Гарпии визжат

Глава 27. Время не ждёт

Эрнестина Кэнэкта затаилась. Это не значит — спряталась. Нет, она осталась полностью на виду. Всё там же, в Адовадаи, под негласным арестом в «Пузатом боцмане» — любимом трактире мертвецов да Патриархов.

Бабозо ушёл элегантно. Скользнул за спину охранявшему его Патриарху, а пока тот раздумывал, что происходит, задвинул засов с той стороны. Не увальням в мантиях тягаться в ловкости с самым вороватым из её матросов!

Когда в трактир набились новые Патриархи — учинять следствие, их удивило не то, что Бабозо сбежал, а то, что Кэнэкта осталась. Кто-то в этом усмотрел недоступную среднему уму интригу — и, надеясь Эрнестину смутить, спросил напрямую.

Но была ли интрига в том, что Кэнэкта не сбежала? Пожалуй, единственная: удивить Патриархов своей покорностью. Больше ничем их по-настоящему поразить Кэнэкта не могла.

— Отчего сбежал ваш человек?

— Это было легко, вот и сбежал.

— Отчего вы не сбежали?

— Не хотела.

И что с ней теперь делать? Об этом лишь теперь подумывали Патриархи, поскольку рассчитывали на иное.

Ожидали от неё напрасной суеты. Метания по городам, сбора оставшихся верными подпольных дружин. Вплоть до мятежа в Ярале, который господа Патриархи с удовольствием бы подавили. Не зря же подбросили ей для ознакомления вот такой листок.

«Данным указом повелеваю упразднить город Ярал, что на Белой горе. Всем жителям велю покинуть сей город, назначенный к упразднению, до первого дня лета. Кто же не подчинится, да будет уведён под стражею, бит плетьми и платит штраф в размере сотни золотых за каждый просроченный день. Переселенцев принимать беспрепятственно во всех городах царства и отстраивать жильё взамен оставленного за счёт местной казны. Государь всея Эузы Ван с-Йела VI».

Настоящий ли это указ? Никаких сомнений. Указ настоящий, просто царь — подделка.

Но готова ли Кэнэкта выступить против Обсерваториума и против нового, поддельного царя? Нет, не готова. Не в силах она покуда оценить глубину этих явлений. Кто стоит за царём? Кто за Обсерваториумом? Ясно, что мертвецы и Владыка Смерти. Но в Эузе-то кто?

Всё это выяснится не раньше, чем теневые владыки почувствуют себя в полной безопасности. Чтобы сей момент поскорей наступил, придётся пожертвовать Яралом. Придётся и ей под арестом посидеть.

А в отшельниций Новый Флёр повадился Мадротор. В отличие от прежних погромщиков, которые, пока их не прихлопнуло крышей, пели славу гарпии назло Бланш, этот дракон прилетал скорее к Бларпу, чем к провидице. Имел он какие-то личные счёты.

Да Бларп и сам-то рассказал, какие. Мадротора Гатаматар некогда посылала в Ярал — договариваться о передаче Драеладра крылатым сородичам. Гневливая несдержанность красного дракона сыграла тогда злую шутку с ним самим. Вместо того, чтобы договариваться, Мадротор пытался людей запугать. Демонстрации силы ради — сбил крылом дворцовую трубу. Та была не в меру изящна и не слишком крепко прилажена, вот он и разошёлся. Бушевал, пока Бларп не укоротил огненной плетью.

— Удивляться теперь особенно нечему, — сказал Бларп. — Мадротор поклялся отомстить, вот и мстит. Мог ведь распустить рулевых драконов в любом другом месте — но так ему не интересно. Специально меня здесь подкараулил — у тебя на небесном острове. Чтобы на землю я не спустился. Чтобы навек запереть. Одного не учёл мститель.

— Чего же?

— Я лишён рулевых, но не лишён самого летучего замка.

— Ну, этого-то, вроде, недостаточно.

— Ах да. Второе, чего не учёл Мадротор — это размеров собственной уязвлённой гордости. Вон он, кстати, опять летит! Выйду к нему навстречу. Хоть какое-то, да развлечение.

Однообразное развлечение, надо сказать. Сейчас ехидный дракон сядет на стену всеми брошенного воздушного замка и, кривляясь, предложит всех «подвезти». Бларп, по своему обыкновению, отреагирует. Бросится к Мадротору, осыпая его площадной бранью. Во многом от чистого сердца, но не совсем. Он ещё и намеренно подогревает драконий азарт, привязывает Мадротора к игре в издевательскую перебранку.

