Железный Феникс 3

Глава 26. Почти свободны

И нет, я всеми руками за адекватную помощь.

Вот только что эти мирные обыватели сделают против такой толпы монстров?! Разве что лишний раз покормят.

— Валите прррочь! — рыкаю так громко, как только получается. — И вход забаррикадируйте — с обратной стороны.

— Макс, — сообщает глазастая Эфения. — Они сюда дракона приволокли.

Торопливо расшвыриваю наиболее агрессивных тварей и успеваю углядеть шуструю небесно-голубую тень в воздухе.

И тут же неподалёку плюхается в воду свирепый Цеад.

— Шутишь, рос?! — рычит он не хуже. — Чтоб вся слава тебе одному досталась?!

Рывком извлекает из скрытых за спиной ножен два коротких меча и угощает свирепыми ударами набегающих тварей. При каждом ударе мечи коротко вспыхивают — так, будто Цеад всё время подпитывает их магической энергией.

Кружащая над болотом Ешиля вдруг выдыхает в толпу тварей поток морозного воздуха. И величаво приземляется на расчищенный пятачок.

Хитрая какая — нашла-таки довольно сухое место.

Пока девушка-дракон продолжает прореживать вражеские ряды прицельными ледяными зарядами, с её спины сыплются многочисленные кхелоты.

С облегчением вижу среди них Рах Шана и даже Капеца. Ну ладно, хоть не совсем пушечное мясо приехало.

— А он всегда такой, — хмыкает советник, отвечая племяннику. — Чуть затормозишь — все лавры себе оттяпает.

— Иерархова порода, — поддакивает Капец. — Весь в отца.

Ага, пожалуй. Только не в Сердия, вот беда. Но рассказывать об этом всем и каждому точно не стоит.

— Вы сюда языком чесать припёрлись что ли? — возвращаю болтунов к нашим болотам. И тварям, если уж на то пошло.

— Ага, — усмехается красноглазый. — Именно за этим.

Нападающие вокруг него замедляются, будто кто-то нажал на кнопку «Стоп».

— Спешить-то некуда, — улыбка Рах Шана становится совсем вампирской.

Кхелоты дружной оравой набрасываются на присмиревших зверюшек, кроша их направо и налево. Вот тебе и мирные островитяне. Вот тебе и пушечное мясо.

Капец держится рядом с советником — вроде как прикрывает. Но и захватывать противника своей чудной магией тоже не забывает.

А вот Цеад бросается в гущу монстров, будто собирается наверстать упущенное время. Его короткие клинки движутся так быстро, что их почти не видно.

Тоже мне, добрый молодец. Ни о какой защите не думает, не хуже дяди Макса.

Ненавязчиво пробираюсь к нему поближе: хоть спину этому деятелю прикрою.

— Ты тоже знал? — первым делом интересуется парень, не прекращая смертоносных выпадов. — Что тут на самом деле происходит?

Ясно. Значит, Рах Шан и Капец поделились с остальными кхелотами тем, что нам было известно. И, кажется, некоторым такая осведомлённость посторонних совсем не понравилось.

— Так уж получилось, что угодил в самую гущу, — отвечаю миролюбиво, рассекая пытающуюся вцепиться в меня тварь надвое. — Со стороны такие вещи всегда заметнее.

Цеад молчит, полосуя противника, как заведённый.

— Если бы я изначально был более амбициозным, — голос его почти на слышно за воем тварей и влажным чвяканьем клинков. — Ничего этого не случилось бы.

— Или просто покормил бы в первых рядах во-о-он того монстра, — возражаю решительно. — Ваша Владычица на всё способна, как мне кажется.

С разговорами приходится завязать, потому что гигант исторгает из себя новую порцию тварей. Теперь явственно видно, что с каждой новой волной его размеры заметно уменьшаются.

Вот только он такой здоровенный, что мы тут зазимуем.

— Гайла сказала, надо подобраться к тому здоровяку поближе, — внезапно произносит Эфения. — Тогда есть шанс решить всё одним ударом.

Точно! Она ведь говорила про какой-то «сюрприз», ради которого всё и затевалось.

А ещё фейри почему-то слышит Гайлу в форме оружия. А я — нет. Даже обидно как-то.

Но разбираться между собой будем после.

— Как насчёт прогуляться до главной твари? — кричу Цеаду. — У Гайлы есть план.

Новая орда монстров оттеснила нас друг от друга. Но парень держится хорошо, вертясь на заваленном трупами пятачке как заведённый. И всё же оставлять его совсем в одиночестве не хочется, да и на месте может потребоваться помощь.

