Жар-птица

Глава XXXII. Бурный поток

Оленька вновь ушла с головой под воду и вновь вынырнула, ощущая, что силы иссекают с каждой минутой в борьбе с этой неумолимой стихией. Сквозь громкий шум потока ей вдруг почудилось, что кто-то кричит ее имя. Она хотела обернуться, но очередной сильный прилив воды вновь накрыл ее с головой. Тяжелая юбка неумолимо тянула ее на дно реки, и Оленька из последних сил двигала руками и ногами, пытаясь не захлебнуться и держать голову выше бурлящей воды. В этот миг она мысленно поблагодарила своего отца за то, что он настоял, чтобы она научилась хорошо плавать еще в детстве. Не имей этого навыка, она бы давно пошла ко дну.

Ошалевшими глазами, словно животное, которое чувствует свою скорую кончину, она безумно озиралась по сторонам. Ее уже довольно далеко отнесло от места падения. Оленька из последних сил попыталась приблизиться к крутому берегу, чтобы ухватиться за камни. Но у нее ничего не вышло. Руки ее сорвались, ибо высокий берег почти на сажени был выше ее головы.

Через минуту она ощутила, как правую ногу свело судорогой. Застонав от боли, она в панике начала сильнее биться в воде, ощущая, что ей не хватает сил справиться с потоком. Течение вновь отнесло ее на середину реки. Она ушла под воду. Вынырнув, Ольга закашлялась. Она отчетливо ощущала, что силы ее на исходе, еще немного — и она утонет. Из последних сил она сильнее вытягивала голову на поверхность воды, пытаясь не хлебать холодную воду. Нога ее онемела, и она поняла, что это конец. Теряя последние силы и не в состоянии более бороться с рекой, она, хрипя, ушла под воду. Мутная бурлящая жидкость заполонила все вокруг, и она почувствовала, как ее ноги ударились о дно.

Именно в этот момент Ольга почувствовала сильное движение сбоку от себя. Неожиданно кто-то схватил ее за волосы и потянул наверх. Неведомая сила вытянула ее на поверхность вновь, и Оленька, едва не завизжав от дикой боли в волосах, начала хватить ртом спасительный воздух. Задыхаясь, она сильно закашлялась и в следующий момент округлившимися от удивления глазами увидела рядом в воде Кирилла.

Он отпустил ее волосы и попытался схватить за плечи, но сильный поток отшвырнул Ольгу от него в сторону. Река то и дело разделяла их, не давая Измайлову приблизиться к ней на минимальное расстояние. Зло сплевывая воду, Кирилл вновь и вновь пытался схватить за плечи, но все время промахивался. Опешив от его внезапного появления, Оленька глухо застонала от облегчения и дернулась к нему. Этого было достаточно.

В следующий миг она ощутила сильную руку Кирилла, которая словно железным кольцом обвилась вокруг ее горла и с неистовой силой потянула молодую женщину за собой. Одной рукой он удерживал ее голову на поверхности воды, а второй мощно греб к берегу. Вскоре они достигли более пологого участка. Лишь со второго раза Измайлову удалось зацепиться за длинный камыш, росший вдоль берега, а затем за торчащий из воды большой скалистый выступ. С неистовой силой Кирилл почти выкинул Ольгу на берег и с трудом выкарабкался сам, тяжело упав на траву.

Оленька больно ударилась бедром о небольшой камень на берегу. Чувствуя под собой неподвижную мягкую поверхность, она облегченно выдохнула и устало прикрыла глаза. Она лежала на животе, и ей казалась, что у нее нет сил даже пошевелить пальцем. Она ощущала, что наполовину мертва. Она совсем обессилела и, не открывая глаз от боли, неподвижно лежала на траве, словно ватная кукла.

— Ольга! — раздался спустя миг озабоченный возглас Кирилла. Сквозь закрытые веки она отчетливо расслышала рядом шорохи и ощутила, как он осторожно приподнял ее и перевернул лицом вверх. — Ольга Николаевна! Оленька? Оленька? — звал он ее хриплым голосом, чуть встряхивая.

Она прекрасно все слышала и чувствовала, как он проворно ощупывает ее шею, видимо, проверяя, дышит ли она. Но она была так истощена физически, что даже не могла открыть глаз или произнести хоть слово. Уже через миг, видимо, нащупав ее жилку, которая отчетливо билась на ее шее, Измайлов немного успокоился и глухо произнес:

— Вроде жива… — и тут же добавил уже тише: — Вот несносная девица…

Оленька уже собралась немного с силами и хотела ему ответить или хотя бы открыть глаза, но вдруг ощутила, как Кирилл приподнял ее чуть выше, прижав к своей груди. В следующее мгновение его горячие губы стали неистово осыпать ее лицо поцелуями. Ольга сильнее зажмурила веки, а в ее голове закрутилась одна мысль — только бы не выдать себя, не показать, что она все чувствует и в сознании.