Чтобы тот прилетал ещё. И снова, и снова, и снова.

Патриархи в Адовадаи ждали больше месяца, когда же всё-таки сбежит арестованная. Не сбежала. Пришлось им её перевозить в Эузу. От Адовадаи путь не ближний, но она не сбежала и тут.

Что с ней делать? Пришлось определить в какую-то тюрьму. Определили, ну и ладно. Кэнэкте-то что. Кэнэкта затаилась.

Между тем Ярал отселили, причём без серьёзных стычек. Люди её были рассеяны, да и разбрелись чуть ли не по всей Эузе. Сила в том, или слабость? Это уж как посмотреть.

Кэнэкта же находила силу в умении тихо ждать.

Правда, когда бездеятельно ждёшь, и ждёшь долго, закрадываются сомнения. Та ли ты, что прежде, или неуловимо изменилась в угоду обстоятельствам?

В основном — та самая, успокаивала себя Кэнэкта. А что на поверхности изменилась, так то не в угоду обстоятельствам, а в трезвом расчёте на них. Эх, только бы расчёт оказался верен.

В том заключении, в которое сам собой перешёл её арест, утешением для разведчицы стал внезапно доносящийся голос Драеладра. Как она услыхала его впервые, затруднительно и вспомнить. Вроде, впала в задумчивость, да и услышала глас ниоткуда, звучавший, будто во сне. Голос дал понять, что принадлежит Драеладру, но не в обыкновении Кэнэкты таким заявлениям безоглядно верить. Могли подсуетиться и Патриархи. Посему разведчица говорила осторожно и на всякий случай крепко ругала Бабозо.

Некоторое время Кэнэкта ожидала суда, но суда не было. За что её, собственно, судить? За соучастие в краже волшебных камней? Как-то мелко. Для Бабозо бы было в самый раз, но начальницу разведки ловить на такой ерунде? Нет, с Патриархов сталось бы, но лишь при условии, что кто-то из них ненавидел бы её достаточно сильно.

И что характерно: арест арестом, но из разведки-то Кэнэкта не уволилась. В отставку официально не вышла. Потому, кстати, и не вышла, что сидела под арестом.

Правда, Кэнэкта думала, что с упразднением всего города Ярала тем самым упраздняется и её принадлежность к его разведке. Оказалось, не совсем так. Ясно, что за неимением Ярала она в нём больше не начальница. Но совсем без разведки-то Эуза остаться не может.

Прошло больше полугода то ли ареста, то ли уже заключения, когда в камеру её заглянуло высокопоставленное лицо.

— Всё-таки суд? Нашли для меня состав преступления?

— Нет, — ответило лицо, — судить отныне будете вы.

Это юмор? Но к ней в камеру заглянул не шутник. Этого сановника в Эузе знали многие задолго до каких-то там выскочек-Патриархов, и шутить в угоду нынешней власти он бы не стал.

— Царство нуждается в опытных дознавателях.

— Вот как? Обсерваториум предлагает мне сделаться палачом?

— В дознавателях, — терпеливо уточнил сановник, — палачей-то как раз достаточно.

— Я могу подумать? — сказала Кэнэкта.

— Смысла нет, — возразил посетитель. — Отправляйтесь-ка к месту службы, там и подумаете.

— А где предстоит служить?

— На корабле дураков.

Как и советовал высокопоставленный гость, Эрнестина Кэнэкта принялась осмысливать своё новое положение уже по приезде. Что-то оно сулило? Бездействию предстояло смениться деятельностью. Это славно. Правда, деятельностью дознавательского рода под началом всё тех же Патриархов. Это скверно. Зато на посту дознавателя — главного на целом тюремном корабле — она может хоть на что-то да влиять. В меру возможности спасать хороших людей. Это хорошо. Вот только следить за ней будут неусыпно, в этом-то сомневаться не приходится, и обо всех её случайных и намеренных промахах всякий, кто может, доложит, кому надо. Это плохо. С другой стороны, ей ли, разведчице со стажем в пару десятилетий, не суметь свои махинации достаточно тонко скрыть…

Постепенно волнение улеглось, ведь на каждый жестокий минус отыскивался обнадёживающий плюс.

