Жар-птица

Глава XIII. Александр

Итак, финальный забег Ольга выиграла.

Это вызвало недоумение у праздной публики, которая искренне не понимала, как этот стремительный лихой наездник во всех трех заездах мужчин, Измайлов, смог проиграть девице. Тут же по толпе присутствующих отдыхающих поползли речи о том, что здесь что-то нечисто. Если уж бравый штабс-капитан проиграл девице Трубецкой, это было сделано им намеренно, и тут наверняка не обошлось без влюбленности. Именно так все и решили. Так как девица была невероятно хороша, а молодой человек слишком молод и горяч.

Эти речи окружающих людей нисколько не трогали Кирилла, и даже когда к нему подлетели его друзья, Анненский и Черкасов, он некоторое время молчал в ответ на их пораженные реплики.

— Что произошло, Кирилл? Как ты мог так оконфузится, проиграть барышне?! — выпалил подпоручик Черкасов, заглядывая в глаза Измайлову.

— Ужас, какой глупый водевиль вышел! — вторил ему Анненский, и тут его осенило: — Это она тебя попросила, да?

— Точно, Сергей прав! — догадался Черкасов, мрачно оскалившись. — Эта хитрая бестия задурила тебе голову своими речами, Кирилл, и ты повелся?

— Правда? — выдохнул недовольно Сергей. — Она тебе что-то обещала взамен?

— Что ты молчишь, Кирилл?! — уже не выдержал Роман и с ревностью в голосе процедил: — И наверняка не только поцелуи… за этот твой публичный позор, так?!

Нахмурившись, Кирилл лишь поджимал губы, думая о том, что Оленька ничего ему и не обещала взамен. Это он, как одержимый, хотел угодить ей и сейчас надеялся только на то, что она будет весьма благодарна ему, ведь не могло быть иначе, он сдержал обещание. Возможно, она даже взглянет на него более ласково или же подарит поцелуй, как тогда в беседке. Но всех своих потаенных мыслей Измайлов не собирался открывать своим друзьям.

— Я не хочу обсуждать это с вами, господа, оставьте меня, — только и ответил им Кирилл и направился в сторону брата, попутно ища глазами Ольгу Трубецкую.

В эту пору Оленька вместе с отцом и князями Васильчиковыми находилась в компании графа Мордвинова, который, поцеловав ей руку, заявил:

— Примите мои поздравления, мадемуазель Трубецкая!

— Право, я восхищен! Не ожидал от вас подобного, Ольга Николаевна! — так же высокопарно заявил князь Васильчиков.

— Благодарю вас, господа, — вежливо ответила девушка.

— А вы говорили, что не сможете выиграть, видите, как все удачно вышло, — закивал Мордвинов.

Оля же в ответ довольно улыбнулась, думая о том, что даже не ожидала, что все так чудесно получится.

Во время скачки она прекрасно видела, как умело сидел в седле штабс-капитан и летел на своем Адмирале всю дистанцию рядом с нею, постоянно чуть обгоняя ее. Лишь в конце Кирилл намеренно придержал своего жеребца, давая ей первой пересечь финиш. Он сдержал свое обещание, но Ольга не торопилась восторгаться его поступком. Она отчетливо понимала, не будь он влюблен в нее, весь забег окончился бы по-другому. И это ей казалось пошлым и глупым.

Через некоторое время генерал Мордвинов во всеуслышание объявил победителя и торжественно вручил персидский ковер Ольге. Подарок немедля водрузили на спину ее Лакомки, перекинув через седло, и Оленька, довольная и счастливая, поблагодарила всех присутствующих.

Чуть позже все участники состязаний и остальная благородная публика переместились к открытым фуршетным столам, намереваясь испробовать местные закуски и лакомства, жареного барашка на вертеле и грузинские вина.

Дворяне стояли довольно скученно, небольшими группками под широкими шатрами на улице, обсуждая сегодняшние скачки, вкушая еду и делясь своими впечатлениями об устроенном празднестве.