Судя по предыдущему опыту, одного человека, в смысле, кхелота, я поднять точно сумею.

— Только за! — отвечает он ожидаемо. И тут же начинает вопить, будто его черти режут. — Ешиля! Сюда! Ешиля-а-а!

Почти сразу над нашими головами раздаётся хлопанье огромных крыльев. Ледяное дыхание очерчивает круги — сначала рядом с Цеадом, затем — со мной. Наконец-то можно на время выдохнуть.

— Чего орёшь? — неприветливо бурчит дракон. Голос у него куда грубее, чем у девушки, будто звериный рык. — Я не глухая.

— Я так и думал. Ну что, надерём щупальца той твари? — с воинственным видом тычет кхелот остриём одного из мечей в нужную сторону.

— А то, — тут же отзывается девушка-дракон. И снова проходится морозным дыханием по периметру, замораживая и замедляя не перестающих набегать тварей.

— Я с вами, — с её спины свешивается донельзя довольный Кемид. Я ж говорю — везде поспел.

— А этот что тут делает? — неприятно удивляется Цеад.

— А я этот… как его… — ничуть не смущается бывший служка. — На-ви-га-тор!

— Пялится по сторонам и говорит, где тварей больше, — поясняет Ешиля. — Никак не привыкну к новому зрению.

— Ладно, — клинки Цеада вспыхивают, выжигая со своей поверхности всё лишнее. Парень стряхивает с них невидимый пепел и отправляет в ножны. — Погнали.

Кхелоты устраиваются на спине дракона, я лечу своим ходом.

— Гайла сказала, что нужно посмотреть на него сверху, — командует Эфения.

Нужно так нужно.

Подлетаем поближе. Монстр таращит на нас все четыре глаза и угрожающе машет щупальцами. А они у него жуть какие длинные!

Зависаем повыше, чтоб точно не достал.

— Видите, у него в центре темечка тёмное пятно? — азартно озвучивает слова новой подруги Эфения. — Надо по нему вдарить как следует. Так бахнет — мало не покажется.

— Гайла и в самом деле так сказала? — хмурюсь недоверчиво.

— Ой, я ж не буду повторять слово в слово! — дуется Эфения. — Главное — смысл, так ведь?

Тёмное пятно в центре подсвеченной монстровой башки и правда имеется. Вот только гадина вовсю шебуршит над головой своими многочисленными конечностями.

Догадалась, видно, что мы по её душу явились.

— Я туда не сунусь, — сразу открещивается Ешиля. — Для дракона там слишком тесно.

— Можешь летать вокруг и отвлекать от нас внимание, — предлагаю вариант. — Мы с Цеадом как-нибудь спустимся.

— Ладно, — дракон начинает плавно снижаться, — Главное, будьте осторожны.

— Обязательно.

Цеад встаёт на ноги и достаёт клинки, ухмыляясь, как заправский головорез. Бывший служка, глядя на него, жмётся к драконьей шее, лишь бы подальше быть от сумасшедшего.

А Цеад подмигивает мне:

— Ну что, махнём наперегонки?

И сигает вниз, будто так и надо!

Пикирую следом под ругань Ешили, но тело приятеля в свободном падении несётся куда быстрее. Каким-то чудом он уворачивается от спешащих навстречу толстенных щупалец.

Хрясь!!!

Звук удара настолько громкий, что от него закладывает уши. Мечи Цеада погружаются в тело монстра по рукояти, а он сам кубарем отлетает в сторону.

Вгоняю свой меч между его клинками.

По телу твари волной прокатывается дрожь. Её начинает трясти, как в припадке. И вместе с тем в воздухе разносится негромкое гудение, будто вибрируют сотни и тысячи туго натянутых верёвок.

— Жалкая планетка лжецов, — кряхтит монстр. — Фех Цуд вам ещё покажет…

Что нам покажет первый Владыка кхелотов, остаётся секретом. Потому что невидимые путы вдруг взвизгивают — и тело твари начинает разъезжаться под ногами.

Торопливо взлетаю, прихватывая за шкирку чуть пришибленного после падения Цеада

Болото, насколько хватает взгляда, заливает кровь. Под нами — огромная куча мелко нарубленного осьминожьего фарша. В него же превратились остальные твари.

— Я всё понял, — произношу задумчиво. — Тебя, Гайла, лучше не злить.

— Она сказала, что с тобой так не получилось бы, — любезно сообщает Эфения. — У тебя скелет слишком крепкий, так просто не порубишь. Вот покалечить чуток — это да.

Спасибо тебе, скелет, огромное. Хотя, зная Гайлу… При необходимости она обязательно что-нибудь придумала бы.

