Герои Ленинградского Неба

Е. БАУЛИН

УШЕДШИЙ В БЕССМЕРТИЕ

Почти все летчики полка отправились на Большую землю за истребителями. Новые боевые машины по скорости, маневренности и вооружению намного превосходили те, на которых им приходилось воевать. За самолетами ехали, как на праздник.

Друзья уехали, а заместитель командира эскадрильи Константин Фомченков остался. Ему очень хотелось тоже отправиться вместе с ними. Прежде он всегда находился в числе первых кандидатов, кому доверяли получать новые машины, и за образцовую перегонку самолетов даже отмечался командованием. Но на этот раз его оставили в полку. Прибыла группа молодых летчиков, и надо было побыстрее вводить их в строй: ознакомить с районом боевых действий, обучить практике полетов в трудных условиях Заполярья, подготовить к боям. По традиции обучение новичков во фронтовых условиях поручали «старикам»— летчикам, прослужившим в Заполярье не один год, имевшим боевой опыт. Вот Фомченкову и приказали возглавить это дело.

Но недолго пришлось ему заниматься обучением молодежи. Поступил новый приказ: отправить шестерку истребителей на другой аэродром. Фомченкова назначили старшим группы.

— Задачу вам поставят на месте,— по тону командира полка Фомченков почувствовал, что работа предстоит горячая. Да и обстановка на фронтах напоминала об этом. Шел февраль 1944 года. Советская Армия проводила одну за другой крупные наступательные операции. Врага гнали с Украины. Вели наступление войска Ленинградского и Волховского фронтов. Видимо, дошла очередь и до Карельского фронта.

...Почти все стоянки аэродрома, куда прилетела группа Фомченкова, были заняты самолетами — штурмовиками Ил-2. Опытному летчику не представляло труда определить, что готовится крупная наступательная операция. Уж очень близко к фронту концентрировались значительные силы штурмовиков!

В прошлом году Фомченков познакомился с появившимися под Мурманском штурмовиками, не раз сопровождал их на боевые задания. Тогда и началась их фронтовая дружба. Прежде они летали небольшими группами по четыре-пять самолетов. А здесь, он прикинул, целая дивизия! Вот это мощь!

На КП Фомченков получил боевую задачу. Правда, о ней он сразу же догадался, когда прилетел на аэродром. На командном пункте ему только детализировали задание. Предстояло прикрывать штурмовики, которые должны были помогать наземным войскам «прогрызать» вражескую оборону.

— Слушайте боевую задачу,— сказал товарищам Фомченков, появившись в землянке, где их разместили. Вынул из планшета карту и развернул ее на грубовато сколоченном столе.— Завтра утром идем на сопровождение штурмовиков. Они наносят удар по ледовому аэродрому. Нашли? — Фомченков показал на карте.

Летчики внимательно слушали командира, делали пометки на своих картах.

— В полете идем впереди штурмовиков,— продолжал командир.— А когда достигнем цели, то блокируем аэродром. Наша задача — не дать взлететь истребителям. Боевой порядок: Сверкунов, Журавлев, Лелик и я составляем ударную группу, Фабристов с Рябовым — группу прикрытия. Все ясно? Если вопросов нет — всем спать. Завтра предстоит трудный день.

Вскоре в землянке стало тихо. Летчики быстро уснули. Только к Фомченкову сон не шел. Кажется, не первый его боевой вылет, их уже перевалило за три сотни. И опыт накоплен немалый. Предстоящий полет разложен по полочкам и для беспокойства вроде бы оснований нет. И все же его мысли снова и снова возвращались к завтрашнему дню. Трудно предугадать, как сложится полет. Но он твердо знает: друзья не подведут и задание выполнят,

Фомченков приподнялся на нарах, посмотрел на спящих товарищей. Вот Николай Сверкунов — командир звена, грамотный летчик. Смел, энергичен, напорист. И есть у него еще одно очень ценное качество — интуитивное чутье на изменение обстановки. Четко взаимодействует в бою.

Чуть подальше Сверкунова — Фома Журавлев. Человек интересный и видный в полку.

