Железный Феникс 3

Глава 18. Жив, курилка!

— Помогите! — почему-то шёпотом взвизгивает он. И бросается прочь, позабыв о своей задаче и товарищах. Впрочем, были ли они товарищами на самом деле? Очень сомневаюсь. Вот подельниками — да.

Догоняю труса в два прыжка. На такого даже пламени жалко. Дёргаю за шкирку. Он хлопается наземь, явно пытаясь прикинуться мёртвым. Помогаю бедолаге, несколько раз прикладывая башкой о твёрдое покрытие дорожки.

Вот, теперь точно похож.

Остаётся третий — самый молодой. Он так и стоит столбом рядом с их общей ношей и с ужасом взирает на меня. Да-да, видок у дяди Макса, верно, тот ещё. Бойся, сопляк.

— Это что? — рыкаю, кивая на свёрток.

— Не-не-невеста-а-а… — то ли заикается, то ли тянет юнец. — Б-б-божья-а-а…

Быстрым движением пережигаю верёвки и отбрасываю край холстины.

В первый момент мне кажется, что это и в самом деле Гайла. Но нет. Женщина, лежащая передо мной, значительно старше. На её бескровном лице застыла безмятежная улыбка, а в выцветших распахнутых глазах отражается свет фонарей.

— Больные ублюдки, — выплёвываю я, прикрывая ей глаза. Кожа на ощупь кажется ещё тёплой. Кажется, умерла женщина совсем недавно.

— Не она, — констатирует неслышно подобравшийся Рах Шан. — И правда — одета как невеста.

Может, и так — я в кхелотских обычаях не силён. Одежда на ней бело-красная, вот и всё, что могу сказать. На мгновение мне даже кажется, что женщина в крови. Но нет, это просто цвет ткани. Никаких видимых повреждений на теле нет.

— Что за дерьмо у вас тут происходит? — требовательно обращаюсь к советнику.

Пойманный сопляк, которого только что предусмотрительно ухватил за шкирку Капец, надёжным источником информации не кажется. Тем более, что он аж посерел со страху. Как бы копыта не отбросил раньше времени.

— Я не понимаю, — качает головой Рах Шан. Кажется, ему чуть не впервые за долгое время толком ответить нечего. — Гайла предназначена богу с самого рождения — это правда. Но причём тут другие? И почему это выглядит как…

— Жертвоприношение, — подсказываю.

И обращаюсь к безвольно висящему в тролльей ручище молокососу:

— Это далеко не первый труп, я правильно понимаю?

— Нет! — вскидывается малолетка. И тут же сникает. — То есть, да… Но я не знал! Я вообще только недавно на работу устроился.

Ухмыляюсь:

— Ещё скажи, что сегодня первый день, а до этого ни сном, ни духом.

Мальчишка старательно кивает, но я ему откровенно не верю. Несмотря на испуганный и жалостный вид, прекращать заниматься своим «богоугодным» делом он явно не собирался. А значит, принял правила игры и с удовольствием получал от этого выгоду.

Таких приспособленцев я ненавижу даже сильнее, чем идейных сволочей. Наверное, из-за того, что слишком долго приходилось одним из них притворяться.

— Макс! — отвлекает моё внимание тонкий голосок фейри. Мгновение спустя она зависает на уровне глаз. — Я всё сделала!

— Ты! — Капец укоризненно тычет в Эфению поскуливающим кхелотом. — Пролезла всё-таки!

Фейри даже бровью не ведёт. Отчитывается:

— Гайла сейчас находится в Небесных покоях — в другой стороне от этого места.

— Я знаю, куда идти, — кивает Рах Шан. — Она в порядке?

На личике Эфении отражается борьба. Наконец она произносит:

— Что-то вроде. Только у неё совсем крыша съехала. Чушь несёт.

— Ты о чём?

Фейри бросает на меня настороженный взгляд исподлобья:

— Она сказала, что сама должна тут разобраться. И что это только её дело. Ну бред же!

Понятия не имею, о чём думает Гайла. Но если она считает, что мы, услышав от неё подобное, спокойно вернёмся восвояси, то глубоко ошибается. Тем более, мне уже самому интересно, что за тайна сокрыта на этом острове.

И это не считая даже поручения кайзера и просьбы аж самого Эолоса Разрушителя. А значит…

— Плохое ты выбрала время, чтобы покапризничать, — бормочу еле слышно. Ух, и устрою я ей, когда встретимся! Главное, чтобы до тех пор ничего плохого не случилось.