А на Оползневом склоне в черте ныне безлюдного Ярала в качестве главного плюса пришедшего времени мужал новый Драеладр. Да, не то, чтобы рос большим, но взрослел, умнел, набирался опыта.

И каких только гадостей Мадротор не кричал Бларпу! Да и среди тех не было ни одной такой, которую бы прокричал однажды. Повторял раз, другой, третий — верно, думая, что Бларп Эйуой запамятовал. Причина понятна: туговато было у красного дракона с воображением. Проще припомнить старую пакость, чем придумать новенькую.

Правда, репертуар у Мадротора нет-нет, да и обновлялся. Крылатый дракон много где летал, часто бывал и у Гатаматар; именно так Бланш и её внук узнавали новости.

Конечно, новости не любые. Лишь те, что способны хоть чем-нибудь их уколоть. Например, о глубоком падении нескольких драконов из клана Драеладра, которые ныне служат Рооретралу и очень им и собой довольны.

Оказывается, и Куркнарт сделал такую карьеру. Ныне он — младший помощник Пендрамора, который, без шуток — второй дракон в клане после самого Рооретрала.

А ещё новость: Рооретрал властью верховного дракона полностью реабилитировал безымянного серого. Теперь серый больше не безымянный, он приискал себе какое-то имя. Единственно что, наверняка не прежнее — под ним ведь уже лет семь как летает совершенно другой дракон.

— Неправда, Рооретрал не имеет подобных полномочий, — ответил красному зубоскалу Бларп, — серый дракон ранее принадлежал к клану Драеладра, и только этому клану решать…

— А вот и нет! — покатился со смеху Мадротор. — Чтоб ты знал, серый дракон теперь торжественно принят в клан Рооретрала, как и его дружок Куркнарт, между прочим…

— Не верю, — качал головой Эйуой.

Бланш прекрасно понимала, зачем он пререкался. Не затем, чтобы победить в споре Мадротора, но просто узнать подробности. Дурак, чтобы больней уязвить, всё-всё-всё выболтает!

— А нового имени серого дракона я тебе всё равно не скажу! — захихикал Мадротор.

Что ж, если специально о том обмолвился, значит, скорее всего не скажет. Ну и не надо! Какое бы имя не присваивали серому негодяю, для клана Драеладра он всё равно останется безымянным.

Это ведь он, жалкое серое несчастье, украл тода Лунный Пламень. Украл бездумно, бессмысленно. Украл так неуклюже, что тут же и потерял. Чудная жемчужина пронизала несколько слоёв небес, упала на землю, где и попала в лапы к мертвецам.

Что и привело расу драконов к неисчислимым бедствиям. Среди которых, кстати, смерть старого Драеладра. Впрочем, с нынешней-то позиции Рооретрала, не всё то бедствие, где гибнут драконы. Лишь бы гибли для вящей рооретраловой пользы.

— Серый — преступник, его имя нам не интересно, — Бларп так и сказал.

— А вот и не преступник! Он искупил…

Бабушка и внук прекрасно помнят, как серый «искупал»: не иначе, для отвода глаз, летал над легендарной пропастью Глюм, откуда, согласно той же легенде, и был впервые извлечён Лунный Пламень. И летал-то недолго: был в скорости пленён великаном Плюстом, чудовищным владельцем выросшего в тех краях замка. Так случилось, что этого Плюста победил Бларп. А серого дракона чуть раньше ненароком освободили люди Эрнестины Кэнэкты, причём в том бою потеряли один из небесных замков.

— Ах как интересно: другие рисковали, а серый дракон «искупал»! — поддразнил Мадротора Бларп.

— Подумаешь! — Мадротор исчерпал известные ему более-менее серьёзные основания для реабилитации серого, да и взялся за совсем смехотворные. — Между прочим, он на хорошем счету у Гатаматар! Он из лучших её воспитанников!

А вот с именем Гатаматар Эйуой всё же предпочитал не шутить. Вдруг ещё придётся как-нибудь свидеться?

Корабль дураков — это плавучая тюрьма, курсирующая по великим рекам Эузы. И что там забыла Кэнэкта? Нет, кажется, это её там забыли.

В новом своём статусе Кэнэкта многое узнала о прежних своих сотрудниках, да и о себе самой. Оказывается, суд над нею случился, и довольно-таки давно. Заочные суды при новых порядках в Эузе — вовсе не редкость. Кэнэкта и сама многих обвиняемых судила заочно. Просто не было интересно, что они там скажут в свою защиту.