Спустя некоторое время поток его поцелуев закончился, и Кирилл просто прижался лицом к ее влажному от воды лицу, сильнее притиснув ее легкое тело к себе. Оленька решила, что пора приходить в себя, ибо ее мокрое платье и слипшиеся от тины волосы вызывали озноб. Она открыла глаза и вздохнула. Тут же она ощутила, как Измайлов резко отстранил ее от себя. Заглядывая в ее бледное лицо, он спросил:

— Оклемалась немного?

— Вроде да, — пролепетала Оленька и закашлялась.

Он помог ей сесть.

— Ну и история, прямо жуть, — произнес Кирилл, садясь на траву подле нее и горящими глазами всматриваясь в ее лицо. — Хорошо, что я вовремя увидел тебя в воде.

— Что произошло? Я даже не поняла ничего.

— Причал рухнул! Видимо, не выдержали опорные балки такого количества народа, вот и треснуло дерево, — недовольно заметил Кирилл, отводя с ее бледного лица напряженный взор.

С его рубашки и штанов ручьями стекала грязная вода, Он проворно стащил с себя короткие мягкие сапоги и вылил из них воду. Затем снял рубашку и умело отжал ее несколько раз.

— Я так перепугалась, — вымолвила Оленька, брезгливо отбрасывая с лица мокрые темные пряди.

Она уже пришла в себя и силы вновь вернулись к ней. Невольно исподлобья она рассматривала обнаженный мощный торс мужа, который на некоторое время оказался в поле ее зрения. Рельефный и мускулистый. Отчего-то в этот миг ей вспомнилась их последняя интимная близость, перед тем как доктор объявил, что она ждет Танюшу. И это воспоминание вызвало у нее сладостный спазм где-то внизу живота. Кирилл вновь накинул на себя мокрую рубашку, закрыв свое атлетически сложенное тело от ее алчного взгляда.

Вдруг поднялся ветер, и Оленька тут же застыла в мокром платье, застучав зубами от холода. Солнце почти не грело, и платье, облепив ее стройный стан, висело на ней словно грязная яркая тряпка.

— Пойдем скорее обратно, — властно скомандовал Кирилл, проворно вставая на ноги, и, обхватив молодую женщину за талию, с легкостью приподнял ее.

Оленька оперлась о его плечо и устало пошла, с усилием волоча мокрую текущую юбку по земле.

— Где твой сюртук? — удивленно спросила она.

После пережитого они говорили на ты, по-простому, без холодного вы, это казалось им закономерным и правильным в данной ситуации.

— Не знаю, — пожал он безразлично плечами. — В траву где-то бросил, еще до того, как за тобой в воду прыгнуть.

Они быстро пошли по проселочной дороге и уже через четверть часа показались береговые постройки и рухнувшая пристань. На берегу царила паника. Все, от дворовых слуг и до высокопоставленных вельмож, суетились и бегали вдоль берега. Множество людей сидело и лежало на берегу, в мокрой грязной одежде. Неожиданно на пути Измайлова и Ольги возник Халим. Такой же мокрый, как они, он, едва увидев их, облегченно воскликнул:

— Вы живы, госпожа!

— Кирилл Григорьевич просто чудом выловил меня в реке, — объяснила ему Оленька.

— Как харашо, — сказал эфиоп с сильным акцентом. — Вы знаете, три человека утопли! И еще две женщыны без сознания, вода сильна нахлебались. А еще пять найти не могут.

— Возможно, их тоже снесло вниз по течению, — предположил Кирилл мрачно. Он чуть помолчал и уже властно поинтересовался: — Халим, где наша карета?

— Здесь, недалеко. Пойдемте, господин, я провожу.

Молодые люди последовали за черным слугой и почти уже вышли на аллею, как перед ними появился Роман Разумовский, такой же мокрый и взлохмаченный.

— Ольга Николаевна! С вами все хорошо? — воскликнул он, оглядывая дрожащую Ольгу и Измайлова в мокрой рубашке с мрачным лицом.

— Уйдите с дороги, милостивый государь! — сквозь зубы процедил Кирилл. — Как у вас хватает наглости интересоваться здоровьем Ольги Николаевны, когда именно вы затащили ее на этот опасный помост, который рухнул! Именно из-за вас она оказалась в воде. Я насилу вытащил ее!

— Но я совсем не хотел, — воскликнул обиженно Разумовский. — И вообще, Кирилл Григорьевич, вы ведете себя невежливо!

— Я солдат и привык изъясняться по-простому! И манерам, как ухлестывать за чужими женами, не обучался, как вы! — выпалил зло Измайлов и с угрозой добавил: — Впредь не смейте показываться мне на глаза, иначе я сломаю об вас свою трость!

— Кирилл Григорьевич! — воскликнула в ужасе Оленька, опешив от такого гневного выпада мужа в сторону Разумовского.

