Женщина-генерал и старшая принцесса

Глава 1. Ваньюэ превращается в Фэйсина

Глава 1. Ваньюэ превращается в Фэйсина

Кровь запятнала землю под ногами и ручей, текущий через деревню.

Повсюду были разбросаны мертвые тела, и каждое из них принадлежало знакомому человеку. Вид залитых кровью, искаженных страданием лиц и обрушившейся стены деревни поражал в самую душу. Половина деревни была выжжена дотла, воздух пронизывал запах крови.

Линь Ваньюэ нашла тело своего отца, все еще крепко сжимавшего в своей руке коромысло. Он так крепко вцепился в него, что четырнадцатилетняя Линь Ваньюэ, стараясь изо всех сил, так и не смогла вытащить это коромысло из его руки. В конце концов, ей пришлось похоронить всех вместе: отца, мертвой хваткой вцепившегося в коромысло, мать и младшего брата.

Что насчет ее матери? Ее тело нашлось на обочине грязной деревенской дороги. В своих руках она крепко сжимала ее четырнадцатилетнего брата. Их обоих, как танхулу*, пронзило копье.

*糖葫芦 (tánghúlu) — засахаренные плоды на палочке, ягоды и фрукты в сахарной карамели на палочке (боярышник, яблоки, дольки мандарина, клубника и др.)

Впервые Линь Ваньюэ услышала звук вынимаемого из человеческого тела оружия, когда изо всех сил пыталась вытащить копье из тел своей матери и младшего брата...

"А!" — задыхаясь, Линь Ваньюэ резко села на дощатой кровати. Со всех сторон слышались звуки храпа. Линь Юй, который спал рядом с Линь Ваньюэ, проснулся от ее крика. Сонно потирая глаза, он спросил:

— Син-гэ*, тебе опять приснился кошмар?

*哥 (gē) — почтительное обращение к старшему лицу мужского пола своего поколения; уважаемый старший брат

Затем он неразборчиво что-то пробормотал, поворочался и снова уснул, как будто ничего и не случилось.

Все еще часто дыша, Линь Ваньюэ вцепилась в свою промокшую от пота одежду из грубой ткани, которую она никогда почти не снимала. Прошло уже два года. Два года, как гунны убили ее родителей и младшего брата, но время от времени она видела тот день в своих снах. Они были несравненно ясными и реалистичным и повторялись снова и снова. Но тем не менее, каждый раз, просыпаясь в поту, Линь Ваньюэ никогда не возненавидит этот непрекращающийся кошмар. Это дошло до такой степени, что, когда наступала ночь, она с нетерпением ждала этот сон, поскольку это был единственный способ снова увидеть своих родителей и младшего брата.

С тяжелым вздохом Линь Ваньюэ встала с пола, устланного досками, и вышла из военного шатра, вмещавшего около пятнадцати человек.

— Кто идет?!

Как только Линь Ваньюэ вышла из шатра, ее заметил патрульный. В период войны опасность слышалась в каждом шорохе*, поэтому все держали ухо в остро.

*风声鹤唳 (fēng shēng hè lì) — ветра шум и крики журавлей (принимать за крики преследующего врага); обр. в знач.: бояться всего и вся; пуганая ворона и куста боится

— Докладываю! Солдат из второго пехотного батальона третьего отряда лагеря И, Линь Фэйсин! — в отработанной манере сообщила Линь Ваньюэ.

Патрульный солдат, держащий двузубую алебарду и щит, с облегчением вздохнул и, тщательно проверив именную табличку Линь Ваньюэ, повернулся и пошел дальше.

Линь Ваньюэ подняла голову, чтобы посмотреть на полную луну, сияющую в ночном небе. Бледный лунный свет заливал весь военный лагерь.

Долгие годы сражений сделали эту местность непригодной для жизни. Царство Ли боролось с гуннами на этой протяженной границе уже около трех лет. Обе стороны имели равное количество побед и поражений.

Участок этой земли был превращен в выжженную пустошь от переменного взятия то гуннами, то солдатами Ли. Упрямые сорняки не смогли бы пробиться сквозь эту почву, пропитанную кровью, а затем затоптанную лошадиными копытами, не говоря уже о каких-то посевах.

В этом месте не были слышны привычные Линь Ваньюэ с детства жужжания насекомых. Ни единого звука, кроме храпа, слабо разносившегося по всему военному лагерю.

Глядя на луну, Линь Ваньюэ впала в забывчивость. Ее мысли снова вернулись к месту из ее снов.

На окраине Ли располагалась деревушка под названием Чаньцзюань. В той деревне проживала семья из четырех человек. Отец семьи был единственным учителем в деревне, поэтому он был самым почитаемым после деревенского старосты и начальника стражи человеком. Мать была великодушной и скромной женщиной. У этой пары родилась двойня. Старшую дочь назвали Линь Ваньюэ, а младшего сына — Линь Фэйсином. Находчивые и очаровательные детишки. Однако всему этому два года назад пришел конец. Линь Ваньюэ была смышленной и энергичной девочкой, в то время как ее младший брат Линь Фэйсин отличался кротостью. Четырнадцатилетняя Линь Ваньюэ тайком убежала в горы, так как хотела найти лекарственные травы, о которых ей говорил старый целитель, живущий на востоке деревни.

Но, вернувшись на закате, Линь Ваньюэ обнаружила, что вся деревня вырезана гуннами! Никто, кроме нее, не выжил.

Она похоронила своих родителей и младшего брата. Тела оставшихся жестоко убитых деревенских жителей она тащила на себе к местам захоронения. В конце концов, на многих уже начавших смердеть трупах начали появляться личинки, и Линь Ваньюэ не успела захоронить их всех.

В итоге ей пришлось сжечь всю деревню. Стоя на коленях у окраины деревни, она трижды ударилась головой о землю и сказала:

— Дядюшки и тетушки, Ваньюэ еще молодая и слабая. У меня не хватило сил похоронить вас. Все, что я могу, — это предать вас огню, чтобы не бросать непогребенные тела в этой пустоши. Теперь, когда вы обратились в прах, передайте эту ненависть и обиду тем, кто выжил.

Поскольку женщинам нельзя служить в армии, Линь Ваньюэ назвалась именем своего младшего брата.

Она в одиночку преодолела несколько сотен ли. Когда ее одолевал голод, она просила милостыню. Если не удавалось раздобыть еды, она обходилась дикорастущими съедобными растениями или корой деревьев. Приходилось соблюдать осторожность с людьми, которые казались сострадательными, ведь они могли оказаться работорговцами. Всю дорогу Линь Ваньюэ думала о том, что ее прежнее "я" умерло вместе с родителями и младшим братом в Чаньцзюань.

Наконец, она добралась до военного лагеря, возглавляемого известным генералом Ли Му. Она решила использовать имя своего брата Линь Фэйсина, но ее семья не имела военной регистрации. В царстве Ли виды деятельности подразделялись на пять видов: чиновники, военные, крестьяне, ремесленники и купцы. Из поколение в поколение каждая семья делает свою работу, и смена деятельности происходила редко. Без разрешения двора простолюдины, не имеющие военную регистрацию, не имели права вступать в армию.

Видя, что ее последняя надежда, подарившая смысл жизни, вот-вот погаснет, Линь Ваньюэ упала на колени перед регистратором, ответственным за вербовку в армию:

— Господин, умоляю, позвольте мне вступить в армию!

Регистратор был не так уж стар — на вид не больше двадцати пяти лет. Как ему оставаться равнодушным, когда перед ним падает на колени подросток? Он отбросил кисть и ринулся к Линь Ваньюэ, чтобы помочь ей встать.

— Дитя, не ставь меня в неудобное положение, ты ведь не из семьи военных? Я не в праве принимать такое решение. Смена вида деятельности хоть и не большое дело, но не такое уж незначительное. Я простой регистратор и знаю не так много иероглифов, у меня нет такой власти!

— Господин, я умоляю Вас. Всю мою деревню уничтожили гунны. Мой папа, моя мама, мой... моя старшая сестра, все они умерли. Если бы я не убежал в горы поиграть, не стоял бы перед Вами сейчас. Кроме меня, никто из ста восемнадцати человек во всей деревне не выжил. Вся деревня Чаньцзюань была усеяна трупами. Они уже начали гнить, но некому было помочь мне похоронить их, поэтому я сжег деревню. Я проделал весь этот путь только для того, чтобы завербоваться в армию. Господин, умоляю Вас!

В голосе Линь Ваньюэ сквозило горе, но она не проронила ни слезинки. Словно пригвожденный к земле столб, она упрямо стояла на коленях, не давая регистратору помочь ей подняться.

Регистратор уже слышал о том, что произошло с деревней Чаньцзюань. Он посмотрел на истрепанную и грязную одежду Линь Ваньюэ, на ее страдальческое и в то же время решительное выражение лица. Затем на одной ее ноге он заметил протертую подошву обуви. На передней части ступни второй ноги вместо обуви виднелась черная и красная почва. Увидев это, регистратор изменился в лице.

Он замер на месте, разглядывая этого подростка. Наконец, он стиснул зубы и сказал Линь Ваньюэ:

— Я, Сянь Канши, осмелюсь пойти на риск и сию минуту отправляюсь к главнокомандующему. Но завершится это успехом или нет, зависит от воли небес. Давай заранее договоримся: если ничего не выйдет, ты больше не пристаешь ко мне!

Линь Ваньюэ не ответила, лишь стукнулась головой об пол, выражая свое согласие.

Через некоторое время регистратор вернулся и повел Линь Ваньюэ в большой шатер. Увидев ее, великий генерал Ли Му сказал несколько утешающих слов и приказал адъютанту изменить ее регистрацию с земледельца на военного. Так Линь Ваньюэ и взяла себе имя своего родного брата Линь Фэйсина, чтобы стать солдатом.

С тех пор прошло два года...

В царстве Ли переодевание мужчиной для поступления на военную службу и регистрация под чужим именем являлось для женщины тяжким преступлением. Всего этого в сочетании будет достаточно, чтобы обезглавить ее. Но Линь Ваньюэ было все равно. Чего ей бояться? Вся ее семья погибла. Она жила только ради того, чтобы добиться справедливости для родителей, младшего брата и ста восемнадцати жизней!

Глава 2. Смерть на поле битвы не страшна

Глава 2. Смерть на поле битвы не страшна

— Раз! — Хо!

— Два! — Ха!

— Раз! — Хо!

— Два! — Ха!

Едва забрезжил рассвет, как на плацу началась тренировка. Линь Ваньюэ, сжимая в руке копье, одновременно с остальными совершала отточенные движения, в которые вкладывала всю свою силу.

Линь Ваньюэ было хорошо известно, что эти простые на вид движения были основой ее выживания.

Уже два года как она находилась в армии и считалась достойной звания ветерана. Ее соратники, завербовавшиеся в армию примерно в то же время, сейчас либо мертвы, либо уже возглавили по отряду пяти бойцов. Некоторых перевели в более престижные войска, например, в кавалерию. Лишь она оставалась обычным рядовым в пехотных войсках, где была самая высокая смертность. Но ее это вовсе не заботило. Она была женщиной, живущей в военном лагере, поэтому как продвижение по службе, так и лишняя известность наводили опасность. Все, что она хотела, — возместить гибель невинных людей, забрав сто восемнадцать жизней гуннов, а затем либо уйти в отставку и найти деревню, либо погибнуть на поле битвы. Более всего она склонялась к последнему. С момента вступления в армию Линь Ваньюэ не рассматривала перспективы уйти отсюда живой. Но каждый раз перед началом битвы она говорила себе, что нужно сделать все возможное, чтобы остаться в живых, пока цель не будет достигнута.

По мере взросления начинают проявляться физиологические различия между мужчинами и женщинами. В соответствующий период у юношей происходит скачок в росте, но Линь Ваньюэ росла не так быстро. Два года безустанных тренировок сделали ее выше и крепче по телосложению девушек того же возраста, но на фоне здоровенных солдат она все равно казалась худой и маленькой. Более того, физической силой и выносливостью Линь Ваньюэ уступала остальным. Чтобы компенсировать врожденную неполноценность, ей приходилось тренироваться чаще остальных солдат.

К счастью, никто пока не заподозрил в Линь Ваньюэ женщину, ведь сколотившие себе состояние солдаты стремились потратить деньги на то, чтобы сменить свою регистрацию. Какой женщине взбредет в голову пойти на самоубийство, обманом проникнув в армию?

После тренировки наступило время обеда. Солдаты кучками направились к палатке, Линь Ваньюэ же следовала позади них в одиночестве.

— Син-гэ! — из-за ее спины выскочил Линь Юй и с веселой улыбкой и обхватил ее за плечи.

Линь Ваньюэ незаметно выскользнула из его рук, но не стала далеко отходить. Она безэмоционально кивнула ему, после чего они вместе пошли в палатку.

Линь Юй, похоже, уже давно привык к подобной отстраненности, и его это не беспокоило. Он просто зашагал плечом к плечу с Линь Ваньюэ, болтая с ней по дороге.

Линь Ваньюэ стала первым другом Линь Юя. Когда он попал в военный лагерь, ему было четырнадцать, а Линь Ваньюэ пятнадцать. Линь Юй происходил из многопоколенной семьи военнослужащих, но в свои четырнадцать он был тощим коротышкой. Когда Линь Юя определили в лагерь Линь Ваньюэ, только рядом с ней нашлась свободная койка.

Почти все солдаты в их окружении уже обладали ростом взрослых мужчин. Как только в палатку застенчиво вошел этот щуренок*, обнявший свой багаж, они весело рассмеялись и подошли к нему, чтобы игриво потрепать его по голове. И только Линь Ваньюэ, стоящая в стороне, безразличным взглядом изучала Линь Юя.

*小萝卜头 (xiǎoluóbo tóu) — малый редис, человек маленького роста

С тех пор Линь Юй называл Линь Ваньюэ старшим братом, Син-гэ.

Даже несмотря на то, что Линь Ваньюэ ничего не выражала по этому поводу, она несколько раз спасала жизнь Линь Юя на поле битвы.

Тогда Линь Юй понял, что его дагэ* хоть и не имел крепкого телосложения, но обладал бесподобными боевыми навыками. Когда он вступал в битву, от него исходило яростное желание сражаться, а в действии он был необычайно силен.

*大哥 (dàgē) — старший брат

Линь Юй постепенно начал обзаводиться знакомствами, и чем больше он узнавал людей, тем сильнее становилось желание сравнивать их с Линь Ваньюэ. Он обнаружил, что во всей пехотной дивизии, включая командиров отрядов из пяти солдат и командиров десятка, не было никого опытнее в бою, чем его Син-гэ. То, что Линь Ваньюэ оставалась простым пехотинцем, озадачивало Линь Юя.

Зная, что в армии генерала Ли Му строго соблюдают военный закон и принцип честного выбора, Линь Юй не смел поинтересоваться у Линь Фэйсина, почему за эти два года ему не дали новое звание. Поэтому Линь Юю оставалось лишь потихоньку искать ответ самому.