Да, разведчицу присудили к заключению. Более того, без указания точного срока. Не то чтобы к пожизненному, но и не к ограниченному заранее известной датой. Когда-нибудь эту дату Кэнэкте назовут. Пока не назвали. Пока срок не назван, либо обвинение не снято, она не имеет права покидать пределов тюремного корабля.

Я заключённая, и я же дознаватель — чего только не выдумают! Да и не пришлось много думать, чтобы такое выдумать. Видать, само получилось. Большое царство в периоды перемен не сильно подробно себя осознаёт.

А потом выяснилось, что и два других дознавателя, составляющих с нею корабельную «тройку» — не чисты перед новым законом.

Кстати сказать, и сам состав этой «тройки» в немалой степени её изумил. Один из этих коллег был незнакомым ей гвардейским сотником Званом, зато второй — оказался Кляйн-Патриархом Виктом, известным ей ещё по Яралу.

Никак не ожидая встретить в тюремном корабле Викта, Кэнэкта исподтишка навела справки, чтобы выяснить, за что он тут оказался. Прегрешение нашлось, причём общее на Викта и на Звана. Оба были в Ярале, где — вот незадача — при штурме дворца упустили Драеладра.

Да и не то, чтобы упустили. Вернее, поймали, но не того. Сотник Зван по наивности принял за Драеладра карлика Дулдокравна (обманулся похожим звучанием имени), а Кляйн-Патриарх за неимением собственного ума сотнику с ходу поверил. Под видом дракона они доставили карлика пред более светлые очи Гросс-Патриарха Конана, и лишь тот их запоздало вразумил. Когда же бросились в Ярал заново искать Драеладра, того уж и след простыл. Умной Кэнэкте не вздумалось выяснять, искали ли они на Оползневом.

Зато без труда прояснилось, где находится её карлик-возлюбленный. В Эузе-столице, в одной из тюрем. С пожизненным сроком, полученным за самозванство. Будто бы он прикидывался Драеладром, а не придурковатые преследователи опростоволосились.

В первое время, как только узнала о судьбе Дулдокравна, Кэнэкта планировала его высвободить. Даже нашла редкую возможность направить в охрану к одноглазому милому своих людей — двоих стражников, знакомых ещё по Яралу.

Но потом она призадумалась. Ну, спасёт она Дулдокравна. Что дальше? Дальше за карликом будут гоняться, пока не поймают, чтобы казнить. Да и сама Кэнэкта по сущей глупости лишится столь могущественного поста.

Может, она спасёт кого-то другого, кому угрожает жестокая смерть, а не только унылая жизнь в заключении? А может — кто знает, её помощь на посту дознавателя понадобится и молодому Драеладру?

Разумно решила? Ну да, разумно. Да только… В тот самый момент, как она отступилась от идеи вытащить возлюбленного, почувствовала себя настоящей предательницей. Переживёт ли подобное её любовь?

Время покажет, но в общих чертах ясно и так: очень вряд ли.

В пустых перебранках с недалёким Мадротором проходили уже не дни, но месяцы, когда произошло неожиданное: с Бларпом связался малыш Драеладр. Как у него это получилось, понять непросто. Но получилось.

— Он развивается! Он ещё и не то сможет! — воодушевился Бларп.

Оказывается Драеладр вместе с Хафизом преспокойно пересидели на Оползневом склоне поголовное выселение Ярала гвардейцами и Патриархами Обсерваториума.

— А что дальше? — заинтересовалась Бланш.

— Дальше Драеладр один выжить не сможет, — вздохнул Бларп. — Ему нужны мы.

— Но, к сожалению, мы заперты на моём острове.

— Я предложил Драеладру нас освободить, — глубокомысленно промолвил Эйуой.

Бланш не сразу поверила, что он это сказал на полном серьёзе. Однако, внук не шутил. Он предложил…

— Именно так, — повторил Эйуой ранее им сказанное, — предложил Драеладру с Хафизом спускаться с Белой горы. Нет спора, редко кому из людей подобное удавалось, но Драеладр — всё-таки дракон, хоть и почти не вырос, да и летает пока слабовато.

Бланш ужаснулась:

— Ну, спустятся они, а что дальше?

— Дальше — проще. Им придётся пройти от Белой горы к Бегону, найти там целителя Кама, чтобы тот известил о нашем бедствии гнездящегося поблизости Яндротара. Который нас, собственно, и вызволит.