Фомченков вспомнил канун 1944 года. Тогда редакция газеты воздушной армии «Боевая вахта» проводила новогоднюю анкету. Журналисты вручили ее Фоме Журавлеву и ему. Три вопроса задала газета: какое самое важное событие было у вас в личной жизни, ваши замыслы, мечты на новый год?

Он, Фомченков, ответил, что самый памятный эпизод — бой четверки истребителей под командованием Ивана Бочкова с четырнадцатью «мессершмиттами», когда они сбили семь немецких самолетов. Самое важное событие — присвоение звания Героя Советского Союза. А мечта — больше уничтожить фашистских стервятников.

Фома написал, что для него самый памятный эпизод — воздушный бой, в котором он сбил первый немецкий истребитель и открыл счет мести за убитых фашистами мать и брата. Заветная мечта: стать таким же воздушным бойцом, как его учителя — Герои Советского Союза Павел Кутахов и Константин Фомченков. Самое важное событие — нашел друга Колю Сверкунова.

Да, Фома Журавлев и Николай Сверкунов неразлучные друзья, готовые отдать жизнь друг за друга. Однажды, когда они в составе восьмерки сражались с тринадцатью «мессершмиттами», пара немецких истребителей зашла в хвост самолета Сверкунова. Считанные секунды — и пушечно-пулеметные очереди прошили бы машину. Журавлев, увидев, в каком тяжелом положении находился его друг, бросился на выручку и оказался между самолетом Сверкунова и немецкими истребителями. Вся мощь огня «мессершмиттов», предназначенная истребителю Сверкунова, могла обрушиться на Журавлева. Но он в эти минуты не думал о себе. Только бы спасти Сверкунова! И атаковал с такой яростью, что гитлеровцы в первое мгновение растерялись. Сверкунов был спасен, а один из «мессершмиттов» рухнул на землю.

Виктор Лелик — тоже опытный воздушный боец. А ведь еще недавно ходил в новичках. На фронте люди растут быстро. Горяч. Но в бою надежен.

Остальные двое хотя и новички в полку, но по стажу летчики опытные. Николай Фабристов участвовал в советско-финляндской войне 1939—1940 гг. Имеет около трехсот боевых вылетов, два ордена. У Петра Рябова послужной список скромнее, но и в нем уже есть несколько побед. Все летчики боевые. А он, Фомченков, старший из них. Завтра ему исполняется двадцать шесть лет.

Константин улыбнулся. Возраст такой, что можно подводить определенные итоги: чего успел достичь.

В авиацию он пришел в 1937 году, когда ему было девятнадцать лет. Сначала авиашкола, потом служба в 145-м истребительном авиаполку, который базировался под Мурманском. Военная авиация в конце тридцатых родов еще только «обживалась» в Заполярье. Многого не хватало. А суровые северные условия создавали дополнительные трудности. Но они закаляли характер, воспитывали в летчике необходимые ему качества: выносливость, умение преодолевать трудности, смелость и инициативу в принятии решений.

В боях советско-финляндской войны в 1939—1940 гг. он участвовал уже как зрелый, хорошо подготовленный летчик и за образцовое выполнение заданий был награжден медалью «За отвагу».

И вот Великая Отечественная война. В первые ее месяцы защитникам Заполярья пришлось особенно трудно. Немецкие войска, опьяненные легкими победами в Европе, рвались к Мурманску. Ожесточенные кровопролитные бои не утихали ни днем ни ночью. Где только ему не приходилось тогда сражаться: над рекой Западной Лицей и городом Мурманском, над полуостровом Рыбачьим, над Туломской ГЭС и районом с причудливым названием Ура-Губа. Враг имел значительное численное превосходство в авиации. А им, летчикам-истребителям, помимо «своей работы*, приходилось бомбить вражеские позиции на суше и катера в море, уничтожать артиллерийские батареи и огневые точки, штурмовать войска на марше.

За первый год войны он совершил около сотни боевых вылетов, провел свыше десятка воздушных боев. Участвовал в знаменитом воздушном бою 15 июня 1942 года, когда шестерка истребителей под командованием Ивана Бочкова на подступах к Мурманску сражалась с тридцатью немецкими самолетами и уничтожила девять из них. Тогда он сбил два самолета и вскоре получил третью награду: к медали «За отвагу» и ордену Красной Звезды прибавился орден Красного Знамени.

