Герои Ленинградского Неба

П. ГУСЬКОВ НЕ РАССТАЛСЯ С АВИАЦИЕЙ

Тревожно было на душе у Николая Федоровича Макаренко, когда он после длительного путешествия по эвакогоспиталям страны возвращался с далекого Урала на фронт, в свой родной полк. Более полу-года потребовалось врачам пяти госпиталей, чтобы снова вернуть его в строй после тяжелого ранения, полученного в последнем воздушном бою. «Только, видно, зря они старались,— думал он.— Все равно медицинская комиссия, как я ее ни умолял, осталась непреклонной и вынесла твердое решение: «Не годен к летной работе». Значит, прощай авиация...»

Кто из мальчишек его поколения не мечтал стать летчиком! Мечтал и он. Бывало, пролетит над его родным селом Сенное, на Харьковщине, редкий самолет, опрометью выбегал он из хаты и подолгу всматривался в голубое небо, пока не замолкал вдали гул мотора. Эта юношеская мечта и привела его в военную авиационную школу пилотов. В ежедневном разнообразии классных и строевых занятий, бесконечных тренировочных полетов на учебном аэродроме он и не заметил, как пролетели три года напряженной учебы.

После окончания школы лейтенанта Макаренко направили в 44-й истребительный авиационный полк, который базировался под Ленинградом. Здесь его первым наставником и воспитателем стал опытный летчик-политработник, комиссар полка батальонный комиссар Шалыганов, награжденный за участие в боях в Испании двумя орденами Красного Знамени. Он охотно делился с молодыми летчиками своим боевым опытом, учил их мужеству и умению побеждать врага.

Во время советско-финляндского военного конфликта комсомолец Макаренко вступил в партию, чтобы идти в бой коммунистом. Он совершил тогда пятьдесят три боевых вылета: сопровождал наши бомбардировщики в тыл врага, патрулировал над Ленинградом, оберегая его от возможных налетов вражеской авиации.

На пятый день Великой Отечественной войны Николая Макаренко с группой других летчиков перевели в 153-й истребительный авиационный полк, которым командовал Герой Советского Союза майор С. И. Миронов (впоследствии генерал-полковник авиации). Полк базировался в Ленинградской области. С этим полком и С. М. Мироновым, который стал его вторым наставником и воспитателем, Макаренко прошел весь свой дальнейший боевой путь.

— Вместе со своими товарищами Большаковым, Волковым, Кисляковым, Кривойкиным,— вспоминает Николай Федорович,— я вылетел на разведку войск противника в район Сортавалы. Выйдя к цели, обнаружили колонну боевой техники, которая двигалась по направлению к Ленинграду. По команде ведущего, заместителя командира эскадрильи лейтенанта Кривойкина быстро перестроились в боевой порядок и устремились в атаку. С первого же захода вспыхнуло несколько фашистских автомашин. Неожиданный удар был настолько сильным, что гитлеровцы в панике бросили технику и разбежались. Выполнив задание, мы взяли курс на свой аэродром. Я шел последним. Вижу — на опушке леса скапливается немецкая пехота. Снизился до двухсот метров и с бреющего полета расстрелял ее из пулемета. Набирая высоту, чтобы догнать группу, вдруг увидел идущих на меня четырех «мессершмиттов». Поначалу, признаться, немного струхнул — ведь их четверо, а я один. Но неравный бой принял. Используя маневренность «чайки», сумел избежать вражеских ударов, а выбрав удачный момент, развернул машину и сам пошел в лобовую атаку. Сблизившись до пятидесяти метров, нажал на гашетку... «Мессер» вспыхнул и, оставляя огненно-дымный хвост, рухнул на землю. Оставшись без ведущего, фашисты покинули поле боя и убрались восвояси.

Об этом поединке Николая Макаренко с четырьмя «мессершмиттами» ленинградцы узнали 24 августа 1941 года из заметки «80 вылетов», опубликованной в «Ленинградской правде».

Шел август 1941 года. Трудное это было время. Враг упорно рвался к Ленинграду. Тесня наши войска, фашисты с каждым днем все ближе и ближе подходили к городу. Особенно неистовствовала авиация противника. Налеты не прекращались ни днем, ни ночью. Одна волна бомбардировщиков сменялась другой. Но каждый раз им преграждали путь наши зенитчики и летчики. И хотя по численности наша авиация значительно уступала врагу, зато мужеству, отваге и дерзости советских пилотов не было предела.

В одни из таких дней группа летчиков-истребите-лей в составе Кривойкина, Любутина, Макаренко, Мухина и Ржавского была поднята по тревоге на перехват вражеских самолетов. В завязавшемся воздушном бою лейтенант Макаренко сбил «мессершмитт», но и его самолет получил серьезные повреждения. Уж слишком неравные были силы. Юркая, послушная каждому движению руки «чайка» вдруг перестала повиноваться и все больше валилась на нос. Он попробовал увеличить обороты двигателя — не получилось. Тогда решил посадить машину на озерный островок, но она начала резко терять высоту и упала в Ладожское озеро. Коснувшись поверхности воды, скапотировала, перевернулась кабиной вниз и пошла ко дну. Отстегнув привязные ремни, Макаренко выбрался из открытой кабины самолета и доплыл до островка. Подобрали его наши моряки, с волнением наблюдавшие за ходом воздушного боя.