— Да какая гарпия тебе подобное нашептала! — взорвалась Бланш.

А Бларп — тот, кажется, и не подумал, в какое опасное и безнадёжное предприятие походя втравил дракончика.

— Не кипятись, ба, — лишь это и сказал.

Так трудно, что ли, догадаться, что добираться до Бегона маленькому Драеладру придётся через половину Эузы — царства, находящегося под контролем Патриархов-дракононенавистников из Обсерваториума?

Лишь много месяцев спустя Кэнэкта узнала о Драеладре из других источников кроме её собственных снов, голосов и видений. Сводки тайной полиции Обсерваториума — источник намного более авторитетный. Вот только лучше бы Драеладру в них не попадать. Кэнэкта свои дни сомнений и тягостных раздумий уж как-нибудь бы перетерпела.

Сводки гласили: маленький дракон по имени Драеладр обнаружил своё присутствие не где-нибудь там, а в глубочайше засекреченной Академии наук. В храме знаний высочайшего оборонного значения.

Кэнэкта не сразу и глазам-то своим не поверила. Строки, повествующие о Драеладре, даже в полицейских отчётах звучали для неё как-то чересчур сказочно.

Дело, в связи с которым всплыло имя Драеладра, именовалось «О неожиданном и злокозненном нападении рыбы кнубии (выведенной искусственно, в оборонных задачах) на мёртвого бальзамировщика Фалька, плывшего на лодке через реку Тьмаку, с принесением оному плачевных увечий, повлекших преждевременную смерть, ибо несовместимых с дальнейшим посмертием такового». Главным обвиняемым по делу проходил некто биомант Сай, дракон же был указан в списке не то свидетелей, не то отягчяющих обстоятельств.

Кэнэкта никакого Сая не знала, зато с Фальком была знакома — и не так уж давно. Встречались в городе Цанц. Кстати, Фальк — ещё тот пройдоха, подумала разведчица, странно, что его съела кнубия: таких не съедают.

И хорошо, что на ум пришла не связанная с Драеладром странность. Теперь она смогла бы, не ссылаясь на главного виновника собственного интереса, пояснить любому начальству, из-за чего, собственно, ею произведено изменение в согласованном ранее маршруте корабля дураков. А ведь она лично, не дрогнувшим голосом, велела капитану идти к островному городу Скала-на-Тьмаке.

Сказочность присутствия Драеладра, даже одного его имени. В чём она для Кэнэкты? В том, что у времени, даже отданного убивающей силы рутине, появляется высший смысл. Прозябание на корабле дураков — тоже не напрасно? Разумеется, нет, если Драеладр где-то рядом.

Между вестью о Драеладре в полицейских делах и состоявшейся личной встречей с этим маленьким, но великим драконом Кэнэкте в своей утомлённой памяти, кажется, и проложить-то нечего.

А ведь много сил было приложено ради встречи.

Разумеется, нужное дело Кэнэкте пришлось изучить во всех нуднейших подробностях, чтобы понять, что грозит Драеладру, и чем она может ему помочь. И поняла, хотя потом быстро забыла. То было глупое заказное дело, призванное лишь к тому, чтобы уничтожить биоманта Сая, поименованного в качестве обвиняемого. Печальные подробности этаких дел изглаживаются из памяти сразу после судебных заседаний, особенно когда заседания происходят за пределами тюремного корабля, которых ты по уставу никак не должна покидать.

Что из памяти не изгладилось, так это разговор с Драеладром, состоявшийся в её каюте вечером после суда. Дракончик совсем не вырос, но заметно поумнел. У него была цель, пусть и не способная вместить весь мир, но для начала вполне пригодная. Вызволить Бларпа, запертого на небесном острове Новый Флёр. Чтобы его оттуда достать, нужно дать знать дракону Яндротару, чтобы известили Яндротара, нужно, чтобы Драеладр добрался до целителя Кама, что живёт в селении Су под Бегоном.

Какая простая и ясная логикеа действий — логика спасения. В ней тоже по-своему раскрывается Драеладр.

А главное, он, как и во сне Кэнэкты, прекрасно говорит по-человечески. Каждая фраза его звучит, как дивная музыка, ибо обещает целому миру конец безвременья и выход в настоящее время.