Еще один памятный бой — 12 марта 1943 года. Тогда они сбили четыре «Мессершмитта-109», одного из которых сразил он. Правда, и его самолет был сбит. Летчик вражеского истребителя выбросился с парашютом и попал в плен. А он, Фомченков, был ранен и несколько месяцев провел в госпитале.

Позднее, не раз анализируя тот бой, он искал ответ на вопрос: как же его сбили? Конечно, в чем-то был допущен просчет. И старался сделать для себя выводы. Он любил анализировать проведенные бои. Рисовал схемы боев, описывал их в специально заведенной для этих целей тетради. За эту страсть друзья в шутку прозвали его «академиком».

Впрочем, таким «академиком» в полку он был не единственным. Эффективные приемы боя постоянно искали и другие летчики. Искали и в одиночку и сообща, вместе. Ведущие групп, как правило, сразу же после боя, по горячим его следам, разбирали действия каждого летчика и поведение противника. Проводились и летные конференции.

Однажды Фомченкову предложили поделиться с молодыми летчиками опытом, как эффективнее вести бой с «Мессершмиттами-110». Этот двухмоторный истребитель был многоцелевым самолетом (он мог выполнять роль штурмовика, истребителя и разведчика). «Ягуар», как называли его немцы, интенсивно использовался в Заполярье.

В боях с Ме-110 у Фомченкова уже накопился опыт. В беседе он подробно рассказал об уязвимых местах этой машины и дал немало конкретных советов.

— Стройте атаки так, чтобы прежде всего поразить стрелка, а затем перенести огонь на моторы и бензобаки, расположенные рядом в центроплане,— наставлял он молодежь.

Каждый фронтовой год был для Фомченкова примечательным. В апреле 1942 года стал гвардейским авиаполк, в котором он сражался. В 1943 году Фомченкова приняли в партию и присвоили звание Героя Советского Союза. К 24 августа, дню присвоения звания Героя, он сбил в тридцати семи воздушных боях тридцать четыре самолета (восемь лично и двадцать шесть в группе). Не только в полку, но и в дивизии, даже в воздушной армии тогда не так уж много было летчиков, имевших такой солидный боевой счет.

Звания коммуниста, Героя и гвардейца обязывали сражаться еще лучше. Об этом ему напомнил командующий воздушной армией генерал И. М. Соколов, когда вручал Золотую Звезду и орден Ленина:

— И впредь будьте примерным воздушным бойцом и воспитателем новых, таких же стойких воинов. Только помните, что в бою задор должен быть здравым, расчетливым. Бейте врага только наверняка. Бессмысленно не рискуйте ни собой, ни товарищами. Учитесь сами и учите молодежь расчету и хладнокровию в бою.

На первый взгляд, генерал, может быть, сказал обычные слова и напомнил известные истины. Но напомнил с умыслом и со значением.

...Проснулся Фомченков рано утром. Летчики еще спали. Только Фома Журавлев, имевший привычку подниматься раньше всех, уже бодрствовал, деловито разбирая что-то в своем походном чемоданчике.

— Доброе утро! — приветствовал его Фомченков, поеживаясь от холода. Потом сделал несколько приседаний.

— Как она?

— Погода, что ли? Как и вчера, пасмурная...

Фомченков недовольно поморщился. Не торопясь,

причесал свой каштановый чуб и вышел из землянки.

Небо было затянуто тучами. Шел густой снег. За ним, словно за стеной, скрылись окружающие аэродром деревья.

«Может быть, погода разгуляется? — подумал Фомченков.— Она здесь капризная. Сколько раз случалось, когда за какие-нибудь пару часов небо вдруг застилали невесть откуда появившиеся густые облака, или, наоборот, тучи, затянувшие все небо, неожиданно быстро растаскивал ветер и начинало проглядывать солнце. Неужели сегодня погода не изменится?»