Подлетаю поближе к радующимся победе бойцам и ставлю Цеада на относительно чистое место.

— Ты — чокнутый ублюдок, так и знай, — сообщаю ему серьёзно. — Вместе спуститься не судьба уже?

— Не судьба, — качает он головой. — Мне нужно было оказаться с врагом один на один и победить.

Ну… Если только формально и с огромной натяжкой… Но на этот счёт предпочитаю промолчать.

— Кхелотские традиции? — усмехаюсь.

— Личные заморочки, — улыбается и он.

— Смерти ищешь?! — на нас налетает Ешиля в человеческом обличьи. — Так и скажи сразу! Башку отгрызу — и привет!

Цеад вдруг охает, хватаясь за бок. Девушка бледнеет и придерживает страдальца под руку, чтоб не упал.

Отхожу от воркующей парочки подальше — поближе к сбившимся в кучку воинам. В центре группы стоит бывший храмовый служка Кемид и вдохновлённо вещает:

— …и обратили они клинки свои против подобного горе монстра. И пал он под их натиском, подобно порубленной на куски рыбине. И молвил тогда саль-бат…

— Ещё раз меня этим саль-батом назовёшь, пасть порву, — прерываю болтуна.

— А мне понравилось, — ухмыляется Капец. — У парня определённо есть талант.

Киваю на небо, которое вижу поверх его плеча:

— Да я даже не спорю. Только лучше всё-таки послушать его в городе.

От линии горизонта вверх и вниз расползается чернильная темнота. Не ночь или сумерки, а словно ничто, небытие.

Бездна.

Видимо, после смерти монстра созданная им реальность начала распадаться. И неплохо было бы нам убраться отсюда, пока ещё можем.

Присмиревшие кхелоты и тролль грузятся на дракона. Среди них есть раненые, но удалось обойтись без потерь. Всё-таки хорошо, что они сюда явились — не пришлось разрываться между защитой выхода и уничтожением монстра.

В общем, забираю свои слова про них, хоть и не высказанные, обратно.

Дружно летим в сторону знакомой деревянной площадки с выходом. Но меня беспокоит один вопрос. Как Ешиля собирается протискиваться туда в виде дракона?

Оказывается — никак.

Перед выходом кхелоты безропотно спукаются с её спины и дракон вновь превращается в девушку.

На винтовой лестнице и во дворе навалены останки монстров — некоторые, видно, обошли защитников стороной. Но основная их масса всё равно остаётся в исчезающем пространстве.

Небесные покои тоже растворяются в воздухе, стоит дракону взлететь со двора. Неужто на этот раз всё и правда закончилось?!

Мы слетаем на площадь столицы под приветственные крики толпы.

Приземляюсь — и тут же лишаюсь брони и меча. Зато рядом со мной появляются две девушки — черноволосая Гайла и Эфения с кудрявой розовой шевелюрой.

Кхелоты и представители других народов на нас буквально набрасываются — с вопросами, поздравлениями и прочим трёпом. По всему видно, что нас ждали.

— Пропустите! — раздаётся вдруг крик. — Дайте пройти! Бабушка Улу…

Пожилую женщину тащат к нам на носилках и поначалу мне кажется даже, что она мертва. Но стоит её помощникам остановиться, как Улу упрямо распахивает красные глаза.

— Гайла, — буквально шепчет она, протягивая к девушке руку. — С возвращением.

— Я здесь, бабушка! — девушка осторожно сжимает хрупкие пальцы.

— От имени нашего народа скажу, — то ли обещает, то ли грозит бабушка. — Ты свободна, Гайла. Отныне выбирай свой путь самостоятельно.

Улу бросает на меня красноречивый взгляд и находит Рах Шана.

— Прости, Рах Шан, — произносит с горечью. — Ты стал первой жертвой моей слабости. Не последней, к сожалению.

Советник слегка кланяется, пряча глаза:

— Это было моё решение, матушка.

Улу тяжело вздыхает, затем её губы трогает лёгкая улыбка.

— Иного ответа я от тебя не ожидала, — произносит негромко. — С сего момента ты тоже волен делать то, что считаешь нужным.

Рах Шан кланяется ещё ниже и голову больше не поднимает.

— Цеад, — бабушка чуть приподнимается на носилках.

Внук подходит поближе, но его опережает рыдающая Ешиля. Хватает женщину за свободную руку. Первую по-прежнему сжимает Гайла.

— Тебе придётся заново отстроить то, что было разрушено, — Улу вновь откидывается на подушку и смыкает веки. — А всем присутствующим — придётся в этом помочь.