Примерно через полгода наблюдений Линь Юй наконец понял причину: этот человек очень замкнут. За эти два года во всем военном лагере никто, кроме него самого, не пытался сблизиться с Линь Ваньюэ.

И все потому, что Линь Ваньюэ была нелюдимой. В военном лагере были очень простые способы завести дружбу: парная тренировка, совместное купание в реке, вплоть до разделения одной проститутки на двоих. Неплохим вариантом было провести свободное время в городе. Однако Линь Ваньюэ никогда не участвовала в подобном...

Спустя год Линь Юй внезапно вымахал и стал на полголовы выше Линь Ваньюэ. Но в душе Линь Юя тот высокий образ Линь Ваньюэ ничуть не уменьшился.

Они подошли к переполненной палатке, где раздавали еду, и Линь Ваньюэ остановилась в самом конце очереди. Линь Юй протиснулся через толпу и через некоторое время выбрался оттуда с двумя чашами каши со свежими овощами и кусочком мяса.

— Син-гэ! Держи!

Линь Ваньюэ взяла чашу, которую ей вручил Линь Юй и сказала:

— Спасибо.

Линь Юй улыбнулся ей, обнажив белые зубы, и ответил:

— Пустяки, гэ, можешь не благодарить каждый раз.

Линь Ваньюэ больше ничего не сказала. Они подошли к деревянной ограде, уселись на землю и принялись есть.

— Син-гэ, ты уже слышал? Через пару дней может начаться битва!

— Мм.

— Хотя пока ничего не объявляли, согласно моим наблюдениям, скоро точно будет сражение.

Жующая Линь Ваньюэ повернулась к Линь Юю, ожидая продолжения.

Линь Юй самодовольно улыбнулся, подцепил мясо из каши и сказал:

— Я уже давно подметил, перед каждой битвой мяса всегда кладут побольше. Обычно добавляют кусочки толщиной с мизинец. Но как только грядет сражение, они становится толстым, как большой палец!

Тут Линь Юй отставил чашу в сторону и выставил большой палец, чтобы показать его размер. Линь Ваньюэ перевела взгляд на мясо и убедилась, что все сказанное им действительно правда.

— Ешь давай!

Линь Ваньюэ снова принялась за еду. В сражениях для нее не было ничего нового. За эти два года она участвовала в девяносто восьми битвах, каждая из которых запечатлелась в ее памяти.

Доев кашу, Линь Ваньюэ и Линь Юй вернули чаши. Линь Юй много раз предлагал Линь Ваньюэ выполнять для нее мелкие поручения, но получал отказ. Она просто хотела держаться подальше от мужчин. В конце концов, она скрывала свои половые признаки, поэтому старалась все делать самой.

После того, как они отнесли чаши, Линь Ваньюэ хотела уйти, но неожиданно Линь Юй последовал за ней.

Это несколько озадачило Линь Ваньюэ, но Линь Юй с улыбкой сказал ей:

— Гэ, через несколько дней начнется сражение. Я бы хотел потренироваться с тобой. Ты можешь поучить меня?

— Идем.

В дополнение к ежедневным тренировкам Линь Ваньюэ тратила еще два часа на дополнительную, ни разу не пропуская, невзирая на плохую погоду. Даже после изматывающих битв, когда солдаты старались как следует отдохнуть, Линь Ваньюэ все равно тренировалась, превозмогая усталость.

Она должна была выжить, потому что не взыскала кровавый долг в сто восемнадцать жизней. Преклонив колени у края деревни, вдыхая запах сгорающих трупов и глядя на ревущий огонь, она дала кровную клятву.

Однако она была женщиной. Ее физическая сила и выносливость были не как у мужчин. Особенно, когда ей противостояли более сильные и обученные гунны. Если она даст слабину, то умрет. Линь Ваньюэ не страшилась смерти. Каждый раз вступая в бой, она не думала, что вернется живой, поэтому сражалась свирепо и напористо. Но инстинкт борьбы за выживание присущ каждому человеку.

Глава 3. Натянуть лук до схожести с полной луной

Глава 3. Натянуть лук до схожести с полной луной

Линь Ваньюэ отвела Линь Юя на площадку у границы лагеря, где складывали поврежденное ненужное оружие. Она часто здесь бывала.

Порывшись в куче оружия, она достала пудао* средней длины и вручила его Линь Юю.

*朴刀 (pōdāo) — китайское оружие пехотных войск (длиною в 1,5 — 2 м), которое имеет длинную рукоятку с широким клинком

— Иди туда и сделай тысячу взмахов, — сказала Линь Ваньюэ и, отвернувшись, продолжила перебирать оружие.

— Гэ, и это все?

Линь Юй был разочарован, потому что он думал, что Линь Ваньюэ научит его каким-то секретным впечатляющим приемам. Как-то на поле битвы он был свидетелем навыков Линь Ваньюэ: ее движения были точными и мощным. Тогда он подумал, что знание боевых искусств передалось Линь Ваньюэ от предков, поэтому не ожидал такого результата...

Линь Ваньюэ закончила возиться с оружием, выпрямилась и недовольно уставилась на Линь Юя. Внезапно она впала в воспоминания: будь жив сейчас ее младший брат Фэйсин, был бы он похож на Линь Юя?

При мысли об этом сердце Линь Ваньюэ внезапно смягчилось, и она подошла к Линь Юю с объяснениями:

— Главное оружие пехотинцев — это копье, но после двух лет сражений с гуннами я выяснил, что на поле битвы это не самое лучшее оружие. Гунны предпочитают сражаться в ближнем бою, размахивая саблями, и тут наш солдат с копьем оказывается в невыгодном положении. Хотя копье действенно против конницы, но гуннская конница очень искусна в стрельбе из лука и часто наносит удар по копьеносцам издалека, поскольку наш тип войск не имеет практически никакой защиты от стрел, и потери в рядах нашей армии всегда очень высоки. Ты привыкнешь к пудао, и в случае ближнего боя, отложив копье, сможешь воспользоваться им, тогда твои шансы на выживание увеличатся.

Линь Юй с пудао в руке замер на месте, глядя на Линь Ваньюэ, разинув рот. Когда он разобрался в том, что сказала Линь Ваньюэ, хмурость на его лице сменилась восхищением. Он осмыслил правоту ее слов и уставился на нее обожающим взглядом.

Линь Ваньюэ заметила, как изменилось выражение лица Линь Юя, и поняла, что он уловил ее мысль. Тогда она снова повернулась к куче оружия.

Линь Юй не посмел отлынивать, он расставил ноги пошире и начал делать взмахи пудао. Время от времени он украдкой поглядывал на Линь Ваньюэ. Когда он в очередной раз посмотрел на худощавую фигуру своего дагэ, у него зародилась мысль: кто способен сделать такое меткое замечание? Разве что генерал.

Подумав об этом еще какое-то время, он загорелся гордостью. Где найдется человек, лишенный честолюбия и не стремящийся к высоким должностям и богатству? Семья Линь Юя поколениями имела военную регистрацию, но самым успешным в их семье был его прадедушка, обладавший всего сотней земель. Линь Юй с благоговением посмотрел на Линь Ваньюэ. Он был счастлив, что смог подружиться с дагэ! Следуя за Линь Ваньюэ, он рано или поздно сможет совершить достойные наград подвиги!

Линь Ваньюэ внезапно обнаружила лук и вытащила его из груды оружия. Она взвесила его и огладила поверхность, не в силах оторвать от него глаз.

Там, где тетива соединялась с плечом лука, Линь Ваньюэ увидела небольшую трещину. Этого изъяна, который казался незначительным, было достаточно, чтобы лук утратил точность при стрельбе. Должно быть, именно по этой причине его выбросили.

Линь Ваньюэ подумала, что владелец этого лука находился как минимум в ранге командира батальона...

— Син-гэ, в прошлой битве при долине Хулу я был неподалеку от тебя. Было страшно видеть тебя, сражающегося против гунна намного выше ростом. Сначала я хотел тебе помочь, но не успел до тебя добраться, как ты уже перерезал ему глотку. Гэ, ты, поди, унаследовал технику боевых искусств от предков? Научишь меня?

От слов Линь Юя у Линь Ваньюэ потеплело на душе, но, оторвав взгляд от лука и увидев его взмахи пудао, она нахмурилась и спросила:

— Ты чего делаешь?

Линь Юй сначала растерялся, а затем ответил:

— Взмахи, как ты и сказал!

Линь Ваньюэ вздохнула, повесила лук себе на спину, подошла к Линь Юю и взяла его пудао.

— Так упражняться не имеет никакого смысла. Более того, это может оказаться для тебя губительным в будущем сражении. Я согласился тренировать тебя, чтобы ты выжил, а не причинял себе вред.

Линь Ваньюэ подняла пудао. С каждым взмахом клинок со свистом рассекал воздух, посылая ритмичные воздушные волны. Громкость звука, независимо от темпа и пауз, оставалась одной и той же.

Линь Юй стоял рядом, ощущая, как воздух от взмахов бьет ему в лицо. Это поржавевшее пудао превратилось в грозное оружие в руках Линь Ваньюэ. Вспомнив те движения, которые он делал прежде, Линь Юй захотел провалиться сквозь землю.

Линь Ваньюэ сделала еще несколько десятков взмахов и вернула пудао Линь Юю.

— В каждый взмах ты должен вкладывать все силы. Запомни это чувство, позволь ему стать твоим инстинктом. Либо не делай ничего, либо используй всю свою силу, нанося удар. Ты должен привыкнуть к такой напряженности, ибо гунны не будут к нам милосердны.

Немного помолчав, она добавила:

— В моей семье не передается по наследству никаких боевых техник. Когда я вступил в армию, у меня не было даже военной регистрации, я из семьи крестьян. Так что не нужно мне завидовать. Научиться очень легко. Просто делай, что я говорю. Вкладывай все силы в удар. Представь, что ты стоишь перед гуннами, размышляя о том, с какой стороны они нападут на тебя, каков будет угол удара сабли, как нанести контр-удар в слабое место и превратить ситуацию в выгодную. Чем чаще ты используешь это оружие, тем больше ты будешь знать о том, как в полной мере использовать его преимущества, не нуждаясь в наставнике. На поле боя промежуток между жизнью и смертью равен мгновению. Впечатляющие, но непрктичные движения тут бесполезны.

Закончив с наставлением, Линь Ваньюэ отошла в сторону и сняла со спины черный лук, чтобы снова осмотреть его.

Выслушав пространную речь Линь Ваньюэ, Линь Юй помрачнел. Хоть она и легко все рассказала, между ее словами он мог слышать печаль.

Линь Ваньюэ сжала в руке черный лук, расставив широко ноги, глубоко вздохнула и подняла его. Ее зрение напряглось. Тетива звучно терлась о твердые мозоли ее рук, когда Линь Ваньюэ медленно потянула ее к своему лицу!

Линь Ваньюэ стиснула зубы, полностью натягивая лук, пока он не стал похож на полную луну, а затем отпустила тетиву. Раздался чистый вибрирующий звук.

— Великолепный лук! — искренне восхитилась Линь Ваньюэ. К сожалению, трещина поставила крест на точности попадания, что было главным в стрельбе из лука!

Линь Юй все услышал и, бросив свое занятие, подошел к Линь Ваньюэ.

— И вправду великолепный лук! Как его могли выбросить?

Линь Ваньюэ показала на трещину в луке:

— Он утратил точность при стрельбе. Проще взять новый лук, чем менять плечо у этого.

Линь Юй почувствовал сожаление, увидев трещину. Но опять же, если бы он не был испорчен, как бы такой отличный лук попал в руки двух простых пехотинцев.

— Гэ, можно попробовать?

Линь Ваньюэ кивнула и передала лук Линь Юю. Он взял лук, поставил ноги пошире и с силой натянул его!

Тетива даже не пошевелилась.

Линь Юй расширил глаза и приложил еще больше усилий. Тетива со скрежещущим звуком натянулась только до половины...

Лицо Линь Юя сильно покраснело, но он так и не смог натянуть лук до конца, как это сделала Линь Ваньюэ. В конце концов, ему пришлось сдаться.

— Это... Это же двухстоуновый лук*! Гэ...

*Стоун — китайская мера веса. Со временем она менялась. Один стоун равнялся от 30 до 60 кг. Мощность лука измеряется силой натяжения (в фунтах, килограммах, или стоунах), то есть силой, которую нужно приложить, чтобы натянуть лук в боевую позицию для выстрела

— Да, это двухстоуновый лук.

— Гэ, ты способен полностью натянуть двухстоуновый лук? Несколько дней назад я слышал, что в батальон Летящих перьев требовался командир, и единственным условием для этого было умение полностью натянуть двухстоуновый лук. Гэ, тебя могли бы выбрать в командиры батальона!

Линь Ваньюэ покачала головой и сказала:

— Это бесполезно при моей скорости натягивания лука. Я не только упущу хорошую возможность, но и окажусь тем, кого вообще первым застрелят.

Линь Ваньюэ не могла сказать Линь Юю, почему она не желает никакой командирской должности, поэтому ей пришлось сменить тему разговора.

Линь Ваньюэ и Линь Юй тренировались, пока не пришло время ужина.

Глава 4. Исчезнувший аромат, поблекший нефрит. Прощание Цинчэн

Глава 4. Исчезнувший аромат, поблекший нефрит. Прощание Цинчэн

Тяньду, столица царства Ли.

Внутри великолепной дворцовой палаты, которая располагалась к востоку от императорского дворца, толпились десятки дворцовых служанок и евнухов, но все они старались шагать осторожнее, сдерживая дыхание, с чувством трепета и благоговения...

— Сянь-эр, останься. Остальные пусть уходят.

— Слушаемся...

На широкой кровати с замысловатой резьбой, обрамленной изящным пологом, лежала женщина, которая слабо дышала. Приказ был отдан ею. Хотя ее голос был очень тихим, прислуга не посмела ослушаться.

— Матушка императрица...

— Сянь-эр, подойди. Сядь рядом с матушкой, позволь... хорошенько... взглянуть на тебя.

Лежавшей в постели женщиной была императрица Ли — Ли Цинчэн*. Несмотря на изможденность, она не утратила своего первоначального очарования. Двадцать лет назад ее называли первой красавицей царства Ли, и ее лицо до сих пор сохранило былую привлекательность.

*倾城 (qīngchéng) – от выражения 倾城倾国: неотразимая красота, способная покорить города и государства

Ли Сянь* тихо присела рядом с Ли Цинчэн и, утирая слезы печали, посмотрела на свою мать, от которой остались лишь кожа да кости.

*娴 (xián) — обладать высоким мастерством

Увидев свою дочь такой опечаленной, Ли Цинчэн бледно улыбнулась:

— Последние годы я была больна и толком не видела свою маленькую принцессу. Сянь-эр подросла.