Вернувшись в землянку, он вынул из походного чемоданчика бритву, мыло, помазок и принялся за бритье. Еще никто и никогда не видел его небритым. Пример командира стал законом и для подчиненных.

Проснулись и остальные летчики.

— Интересно, немцы еще снят или тоже поднялись? — обратился к Журавлеву Сверку нов.

— Ты меня спрашиваешь? — откликнулся тот.— Конечно, встали. Ждут не дождутся, когда к ним пожалует гвардии лейтенант Николай Сверкунов.

— Ты, Фома, все остришь. А я серьезно. Интересно, когда у них подъем, когда завтрак? Немцы — народ педантичный. У них все точно, минута в минуту. Вот хорошо было бы нагрянуть к ним во время завтрака.

— Поторапливайтесь, ребята! — Фомченков, закончив бритье, складывал бритвенные принадлежности в чемодан.— Полчаса на сборы — и в столовую! Как говорит Сверкунов, надо успеть к завтраку фашистов.

В столовой рассаживались шумно, с шутками и прибаутками. Официантка принесла котлеты с кашей и чай с бутербродами. Лелик тоном, каким обычно делали сообщение на летных разборах, сказал:

— Журавлев — Лелик идут на боевое задание. Встретился противник. Пара переходит к активным действиям...

Он пододвинул к себе тарелку, взял нож и вилку:

— Если котлету считать врагом, то мы берем его в клещи и обрушиваемся всей мощью своего огня,— с этими словами он вонзил в котлету нож и вилку.— Вот так!..

— За столом у вас получается очень здорово,— усмехнулся Сверкунов.— А если все произойдет наоборот. Не вы возьмете врага в клещи, а он вас? Что тогда?

— А тогда,— Лелик повернулся в его сторону,— нам на помощь придет гвардии лейтенант Сверкунов. Смелой атакой он нанесет разящий удар по врагу и выручит из беды своих товарищей.

— Вы с утра уже о боях,— заметил Журавлев.— А сегодня у нашего командира день рождения. Вот я и хотел бы от всех нас поздравить его с этим днем!

Журавлев встал, взял стакан с чаем и, посмотрев с улыбкой на него, сказал:

— По русскому обычаю другим напитком отметим эту дату вечером, после боевых вылетов. А сейчас — чаем. С днем рождения, командир! За твое здоровье и скорую победу!

— Спасибо, друзья, за поздравление,— поблагодарил Фомченков, приподняв свой стакан с чаем.

... В морозный воздух взлетела серия зеленых ракет. Аэродром наполнился гулом моторов. На старт выруливали самолеты и, разбегаясь по летному полю, поднимались в воздух. Первой взлетела группа истребителей прикрытия. За ней — штурмовики. Группа Фомченкова отправлялась на задание последней, но к аэродрому противника должна была прийти первой.

Снегопад прекратился, но облака по-прежнему низко висели над землей. Группа Фомченкова набрала высоту и по прямой взяла курс на цель. Летели в белом молоке облачности. На маршруте гряда облаков стала постепенно редеть.

— Кажется, проясняется,— обрадовался Фомченков.

Но радость оказалась преждевременной. Когда пролетали линию фронта, снова пошел снег. И опять все вокруг затянула пелена облаков, через которую еле-еле просматривалась земля.

— Сомкнуться! — передал команду ведомым Фомченков.— Не терять из виду друг друга!

Две-три минуты полета, и пелена облаков оборвалась так же внезапно, как и появилась. А вот и цель — вражеский аэродром. Под лучами солнца четко просматривались и летное поле, и различные аэродромные сооружения. Самолетов на аэродроме не было. Лишь в стороне от взлетной полосы стояло несколько машин: то ли не успевших взлететь, то ли неисправных. Враг, по всей вероятности, заранее был предупрежден о приближении такой большой группы советских самолетов и успел поднять в воздух истребители.

Оглянувшись, Фомченков увидел только трех ведомых. Последней пары рядом не было. Куда же девались Фабристов и Рябов? Неужели заблудились в облаках?

— Командир! — услышал он тут же в наушниках предостерегающий голос Сверку нова.— Впереди, выше—большая группа «фоккеров».