Отмечая, что оба Измайлова стоят всего в пяти шагах от их компании вместе с другими офицерами, Оля опять пребывала в недовольном настроении. Она видела, как Александр не сводил взора с ее сестры, которая стояла по левую руку от нее, и точно собирался и далее компрометировать ее своим развратным интересом, несмотря на то что Виктор был тут же.

— Оленька, все же ты лучшая наездница среди нас всех, — заявила в какой-то момент княгиня Мари. — Ты так ловко обогнала этого Измайлова, что я до сих пор не могу отойти от потрясения.

Тут же метнув взор в сторону группы офицеров и понимая, что они отлично все слышат, Ольга громко ответила Васильчиковой, намекая на недавнее ранение Кирилла:

— Разве может этот увеченный штабс-капитан хорошо управлять лошадью? — она сделала намеренную паузу и четко громко отчеканила, так чтобы все слова расслышали молодые офицеры: — Он наверняка контужен, оттого глуховат. Прекрасно видно, что жеребец не слушается его как должно. Измайлов слаб, как младенец. Ему явно надо сначала вернуть былые силы, а уж потом участвовать в скачках, чтобы не обрести позора, как теперь.

— Как ты все же жестока к этому несчастному, Оленька, — воскликнула тут же княгиня Мари, опасливо оборачиваясь к офицерам, ей было не по себе от слов подруги, ибо она видела, что Кирилл Измайлов в этом миг прямо испепеляет взором Трубецкую и наверняка отчетливо слышит ее слова.

— Справедлива. Говорю, как есть, — пожала плечами Ольга, даже не смотря в сторону гвардейцев.

На злые фразы Ольги немедля обернулись пара офицеров, Анненский и Черкасов, которые стояли с Измайловыми.

— Ого! — возмутился Черкасов. — Я смотрю, эта малышка Трубецкая сегодня в ударе. Не только выставила тебя дураком, Кирилл, да еще и потешается.

— Ольга Николаевна, как и всегда, остра на язык, — бросил Александр в сторону девушки гневную фразу. — Видимо, батюшка не научил ее, что женщину украшают скромность и добрый нрав.

— Оставь, Алекс! — выпалил Кирилл и схватил за руку брата, зная, что тот вполне мог подойти к Трубецкой и начать выяснять отношения.

После этой реплики штабс-капитана Ольга холодно и презрительно окинула взглядом Кирилла и других молодых офицеров и, подхватив под руку княгиню Васильчикову, отошла с ней к Кудашевым в другой конец шатра.

Три дня спустя Трубецкие устраивали небольшой закрытый прием на двадцать семь персон. В просторный особняк на окраине городка, который снимал Николай Николаевич для них с младшей дочерью, были приглашены несколько знакомых семейств для игры в карты и небольших танцев. Сенатор даже нашел в Кисловодске довольно хороших музыкантов, которые весь вечер умело играли то польку, то вальс, то просто задорную местную кадриль. Трубецкие угощали поросенком, зажаренным в водке, речными раками, горячими пирогами и лабоданом. Игристое французское вино было в избытке, как и крепкий портвейн.

Кудашевы тоже были здесь, и весь вечер Ирина с удовольствием танцевала то с папенькой, то с мужем, то князем Васильчиковым, другом семьи. Она была весела как никогда, много смеялась, шутила, но почти ничего не ела. Взволнованная, она то и дело посматривала украдкой на каминные часы и следила за тем, как муж в избытке пил портвейн, князь обожал его. Только по настоянию Ирины Трубецкой выписал два ящика этого крепленого вина из Пятигорска.

Веселье было в самом разгаре, когда князья Кудашевы засобирались домой, Виктор Сергеевич почувствовал себя неважно и вознамерился вернуться в ресторацию отдыхать. Ирина, как добросердечная жена, последовала за ним, распрощавшись с гостями.

На улице их дожидался слуга, который по велению князя тут же подставил ему плечо, так как Кудашев едва стоял на ногах от излишне выпитого вина. Идти было довольно далеко, около версты, потому без помощи князь явно не осилил бы этот путь.