На аэродром наши летчики возвращались вчетвером. Не сразу лейтенант Н. А. Кривойкин, водивший группу в бой, нашелся, что ответить на молчаливый вопрос техника-лейтенанта А. А. Егорова, обслуживавшего самолет Макаренко.

— Герой твой командир,— опустив глаза, произнес лейтенант.— Хороший был летчик...

К вечеру на столе начальника штаба полка майора Садовникова лежало боевое донесение командира эскадрильи лейтенанта Родионова о подвиге и гибели летчика Макаренко. Какова же была радость однополчан, когда перед отправкой донесения в штаб корпуса Николай Макаренко живым и невредимым прибыл на аэродром!

А на второй день он снова был в воздухе, выполняя очередное боевое задание. Таких заданий в горячие августовские и сентябрьские дни 1941 года было много. Вот что я узнал об одном из них.

— С вечера поступило приказание,— рассказывает Николай Федорович,— совершить налет на вражеский аэродром. По данным разведки, немцы сосредоточивали там самолеты для нанесения удара по Ленинграду. Была сформирована штурмовая группа во главе с опытным летчиком командиром эскадрильи старшим лейтенантом Родионовым. В нее вошли летчики Кисляков, Мухин, Авдеев, Костюк, Праводелов и я. Мне, как «старожилу» ленинградского неба, хорошо знающему заданный район, поручили вывести группу на цель. С полевого аэродрома вылетели рано утром. К цели подходили с востока, со стороны солнца, на бреющем полете, чтобы не попасть под зенитный огонь противника. На аэродроме стояли готовые к вылету бомбардировщики и истребители сопровождения, а взлететь успел только один «мессершмитт». Пришлось мне прошить его длинной очередью из всех четырех пулеметов. Он рухнул почти на краю аэродрома. Первый бомбовый удар нанесли по бомбардировщикам. Потом сделали еще четыре захода и, уничтожив более десятка вражеских самолетов, без потерь вернулись на свою базу.

Дерзко сражался в ленинградском небе Николай Макаренко. Отважный летчик уходил на боевые задания даже тогда, когда погода считалась нелетной. Не было противника в воздухе — искал его на земле. Товарищи удивлялись, откуда у него, щуплого с виду человека, берется столько сил, энергии и выносливости. Вот всего одна запись из журнала боевых действий полка: «23 ноября 1941 года старший лейтенант Макаренко дважды в исключительно тяжелых метеоусловиях при сильном снегопаде вылетал штурмовать позиции противника в районе Ивановское и Усть-Тосно. Уничтожил до полутора взводов пехоты. За эти вылеты командование ВВС Ленинградского фронта объявило старшему лейтенанту Макаренко благодарность».

К концу 1941 года на счету Николая Федоровича Макаренко было уже 262 боевых вылета. За мужество и героизм он был награжден орденом Ленина и представлен к званию Героя Советского Союза.

В июне 1942 года 153-й истребительный авиационный полк, после переучивания, на новых самолетах-«аэрокобрах» был переброшен на Воронежский фронт. Здесь он был включен в состав одной из трех созданных в ВВС ударных авиационных групп, подчинявшихся Ставке Верховного Главнокомандования. Ударные группы предназначались для завоевания господства в воздухе и нанесения массированных ударов на определенных участках фронта. Их основная отличительная черта — подвижность. Когда требовалось, они быстро перелетали на новые аэродромы и выполняли поставленные перед ними задачи. Во главе каждой группы стояли командующий и военный комиссар. Командующим 3-й ударной группой, в состав которой входили три бомбардировочных и два истребительных полка, был опытный военачальник и воспитатель генерал-майор авиации Л. А. Горбацевич, а военным комиссаром — не менее опытный политработник дивизионный комиссар А. Г. Рытов (впоследствии генерал-полковник авиации, начальник Политуправления ВВС). Для встречи 153-го полка на аэродром под Воронеж прилетел Л. А. Горбацевич. Обращаясь к летному составу, он сказал: «На нашем фронте еще мало истребителей и враг летает безнаказанно. Вам надо проучить его!» И они проучили...

Через день, только успев совершить облет района действия, полк во главе со своим командиром майором С. И. Мироновым уже вылетел на свободный поиск самолетов противника в воздухе. Ведущим был назначен командир эскадрильи капитан Макаренко. Он лучше других ориентировался в воздухе, хорошо изучил карту района боевых действий. Через пять минут полета в заданном направлении заметили идущих навстречу трех вражеских бомбардировщиков. Командир полка, летевший справа, быстро вырвался вперед и с малой дистанции в упор расстрелял ведущего. Ю-88 перевернулся и камнем пошел вниз. Остальных двух фашистов сбили капитан Макаренко и старший лейтенант Иванов. Только закончился этот бой, как встретилась пятерка «юнкерсов». Они были окружены нашими самолетами и уничтожены. Затем обнаружили еще семерку фашистских стервятников, которых постигла та же участь.

