Женщина-генерал и старшая принцесса

— Оу? Даже так? — тон голоса Ли Сянь был предельно спокойным, но в ее глазах промелькнул блеск.

— Эх, я сражался с гуннами на протяжении многих лет, и я сомневаюсь, что среди них найдется путевый генерал. Они скорее агрессивны, чем расчетливы по своей натуре, им присуща хаотичная воинственность. Предыдущие главнокомандующие гуннов были боеспособными, но не дисциплинированными. На этот раз все по-другому. Я сомневаюсь, что внезапная возникшая мощь гуннов обусловлена тайной подмогой со стороны какого-то государства. Как только линия обороны на севере рухнет, то, возможно, южные страны направят свои войска на север, и мы будем зажаты в тиски!

— Дядя, Вы знаете, что весть о капитуляции донесется до императорского двора. Вы знаете натуру императора, и никто...После этой череды поражений не удостоите ли Вашу Сянь-эр, получившей Шанфан, свободу действий? Дядя в последние годы непрерывно обороняет границу, императрица отошла в иной мир, и я опасаюсь, что в императорском дворе никто не замолвит за Вас слово. Дядя, Вы — самое дорогое, что у меня осталось...

Ли Му долго молчал и беспомощно вздыхал, морщины на его лице будто стали еще глубже. Наконец, он произнес:

— Твой дедушка был названым братом тогдашнего Его Высочества. Мы с твоим отцом росли вместе, как я могу не знать о его характере? Он думает: "Страна Ли — великая держава, страна церемоний, как она могла капитулировать перед дикарями? Уже подняв белый флаг, я уже знал, чем это обернется для меня. Но как я мог позволить тысячам людей рисковать? Мы столкнулись с чем-то странным, нам следует остерегаться, пока линия обороны цела, и на юге все спокойно. Я бы повторил это даже спустя сотни лет, и пусть будущие поколения критикуют.

Несмотря на произнесенную воодушевляющую речь, в приглушенном голосе Ли Му Ли Сянь еще слышала намек на скорбный конец героического пути. Смотря на него, она ощутила подступающую к горлу печаль, но быстро подавила ее. Теплые родственные чувства едва не заставили Ли Сянь отступиться от своего первоначального замысла, но, к счастью, это чувство было мимолетным, и она хладнокровно потушила крохотное пламя.

Погруженный в свои думы Ли Му не заметил отпечатка внутренней борьбы на лице Ли Сянь. Наконец, он прошептал:

— Хоть императрица и окончила земное существование, ее драгоценное дитя рассуждает резонно и справедливо. Необходимо лишь, чтобы вы с братом совершали как можно меньше ошибок, и все шло своим чередом.

— Сянь-эр все понимает. Уже довольно поздно, дяде нужно лечь спать пораньше. Сянь-эр оставит Вас.

Ли Сянь натянула фальшивую улыбку, направилась к Ли Му и совершила поклон со сложенными руками.

Ли Му, который находился в прострации, не заметил, как она неторопливо скрылась за пологом шатра.

После того, как Ли Сянь вышла из шатра, ее тут же окружили личные стражники, к чему она уже привыкла. Она неподвижно стояла и смотрела в небосвод, усеянный редкой россыпью звезд вокруг луны. Наконец, она сделала шаг в сторону своей палатки и удалилась.

Ли Сянь села за единственный стол с масляной лампой, свет огня которой раскачивался, освещая точеный овал лица принцессы и придавая чертам ее лица мрачный вид. В своих изящных нежных руках она держала белоснежную яшмовую подвеску, мягко скользя пальцами по блестящей поверхности. Вокруг было тихо, лишь изредка шелестел свежий ветер, развевая знамена. Она резко встала, вышла из палатки и устремилась в направлении тропы. Остановившись, она проговорила в пустоту:

— Выходи.

Через мгновение ока из темноты действительно вышел человек! Он был одет в черное ханьфу, а его лицо скрывала черная железная маска. Никто не заметил, как он скрытно проник в тщательно охраняемый лагерь старшей принцессы, словно просочившаяся ночная тень.

— Я явился на аудиенцию к Ее Высочеству, — "ночная тень" преклонила колено.

— Приказ был отдан, все идет по плану?

— Да!

— Отправь кого-нибудь выяснить, откуда пришли странные люди на сторону гуннов.

— Так точно!

— И... — Ли Сянь сжала подвеску, задумавшись на мгновение, посмотрела на дрожащее пламя свечи и продолжила, — наведи справки о солдате по имени Линь Фэйсин, включая информацию о его прошлом до вступления в армию.

— Так точно!

Ли Сянь махнула в сторону таинственного человека, и в следующий момент он исчез. Она опустила голову и посмотрела на яшму в своих руках, только чтобы убедиться, что она все так же лежала в белоснежной ладони Ли Сянь. В центре резной подвески было выгравировано ее имя. Этот кусочек яшмы был подарком Ли Цинчэн. Глядя на это украшение, Ли Сянь и наследный принц Ли Чжу думали о своей матери.

— Прости, матушка. Ради Чжу-эра я должна пожертвовать дядей.

Внезапно Ли Сянь улыбнулась, на ее щеках проявились ямочки, придавая игривости ее утонченному лицу, и она стала походить на небожительницу, спустившуюся в этот бренный мир. Ли Сянь начала смеяться, но тут же вдруг поняла, что на самом деле похожа на своего отца — жестокого императора.

— Матушка, Сянь-эр непременно защищит Чжу-эра, даже ценой своей жизни.

Глава 16

Глава 16. Разыскивая его в толпе

Мирные будни в одно мгновение претерпели десять тысяч изменений*, в лагере Ли Му снова случился неприятный инцидент. Линь Фэйсин и Линь Юй по никому неизвестной причине получили 20 ударов кнутом! В первый день наказания Линь Юй позволил дотащить себя в шатер лагеря Линь Ваньюэ. Два "брата" обессиленно лежали на кровати. Линь Ваньюэ посмотрела на Линь Юя с безысходностью, тот ответил на ее взгляд, и оба разразились хохотом — атмосфера между ними разрядилась.

* в одно мгновение десять тысяч изменений —瞬息万变 (shùnxīwànbiàn) — обр. в знач.: молниеносно изменяться; меняться буквально на глазах

На следующий день Линь Ваньюэ еле встала с постели и тяжелым шагом побрела на тренировочное поле, захватив с собой двухстоуновый лук. Хоть на данный момент она и ограничена в движениях, но это не означает, что ей можно сидеть сложа руки. Она приказала лучникам выставить мишень на расстоянии в 50 шагов. Сейчас, когда Линь Ваньюэ повысили до звания командира батальона, ей больше незачем тратиться на тетиву, и, когда во время тренировок заканчиваются стрелы, ей приносят новые.

— Командир! Вот сотня стрел, как Вы и приказывали.

— Мгм, положи сюда и иди по своим делам.

— Есть! — лучник положил стрелы и ушел.

Линь Ваньюэ приняла открытую стойку*, приложила стрелу к тетиве, оттянула ее и прицелилась... В это время неподалеку Ли Сянь, решившая ранним утром скрыться от назойливого Ли Чжуна, вышла из своего шатра в сопровождении личной стражи, приставленной к ней дядей. Она праздно прогуливалась по лагерю, и до ее ушей то и дело доносились крики тренирующихся солдат. Вдруг недалеко от нее послышался приглушенный звук, и в деревянный столб вонзилась стрела. Двое солдат сразу же забеспокоились, потому что обзор загораживали шатры, но Ли Сянь заверила их в том, что видела мишень на столбе. Затем она внимательно присмотрелась и обнаружила, что все стрелы были пригвождены по всей области мишени, но не к ее центру. Ли Сянь точно знала, что ее дядя никогда не держал бездельников в в армии. Поэтому, когда Ли Сянь было любопытно узнать, что же это за мазила?

* лучники используют открытую стойку, чтобы создать скручивающие силы в середине тела

— Пойдемте посмотрим, — тихо сказала Ли Сянь стражникам и прошествовала в сторону тренировочного поля за шатром.

Трое остановились напротив этого шатра так, что он скрывал их фигуры. Один солдат-стражник осторожно высунул голову. Разглядев лучника, он со вздохом облегчения сказал, что это командир батальона Линь Фэйсин. Когда Ли Сянь услышала это имя, ее сердце бешено забилось. Она спокойно приказала:

— Вы можете идти. Я хочу прогуляться в одиночестве.

— Э-э..?

Услышав приказ Ли Сянь, двое солдат смутились. Ли Сянь не стала повторять во второй раз и лишь улыбнулась. Источаемая ею "императорская" харизма сразу же дала о себе знать, и юноши растерянно уставились на старшую принцессу, подобную льду и сказали:

— Тогда мы отойдем и будем ждать принцессу. Если Вам что-нибудь понадобится, позовите нас.

— Хорошо, — Ли Сянь слегка поклонилась, солдаты откланялись в ответ и отошли, но лишь на расстояние 10 шагов, чтобы отсюда следить за безопасностью принцессы.

Ли Сянь сделала два шага в сторону укрытия за шатром, чтобы достичь хорошего угла обзора на Линь Ваньюэ и при этом остаться незаметной. Ли Сянь увидела в десятке шагов от себя смуглого молодого человека с тонким станом, прицеливающегося в в мишень. Увидев Линь Ваньюэ, она несколько удивилась: как ее дядя мог восхищаться этим тощим юношей с плохими навыками стрельбы из лука? Ли Сянь в свое время встречала выдающихся генералов из других правящих домов, и все они были высокими и величественными. Мало того, что Линь Фэйсин был худощавым, да еще и этот метод стрельбы был невероятно сложным.

"Ш-шух" — стрела снова вонзилась в столб около Ли Сянь, и цель все еще не была поражена. Ли Сянь слегка вздохнула с некоторым разочарованием, мысленно смеясь над способностью дяди разбираться в людях, который на самом деле ни черта не понимал.

"Бум" — на этот раз стрела попала в мишень, но далеко от цели. Ли Сянь покачала головой и отвернулась. Когда она уже собралась уходить, другая стрела снова пролетела, и раздался приглушенный “бум”. Ли Сянь обернулась и увидела, что на этот раз стрела, наконец, попала в цель. Принцесса в нерешительности остановилась и посмотрела на другую мишень, снова прозвучал ”бум", и еще одна стрела под пристальным взглядом Ли Сянь вонзилась в правом нижней периферии мишени.

Еще один свистящий звук уже третьей стрелы разорвал воздух. Ли Сянь подняла глаза — стрела угодила чуть ближе к красному центру мишени. Сердце Ли Сянь вздрогнуло от незнакомого чувства, она сделала небольшой шаг вперед, укрывая шатром большую часть своей фигуры.

В это время Линь Ваньюэ натянула лук, сделала глубокий вдох и медленно потянула тетиву. Засученные рукава позволяли разглядеть напряженные мышцы загорелых рук с четким контуром. На этот раз Линь Ваньюэ была в хорошем расположении духа, выпустив более тридцати стрел и, наконец, попав в цель. Она уже как-то могла не спеша определить закон смещения черного лука, утратившего меткость, когда убивала гуннов. Сейчас же цель была в пятидесяти шагах, и недостатки этого лука были раскрыты. Линь Ваньюэ использовала более тридцати стрел, чтобы, наконец, совладать с луком, на этот раз она с полной уверенностью могла попасть в цель! Думая об этом, Линь Ваньюэ улыбнулась, обнажив ряд белых зубов, а затем стала выпускать череду стрел, разрывающих воздух. При виде улыбки Линь Ваньюэ в груди Ли Сянь расцвело щекочущее чувство. "Бум" — Ли Сянь повернула голову и увидела, что стрела прилетела прямо в центр!

　　"Бум!” 　　

　　"Бум!”

　　"Бум!”