Они едва миновали калитку в ограде, окружавшую особняк, как Ирина остановила мужа и взмолилась:

— Виктор Сергеевич, еще так рано, танцы только начались.

— Темнеет, Ирина, пошли домой, я устал.

— А я бы еще немного потанцевала, — заявила она настойчиво. — Могу я еще ненадолго остаться?

Удивленно вскинув глаза на жену, Виктор даже помотал гудящей от вина головой. Обычно она ничего не простила и слушалась его беспрекословно.

— Ты хочешь еще остаться, Ира? — спросил он заплетающимся голосом.

— О да, если ты позволишь, я бы очень хотела этого.

— Но как ты одна вернешься домой, уже будет совсем темно.

— Не беспокойся, возьму кого-нибудь из слуг батюшки. Он проводит меня. Так могу я вернуться обратно?

— Хорошо, дорогая, иди, — согласился князь. — Только одна не возвращайся. Если уж совсем надолго затанцуешься, оставайся на ночь у отца.

— О, благодарю, ты так великодушен, Виктор, — обрадовалась Ирина.

Она быстро чмокнула мужа в щеку и легким шагом поспешила обратно в дом, держа в руках соломенную шляпку. Кудашев со слугой последовал далее, а Ирина, несколько раз обернувшись, приблизилась к калитке. Подождав некоторое время, пока муж и слуга не скрылись за поворотом дороги, Ирина отпустила ручку калитки, так и не войдя в нее, и стремительным шагом, чуть приподнимая платье, поспешила в сторону по извилистой тропинке, отчетливо видя впереди высокую фигуру среди деревьев.

Ее уже ожидали.

Офицер быстро накинул на Ирину накидку, укрыв с головой, дабы никто не узнал княгиню Кудашеву, и, подхватив молодую женщину на руки, быстрым шагом скрылся за зелеными кронами ореховых деревьев.

Спустя полчаса, он привел ее в небольшой одноэтажный домик, стоявший на пустынной улочке, хозяева которого на время исчезли из своего жилища.

— Ты не пожалеешь об этом, Ириша? — спросил Александр тихо. — Еще не поздно, я могу отвести тебя обратно в дом отца.

Скинув душный капюшон с головы, Ирина обвила руками шею молодого человека и проворковала:

— Я хочу принадлежать тебе, Сашенька, как давно уже мечтаю, тебя одного я люблю… только тебя…

Александр вновь поднял ее на руки и перенес в ближайшую комнату. Через миг он поставил Ирину на пол. Охватив ее лицо ладонями, он осторожно коснулся губами приоткрытого рта Ирины. Ее сладковатый запах тут же возбудил желание в его теле, и его руки переместились на ее затылок и спину, лаская нежную кожу и завитки волос. Губы молодого человека продолжали страстную атаку на ее губы, и Ирина с пылом отвечала ему, обвив руками его шею.

Спустя пару минут Алекс на миг отстранился от молодой женщины и, быстро развязав завязки ее плаща, скинул его на пол.

— Люблю тебя, — прошептал он, разворачивая Ирину спиной к себе и целуя ее шею.

Его ладони начали ласково гладить ее руки и грудь через ткань платья, с каждым прикосновением все более настойчиво и постепенно оголяя ее плечи, а неумолимые губы продолжали терзать и ласкать ее нежную кожу на шее и плечах. Он шептал ей ласковые слова, ее имя, вдыхая аромат волос и чувствуя, как она в ответ также страстно целует его подбородок и щеки, обвивая тонкими руками его голову.

Вскоре Александр умело вытянул из ее волос шпильки, рассыпав светлый поток по плечам, и на миг он зарылся лицом в ее шелковистые пряди. С каким-то диким упоением и восторгом он на миг притиснул Ирину к себе, как будто не веря в реальность происходящего и в то, что эта чудесная запретная нимфа из другого мира сейчас в его трепетных руках.

Он начал быстро расстегивать крючки на ее платье, и уже спустя минуту оно упало к ногам Ирины, а за ним и нижняя юбка. Горящий взгляд молодого человека прошелся по выступающим упругим грудям, изящной талии, округлостям бедер. Сквозь пелену затуманенного взора он видел, как прекрасно ее нежное мраморное тело, словно изысканное творение мастера.