Шесть пар немецких истребителей, одна за другой, шли им навстречу.

— «Коршун-двадцать»!—предупредил Фомченков ведущего группы штурмовиков, которые находились на подходе к аэродрому.— Я «Ястреб-сто один»! Аэродром противника вижу, но самолетов на нем нет, видимо успели подняться в воздух. Работайте по цели номер два!

Штурмовать аэродром, где не было самолетов, не имело смысла. И Фомченков, как заранее условились, сообщил запасную цель. «Илы» перенацеливались на вражеские войска у линии фронта.

— «Волна»! «Волна»! — настроился Фомченков на позывной командира дивизии.— Я—«Ястреб-сто один»! Встретили шесть пар истребителей противника. Вступаем в бой!

И, сделав небольшую паузу, добавил:

— Высылайте подкрепление в квадрат двадцать шесть — восемнадцать!

На одной с ними высоте находились четыре пары «фокке-вульфов», а внизу ходили две пары «мессершмиттов».

«Пока штурмовики выполняют свою задачу, свяжем вражеские истребители»,— решил Фомченков.

И он передал команду ведомым:

— Атакуем «фоккеры» в лобовую, затем переносим атаку на «мессеры»!

Навстречу друг другу с огромной скоростью неслись истребители. Среди немецких летчиков было немало воздушных бойцов не робкого десятка. Но ни один из них не решался применить в бою таран. И как бы они ни имитировали атаку на таран, но в последние секунды отворачивали. Такой прием им был не по плечу. Они уже совсем близко, стремятся зайти в хвост нашим «ястребкам».

Наши летчики хорошо знали эту боязнь гитлеровцев и умело пользовались ею.

Так получилось и на этот раз. Когда расстояние между группами сократилось примерно до пятисот метров, «фоккеры» взмыли вверх. Нервы у гитлеровцев не выдержали, и они стали уходить, избегая лобовой атаки советских истребителей.

— Огонь! — скомандовал Фомчеыков ведомым. Он нацелился на ведущего «фоккера». Вот его силуэт уже в сетке прицела. От разящего удара «фоккер» судорожно дернулся, наклонился на левое крыло, затем, перевернувшись, полетел вниз. Сильный взрыв в сосновой роще, куда упал «фоккер», возвестил о заслуженном конце ведущего немецкой группы. Второй «фокке-вульф» загорелся от меткой пушечно-пулеметной очереди Фомы Журавлева. А третьего сразил Николай Сверкунов.

Стремительная атака, умелый маневр и меткий огонь, проведенные в считанные секунды, принесли успех. Теперь можно заняться и «мессершмиттами».

— Все в круг!

Пока вражеские истребители действовали разрозненно и была свобода маневра, Фомченков с ведомыми вел бой на вертикалях, пикировал до бреющего полета и снова устремлялся ввысь, атакуя то одну, то другую пару. Когда же гитлеровцы сумели организоваться и, используя численное превосходство, начали «зажимать» их, Фомченков перестроил группу. Теперь каждый летчик своим огнем мог защищать от атак противника впереди летящего товарища. Сверкунов прикрывал Фомченкова, Журавлев — Сверку нова, Лелик — Журавлева, Фомченков — Лелика.

Самолеты образовали два круга. Один, маленький, по окружности которого ходили четыре «ястребка», и большой, внешний, который очерчивали «фоккеры» и «мессеры». К ним вскоре подошла еще четверка «фоккеров». Фашистских истребителей стало тринадцать. А наших только четверо. «Надо продержаться до подхода помощи,— рассуждал Фомченков.— Оттянуть на себя «фоккеров» и «мессеров». Подкрепление должно вот-вот подойти. Оно где-то в пути».

Враг продолжал наседать. Замкнутая в круг четверка истребителей отражала его яростные атаки.

Секунды боя казались минутами. А напряжение схватки все возрастало.

В какой-то момент круг, по которому курсировали «ястребки», разорвался. Лелик выскочил из него и оказался без прикрытия. Сзади с разных сторон на него сразу же бросились три «фоккера».