Чередой приглушенных звуком стрелы попадали в цель мишени одна за другой. Ли Сянь наблюдала за этим с расширенными глазами, пораженная таким внезапно возникшим мастерством. Ли Сянь подозрительно смотрела в сторону Линь Ваньюэ, а та не замечала, что за ней долгое время наблюдают. Ее сердце заходилось в быстром ритме. Изначально, для того чтобы усовершенствовать двухстоуновый лук, ей пришлось ежедневно апробировать тетиву со старого оружия по сотни раз. К счастью, хоть этот лук и утратил точность, Линь Ваньюэ подстроилась под него. Улыбка Линь Ваньюэ становилась шире, скорость натягивания лука увеличивалась. Теперь вместо того, чтобы медленно натягивать лук для прицеливания, она приложила стрелу к тетиве, потянула на себя и отпустила — стрела рассекла воздух и попала по мишени, хоть и на маленьком расстоянии от цели. Ли Сянь была в недоумении, ее ноги словно приросли к земле. Она неотрывно смотрела на этого стройного загорелого Линь Фэйсина с ослепительной улыбкой, попеременно пускающего стрелы из лука. Она начала замечать, как скорость его стрельбы нарастает, а стойка становится более естественной, и каждая стрела попадала в центр мишени. Только когда Линь Ваньюэ выпустила примерно сотню стрел и начала собираться уходить с поля, Ли Сянь отошла от шока и обратила взор на...сплошь забитую стрелами мишень и осознала кое-что...

Глава 17

Глава 17. В тот раз он казался поистине заурядным

Ли Сянь пыталась было уйти, но, заметив ковыляющую Линь Ваньюэ, замедлила шаг. Это был не совсем подходящий момент, и Ли Сянь снова спряталась за шатром, провожая взглядом медленно удаляющуюся Линь Ваньюэ.

Ночная Тень оперативно выполнила свою работу. В вечер того же дня Ли Сянь получила подробный отчет о прошлом Линь Ваньюэ. Она по-прежнему сидела перед колыхающейся свечой, глядя на испещеренное мелкими иероглифами полотно с детальной информацией о Линь Ваньюэ. Тем не менее, о периоде до вступления в армию было только пару строк: Линь Фэйсин, 16 лет, уроженец деревни Чаньцзюань, гунны напали осенью и убили 118 человек, мальчик в то время был в горах и собирал целебные травы. После происшествия он преодолел сотни ли, чтобы добраться до военного лагеря генерала Ли Му, и упал на колени перед регистратором Сянь Канши, который сжалился перед ним и убедил генерала завербовать мальчишку в армию. Информация за последние два года была столь подробная, что количество иероглифов было примерно в несколько раз больше, чем обычно.

Прочитав отчет, Ли Сянь поднесла его к пламени свечи, и он начал медленно гореть: появляется зеленый дым, затем постепенно становится все темнее... Белые пальцы ритмично постукивали по древесине стола. Ли Сянь размышляла: за все это время в армии у этого Линь Фэйсина кроме Линь Юя не было ни одного друга. Он никогда не проявлял инициативу в общении, не участвовал в какой-либо коллективной деятельности, за исключением боевых действий. Он даже не развлекался, а тренировки пропускал лишь несколько раз, и то недавно. Возможно, это было связано с тем, что рассказал Линь Юй, и Ли Сянь вскоре пришла к выводу, что причина пропуска недавних тренировок Линь Фэйсина, вероятно, связано с...травмой. Похоже, слова Линь Юя не были ложными. При этих мыслях щеки Ли Сянь заалели.

Она сомневалась в дядиных восхвалениях Линь Фэйсина, но после прочтения отчета Ли Сянь убедилась, что этот юноша, вероятно, намного лучше, чем Ли Му о нем говорил. В ее голове неосознанно всплыл образ парня, натягивающего лук.

"Не ожидала, что Линь Фэйсин использует тот сломанный двухстоуновый лук, который выкинул дядя, из него же нельзя метко стрелять...".

Ее впечатление о Линь Фэйсине полностью изменилось. Действительно, уму непостижимо, как этому миниатюрному парнишке удается натянуть двухстоуновый лук, да еще и больше сотен раз!

Ли Сянь приняла окончательное решение по завершению своего плана. Линь Фэйсину было всего шестнадцать лет, и, если подготовить благоприятные условия и хорошенько натренировать его, то по происшествии некоторого времени он мог бы заместить дядю и стать генералом нового поколения.

Однако Ли Сянь смутило еще кое-что: этот Линь Фэйсин ныне одинок, его коммуникативные навыки оставляют желать лучшего, у него нет влечения к чему-либо, а в связи с травмой, судя по всему, даже стремление к славе исчезло. Как к такому человеку подступиться? Ли Сянь нахмурила брови. Она восхищалась способностями Линь Ваньюэ, но вовсе не характером. По ее мнению, к человеку без слабостей или желаний сложно не только подступить, но и контролировать его...

На следующий день Линь Ваньюэ все еще была на поляне, практикуя стрельбу из лука, так как она набила руку лишь наполовину. Ее силуэт выделялся легкостью, приятной для глаз. — Какой интересный метод стрельбы! Линь Ваньюэ услышала обращенные к ней слова, опустила лук и оглянулась. Перед ней стояла женщина с иссиня-черными бровями, нежной, подобно цветущему персику, кожей и чистыми, словно темные осенние воды, глазами. Ее черные волосы водопадом струились вдоль плеч. На карминовых губах расцвела улыбка, показывая ямочки на щеках. Дорогие одеяния облегали прекрасную фигуру с осиной талией. Казалось бы, она просто стояла на месте, но Линь Ваньюэ как будто видела перед собой обильное соцветие живописной природы. Она застыла на месте. За все свои прожитые 16 лет ей не доводилось видеть столь прекрасную женщину. Живя в армии, среди этих грубых и неотесанных мужчин, она почти забыла, что и сама является девушкой. Но эта женщина, своей красотой способная покорить города и погубить государство*, и сама простоватая Линь Ваньюэ были как небо и земля. Линь Ваньюэ внезапно почувствовала стыд. Изменение в выражении ее лица не ускользнуло от глаз Ли Сянь, которая все время наблюдала за ней. По ее лицу заметно пробежала тень смущения. Немного замешкавшись, она все же отдала честь принцессе. Этот человек и в самом деле, как говорилось в сожженном отчете, не имеет элементарного политического чутья.

* своей красотой способная покорить города и погубить государство — 倾国倾城 (qīngguóqīngchéng) — обр. о женской красоте, в знач.: бесподобная, несравненная красавица

— Кто Вы? — Ли Сянь с улыбкой посмотрела на Линь Ваньюэ. Это искаженное нерешительностью лицо немного позабавило принцессу. Наконец, поняв, что к ней обратились, она вышла из оцепенения и, залившись краской, ответила:

— Меня зовут...Линь Фэйсин.

Ли Сянь улыбнулась и сказала:

— О, ты тот молодой командир батальона, которого часто упоминал дядя.

Дядя?..

Наконец, узнав личность Ли Сянь, она поспешно встала на колени и сказала:

— Этот слуга Линь Фэйсин приветствует Ее Высочество дочь императора.

— Командир Линь, нет нужды в церемониях, я забрела сюда по случайности и не хотела прерывать тренировки командира. Надеюсь, я Вас не потревожила?

— Благодарю принцессу, — Линь Ваньюэ медленно встала с колен, превозмогая боль в ягодицах, — этот слуга не знал о визите принцессы и просит прощения.

— Вам не за что просить прощения. Если я не ошибаюсь, командир держит в руках двухстоуновый лук дяди? — У принцессы острый глаз. Верно, этот лук принадлежит генералу, но из-за того, что был приведен в негодность, он был выброшен. Я нашел его и забрал себе, а позже генерал подарил мне его. — Вы поистине молодой герой. Я не ожидала, что командир батальона Линь при всей своей внешней несхожести с другими генералами сможет натянуть двухстоуновый лук. Это действительно заставило меня посмотреть на Вас другими глазами.

Услышав похвалу Ли Сянь, Линь Ваньюэ покраснела еще гуще. К счастью, за эти два года в армии ее кожа загорела, и изменения в лице не могли быть заметны. Поскольку тело Линь Ваньэ является само по себе тайной, все это время она не заводила друзей, потому что дружеские взаимоотношения с мужчинами обязательно включали в себя физический контакт и прочие неприятные штуки. Именно по этой причине Линь Ваньюэ носила маску отстраненности. Возможно, эта благородная принцесса не будет вести себя, как солдаты, и пускать в ход руки и ноги*. Может быть из-за мелодичности слов Ли Сянь, а может...с тех пор, как родители Линь Ваньюэ погибли, никто не расхваливал ее вот так. На самом деле, даже она сама не могла понять, почему, услышав похвалу именно от Ли Сянь, Линь Ваньюэ, которая всегда была серьезной и отстраненной, улыбнулась Ли Сянь, обнажая ряд белых зубов.

* пустить в ход руки и ноги (обр. в знач.: а) шутить, баловаться: б) заигрывать с женщинами) ( ͡° ͜ʖ ͡°)

Глава 18

Глава 18. Лицо цвета персика, искрящееся красотой

Линь Ваньюэ с луком в руках шла подле Ли Сянь. Одна — смуглая, худая и одетая в простую одежду. Другая — с нефритовой кожей, в изысканно расшитых одеяниях на грациозной фигуре. Они шли бок о бок и выглядели столь контрастно на фоне друг друга! Тем не менее, обычно замкнутая Линь Ваньюэ вызвалась провести Ли Сянь экскурсию по военному лагерю, и та внимательно, с неким энтузиазмом слушала ее с легкой улыбкой.

— Это пехотный лагерь. Я когда-то жил здесь. Условия жизни пехотинцев не особо хорошие — обычно в одной палатке теснятся по три-пять человек.

Ли Сянь тихо поинтересовалась:

— Почему условия пехотинцев намного хуже, чем в кавалерии?

Немного подумав, Линь Ваньюэ ответила:

— Потому что для подготовки пехоты требуется гораздо меньше времени, и требования к ним чрезвычайно низкие, в то время как обучение кавалерии занимает в разы больше времени, как и обучение лошадей. Так как кавалерия — определяющая сила войска, она ценится в разы больше пехоты.

Линь Ваньюэ не знала, почему, услышав ласковый и мягкий голос Ли Сянь, она в один миг успокоилась и потеряла бдительность, даже не зная совсем ничего о Ли Сянь, пока не обнаружила, что едва не сболтнула лишнего. Как Ли Сянь, что старательно очаровывала талантливого командира и выведывала информацию, могла позволить ему остановиться?

Она непринужденно засмеялась и сказала:

— Командир Линь, нет ничего плохого в том, что Вы рассказываете мне это. Я обещаю, этот диалог останется нашим секретом.

Как только Линь Ваньюэ услышала слова Ли Сянь, ее сердце отчего-то зашлось в учащенном темпе. Ли Сянь источала некую ауру мягкости и благородства, ее слова и улыбка были такими же нежными, как родниковая вода, мягко проникающая в камень сердца Линь Ваньюэ. И Линь Ваньюэ, у которой всегда был стойкий нрав, поверила ее словам. Она продолжила:

— В действительности я считаю, что пехота тоже заслуживает хорошего обращения, так как пехотные части обладают более высокой смертностью. Генерал любил идти на штурм с фронтовой части пехоты, расставив кавалерию по правым и левым флангам. Столкновение с кавалерией гуннов приводило к огромному числу потерь в пехоте, именно пехотинцы, находящиеся на грани жизни и смерти, сохраняют высокую численность кавалерийцев.

Линь Ваньюэ закончила речь и неловко почесала затылок. Ее слова произвели еще большее впечатление на Ли Сянь.

— Эта военная жизнь настолько скучна, что мне интересно узнать, чем увлекается командир батальона Линь? — Ли Сянь пристально посмотрела на Линь Ваньюэ. Она выглядела так, будто задает серьезный вопрос. Будь то деньги, власть, женщины или что-то причудливое — все, что разжигает в Линь Ваньэ интерес, Ли Сянь могла бы использовать для "приманки"...

Линь Ваньюэ глубоко задумалась и с серьезным видом ответила:

— Ничем.

"Этот Линь Фэйсин...действительно не ест соль и масло*."

* не есть соль и масло — 不进油盐 (yóuyánbùjìn) — обр. в отношении человека очень упорного, который может отказывать себе в самом необходимом

— Ах! Не надо! — неподалеку вдруг раздался громкий женский стон.