Я становлюсь восторженной? Кэнэкта себе удивлялась. Потом поняла, что в её жизнь вливается та энергия, которую с воцарением в Эузе Ванна с-Йела и его Обсерваториума она слишком долго держала про запас.

Иной раз приходится поднапрячься, чтобы догнать ушедшее далеко вперёд время.

— Ты права, — однажды сказал Бларп. — Напрасно я сорвал Драеладра с места. Было бы глупо с его стороны спускаться с Белой горы, чтобы вызволить людей, которые сами его должны вызволять…

И в тот же вечер он напал на Мадротора. Напал с жестокостью, вроде бы ему не свойственной. Истязал Мадротора так, словно хотел, чтобы пытку прочувствовала и стоящая за драконом гарпия.

Красный дракон подобного не ожидал. Верно, считал себя самым свирепым из присутствующих? Верно, думал, его никогда не подкараулят?

А подкараулить оказалось сущий пустяк. Да, Мадротор старался, чтобы с земли его было не достать — в том состояло одно из правил его издевательской игры. Но вдобавок он оставался драконом с недостатком воображения. И повторялся, в чём только мог.

Когда полагал, что провидица с внуком находятся в домике, кричал им гадости прямо в трубу. Когда видел, что Бларп Эйуой гуляет по островку вблизи приземлённого замка, усаживался сверху на недосягаемо высокую внешнюю стену и предлагал подвезти. Как только Бларп с подожжённой огненной плетью врывался в замок и начинал карабкаться изнутри по ступеням — легко вспархивал со стены, картинно изображая ужас. Более сотни раз одинаково вспархивал. И примерно с одного места.

Но вот в нужный день в нужном месте оказался силок, заранее сплетённый Бларпом из особенно тщательно заговорённой верёвки. Петля захлестнулась вокруг драконьей ноги сразу, как Мадротор туда сел.

Единственная петля могучему дракону не помеха. Даже если верёвка заговорена на прочность, а узел на крепость, всегда можно выломать тот незаговорённый предмет, к которому верёвка крепится. Но это если имеешь достаточно времени.

Времени у Мадротора нашлось бы достаточно, если бы Бларп, как он делал всегда, через боковую калитку вбежал внутрь замка, откуда бы и стал подниматься на стену. Но в этот день Эйуой не стал терять времени.

В снегу под стеной оказалась припрятана приставная лестница, наскоро сбитая Бларпом из остатков последнего ремонта в домике Бланш. Незачем забегать изнутри, когда достаточно привалить лестницу к стене и подняться снаружи — пусть не до самого верха стены, но до того места, откуда сподручно бросить верёвку с заговорённым крюком.

Ещё поднимаясь по деревянной лестнице, Бларп сбросил меховую куртку, и Бланш увидела множество крючьев и мотков верёвки, прилаженных к его поясу. Подобравшись к дракону поближе, он нащупал нужный крюк, отцепил, раскрутил, попал.

И вовремя. Мадротор как раз успел освободить лапу, захлёстнутую заговорённой петлёй, когда заострённый крюк пробил его красное крыло и намертво завяз в перепонке.

Дракон дёрнулся, взвыл, и ударив огромными крыльями, скачком поднялся ввысь, увлекая за собой Бларпа и вырванный из белокаменной стены тяжеленный ворот.

Ворот висел на верёвке, захлёстнутой за ногу, Бларп — на верёвке, вживлённой в мадроторово крыло, причём не просто наотрез не желал отцепиться, но пытался ещё подтягиваться. И запасными крюками спешно находил всё новые уязвимые перепонки.

— Ты умрёшь! — взвизгнул Мадротор, снова прыгая вверх.

Бларп не стал отвлекаться на разговоры.

Там, на высоте, дракон защёлкал зубастой пастью, беспорядочно замахал крыльями, лапами — попытался освободиться.

Внук ему этой возможности не дал. От поползновений укусить и ударов лап отмахивался огненной плетью — и как можно скорее вязал самые непостижимые узлы из того десятка верёвок, которыми оплёл мадроторовы лапы да крюками вживил в крылья.

И Бланш, которая смотрела снизу, будто тоже отмахивалась, тоже уворачивалась, тоже вязала верёвки да крюки вживляла.

Когда-то легендарный драконоборец Ашогеорн победил ветхохо Драеладра при помощи верёвок, ибо туго его запеленал. Не мудрено, что любитель архаики Бларп ухитрился перенять именно тот древний метод.