— Сто третий! В хвосте—«фоккеры»!— крикнул Фомченков и сразу же направил свой истребитель на помощь товарищу.

— Сто первый! Прикройте, выхожу из боя! — раздался в наушниках голос Лелика.

— Выходи! Маневр! — Фомченков дал заградительную пулеметную очередь. Удачно: задымил один из «фоккеров». И тут же машина Фомченкова вздрогнула от сильных ударов. На фюзеляже появились языки пламени. Он попытался сбить огонь. Не удалось. Огонь жадно лизал плоскость, быстро подбирался к бензобакам. Когда доберется — взрыв. Счет на секунды. Машину уже не спасешь. Что делать? Прыгать? Внизу занятая врагом территория. Можно, конечно, попытаться после приземления скрыться в лесу, а потом добраться до своих. Это шанс, но насколько он реален?

Нет, не о своей жизни думал он, а о том, как нанести врагу наибольший ущерб.

Боевые друзья Фомченкова видели, как самолет командира покачал крыльями в знак прощания. И уже в следующее мгновенье горящим факелом устремился в сторону аэродрома. Затем истребитель перешел в отвесное пике и врезался в бензоцистерны, стоявшие на окраине летного поля. Мощный взрыв взметнул вверх огромный столб огня и дыма...

Фома Журавлев с трудом посадил сильно поврежденную в бою машину. Вылез из кабины. Тяжелое чувство давило сердце. Вылетали вшестером, а вернулся он один. В памяти вновь проплывали эпизоды только что проведенного боя. Его они начали вчетвером: Фабристов и Рябов так и не появились. Что стало с ними? Из четверки, вступившей в бой, первым погиб командир. Потом, когда подбили Сверкунова, он с Лели-ком прикрывал его посадку. Истребитель Николая приземлился на небольшой поляне. Остался ли Сверкунов жив? А Лелик погиб у него на глазах. Его истребитель, прошитый вражескими снарядами, с небольшой высоты камнем упал на землю.

Будто во сне Журавлев добрел до штабной землянки. Доложил о выполнении задания. Командир дивизии выслушал доклад и тяжело вздохнул:

— Хорошие были ребята! Орлы.

Еще бы! Он-то, Журавлев, хорошо знал, какие это были летчики.

— А о Фабристове и Рябове известно что-нибудь?

— Отстали от группы в облаках. А когда вышли, на них навалились вражеские истребители. Оба вернулись. Фабристов в бою сбил два самолета. Таким образом, на счету вашей группы шесть сбитых самолетов. Да разве они могут возместить наши потери?!

В список безвозвратных потерь записали фамилии Фомченкова и Лелика. Сверкунова записывать пока воздержались. Его ждали день, второй. Он не появлялся. Судьба Николая стала известна, когда наши войска перешли в наступление и заняли места, над которыми происходил воздушный бой. Неподалеку от аэродрома в сосновой роще нашли самолет Сверкунова, а вокруг — около десятка трупов немецких солдат.

Один из взятых в плен гитлеровцев оказался очевидцем последних минут жизни Сверкунова. На допросе он рассказал, что русский приземлился на поврежденной машине как раз в расположении его роты. Командир приказал взять летчика живым и выделил для этого взвод. Самолет окружили, но русский не хотел сдаваться и не подпускал к себе. Он ползал вокруг самолета и, стоило кому-нибудь приблизиться, открывал огонь. Стрелял метко, наповал уложил несколько солдат и ефрейтора. Когда у русского кончались патроны, одному из солдат удалось подползти и прыгнуть на плечи летчика. Тот в борьбе застрелил его. Но пока они боролись, подбежали другие солдаты. Русский отстреливался, а последний патрон пустил себе в грудь...

Гвардейский истребительный авиаполк, в котором сражались герои, и поныне несет вахту по защите границ нашей Родины. В нем служат уже дети и внуки тех, кто сражался в составе полка в годы Великой Отечественной войны. Молодые воины свято чтут память однополчан, погибших в боях за Родину. Для них герои, каким был Константин Федорович Фомченков, пример образцового выполнения служебного долга.

Герой ушел в бессмертие.