Ли Сянь и Линь Ваньюэ остановились и ошарашенно посмотрели друг на друга. Линь Ваньюэ быстро осмотрелась вокруг и подумала: "Чтоб меня! Только познакомилась с Ее Высочеством и завела ее в этот грязный район!".

— А! Ах...боже, помогите!

Пограничные военные лагеря содержали проституток — вражеских пленных женщин и специально присланных (похищенных) девушек из страны. Линь Ваньюэ знала об этом, но никогда не была в стенах этого борделя...Как-то забредя сюда по случайности, Линь Ваньюэ услышала заливистый мужской смех, стенания и крики о помощи. Она стояла в смятении, открыв рот и не в силах сказать что-либо.

— Помогите! Пожалуйста, пощадите меня! Ааа!

— Что за звуки? — Ли Сянь нахмурила брови. Она не обладала большими познаниями в этой области и, столкнувшись с нынешней ситуацией, думала не в том направлении. От этих женских криков о помощи Ли Сянь стало не по себе.

— Ваше...Ваше Высочество, давайте вернемся обратно!

Линь Ваньюэ немало повидала, но она не в силах была опорочить чистый образ Ли Сянь этой грязной правдой.

— Какой храбрый! Решил ограбить женщину! — возмутилась Ли Сянь, затем, быстро взглянув на Линь Ваньюэ, удобно ухватила подол ханьфу и устремилась к злоумышленнику, чтобы помочь молодой женщине. Линь Ваньюэ наблюдала за удаляющейся в сторону военного борделя Ли Сянь, и, превозмогая боль, широким шагом последовала за ней и ухватилась за тонкое запястье. Почувствовав мягкий шелк кожи, она отдернула руку. К счастью, это остановило Ли Сянь. Охваченная тревогой Линь Ваньюэ не посмела взглянуть в лицо принцессы, и, опустив голову, сказала:

— Ваше Высочество, там...там военный бордель.

Бледное до этого лицо Ли Сянь в ту же секунду залилось краской. Она в удивлении открыла рот и посмотрела на Линь Ваньюэ, склонившую голову. "Легкий экипаж и знакомая дорога*...мы неосознанно забрели в такое место. Кажется, этот человек частенько захаживал сюда, пока не получил ранение".

Ли Сянь, закусив нижнюю губу, кинула растерянный взгляд на Линь Ваньюэ и быстро повернулась, чтобы уйти! Линь Ваньюэ быстро последовала за ней, и вместе они покинули это место.

Пройдя с десяток шагов, они встретили двух солдат с алебардой*. Завидев их, солдаты направились навстречу.

* легкий экипаж и знакомая дорога — 轻车熟路 (qīngchēshúlù) — обр. в знач.: делать хорошо знакомое дело; идти по проторенной дорожке

* алебарда двузубая; цзи — древнее оружие, соединявшее в себе клевец и пику: длинное древко с топоровидным лезвием, заканчивавшееся заострённым наконечником

— Приветствуем Ее Высочество принцессу! Шицзы Пинъянхоу ожидает Вас в главном шатре с неотложным делом к Ее Высочеству и настоятельно просит аудиенции.

— Ведите.

Линь Ваньюэ провожала взглядом отдаляющуюся фигуру Ли Сянь. Та не обернулась и продолжала идти до шатра в сопровождении стражников Ли Му. Когда она скрылась за пологом, Линь Ваньюэ не сдержалась и прикоснулась к своей руке, что недавно держала запястье Ли Сянь. Затем она посмотрела на свою покрытую мозолями ладонь и задумалась, с восхищением отмечая про себя: "Мои ладони такие грубые, черствые по сравнению с руками принцессы...".

Ей было невдомек, что в это время за каждым ее шагом следила Ночная Тень...

— Командир Линь! Вот Вы где!

Линь Ваньюэ повернулась и вскрикнула:

— В чем дело?

— Следуйте за мной, Вас хочет видеть генерал в главном шатре.

— Буду сию минуту!

Линь Ваньюэ отодвинула мысли на задний план и последовала за стражником. Уже отсюда ей была слышна ругань, исходящая из шатра...

— Наше государство — величайшая держава! В любом случае, Вы не можете сдаться гуннским варварам, Вы совсем потеряли достоинство.

— Вздор! Я командовал войсками на Северо-Западе, когда твой отец еще был солдатом, а сейчас ты, юнец, указываешь мне?

— Гм! Этот шицзы пришел с императорским указом!

— Шицзы, дядя, успокойтесь.

— Докладываю! Линь Фэйсин, командир батальона, пришел встретиться с генералом!

— Входи!

Линь Ваньюэ вошла в шатер и увидела напротив Ли Му высокого молодого господина в дорогих одеяниях, который держался с достоинством и изяществом. Линь Ваньюэ поняла, что он прибыл в лагерь вместе с принцессой, но никак не ожидала, что он наберется смелости и публично поставит под сомнение действия Ли Му. Даже с отсутствующим политическим чутьем она принимала Ли Чжуна за столичного чиновника.

Ли Му указал на Линь Ваньюэ:

— Ты! Скажи этому шицзы, что ты услышал в тот день!

— Есть!

Тогда Линь Ваньюэ услышала странный звук рога, исходящий от гуннов, и затем их солдаты продемонстрировали усовершенствованные боевые навыки и даже совершили несколько ночных атак против лагеря, коих не было ни разу за те два года.

Линь Ваньюэ закончила рассказывать. Ли Чжун нетерпеливо спросил:

— Кто ты? И что ты мне предлагаешь? Ли Му и в самом деле вынашивал эту мысль об избежании сражений. Поэтому я собираюсь вернуться в столицу и доложить императору!

От слов Ли Чжуна лицо Ли Му побледнело от злости, а стоявшая рядом Ли Сянь не могла вымолвить ни слова. Она впилась глазами в Ли Чжуна и поняла кое-что...

Глава 19

Глава 19. Один вдох и три выдоха

— Что скажете, принцесса? Я слышал, император отдал Вам свой меч. Вам не кажется, что сейчас самое время воспользоваться им?

После слов Ли Чжуна атмосфера в комнате накалилась.

Линь Ваньюэ никогда не оказывалась в подобной ситуации, она продолжала стоять, затаив дыхание, и пыталась ухватить суть. Лицо Ли Му тут же потемнело, и его взгляд заметался между Ли Сянь и Ли Чжуном. Ли Чжун посмотрел на него в ответ. Линь Ваньюэ украдкой посмотрела на Ли Сянь, которая спокойно стояла, не проронив ни слова. Ставшая невольной свидетельницей этой сцены, Линь Ваньюэ почувствовала дискомфорт. Ей мучительно хотелось сделать что-нибудь, что разрядило бы атмосферу. Тем не менее, она отдавала себе отчет: в данный момент ситуация не нуждаются в ее вмешательстве. "Не забывай о первоначальных намерениях при вступлении в армию! Не забывай об уязвимости своего авторитета. Стать командиром батальона — редкая возможность, незачем привлекать внимание генерала...".

— Принцесса, скажите ему! Нашей великой стране больше сотни лет, о каком оправдании в капитуляции может идти речь? Принцесса, Вы родом из императорской семьи, разве Вы не должны защищать достоинство государства?

— Генерал. Я хочу высказаться.

— О? И что же ты хочешь сказать?

Линь Ваньюэ упала на колени, внутренне вздыхая с сожалением. Но сожалеть уже было бессмысленно. Стрела уже на тетиве, остается лишь...

* стрела уже на тетиве — 箭在弦上 (jiànzàixiánshàng) — обр. об обстановке, в знач.: созреть, накалиться, чрезвычайно напряжённый, готовый к действию

— Генерал, наверное, помнит, что я не учился, будучи ребенком, и имею весьма узкий кругозор, я недостоин внимания*. Но однажды к нам в деревню забрел странствующий торговец. Он рассказал нам одну историю, из которой я кое-что помню: по некоторым обстоятельствам один главнокомандующий отверг приказ императора!

Линь Ваньюэ опустилась на колени, низко склонив голову, ее сердце бешено забилось. Она сама не поняла, как это случилось. До этого самого момента она всегда была предусмотрительна. Сегодня, вопреки всему, она потеряла контроль...Она не смела поднять головы, чтобы присутствующие здесь не увидели выражение ее лица.

* недостоин внимания — 人微言轻 (rénwēiyánqīng) — обр. в знач.: маленький человек, незначительная фигура

После недолгого молчания Ли Му выкрикнул:

— Хорошо! — он почувствовал некое облегчение, затем повернулся к Ли Чжуну, — в моем лагере не читают книг, но солдаты знают правду. Шицзы есть что сказать?

— Ты..! — услышав очевидную насмешку в словах Ли Му, Ли Чжун пришел в ярость. Он не мог ничем возразить, и ему оставалось только злобно уставиться на Линь Ваньюэ.

— Хе-хе, к тому же я господствующий дядя принцессы по материнской линии. Ты действительно верил, что принцесса собственноручно зарежет своего дядю?

— Принцесса, я не это имел в виду... — Ли Чжун с беспокойством повернул голову к Ли Сянь, пытаясь разъяснить ситуацию.

Ли Сянь лишь безразлично улыбнулась, кажется, даже не обратив внимание на эти оправдания:

— Шицзы малость вспыльчивый, не берите в голову, принцесса это понимает.

От чуткости Ли Сянь сердце Ли Чжуна встрепенулось. Ему показалось, будто Ли Сянь смущена, и он пролепетал:

— Принцесса~

— Генерал! Если нет указаний, я могу идти!

— Ну, иди! — Ли Му махнул рукой в сторону Линь Ваньюэ и с улыбкой посмотрел на нее. В его взгляде, заметила Линь Ваньюэ, было восхищение и одобрение.

— Есть! — Линь Ваньюэ медленно поднялась с земли, держа очи долу, поклонилась и вышла из шатра.

Далеко отойдя от шатра, Линь Ваньюэ тяжело вздохнула и подняла руку, чтобы смахнуть выступившие на лбу бисеринки пота. Отойдя не дальше пяти шагов, она опять тяжело вздохнула. Сейчас она немного сожалела и не знала, правильно ли поступила. На самом деле она была в замешательстве: казалось, что что-то уже давно пошло не так, и она не понимала, что.

Линь Ваньюэ медленно направилась к своей палатке и уже через полпалочки ладана лежала в кровати. Перед глазами невольно мелькнул образ Ли Сянь, ее ошеломительный взгляд. То, как она смеялась, пока Линь Ваньюэ тренировалась в стрельбе из лука, как терпеливо слушала обо всех этих нудных вещах о военной жизни. Или то, как она мягко сказала Линь Ваньюэ, что все это останется между ними. Наконец, ее беспомощный взгляд тогда в шатре. После сегодняшнего инцидента Линь Ваньюэ боялась воссоздавать образ принцессы в главном шатре. В ее груди расцвело чувство, которое она не могла подавить... Должно быть, очень тяжко, когда кто-то заставляет тебя достать меч, чтобы надавить на своего родного дядю.

Линь Ваньюэ зарылась головой в подушку и замотала головой. Нить сожалений бесследно исчезла.

...

Ночь, лагерь Ли Сянь.

Ли Сянь сидела напротив стола с масляной лампой. Рядом с лампой лежали два квадратных кусочка шелковой ткани с изящно написанными иероглифами. Перед Ли Сянь стоял на коленях человек в черной маске. Освещение в палатке было слабым. Человек стоял неподвижно, даже звук дыхания невозможно было расслышать, словно он сливался с мраком палатки.

Ли Сянь протянула свою белоснежную руку, чтобы взять письмо, и поднесла его к пламени: "Император хотел передать наложнице Фэй титул императрицы". Шелковая ткань через мгновение сгорела дотла.

— Передай распоряжение, пусть наложница какое-то время пролежит в постели. По крайней мере, до тех пор, пока я не вернусь.

— Есть!

— В довершение всего, пусть Небесный Отдел хорошенько подготовится. Если я не вернусь вовремя, пусть он доложит отцу, что наложница Лян слишком слаба и не сможет справиться с обязанностями.

— Есть!