Эфения всё это время с тревогой смотрит на меня.

— Выглядит она неплохо, — продолжает после паузы. — Так что ты не волнуйся, Макс. Ладно?

— Ладно, — отзываюсь машинально.

Да не волновался я!

Хотя новость и правда сбросила с моих плеч значительное бремя. Почему-то кажется, что чем дальше Гайла от святилища, тем лучше.

— И? — Капец в очередной раз встряхивает пленника. — Теперь идём все вместе выручать прекрасную даму?

Переглядываемся с советником. Качаю головой:

— Раз уж мы здесь, надо пользоваться. Ведь непосредственной угрозы для Гайлы нет.

— Нам нужно в святилище, чтобы докопаться до сути, — кивает Рах Шан. — Таким образом мы выручим не только даму, но всех этих бедолаг.

И указывает на разложенных вокруг служителей. У меня на языке вертится совсем другое слово, которым можно назвать этих уродов, но я лишь покрепче стискиваю зубы. Судить и рядить будем потом, когда ухватим Владычицу и её подручных за хвосты.

— А чтобы «бедолаги» не подняли шум, — потираю руки, — нужно их обездвижить. Капец, оставь пацана мне и займись уборкой.

Тролль послушно разжимает ладонь. Молодой кхелот шлёпается задом о покрытие дорожки и коротко охает.

— Поговорим? — спрашиваю проникновенно, слегка к нему наклоняясь. — Сдаётся мне, что поведать ты можешь о-о-очень много.

Юнец испуганно следит за тем, как деловитый Капец извлекает из своего инвентаря незнакомые мне приспособления, которые прилаживает к запястьям и щиколоткам бесчувственных служителей. Затем хватает старшего и оттаскивает его куда-то в глубь кустов.

Парень судорожно сглатывает, слишком отчётливо понимая, что совсем не хочет оказаться на месте своего начальника.

— Я всё-всё расскажу, — заверяет он. — И проведу, куда надо. Только не бейте, ладно?

Да, людей (и кхелотов!) подобного склада я не люблю. Вот только есть у них одна прекрасная черта — полное отсутствие принципов. Поэтому с ними, в отличие от идейных, договариваться не в пример проще.

— Рассказывай по порядку, — разрешаю. — Что случилось с этой женщиной?

Юнец бросает взгляд на бездыханное тело и уточняет:

— Вам с самого начала рассказывать?

— Конечно.

— Раз в полгода мы проводим сватовство, — тяжело вздыхает служитель. — Бог указывает на подходящую невесту. А потом она входит в храм.

— Зачем? — глаза Рах Шана светятся в темноте. Он словно ищейка, которая принюхивается к оставленному неведомой тварью следу.

Парень снова вздыхает:

— Известно, зачем. Вороньему богу нужно что-то кушать.

«Враньё! — ревёт Корви так громко, что у меня чуть не взрывается голова. — Бог такое жрать не станет!»

— Тем более, мёртвый, — киваю. — То есть, он принимает пищу раз в полгода?

Служитель торопливо мотает головой:

— Сначала так оно и было. Теперь еда нужна каждый день. Пробуждение совсем скоро…

— Работниками храма он тоже питается? — припоминаю свои недавние подозрения.

— Да, — тут же отзывается пленный. — Ещё преступниками и… экстранами. Иногда.

— Сколько в храме осталось служителей? — вступает Рах Шан, на мгновение опережая мой вопрос на ту же тему. Надо ведь знать, с кем и в каком количестве придётся иметь дело.

— Во внешней службе нас всего семеро, — охотно делится служитель. — По двое в три смены и начальник. Сколько во внутренней — не знаю. Нам запрещено входить дальше зала молений. Только начальник мог.

Теперь вздыхаю уже я. Говорю Рах Шану, кивая в сторону кустов:

— Придётся, видно, того старикана на ноги ставить. Этот нам не помощник.

— Помощник, помощник! — тут же вскидывается служка. — Я план хорошо знаю, богом клянусь! Меня ж сперва хотели во внутреннюю службу поставить.

— Первый день тут работаешь, да? — поддеваю я.

Но кхелот не обращает внимания на насмешку. Он полон желания убедить нас в своей полезности.

— Да мне самому это всё поперёк горла встало! — горячо выговаривает он. — Я ж богу служить пришёл, а не с невестами этими…

— Однако слова против ты не сказал, — не могу сдержать упрёка. — Значит, всё устраивало.