— Отпусти! Прошу, отпусти! — взмолился Мадротор.

Но Бларп Эйуой не сбавлял темпа. Детям хохочущей гарпии ни в чём веры нет, это правильно.

Мадротор хаотично заметался по небосводу, надеясь сбить ориентиры.

Бланш испугалась: красный дракон вот-вот унесёт внука — далеко-далеко, куда бородатый колдун из-за моря Ксеркса эузских богатырей не носил. Но на самом-то деле жестокая битва уже подходила к концу.

Бларп не зря постоянно вязал всё новые узлы на верёвках. Он укорачивал Мадротору предельный размах крыльев. Стреноживал красного дракона, будто коня. Когда же гарпииному выкормышу вздумалось нестись прочь, ухватился за вживленные верёвки, будто за вожжи. Без труда развернул, повёл в нужном направлении, улавливая крылами небесный ветер.

— Перестань! Я не кукла! — злобно цедил Мадротор.

Но Бларп всё ещё молчал. Видно, не чувствовал желания и готовности на равных общаться с куклами.

С молчаливой сосредоточенностью внук вынуждал Мадротора приближаться к летучему замку. Когда они зависли над открытым замковым донжоном, красный дракон почувствовал, к чему идёт.

— Нет! — завопил он. — Только не рулевым драконом!

А имелся ли у него и у Бларпа выбор?

Здесь, над разверстым куполом донжона, внук совершил первую ощибку: перетянул верёвки. Конечно, поторопился.

Мадротор в диком ужасе так рванулся, что на крыльях его лопнули почти все уязвлённые крючьями перепонки. Тем самым дракон чуть ли не вернул крылья под свой контроль, да только не стало крыльев — одни лохмотья остались.

Теряя высоту, Мадротор постарался упасть мимо донжона. Бларп тщетно пытался им управлять за верёвки, оставшиеся натянутыми. Увы, где у обескрылевшего дракона центр тяжести, туда он и грохнется.

Завидя, что с управлением летучим телом у внука вышли трудности, провидица через калитку вбежала внутрь замка. Так и есть! Поверженный Мадротор лежал во дворе, накрытый ошмётками собственных крыльев.

Бларпу повезло, что в падении он, как более лёгкий, оказался сверху. Если бы ляпнуло о каменное мощение двора, а потом ещё привалило разогнавшейся мадроторовой тушей…

Провидица озадачилась. Мадротора нужно доставить в центральное, рулевое отделение донжона. Неужели ей с Бларпом придётся всю его тушу перетаскивать туда на себе? Перспективочка не из радужных.

И тогда в первый раз заговорил Бларп, возжигая огненную плеть:

— Не хотел туда лететь? Так ползи, животное!

Проза, ничуть не похожая на монологи легендарных драконоборцев. Зато действенная. А монолог всегда можно приписать задним числом.

— Да я с место не сдвинусь! — в озлоблении прокряхтел Мадротор.

— Чем-то помочь? — спросила Бланш.

— Да. Отойди, ба!

Делать нечего, Бланш отошла помогать. И отвернулась, ибо внук приступил к истязаниям. Он прижигал Мадротору те части крыльев, которые покуда не пошли лохмотьями. Запахло оттуда скверно.

— Достаточно. Я буду ползти, — вдруг пообещал Мадротор.

Бларп перестал его мучить, и дракон тяжело пополз, упираясь в белый камень двора когтями.

С погашенной, но не выпущенной из руки плетью Бларп Эйуой проводил его к донжону. Протискиваться по горизонтальным человеческим коридорам огромной рептилии было довольно-таки сложно. Но победитель держался рядом, и в присутствии его жалящей плети для красного дракона не было ничего невозможного.

Там, в донжоне (провидица при том не присутствовала) Бларп привязал Мадротора за конечности ко всем четырём рулям и долго учил его управлять воздушным замком.

Было ясно, что сия нехитрая наука для красного дракона внове, Не единожды пускалась в ход и мучительная плеть — Бланш издали слышала характерный треск огня и чуяла жар, с которыми та действовала.

И в какой-то момент Бларп остался доволен успехами ученика. Даже милостиво пошутил:

— Ты говорил «подвезу», но подвезти-то и не хотел. А придётся.

В присутствии Драеладра как быстро помчалось время! Казалось бы, только что Кэнэкта много чем занималась: досудебными мероприятиями, праведными и неправедными судами над истинными и мнимыми душегубами, постсудебными распоряжениями и отчётами, а оказалось, что всё это время она просто внимательно спала.