— Матушка императрица! — Ли Сянь бережно взяла лежавшую поверх одеяла руку матери, не вкладывая ни капли силы. Под светлой тонкой кожей Ли Цинчэн ясно проглядывался каждый кровеносный сосуд. Ее рука казалась такой хрупкой, словно фарфор, что мог разбиться от одного удара.

— Сянь-эр, не грусти из-за матери. Я ни о чем не жалею, вот только беспокоюсь о тебе и твоем брате... кхе-кхе...

— Матушка-императрица, позволь мне позвать императорского лекаря.

Ли Сянь держала руку Ли Цинчэн. Слезы ручьем струились по лицу, которое на семь частей было таким же, как у Ли Цинчэн, и падали на красное парчовое одеяло. Каждая слезинка мгновенно впитывалась, оставляя темно-красные пятнышки, похожие на засохшую кровь.

— Глупенькая, неужели ты не знаешь, какова болезнь у матери-императрицы? Я просто немного хочу побыть с дочерью наедине, хочу кое-что сказать тебе.

Ли Сянь послушно кивнула, но темно-красных пятен на одеяле становилось все больше.

Ли Цинчэн хрипло втянула воздух. Ее грудь тяжело вздымалась и опускалась, словно она изо всех сил старалась совладать с недомоганием.

— Сянь-эр, в будущем... Если ты хочешь найти себе подходящую пару, следуй велению своего сердца. Мать-императрица... доверяет мнению дочери... Не нужно излишне сомневаться в вопросах брака... Ты... милое дитя, я просто всегда... тревожусь за тебя.

— Да, матушка императрица, Сянь-эр все понимает…

— А твой брат... у твоего младшего брата не очень хорошее здоровье. По правде говоря, лучше ему... не садиться на трон. Если он тоже так считает, пусть сообщит о своей позиции как можно раньше... Принц Ци... он очень добр. Он не... будет... кхе... кхе.

— Матушка императрица! Сянь-эр поняла!

— Докладываю госпоже императрице, пришел наследный принц!

Как только Ли Цинчэн услышала доклад служанки, стоящей за дверью, в ее затуманенных глазах вспыхнул проблеск света.

— Пусть наследный принц войдет! — поспешно сказала Ли Сянь.

Дверь в спальню со скрипом отворилась, и внутрь вошел мальчик, одетый в черное ханьфу, расшитое золотой нитью. Его голову украшала нефритовая корона наследника престола.

Ли Чжу, наследный принц царства Ли. Он был очень похож на свою сестру Ли Сянь, но черты его лица были чуть более мужественными. Не так уж много можно было сказать о его маленьком телосложении. Бледность его лица придавала ему ощущение хрупкости, несмотря на строгий наряд.

— Матушка императрица! Сестра! — Ли Чжу подошел к кровати Ли Цинчэн и учтиво поклонился матери и старшей сестре.

— Подойди, сынок, дай матери-императрице посмотреть на тебя.

— Да, матушка императрица, — восьмилетний Ли Чжу выпрямился, наружностью походя на императора.

Ли Цинчэн посмотрела на своих двух детей и благодарно улыбнулась.

— Сынок, помни, ты должен слушаться свою сестру, — с большим усилием сказала она Ли Чжу.

— Матушка императрица! — все же Ли Чжу был восьмилетним ребенком, и хотя его учили не выдавать эмоций, в конце-концов он расплакался, увидев родную мать в таком состоянии.

Ли Цинчэн переводила взгляд с одного своего ребенка на другого, затем бросила взгляд на плотно закрытую дверь. Слова, которые она была готова произнести, превратились в тихий вздох. Она медленно закрыла глаза...

— Чжу-эр, скажи цзецзе*, ты хочешь взойти на трон?

— Да... Чжу-эр хочет!

*姐姐 (jiějie) — старшая сестра; разг. сестрица (обращение к женщине старше говорящего, но одного с ним/ней поколения)

Граница царства Ли

— Гэ, надень это сейчас же! — Линь Юй дал Линь Ваньюэ полоску мешковины шириной в три пальца.

Линь Ваньюэ взяла ее и завязала вокруг голову, как это сделал Линь Юй. Понизив голос, она спросила:

— Что случилось?

Линь Юй тихо ответил:

— Госпожа императрица скончалась!

— О, — Линь Ваньюэ кивнула.

Линь Юй продолжил:

— Госпожа императрица — младшая сестра нашего главнокомандующего.

Линь Юй увидел несколько удивленное выражение лица Линь Ваньюэ и вздохнул про себя: у дагэ совсем нет политического чутья. Такое ощущение, что его ничего, кроме убийства гуннов, не волнует. Неужели так будет продолжаться и дальше? Он доброжелательно объяснил:

— Ты не из военной семьи и, наверное, не знаешь. Отец генерала Ли Му был названым братом предыдущего императора, который даровал ему императорскую фамилию. Сын старого генерала — наш главнокомандующий Ли Му, а дочь вышла замуж за наследного принца, который ныне император.

Линь Ваньюэ открыла рот, но не успела произнести и слова, как прозвучал низкий звук сигнального рога!

— Вражеское вторжение!

Линь Ваньюэ тут же словно превратилась в другого человека. Она быстро схватила лежавший на кровати мешок из грубой ткани, взвалила на спину, схватила с подставки копье и выбежала из палатки.

Линь Юй следовал за ней по пятам. Вдвоем они подошли к своим войскам. Как только отряды были в полном составе, лучники поднялись на стену лагеря и ударили в боевые барабаны.

"Бум! Бум! Бум" — звуки слились с частотой сердцебиения Линь Ваньюэ.

Земля начала слегка дрожать. Имея за плечами двухлетний опыт, Линь Ваньюэ могла определить примерное количество гуннов по силе этой дрожи. Судя по амплитуде, предстоит тяжелая битва!

— Приготовиться!

— Стреляй! — по приказу командира воздух со свистом пронзили стрелы.

Издалека донеслось ржание боевых коней гуннов. Примешался крик боли.

Один из лучников, в которого попала вражеская стрела, свалился со стены и приземлился недалеко от группы Линь Ваньюэ. Она обернулась: стрела вонзилась в его межбровье больше чем на цунь*.

*寸 (cùn) — мера длины, около 3,33 см

Для различных батальонов размахивали флагами. Линь Ваньюэ посмотрела на сигнал перед собой: прикрывать лучников, пехотинцам идти на штурм, кавалерии идти на обход с двух флангов...

Одной рукой Линь Ваньюэ сжала копье, а другой крепче обхватила пудао за поясом. Следуя изменению звука барабанов, стены лагеря распахнулись!

— В атаку! — взревел передовой командир, и пехотинцы с яростным ревом устремились в атаку, принимая на себя первый удар!

Глава 5. Не зная, что Ваньюэ женщина

Глава 5. Не зная, что Ваньюэ женщина

С оглушающими криками из военного лагеря вырвалась пехота царства Ли. Хотя солдаты и мчались на стремительной скорости, но, глядя на них с высоты птичьего полета, можно было обнаружить, что пехота сформировала правильное наступательное построение!

Время от времени до ушей Линь Ваньюэ долетал свистящий звук стрел. Даже если лучники, рассредоточенные на стене лагеря, принимали на себя выстрелы гуннов, перед Линь Ваньюэ все равно многие пехотинцы падали на бегу. Под этим густым залпом стрел Линь Ваньюэ снова и снова уворачивалась от когтей смерти.

Земля дрожала все сильнее и сильнее, а звук грохота копыт, поднимающих в воздух пыль, становился все ближе и ближе.

"А-аа!", — раздавались повсюду крики боли.

Первый этап битвы закончился.

В этот раз Линь Ваньюэ не пыталась вонзать свое копье в гуннских всадников, как это делали остальные солдаты. Вместо этого она установила его перед собой в оборонительной позиции и сосредоточилась на противнике, чтобы каждый раз подстраиваться под него.

В течение последних двух лет Линь Ваньюэ участвовала почти в сотне больших и малых сражений с гуннами. Она уже выявила их излюбленные приемы для атаки: почти все гунны предпочитали сабли копьям. Они атаковали во всю силу, и первый этап битвы обычно заканчивался наибольшими потерями. В этот раз было бы неразумно сражаться с ними лицом к лицу.

Линь Ваньюэ стояла в стойке ушу. После нескольких ударов ее руки, держащие копье, онемели. Время от времени раздавались душераздирающие крики солдат, но ей снова удавалось быть незадетой.

В конце первого этапа сражения в глазах Линь Ваньюэ загорелась искорка. Тот краткий момент, когда гунны разворачивают своих лошадей, был отличнейшей возможностью для контратаки!

Линь Ваньюэ осмотрелась. Недалеко от нее, на склоне, гуннский всадник разворачивал коня. С боевым кличем "Ха" Линь Ваньюэ без колебаний бросилась на врага. Ее копье метко пронзило шею гунна, и из его разорванной артерии хлынула кровь, описав кривую и разбрызгавшись повсюду.

Линь Ваньюэ подхватила окровавленное копье, но не посмела остановиться ни на минуту. Она сразу же подошла к лошади сраженного гунна и прислонилась к ней, чтобы скрыть за ней свою спину. Держа копье в одной руке, а другой сжимая рукоять пудао на поясе, она продолжала наблюдать за окружающей обстановкой.

С боевыми кличами солдаты, вооруженные копьями, выбили из седел множество гуннских всадников, которых затем пронзили копьями, оставляя лужи красной крови.

В то же самое время гуннскими саблями было зарезано множество солдат царства Ли...

Проанализировав текущую боевую обстановку, Линь Ваньюэ отбросила копье и достала с пояса пудао. Барабаны все еще били в том же самом ритме, два фланга гуннской конницы начали распределяться по полю битвы, словно сети.

В этот раз на них бросилась и гуннская пехота. Линь Ваньюэ побежала вперед и столкнулась с гунном, одетым в звериную шкуру и держащим в руке саблю.

Глаза Линь Ваньюэ блеснули воодушевлением, и она с пудао наготове бросилась на гунна.

Лезвие Линь Ваньюэ с громким звоном встретилось с гуннской саблей. Увидев, как рослый гунн пошатнулся от ее удара, она скривила губы в презрительной усмешке, затем подняла правую ногу и пнула его в нижнюю часть живота!

Тот согнулся от болезненного удара, а Линь Ваньюэ тут же шагнула вперед, подняла пудао и снова ударила его.

Гунну пришлось снова поднять саблю, чтобы блокировать ее удар, но из-за мощного удара Линь Ваньюэ он отступил на два шага назад, потерял равновесие и упал на землю.

Подняв пудао, Линь Ваньюэ наступила одной ногой на саблю гунна, а второй ему на грудь. Этот здоровенный гунн не ожидал, что низкий мальчишка окажется настолько силен. От места давления ноги на грудь он лишь услышал хруст, затем почувствовал в том месте сильную боль. Изо рта у него потекла кровь.

Последнее, что увидел тот гунн в своей жизни, — это радостная улыбка наступившего на него смуглого, худощавого солдата, показавшего ряд своих белых зубов...

Линь Ваньюэ занесла пудао и нанесла рубящий удар. Ее лицо забрызгала кровь! В сторону откатилась голова гунна с вытаращенными глазами.

На протяжении битвы Линь Ваньюэ держала пудао наготове, двигаясь вместе с потоком сражающихся солдат. Когда ей попадался зазевавшийся гунн, она без колебаний наносила удар.

В то же самое время она бдительно осматривалась вокруг, стараясь не подставлять врагу свою спину.

Примерно через полчаса грубая рубашка Линь Ваньюэ пропиталась кровью, а внешний фланг кавалерии царства Ли начал стягиваться к ним. Когда гунны увидели, что враг берет их в кольцо, они решили немедленно отступить.

Схватив пудао, Линь Ваньюэ бросилась в погоню за отступающими, но услышала изменение барабанных ритмов и сразу же остановилась.

Гунны бежали, а выжившие солдаты царства Ли размахивали своим оружием и с великой радостью кричали в небо.

Линь Ваньюэ спокойно наблюдала за гуннами вдалеке. Ее колени вдруг ослабли, и она рухнула на землю. Спустя некоторое время она почувствовала острую пульсирующую боль в ноге. Вопреки всему, она не ощущала травмы.

— Гэ!

Когда сражение закончилось, Линь Юй принялся разыскивать в толпе Линь Ваньюэ. Увидев, что она падает на землю, он с криком подбежал к ней, перевернул ее, обнял и встревоженно воскликнул:

— Гэ, ты цел? Куда тебя ранили?

Линь Ваньюэ обессилела. Вдобавок к боли от раны на ноге тянуло низ живота. Внезапно она почувствовала, как между ног течет что-то теплое.

Линь Юй взглянул на лежащую у него на руках Линь Ваньюэ и заметил, что, хоть у нее и бледное лицо, но мыслит она все еще ясно. Он вздохнул с облегчением и принялся осматривать ее, чтобы понять, куда именно ее ранили.

Все лицо Линь Ваньюэ было окроплено кровью, как и ее одежда. Линь Юй обнаружил на ее бедре порез длиной с палец и подумал: "Неудивительно, что он упал, его ведь в ногу ранили...".

И тут он заметил темно-красную жидкость, распространяющуюся между ног Линь Ваньюэ. На короткий миг он оцепенел, бессознательно сжав свои собственные ноги, и изменился в лице. Про себя он воскликнул: "Все кончено! Дагэ понес серьезный урон! Он проживет жизнь без потомков..."

Линь Юй переводил глаза с мертвенно-бледного лица Линь Ваньюэ на ее промежность и обратно. Выражение его лица менялось несколько раз, но он не мог понять, как определить ее ранение, и в конце-концов решил промолчать.

Глава 6. Набегающий ветер, вызвавший рябь

Глава 6. Набегающий ветер, вызвавший рябь

Во дворе дворца Фэнцзао на коленях стояла толпа прислуги, одетой в траурные одежды. Старшая принцесса Ли Сянь и наследный принц Ли Чжу тоже стояли на коленях в погребальном зале. Перед гробом из дерева лавра и золотистого шелка стояла жаровня, в которую Ли Сянь и Ли Чжу время от времени бросали ритуальные бумажные деньги*. Ли Сянь отстраненно смотрела на жаровню, словно вспоминая что-то...

*纸钱 (zhǐqián). Чтобы дать возможность духам умерших родственников жить лучше в загробном мире, родственники сжигают специально изготовленные деньги, тем самым жертвуя их покойному

— Принц Чу и шицзы Пинъян-хоу* прибыли, чтобы почтить память покойной государыни-императрицы!

*Разберем титулы. 侯 (hóu) — второй по старшинству благородный ранг (всего их было пять: гун (公), хоу (侯), бо (伯), цзы (子) и нань (男). Ван, титул принца Чу, — 王 (wáng) — не входит в эту иерархию, он стоит над ней. Это титул удельного владыки и присваивался он близким родственникам властвующей семьи мужского пола. 世子 (shìzǐ) — сын благородного подданного высшего ранга (т.е. шицзы — сын хоу)

— Хуан-цзе*! — Ли Чжу ловко помог Ли Сянь подняться. Через некоторое время в зал вошли принц Чу, Ли Сюань, и сын шицзы Пинъян-хоу, Ли Чжун.