— Действуй с особой осторожностью, не дай ей умереть.

— Есть.

— Передай остальным одиннадцати знаменосцам оставаться в тени и ждать распоряжений.

— Есть!

— Ступай.

Ночная тень беззвучно исчезла.

Ли Сянь, щурясь, посмотрела на пламя масляной лампы, затем взяла другой шелковый кусок письма. После неустанного перечитывания она загадочно улыбнулась уголком губ. Наконец, Ли Сянь поднесла письмо к пламени. Мелкая надпись гласила: "Принцесса отошла на расстояние, Фэйсин смотрит на руку, витая в своих мыслях...Фэйсин вышел из главного шатра, прошел восемнадцать шагов, вздохнул, смахнул рукой пот, вздохнул, прошел пять шагов, три раза вздохнул. Фэйсин зашел в палатку, упал на кровать...". Ли Сянь наблюдала за тем, как кусочек шелка превращается в пепел. Ее губы снова тронула улыбка, а на щеках проступили ямочки.

Глава 20

Глава 20. Настоящему мужчине следует носить с собой меч

На следующий день Линь Ваньюэ возобновила тренировку, хоть и до сих пор время от времени испытывала боль после наказания. Но она не осмелилась пойти на то самое поле. Она избегала Ли Сянь. Даже сама Линь Ваньюэ знала, что Ли Сянь, возможно, не будет ее искать.

Линь Ваньюэ нравилось проводить время с Ли Сянь, потому что у той была особая натура, очень приятная для Линь Ваньюэ. А еще потому, что Ли Сянь тоже женщина. С того самого момента, как она вступила в армию, каждый день ей приходилось сталкиваться в казарме с грубыми мужчинами. Она не могла парировать на бессмысленные оскорбления и сопротивляться внезапным прикосновениям, так что решила просто держаться от них подальше. К счастью, с Линь Юем такой проблемы не возникало, в противном случае она бы с ним и не водилась. Но даже тогда было ясно, что долго это не продлится. Их "братская любовь" уже достигла критической точки, и, поскольку они уже не соблюдали в своих отношениях дистанцию, Линь Ваньюэ всерьез опасалась того, что он приноровится купаться с ней в реке и будет уговаривать пойти в военный бордель...

За то короткое время, что Линь Ваньюэ провела вместе с Ли Сянь, она почувствовала себя в безопасности, поскольку прекрасно понимала: столь благородная дева никогда не позволит себе тронуть ее и уж тем более сказать что-нибудь грязное и оскорбительное.

До встречи с Ли Сянь Линь Ваньюэ всегда была так одинока, что привыкла к этому чувству, поэтому не ощущала, насколько глубоко ее одиночество. И только теперь, после короткого, но такого приятного времени, проведенного с принцессой, подавленное прежде одиночество стало терзать ее с удвоенной силой.

Таким образом, Линь Ваньюэ, предпочитавшая всегда оставаться в стороне, потеряла предусмотрительность и "вышла на свет" тогда в шатре. И все из-за той доброты, что дала ей Ли Сянь. Всю ночь Линь Ваньюэ думала об этом. Она боялась этого невыразимого чувства, в котором перемешались одиночество, некое желание, привязанность и противоречие. Поэтому она только и могла, что избегать Ли Сянь.

К счастью, Линь Ваньюэ теперь являлась командиром батальона, и ей не нужно было так усердно тренироваться. Она муштровала стрелков Летящих перьев и направляла их движения. Хоть она и не так тесно взаимодействовала с подчиненными солдатами, да к тому же выглядела очень серьезной, однако спустя некоторое время солдаты батальона Летящих перьев основательно признали ее авторитет. Не все могли совладать с двухстоуновым луком, как Линь Ваньюэ в свои шестнадцать и генерал Ли Му. Но почти все понимали: пока Линь Ваньюэ жива, это случится рано или поздно.

В то время, как Линь Ваньюэ пришла на учебную площадку, началась тренировка. Стрелки выстроились в ряды — часть натягивала тетиву, чтобы размять руки, другая часть расположилась напротив мишеней.

— Командир батальона!

— Приветствуем командира батальона!

— Здравия командиру батальона!

Все с нетерпением приветствовали Линь Ваньюэ. Она кивнула им и направилась к своей мишени. Фактически, это был первый раз, когда Линь Ваньюэ взялась за групповое обучение своего батальона. Когда она сняла свой двухстоуновый лук со спины, кто-то положил рядом с ней несколько колчанов со стрелами и протянул ей одну. Она взяла стрелу и сказала:

— Ступай и тренируйся.

— Есть.

Солдат отдал честь Линь Ваньюэ и ушел упражняться с тетивой, но украдкой обернулся, задаваясь вопросом, как этот молодой командир натягивает тетиву двухстоунового лука. На самом деле, помимо него, прочие солдаты тоже думали об этом, хотя казалось, что они упражняются, но их глаза тайно устремились к Линь Ваньюэ.

Ей же было все равно. Она встала в открытую стойку, приложила стрелу к тетиве, натянула, прицелилась...

"Ш-шух" — стрела разрезала воздух и угодила в центр мишени.

— Здорово!

Линь Ваньюэ огорошили овациями. Она убрала лук и оглянулась, обнаружив, как вокруг собрались солдаты с доброжелательными улыбками и одобрительными взглядами. Раньше она никогда не испытывала этого, и из-за того, что так много людей смотрят на нее, ее лицо запылало. Спасибо продувающему ветру и опаляющему солнцу за смуглую кожу, за которой не виден цвет смущения.

— Возвращайтесь к своим тренировкам!

Голос Линь Ваньюэ был высоким. Солдаты, которые были немного старше нее, улыбнулись: лицо молодого командира такое непроницаемое. Но независимо от того, был ли голос Линь Ваньюэ низким или высоким, она была главой лагеря, и в этом лагере каждое произнесенное ею слово было приказом. Обязательность исполнения приказов была высечена на подкорке у солдатов. Поэтому стрелки разошлись и продолжили тренировку.

Наблюдая за уходящими солдатами, Линь Ваньюэ вздохнула с облегчением. Одновременно с этим возникло чувство нереальности происходящего. В этот момент она вдруг поняла, почему некоторые люди так поголовно стремятся к успеху. Эта мысль была мимолетной, и Линь Ваньюэ сосредоточилась на стрельбе. Мишень в пятидесяти шагах от нее была плотно усеяна стрелами. Несколько колчанов опустели, и уже заметившие это солдаты принесли новые. Линь Ваньюэ продолжала пускать стрелы. Некоторые из тех, что торчали из мишени, были расколоты.

Строгие требования к себе, постановка целей на каждый день и их достижение сформировались в привычку за эти два года. Натягивать лук по сто раз в день — одна из таких целей, и Линь Ваньюэ рьяно ее достигала.

Она тяжело выдохнула и вытерла пот со лба. Внезапно она почувствовала немного странную атмосферу вокруг себя и оглянулась назад. Многие солдаты позади нее безмолвно смотрели на нее.

— На что вы смотрите? — удивленно спросила Линь Ваньюэ.

— К-командир...командир, Вы лучший...

Услышав это, Линь Ваньюэ в удивлении подняла брови.

Заметив, что Линь Ваньюэ, кажется, в добром расположении духа, другие солдаты сразу же подняли гомон и начали с восхищенными взглядами боготворить Линь Ваньюэ, приближаясь к ней, а затем затараторили от всей души:

— Командир и в самом деле, Вы...Вы такой худой, но в Вас столько нечеловеческой силы! — сказал один из солдат с некоторой завистью.

— Да, командир, все, чем мы можем стрелять, — это обычный лук, и во время сражений мы разделяемся на несколько рядов и меняемся поочередно...

— Сто! Я насчитал, командир батальона выстрелил сотню стрел и попал в цель!

— Да...на одном дыхании, не говоря уже о том, что из двухстоунового лука...

— Командир, как Вы это делаете? Научите нас так же?

— Да, командир, если бы у нас была такая техника, пусть даже с обычным луком, и такая скорость, боевая сила батальона Летящих перьев будет значительно улучшена!

— Да!

Через некоторое время Линь Ваньюэ была "облеплена" своими солдатами, и, столкнувшись с этой проблемой, покачала головой:

— Нет никакого легкого способа, только регулярная практика.

— Командир, мы тренируемся каждый день, почему у нас не так?

Линь Ваньюэ на мгновение замолчала и, глядя на нетерпеливых солдат вокруг себя, сказала:

— Если вы того хотите, я могу обучить вас, но выдержите ли вы?

— Командир, будьте уверены, мы выдержим!

— Хорошо, — Линь Ваньюэ кивнула, и на сей раз она думала не о том, как отступать, а о том, как увеличить силу натягивания лука у своих стрелков.

— Командир, можно мне опробовать Ваш лук? — сказавший это здоровенный солдат протиснулся сквозь толпу, искушенно глядя на черный лук в руках Линь Ваньюэ.

Линь Ваньюэ подняла голову, чтобы посмотреть на стрелка роста чуть выше нее, и кивнула, протянув черный лук. Солдат не ожидал, что она согласился на его просьбу, и, удивленный, с ликованием взял лук и сказал:

— Благодарю командира!

Затем приподнял лук, потрогал его, потянул за тетиву и с завистью сказал:

— Хороший лук!

Этого солдата звали Чжан Саньбао. В лагере Летящих перьев он был также известен своим волчьим аппетитом и непомерной силой. Видя, что Чжан Саньбао хочет испытать двухстоуновый лук, солдаты освободили ему место. Они хотели оценить силу молодого командира Линя через представление Чжан Саньбао...

Глава 21

Глава 21. Меч без острия пользы не приносит

По правде говоря, Чжан Саньбао с самого начала мог натянуть двухстоуновый лук. Из-за того, что он тайком распивал вино и наказывался за это ударами армейского кнута, он упустил свой шанс стать командиром батальона. Тем не менее, он хотел воспользоваться возможностью показать свои умения перед Линь Ваньюэ. Он слышал, что она была простым пехотинцем, прежде чем стать командиром, и сделал вывод, что у нее не было личных стражей. Если бы он снискал расположение молодого командира, то смог бы стать одним из них. Тогда бы в случае повышения этого Линь Фэйсина, он, подобно курам и собакам, вознесся бы на небеса*...

* куры и собаки возносятся на небеса — 鸡犬升天 (jī quǎn shēng tiān) — обр. в знач.: когда человек получает высокую должность или занимает очень важный пост, то всё его окружение тоже поднимается вверх по служебной лестнице вместе с ним

Чжан Саньбао занял позицию, глубоко вздохнул и приложил стрелу к тетиве. Он медленно потянул лук, на предплечьях тут же заметно проявились мускулы, а на лбу выступил пот. Сделать это было не так уж и сложно, но получилось далеко не так быстро и легко, как у Линь Ваньюэ. С такой скоростью нельзя участвовать в боевых действиях. Под пристальным взглядом толпы солдат Чжан Саньбао выпустил стрелу, которая со свистом рассекла воздух, а затем...она пролетела цель. Все в растерянности вытаращились на промазанную мишень, расположенную в пятидесяти шагах. Одна Линь Ваньюэ оставалась невозмутимой. Увидев эту сцену, она улыбнулась уголками губ и похлопала Чжан Саньбао по руке, затем забрала лук и сказала:

— Неплохо. Как твое имя?

Раскрасневшийся от нагрузок Чжан Саньбао тяжело дышал. Он повернул голову к Линь Ваньюэ и прохрипел:

— Не спрашивайте, командир. Мне стыдно, я уронил достоинство своей семьи.

Линь Ваньюэ улыбнулась и успокоила его:

— Это не твоя вина. Я подобрал этот лук из кучи старого оружия, но изначально он принадлежал генералу. У лука хоть и высокая убойность, но он годен к стрельбе только на ближней дистанции. Только определив закон его смещения, получится попасть в цель.

Нахмуренное лицо Чжан Саньбао просветлело. Он в поклонился со сложенными руками и произнес:

— Этого ничтожного звать Чжан Саньбао.