Кхелоты согласно шумят, обещая сделать всё возможное.

— Я исполню свой долг, — церемонно склоняется Цеад.

— Хорошо, — шепчет Улу, не открывая глаз. — Теперь можно и умереть спокойно…

И тут в моих ушах раздаётся вороний грай. А прямо напротив появляется ворон-Азерон — и на полном ходу в меня врезается!

Ну, как обычно. Бог умер, а шуточки остались прежними.

Дальнейшее я наблюдаю будто со стороны, а моё тело будто бы начинает светиться.

— Слушайте, кхелоты, дети и последователи Вороньего бога, — произносит Азерон моим голосом. — Примите мою последнюю волю. Истинно говорю вам: вы — свободны. Нет над вами ни богов, ни демонов. Вы вольны идти, куда угодно, и делать, что вам подсказывает совесть.

Народ ропщет, не слишком довольный открывающимися перспективами.

— Ваш бог умер, — продолжает Азерон, заставляя их притихнуть. — И завещал отныне самим выбирать, кому поклоняться. Выбирайте с умом, ибо вокруг немало тех, кто желает поработить ваш разум, пожрать ваши тела и души.

Да-да. Многим из присутствующих пришлось познать это на собственном горьком опыте.

— Теперь же примите от меня последний дар и запомните этот день навсегда. Прощайте.

Азерон патетически смолкает, затем добавляет, уже в своей ехидной манере:

— А тебе, дочь моя Улу, я скажу так: рано. Ишь, намылилась. Даже не думай!

И грозит пальцем — моим, конечно же!

Сияние, исходящее от моего тела, заливает всё вокруг. Но не ослепляет, а словно обнимает — нежно, будто на прощание. А после — осыпается искрами, похожими на колкие снежинки.

Все медленно приходят в себя, пытаясь осознать божественное откровение. Моё сознание возвращается на законное место. Бабушка Улу шустро усаживается на носилках и в изумлении оглядывается вокруг.

«Там ещё и деревья с кустами все расцвели, — раздаётся вдруг в моей голове. — Видал, как я умею?»

— Корви? — шепчу изумлённо. — Ты теперь ко мне прицепился?!

— Не к тебе, — морщится Рах Шан. — Зачем-то ко мне вернулся. И не зови его так, пусть остаётся Азероном.

«Теперь меня сможет услышать любой, кому я позволю, — хвастается неугомонная божья воля. — Кроме Рах Шана — он будет внимать мне в любом случае. Как тебе такое, советник?»

Красноглазый кривится пуще прежнего. Повезло так повезло, ничего не скажешь. Наверное, открыто радоваться, что выбор Азерона пал не на меня, всё же будет не слишком вежливо.

Следующие несколько дней проходят в хлопотах. Мы помогаем местным жителям разбираться с оставленными прошлой Владычицей проблемами. А открывается их всё больше и больше — словно тянешь из шляпы фокусника бесконечные кроличьи уши.

К вечеру силы остаются лишь на то, чтобы рухнуть в постель.

Но как только у нас появляется свободное время, Гайла изъявляет желание встретиться с матерью. А мы с фейри отправляемся следом.

Когда мы подходим к отведённому под тюрьму дому, охранники радостно приветствуют нас троих.

Ещё бы! Даже если сами они ничего не видели, история о сражении с прикормленной Владычицей тварью и рассказы о нашей роли в спасении их родного острова уже успели разойтись среди всего кхелотского народа.

Ещё и Вороний бог пафоса добавил, будь он неладен.

Зато благодаря такой известности нам не приходится просить ничьего разрешения. Даже на посещение преступницы Мареоны.

Настоящей тюрьмой, впрочем, это место не выглядит — обычный кхелотский дом, даже вполне зажиточный. Есть лишь два отличия: обилие охраны да наглухо закрытые ставнями окна.

Сама женщина заперта в дальней комнате без окон вообще.

Когда мы подходим, из-за двери слышится монотонный голос Рах Шана:

— …должна быть благодарна. В твоих интересах признать вину полностью и смиренно ждать решения старейшин.

Пока Владычица что-то запальчиво отвечает, мы переглядываемся. Стоит ли мешать воспитательному процессу?

Гайла качает головой — ждать подходящего времени она не намерена. Решительно подходит к двери и распахивает её.

— Ну вот, все предатели в сборе, — раздаётся насмешливый голос Мареоны. — Да у меня сегодня просто праздник какой-то.

— Нет, не праздник, — зловеще отзывается Гайла. — Пришла пора тебе за всё ответить, матушка.