Не прошло и минуты, как он опустил Ирину на покрывало на кровать, продолжая свои настойчивые умелые ласки. Прошелся горячими губами по раскаленной коже на ее ключице, целуя плечи, спускаясь вниз и стаскивая нетерпеливыми пальцами с ее тела тонкую рубашечку. Когда его губы достигли ее нежной груди, осыпая упругие полушария жгучими поцелуями, с губ Ирины сорвался томный вздох, и все ее тело от его прикосновений покрылось мурашками.

Александр не торопился, а делал все очень медленно в то же время настойчиво и властно, лаская и возбуждая одновременно. Стянув ее чулочки и вышитые тканевые туфли, он провел языком вверх по ее обнаженной ноге от маленькой ступни до округлого колена, ощущая на своих губах ее солоноватый и сладкий привкус. Чуть разведя ее ноги в стороны, он вклинился широкими плечами между ее ног, склоняясь, потерся щетинистой щекой о ее бедро, вновь вызвав у Ирины стон сладострастия.

— Сашенька, я… — промямлила она, тяжело дыша от возбуждения, запуская ладони в его темные волосы.

— Тише, прикрой глазки и чувствуй, — велел он, продолжая ладонями умело ласкать ее обнаженные бедра и ягодицы, а губами продвигаясь к промежности.

Она послушала его и чуть прикрыла веки, чувствуя, что так ощущения от его прикосновений стали гораздо ярче.

Это было похоже на сладостную пытку, Алекс мучил ее прикосновениями и умелыми ласками уже более получаса, и Ирина вся изнемогала, она жаждала от него более стремительных действий, моля о большем. Она страстно теребила пальцами его плечи, твердую грудь и спину, шептала ему любовные слова.

Не в силах более терпеть и изнывая от пламенного томления, в какой-то момент она взмолилась:

— Прошу тебя, сжалься…

Он вдруг оказался над нею, стремительно приподнявшись и притиснувшись к ее мягкому животу бедрами. Не медля более ни секунды, он с яростной силой вошел в ее влажное лоно, одним выпадом наполнив ее всю. Ирина глухо застонала от его неистового страстного напора, ощущая, как его бедра мощно задвигались, то наполняя ее наслаждением, то опустошая. Она вцепилась своими тонкими пальцами в его сильные плечи, ногами обвивая его чресла и тихо стонала от каждого его выпада в ее лоно. Она чувствовала, что не выдержит долго этой сладостной муки. Вскоре Ирина ощутила, как ее тело взорвалось тысячами огненных искорок, а мощная неумолимая атака молодого человека наполняет жгучим наслаждением ее лоно. Дрожь пробегала по ее конечностям, а мысли наполнялись безумным дурманом.

Александр достиг развязки спустя пару минут после нее, хрипло выдохнув и уткнувшись лицом в ее влажную щеку.

Когда Ирина пришла в себя, она трепетно приникла лицом к его широкому плечу и счастливо улыбнулась. Еще никогда она не испытывала ничего подобного, таких запретных интимных ласк, сладостного нетерпения и томного наслаждения от прикосновений мужчины. Она никогда не думала, что подобное может ей понравиться.

Виктор никогда не ласкал ее таким образом. Он словно солдат быстро скупо целовал ее губы, а потом ставил на колени в эту жуткую позу собаки, которая, по мнению Ирины, была омерзительна. Затем быстро пристраивался к ней сзади, почти не прикасаясь к ней руками, и через четверть часа заканчивал свой акт, легко хлопая ее ладонью по попке и довольно заявляя, что она умница. Это словно «умница» раздражало ее с первой же супружеской ночи, но Ирина не могла сказать князю о том, боясь его разозлить.

Сегодняшняя ночь с Александром, когда она принадлежала ему еще два раза, вызвала в существе Ирины некие потаенные желания, которые она никогда ранее не испытывала. Она поняла, что можно наслаждаться интимной близостью с мужчиной и получать от этого истинное удовольствие.