Гарпии визжат

Глава 26. Полёт над гнездом дракона

Разговор Гатаматар и Марципарины удался на славу. Вот что значит правильная подготовка и отсев лишних участников. Хорошо, что Гатаматар заранее распорядилась не пропускать Бларобатара и провидицу Бланш. Эти двое, конечно, всё бы испортили и извратили.

Уж они-то мигом бы смекнули, что Мать-Драконица не случайно собрала вокруг себя всех Старейшин. Включая даже нынешних верховных предстоятелей родов Рооретрала, Ореолора и Горпогурфа. И даже тех древних отшельников, которых обычно так трудно дозваться.

Бларобатар немедленно заговорил бы о нелегетимности внеочередного Совета — и, без сомнения, смог бы её доказать. А Бланш — та бы всем в глаза бесцеремонно заглядывала, напропалую смущая почтенных драконов своими настырными домыслами.

О том, что нежелательные лица остановлены, а гостья вот-вот появится, Великую Мать и Старейшин известила советница Хинофатар. И сделала это очень вовремя. Как раз оставалось ещё несколько минут, чтобы все Старейшины успели вникнуть в суть дела, задать нужные вопросы.

— Это та самая Лулу Марципарина Бианка, что родила неправильного Драеладра?

— Да, именно та.

— И она заколдована?

— Да, заколдована.

— Что ж, очень интересно, поглядим на бедняжку.

Пока Совет Старейшин так переговаривался, устраивался поудобнее и принимал подходящие случаю величавые позы, родительница Драеладра шла по парадному коридору с высоченным естественным сводом — и довольно-таки длинному, ведь это лететь по нему удобно и быстро, а человеческими ногами мерять — выходит куда дольше.

Выйдя на широкий простор парадной дворцовой пещеры, гостья стала озираться по сторонам. Гатаматар первая привлекла к себе внимание:

— Здравствуй, мать Драеладра!

— Здравствуйте, Великая Мать, — Лулу Марципарина поклонилась.

— Рада тебя приветствовать в своём небесном обиталище, — продолжила Гатаматар, — неправда ли, оно намного роскошней и совершенней, чем то, которое люди Ярала соорудили во славу Драеладра?

Гостья замялась, и Гатаматар, памятуя о сложности воспиятия многими полугровками протяжённых хитросплетений драконьего языка, кивнула советнице Хинофатар. Та принялась переводить.

По мере перевода Мать-Драконица пристально наблюдала за женщиной. Поняла ли она, зачем сюда приглашена? Догалалась ли, что за драконы собрались на неё поглядеть да послушать речи?

Хинофатар завершила перевод. Ответила Лулу Марципарина в точности по традиционной форме, никак не обозначив своей заколдованности. Пытается скрыть? Что ж, Гатаматар спросит её непрямо. Чтобы у цели вопроса подобраться издалека.

— Скажи-ка, дитя моё, понимаешь ли ты, где и зачем ты находишься?

— Где? В небесном дворце, — без труда догадалась заколдованная. — А вот зачем? Наверное, вам, Великая Мать, очень хотелось меня видеть?

Такой ответ дал возможность Гатаматар со значением обернуться к Старейшинам. Не понимает. Всё-таки не понимает, убедились они. Ну и к лучшему, что не понимает.

— Скажите, Великая Мать, а вы как думаете, зачем я здесь?

Прямой вопрос гостьи застал Мать-Драконицу врасплох. Осталось признать, что Гатаматар и правда рада гостям, и что видеть у себя мать маленького Драеладра для неё истинное удовольствие. Впрочем, члены Совета прекрасно понимают: испытательный разговор с заколдованными женщинами требует известных ухищрений.

— В таком случае не подскажешь ли мне, дитя, куда и зачем ты летишь на воздушном замке?

— Полагаю, что в Канкобру, — вздохнула Лулу.

— А что-такое Канкобра?

— Не знаю.

Угу. Последний ответ дал возможность снова переглянуться со старейшинами. Мать Драеладра летит, сама не знает, куда. Несомненно, перед ними знак того, что она не в себе.

— Я лечу туда не по своей воле, — пояснила Марципарина.

— Вот как? Может, и ко мне ты по своей воле не заглянула бы? — с притворной обидой произнесла Гатаматар и, поскольку повисла пауза, снова повернулась к Старейшинам.

Все слышат, как странно себя ведёт посетительница? Не спешит разуверить Гатаматар в её заведомо неверном предположении.