С Драеладром время иное, исполненное надежды. Даже дурацкое документирование всех шагов превратилось будто в изысканную летопись. Кэнэкта оформила Драеладра в команду тюремного корабля марсовым матросом. И развернула речное судно на юг — в ту сторону, чтобы верней подвезти дракона к Большой тропе мёртвых. Оттуда ему будет и до Бегона крылом подать.

А уйдёт Драеладр, а с ним и Георн — прибившийся к маленькому дракону паренёк из Ярала, тоже в согласии с корабельными документами. Во власти дознавателей организовывать самые разнообразные околосудебные следственные действия. Вот на одно из них Драеладр и уйдёт.

Или улетит. Он уже немножко летает.

Победа есть победа. И старой ли Бланш не гордиться своим удачливым внуком? Мадротор повержен, и поделом.

Правда, положа руку на сердце, не такой уж и серьёзный вышел противник из гневливого дурачка, но бабушке умалять достижение внука точно не след.

Да и не ради самой победы Бларп Эйуой ввязался в драку — ради свободы передвижения. Она-то им и достигнута, между прочим, впервые за долгие месяцы. И осталось закрыть глаза на то, какою ценой.

Цена свободы Бларпа и Бланш — не одна победа. Её истинная цена — несвобода и страх Мадротора.

Если бы дракон не боялся, стал бы он их подвозить? Разумеется, нет. А отчего боялся? Оттого, что Бларп сделался страшен.

Вот за этого страшного Бларпа провидица всерьёз опасалась: не переиграет ли? Не слишком ли заиграется? Ведь вылезет внутренний враг похлеще всякого Мадротора!

К счастью, в перерывах между истязаниями дракона Бларп оставался самим собой. Да и в самих истязаниях, наверное, знал меру. Никому не нужен убитый Мадротор. Нужен живой, но послушный. Вернее, послушный, но живой.

Лишь однажды Бланш заглянула в центральное помещения донжона, где внук распял Мадротора верёвками между четырьмя рулями. Не от избытка злости, скорее из практической необходимости. Рулевые драконы требуются к каждому рулю, а пленить удалось одного.

Бларп говорил, так летать сложно, но можно. А пленный хотел выжить. Кстати, с явно читаемой во взгляде целью за всё поквитаться.

Надо заметить, уже долгое время провидица опасалась глядеть в драконьи глаза, а тут вот решилась — и пожалела. Ничего в тех глазах счастливого не стояла. И смена династии, о которой Мадротор уж и так рассказал. И растущая власть гарпии. И предательство в клане Драеладра.

Эти печальные темы понятны и без провидчества. Бланш искала другое: ту единственную деталь, которую балабол Мадротор во всех своих издевательских сообщениях утаил. Новое имя реабилитированного серого дракона — что в нём такого, что потребовало тишины?

И она нашла. И поняла интригу. Новое имя серого звучало «Бларобатар». В точности как у Бларпа.

Да и как не понять? Это вызов. Драконы с одинаковыми именами сосуществовать не могут. Должен остаться только один.

Серый, наверное, хорошо подумал. И он уже тренируется.

Пока Бланш раздумывала, сказать ли о своём открытии Бларпу, замок под управлением прикрученного к рулям Мадротора взвился в воздух. Немного качался по обеим горизонтальным осям, но летел. Когда же Бларп с видимой неохотой применил плеть, замок и вовсе выровнялся.

Чтобы не видеть жестоких подробностей управления, провидица уединилась в одной из мелких комнат поблизости.

Там к ней снова пришли тревожные мысли. Серый дракон старше. У него есть опыт дуэлей. С ним дешёвые фокусы не пройдут. Оградить Бларпа от поединка вряд ли удастся, значит, нужно к нему готовить.

А когда готовить, если он, чтобы замок летел, должен постоянно грозить плетью беззащитному Мадротору? Так вырабатываются не боевые навыки, а опасные привычки недооценки противника.

И в тот самый миг, когда она так подумала, Мадротор показал свой упрямый характер, а может, и послушался наущений гарпии. Что он творил с рулями, к которым был привязан — уму непостижимо.

Да и чем было постигать? Бланш потеряла сознание, лишь только рухнула темечком в потолок, почему-то оказавшийся снизу.