Герой Рима

Глава IV

— Ты дурак, Гай Валерий Верренс. Ты должен был убить его и покончить с этим. Вместо этого ты обременяешь меня проблемами, в которых я не нуждаюсь, и бумажной работой, на которую у меня нет времени. — Валерий стоял по стойке смирно перед столом легата, как раз там, где должен был стоять Креспо. Легат поджал губы и нахмурился. — Ты действительно думал, что я арестую Креспо? Этот человек может быть всего лишь центурионом, но у него есть могущественные друзья. Когда я принял командование этим легионом, я получил хвалебные письма о нем от трех моих предшественников. Смотри! — Он помахал документом, который читал. — Один из них теперь консул, другой – военный советник императора. Мне не нужны такие враги.

— Он изнасиловал…

— Я знаю, что, по твоим словам, он сделал, но где доказательства? Двое солдат, которые, как вы говорите, наблюдали за ним, утверждают, что ничего не видели.

— Девочка...

— Мертва.

Валерий вспомнил беспомощную рыдающую фигуру, которую выводили из хижины. Конечно. Легат был прав. Он был дураком.

— Даже если то, что ты рассказал, правда – а я в этом не сомневаюсь, – я напомню тебе, что это карательная экспедиция. Люди этого племени убили двадцать моих кавалеристов и заплатили за это высокую цену. Кто-то скажет, что цена невелика и что центурион Креспо всего лишь исполняет наказание по-своему. Может, он и превысил свои полномочия, но у меня слишком мало опытных офицеров, чтобы потерять его. Трибуны приходят и уходят, но наши центурионы составляют костяк легиона.

— Но закон, — возразил Валерий. — Мы пришли сюда, чтобы взять этих людей под защиту Империи. Неужели им будет отказано в этой защите? Если мы позволим Креспо делать то, что он сделал, освободим его, мы станем такими же варварами, как и бритты.

В глазах легата вспыхнула искра гнева. — Не испытывай моего терпения, трибун. Ты не только дурак, но и наивный дурак. На поле боя нет закона. Держите свои возвышенные доводы для судов. Ты говоришь о цивилизации, но у вас не может быть цивилизации без порядка. Мы прибыли на этот остров, чтобы навести порядок, а порядок может быть достигнут только с применением силы. Рим решил, что племена – это ресурс, который нужно добывать. Если мы должны льстить их королям, чтобы получить лучший урожай, мы это сделаем. Если лесть не сработает, я готов истребить столько, сколько потребуется, чтобы сообщение было услышано и понято. Если у тебя не хватает духу для этой работы, так и скажи, и я отправлю тебя домой первым же кораблем.

— Важно, чтобы мы продемонстрировали силу силурам, правящим здесь. Разведывательный отряд, на который они перебили в засаде, не был обычным патрулем. В него входил металлург, присланный прямо из Рима. Где-то там, — он махнул рукой, указывая на холмы на западе, — находится основной источник британского золота. Его работа заключалась в том, чтобы найти его. Вместо этого он оказался с головой на шесте. — Он остановился и посмотрел из-за палатки туда, где легионеры и ауксиларии были заняты разборкой лагеря вокруг них. — Я намеревался продолжить эту демонстрацию, но это уже невозможно. Я получил приказ вернуться в Глевум и готовиться к большой кампании в следующем году. Мы пойдем на Мону.

Это имя вызвало у Валерия дрожь. Каждый римлянин слышал о залитом кровью острове друидов и ужасных обрядах, которые там происходили.

— Друиды – краеугольный камень всех препятствий, с которыми мы сталкиваемся в Британии, — продолжил легат. — Но к тому времени, как созреет урожай следующего года, друидов уже не будет. Губернатор Паулин намеревается атаковать цитадель секты двумя легионами, включая Двадцатый. Мы очистим остров от жрецов-паразитов и всех бриттов, которые за ними следуют, а когда эта фаза завершится, мы повернемся на юг и уничтожим силы ордовиков и силуров раз и навсегда.