Линь Ваньюэ кивнула. Сердце Чжан Саньбао зашлось в восторге, и он продолжил:

— Командир, этот двухстоуновый лук не совсем обычный. Признаться по секрету, в моем роду все были лучниками. Мой дедушка тоже был командиром Летящих перьев. Я еще никогда не прикладывал столько усилий при натягивании двухстоунового лука. На мой взгляд, Ваш лук гораздо тяжелее двухстоунового, но чуть легче трехстоунового. Командир, Вы способны не моргнув глазом натянуть свой лук сто раз. Этот ничтожный преклоняется перед Вами от себя и от лица дедушки-командира.

От этих слов Линь Ваньюэ невольно улыбнулась, думая про себя: "Этот неотесанный солдат поистине владеет речью. Кто бы мог подумать, что он сравнит меня со своим дедушкой".

Остальные солдаты, заметив дружелюбный настрой Линь Ваньюэ, набрались смелости и начали подтрунивать над Чжан Саньбао:

— Эй, толстяк, ты и в самом деле подхалим! Наш командир такой молодой, а ты сравнил его со своим дедушкой!

— Ха-ха-ха!

Все начали беззаботно хохотать. Чжан Саньбао не придал этому значения и, махнув рукой, отвернулся от очередного шутника, затем повернулся к Линь Ваньюэ, смущенно почесал затылок и сказал:

— Командир, я человек необразованный и косноязычный, как Вы уже заметили, ну короче, я Чжан Саньбао и готов служить Вам верой и правдой.

Линь Ваньюэ улыбнулась и кивнула. Повернувшись к солдатам, она с улыбкой сказала:

— Хорошо, ребята, завтра я придумаю новый план тренировок. Не пройдет много времени, прежде чем вы сможете натягивать лук по сто раз непрерывно.

Толпа разошлась, и все вернулись на свои места, продолжая упражняться. Линь Ваньюэ убрала лук за спину, затем обошла лагерь Летящих перьев, чтобы посмотреть, как тренируются солдаты. Откровенно говоря, тянуть двухстоуновый лук по сто раз не переводя духа было ее пределом. Со стороны казалось, что ей было легко с каждым выстрелом, но спустя 50 стрел ее предплечье остро побаливало. Это не было чем-то врожденным, и ее сила была не так велика, как считали многие в лагере. Она добивалась нынешнего результата потом и кровью. С тех пор, как у нее появился двухстоуновый лук, она беспрестанно бросала вызов своим силам. Начиная с десяти, двадцати, пятидесяти и, наконец, заканчивая сотней натягиваний. И поскольку Линь Ваньюэ была размещена в пехотных войсках, количество всех этих упражнений нужно увеличивать. Для шестнадцатилетней девушки это очень тяжелая работа. Конечно, усилия Линь Ваньюэ не были безрезультатными: она выжила в пехотном батальоне с самой высокой смертностью, оставалась в целости и сохранности более двух лет и собрала шестьдесят отметок на своей доске. Осталось пятьдесят семь.

...

Когда тренировка в лагере Летящих перьев закончилась, нагрянул незваный гость...

Ли Чжун был одет в элегантную одежду, за ним следовало два отряда достойных стражников в не менее блистательной форме. Группа молодых людей вошла в лагерь Летящих перьев. Некоторые из солдат знали Ли Чжуна, а те, кто не знали, уже с восхищением взглянув на стражу позади него и дороговизну одеяний, поняли, что перед ними птица высокого полета.

Ли Чжун проигнорировал приветствия солдатов и направился прямиком к Линь Ваньюэ.

— Шицзы желает размяться. Дай мне лук.

Солдат, стоявший рядом с Линь Ваньюэ, сразу же предложил свой лук, но Ли Чжун не взял, а вместо этого посмотрел на Линь Ваньюэ.

— Дайте свой лук шицзы, — не удержались стражники позади Ли Чжуна.

Линь Ваньюэ кинула короткий взгляд на них, сняла лук со спины и передала Ли Чжуну. Он фыркнул, самодовольно взял лук, затем посмотрел на Линь Ваньюэ.

— Я слышал, что ты командир батальона Летящих перьев.

— Так и есть.

— Ммм, в самом деле дурно воспитанный батальон.

Находящиеся рядом сразу же изменились в лицах, но никто не осмелился перечить Ли Чжуну из-за его высокого статуса, поэтому все взгляды устремились на Линь Ваньюэ. Она же, в свою очередь, оставалась спокойной и сдержанной. Ли Чжун, не дождавшись ее ответа, усмехнулся про себя и продолжил:

— Мой отец был удостоен титула хоу благодаря ратным подвигам. Я — шицзы Пинъянхоу, а ты не более чем командир небольшого батальона с ничтожным воинским званием, у которого нет жалованных земель. Ты должен преклонить колени предо мной.

Линь Ваньюэ опустила глаза и опустилась на одно колено, а затем встала, ни капли не смутившись. Наблюдая за этим, солдаты батальона Летящих перьев были немного разочарованы, но они были не в силах что-либо сделать. Не дожидаясь, пока Ли Чжун опять что-то скажет, Линь Ваньюэ сняла черный лук со спины и передала Ли Чжуну, громко проговорив:

— Я высоко почитаю боевые подвиги Пинъянхоу и сына, достойного своего отца. Шицзы, должно быть, такая же героическая личность, как его отец. Этот черный двухстоуновый лук был дарован мне генералом Ли Му. Предоставляю этот лук шицзы, чтобы он продемонстрировал нам свои способности.

Ли Чжун посмотрел на нее, внутренне довольный похвалами, и принял лук. Оглядев его, Ли Чжун одобрительно кивнул:

— Гмм, это действительно хороший лук.

Видя, что Линь Ваньюэ добровольно отдала свой лук Ли Чжуну, солдаты пришли в себя и ментально послали поддержку командиру батальона. Чжан Саньбао громко заорал на весь лагерь:

— Братья, скорее сюда! Шицзы Пинъянхоу сейчас продемонстрирует свои навыки! Не пропустите!

Услышав зов, братья-солдаты сомкнулись вокруг него, и через некоторое время Ли Чжун был окружен.

У Ли Чжуна вовсе не было репутации своего воинственного отца. Как самый горячо любимый сын, ему с малых лет передавали знания и навыки. Если бы он не обладал высоким мастерством, то не стал бы так бахвалиться.

Заметив, что солдаты ждали "представление", Ли Чжун гордо вздернул подбородок, наставил лук в направлении мишени, взял стрелу, выставил правую ногу на шаг вперед, начертил большой веерообразный сектор на земле и отклонился назад, занимая аристократическую позицию. Он приложил стрелу к тетиве, медленно потянул лук. Звенящая тишина. Ли Чжун, казалось, был очень опытен и внутренне гордился предстоящим успехом: какой-то двухстоуновый лук ему нипочем, но солдаты-зрители знали, что вся потеха впереди...

Так, Ли Чжун с победной улыбкой отпустил руку, пустив свистящую стрелу!

Затем стрела пролетела мимо мишени...

— АХАХАХАХААХА... — все это время сдерживающие смех солдаты разразились диким хохотом.

Ли Чжун смотрел на мишень округленными глазами и не мог поверить в происходящее: в шестнадцать лет он стрелял из двухстоунового лука на расстоянии в сто шагов от мишени, а сейчас промазал в пятидесяти! Его лицо побагровело от злости, он схватил стрелу, встал в аристократическую стойку, снова выстрелил и промазал...

— Невозможно! — яростно взревел Ли Чжун, затем выстрелил еще десять раз подряд. В конце концов, его аристократическая позиция испортилась, но цель так и не была поражена...

Глава 22

Глава 22. Кто чей игрок?

Солдаты батальона Летящих перьев, которые окружили Ли Чжуна, увидели эту сцену и громко рассмеялись, не задумавшись о последствиях. В военном лагере вам дозволено, благодаря высокому статусу, довольствоваться некоторыми привилегиями, но не рассчитывайте, что после того, как вы потерпели фиаско, окружающие этого не заметят. Хоть Линь Ваньюэ серьезно относилась даже к речам и смеху*, но после того, как она поочередно смогла натянуть свой лук сто раз и попасть при этом в цель, она уже закрепила свой авторитет в глазах солдат. В отличие от Ли Чжуна, даже если бы он пользоваться большой известностью везде и всюду, в умах и сердцах солдат была бы только она. Ли Чжун бесцеремонно ворвался, нахамил и блестяще опозорился. Грех не поглумиться над таким тюфяком.

* серьезно относиться даже к речам и смеху — 不苟言笑 (bùgǒu yánxiào) — обр. в знач.: быть серьёзным, не смеяться и не болтать попусту

— Невозможно!

Вены на шее Ли Чжуна вздулись. Он посмотрел на пустую цель и, услышав громкий хохот, почувствовал себя ужасно оскорбленным. Он, полыхая от ярости подошел к Линь Ваньюэ, схватил ее за грудки и грозно прорычал:

— Ты, сукин сын! Посмел опозорить шицзы? С этим луком что-то не так, да? Я смотрю, ты съел медвежью волю и доблесть барса* и тебе жизнь не дорога!

* съесть медвежью волю и доблесть барса (дословно с английского — eat bear heart and leopard gall, т.е. съесть медвежье сердце и желчный пузырь барса, но...это вообще не звучит, поэтому повыделываемся и изоберетем эквивалент) — 吃熊心豹子胆 (chī xióng xīn bào zi dǎn) — набраться храбрости

— Вы что делаете? — взревел Чжан Саньбао, увидев, как их командир подвергся такому обращению.

Между тем, стоявший рядом с Линь Ваньюэ здоровенный смуглый солдат хватанул Ли Чжуна за руку. За этими двумя отреагировали и прочие солдаты, с возмущением становясь на сторону Линь Ваньюэ для поддержки. Чжан Саньбао в это время пробрался к ней сквозь толпу, снисходительно глядя на Ли Чжуна.

— Как дерзко! — свита Ли Чжуна не медля устремилась к нему, некоторые из них приставили острия мечей к шее здоровяка, вцепившегося в руку Ли Чжуна.

Одежда Линь Ваньюэ в области груди была стиснута в руках Ли Чжуна, и в этот момент она внутренне запаниковала, отнюдь не из-за Ли Чжуна, а из-за того, что он мог обнаружить ее пол. С четырнадцати лет она перетягивала грудь бинтами. После принятия цветка Яован рост груди приостановился, и все же с мужской плоской грудью была разница. Вступив в армию, Линь Ваньюэ с особой осторожностью избегала тактильных контактов, и вот сейчас Ли Чжун нарушил ее личные границы.

Уже тогда, когда передавала свой лук Ли Чжуну, она думала о последствиях, но нисколько не пожалела. Ли Чжун мог оскорбить Линь Ваньюэ, она признала, что ей не повезло быть укушенной злым псом. Но она не допустит оскорблений в сторону всего лагеря Летящих перьев. Эти солдаты, пребывающие на неплодородных землях, орошают своей кровью пограничные территории страны. Пусть даже они не отличаются высоким социальным происхождением, но они заслуживают хотя бы капли уважения. К тому же, несмотря на то, что Линь Ваньюэ не хотела принимать того факта, что она стала командиром батальона, будучи не совсем образованной, она твердо понимала: некомпетентность солдата — вред одному человеку, но некомпетентность командира — вред всей армии. Если бы сегодня она не последовала этой мудрости, то представить последствия было бы невозможно.

Линь Ваньюэ чувствовала тугие бинты, и от сердца немного отлегло. Ее мысли пришли в порядок, она повернула голову к заступившемуся за нее солдату и сказала:

— Отпусти его руку.

— Да, командир!

Он быстро убрал руку, и стражники не спеша опустили клинки.

— Саньбао, не двигайся.

Солдаты позади Линь Ваньюэ тоже медленно утихомирились, ожидая следующих приказаний командира.

Линь Ванью спокойно посмотрела в сердитые глаза Ли Чжуна и сказала:

— Шицзы не стоит горячиться. Я могу доказать, что с луком все в порядке.

Ли Чжун, заметив решительность Линь Ваньюэ, на миг пришел в замешательство, медленно ослабил хватку и с силой пихнул ей черный лук.

— Шицзы даст тебе шанс.