— Сянь-эр приветствует брата Чу**.

— Ли Сюань приветствует Ваше Высочество наследного принца.

— Ли Чжун приветствует Ваше Высочество наследного принца и старшую принцессу.

*皇姐 (huángjiě) — досл.: царственная старшая сестра. В формальном общении дети императора присоединяют иероглиф 皇 к обращению (например, хуан-сюн по отношению к брату, хуан-мэй по отношению к младшей сестре)

**К своим старшим братьям Ли Сянь обращается так: [Титул + Имя, полученное при получении титула и владений + старший брат], т.е. буквально "царственный брат" (楚王兄). Для упрощения я буду употреблять просто "брат Чу" или "брат Ци"

Принцу Чу, Ли Сюаню, сыну императорской наложницы* Лян, исполнилось двадцать пять лет. Сразу после приветствия одетый в черное Ли Сюань подошел к гробу Ли Цинчэн, чтобы отдать ей положенные почести, и бросил немного бумажных денег в жаровню. После этого он вернулся к Ли Сянь и холодно ей сказал:

— В жизни непредсказуемы беды и удачи. Хуан-мэй не стоит убиваться горем. Меня ждут другие дела, не смею задерживаться. — Он повернулся к Ли Чжуну и произнес: — Позже зайди ко мне во дворец Хуацин.

*妃 (fēi) — титул наложницы 1-го ранга

Закончив говорить, он большими шагами вышел из зала.

— Принцесса. — Ли Чжун не мог отвести глаз от Ли Сянь с тех самых пор, как вошел в зал. В четырнадцатилетнем возрасте, вступив в императорский двор, он влюбился в двенадцатилетнюю Ли Сянь с первого взгляда. Он думал лишь о ней, и ни для кого другого места в его сердце не было. В этот момент глаза Ли Сянь были немного опухшими, но это нисколько не уменьшало ее очарования. С точки зрения Ли Чжуна, она выглядела еще обворожительнее. — Принцесса! Пожалуйста, не печальтесь! Вот, возьмите! — Ли Чжун передал Ли Сянь платок.

Ли Сянь не обратила никакого внимания на его галантность. Она уже давно поняла, что взгляд этого молодого человека все время прикован к ней. Сейчас она просто тихо стояла перед Ли Чжуном, не принимая платок. Она спокойно взглянула в его глаза и мягко произнесла:

— Нет необходимости в чрезмерной вежливости. Почему бы вам сначала не отдать дань почтения моей* матушке-императрице?

*Здесь и далее Ли Сянь называет себя 本宫 (букв. этот дворец). Это формальное обращение используется членами императорской семьи (принцами и принцессами, имеющими собственные дворцы), но не в разговоре с родственниками

Для Ли Чжуна голос Ли Сянь был похож на музыку небес, проникающую в его сердце. Он долго смотрел на принцессу завороженным взглядом и, наконец среагировав, подошел к гробу Ли Цинчэн, отдал положенные почести и бросил ритуальные деньги в жаровню. После этого он снова вернулся к Ли Сянь.

Однако в это время Ли Сянь вынула платок и легонько промакнула уголки своих глаз.

Ли Чжуну оставалось только смущенно убрать свой платок обратно.

— Пинъян-шицзы и старший брат Чу приехали издалека и почтили нас своим присутствием, за что я вам очень благодарна и прошу прощения, если прием оказался не самым лучшим.

— Что вы, что вы, принцесса... Государыня-императрица отправилась на небеса. Надеюсь, что принцесса не впадет в бескрайнее горе. Вы должны заботиться о своем драгоценном здоровье.

— Благодарю шицзы за беспокойство.

Ли Сянь стояла на месте, тихо наблюдая за Ли Чжуном, словно терпеливо ожидала, что он продолжит разговор. Но Ли Чжун внезапно понял, что ему нечего сказать на ее ответ. Он был без ума от Ли Сянь и желал как можно чаще находиться рядом с ней, поэтому, услышав новость о кончине императрицы, попросился сопровождать принца Чу, чтобы получить возможность увидеться с принцессой. Но в этот момент девушка, о которой он неотрывно думал, стояла прямо перед ним и слабо улыбалась, так почему же ему казалось, что она далеко, за пределами его досягаемости?

Ли Сянь тихо сказала расстроенному Ли Чжуну:

— Шицзы, должно быть, устал после долгой дороги. Быть может, вам с принцем Чу отдохнуть?

Ли Чжун почувствовал облегчение.

— В таком случае, этот Чжун прощается, — радостно ответил он.

Как только ушел шицзы Пинъянхоу, сообщили о прибытии принца Ци и Ушуан-хоу:

— Прибыли принц Ци и Ушуан-хоу, чтобы почтить покойную государыню-императрицу!

Двадцатишестилетний принц Ци, сын императорской наложницы первого ранга Сянь, отличался от всех остальных принцев. Еще в юном возрасте он вел войска в бой и копил ратные подвиги. Повзрослев, он добровольно вызвался основать заставу в пограничье. Он приобрел громкую репутацию за то, что его земли служили защитным барьером для царства Ли. Вот почему он был единственным принцем, которому даровали военную власть. Когда-то Ушуан-хоу служил генералом под командованием принца Ци, а сейчас за военные заслуги его наградили благородным титулом.

Подумав об этом, Ли Сянь мысленно вздохнула: принц Чу обладает благосклонностью императора, принц Ци — военной властью. Наследный принц еще слишком молод и беспомощен, а дядюшка терпеть не может интриги, предпочитая проводить время в бесконечных сражениях...

— Сянь-эр приветствует брата Ци.

— Этот подданный Ли Чжэнь приветствует Ваше Высочество наследного принца.

— Этот подданный Ся Ушуан-хоу приветствует Ваше Высочество наследного принца и старшую принцессу.

Ли Сянь поспешила взять Ли Чжэня за руки и сказала:

— Брату Ци нет необходимости в чрезмерной вежливости!

Ли Чжэнь мягко улыбнулся, прервав свое приветствие, и ответил:

— Нельзя пренебрегать этикетом, ведь наследный принц — будущий император, а я простой подданный.

Ли Сянь улыбнулась и возразила:

— Отец у нас один, мы не чужие друг другу, можно просто придерживаться возрастной иерархии. Если брат Ци настаивает на должном соблюдении этикета, то, поскольку старший брат выше по старшинству, эта хуан-мэй должна оказать любезность первой.

Затем она коснулась Ли Чжу локтем. Тот сразу же понял ее намек и почтительно поприветствовал Ли Чжэня:

— Чжу-эр приветствует принца Ци.

Ли Чжэнь поспешно остановил его и с улыбкой посмотрел на Ли Сянь:

— Мы не виделись два года. Хуан-мэй так подросла.

Ли Сянь улыбнулась в ответ, отчего на ее щеках появились ямочки.

Ли Чжэнь встал перед гробом Ли Цинчэн, чтобы отдать ей почести, и бросил в жаровню бумажные деньги. За ним последовал Ушуан-хоу.

После этого Ли Чжэнь подошел к Ли Сянь и прошептал:

— Я не могу остаться здесь надолго. Когда дела в Фэнцзао закончатся, мы могли бы увидеться снова.

— Всего хорошего, брат Ци! — Ли Сянь поклонилась со сложенными руками.

Ли Чжэнь просто улыбнулся и вышел из зала вместе с Ушуан-хоу.

Как только они покинули дворец, Ли Сянь села на корточки перед Ли Чжу и спросила:

— Что Чжу-эр думает о братьях Ци и Чу?

Ли Чжу склонил голову набок и, поразмыслив, ответил:

— Брат принц Чу вел себя надменно, а брат принц Ци показался мне хорошим человеком.

Ответ Ли Чжу вызвал у Ли Сянь улыбку. Но затем она подумала о своей матери, и ее сердце заныло. Она подняла свою нежную руку, чтобы погладить Ли Чжу по хрупкому плечу, и сказала:

— Чжу-эр, запомни слова цзецзе. Никогда больше об этом не упоминай и не спрашивай, почему. Просто запомни, что если кто-нибудь задаст тебе тот же самый вопрос — кто угодно, отец-император, твои подчиненные или даже великий наставник, — ты должен всегда отвечать, что принц Чу — хороший человек, и принц Ци тоже. Оба они потомки правящей семьи, твои кровные братья. Однако в глубине души хорошенько запомни: как бы они не относились к тебе в будущем, и принц Ци и принц Чу — плохие люди.

Восьмилетний Ли Чжу был немного озадачен, услышав слова Ли Сянь. Однако, находясь под пристальным взглядом сестры, через некоторое время Ли Чжу переварил ее слова, кивнул и послушно ответил:

— Я запомню.

Ли Сянь поднялась и притянула младшего брата к себе. Долгое время она смотрела на гроб своей матери и молчала.

Примечание переводчицы:

Прошу прощение за вольность. Дальше будет больше принцев, но я помогу вам запомнить их хотя бы чуть-чуть. Я даже как-то давненько нарисовала их, вот:

Глава 7

Глава 7. Способ всегда найдется

С последней победы прошло несколько дней. В лагере наступил краткий период мира.

Однако самого старательного человека уже несколько дней не было видно — речь идет о Линь Ваньюэ, которую во время сражения ранили в ногу.

Линь Ваньюэ была исключением в пехотном батальоне, поскольку лишь ее не повысили в звании из тех, кто выжил в течение прошлых двух лет. Она стала самым настоящим ветераном в пехоте, где была наиболее высокая смертность. К тому же, Линь Ваньюэ была очень строга к себе. Хотя с общением у нее обстояли дела не лучшим образом, у нее даже не было друзей, если не считать Линь Юя.

Но остальные воины искренне уважали ее. В военном лагере отношения между людьми были чище. Старательность Линь Ваньюэ и ее отвага в битве высоко ценились, поэтому в этот раз никто ничего не сказал по поводу ее отсутствия на учениях.

И все же, Линь Юя это беспокоило. Он был знаком с привычками Линь Ваньюэ. Однажды при столкновении с гуннской лошадью она сломала руку, но все равно, превозмогая боль, настаивала на тренировке...

Линь Юй вспомнил сцену недавней битвы: как на его глазах по ногам Линь Ваньюэ текли струи крови. Линь Юй тяжело вздохнул про себя: для брата Сина, должно быть, стало большим ударом то, что он, мужчина, утратил столь важную часть своего тела.

— Брат, нужно поесть.

Когда Линь Юй вернулся в палатку с тарелкой, Линь Ваньюэ уже сидела на своей кровати с бледным лицом, держа в руках кусок дерева.

— Брат? Вот, поешь.

Линь Юй сел рядом с Линь Ваньюэ и передал ей миску. Линь Ваньюэ очнулась от своих мыслей, увидела обеспокоенное лицо Линь Юя и ободряюще ему улыбнулась:

— Спасибо, рана на моей ноге выглядит намного лучше. Завтра я приму участие в тренировках.

Линь Юй немного помолчал, съел немного риса, а затем расплывчато произнес:

— Не напрягайся, рана на ноге, это не шутки. Следующее сражение будет не скоро, ведь сейчас не осень и гуннам нет нужды совершать набеги, чтобы раздобыть провиант на зиму. Смотри, кусочки мяса снова стали тонкими.

Уголки рта Линь Ваньюэ слегка приподнялись, она почти засмеялась, но так и не смогла...

Линь Ваньюэ без всякого аппетита посмотрела на еду в миске. Кризис менархе* просто выбил почву у нее из под ног. С четырнадцати лет до настоящего времени Линь Ваньюэ всегда верила, что если будет тренироваться усерднее, то преодолеет разрыв между полами. Но она забыла простую истину, что девочка со временем становится взрослой. Менархе — очень важный этап в жизни обычной девушки, но для нее это смертельная угроза.

П/п: Менархе — первая менструация.

Когда Линь Юй увидел, с каким потерянным видом бледная Линь Ваньюэ держит свою миску, то у него потяжелело на сердце. Он попытался переключить внимание Линь Ваньюэ на что-нибудь еще.

— Брат, что это за деревянная дощечка? Ты даже брал ее с собой на поле битвы.

Линь Ваньюэ отставила миску в сторону, повернулась и взяла в руки дощечку.

— Ты об этой?

— Да.

Линь Юй посмотрел на дощечку, которую держала Линь Ваньюэ. В ней не было ничего особенного, кроме ряда неровных царапин.

— Это никакая не ценность, просто обычная дощечка, которую я взяла с собой из родных мест.

— А что это за царапины?

— А...

Линь Ваньюэ провела по царапинам на дощечке и спокойно ответила:

— Каждый раз, когда я убиваю гунна, то делаю отметку на этой доске.

Когда Линь Юй услышал ее объяснение, у него челюсть отвалилась.

Линь Ваньюэ пробормотала:

— Я просто боюсь, что однажды позабуду об этом, например, из-за удара по голове. Вот, что я тебе скажу. Если однажды я умру, отнеси этот кусок дерева в деревню Чань Цзюань, что в Да Цзэ, сожги ее и затем... скажи, что Фэйсин старался как мог.

Голос Линь Ваньюэ был очень тихим, но Линь Юй смог распознать в нем нотки мрачности.

— Ерунда! Как я могу сказать такое? Брат, мы вместе должны добиться многого, достичь самых вершин!

В ответ на его утешительные слова, Линь Ваньюэ пробормотала ироничным тоном:

— И как мне это поможет?

Однако, Линь Юй неправильно понял, что имеет в виду Линь Ваньюэ. Отставив в сторону свою миску, он серьезно сказал:

— Брат, на самом деле, я кое-что знаю о тебе.

— Бум, — деревянная дощечка выпала из рук Линь Ваньюэ прямо на землю. В этот момент в ее голове со скоростью урагана проносились мысли: ее обезглавят? Значит, ей пришел конец? Но еще осталось шестьдесят...

Линь Юй заметил, что лицо Линь Ваньюэ бледнеет все больше и больше. Это подтвердило его догадку, поэтому он продолжил:

— Брат, я знаю, что ты ранен в такую часть тела, которая ответственна за продолжение рода, но не печалься. Если в военном лагере остался жив — считай уже повезло. Если я женюсь, то позволю тебе усыновить отличного пухленького мальчонку.

Продолжение рода? Усыновить? Пухленького мальчонку...

Линь Ваньюэ наконец поняла, что имел в виду Линь Юй. Он... с самого начала об этом говорил?

Внезапно Линь Ваньюэ успокоилась. Она похлопала Линь Юя по плечу и сказала:

— Ладно, давай постараемся жить хорошо.

Линь Юй увидел, что серьезное выражение лица Линь Ваньюэ смягчилось, и тоже обрадовался. Два "брата" с удовольствием поели и больше не возвращались к этому разговору.

После обеда Линь Юй забрал пустые миски и вышел из палатки. Линь Ваньюэ растянулась на кровати, вздохнув с облегчением. Но кризис все еще не миновал, так что ей было не до смеха.