Он повернулся к Валерию. — Ты возьмешь Первую когорту на зимовку в Colonia Claudia Victricensis. Сезон ремонта дорог в снегу – это как раз то, что им нужно, чтобы держать их в боевой готовности. Работайте с ними усердно, а когда они не работают, усердно тренируй их. Они мои лучшие боевые части, а ты мой лучший боевой офицер. Не подведи меня. — Валерий открыл было рот, чтобы возразить. Колония, «Город Победы» Клавдия, лежала в сотне миль к востоку и была последним местом, где он хотел бы размещаться, когда легион готовился к важной кампании. Это было место британской капитуляции перед императором, когда он был известен как Камулодун, и был первым римским городом, созданным в Британии, хотя его все больше затмевал новый порт и административный центр в Лондиниуме. Ливий продолжил прежде, чем Валерий успел его прервать. — Центурион Креспо будет годен для легких обязанностей только через несколько недель. Легат подавил улыбку, вспомнив избитое лицо и возмущенные заявления о своей невиновности. — Он будет сопровождать основное подразделение в Глевум, где ему будут поручены обязанности, соответствующие его положению и званию. При нормальных обстоятельствах он возглавит Первую когорту, когда вы вернетесь в Рим, но это может быть не идеально. Я подумаю об этом.

На мгновение Валерий подумал, что ослышался: он был уверен, что летняя кампания означала передышку. Легат прочитал выражение его лица.

— О да, Валерий, ты не можешь избежать своей судьбы. Весной ты вернешь Первую в Глевум, а затем дождешься корабля, который доставит тебя обратно в Рим. Мне будет жаль потерять тебя, мой мальчик. Я действительно пытался заступиться за тебя, но для того, чтобы изменить то, что написано в свитке бюрократа, потребуется больше, чем легат и надвигающаяся битва.

***

Четыре дня спустя Валерий провел своих людей в полном боевом порядке мимо деревянных стен Лондиниума и улыбнулся, услышав приглушенное бормотание позади себя. Город взывал к нему так же громко, как и к его солдатам, но там, где легионеры слышали звук сирены гостиниц и борделей вдоль набережной, Валерий жаждал только первого за три месяца полноценного купания.

— Они беспокойны. — Его заместитель, Юлий, ветеран с двадцатилетним послужным списком, сменивший Креспо на посту старшего центуриона когорты, ехал рядом с ним. Впереди и на флангах выстроились разведчики вспомогательной кавалерии, а за двумя командирами маршировала своими центуриями когорта.

— Они не одиноки, — согласился Валерий. Солдаты знали, что рабы, захваченные в городище, принесут им месячное жалованье, а солдату никогда не нравилось долго держать деньги в кошельке. — Но нас направили прямо в Колонию, а это значит, что еще два часа пути и еще два с лопатой, прежде чем мы сможем отдохнуть. Жаль; я бы хотел снова посетить Лондиниум. Удивительно, как это место выросло всего за год.

Юлий проследил за его взглядом. Из-за деревянного частокола небо заволокло дымом от сотен костров. Но Лондиниум уже вышел за границы, установленные инженерами, возводившими порт и охранявшую его крепость. Выше и ниже по течению берега широкой реки Тамезис окаймляли новые постройки из дерева и камня. Там, где когда-то росли только ивы, теперь стояли дома и мастерские купцов всех мастей, привлеченных в город запахом наживы. У каждых из трех ворот по краям дорог, по которым каждый день проезжали дары Империи, стояло поселение из хижин и лавок. Должно быть, именно здесь Клавдий провел решающее сражение, уничтожившее мощь южных племен. Валерий слышал, что в тот день погибло пятьдесят тысяч человек, но он знал, что эта цифра будет преувеличена. Солдаты всегда раздували свои успехи, а затем политики раздували их еще немного. Как бы то ни было, это была великая победа, которая принесла Клавдию триумф, закрепивший его следующие десять лет на троне. Теперь он умер, а императором стал Нерон, человек всего на год моложе Валерия. Мать Нерона, Агриппина, умерла всего за несколько месяцев до этого. До него доходили слухи о том, что ее убили, но скромный трибун, если он дорожит своей карьерой, не стал бы на это обращать внимание.

