело. Наш союз укрепился бы, а дальше расправиться с остатками — дело техники. В баронской картине мира всё прекрасно…

«…но не в императорской».

— Вот наше окончательное предложение, господин Кислица: полмиллиона мне, остальным по сто тысяч. Мир на пять лет с пролонгацией по обоюдному желанию.

— Владимир Денисович, но это же ни в какие ворота, почему так мало? — запротестовал Рындин, его лицо обиженно вытянулось.

Даже сам Кислица удивился и сейчас не сводил с меня глаз.

— Ну так что, Антон Павлович, вы принимаете мои условия? — я игнорировал Аркадия, потому как он тут больше ничего не решал.

— Вы не шутите? — уточнил барон.

— На полном серьёзе, но если хотите заплатить больше…

— Нет-нет, я согласен, — мгновенно включился он.

На его лице была какая-то странная смесь радости, подозрительности и растерянности. Казалось, он не знал, как реагировать на этот щедрый подарок судьбы.

— Тогда моя управляющая на днях навестит вас, чтобы утрясти формальности.

Мой отец воспринял это как окончание встречи и встал, застёгивая нижние пуговицы на сюртуке, остальные тоже засобирались. Своё решение по Кислица я менять не собирался, потому что держал слово перед его дочерью. Как мы с ней договорились, так оно и будет — я не допущу падения её рода. Она жизнью рисковала. Подло с моей стороны забывать о её вкладе.

К тому же барон Кислица без подстрекателя Смольницкого не представлял угрозы. Как говорила Натали, он фигура ведомая, а значит, пойдёт за тем, у кого сила. Через какое-то время я хотел пригласить его в наш военный союз и начать новый виток развития. Только в качестве графа.

Ближайшая цель — укрепиться в регионе и побороться за власть. Бароны уже видят во мне как минимум равного. Надо убедить встать на мою сторону. Кнутом я стеганул, теперь достаю пряник. Кислица, Рындин и Шеин — это моя будущая зона стабильности. Установим мирные соглашения, выиграю себе время на развитие Таленбурга и настрою крепостей по всему феоду.

Я уже в состоянии играть агрессивно и уничтожать мелкие баронства, но это привлечёт внимание не только графа, но и герцога. Ему мощный конкурент-баламут не нужен. А вот если наш заговор будет общим, ответственность за него размажется по четырём феодам. Тогда и вопросы будут преимущественно к самому графу. Значит, делал что-то не так, раз почти все подчинённые восстали.

В таких играх грубую силу надо применять точечно. Ещё недавно все бароны выступали против меня, а теперь в очередь выстраиваются, чтобы замириться. При этом я никого не тиранил, чернухи не творил — это и подкупало. Всё по справедливости. Я будущий правитель, а не палач. Если можно обойтись без жертв, то почему бы и нет?

В «Империале» остались только мы с Кислица.

— Что-то не так, Антон Павлович? — поинтересовался я, отодвигая от себя стул.

— Зачем вы это сделали? Какой смысл? Если есть какие-то скрытые условия, то прошу огласить их сразу, — гордо поднял он голову.

— Условие одно: не чините мне препятствий и будем дружить. Однако второго шанса не ждите, мы поняли друг друга? — уже другим, более холодным тоном спросил я его и протянул руку.

Кислица посмотрел на неё, потом на меня и с благодарностью сжал.

— Я этого не забуду, — выдавил он из себя, челюсть сжата, эмоции сдерживает.

Сказалось нервное перенапряжение — ещё недавно всё, чем он дорожил, могли разорвать на куски.

— Возлагаю большие надежды на вашу память.

Я отпустил ладонь и двинулся к выходу. Переговоры удались. К этому заключению пришёл не только я, но и «Диктатура параметров»:

Параметр дипломатия +3, повысился до (41/100)

Параметр харизма +3, повысился до (28/100)

Параметр лидерство +2, повысился до (59/100)