Линь Ваньюэ припомнила, что когда ей было тринадцать, ее мать как-то рассказывала ей о месячных. После менархе девушка считается взрослой, и каждый месяц в определенный день случается "это". Сейчас ей с великим трудом удалось избежать разоблачения, но что будет в следующий раз?

Линь Ваньюэ прижала к груди дощечку с 58 засечками, и ей снова вспомнилась деревня Чань Цзюань...

Какие там были горы, какие там жили люди...

Староста деревни Ян, который любил жителей, словно своих детей; Чжан Баочжан, который был честным и бескорыстным; старый доктор, который поселился в их деревне, когда ей исполнилось восемь, и всегда всех безвозмездно лечил...

Внезапно в голове Линь Ваньюэ промелькнуло воспоминание:

— Эй! Девчонка, не трогай эту траву!

Старый лекарь всегда был добр к ней. Он даже учил ее как распознавать травы и делать некоторые лекарства...

Когда ей исполнилось четырнадцать, она уже научилась лечить некоторые несложные болезни вроде простуды или головной боли. Однажды Линь Ваньюэ увидела какую-то черную траву и хотела помочь измельчить ее, но тут обычно добрый старик рассердился и быстро выхватил эту траву у нее из рук, ругая ее...

Линь Ваньюэ расплакалась, но позже он объяснил ей:

— Эта трава называется цветок Яо Ван. Если смешивать его с некоторыми другими травами, она отлично лечит кожные язвы, возникшие в результате действия яда. Но если ее принять в чистом виде, то это вредно, особенно для девушек. Если ты съешь ее, то можешь утратить способность стать матерью...

Неизвестно почему, расплывчатое воспоминание внезапно стало очень четким, и Линь Ваньюэ вскочила со своей деревянной кровати.

— Цветок Яован!

Глава 8

Глава 8. Сплетая мелодию интриг

От врат имущих разит плотью и вином, в то время как замерзшие тела лежат на обочине дороги (из знаменитой китайской поэмы).

Большая часть земель в приграничье страны Ли была опустошена, ведь ее вытоптали железные подковы коней и ноги солдат, но во дворце наслаждались песнями и танцами.

Война шла далеко отсюда, а император не мог лицезреть запустение, царившее в приграничье.

Императрица Ли, Цинчэн упокоилась в императорской гробнице, но император не стал объявлять длительный национальный траур. В императорском дворце снова стало оживленно.

Даже если тебя чтят при жизни, когда ты умрешь, все равно обратишься в прах.

Этой судьбы не смогла избежать даже такая легенда, как Ли Цинчэн.

Император посетил похороны Ли Цинчэн, но Ли Сянь не заметила на его лице ни грана печали. Мужчина, обладающий верховной властью, никогда не будет испытывать недостатка в женщинах. В его гареме полно молодых и красивых женщин, мечтающих о благосклонности императора. Многим женщинам за всю свою жизнь не удавалось увидеть императора. Так что, даже если Ли Цинчэн когда-то была самой прекрасной женщиной в мире, ее смерть вовсе не стала событием, достойным того, чтобы опечалить императора.

После того, как прошел государственный банкет, лично организованный императором в честь принцев, вернувшихся в столицу, было устроено множество частных банкетов. В конце-концов, все они были родными братьями и сестрами, которые долго не виделись.

Ли Сянь, одетая в простое белое платье, села в повозку, запряженную четверкой лошадей, и отправилась в поместье принца Ци.

Улицы столицы были очень широкими, но прохожим все равно приходилось отходить на обочину дороги, чтобы пропустить экипаж.

В древней книге говорилось: "Сын небес едет на шести, наследный принц на пяти, сыновья императора на четырех, чиновники на трех, ученые на двух, простые люди на одной." Старшая же принцесса, как и принцы пользуется привилегией путешествовать с четверкой лошадей.

Даже самая простая повозка, запряженная четверкой подчеркивала ее статус.

Когда Ли Сянь выбралась из повозки, У Шуанхоу уже ждал у ворот.

— Господин Хоу. Благодарю вас за долгое ожидание.

— Прошу вас, проходите, старшая принцесса.

Поместье принца Ци было не очень большим, но тут было тихо. Сад заполняли причудливые горы и камни, пышная зелень сосен, кипарисов и бамбука, а также множество цветов.

У Шуан проводил Ли Сянь в главный зал поместья. Там их уже ждали супруга принца Ци, Чу Ши и его семилетний сын Ли Кэ.

— Сянь-эр рада видеть принца Ци и его супругу.

— Чу Ши приветствует старшую принцессу.

— Кэ-эр приветствует тетушку.

Ли Сянь помогла подняться Кэ-эру и погладила его по голове.

— Я не видела тебя целых два года. Не ожидала, что ты уже так вырос. Своими благородными манерами ты очень напоминаешь своего отца. Как и ожидалось от сына принца Ци.

— Благодарю, тетушка!

Принц Ци, Ли Чжэн тоже улыбнулся:

— Уважаемая сестра. Сегодня у нас лишь простое вино и мясо. Можно не беспокоиться, наслаждайтесь вечером.

— Принц Ци очень предусмотрителен.

Ли Чжэн сел на главное место за столом, Ли Сян справа от него, Чу Ши слева, Ши Цзы рядом с Чу Ши, а У Шуан сидел на самом краю стола.

Принц Ци хлопнул в ладоши и в зал вошла группа служанок, которые в мгновение ока заставили стол изысканными блюдами.

— Уважаемая сестра, эта особая баранина, выращенная на моих землях. Вы должны попробовать ее, — произнес принц Ци, а затем лично достал нож, отрезал кусок мяса от целой овцы и положил ее на тарелку Ли Сянь.

Попробовав мясо, Ли Сянь рассмеялась и сказала:

— Какая жалость, что Сянь-эр лишь сегодня смогла попробовать такое вкусное блюдо из земель своего брата.

Услышав это, принц Ци улыбнулся и ответил:

— Уважаемая сестра, с каких это пор вы стали такой обжорой? Если пожелаете, я могу прислать вам в поместье повара, и тогда вы сможете есть эти блюда когда пожелаете.

— Сянь-эр благодарна брату.

После ужина принц Ци бросил взгляд на У Шуана. Тот немедленно забрал с собой Чу Ши и Ли Кэ и вышел из зала, оставив его и Ли Сянь наедине.

Какое-то мгновение они смотрели друг на друга, а затем Ли Сянь приоткрыла алые губы и произнесла:

— Я пришла сюда от имени моего брата Чжу-эра. Я надеюсь, что принц Ци сможет занять пустующее место, взяв контроль над текущей ситуацией.

Ли Чжэн не ожидал, что Ли Сянь прямо перейдет к делу, и удивился, но затем отпил вина и неспешно сказал:

— Зачем так говорить? Наследный принц может и молод, но он безупречного происхождения и не наделал никаких ошибок. К чему этот разговор о пустующем месте.

— Сейчас, когда моя мать умерла, оставив лишь меня и младшего брата, нам не на кого положиться. Наш дядя сейчас сражается в пограничье, и он не заинтересован в политике. При дворе все время что-то происходит. К тому же, наша мать завещала нам не искать власти и не стремиться к трону.

Выслушав слова Ли Сянь, Ли Чжэн помолчал. Он вспомнил невероятно прекрасную женщину, которая была мудрой и дальновидной. У нее была легкая улыбка, а во влажных глазах светилось понимание всего сущего. Сейчас, глядя в глаза Ли Сянь он видел в них то же самое искреннее выражение, что и у покойной императрицы. Поэтому он не мог не поверить ее словам.

— Уважаемая сестра, я не заинтересован в этом положении, можешь найти кого-то другого, — Ли Чжэн спокойно посмотрел на Ли Сянь.

На мгновение удивившись, Ли Сянь улыбнулась и сказала:

— Хуань необщительный, Шан слишком молод и нерешителен, принц Чуань увлечен войной. Принц Чу пользуется благосклонностью императора, но он не любит Чжу-эра. Если он взойдет на трон, мой брат проведет всю свою жизнь взаперти. Что я хочу, лишь кусок собственной земли. Принц Ци, вы добросердечный человек, и Кэ-эр пошел в вас. Честно говоря, я считаю, что вы лучший выбор. Но если вы не согласны, мне придется выбрать принца Чу. И все же, учитывая его характер, интересно сколько членов императорской семьи смогут выжить через несколько лет?

Ли Сянь подняла чашу с вином и отпила из нее. Похоже, она начала испытывать жажду после своей длинной речи.

Внезапно в глазах Ли Чжэна промелькнули какие-то непонятные эмоции и он серьезно ответил:

— Кому бы не досталось это место, я не могу занять его.

— Тогда что собирается делать принц Ци? — Ли Сянь улыбнулась, но на ее лице невозможно было ничего прочесть.

— Я готов убрать с дороги наследного принца все препятствия, но как только он взойдет на трон, надеюсь, он сможет выполнять мои просьбы и пожелания?

"Так ты хочешь, чтобы Чжу-эр стал марионеткой?" — усмехнулась про себя Ли Сян, но выражение ее лица все еще оставалось спокойным.

Она посмотрела Ли Чжэню в глаза и мягко произнесла:

— Я уже говорила, что готова помочь вам взойти на трон, так зачем об этом спрашивать?

— Хорошо!

Ли Чжэн "бам" хлопнул по столу. В его глазах мелькнуло что-то похожее на восхищение и он искренне сказал:

— Сяо-эр, ты так выросла. Если бы ты родилась мужчиной, то лучшего кандидата на место императора было бы не найти.

— Вы шутите. Я всего лишь слабая женщина, которая в будущем будет полагаться на принца Ци.

— Выпьем!

Принц Ци не ответил, вместо этого он налил вина себе и Ли Сянь.

А затем, "дзынь", чокнувшись чашами, брат и сестра выпили свое вино.

Когда луна появилась в небе, Ли Сянь попрощалась и ушла.

Сидя в повозке, Ли Сянь устало потерла себе виски и произнесла в пустоту снаружи:

— Старшая принцесса ездила в поместье принца Ци на пир и они полчаса разговаривали наедине, оставив У Шуанхоу сторожить снаружи. Доставь это сообщение слово в слово принцу Чу.

— Да! — откликнулся тихий голос и тень исчезла.

Ли Сянь отняла руки от висков, посмотрела на пейзаж снаружи, и легко коснулась пальцами окна повозки.

Сплетая мелодию интриг...

Глава 9

Глава 9. Иногда вырастает то, что никогда не сеяли

Весной сажают одно зернышко, а осенью пожинают десять тысяч.

Время бежит быстро, уже наступила осень, сезон сбора урожая. Пошел третий год с тех пор, как Линь Ваньюэ вступила в армию.

Осенний урожай был очень важен для десятков тысяч крестьянских семей страны Ли. От того какой будет урожай: хороший или плохой, зависит то, как сложится их жизнь в следующем году.

Для императорского двора осенний урожай тоже был важен. Многочисленные крестьяне были одним из главных источников налоговых поступлений.

Так же важен был осенний урожай и для гуннов. Число "трофеев", которые они пожнут осенью напрямую определяло, смогут ли они выжить длинной холодной зимой.

Ли Ваньюэ держала в руке копье, на ее спине висел черный лук, который она в тот день нашла в куче брошенного оружия, а на поясе меч. Вместе с остальной армией она маршировала в отдаленные приграничные земли.

Генерал Ли Му решил отодвинуть линию фронта на сотню ли вперед, чтобы увеличить стратегическую буферную зону для оставшихся позади крестьян.

Это означало, что все солдаты должны были своей плотью и кровью создать защитную стену для простых людей, живущих в приграничье.

Сейчас в военном лагере у всех были очень серьезные лица. Ведь в это время года солдаты подвергались более частым и яростным атакам, чем обычно.

Из-за необходимости запасать провиант на зиму, гуннских воинов в этот период переполнял боевой дух. Именно в это время солдаты страны Ли несли больше всего потерь.

Месячные у Линь Ваньюэ больше не приходили и пока она могла больше не переживать, что раскроют ее личность.

Однако, лицо Линь Ваньюэ стало бледным и время от времени она чувствовала холод в теле. Таковы были последствия от употребления цветка Яо Ван.

— Эй, слышал новости?

— Какие?

— На принца Чу напал убийца, а его супруга погибла, защищая его своим телом от удара мечом.

— Правда что ли? Я слышал, что принцесса Чу была первой красавицей. Какая жалость!

— Так это что, получается уже вторая? Его предыдущая жена тоже была убита...

— Да уж, не везет принцу Чу с женами...

— Что вы делаете? — прикрикнул на них проезжавший мимо офицер. Он услышал разговоры пехотинцев и натянул поводья, останавливая коня.

Два болтуна-пехотинца недалеко от Линь Ваньюэ поспешно прикрыли рты.

Офицер окинул их высокомерным взглядом и пришпорил коня. Могучая армия продолжала маршировать навстречу солнцу.

Солнце осенью все еще было жарким, особенно в сухом климате севера. Спины многих солдат после долгого пути взмокли от пота. Но Линь Ваньюэ была исключением.

Она не потела из-за палящего солнца. Напротив, солнечный свет ей был даже приятен, поскольку он помогал избавиться от холода внутри ее тела.

В один из спокойных дней между боями Линь Ваньюэ удалось разыскать цветок Яован. Приняв его, она почувствовала себя так, словно провалилась в ледник, ей стало очень холодно.

Хотя тогда был полдень, Линь Ваньюэ все равно замерзла. Дрожа, она свернулась в комок на земле, у нее помутилось в глазах. На мгновение Линь Ваньюэ показалось, что она вернулась в деревню Чань Цзюань. Там все было как обычно — люди смеялись, и она сама смеялась, и ей было так спокойно. Наконец-то она сможет уйти из военного лагеря и больше не скрывать свою личность. Ей больше не нужно бояться, что ее раскроют. Она так устала. А затем Линь Ваньюэ утонула во тьме...

К счастью, ближе к сумеркам она очнулась.

В тот день, когда Линь Ваньюэ пришла в себя, она села на землю, помолчала, затем разразилась смехом, и снова затихла.

Она вернулась в военный лагерь, где боролась за выживание без всякой надежды на будущее. В то место, которое стало ей и убежищем, и тюрьмой.

…..

Солнце уже клонилось к западу, поэтому генерал Ли Му приказал остановиться на отдых и начать готовить еду.

Когда в воздух поднялся дым, генерал Ли Му вместе со своим заместителем поехал верхом вдоль дороги, чтобы приободрить ужинающих солдат.

Линь Ваньюэ пригляделась к мясу в своей миске, кусок был толстым как ее большой палец.

— Ву-у-у! — раздался издалека звук рога. Дым готовящейся еды привлек сюда гуннов, которые отчаянно нуждались в провианте.

— Враг атакует!

Линь Ваньюэ откинула в сторону миску еще тогда, когда рог прозвучал в первый раз. Она держала в руке копье, готовая к битве.

— Защищайте генерала!