Глаза кхелота становятся круглыми от возмущения:

— Ага, скажешь им! Чтобы меня потом вот так же выносили? Я себе не враг.

Да, понимаю. Своя рубашка ближе к телу, а хата всегда с краю. Но вот принять это и простить такое гадство — не получается.

— Так ты утверждаешь, что можешь проводить нас в сердце святилища? — возвращается Рах Шан к главной теме. — Сам я там был всего один раз и дороги уже не помню.

— Да, да! — с заметным облегчением улыбается служитель. Советник явно кажется ему намного более приятным собеседником, чем наглые экстраны.

Как по мне — совершенно напрасно. Даже не представляю, какие мысли сейчас скрываются за его внешним спокойствием. Врагу не пожелаешь вот так вернуться в родные пенаты.

— Ладно, — соглашается советник. — Будь по-твоему. Веди.

Служитель аж подскакивает от радости. Кланяется, бормочет какие-то слова благодарности.

Тем временем Капец возвращается из кустов — последней он относил туда злосчастную божью невесту.

— Порядок, — гудит он, символически отряхивая ладони. — Пока не отпустим, они оттуда не дёрнутся.

— Значит, идём внутрь, — подвожу итог. — Только стоит, наверное, нашего провожатого стреножить. А то вдруг прытким окажется.

Служитель отчего-то бледнеет. Как будто я ногу ему предлагаю отпилить! Видно, неправильно истолковал мои слова.

— Не надо, — качает головой Рах Шан. — Он уже под моим контролем, даже дёрнуться не успеет.

Широко улыбаюсь вконец струхнувшему юнцу:

— Слышал? Господин советник тебе доверяет и надеется на твоё благоразумие. Не подведёшь?

— Нет, нет! — соглашается тот с готовностью. — В смысле, да, не подведу! Спасибо, господин!

Наконец мы отправляемся. Служитель идёт первым и распахивает перед нами дверь. За неё оказывается тускло освещённое небольшое помещение, что-то вроде тамбура или прихожей. Здесь пусто, лишь у стен стоят несколько скамей.

— Проходите в молельный зал, — не оборачиваясь, говорит провожатый. — Оттуда проследуем во внутренние покои. Тут у нас, правда, небольшой беспорядок…

Увидев который, Рах Шан шумно втягивает воздух сквозь зубы.

С первого взгляда понятно, что в молитвенных целях это место давно не используют. Мебель, которая тут раньше была, свалена в кучу в центре зала — там организована то ли лежанка, то ли место для застолий. Рядом выставлена батарея бутылок и разбросан неопознанный хлам. Пол грязный, заляпанный какой-то дрянью.

Не храм, а хлев, право слово. Даже меня от подобной картины передёргивает. Вот тебе и хвалёная кхелотская религиозность.

— Почему… — советник осекается, словно ему перехватывает горло. — Кто позволил?

Служитель старательно делает вид, что устыдился.

— Владычица дозволила, — бормочет он, ковыряя грязный пол носком ботинка. — Так и сказала: «Делайте, что хотите». Ну а нам какая уборка? Заняты вот, день и ночь храм охраняем…

Он смолкает под тяжёлым взглядом Рах Шана, впервые, кажется, осознавая, насколько нелепо звучат его слова.

Советник проходит вперёд, с омерзением оглядываясь по сторонам.

— И ради чего я столько лет жил вдали отсюда? — горько произносит он. — Ради ВОТ ЭТОГО?!

Он сжимает виски, словно подавляя внезапный приступ головной боли.

— Надо идти, — напоминаю после приличествующей случаю паузы. — Вряд ли это будет самым неприятным открытием за сегодня.

— Ты прав, Макс, — произносит Рах Шан, не меняя позы. — Сейчас не время оплакивать потерянное. Разберёмся сперва с засевшими здесь врагами.

— Я не враг! — тонким голосом заверяет служка. — Со мной не надо разбираться.

— Каждый получит по заслугам, — зловеще зыркает на него советник. — Так молись, чтоб твои преступления были не столь велики.

«Не поможет, — мрачно отзывается Корви. — Проклято вовеки будет место это и все, кто тут находится».

— Нас, надеюсь, это не касается, —произношу негромко.

— Макс, — шепчет мне на ухо Эфения. — А кто это с тобой разговаривает?

С удивлением оглядываюсь на неё:

— Так ты тоже его слышишь? Странно. У тебя в предках кхелотов не было?