— Ах нет, Великая Мать, я рада посетить ваш небесный дворец, я же говорила! — не без изветтного запоздания произнесла Лулу.

— А по чьей воле ты летишь в Канкобру, дитя?

— По вашей?.. Нет, по воле дракона-целителя?.. Или Бларпа Эйуоя?!

— Бларп Эйуой — это человеческое имя Бларобатара, — пояснила Гатаматар старейшинам. Те приняли к сведению, что Бларобатар, скажем так, несколько бесцеремонно навязывает свою волю той самой женщине, о которой говорит, что она снесла яйцо Драеладра.

— А зачем Бларобатар везёт тебя в Канкобру, дитя?

— Он считает, что я заколдована…

— Считает, или заколдована?

— Считает…

— А почему он так считает?

— Наверное, он печалится, когда видит вокруг меня гарпий…

— А он видит вокруг тебя гарпий, дитя?

— Нет, он не видит. Но когда при нём заходит речь о гарпиях…

— А кто заводит эту речь?

— Он и заводит…

— Лишь он один?

Обмен репликами сделался настолько скор, что Хинофатар едва успевала переводить. Впрочем, советнице не впервой работать толмачём — справилась. А вот Лулу Марципарина Бианка с непривычки запуталась.

Сперва гостья объявляла, что разговор о гарпиях при ней заводят Бларп, да Кэнэкта, да Хафиз — хотя, строго говоря, и говорить-то незачем. А вслед за тем вдруг без видимого перехода признала, что в яральском дворце Драеладра она помянутых гарпий наблюдала самолично. И не мудрено, мол, что наблюдала, ведь эти твари в том дворце попадаются на каждом шагу, попробуй их только не заметить, вон, даже Хинофатар подтвердит.

Хинофатар, чтобы подтвердить, не вышла из роли толмача, но дала понять Великой Матери, что знает, о чём говорит её простодушная гостья.

Видя же, что советница не спешит подтверждать её слова про обилие гарпий в драеладровом дворце, Лулу Марципарина снова сменила позицию и вдруг заявила, что уж она-то прекрасно понимает, что на самом деле никаких гарпий вовсе и нет.

— Как нет? А там, в Ярале? Ты же сама, дитя моё, говорила, что не заметить трудно…

— Кого не заметить? Ах, гарпий… Ну да. Наверное. Как вам угодно, Великая Мать. Гарпии? Да, в Ярале их… немножко было.

— Но сейчас-то вокруг себя ты гарпий не видишь?

— Нет, — гостья замотала головой, — я ведь знаю, что на небесах гарпий нет. Вот и мои сюда не смогли добраться.

— Всё верно, — Гатаматар улыбнулась не только Лулу, но и понятливым членам Совета Старейшин, — гарпии — создания срединного мира. Здесь, в мире драконов, сколько ни верти головой, ты не встретишь ни одной подобной твари.

И будто в пику сказанному Лулу Марципарина Бианка завертела головой, словно кого-то выискивая между драконами. Каких-то существ, заметных для неё одной.

Она и здесь видит гарпий, хотя каждому дракону ясно, что эти твари невидимы решительно для всех, кроме разве провидиц. Влияние гарпий можно уловить в поведении дракона — и только. На то и есть подробная систематика симптомов, среди которых осуждающий взгляд, злобный хохот, цепенящий визг.

Та же, кто наивно видит гарпию в облике птицкдевы — либо обманщица, либо заколдованное несчастное дитя. Последний вариант для сердобольной Гатаматар многим милее и предпочтительнее.

Лулу, Марципарина и Бианка так и не договорились между собой, как им относиться к гарпиям, и настолько ли, положа руку на все три сердца, нужна им поездка в загадочную Канкобру. А всё же у Великой Матери, как она ни пыталась, не вышло запутать их ловкими вопросами о пакостливых птицедевах.

Зачем Гатаматар спрашивала о тварях, которые по её мнению то существуют, то не существуют, а то мерцают где-то на грани существования и несуществования? Ясное дело, из высших соображений: придирчиво испытать её, проверить, так ли уж сильно Лулу заколдована. И что же — проверила. И выверила до мельчайших подробностей.

И, кажется, пришла к мысли, что некоторая заколдованность присутствует, но не очень опасная. В общем-то, Лулу того и добивалась. Очень уж ей не хотелось посещать Канкобру.

Гдлавное-то в беседе было что? Нет, не выяснение того, есть ли те гарпии на самом деле. Нет, не признание Лулу, что она их видела. Самое-самое главное — в том, чтобы испытуемой женщине удалось ответить именно так, как Гатаматар от неё втайне хотела.