Линь Ваньюэ взяла лук, обошла Ли Чжуна и его стражников и встала на то место, откуда он стрелял. Она приставила стрелу, заняла позицию, натянула тетиву и прицелилась. Стрела со свистом рассекла воздух и под пристальным взглядом наблюдающих долетела до цели.

— Отлично!

Пронеслась волна аплодисментов, но Линь Ваньюэ нахмурилась: сто выстрелов это действительно был ее предел. Она натянула тетиву во второй раз. Колющая боль отдалась в ее предплечьях. Ей хотелось поскорее сгладить этот конфликт, поэтому она сдержала боль и, стиснув зубы, метко выстрелила десять раз подряд.

На этот раз аплодисменты были громче, а лицо Ли Чжуна противнее. На лбу Линь Ваньюэ выступили капельки пота.

— Синь-гэ!

— Дайте пройти!

Толпа расступилась перед Линь Юем, одетым в легкие кожаные доспехи, и его сопровождающими солдатами.

— Старший брат!

Линь Юй почувствовал напряженную атмосферу и подошел к Линь Ваньюэ.

— Зачем пришел? — спросила Линь Ваньюэ, глядя на него.

После десяти выстрелов руки Линь Ваньюэ вяло свисали, пальцы слегка дрожали, а лук подрагивал. Еще раз убедившись, что все в порядке, Линь Юй ответил:

— Сигнал к ужину уже давно подали, но вы отсутствовали, вот я и пришел проверить.

— О, — Линь Ваньэ кивнула, затем повернулась к Ли Чжуну, — Шицзы, я представил на ваш суд свои результаты.

Грудь Ли Чжуна яростно вздымалась. Он кинул взгляд на мишень, затем на Линь Юя подле Линь Ваньюэ, толстяка позади нее, громко фыркнул и ушел прочь со своей стражей.

Бам! — двухстоуновый лук ударился о землю. Линь Юй подобрал его и прошептал Линь Ваньюэ:

— Брат, не обращай внимание. Я узнал, что этот тип собрал два отряда стражников и направился сюда, и тут же почувствовал неладное, поэтому сразу поспешил.

Линь Ваньюэ утешительно улыбнулась и ответила:

— Ничего, шицзы просто стало скучно, и он заглянул в наш лагерь размять мышцы.

Суматоха, наконец, улеглась.

— Как тебя зовут? — спросила Линь Ваньюэ, оглядываясь на смуглого солдата, который помог ей.

— Мое имя Мэн Нида, вы можете называть меня Нида.

— Хорошо, — Линь Ваньюэ кивнула.

Затем громко обратилась к солдатам:

— На сегодня все, собирайтесь и идите на ужин.

— Так точно!

Воспрянувшая духом толпа, услышав приказ, сразу же разошлась.

— Неплохо! — Линь Юй с улыбкой похлопал Чжан Саньбао и Мэн Нида по плечу, затем обернулся к солдатам, сопроводивших его. — Вы тоже можете идти.

Линь Юй и Линь Ваньюэ плечом к плечу покинули лагерь Летящих перьев и пошли на ужин.

Через час весть об инциденте распространилась по всему военному лагерю.

Внутри палатки Ли Чжуна раздавались грохочущие звуки — бедная мебель была яростно разломана им. Выпустив пар и успокоившись, Ли Чжун подумал: он вовсе не был глупцом и был уверен в своих навыках стрельбы из лука. Он подозвал стражника и сказал:

— Пойди и разузнай о луке этого Линь Фэйсина.

— Есть!

Ли Чжун стоял неподвижно, заложив руки за спину, и, наблюдая за беспорядком в лагере, прищурил глаза.

"Линь Фэйсин..."

...

Этой ночью Ли Сянь получила очередной отчет: "Сегодня Фэйсин с луком отправился в лагерь и сто раз тянул его, всегда попадая в цель. Вызвал восторг солдатов. В лагерь пришел шицзы Пинъянхоу с двадцатью столичными стражниками, насмехнулся над Фэйсином. Фэйсин передал ему черный лук. Чжун опозорился перед всей толпой. Ярость на Фэйсина. Подчиненные Чжан Саньбао и Мэн Нида заступились. Фэйсин выпустил десять стрел, все попали в цель. Командующий авангардными войсками Линь Юй протеснился в толпу. Чжун в гневе ушел в свой лагерь, повелел стражнику узнать о черном луке. Двое Линей дошли до лагеря. Руки Фэйсина в обессиленном состоянии. Фэйсин скрылся за пологом шатра".

Ли Сянь еще некоторое время смотрела на отчет в руке, а затем поднесла его к пламени.

— Немедленно отправьте кого-нибудь для защиты Линь Фэйсина. Если обнаружите кого-то со злым умыслом, убейте.

— Есть.

— Письмо, которое принц Чу отправил Ли Чжуну, перехватили?

— Докладываю принцессе. Этот подчиненный был беспомощен. Принц Чу послал наемника с письмом. После того, как письмо было доставлено, в пятидесяти ли от лагеря наш человек скончался от отравления. Ли Чжун был очень осторожен и, прочитав письмо, сжег его. Этот подчиненный не смог ничего сделать.

— Хмм, ничего страшного, это не твоя вина. Как обстоят дела в столице?

— Все идет по плану принцессы, с наследным принцем все в порядке.

— Ступай.

— Есть.

Ночная Тень бесшумно исчезла. Ли Сянь одолевало смутное беспокойство: как она и ожидала, Ли Чжун пытается доставить неприятности Линь Ваньюэ. Откровенно говоря, метод решения проблем Линь Ваньюэ удивил ее. Ли Сянь восхищалась находчивостью и способностями Линь Ваньюэ, но она чувствовала, что Линь Ваньюэ все еще немного нежна*. Если Ли Сянь хочет, чтобы в будущем она стала мечом в руках принца, то над нужно хорошенько поработать. С другой стороны, из-за неперехваченного письма Ли Сянь была немного обеспокоена тем, что чем жестче становились действия принца Чу, тем становилось яснее, что дело принимало серьезный поворот. Ли Сянь ненавидела неспособность контролировать все.

* нежная т.е. немного мягкотелая

"Принц Чу, разве ты не обеспокоен тем, что мой отец все еще в добром здравии?".

Глава 23

Глава 23. Все понятно без слов

Забрезжил рассвет. Палатку Ли Чжуна уже восстановили, и сейчас он стоял с вытянутыми руками, пока служанка приводила в порядок его одежду.

— Шицзы, этот подчиненный пришел доложить о важном деле.

— Входи.

Служанка быстро завязала широкий пояс, инкрустированный нефритовыми камнями, привязала к нему нефритовую подвеску в форме кольца и мешочек благовоний. Ли Чжун опустил голову, осматривая одеяния, и махнул служанке рукой. Та низко поклонилась и вышла из палатки.

— В чем дело?

— Шицзы!

Подчиненный открыл рот и, страшась, что его могут услышать, затормозил. Он сделал несколько шагов к Ли Чжуну и так, чтобы только он мог слышать, прошептал:

— Шицзы, мне было приказано следить за Линь Фэйсином. Примерно пятнадцать минут назад он, как обычно, вышел из своей палатки и направился в лагерь Летящих перьев тренировать солдатов, целый и невредимый...

— Э? — услышав такую новость, Ли Чжун нахмурился. — Куда делись наемники, которых ты отправил?

Подчиненный смутился.

— Быстро говори!

— Х-хорошо...я увидел, что Линь Фэйсин, цел и невредим, вышел из своей палатки, и сразу же отправил человека выяснить, где тела двух наемников. После тщательных поисков два тела были найдены в лесу в десяти ли от военного лагеря. Но мы не пока смогли опознать тела и не знаем, наши ли это наемники...

— Что это значит?

— Эти трупы были...обезглавлены. К тому же, шицзы, Вы приказывали быть осторожным, поэтому у нас больше нет ничего, что могло бы подтвердить личности. Я уже опросил нескольких человек, которые были знакомы с ними, и боюсь, что...

Ли Чжун пришел в ярость, толкнул подчиненного ногой и яростно взревел:

— Ничтожество!

Затем он сделал еще два шага вперед и несколько раз пнул подчиненного, съежившегося на земле. Наконец, Ли Чжун сжал кулаки и заорал:

— Ничтожества! Никчемное сборище тупиц! Такое пустяковое дело, и все валится из рук! Они все сдохли, тогда почему ты еще жив? Дрянь!

С этими словами он опять повернулся и начал свирепо пинать подчиненного, проговаривая:

— Чего еще ожидать от таких ничтожеств, как ты? Двоих человек убили прямо у тебя под носом, и ты даже не знаешь, кто? А если бы кто-то покусился на меня, я бы сейчас тоже был обезглавлен? Ничтожество! Содержать собак и то проще, чем вас, придурков!

Из носа и рта у лежащего на земле человека шла кровь, но он не осмеливался разъяснить все подробнее, пока Ли Чжун не успокоится и не перестанет избивать. Он поднялся с пола и пополз к Ли Чжуну, в смирении простираясь перед ним, но не смел просить прощения. Ли Чжун, наконец выместив гнев, тяжело дышал и обдумывал кое-что. Его подозрения пали на Ли Му...

— Иди и прибери трупы.

— Спасибо, спасибо, шицзы, — ответил подчиненный и покинул палатку.

Лицо Ли Чжуна помрачнело, он снова сжал кулаки...

...

Из-за вчерашних тренировок предплечья Линь Ваньюэ болели. Она боялась, что для восстановления понадобится много времени. Но сегодня она отправилась в лагерь Летящих перьев в основном для того, чтобы проверить уровень тренировок солдат. Она полночи думала о том, что ее метод обучения слишком ускоренный, и сделала вывод, что это слишком строго по отношению к солдатам, и у каждого свой предел возможностей. Возможно, что такой метод неэффективен. Поэтому ей в голову пришла мысль о постепенных нагрузках, чтобы подстроиться под возможности солдат. Для этого их следует разделить на группы по уровню физической подготовленности.

В лагере Летящих перьев Линь Ваньюэ собрала всех и приказала натягивать луки без стрел в непрерывном темпе. Тот, кто прервется, должен будет покинуть строй. Все вышедшие из строя должны будут сформироваться по группам в десять человек.

Нужно отметить, что солдаты в лагере Ли Му были хорошо обучены, поэтому в испытании довольно длительное время не было выдохшихся солдатов. Но примерно через одну палочку благовоний (полчаса) число вышедших из строя увеличивалось и вскоре достигло половины от всего количества.

Наконец, Линь Ваньюэ дала приказ остановиться. Она посмотрела в сторону оставшихся и обнаружила среди них Чжан Саньбао и Мэн Нида. Тех, кто не выдержал испытание, она подозвала к себе и задала им нужный объем нагрузок. Она решила проводить подобные испытания в этой подгруппе каждые пятнадцать дней.

Линь Ваньюэ подошла к оставшимся ста солдатам, прошедшим тест, и разделила их на две группы.

— Саньбао, Нида, ко мне.

— Есть!

— Есть!

Чжан Саньбао и Мэн Нида с радостными лицами подошли к Линь Ваньюэ.

— Судя по испытанию, физическая сила этих ста человек вполне сгодится для участия в реальном бою, хоть они и тянули обычные луки. Их нагрузки будут отличаться от нагрузок другой команды. Я хочу, чтобы каждый из вас возглавил по группе из пятидесяти человек и тренировал на меткость. Не ограничивайтесь расстоянием в пятьдесят шагов и постепенно увеличивайте расстояние. Испытание будет проводиться повторно каждые пятнадцать дней, а прошедшие его солдаты будут распределены в ваши команды и получат возможность участвовать в стрелковом состязании. Проигравшая команда должна будет отдать кусок мяса из своей порции в миску победившей команде, и так до следующего матча.

— Есть! — оба солдата ответили в унисон и посмотрели друг на друга, в их глазах читалось предвкушение и желание приступить к новым обязанностям.

Линь Ваньюэ была довольна, увидев это, и сказала:

— Набирайте группы.

Спустя некоторое время Чжан Саньбао и Мэн Нида выполнили приказ. Линь Ваньюэ кивнула:

— Отдаю свои полномочия на командное обучение вам обоим. Я не буду вмешиваться.