Озадаченная фейри мотает головой.

— О чём вы? — подходит Рах Шан. Он мрачный, но спокойный и собранный — видимо, успел взять себя в руки.

Объясняю своё недоумение. Разве могла Эфения слышать разглагольствования Корви?

Советник пожимает плечами:

— А почему нет? Возможно, вы трое связаны куда прочней, чем кажется.

— Спасибо, советник, — растроганно пищит фейри. Не ожидала, видно, такой поддержки аж от самого́ чистейшего Равшана.

А я даже не знаю, что на это ответить. Не в моих правилах менять однажды принятое решение. Но и прилюдно откреститься сейчас от Эфении — жёстко и бескомпромиссно — почему-то не получается.

Отложим пока.

Не стоит вмешивать в наши дела посторонних. Сами разберёмся.

— Веди, — командую приунывшему служке. — А то мы тут до утра будем рассусоливать.

Тот послушно семенит в нужном направлении. Останавливается рядом с неприметной дверцей и пригласительно взмахивает рукой.

— Пожалуйте сюда, уважаемые, — говорит заискивающе. — Как я и обещал…

Створка распахивается, грохая трусливого служителя по лбу. Он падает навзничь — то ли без чувств, то ли в порыве притворства. Из открытого проёма в зал молений ступает довольно крупная тварь, напоминающая злобную пародию на орангутана, только ростом с Капеца.

Тварь останавливается напротив нас и свирепо скалится. Нападать, впрочем, даже не пытается. И я почти сразу понимаю, почему: следом из распахнутых дверей выплывает жутко довольный кхелот в светлых одеждах.

— Вот так встреча, Сам Ёл, — усмехаюсь. — Жив, курилка.

— Спокойно, Рэ, — он делает вид, что меня не слышит. — Разве так приветствуют драгоценных гостей? Мы ведь с ними за прошлое гостеприимство пока не рассчитались.

— Ты про тот день, когда бежал от меня, сверкая пятками? — смеюсь уже откровенно. — А точно кишка не тонка снова со мной связываться?

Сам Ёл бросает на меня досадливый взгляд.

— Я не бежал, — оправдывается он. — У нас была задача…

Киваю:

— …и ты её старательно выполнял. Отличное оправдание! Главное, самому в него верить.

Физиономию Сам Ёла перекашивает от нахлынувших воспоминаний. Видно, побег из резиденции кайзера сильно ударил по его гордости.

— А что случилось? — подключается советник. Его голос так и сочится ехидством. — Кто сбежал?

— Никто не бежал! — начинает сердиться бывший посол. — И если уж на то пошло, не тебе меня су…

— Они струхнули, — прерывает его отговорки звонкий голос Эфении. Фейри висит в воздухе рядом со мной и тычет в Сам Ёла пальчиком. — Одного Макса всей кодлой испугались.

— Мы не…

— Надо же, — Капец неодобрительно цокает языком. — Я-то думал, кхелоты своим врагам головы откусывают. А вы…

— Не троньте его, — заступаюсь я за бывшего недруга. — Он просто перенервничал. Оконфузиться каждый может, знаете ли…

Мои слова прерывает рык. На взбешённого Сам Ёла даже его «орангутан» косится нервно. Бедная зверушка сама не рада, что тут оказалась.

— Капец, — зову встревоженно. — Ну сделай же что-нибудь! Этому зверю срочно нужен намордник. Несчастного Рэ пора выручать.

— А ведь я хотел с вами по-хорошему, — неожиданно спокойным тоном произносит Сам Ёл. — Даже Владычицу отговаривал.

Ага, именно поэтому припёрся встречать нас с какой-то тварью. Свежо предание, но верится с трудом.

— Рэ, — бывший посол пафосно простирает руку вперёд. — Взять их!

Трое на одного — это даже не смешно! Сам Ёла я, понятное дело, за боевую единицу не считаю: видел, как он сражается, он и Капецу не соперник. Особенно если постоит неподвижно минут пять под его «тенью».

Радостный орангутан высоко подпрыгивает — и словно рассыпается на осколки. Каждый из которых превращается в точно такую же тварь, буквально ничем не отличающуюся от оригинала!

— Я разберусь, — усмехается Рах Шан.

Вокруг тварей материализуются тонкие чёрные нити.

Но вместо того, чтобы в них запутаться, эти чудо-звери сквозь них проскальзывают!

Улыбка советника чуть блекнет:

— Или не разберусь…