Как Лулу такого достигла? Интуиция, да логика, да банальное умение читать чувства по лицу дракона, да ещё немного здравого смысла.

Гатаматар вначале была сильно напряжена, она даже по сторонам то и дело оглядывалась, ища поддержки у самых старых драконов из своего окружения. Но Лулу с ней поговорила, пояснила, что гарпии хоть и есть, но только в Ярале да и то в пренеборежительно малом количестве, и Великая Марь расслабилась, подуспокоилась на её счёт, заметно потеплела. Видно, того самого и ожидала, чтобы Канкобру с ходу отменить.

У Лулу в ответ на такое благодушие Матери тоже от сердца отлегло.

— Опасность миновала? — весело спросила она. И зря.

Гатаматар снова напряглась и заговорила на сей раз о маленьком Драеладре. Причём в грубоватом, чуть ли не обвинительном тоне.

— Если так сложно выяснить, есть ли гарпии на самом деле, то можешь ли ты, дитя моё, сказать хоть что нибудь определённое о собственном сыне? Вспомнишь ли, как его зовут?

— Конечно же… — Марципарина вдруг умолкла и насладилась нарочито долгой паузой, на протяжении которой в зале затаили дыхание все: и гарпии, и драконы, — конечно же, Драеладр.

— А почему ты не сразу вспомнила, дитя моё?

Марципарина решила не отвечать с глупым простодушием: «Засмотрелась на гарпий», — ведь Матери-Драконице, как она наверняка выяснила, упоминание о гарпиях присутствующих ни малейшего удовольствия не доставит. А посему произнесла загадочно:

— Так…

— Но ты уверена в том, что у тебя есть сын-дракон по имени Драелпдр?

— Конечно, — улыбаясь, кивнула Лулу.

— Конечно, уверена, или конечно, есть?

— И то, и другое! — улыбка Дулу сделалась шире.

— А знаешь ли ты, дитя моё, насколько Драеладр важн для всякого-всякого дракона?

— Знаю, — Марципарину распирала такая умильная гордость — ничего не могла поделать, — конечно же, знаю!

. — Так не хочешь ли ты сделать твоим собратьям-драконам дивный подарок? — при этих словах все драконы в зале, как по команде, насторожились, а их гарпии приготовлилсь было захихикать, но зажали лапками зубастые рты.

— Подарок? — Лулу потеряла ориентацию.

— Да, желанный подарок для всякого дракона, — будничным тоном объяснила Гатаматар, — увидеть Драеладра своими глазами.

— Нет, я не покажу! — быстро ответила Бианка. Ещё чего нехватало?

— Почему?

— Драеладр ведь не здесь… — Лулу постаралась смягчить впечатление от резко прозвучавшего отказа.

— Но мы рады сами долететь в то место, где он находится! Укажи нам, дитя моё!

— Нет, — замотала головой Марципарина, — я, коли правду говорить, и не знаю, где он сейчас…

— Не знаешь? — голос Гатаматар потёк сладостно-липкой патокой. — Или брезгуешь своими сородичами, не желая раскрыть места…

— Еки-нет, не брезгую! — воскликнула Марципарина. — Только не это, поверьте, Великая Мать!..

— Если не брезгуешь, то, стало быть, просто желаешь нам зла? — Гатаматар уже нащупала выигрышную линию в импровизированном споре, а всё же наблюдательная Бианка не преминула заметить, что две, а то и три жирных драконьмх гарпии покинули своих первоначальных хозяев и только тем и заняты, что хором подсказывают ей верные реплики.

— Нет, я не желаю здп…

— Докажи! — пискнули гарпии.

— Докажи! — произнесла Гатаматар вслух. Словно сама додумалась.

Смотреть, как она повторяет за подсказчиками, было так уморительно, что Лулу неожиданно для собрания рассмеялась.

— Уж не наша ли она? — опешил какой-то дракон, а ведь только что возлежал важный, будто сам Рооретрал.

— Не может быть! — быстро возразили ему драконы-соседи. — Наша бы не сопротивлялась, а предъявила своего сына по первому требованию. Нет, она не наша, она и смеётся-то не в тех местах, которые нам смешны.

— А, ну ладно, — «Рооретрал» не стал спорить.

Гатаматар же позволила Лулу просмеяться, но тут же напомнила о своём требовании доказать…

— Что доказать? — переспаросила Бианка.

— Доброе отношение к сородичам.