— Помолчите, сударыня! Этот разговор вас не касается, — уже окончательно взбеленившись, выдал Кирилл. — Вы поняли меня, Роман Михайлович? Я думаю, что вы уже достаточно скомпрометировали мою жену. И более я не намерен терпеть ваши выходки! Так что отныне держитесь от Ольги Николаевны подальше!

— Вы угрожаете мне? — набычился Роман.

— Нет, — процедил сквозь зубы Измайлов. Он угрожающе зловеще оскалился одними уголками губ и прохрипел: — Я лишь предупреждаю!

Властно обхватив Ольгу за талию, Кирилл быстро поволок жену дальше по направлению к каретам, устремившись вперед за Халимом. Едва они наши свой экипаж, Измайлов распахнул дверку и, подтолкнув Оленьку, велел:

— Скорее садитесь, а то совсем простынете! — Она чуть замешкалась, путаясь в тяжелом мокром платье. Потеряв терпение, Кирилл совершенно бесцеремонно ухватил Ольгу за ягодицы и почти впихнул ее внутрь кареты. — Халим, гони к дому! — скомандовал он громко.

— Слушаюсь, господин, — крикнул в ответ слуга, уже занявший место на козлах рядом с кучером.

Проворно вскочив на подножку, Кирилл захлопнул дверцу и уселся напротив молодой женщины. Внимательно оглядывая Оленьку с головы до ног, он прошелся взглядом по мокрому платью, которое, вульгарно облепив ее грудь, отчетливо обрисовывало соски, застывшие от холода, и сильнее нахмурился.

— Говорил я вам, не ездить на это мероприятие, — проворчал он, вытирая с лица мокрые капли воды, которые стекали с его темно-русых волос. — Но вы, как всегда, слишком упрямы…

— Я же не думала, что будет такая давка и пристань не выдержит и рухнет. Удивительно, как вы оказались поблизости? — произнесла она невольно, откидывая мокрую прядь волос с бледного лица. — Ведь вы не собирались приезжать в усадьбу.

— Вообще, я случайно оказался там. Проезжал мимо, решил посмотреть, что там такого наворотил Аракчеев, — умело соврал Измайлов. — А потом стоял неподалеку от этой злополучной беседки.

— И как-то заметили в этом водовороте именно меня?

— Вас трудно не заметить. Вы были единственной женщиной в таком ярком алом платье.

— Я думала, что утону, когда меня потоком понесло по реке. Да и Халим ничего не смог сделать, его самого течением отнесло в другую сторону. А эти несчастные, что утонули. Просто нет слов. Как представляю, что я могла бы быть на их месте, — трагично закончила она.

— Будет вам, Ольга. Вы достаточно сильны, раз смогли продержаться в вашем тяжелом платье на плаву так долго, — заметил вдруг Кирилл и, внимательно посмотрев в ее серебристые печальные глаза, добавил: — Не ожидал от вас подобной выносливости.

— Если честно, — пролепетала она, обхватив себя руками. — Я уже была без сил, когда вы вытянули меня. Еще немного, и я бы точно утонула. Я почти не чувствовала одну из ног.

— Да уж, пришлось мне пробежать за вами почти полверсты по берегу, чтобы нагнать поток, — заметил он.

— Если бы не вы, Кирилл Григорьевич, — заметила она как-то траурно, — не знаю, что бы со мной было…

— Зачем же о плохом думать? — по-доброму ответил он. — Все окончилось довольно сносно, если не считать того, что завтра мы с вами наверняка заболеем. Вода-то ледяная в реке. Надо сразу по приезде велеть обе бани протопить, попариться.

— Обе?

— Для вас господскую, а я пока в дворовой попарюсь.

— Но зачем же обе, хватило бы и одной, — начала неуверенно Оленька.

— Да? — опешил Измайлов и цепким взглядом вклинился в молодую женщину. — Вы предлагаете попариться нам вместе?

Он вдруг как-то странно призывно улыбнулся и смутил ее.

— Я неправильно выразилась. И не это имела в виду, — тут же возмутилась она.

— А что же, позвольте спросить?

— Ничего. Делайте, как знаете. Если хотите, топите две бани, я не возражаю.

— Благодарю вас, сударыня, за разрешение, — сказал Кирилл язвительно-насмешливо, пройдясь в очередной раз напряженным взором по ее мокрой груди, которую вульгарно обтягивала мокрая ткань.

И все же даже после бани Оленька заболела. Почти три дня у нее держался жар, а затем начался насморк. Однако уже через неделю молодая женщина пошла на поправку и почувствовала себя лучше. Остатки насморка и кашель беспокоили ее всю вторую неделю, и горничная Паша постоянно отпаивала ее травами. К концу второй недели, хотя Оленька безвылазно сидела дома, все же каждодневно гуляла по саду, набираясь сил. В отличие от нее, Измайлов, который так же принял баню сразу же по приезде, чувствовал себя прекрасно, и на его организме никак не отразилось купание в холодной воде.