Линь Ваньюэ не знала, кто это прокричал, но проследила направление звука. В дюжине шагов от нее стояла группа людей. И разве они окружали не генерала Ли Му, который приехал сюда ободрить солдат?

— Стройтесь! Готовьтесь к бою!

Перед лицом внезапной атаки гуннов, генерал Ли Му выглядел совершенно спокойно. Выхватив меч, он со спины боевого коня скомандовал вступить в бой.

Было слишком поздно устанавливать барабаны, или организовывать связь с помощью сигнальных флажков. Голос человека не будет слышно во время битвы. Армия была на марше, поэтому силы были слишком растянуты, а гуннская конница слишком быстра. В этой битве почти не будет отдаваться команд.

Стук подков с каждой минутой был все ближе и ближе, уже затряслась земля. Лицо Линь Ваньюэ стало серьезным. Она поняла, что врагов было немало, а значит эта битва окажется тяжелой.

И тогда послышались отдаленные крики, на первые ряды солдат налетели гунны и завязалась рукопашная!

Гунны на боевых конях врезались в ряды армии Ли, мечи в их руках поднимались и опускались, кровь лилась рекой.

Линь Ваньюэ вгляделась вдаль, ее сердце заполнилось тревогой, потому что именно сейчас полностью проявились недостатки оружия солдат Ли.

Она немедленно воткнула в землю копье и сняла со спины черный лук. Расставив ноги пошире, она наложила стрелу, натянула лук с помощью энергии ци, которую направила из даньтяня, и прицелилась!

Со звуком "вжу-ух", стрела вылетела и попала прямо в грудь гуннского воина, находившегося довольно далеко от нее. Тот удивленно посмотрел на торчащую в его груди стрелу и упал с лошади. Там его еще раз пронзило копье одного из солдат.

— Отлично! — не удержался от похвалы генерал Ли Му, который со спины коня прекрасно видел, как стрела поразила гунна.

Он повернул голову и увидел тощую фигуру юноши в одежде пехотинца, который занял позицию на склоне холма. Рядом с ним было копье, а на поясе висел простой меч. Сейчас же он снова натягивал лук. Пусть он делал это медленно, но, в конце-концов, у него получилось натянуть его полностью. Затем он снова выпустил стрелу.

Стрела со свистом взлетела в воздух, оставляя за собой размытое изображение, и вонзилась в живот гунна.

Генерал Ли Му прищурился, глядя на черный лук в руках Линь Ваньюэ. Когда-то этот лук принадлежал ему, но когда тот сломался, он избавился от него. Кто бы мог подумать, что его подберет этот пехотинец. Но еще больше его удивило другое: как этот тощий юноша смог полностью натянуть его собственный двухстоуновый лук!

Линь Ваньюэ не подозревала, что за всеми ее действиями наблюдает генерал Ли Му. Она полностью сосредоточилась на битве, ее мозг быстро анализировал текущую ситуацию.

Наконец, на глаз оценив расстояние до гуннов, она решительно повесила обратно на спину черный лук, подхватила копье и без колебаний бросилась вперед!

Линь Вань Юэ бежала навстречу гуннской кавалерии. Кроме тревоги, ее сердце было переполнено радостью: она не ожидала, что этот черный лук окажется таким мощным. Не зря она потратила два месяца на то, чтобы получше научиться им пользоваться. С помощью лука ей удалось избавиться сразу от двоих врагов!

Глава 10

Глава 10. Жизнь — нелегкая штука

Хотя гунны яростно нападали, но армия страны Ли прошла через тысячи битв, и ее не следовало сбрасывать со счетов.

Даже не получая никаких приказов, солдаты быстро начали строиться в боевом порядке, и постепенно возвращать себе преимущество в этом сражении.

Линь Ваньюэ пронзила копьем тело гунна и кровь забрызгала ей все лицо и тело. Услышав звук, с которым копье вошло в тело, она крепче ухватилась за него. В ее голове мелькнула белая вспышка, как будто она снова увидела перед собой свою мать и младшего брата, насаженных вместе на одно копье.

— А-а! — заревела Линь Ваньюэ, и ее глаза ужасающе налились кровью!

Она с силой схватила копье. Ее уши снова и снова терзали звуки входящего в плоть копья. Линь Ваньюэ полностью забыла, где находится. В ее мыслях сейчас присутствовали только тела жителей деревни, бушующий огонь и ее отчаявшаяся фигура, стоящая на коленях...

— Дзынь! — из-за спины Линь Ваньюэ раздался звон оружия. Она содрогнулась всем телом и выпустила из рук копье. На ее лице застыло выражение крайнего удивления.

— Брат! Что ты делаешь? — послышался сердитый голос Линь Юя.

Пока Линь Ваньюэ была погружена в свои грезы, со спины к ней тайно подкрался гунн и пытался снести ей голову мечом!

К счастью, Линь Юй подоспел во время, чтобы защитить ее. В противном случае, Линь Ваньюэ могла расстаться с жизнью...

Пока Линь Юй с помощью своего простого меча сражался с гунном, Линь Ваньюэ стояла на месте и с ужасом смотрела на свои руки, покрытые теплой кровью!

Линь Ваньюэ обернулась и увидела широко распахнутые глаза мертвого гунна, которого она проткнула своим копьем.

Тело мертвого гунна уже было сильно изуродовано от ее многочисленных ударов. Копье пригвоздило его к дереву. Кровь лилась из многочисленных ран на груди, по копью тоже стекала кровь.

Линь Юй, который неподалеку сражался с гунном, наконец-то его подловил и безжалостно перерезал ему глотку. Брызнула кровь, гуннский воин схватился за горло и осел на землю. Из его глотки послышались странные звуки и он забился на земле в болезненных конвульсиях. Линь Юй наступил ему на грудь, замахнулся мечом и облегчил его страдания.

— Брат! Что с тобой только что было? — Линь Юй подошел к Линь Ваньюэ. В одной руке у него был окровавленный меч, а рукавом второй он вытер кровь со своего лица.

— Все в порядке. Я не знаю, что случилось... Думаю... все в порядке! — Линь Ваньюэ выхватила меч и хотела броситься вперед, но ее остановил Линь Юй.

— Брат, следуй за мной.

Линь Ваньюэ хотела отказаться, но Линь Юй твердо сказал:

— Брат, ты помнишь мое первое сражение?

Линь Ваньюэ вспомнила тот день, когда четырнадцатилетний Линь Юй робко вошел в ее палатку. Он тогда поднял голову и напомнил ей ее младшего брата, Линь Фэйсина.

Спустя несколько дней после того, как Линь Юй появился в военном лагере, на них напали гунны. Тогда Линь Юй еще не мог как следует держать копье, но он слепо помчался вперед, вслед за остальными.

Линь Ваньюэ смотрела ему в спину и ясно понимала, что недостаточно обученный Линь Юй не сможет вернуться живым.

Поэтому она тайно следовала за Линь Юем и дважды убивала гуннов, которые пытались напасть на Линь Юя.

— Спа... спасибо тебе! — ответил дрожащий Линь Юй, держа в руке копье. Глядя в его глаза, в которых одновременно присутствовали страх смерти и радость от дарованного ему второго шанса на жизнь, Линь Ваньюэ решила, что будет неловко промолчать.

— Следуй за мной.

Линь Ваньюэ с мечом в руке защищала Линь Юя и им удалось вырваться из вражеского окружения...

Линь Ваньюэ очнулась от воспоминаний. Перед ней сейчас стоял тот самый человек, который ей был как младший брат. Вот только не успела она опомниться, как он стал на полголовы ее выше...

Линь Юй защищал Линь Ваньюэ, пока они перебирались в такое место, где было поменьше людей. Через некоторое время Линь Ваньюэ окончательно пришла в себя и они вдвоем сразили множество воинов гуннов. Как только раненые ими гунны падали на землю, их тут же добивали копьями остальные солдаты.

И когда армия солдат Ли постепенно начала одерживать верх...

— У-уу, у-уу… — издалека раздался звук рога. Услышав его, гунны остановились, переглянулись, и начали организованное отступление!

Линь Ваньюэ нахмурилась, услышав странный сигнал. Ей показалось, что здесь что-то не так, но что в этом неправильного, она пока не смогла понять...

— Прекратите погоню! — выкрикнул генерал Ли Му.

Линь Ваньюэ и Линь Юй обменялись взглядами, увидели залитые кровью лица друг друга, но заулыбались от радости!

— Ха-ха-ха-ха... — от всей души рассмеялся Лин Юй.

Линь Ваньюэ посмотрела на Линь Юя и тоже беззаботно рассмеялась.

Скрытый смысл этого дружного смеха было не понять посторонним людям.

Ли Му услышал смех и обратил внимание на уже ранее виденного им юношу, чье лицо было залито кровью, так что кожи не было видно. При нем был черный лук, когда-то принадлежавший ему самому.

— Хей! — Ли Му дал шенкелей своему боевому коню. Тот всхрапнул, и медленно двинулся в ту сторону, куда его направлял хозяин.

Линь Ваньюэ и Линь Юй все еще были погружены в радостные эмоции двух братьев, только что бок о бок сражавшимися с врагом, когда услышали приближающийся стук копыт.

Они повернули головы и увидели своего генерала, который наблюдал за ними с высоты своего коня.

В тот же момент они преклонили колено и склонили головы:

— Солдат № 35 пехотного лагеря Б, Линь Фэйсин, приветствует генерала.

— Солдат № 45 пехотного лагеря Б, Линь Юй, приветствует генерала.

— Хм. Встаньте.

— Есть, генерал, — Линь Ваньюэ и Линь Юй поднялись на ноги.

Держа поводья в одной руке, генерал Ли Му осмотрел обоих юношей. Заметив, что они покрыты кровью, но целы и невредимы, он довольно кивнул.

Особенно внимательно генерал Ли Му разглядывал Линь Ваньюэ, на спине которой висел его лук. Она вызвала у него немалое восхищение тем, что смогла натянуть его двухстоуновый лук, тем, что отважно помчалась в битву с копьем, тем что стояла здесь вся в крови, но невредимая. Именно поэтому она привлекла его внимание.

Но существовала еще более важная причина. Во время этого долгого сражения Линь Ваньюэ продемонстрировала такое острое чутье и понимание хода битвы, какое редко встретишь у простых солдат.

— Когда вечером разобьем лагерь, вы двое приходите ко мне, — бросив эти слова, генерал Ли Му развернул коня. Перед тем, как уехать прочь, он бросил еще один взгляд на Линь Ваньюэ. Почему-то этот юноша казался ему знакомым...

Слова генерала Ли Му услышали и другие солдаты. В то же мгновение, всеобщее внимание обратилось на Линь Ваньюэ и Линь Юя.

Люди смотрели на них со смешанными чувствами зависти, ревности, недоброжелательности... Некоторые думали: "О, их лично вызвал к себе генерал! Не каждому так повезет. Наверняка, их карьера теперь взлетит вверх."

И, конечно же, они думали: "Нам тоже удалось выжить в этом сражении. Почему только этим двоим так повезло?"

Но эти двое даже не поняли, что привлекли к себе внимание. После того, как Линь Юй пришел в себя от удивления, он закричал как дитя:

— Брат! Нас вызвал к себе генерал! Ты это слышал? Генерал хочет лично встретиться с нами!

Линь Ваньюэ лишь позволяла ему трясти себя как безвольную куклу. Ей хотелось бы ответить Линь Юю столь же радостным выражением лица, но не получалось...

Глава 11

Глава 11. Победа одного зиждется на жизнях многих*

Перед тем, как Ли Му отдал приказ, войско очистило поле битвы и приготовилось выдвигаться. Они должны были найти место для лагеря до наступления темноты. Линь Ваньюэ выдернула копье из убитого гунна, и мертвое тело тяжело грохнулось на землю. Она, держа липкое копье, отшвырнула труп в сторону, подошла к дереву, ствол которого был покрыт кровью, и протянула руку, чтобы провести рукой по глубоким бороздам на стволе, оставленным ее копьем. В эту секунду Линь Ваньюэ ощутила легкий укол страха — если бы Линь Юй не появился в нужный момент, сейчас она была бы уже мертва. Она испытывала смешанные чувства по этому поводу. К счастью, она снова выжила, однако, с другой стороны было бы гораздо лучше, если бы ее просто убили.

* Победа одного зиждется на жизнях многих 一将功成万骨枯 (yī jiàng gōng chéng wàn gǔ kū) — успех генерала стоит многих жизней; успех одного достигается через жертвы многих

— Эй, братец, меня зовут Ван Дали.

Отвлекшись от своих мыслей, Линь Ваньюэ увидела высокого мужчину с крепким телосложением, одетого в немного старую, но чистую пехотную форму. Он ухмылялся ей. Линь Ваньюэ равнодушно хмыкнула и отошла, игнорируя душевный прием Ван Дали, оставив того стоять с раскрасневшимся лицом и злыми глазами.

Поле битвы было быстро очищено, две груды трупов — гуннов и солдатов страны Ли — были почти равной высоты. Линь Ваньюэ мысленно усмехнулась — при том, что одежды Ван Дали оставались идеально чистыми даже после вступления в кровавый бой, в битве все же были большие потери. Настоящие воины рвались в бой и, в конце концов, умирали. Их тела так и оставались валяться на поле битвы, не будучи даже захоронены, а все почести и награды за победу доставались именно подобным Ван Дали. Даже армия такого прогрессивного лидера, как Ли Му, не могла похоронить павших один за другим солдат во время военного похода.

Солдаты тыловой части сорвали с груди погибших воинов именные таблички и, по повелению Ли Му, подожгли две груды трупов. Казармы Линь Ваньюэ двинулись в путь, оставив позади разгорающиеся трупы, испускающие специфический запах.

До захода солнца они, наконец, добрались до места, где должны были разбить лагерь. Тыловые солдаты вымыли собранные ранее именные карточки и оставили покоиться.

Линь Ваньюэ расположилась там, куда почти никто не приходил, усевшись перед сплошь висящими именными табличками. Они покачивались на ветру, сталкиваясь друг с другом с громким и чистым звуком. Эти таблички время от времени доставляются в города и висят на досках, ожидая возвращения в семьи своих хозяев. У Линь Ваньюэ тоже была такая — с ее именем на лицевой стороне и названием деревни Чань Цзюань с обратной. Кто бы мог подумать, что Линь Ваньюэ — единственная оставшаяся в живых из этой деревни. Линь Ваньюэ не единожды бесшумно вылезала из палатки, чтобы с надеждой полюбоваться на звездное небо и поразмышлять: если в один прекрасный день от нее останется эта табличка в доказательство того, что она вообще существовала, и будет помещена на доске ожидания, то какова вероятность того, что случайный проходимец не вытерпит ее “ожидания” и с сочувствием похоронит ее?

— Братец, ты здесь! Я уже давно тебя ищу!