— Как доказать?

— Приведи нас к Драеладру, дитя моё.

— Не могу! — вскричала Марципарина в панике. — Никак не могу!

— Может, и нет никакого Драеладра? — подсказала тогда Мать-Драконица наиболее простой ответ.

— Может, и нет, — легко согласилась Лулу. И почувствовала благодарность к Гатаматар. За заботу.

Это «может, и нет» даже саму Гатаматар огорошило. Правда, от «может, и нет» до просто «нет» оказался путь далеко не близкий. Бианка уворачивалась, изворачивалась, невпопад хохотала, переводила разговор на другое. Но тут уж и присутствующие члены Совета Старейшин поделились хитромудрыми способами выигрышной полемики.

Места, где скрывается Драеладр, Лулу Марципарина Бианка так и не выдала. Да и большой надежды на то не имелось. Зато, чтобы успокоить «расстроенную» Гатаматар, гостья была вынуждена признать, что никакого яйца она не рожала. Значит, Драеладра попросту нет!

Пусть у Гатаматар и не возникло реальных подозрений, будто продолжатель драеладровой династии никогда не вылуплялся, но возникло надёжное основание именно так и говорить. Показания матери, причём данные не где-нибуль там — на Совете Старейшин! От них и сам Драеладр теперь так просто не отмахнётся!

В восторге от достигнутого Мать-Драконица объявила в заседании Совета перерыв — но короткий, чтобы никому из Старейшин не взбрело на ум вылететь из дворца размяться.

— Прервёмся, чтобы проводить в Канкобру нашу милую гостью, — так и сказала Гатаматар.

— А что, я всё-таки лечу в Канкобру? — родительница Драеладра не только изумилась, даже была раздосадована. — Значит, я с вами не остаюсь?

Мать Драконица и сама удивилась, узнав, что за надежды питала эта Лулу Марципарина Бианка. Ни малейшего реализма!

— Нет уж, дитя моё. Вспомни, ты ведь сама признала, что немножко заколдована. Ну так вот, расколдования, достойного тебя, смогут добиться лишь те драконы-целители, что живут и работают в Канкобре.

— Но ведь из Канкобры никто не возвращается!

— Надо же! А ты, дитя моё, говорила, что о Канкобре совсем ничего не знаешь, — проговорила Гатаматар с укоризной.

Гостья устыдилась, на чём их диалог и закончился.

Поняла ли Марципарина, что её для того и вызвали, чтобы повлиять на вновь собираемый Совет Старейшин? Кажется, нет. Однако, к великому сожалению, ей есть кому рассказать о происходившем в гостях у Гатаматар.

Бларобатар и Бланш по пути к Канкобре о многом её расспросят. Догадаются ли о главном?

— Хинофатар, слетай-ка за драконом-целителем, — обратилась Великая Мать к советнице, — надо убедить его, чтобы он запретил провожающим разговаривать с матерью Драеладра до самой Канкобры. Или пусть просто наведёт на неё заклятие временного безмолвия.

— Заколдовать её ещё сильнее? — усомнилась Хинофатар, но опомнилась и поскорей взвилась в воздух.

Гатамамар проводила её задумчивым взглядом.

— А что? — после отлёта советницы убеждала она уже саму себя. — Молчание ведь и правда бывает истинно целительным.

Отдавая указания дракону-целителю из Канкобры, Гатаматар чувствовала некоторую неловкость, и это несмотря на понимание с полуслова. Целитель-то всё принял и понял, но не вернувшаяся с ним Хинофатар. В душе последней назревала буря — и очень не ко времени, ведь Совет Старейшин уже ждёт продолжения заседания после перерыва.

Отпустив целителя, Драконица-Мать поняла, что Хинофатар находится в не самом устойчивом состоянии; если её не выслушать, она и посреди заседания Совета напомнит о себе пренеприятнейшим образом. И пусть с выдержанной советницей подобного никогда не случалась, но ведь она от того недалеко! Гатаматар чует, до чего сильно её сверлит потребность в прояснении.

И странно бы, если бы не сверлила.

— До следующего перерыва дотерпишь? — спросила Мать-Драконица.

Советница в отчаянии помотала головой.

— Ты понимаешь, что Старейшины сейчас под нужным впечатлением? — начала было Гатаматар стыдить её, но сдалась. — Ладно. Продлю перерыв. Сейчас улетим на конфиденциальную прогулку.

Хинофатар просияла. Уж она-то видела, что Старейшины под впечатлением, но считала ли этакое впечатление нужным — вот вопрос.