— Есть!

Линь Ваньюэ кивнула и покинула учебную площадку, солдаты сразу же приступили к тренировкам. Пройдя десять шагов, она услышала позади крик Чжан Саньбао:

— Эй вы, дайте этому старику как следует натренировать вас, и придет время, когда в вашей миске будет лежать два куска мяса!

Линь Ваньюэ улыбнулась краешком губ.

Она нашла свободное пространство в поле и встала в стойку всадника*. Руки болели, но это не должно влиять на боевую готовность. Она должна была дать им время восстановиться, но это не означало, что можно бездельничать, поэтому она решила попрактиковать кунг-фу.

* стойка всадника — базовая стойка в ушу, т.е. ноги согнуты в коленях, бедра параллельны полу, колени развернуты наружу, спина прямая

Некоторое время спустя вдалеке раздался сигнал к ужину, и Линь Ваньюэ направилась в сторону лагеря. На полпути ей встретилась маленькая девочка.

— Вы командир батальона Летящих перьев, Линь Фэйсин?

— Совершенно верно...а ты..?

— Принцесса просила передать, что она ждет на старом месте, — сказала девочка и ушла.

Линь Ваньюэ задумалась, что за "старое место", о котором сказала девочка. Они с принцессой ведь встречались всего один раз. Значит, "старое место" было тем тренировочным полем, где Линь Ваньюэ практиковалась в стрельбе из лука...

Она остановила солдата, идущего к лагерю, и сказала:

— Передай, пожалуйста, главе авангарда Линь Юю, что у меня дела, пусть не ждет меня.

Солдат отсалютовал Линь Ваньюэ.

— Есть! — и продолжил путь к лагерю.

К тренировочному полю Линь Ваньюэ шла, ощущая, как в сердце плещется необъяснимая радость от предвкушения грядущей встречи. Уголки ее губ сами собой поползли вверх, но она не позволила улыбке коснуться ее лица. Вместо того, чтобы улыбнуться, она тяжело вздохнула.

Когда Линь Ваньюэ, наконец, дошла до поля, Ли Сянь уже ждала ее там. Линь Ваньюэ быстро шагнула вперед, упала на колени и, сложив руки в приветственном жесте, проговорила:

— Командир батальона Летящих перьев Линь Фэйсин рад приветствовать принцессу.

— Командиру батальона совсем необязательно быть настолько вежливым, сегодня принцесса пришла сама, чтобы отблагодарить командира батальона Линь.

Линь Ваньюэ, услышав слова Ли Сянь встала с земли и озадаченно на нее посмотрела. Увидев такое растерянное выражение лица, Ли Сянь непроизвольно улыбнулась — этот Линь Фэнсинь слишком прост, чтобы понять его мысли, достаточно было просто посмотреть на его лицо.

Линь Ваньюэ, неестественно склонив голову, зачарованно смотрела на неожиданно возникшую на лице принцессы улыбку, затем вдруг опомнилась и встала смирно, слегка смущенно опустив взгляд на вышитый золотыми нитями узор на роскошных одеждах Ли Сянь.

— Я хотела поблагодарить Вас за то, что Вы заступились за меня тогда в шатре Ли Му.

Линь Ваньюэ подняла голову и посмотрела на Ли Сянь. Увидев искреннее выражение ее лица, она почувствовала прилив тепла в груди.

На этот раз Линь Ваньюэ не притворялась простачкой и не отрицала своей заслуги, она просто посмотрела на Ли Сянь и лучезарно улыбнулась. Все было сказано без слов.

— Его Высочество наследный принц испугался, что я не смогу привыкнуть к еде в военном лагере, и приказал прислать мне пироженых. Эту коробку я вручаю командиру в знак благодарности.

Линь Ваньюэ только сейчас обнаружила, что в руках Ли Сянь и в самом деле была коробка.

— Так не годится, Его Высочество послал эти пирожные специально для Вас. Даже если Вы хотите поделиться ими, то они должны быть отданы генералу. Этот ничтожный не смеет их принять.

— Неважно, наследный принц приказал прислать и так много сладостей, так что я послала немного и дяде, а эта коробка была оставлена специально для командира Линь.

— В таком случае...Линь Фэйсин просит прощения и благодарит принцессу.

Линь Ваньюэ протянула руки и взяла изысканно отделанную коробку.

— Если у Вас больше нет распоряжений, прошу разрешение идти.

— Ступай, — сказала Ли Сянь и кивнула.

Линь Ваньюэ, держа коробку, отошла на два шага, поклонилась и ушла.

По пути к своей палатке она несколько раз хотела остановиться и оглянуться назад, но с трудом подавила этот порыв.

Глава 24

Глава 24. Нападение

Линь Ваньюэ вернулась в свою палатку, положила коробку с пирожными на стол и села за него, оцепенело глядя на подарок принцессы. Некоторое время спустя она, наконец, открыла коробку, внутри которой лежало четыре набора изысканных на вид кондитерских изделий. Линь Ваньюэ никогда прежде не пробовала такое. Она разложила пирожные по блюдечкам, внимательно рассматривая их. На первом пирожные были кристально чистым. Она с осторожностью взяла одну и смогла разглядеть лепесток османтуса. Приблизившись к сладости, она уловила душистый сладковатый аромат. Пирожные со второго блюдечка оказались более изощренными — на них прослеживались узоры в виде пар уточек-мандаринок. На этот раз Линь Ваньюэ учуяла свежие нотки золотистой фасоли. Каждый кусочек на третьем блюдечке был отделан в форме лотоса, но каждый пятый лепесток отличался цветом. На последнем блюдечке — множество величественных цветущих пионов...

Линь Ваньюэ впервые в жизни видела такую мастерски украшенную, восхитительную выпечку. Из-за этого великолепия у нее разбегались глаза. Приятный, сладковатый запах, исходящий от пирожных, вызывал желание как можно скорее узнать их вкус.

— Брат, я принес тебе ужин!

В шатер зашел Линь Юй с двумя большими мисками. Увидев, что Линь Ваньюэ что-то увлеченно рассматривает за столом, он подошел поближе, с любопытством заглянул за ее плечо и обнаружил, что объектом пристального внимания являлись четыре блюдечка пирожных. Тогда он поставил миски на стол, потянулся к пирожному с уточками-мандаринами и отломил кусочек, быстро отправляя его себе в рот.

— Мммммм!!!

Линь Юй быстро прожевал, затем издал нечленораздельный звук. Его глаза округлились, и он с изумлением посмотрел на Линь Ваньюэ.

— Брат, ты прятал эту вкуснятину у себя и даже не позвал меня!

Не дождавшись ответа Линь Ваньюэ, он полез отламывать остальные пирожные и суетливо начал запихивать в рот по кусочку...

— Ммм!!!! Божественно! Никогда не ел столь превосходной выпечки. Брат, ты тоже попробуй!

— Э-ээ...

Линь Ваньюэ с горечью посмотрела на испорченные Линь Юем сладости и вздохнула. Увидев, что он поглотил уже три пирожных, она поспешно протянула руку к третьему блюдечку, хлопнула Линь Юя по руке и отвоевала кусочек с цветком душистого османтуса.

— Мм~~, — Линь Ваньюэ издала такой же звук одобрения.

— Синь-гэ! — недовольно воскликнул Линь Юй и налег на другое блюдце.

Линь Ваньюэ снова шлепнула Линь Юя по руке и молниеносно съела три оставшихся пирожных.

— Мммм!~~~~~

Линь Юй прищуренно посмотрел на нее и с полным ртом неразборчиво пробубнил:

— Линь Фэйсин, это уже слишком!

Он замолк и принял нападающую позицию, готовый отобрать пирожное у Линь Ваньюэ.

Таким образом, в процессе противоборства были съедены четыре порции сладостей. Линь Юй с завистью и жадностью смотрел, как Линь Ваньюэ набивает рот последним пирожным с османтусом, и цокнул языком:

— Погоди, братец, вот продвинемся по службе и каждый день будем уплетать такие вкусности.

Линь Ваньюэ бросила на него задумчивый взгляд и улыбнулась, затем подвинула миску с принесенным ужином.

— Ешь.

Линь Юй принялся за еду и вздохнул:

— Эх, все-таки пирожные вкуснее.

...

Этой ночью в лагере Ли Му произошло кое-что ужасное!

Ночной караул, проходя мимо палатки шицзы Пинъянхоу, натолкнулся на два смутно различимых объекта на земле и поднес факел, чтобы разглядеть...

Истошный крик караульного распространился на несколько ли вокруг.

Встревоженный Ли Чжун призвал больше личных стражников и отправил солдат пропатрулировать дальние территории. Один патрульный подумал, что это ночная атака гуннов, и протрубил в боевой рог. Весь военный лагерь пробудился ото сна.

Ли Сянь, одетая в ночное одеяние, услышала протяжный сигнал снаружи, и по ее лицу проскользнула тень улыбки.

Облаченный в доспехи Ли Му вышел из лагеря.

— Что случилось!?

— Докладываю генералу. Караул обнаружил две головы в лагере шицзы Пинъянхоу.

— Идем!

В это время перед лагерем Ли Чжуна скопилась уйма людей. Сам Ли Чжун, одетый в нижние одеяния, был окружен личной стражей. Пламя на факелах патрульных покачивалось на ветру и бросало отсвет на лицо Ли Чжуна. Он посмотрел на стоящего напротив человека, и лицо его стало более мрачным, когда этот человек кивнул. Две обнаруженные головы принадлежали наемникам, которых Ли Чжун отправил к Линь Ваньюэ.

— Что происходит?

Толпа расступилась, пропуская Ли Му. Увидев головы, он спросил:

— Шицзы знал этих людей?

Этот непреднамеренный вопрос от Ли Му прозвучал как угроза, как и предполагал Ли Чжун. Он с яростью выпалил:

— Естественно знал, они были моими стражниками! Генерал задает такие вопросы — что это значит? Может, генерал знает, кто оставил эти головы у моего шатра?

Услышав наполненные ядом слова, Ли Му тоже воспылал гневом и сказал:

— Ты, мать твою, совсем зазнался, несмышленыш? Не иначе как меня подозреваешь?

Убедившись, что маска сорвана, Ли Чжун без опасений усмехнулся:

— Хм, если и в самом деле мои подчиненные не радовали глаз генерала, то почему бы и нет? Если бы не Вы, я бы сейчас предоставил императору отчет о Вашем несобранном батальоне. Кто знает, чья голова бы оказалась следующей?

— Ты!

— Дядя, что случилось?

Толпа снова расступилась, пропуская Ли Сянь и восьмерых стражей. Ли Чжун, не дав ответить Ли Му, устремился к Ли Сянь. Он заслонил ей обзор и мягким голосом произнес:

— Кто-то убил двух моих подчиненных, принцессе лучше избежать вида этого зверства. Уже глубокая ночь, я провожу Вас обратно.

Ли Сянь ответила:

— Шицзы может не утруждать себя. Дядя, я тогда пойду.

— Эй, вы, пришлите к страже шицзы подкрепление. Все остальные могут вернуться и сделать передышку, — раздал указания Ли Му.

Все разошлись по лагерям, но на этом дело не закончилось. Следующим утром Ли Чжун отправился в шатер Ли Му и закатил громкий скандал. Он продолжал настаивать на том, что Ли Му не хочет подчиняться императорскому указу, и требовал от Ли Му доводов. В итоге Ли Му выпроводил Ли Чжуна из шатра.

В тот же день пришел высочайший указ, и Ли Му был вынужден снять белый флаг и продолжить наступление. Недолгая беспечная жизнь в военном лагере подошла к концу. Война никого не радовала, особенно когда это касалось жизни и смерти, но Линь Ваньюэ была исключением. На данный момент ею был убит шестьдесят один гунн.

Война не заставила Линь Ваньюэ долго ждать. Как только солнце зашло над горизонтом, гунны пошли в наступление. Звук боевого рога распространился по всему лагерю. Линь Ваньюэ быстро схватила свой лук, колчан и выбежала из палатки.