Когда Линь Юй издалека увидел, что Линь Ваньюэ в одиночестве сидит на земле и в оцепенении смотрит на кучу табличек перед ней, он мог только мысленно вздохнуть: даже если Линь Ваньюэ не произносит ни слова и не проявляет инициативу в заведении друзей, Линь Юй был уверен, что старшему братцу не все равно!

Изначально Линь Юй собирался взять Линь Ваньюэ на встречу с Ли Му, однако, учитывая ее состояние и недавнюю потерю контроля в бою, он решил немного повременить с этим. Он бесшумно опустился на землю рядом с ней, тоже уставившись на таблички.

Ветер продолжал дуть. Слушая перестукивание раскачивающихся на ветру табличек, Линь Юй почувствовал себя опустошенным. Он невольно поинтересовался:

— Братец, как ты думаешь, будет ли когда-нибудь там и мое имя?

— Что за бред? Не смей так говорить. Ты не умрешь! — Линь Ваньюэ решительно покачала головой.

Линь Юй, казалось, и не думал возражать. Он продолжил с улыбкой:

— Братец, если я однажды умру, пожалуйста, позаботься о моей табличке и не позволяй ей висеть на доске ожидания. У моей семьи была военная регистрация в течение многих поколений, мой отец лишился ноги. Когда мы победим, прошу, отправь табличку ему и скажи, что я не позволил своей семье потерять лицо.

— Этого не будет!

Линь Юй не отступал и продолжал смеяться:

— Брат, наступит тот день, когда ты крепко возьмешь мою табличку вместе со мной и собственноручно отправишь моему отцу, а затем доложишь старику, что я не опозорил семью Линь.

— Ты обязан выжить. Я куда несчастней тебя, потому что у меня нет ни друзей, ни родственников. Если и ты погибнешь, некому будет похоронить меня, когда я умру.

— Эй! Братец, я просто шучу, не принимай это всерьез! Мы обязательно выживем. И, после того, как я женюсь, мой сын станет твоим сыном, а мой отец — твоим. Пойдем, нам нужно к генералу.

Затем Линь Юй помог Линь Ваньюэ встать с земли, отряхнул свой зад, и вместе они направились к шатру Ли Му.

— Докладываю! Солдат № 35 пехотного лагеря Б, Линь Фэйсин, приветствует генерала.

— Солдат № 45 пехотного лагеря Б, Линь Юй, приветствует генерала.

— Прошу, проходите, — Ли Му сидел в шатре, ожидая их.

Линь Ваньюэ и Линь Юй бок о бок вошли в шатер и встали перед генералом, выглядя немного напряженно. Ли Му посмотрел на юные лица двух молодых людей.

— Кажется, я тебя где-то видел. Мы не встречались раньше? — Спросил Ли Му, глядя на Линь Ваньюэ.

Линь Ваньюэ почтительно опустилась на колени и сказала:

— Линь Фэйсин должен поблагодарить генерала, завербовавшего этого простолюдина в армию два года назад. Генерал пошел против правил, чтобы позволить этому ничтожному человеку присоединиться к армии, несмотря на отсутствие военной регистрации у его семьи. Линь Фэйсин просит прощения у генерала и повинуется, чтобы снискать милости!

Услышав эти слова от смуглого и худого мальчишки, что стоял перед ним, Ли Му тут же вспомнил: два года назад сирота из деревни Чань Цзюань приходил к нему, умоляя взять его в армию. В итоге его приняли, однако, Ли Му не ожидал, что ребенок доживет до этого дня.

Поглаживая свою бороду, Ли Му довольно посмотрел на Линь Ваньюэ и серьезно проговорил:

— Линь Фэйсин, признаешь ли ты свою вину?

Глава 12

Глава 12. Прививая цветок к дереву*

Стоя на коленях с опущенной головой, Линь Ваньюэ слушала слова Ли Му, с взволнованным выражением лица. Линь Юй подумал, что Линь Ваньюэ, должно быть, наказана, и без колебаний последовал ее примеру и опустившись на колени, хоть и не знал причины.

* Привить цветок к дереву — 移花接木 (yíhuājiēmù) — ловко обделывать дела; уметь незаметно подменить одну вещь на другую

Ли Му посмотрел на двух робких подростков, стоявших на коленях перед ним, и, наконец, не смог сдержать улыбку. Много ли времени прошло с тех пор, как Ли Му так же без сомнений бросался на помощь боевым товарищам и делил с ними горе и невзгоды? Реакция Линь Юя тронула чуткую душу Ли Му.

Ли Му протянул руку, чтобы помочь им встать с колен, и с улыбкой сказал:

— Я помню, что некоторое время назад батальон Летящего пера во всеуслышание объявил о намерении завербовать командира, при том условии, что он полностью натянет двухстоуновый лук. Почему ты не пошел добровольцем, а, Линь Фэйсин?

Линь Ваньюэ изо всех сил старалась скрыть свое выражение лица, чтобы Ли Му не заметил ее волнения. Ей казалось, что он видит ее насквозь. Сердце учащенно билось, пока она с облегчением не осознала, что Ли Му не раскрыл ее настоящей личности. Линь Ваньюэ снова упала на колени:

— Этот ничтожный слуга помнит о совершенном грехе.

Ли Му снова помог Линь Ваньюэ подняться с колен.

— Неужели я настолько внушаю страх, что ты раз за разом опускаешься на колени? Знаешь ли ты, что черный лук на твоей спине раньше был моим? Из-за повреждений я должен был избавиться от него, но я не ожидал, что ты овладеешь им и даже убьешь двух гуннов. Давай, вставай, обсудим это.

Ли Му вернулся на свое место, посмотрел на Линь Ваньюэ и Линь Юя и спросил:

— Что вы двое думаете о сегодняшней битве?

Слова Ли Му осели в голове Линь Ваньюэ, вызвав череду промелькнувших мыслей, и она неосознанно открыла рот, но разум вовремя остановил ее, так что она могла лишь спрятать эти мысли подальше.

Ли Му наблюдал за Линь Ваньюэ. Он восхищался этим смуглым тощим юношей. По его мнению, хоть Линь Ваньюэ не была похожа на других сильных воинов, но у этого подростка был особый характер, особенно перед лицом гуннов, все его тело источало врожденный боевой дух. Если этот мальчишка и впредь будет таким смышленным, то генерал мог бы взять его под крыло. Это может занять некоторое время, но из него мог бы получиться находчивый, храбрый молодой генерал!

Колебания Линь Ваньюэ, конечно же, не скрылось с глаз Ли Му, он уставился на Линь Ваньюэ и спросил:

— Тебе есть, что сказать, Линь Фэйсин?

Линь Ваньюэ в ужасе открыла рот и подумала про себя: “Взгляд генерала Ли Му и в самом деле настолько острый, что каждое его движение заставляет меня чувствовать себя в опасности, побуждая инстинкт самосохранения бить тревогу и убегать!”

Линь Юй, стоявший рядом, хотел высказать свою точку зрения, но не ожидал, что Ли Му спросит Линь Ваньюэ, поэтому Линь Юю только и оставалось, что закрыть рот. Хоть в груди Линь Юя и кольнула досада, это чувство было мимолетным, и он был рад за Линь Ваньюэ. Даже слепому будет понятно, что генерал, кажется, в высшей степени ценит старшего братца! Будь это кто-то другой, Линь Юй бы рискнул перебить Ли Му, чтобы обратить внимание на себя, но этот человек был Линь Ваньюэ, и в сердце Линь Юя не было ни малейшего желания поступать так. Не говоря уже о том, что Линь Ваньюэ много раз спасала его жизнь в течение этих двух лет. Линь Юй и Линь Ваньюэ были почти неразлучны, Линь Ваньюэ упорно присматривала за ним и защищала, и все эти качества в ней заставляли Линь Юя восхищаться.

— Братец, отвечай быстрее, тебя генерал спрашивает! — прошептал Линь Юй, увидев замешательство Линь Ваньюэ, и мягко толкнул ее руку.

Когда Линь Ваньюэ почувствовала толчок, ее будто поразила молния, и мысли пришли в порядок. Она слегка подняла голову, взглянув на Линь Юя, а затем обратила взор на Ли Му и сказала:

— По дороге в шатер генерала мы с Линь Юем кратко проанализировали сегодняшнее сражение: этот ничтожный считает, что нападение гуннов — неожиданный инцидент. Сейчас наступает осень, и гунны остро нуждаются в зимостойком зерне, которое может появиться в любой момент, они могут нагрянуть в любой момент. Но Линь Юй и я разошлись во мнениях: он считает, что это была преднамеренная атака, наша армия и гунны сражались в течение многих лет — всем хорошо известно, что вражеские войска на протяжении многих лет сбегали вразброс в случае поражения. Сегодня же, когда наша армия одержала верх, Линь Юй услышал странный звук боевого рога, солдаты гуннов слаженно отступили, и на меня снизошло озарение…

Слова Линь Ваньюэ заставили двух мужчин пристально и удивленно взглянуть на нее.

Линь Юй не понимал, почему она это рассказала, ведь он даже не слышал никакого странного звука из рога. Линь Юй был потрясен до глубины души, и только в этот момент он смог разглядеть значительную разницу в военных навыках между собой и Линь Ваньюэ! Линь Юй был несколько расстроен. Он посмотрел на Линь Ваньюэ и вспомнил, что, несмотря на то, что в течение последних двух лет она понемногу натаскивала его, он просто волочился позади нее! В этот момент в Линь Юе поселилось еще больше потрясения, стыда и самую малость раздражения. Он не понимал, что делает Линь Ваньюэ, но какая хорошая возможность, не так ли? Военный лагерь состоит из сотен тысяч человек — не каждому выпадет шанс вот так встретиться с генералом лично!

Ли Му тоже был удивлен. Основываясь на своих наблюдениях, он полагал, что этот Линь Фэйсин, как минимум, продемонстрирует наличие навыков полководца — будь то напористость, проявленная во время битвы, или серия трудностей в сражении с гуннами — все это подтвердило суждения Ли Му. Но после того, что рассказала Линь Ваньюэ, Ли Му не думал, что к нему придет озарение! В его голове зароились мысли: если слова Линь Фэйсина верны, то Линь Юй был человеком с большой буквы! Смог сделать такие предположение, беспрерывно тренируясь и постоянно находясь в положении младшего воеводы!

Ли Му мысленно вздохнул. Даже его адъютант не расслышал звук рога, и Ли Му чувствовал себя немного странно от того, что не задумывался об этом. Однако, после слов этого Линь Фэйсина, Ли Му понял, почему странное чувство преследовало его. Точно! Гунны никогда не сражались так организованно, как его армия!

Ли Му посмотрел на Линь Юя и с приятным удивлением спросил:

— То, что говорит Линь Фэйсин, правда?

Линь Юй посмотрел на Ли Му с округленными глазами и открыл рот…

Внезапно Линь Ваньюэ украдкой слегка толкнула его. Линь Юй повернул голову в ее сторону, но обнаружил, что его "старший брат" не смотрел в ответ.

— Так и есть! — кивнул Линь Юй.

— Ха-ха-ха, славно! — Ли Му, получив удовлетворительный ответ, воодушевленно похлопал по черному столу перед собой.

— Ну, теперь скажи, почему наши хорошо обученные полководцы сражались с варварскими войсками гуннов в течение нескольких лет, но не имели никакого преимущества?

После этого вопроса Линь Юй cлегка растерялся - в его голове возникало множество мыслей, но всякий раз, когда он собирался открыть рот, чтобы ответить на вопрос, эти мысли немедленно исчезали без следа...

— Генерал, недавно этот ничтожный совершил бестактность и не поблагодарил генерала за предоставленную благодать в виде лука, впредь Фэйсин будет прилагать все силы в сражении с врагом, дабы воздать должное генералу!

Ли Му недовольно нахмурился, когда Линь Ваньюэ внезапно перебила его. Он бросил на нее сердитый взгляд, но тут же печально вздохнул. Он больше не обвинял Линь Ваньюэ в невежливости.

Линь Юй опять почувствовал досаду, ему было стыдно: будь он старшим братцем, то дал бы блестящий ответ на этот необычный вопрос, но он мог полагаться только на напоминание старшего братца и повторить его слова...

Линь Юй смущенно посмотрел на Ли Му и ответил:

— Генерал, все дело в оружии...

Глава 13

Глава 13. Дождевые тучи, стремящиеся затмить солнце

Уже через день в лагере Ли Му начали судачить о Линь Юе и Линь Ваньюэ. Слухи о них разлетелись по всей казарме в течение ночи, и к этому моменту почти все солдаты обсуждали: Что же это за парочка такая? В конце концов, почему генерал проявил к ним такую благосклонность?

Линь Юй был повышен до статуса первого командира. Линь Ваньюэ была назначена командиром батальона Летящих перьев. Стремления к славе и лести у них не было. Линь Юй и Линь Ваньюэ, которые всегда были не разлей вода, внезапно отдалились друг от друга. В тот самый вечер, покидая главный шатер, Линь Юй хотел расспросить Линь Ваньюэ, но она лишь ответила: “Поверь мне, это наилучший из исходов”. Линь Юй явно не мог принять такой ответ, способности Линь Ваньюэ всегда были ему известны, и только что в главном шатре он в очередной раз убедился в интеллектуальности Линь Ваньюэ. Линь Юй всегда предполагал, что, возможно, Линь Ваньюэ нуждается в удобном случае, но когда он появился, она уступила его Линь Юю. Этой ночью они впервые поссорились. В непроглядной тьме Линь Юй не мог видеть выражение лица Линь Ваньюэ. Но ее молчание исчерпало последнее терпение Линь Юя. Он многого наговорил, и, в конце концов, ему пришлось провожать взглядом фигуру Линь Ваньюэ, исчезающую в темноте. Впервые Линь Юй осознал, что на самом деле ничего не знал о своем старшем братце.

Единственное преимущество для Линь Ваньюэ в возглавлении Летящих перьев в том, что, у нее был свой небольшой шатер, где больше не придется тесниться с толпой мужчин. Что касается Линь Юя, она чувствовала себя виноватой. Она хорошо знала, что Линь Юй действовал от чистого сердца был искренен в своих лучших намерениях, понимала его озадаченность и гнев. Она боялась, Линь Юй испытал больше, чем просто разочарование в ней.

Линь Ваньюэ мысленно улыбнулась: “Жаль, что я не мужчина. Одеться женщине в мужскую одежду и при этом находиться в армии — смертельное преступление. Я, Линь Ваньюэ, завербовалась в военный лагерь только ради мести. Лишь убив сто восемнадцать человек, я отступлюсь. Я могла бы умереть на поле боя, но не на пути к славе и богатству!”.

Однако, Линь Ваньюэ не могла объясниться и рассказать все. Возможно, конец ее с Линь Юем дружбой — лучший из исходов. Ее тело — это смертельная тайна, и если в один прекрасный день произойдет что-то ужасное, одной ее смерти будет достаточно, и никто не должен быть вовлечен в это.

...