Гатаматар наскоро объявила Старейшинам о продлении отдыха — те и не возражали, после чего кивнула советнице на боковой выход из зала и вместе с нею вылетела через витой коридор, загибающийся кверху. По пути подумала, что маршрут избрала не случайно. Есть в небесном дворце ходы, которыми люди да двуногие драконы никогда не пользуются. Просто потому, что коридоры плавно переходят в колодцы. А в низ без крыльев никак.

Вылетев из дворца в открытое небо, Драконица-Мать и советница успели заметить, как летучий замок Лулу Марципарины Бманки разворачивается, чтобы везти её в далёкую Канкобру. Над замком по-прежнему парил эскорт — Куркнарт, Алазарт и целитель из Канкобры.

— Успеешь к ним присоединиться? — спросила Гатаматар.

— Я догоню, — пообещала Хинофатар, — я знаю, куда лететь, а замки для людей такие неповоротливые.

Великая Мать согласно развернулась прочь и летела в первую попавшуюся сторону до тех пор, пока единственным драконом, оставшимся в пределах видимости, не сделалась выбивающаяся из сил советница.

Там Гатаматар зависла в воздухе и, подождав отстающую, строго промолила:

— Говори!

С немалым удовольствием она наблюдала, как трудно отдышаться советнице, непривычной к высоким скоростям.

Но не нарочно ли я оттягиваю объяснение, подумалось ей вдруг.

— Великая Мать, — склонила шею Хинофатар, — прошу вас ещё раз подумать. Не делаем ли мы ошибки, когда идём на поводу у драконов, которые смеются? Ведь они всё-таки не в себе, право же, не в себе! — дыхания советнице всё-таки не хватило.

— А много ли ты видишь драконов, которые сейчас в себе? — резко бросила Гатаматар.

Советница не нашлась.

— Они все такие, Хинофатар, — с болезненной горечью произнесла Великая Мать, — они все такие! И уже навсегда.

— Драеладр с такими справлялся… — запела советница заведомо пропащую партию.

— Драеладр без своей жемчужины ничего не может! — оборвала Гатаматар, — что старый, что новый — дракон-недоросток. Я приняла, наконец, верное решение: правящую династию надо поменять!

— Но они же заколдованы!

— Неправда! Такая масса драконов заколдована быть не может! Добро бы один клан Рооретрала — с этим бы можно было смириться. Но все кланы? Это что же получается, вся раса драконов не права? Вся, кроме отдельных индивидуумов? Нет, Хинофатар, многовато ты на себя берёшь!

Советница примолкла и обречённо склонилась в знак вынужденного согласия с волей и мудростью старшей, более разумной, более опытной.

— Я понимаю тебя, — вдруг сказала Гатаматар. — Да, понимаю! Если бы всё шло, как прежде, да разве бы я… — она не договорила. — Но пошло ведь иначе! Моя раса хихикает. Хихикает вся! Исключения лишь подтверждают правила. Что мне прикажешь делать? Я Драконица-Мать. Я должна быть со своими детьми. Я должна быть с ними, а не против.

— Счастье, что я узнаю вас, Великая Мать, — проговорила Хинофатар напоследок. И, не залетая во дворец, отправилась искать эскортируемый ею со товарищи воздушный замок.

Путь до Канкобры прошёл в вынужденном молчании. Дракон целитель наложил заклятие безмолвия. Причём наложил его не на одну лишь Лулу Марципарину Бианку (уж на неё-то понятно зачем: чтобы не проболталась о тайной беседе у Гатаматар), но также на Бланш, на Бларпа, на Куркнарта с Алазартом и, наконец, на себя, чтобы уж наверняка.

Одна лишь советница Хинофатар, возвратившаяся к эскорту замка чуть позже, избегла заклятия. Её дракон-целитель и рад был бы присоединить к общей молчаливой картине, да увы, чтобы изменить заклятие, надо сперва самому преодолеть искусственную немоту.

Поторопился, будто ученик поторопился! Бланш читала досаду на продолговатой морде целителя и покатывалась от беззвучного смеха.

Когда Бланш смеялась, внук поглядывал на неё с настороженностью, от которой хотелось смеяться ещё сильнее, но она поспешно брала себя в руки. Не объяснишь ведь, что смех твой осмыслен, а не вынужден чудовищной птицедевой.

Впрочем, они с Бларпом вскоре приспособились объясняться знаками.