Каждый летчик полка сбил в этом полете по одному, а некоторые — даже по два самолета. Оказывается, фашистская авиация пыталась совершить в тот день звездный налет на Воронеж, в котором участвовало более ста ее самолетов, В отражении налета участвовали летчики и другого истребительного полка 3-й ударной группы. Наши наземные подразделения выловили потом выбросившихся с парашютами вражеских летчиков, штурманов и стрелков-радистов. Их оказалось более семидесяти. Налет на Воронеж дорого обошелся фашистам. Наши летчики вернулись без потерь. С тех пор фашисты стали летать большими группами, плотным строем и с истребителями прикрытия.

О подвиге летчиков-истребителей полка С. И. Миронова дивизионный комиссар А. Г. Рытов в тот же день сообщил политработникам частей 3-й группы и попросил их донести эту весть до всех авиаторов. Слава о мироновском полете гремела по всему фронту. Его летчики дрались под Воронежем три месяца, нанося по врагу один удар сокрушительнее другого.

К сожалению, для Николая Макаренко один из воздушных боев оказался роковым...

Раннее июльское утро 1942 года. Внезапный налет немецких бомбардировщиков на аэродром полка. Взлететь успел только капитан Макаренко. Одному ему и пришлось идти в атаку. Догнав девятку уходящих фашистских бомбардировщиков, он пристроился к ним в хвост и огнем из пушки и пулеметов сбил Ю-88. Сразу же после этого атаковал второй самолет и в пылу боя не заметил, как появились истребители противника и открыли по нему огонь. Машина неожиданно вздрогнула. Резкая боль обожгла левое плечо, сковала руку, по телу заструилась кровь. Превозмогая боль, он одной рукой посадил машину на запасной полевой аэродром, а выбраться из кабины ему помогли товарищи.

Это был 325-й боевой вылет Николая Макаренко за время Отечественной войны и десятый лично сбитый нм фашистский самолет. Так закончился его последний воздушный бой, спустя семь месяцев после которого он и возвращался из госпиталя в свой авиационный полк на Северо-Западный фронт, где вскоре был назначен помощником командира полка по воздушно-стрелковой службе.

День возвращения в полк был ознаменован многими радостными событиями. Радио принесло весть, что двадцати пяти защитникам Ленинграда, в числе которых был и Николай Федорович Макаренко, присвоены высокие звания Героев Советского Союза. В тот же день он узнал, что за отвагу в последнем воздушном бою его наградили орденом Красного Знамени, а 153-й истребительный авиационный полк за успехи в боевых действиях преобразован в 28-й гвардейский истребительный авиационный полк. Позднее ему было присвоено наименование «Ленинградский».

Сослуживцы горячо поздравили Николая Федоровича с наградами, но многие из них считали, что его песенка в авиации спета. Однако Макаренко и не думал расставаться с авиацией. Правда, иногда его одолевали сомнения: что делать? Может быть, вернуться к своей доармейской профессии фельдшера и лечить людей в своем тихом районном городке Богодухове? Но вправе ли он считать, что это его профессия? Медицинский техникум в Изюме он действительно окончил, но фельдшером так и не стал, потому что сразу после получения диплома ушел в летную школу. Очевидно, придется начинать все сначала...

— Надо не начинать, а продолжать,— рассеял его сомнения при первой же встрече командир полка Сергей Иванович Миронов.— Человеку, хорошо знающему авиацию, после фронта прямой путь в академию.

Так гвардии майор Макаренко стал сначала слушателем подготовительного курса, а затем — инженерного факультета Военно-воздушной инженерной Краснознаменной академии имени Н. Е. Жуковского. В 1950 году он успешно окончил академию и возвратился в авиацию летчиком-инженером высшей квалификации. Умело сочетая летную и. инженерную подготовку с опытом боевых действий на фронте, он целиком посвятил себя воспитанию и обучению молодых летчиков-инженеров, которые до сих пор вспоминают его как хорошего наставника. К наградам за ратные подвиги прибавилась награда за трудовые успехи.

Вот уже десять лет как гвардии полковник-инженер Макаренко вышел в отставку, но он по-прежнему в боевом строю и не расстался с авиацией. Связь с небом продолжается* Все эти годы он работает инженером-конструктором и возглавляет совет ветеранов войны. Часто выступает на предприятиях, в клубах и школах с лекциями по военно-патриотическому воспитанию молодежи.

В торжественные дни, когда Николай Федорович надевает свой парадный костюм, на его груди рядом с Золотой Звездой Героя сияют двадцать боевых и трудовых наград Родины и среди них скромная, но дорогая сердцу медаль «За оборону Ленинграда», напоминающая о боевом крещении в неравных воздушных боях с фашистами в ленинградском небе.