Когорта двинулась от силурской границы по военной дороге через ущелье Корниум, а затем по более легкому пути по пологим холмистым равнинам, населенным атребатами, наиболее романизированными из всех британских племен. Военные дороги были спроектированы таким образом, чтобы легионы могли быстро пройти, они были проложены по земляному полотну и утрамбованному камню и параллельны двум глубоким рвам. Все знали, что Рим никуда не денется, когда такие дороги протянули свои щупальца по земле. Это были веревки, связывавшие побежденный народ; веревки, которые могли стать петлей, если того потребуют обстоятельства. Спешащий легион мог пройти по этим дорогам двадцать миль в день, но Валерий выбрал более неторопливый темп. Люди заслужили небольшой отдых после своих усилий по захвату силурской крепости.

— Ты был здесь с Клавдием?

Юлий покачал головой. — Не с Клавдием. С Авлом Плавтием. Клавдий не прибыл, пока не закончилась основная битва. Двадцатый и Четырнадцатый форсировали мосты, но, если быть честным, Второй участвовал в боях больше всего.

— Я думал, Девятый тоже там был?

Юлий сплюнул. — Вы знаете Девятый: последний на поле боя и первый с него. — Валерий усмехнулся. О соперничестве между Девятым и Двадцатым ходили легенды; любая таверна, где встречались свободные от службы солдаты этих двух легионов, обязательно становилась полем битвы.

Подъехал декурион и доложил, что один из недавних рекрутов из четвертой центурии изо всех сил старается не отставать. Его центурион попросил короткую остановку, чтобы человек мог прийти в себя. Валерий открыл рот, чтобы согласиться, но тут же вспомнил слова легата, сказанные несколькими днями ранее. Хотел ли он, чтобы его любили, или он хотел быть лидером?

Он покачал головой. — Я не остановлю когорту, потому что один человек не может угнаться за ней. Назначьте двух его товарищей из контуберния ему в помощь. Если он все еще будет отставать, мы оставим его на следующей промежуточной стоянке. Он может отдохнуть там и отправиться в Колонию в свое время.

— Но… — прервал его Юлий.

— Я знаю, — резко сказал Валерий. Если они оставят человека без письменных приказов, ему будет трудно убедить любой военный пост накормить его, и его вполне могут обвинить в дезертирстве. — Это Первая когорта Двадцатого, а не парад весталок. Когда он доберется до Колонии, убедитесь, чтобы он прошел дополнительную подготовку. Подумай, Юлий. Подумай, что было бы, если бы он остался в какой-нибудь долине по дороге в Мону.

Юлий кивнул. Он видел результат, когда римляне попадали в руки бриттов. Он вспомнил ночь на страже на берегу реки: крики из темноты и страшную, пылающую фигуру. А утром почерневшие куски древесного угля, которые когда-то были людьми, которых он называл друзьями.

Они добрались до места привала к вечеру; разведчики уже обозначили положение походного лагеря когорты. Каждый легионер, не задумываясь, занял свое место в совместных усилиях, которые они предпринимали тысячу раз прежде. Мужчины рыли, возводили частоколы или ставили палатки. Немногие счастливчики сформировали фуражные отряды, чтобы найти зайца или оленя, чтобы пополнить однообразный рацион легионеров. С рассвета они преодолели всего дюжину миль, но Валерий был доволен. Он знал, что они доберутся до Колонии через четыре дня, и не торопился. Единственное, что его там ждало, это казарменные стены и скука.

Он был не прав.