Жаль, заколдованная Лулу Марципарина к их пантомимической азбуке так и не присоединилась. Заклятие целителя, наложившееся на заклятие гарпии, вызвало у матери Драеладра ещё и крайнюю сонливость.

Возможно, её погружала в сон сама затруднённость общения. Когда ты редко используешь речь ради обдумывания, а в основном и думаешь-то ради говорения, условие вынужденного молчания переносится тобою намного-намного тяжелее.

Большую часть пути до Канкобры Марципарина Бианка попросту проспала, когда же не спала, то дремала, а в перерывах между сном и дремотой совершала прогулки по двору замка в жестокой полудрёме.

Нечего и думать в этаком состоянии расспросить её об аудиенции у Гатаматар! Повествовать о прошлом жестами, которые остаются в настоящем — здесь изрядные усилия требуются, во сне ну никак не справишься. Более того, пока Бианка пребывает в полусне, попробуй пойми, наблюдает ли она каких-нибудь гарпий, и если да, то приходят ли они к ней со стороны сна, или со стороны яви.

А вот и она, Канкобра. Чёрный небесный остров, плоский, как блин на сковороде. Блин, основательно пригоревший.

На острове не видно никаких строений — совсем никаких. Что и не удивительно. Ведь люди, попадающие сюда, чересчур заколдованы, чтобы строить, а тем более — творить высокую архитектуру.

Люди, попавшие сюда, обычно не возвращаются. Их привозят, чтобы расколдовать, но расколдования редки. А не расколдуешься — не сможешь и жить по-людски. Или наоборот: не заживёшь по-людски — не расколдуешься.

При подлёте к Канкобре заклятье дракона-целителя развеялось. Бланш и Бларп это не скоро заметили: объяснялись одними знаками, пока неверно понятый внук однажды вполголоса не выругался. Ишь, привык втихомолку распускать язык, зная, что бабушка всё равно не услышит.

Марципарина к тому времени растеряла остатки сна, поднялась на замковую стену и через бойницы внимательно наблюдала мрачный горелый блин. Сказала, немколько ошарашено:

— Да здесь ведь одна пустыня!

— О нет, — откликнулся дракон-целитель, — наш остров, конечно же, обитаемый.

Прозвучало почти саркастически.

— Но где же тогда обитатели? — полюбопытствовала Бланш.

— Вон в той чёрной дыре прямо по курсу! — тут всем стало ясно, что целитель не шутит.

Прямо по курсу внутрь чёрного небесного острова загибалась огромная воронка. Пройти внутрь такой человеческими ногами — далеко не прошагаешь. А вот на крыльях драконьих — другое дело.

— Спускаемся, — сказал внук, стоило замку остановиться.

— Пора, — подтвердил местный дракон.

Бларп откинул люк и сбросил в отверстие верёвочный трап. Первым вниз полез внук, за ним — Лулу Марципарина, замыкающей — Бланш.

Провидица немного беспокоилась, не станет ли Марципарина прямо посреди лестницы засыпать, но обошлось. Видать, за всю неблизкую дорогу Бианка успела выспаться на долгие месяцы вперёд, и теперь была возбуждена и оживлена.

— Интересно, как всё устроено там, в воронке, — произнесла Бланш, но вместо Бларпа ей ответил дракон-целитель.

— Внутрь посторонних не пускают.

— А мы посторонние? — пожелал прояснить Бларп.

— Канкобра — земля заколдованных. Кто не заколдован, тот лишний.

Бларп высказался в том смысле, что скоро в Канкобре отбоя не будет от драконов, имеющих все основания проникнуть в воронку.

— Я знаю, — ответствовал целитель, — всё я знаю.

Бларп и Бланш приняли его знание к сведению и не стали выспрашивать, как он сам относится к ожидаемому наплыву.

Там же, на краю гигантской воронки, бабушка и внук простились с матерью Драеладра. Не сказать, что с особенной теплотой, но хоть как-то проститься надо было.

Поскольку склоны воронки уходили вниз очень круто, нечего было и пытаться Лулу Марципарине Бианке спускаться туда на своих двоих. Дракон-целитель ей подставил спину, она на неё вспрыгеула, ухватилась за костяной гребень, после чего оба канули в тёмную яму.

— Пора назад, — вздохнкд Бларп.

В этот момент Бланш обернулась к замку и увидела, что Хинофатар, Алазарт и Куркнарт уже улетели.

— А на обратном-то пути эскорта не будет, — улыбаясь, молвила Бланш.

Почему-то даже не верилось.