Но печаль, вызванная разрывом дружбы, не могла держаться слишком долго, так как надвигалась ежегодная "осенняя битва". Гунны начали массовые и яростные набеги, чтобы разорвать линию обороны и добыть себе достаточное количество пайков на зиму. Сражения больших и малых масштабов происходили почти каждый день, и гунны уже предприняли несколько ночных атак. Во всем лагере царила напряженная атмосфера, и то, что беспокоило Ли Му, в конце концов произошло. Сейчас войска гуннов более не были разрозненными, а напротив стали структурированнее и свирепее. Они наступали под звук боевого рога и барабанов, а отзывали войска под единый сигнал отступления.

Войска Ли Му потерпели поражение и получили тяжелый урон...

…

Императорский город Тяньду.

В роскошном дворце на высоком троне восседал император страны Ли, Ли Чжао. Его угрюмое лицо выглядело влажным, словно он недавно плакал.

— Пограничная застава оказалась в критическом положении. Генерал Ли Му потерпел череду неудач, вся столица судачит об этом. Можете предложить годную стратегию?

— Ваше Величество, у этого покорного слуги есть идея.

Глядя на человека, которым был советник Лон Даньцин, Ли Чжао кивнул.

— Этот покорный слуга считает, что Генерал Ли Му защищал границы долгие годы. Несмотря на то, что сейчас он проигрывает, Ваше Величество должно отправить этого слугу в качестве посла, чтобы уладить все.

Ли Чжао молча кивнул, соглашаясь.

Принц Юн, который весьма выделялся среди всей шеренги, сказал:

— Отец Император, я бы хотел возглавить армию против гуннов и показать им всю мощь нашей страны.

Отставной дворцовый страж* Чу Яньцзун сразу же выступил против:

— Этот верноподданный возражает, хоть Его Высочество Юн и храбрый воин, в настоящее время не следует менять главнокомандующего во избежание мятежа и ослабления боевого духа. Кроме того, генерал Ли Му охранял границу в течение многих лет, никто не в силах разобраться с ситуацией так же, как он. Уповаю на то, что Его Величество дважды подумает!

* дворцовый страж — 卫尉 (wèiwèi) — т.е. начальник охраны ворот императорского дворца

— Мгм, послушаем принца Чу.

— Сюянь-эр согласен с советником, однако то, что Генерал Ли Му неожиданно начал проигрывать сражения раз за разом, выглядит так странно. Было бы хорошей идеей отправить ревизора на северную границу. Если война настолько ожесточенная, как говорит Ли Му, то необходимо утешить армию беспредельной милостью императора; в противном случае мы будем вынуждены отправить генерала в отставку.

Выслушав Ли Сюаня, Ли Чжао некоторое время подумал и, наконец, кивнул:

— Сюянь-эр толково рассудил. Кто отправится на границу?

— Отец Император, Сюань-эр хотел бы предложить отправить Пинъян Хоу. Во-первых, он совершил множество подвигов, что делает его наиболее подходящим кандидатом. Во-вторых, это покажет, как вы уважаете Генерала Ли Му, потому что они одного с ним ранга.

— Хмм... дорогой вельможа. Принц Чу рекомендует тебя. Тебе это по нраву?

Пинъян Хоу с улыбкой вышел из шеренги и сказал:

— Этот покорный слуга отдаст жизнь за Его Величество без колебаний, но этот слуга слишком стар для этого дерьма, поэтому я выдвигаю кандидатуру в лице своего сына.

— Гмм... Чжун-эр действительно достаточно взрослый, хоть он и изъявляет покорность императрице и, вероятно, будущий супруг старшей принцессы...В таком случае, целесообразнее будет отправить его…

На следующий день Ли Чжун с императорским указом мчался к северной границе на четырех роскошных каретах, но с ним был еще один человек…

— Принцесса, не хотите ли попробовать сливы?

Ли Сянь медленно села в карету и безразлично покачала головой в ответ.

Вечером того дня, когда Ли Чжун получил приказ императора, Ли Сянь попросила встречи с Ли Чжао…

— Отец Император, я хотела бы отправиться с Ли Чжуном.

— Война идет на границе. Ты горячо любимая дочь императора, так что тебе следует оставаться во дворце.

— Отец Император, Генерал Ли Му, в конце концов, мой дядя. В этой ситуации не имеет значения, кто отправится на границу, он неизбежно будет воспринят как "надзиратель" и вызовет у него подозрения. Только мое появление сможет действительно успокоить дядю.

Ли Чжао подумал некоторое время, а затем ответил:

— Хорошо, я разрешаю тебе отправиться к нему. Мало кто может быть настолько проницательным, как ты, Сянь-эр, чтобы даже человек, потерявший жену, позволил своей единственной дочери нечто столь опасное.

— Благодарю тебя, Отец Император, — Ли Сянь поклонилась.

Ли Чжао продолжил:

— В таком случае, я хочу отдать тебе меч Шанфан*, чтобы в критический момент ты смогла найти ему верное применение.

*Шанфан — 尚方宝剑 (shàngfāng bǎojiàn) — императорский меч

...

Экипаж приближался к пограничной заставе. Ли Сянь откинулась на спинку сиденья и прикрыла глаза. Поездка была настолько утомительной, что даже шумный Ли Чжун, наконец, заткнулся.

Ли Сянь размышляла о словах императора. На душе было неспокойно.С детства живя во дворце, она привыкла к равнодушию Ли Чжао, однако она до сих пор не могла поверить в то, что ее отец действительно отдал ей свой меч и сказал, что она должна найти ему верное применение. Что это вообще значит?

"Как я найду верное применение? Убить им дядю, как только он сделает что-нибудь не так?"

Глава 14

Глава 14. Страх чует появление грандиозного плана

Плохая молва на крыльях летит. В чайном домике в городе Янгуань в отдельной комнате за столом сидело двое молодых людей.

— Ты уже слышал? Произошло кое-что плохое.

— Эх! — тяжело вздохнул один, делая глоток чая.

Дверь со скрипом распахнулась. Двое молодых людей, что сидели ближе ко входу, подняли глаза и увидели высокого молодого господина в роскошных одеяниях, мерно прошагивающего внутрь. Юноши были поражены этим изяществом. Город Янгуань находился на северо-западе страны Ли и в 180 ли* от границы. Эти двое живут здесь с самого детства, и им пока не доводилось видеть столь благородного гостя.

* ли — основная мера длины в Китае (примерно полкилометра)

— Осмелюсь спросить молодых господ, что случилось в этом городе?

Услышав обращенные к ним слова, юноши быстро перекинулись взглядами и поднялись из-за стола. Один из них сложил руки в знак приветствия и промолвил:

— Этому уважаемому брату неизвестно, но этот город можно считать обителью благоденствия. Инцидент произошел на пограничной территории.

— Оу? Посвятите в детали?

— Генерал Ли Му поднял белый флаг* во избежание сражения, что для состоятельных жителей послужило причиной уехать из города...

* белый флаг — 免战牌 (miǎnzhànpái) — досл. парламентерский флаг

— Какое безобразие! — гневно воскликнул прекрасный молодой господин, не дав рассказчикам закончить, и удалился, взмахнув рукавом*, оставив их в растерянности.

* удалиться, взмахнув рукавом — 拂袖而去 (fúxiù'érqù) — обр. в знач.: уйти, хлопнув дверью; удалиться в раздражении)

На полпути он повернулся обратно и широким шагом направился к чьей-то двери, затем внезапно замедлил шаг. Он сделал глубокий вдох, поправил одежду, поднял руку и слегка постучал в дверь.

— Войдите.

Получив разрешение, молодой господин открыл дверь и вошел в комнату.

Увидев, что молодой господин скрылся за дверью, один парень сел за стол, а второй прирос к полу.

— Ну, чего застыл? Садись, дурень!

Почувствовав, как его дергают за рукав, второй парень очнулся и сел, но его немигающий взгляд был прикован к двери.

— Эй, что с тобой? Бес вселился?

Оцепеневший, наконец, спустился с небес на землю и, раскрасневшись, начал что-то взволнованно бормотать товарищу. Собравшись с силами, он ухватил руку собеседника и сбивчиво затараторил:

— Прекрасный молодой господин! Воистину прекрасный!

...

— Принцесса, Вы слышали это? Ли Му и вправду неожиданно поднял белый флаг перед этими дикарями? Он уронил достоинство нашей страны!

Оказывается, то были императорская дочь, Ли Сянь, и принц Ли Чжун, которые покинули столицу, чтобы добраться до северных границ.

— Шицзы* стоит умерить свой пыл, я думаю, дядя не стал бы делать этого без веской причины. Словам простолюдин не стоит доверять, гораздо разумнее самому побывать в данной обстановке. Чаю?

* шицзы —世子 (shìzǐ) — наследник приближенного подданного императора

Ли Сянь протянула тонкую, словно выточенную из нефрита, руку и подвинула чашку чая Ли Чжуну. Он взял ее обеими руками и сделал один глоток. Куда подевался этот злой взгляд?

Выражение лица Ли Сянь оставалось апатичным. По ее лицу было невозможно прочитать, какие эмоции она испытывает.

— Время позднее, лучше бы нам поторопиться, чтобы добраться до лагеря до наступления темноты.

...

Когда Ли Сянь объявила о своем немедленном отъезде, Ли Чжун тотчас же приставил к ней с десяток стражников, поэтому Ли Сянь, входя в здание, была окружена телохранителями, которые были словно звезды вокруг луны*. Два молодых человека, увидев это зрелище, разинули рты в удивлении.

— Нехило! Старшая принцесса пользуется почетом... и глаз не отведешь!

Когда они заметили приближение этой "свиты", то сразу же пали на колени и три раза поприветствовали принцессу.

* звезды вокруг луны — 众星捧月 (zhòngxīngpěngyuè) — обр. в знач.: быть центром всеобщего внимания, являться кумиром публики

...

Как и предполагала Ли Сянь, они достигли лагеря до наступления темноты. Ли Чжун немедленно огласил указ императора. Линь Юй, как новоиспеченный младший командир, преклонил колени в первых рядах, чтобы ясно расслышать императорский указ. Несмотря на то, что Ли Чжао благосклонно обмолвился о Ли Му, между словами проскальзывало недовольство. После того, как Ли Чжун прочитал священный приказ, Линь Юй то сжимал, то разжимал кулаки и, наконец, принял решение...

С наступлением темноты в лагере Ли Му все, кроме ночного караула, спали. В своем шатре Линь Юй с тяжелыми думами ходил взад-вперед, то и дело озираясь кругом. Он основательно решил вернуть Линь Ваньюэ то, что по праву принадлежало ей. Он не приемлет такого рода нечестного метода получения должности! К тому же, Линь Юй понимал, что если бы Линь Ваньюэ сидела на его посту, она принесла бы больше пользы.

— Дядя, Вы...

Ли Му вдруг поднял руку, и Ли Сянь замолчала, готовая выслушать. Через некоторое мгновение принцесса услышала отчетливый звук шагов.

— Подчиненный Линь Юй просит аудиенции у генерала.

Ли Му взглянул на племянницу, внутренне колеблясь некоторое время. Он очень ценил Линь Юя и понимал, что ночной прием — дело не беспричинное. Но с другой стороны, это было бы непочтительно по отношению к дорогой племяннице.

Тихий голос Ли Сянь вывел его из раздумий:

— Обстановка на фронте в этот тяжелый период гораздо важнее, Сянь-эр может подождать.

Ли Му кивнул.

— Заходи.

— Есть! — войдя в шатер и обнаружив Ли Сянь, Линь Юй опешил и опустился на одно колено. — Командир Линь Юй нанес визит с целью увидеть Ваше Высочество и генерала.

Ли Му махнул рукой:

— Встань.

— Этот ничтожный виноват и хочет отчитаться перед генералом, — Линь Юй продолжал стоять на коленях.

...

Линь Юй изъяснил суть дела и, конечно же, большей частью защищал Линь Ваньюэ, несмотря на то, что она совершала поступки, мотив которых он не мог понять. О стараниях, храбрости, анализе тактике гуннов на поле боя он рассказал во всех подробностях. Закончив "исповедь", Линь Юй от всего сердца ударился головой оземь.

— Я виноват в том, что присвоил чужие военные заслуги себе и прошу генерала о пощаде, чтобы в будущем искупить эти грехи.

Выражение лица Ли Му сменилось на холодное:

— Если сказанное тобой — правда, то почему этот Линь Фэйсин отрицает ее? Стало быть, он вынашивает злой умысел и не хочет высовываться? Разве это не признак того, что он вражеский лазутчик?

После этих слов душа разума Линь Юя улетела, а душа тела рассеялась*, и он непрерывно начал бить челом, затем, побледнев, произнес:

— Генерал, я обязан Линь Фэйсину жизнью и ручаюсь, что он не шпион! Спросите любого! Он бесстрашно сражался с гуннами и совершенно точно не является лазутчиком...Да к тому же...к тому же...

* душа разума улетела, а душа тела рассеялась — 魂飞魄散 (húnfēipòsàn) — обр. в знач.: страшно перепугаться, от страха душа ушла в пятки

— К тому же..?

Заслышав нотки злости в голосе Ли Му, Линь Юй поднял голову и посмотрел на рассерженного генерала, а затем на принцессу, чье выражение лица оставалось неизменным.

— Продолжай!

Оскорбить старшую принцессу — большой грех, но, говоря о Ли Му, тот действительно внушал страх. Линь Юй стиснул зубы, зажмурился и, недолго мешкая, произнес:

— Во время одной из битв этот Линь Юй собственными глазами видел, как Линь Фэйсин получил ранение в часть тела, ответственную за продолжение рода. С тех пор Линь Фэйсин пал духом...

Глава 15

Глава 15. Самая беспощадная императорская семья

Линь Юй стоял на коленях, чувствуя страх и думая о смерти. Ли Му и Ли Сянь обменялись растерянными взглядами, не в силах что-либо сказать. В конце концов, Ли Му смущенно посмотрел на племянницу и махнул в сторону Линь Юя:

— Убирайся!

Услышав приказ Ли Му, Линь Юй облегченно вздохнул и несколько раз ударился головой оземь.

— Благодарю генерала! — и мухой вылетел из шатра.

После недолгого молчания Ли Сянь заговорила:

— Дядя уверился в правдивости слов этого Линь Юя?

— Я наблюдал за Линь Фэйсином, и, на мой взгляд, он не может быть лазутчиком. Хоть и единицы отказываются от своих ратных подвигов, если слова Линь Фэйсина правдивы, то это имеет смысл. Линь Фэйсин завербовался в армию два года назад из-за того, что гунны перерезали всю его деревню. Я даже лично отправил некоторых людей туда, чтобы засвидетельствовать это.

— Вот как. Выходит, слова Линь Юя правдивы?

— Да, — Ли Му кивнул, — у Линь Фэйсина в самом деле недюжинные способности. Причина, по которой наше войско в один миг потерпело поражение, — появление сильного командира у гуннов, так как до этого их боевые позиции были расструктурированны. Стыдно говорить, но первым человеком, заметившим это, оказался именно Линь Фэйсин.