Когда воздушный замок подлетал к Новому Флёру, внук первым заметил, что с крышей дома Бланш что-то не то. Стал напряжённо всматриваться, глядя из оконца стенной башни, чем привлёк и её внимание.

Ну конечно же! Над крышей должна была крутиться хоть одна шаровая молния (вторая-то, вроде, разрядилась в незадачливого сынка Пендрамора).

— Наверное, в наше отсутствие кто-то ещё громить прилетал, — успокоительно молвила провидица.

— Они должны были самовоспроизводиться! — не принял утешения Бларп. — Значит, я их как-то не так поставил…

— Так переставишь.

— То заклинание у меня не с собой.

А потом бабушуа и внук одновременно увидели дыру, спрятавшуюся на затенённом скате крыши.

— Значит, и основная защита не действует! — забеспокоился Бларп. — Вот так доверяй теперь лучшим яральским кровельщикам…

Да уж, пробитая крыша неминуемо теряет защитные свойства. И магические — в том числе.

— Кажется, я сама её ослабила, — произнесла Бланш виноватым тоном, — прихватила с собою вот-этот камень. — она достала из кармана меховой накидки Палец Керокегера — продолговатый окатыш цвета зелёной яшмы с таинственным мерцанием внутри.

Палец Керокегера принадлежал к Малым костям вселенной. Заключённый в нём источник энергии, подпитывая магическую защиту крыши, делал её почти непробиваемой.

— Если бы я его оставила…

— Если бы ты его там оставила, его бы непременно украли!

И то правда. Но лишь если бы пробились… Этак ценою камня потеряла дом. Впрочем, камень дороже.

— Нападало несколько, — сказал Бларп, когда замок ещё немного снизился. — Вон те кучуи внизу — это облущенная драконья чешуя. Даже отсюда видно, до чего многоцветна!

Чтобы проломить отшельнице крышу, нападавшие основательно пострадали.

Среди кучек доминировали типичные тёмные окрасы клана Рооретрала, но также встречались все оттенки красного — это отличительная черта скорее Ореолора. Но были также серебристо-серые варианты, особо распространённые в клане Драеладра. Свои же! Ну как можно?

— Спускаемся вместе, — предложил Бларп, — надо получше осмотреть место происшествия. Ну, и посмотреть, что там с хозяйством.

— Вроде, ничего не тронули, — спустившись к дому по верёвочной лестнице, заявила Бланш. — Как будто и в вещах не шарили.

— Так и крышу ломали не с целью ограбления. Да только Палец Керокегера забрали бы точно.

Дырища в кровле с близкого расстояния впечатляла куда больше, чем с высоты. Бланш осмотрела её и пожаловалась. С этакой прорехой жить — как вовсе без крыши. А кровельщика из Ярала теперь, наверное, нескоро дождёшься.

— Ну, досками-то её забить нетрудно, — прикинул Бларп, — от дождя и ветра прикроем. Но, конечно, не от погрома… — он испытующе поглядел на провидицу.

Что он имеет в виду? Улетать с небесного острова? Но куда? В Ярал, по словам самого Бларпа, больше не сунешься, в небесный дворец Гатаматар не пропустят тоже. Искать пристанище где-нибудь, обживать новое место? Нет, Бланш уже не в том возрасте, чтобы так легко переселяться.

— Прикрой, от чего умеешь, — вздохнула Бланш. — инструменты я сейчас вынесу.

Внук у провидицы, конечно, во многих делах талантлив, но не в плотницком ремесле. Провозился у пролома более двух суток, а прикрыл кое-как. Несколько раз переделывал: его латка то на крыше не сидела, то разваливалась из-за внутренних противоречий. Об эстетической стороне и говорить нечего.

— Ладно, сойдёт, — махнула рукой Бланш. — Как-то привыкну.

Бларп уже прощался у верёвочного трапа, собираясь лететь по каким-то своим делам, когда с неба принесло какого-то дракона.

Бабушка и внук всмотрелись. То был Мадротор. Обычно гневливый, сейчас он весь раздувался от самодовольства. Из глаз его так и брызгало недоброе ликование.

— Нет, останусь пока, — Бларп сделал шаг от трапа. — Может, придётся отбиваться.

Мадротор прилетел не с кричалкой про славу гарпии. Он прибыл ни много ни мало как вестник решения Совета Старейшин. Решение было длинным, потому и начал он загодя, почти проглотив преамбулу и первые пункты. Но главные пункты решения красный дракон выделил, так и лучась от безудержного злорадства:

— Правящей династией отныне объявляется род Рооретрала!!!

— Ага, вот из-за чего нас тогда не пустили. У Гатаматар собирался Совет… — запоздало догадался Бларп.

— Все договоры между людьми и драконами считаются прекратившими своё действие!!!

— А этот пункт они будто свистнули из манифеста последнего царя Эузы, — прокомментировал внук.

— Упоминание всуе слова «гарпия» карается согласно новому карательному установлению!!! — надрывался Мадротор.

— Вот здорово, — саркастично улыбнулась провидица, — значит, погромщикам теперь придётся действовать молча.

— Вряд ли славословие у них приравняно к «упоминанию всуе», — возразил Бларп. — Скорее, славословить и громить во славу гарпии можно, а вот упоминать о славословящих погромщиках не рекомендуется. Словно бы никакой гарпии на небесах нет.

— Удобная позиция, — не могла не слогласиться Бланш.

— Стоило этого ожидать, — отозвался Бларп с хмурой безучастностью.

А вот последнего пункта решения Совета бабушка и внук совсем уж не ожидали. Мадротор, чтобы его прокричать, не случайно воспарил повыше — как раз над небесным замком. Да и рявкнул чуть ли не прямо в открытый донжон, чтобы рулевые драконы обязательно его услышали:

— В связи с отменой всех договоров между драконами и людьми, Советом Старейшин объявлена амнистия!!! Она касается всех драконов, которые до сих пор выполняли повинности по приведению в движение человеческих воздушных замков!!! Слышите, драконы!!! Вы свободны!!!

Но если рулевые драконы свободны…

— Он хочет нас запереть в Новом Флёре! — сплюнул Бларп и, подскочив к верёвочной лестнице, принялся быстро карабкаться.

Это было опасно. Если бы висящий над островом замок сейчас покинул последний рулевой дракон — вся конструкция могла бы рухнуть. Погребая, кстати, не только Бларпа, но и Бланш, стоявшую неподалёку.

А рулевые драконы и правда начали вылетать через широкое отверстие в своде донжона. Первый, второй, третий.

Очень хорошо, что четвёртый дождался Бларпа. Не разбил походя замок, который столь долго и бережно водил через все небесные слои.

Пока человек карабкался, а рулевые драконы улетали, Мадротор парил в сторонке и неудержимо хохотал. Чьего злорадства в том смехе было больше — заёмного у гарпий, или своего собственного, различить непросто. Но Бланш могла поклясться, что присутствовали оба компонента.

Бларобатар с рулевым всё-таки договорился — как два разумных дракона. Нет, разумеется, тот не согласился возить по небу замок вопреки оглашённой Мадротором амнистии. И даже стабилизирующий высоту камень под названием «Глаз Ашогеорна» отказался оставить. Камень ведь Бларпу не принадлежал изначально.

На чём они с Бларпом сошлись, так это на том, что дракон не бросит свой замок как попало, а аккуратно его опустит на ровную поверхность Нового Флёра чуть в стороне от домика Бланш. Толстый слой снега смягчит неровности почвы — авось белокаменная громада и не расколется.

Что ж, и на том спасибо.

— Положим, подходящий камень у нас всё-таки есть. Палец Керокегера немногим хуже Глаза Ашогеорна, — вслух рассуждал внук, глядя уже с земли, как замок медленно опускается в указанную им точку.

— Ты что, надеешься когда-нибудь стартовать? — удивилась Бланш.

— А на что другое осталось надеяться?

— Камня мало. Без рулевого дракона эта штука всё равно не взлетит.

Как будто Бларп и сам этого не знал, намного подробней и точней.

— Зато и с драконом бы не взлетела — если бы без камня.

— Так всё равно ведь не прилетят сюда драконы…

— Раньше прилетали, вот и дальше прилетать будут, — уверенно возразил Бларп.

— Так кто прилетал? Одни погромщики. Да и тех заговорённая крыша в кои то веки отпугнула… — провидица невольно поглядела на кучки разноцветной чешуи. Всё, что от кого-то осталось после азартного штурма.

— Налеюсь, не всех отпугнула. Раз кто-то из них пострадал, — внук тоже пригляделся к оставленной неприятелем чешуе, — то вернутся сюда мстить.

— Ещё не хватало!

— Да, не хватало! — подтвердил сказанное Бларп. — Нам очень пригодятся драконы, которые попробуют всерьёз провиниться. Только таких я с лёгким сердцем усажу за рули.

Легко сказать — «усажу». А ведь мстителей надо сперва поймать!