"Бум! Бум! Бум!" — звук рога заменился ударами в боевые барабаны.

— Принцесса, гунны вторглись на территорию, я привел людей для Вашей защиты! — сказал Ли Чжун, впуская в палату Ли Сянь стражников.

Ли Сянь не успела расчесаться, и ее темные волосы водопадом струились по плечам. Услышав голос Ли Чжуна, она вышла из палатки.

— Принцесса, не выходите из палатки. Я приставлю стражу снаружи.

— Благодарю шицзы. Я бы хотела взглянуть на битву. Вместо того, чтобы направить стражников охранять меня, Вы могли бы позволить им вступить в бой.

— Принцесса, как Вы можете так необдуманно подвергать себя опасности?

Ли Сянь бледно улыбнулась и ответила:

— До тех пор, пока наша оборона устойчива, мне ничего не грозит. Кроме того, отец назначил Вас командующим войск, и, если Вы не появитесь на передовой линии в качестве командующего и заставите армию ждать, отец упрекнет Вас, чего бы мне хотелось меньше всего.

— Вы правы, принцесса, но лучше Вам все-таки находиться подальше, чтобы ненароком не попасть под стрелу.

Флаги развевались у границы лагеря, раздавался звук боевых барабанов, лучники заняли свои позиции. Ли Му махнул рукой, и ворота лагеря медленно поднялись...

— В атаку!

Шестнадцать командиров подняли оружие и ринулись со своими солдатами в бой. Лучники на стенах тут же натянули луки и синхронно отпустили тетиву, и десятки стрел прорвались в воздух. Первый ряд лучников, израсходовавших все стрелы, заменялся новым. Во время этих циклических замен лучники, подстреленные гуннами, падали со стены, и на их место вставали другие. Солдаты батальона Летящих перьев молчаливо сотрудничали между собой.

Но среди них был один человек, который все время стоял в первых рядах и не боялся пролетающих мимо его скул стрел. Глаза пылали огнем, стрелы — словно плывущие облака и текущая вода* — стремительно летели в сторону конницы гуннов. И этот человек — юная командирка батальона Летящих перьев, Линь Ваньюэ.

* плывущие облака и текущая вода — 行云流水(xíngyúnliúshuǐ) — обр. в знач.: а) подвижной, живой, свободный; б) скоропреходящий, быстротечный

Глава 25

Глава 25. Отомстить гуннам ценой своей жизни

Ли Сянь и Ли Чжун протиснулись сквозь толпу у границы лагеря. Это был первый раз, когда Ли Сянь наблюдала за полем боя, хоть и с ограниченного угла обзора, но разворачивающееся зрелище повергло ее в шок. Барабанный бой отдавался в ее ушах в такт сердцебиению. Земля под ногами дрожала, воздух сотрясал далекий крик: "Убить!" и вопли отчаянно сражающихся солдат. Ли Чжуну тоже не приходилось раньше смотреть на сражения, и все эти звуки его слегка пугали. Он — шицзы Пинъянхоу, и в будущем унаследует титул своего отца. Ему лишь нужно оставаться в живости и сохранности, ему незачем рисковать своей безопасностью. Думая об этом, Ли Чжун посмотрел на закрывающиеся ворота лагеря, тяжело сглотнул и сказал Ли Сянь:

— Принцесса...я поднимусь, осмотрю стену, — затем повернулся к стражникам. — Вы будьте здесь и защищайте принцессу.

Затем он поспешно забрался на стену лагеря по лестнице. Ли Сянь глянула ему вслед и повернула голову к стражникам:

— Идите на поле боя. Силы даже одного человека возымеют эффект на мощь армии.

— Но...принцесса, нам приказано следить за Вашей безопасностью.

— Сразив врага, вы уже защитите меня.

Голос Ли Сянь был спокойным, но даже среди этого гомона его звучание приобретало оттенок властности.

— Есть!

Главный стражник посмотрел на Ли Сянь и все же не посмел ослушаться Ее Высочества.

— Вы, следуйте за мной! — приказал он остальным стражникам.

Он махнул рукой и, прежде чем ворота лагеря закрылись, бросился на поле боя с двумя отрядами подчиненных.

В воздухе клубилась пыль, гуннская кавалерия размахивала саблями, пехотинцы штурмовали в ответ и отражали удары. Крики не переставали звучать, и в этот момент нельзя было понять, сколько жизней исчезло вместе с ними.

На лбу Линь Ваньюэ выступила испарина, спина промокла от пота, который пропитал плотную ткань одежды. Рядом лежали два пустых колчана, но Линь Ваньюэ продолжала пускать стрелы. Ее выражение лица было суровым, прищуренные глаза — остры, как у орла, губы — плотно сжаты. Каждый раз, когда она отпускала стрелу, ее руки подрагивали. Но стоило ей только натянуть тетиву и прицелиться, дрожь удивительным образом прекращалась. Стрела за стрелой молниеносно попадали в цель, прикрывая пехоту. У Линь Ваньюэ не было времени обращать внимание на боль в мышцах. Даже если бы ее руки сломались, она бы не позволила себе остановиться.

Ли Чжун, поднявшийся на стену, встал около Ли Му, и его лицо побледнело. Особенно когда он увидел, как привезенных из столицы превосходно обученных стражников резали, словно овощи. У Ли Му не было времени обратить внимание на Ли Чжуна, он наблюдал за сражением и анализировал боевую обстановку.

— Дядя.

Никто не "защищал" Ли Сянь, и никто не знает, когда она успела подняться на стену к Ли Му.

Услышав голос племянницы, Ли Му тут же повернул голову и сказал с упреком:

— Что ты здесь делаешь!?

— Принцесса, как Вы прошли сюда? Я провожу Вас обратно!

Ли Чжун тут же подошел к ней. Ли Сянь лишь улыбнулась, ничего не ответив. Он смущенно промолвил:

— Тогда стойте рядом со мной, чтобы случайно не пораниться.

Ли Чжун вытащил меч из ножен и наполовину загородил Ли Сянь, настороженно глядя в сторону военных действий.

Почему Ли Сянь поднялась на стену?

Ли Чжуну она, конечно же, не сказала, почему. Когда солнце медленно поднялось, и свет лучей попал в глаза Ли Сянь, она загородилась от него широким рукавом и вдруг увидела утонченную фигуру, стоящую на стене лагеря. Глядя на сияющий ярким светом силуэт, Ли Сянь почувствовала, как глаза защипало. Фигура этого человека была воистину стройной, но при этом он излучал уверенность. Среди всех солдат один он стоял твердо, как гора, его лицо не искажал страх, когда над головой проносился поток стрел. Ли Сянь прищурила глаза. Этот человек показался ей знакомым, поэтому она поднялась по лестнице к Ли Му, чтобы увериться в этом.

С этого угла ей удалось рассмотреть Линь Ваньюэ среди множества лучников. В этот момент Линь Ваньюэ опустила голову, чтобы вытащить стрелы из колчана. По ее смуглому лицу обильно стекал пот, и с кончика носа сорвалась капелька. Глядя на это, Ли Сянь нахмурилась: похоже, что остальные лучники не измотались настолько сильно, насколько Линь Ваньюэ. Ли Сянь внезапно вспомнила об отчете от Ночной Тени...

Линь Ваньюэ выпустила стрелу под пристальным взглядом Ли Сянь, которая погрузилась в наблюдение за всем процессом. Она заметила, насколько истощена Линь Ваньюэ, когда та приложила стрелу к тетиве, и проследила изменения в выражении лица при натягивании лука. На лице Линь Ваньюэ отразилась досада. В то же время Ли Сянь обнаружила, как дрожали ее руки. В груди Ли Сянь вспыхнули необъяснимые чувства, смешанные с чем-то, что называют потрясением.

Линь Ваньюэ вдруг бросила черный лук в сторону и повернула голову. Среди огромного количества людей она поймала взгляд Ли Сянь. Заметив принцессу, Линь Ваньюэ опешила, а затем направилась в ее сторону.

Линь Ваньюэ подошла к Ли Му и опустилась на одно колено.

— Генерал, конница гуннов вне досягаемости лучников. Я прошу разрешения взять батальон Летящих перьев в центр боевых действий и присоединиться к пехоте.

— Разрешаю!

— Спасибо, генерал!

Когда Линь Ваньюэ поднялась с колен, Ли Сянь стояла очень близко к ней. Одежда Линь Ваньюэ пропиталась потом и потемнела. Вблизи было четко видно, как капельки пота стекают по ее лицу.

Линь Ваньюэ, не взглянув на Ли Сянь, быстро повернулась и убежала к отряду лучников. Ли Сянь услышала, как она отчетливо прокричала ломким голосом:

— Солдаты Летящих перьев, слушать приказ! Уберите лук со стрелами, поднимите холодное оружие, спустите канаты и следуйте за мной к войскам пехоты!

— Есть! — голоса солдат были ровными, без намека на колебание.

Все хлопотливо сбросили луки со стрелами и начали сбрасывать канаты. Линь Ваньюэ встала впереди всех и без промедлений сполза вниз по канату. Прочие солдаты последовали за ней. На земле Линь Ваньюэ собрала их вокруг себя и прокричала:

— Рассредоточьтесь и с оружием наготове бросайтесь за мной!

Она крепко ухватила пудао* и, не оборачиваясь, направилась в сторону фронта. Ли Сянь неотрывно наблюдала за тем, как Линь Ваньюэ мчалась к фронтовой линии, пока ее фигура полностью не исчезла.

* пудао — китайское оружие пехотных войск (длиною в 1,5 — 2 м), которое имеет длинную рукоятку с широким клинком

Ли Му время от времени отдавал новые команды, боевые барабаны меняли ритм, флажная сигнализация изменялась.

— Принцесса, не бойтесь, я защищу Вас!

Ли Чжун сжал оружие в руках и встал рядом, прикрывая ее.

Битва, длившаяся больше двух часов — с самого восхода до палящего полуденного солнца — закончилась отступлением гуннов.

— УРААА!!! — доносился радостный клич солдат.

На суровом лице Ли Му, наконец, появилась еле заметная улыбка.

Вдалеке звучал гонг, отзывая войска:

　　"Бам!”

　　"Бам!”

　　"Бам!”

Недобитого врага нет нужды преследовать.

Ворота лагеря медленно открылись, на этот раз не перед кровопролитным сражением, а перед одержавшими победу солдатами.

Ли Сянь спустилась со стены и остановилась в сторонке, провожая взглядом возвращающихся в лагерь солдат. Лекари уже были здесь. Резкий запах крови наполнил воздух, вызывая у Ли Сянь дискомфорт. Ли Чжун тоже не выносил этого. Запах крови, смешанного с потом, вызвал у него тошноту. Он зажал нос и нахмурился.

— Принцесса, я провожу Вас в лагерь.

Ли Сянь повернулась к Ли Чжуну и безучастно произнесла:

— Шицзы, Вы идите, а я присоединюсь позже. Мне нужно найти дядю и поговорить с ним.

— Но...

— Шицзы, не беспокойтесь, я могу сама дойти.

— Тогда я пойду первым, — сказал Ли Чжун и, наконец, ушел.

Ли Сянь продолжала стоять на том же месте, рассматривая прибывающих солдат. Раненых заметно увеличилось. Сначала появлялись те, кого вели под руку, а затем уже солдаты на носилках. Последние были настолько искалечены, что, если бы не доносящиеся стоны, полные боли, то трудно было бы поверить, что эти солдаты живы.

Но среди этих раненых солдат Ли Сянь не могла обнаружить Линь Ваньюэ...

Глава 26

Глава 26. Когда это женщины проигрывали мужчинам?

Наблюдая за тем, как число солдат, прибывающих в лагерь, становилось все меньше, Ли Сянь почувствовала, как сжимается горло...Она впервые поняла, насколько жестокой была война.

Как раз когда Ли Сянь собиралась вернуться в свою палатку и послать Ночную Тень на поиски, она вдруг увидела знакомую фигуру.

Перемазанная в крови, Линь Ваньюэ шла, опираясь на смуглого солдата. Ее ноги подкашивались, и она едва не висела на солдате. Рядом с ней — парень крепкого телосложения, тащивший на спине раненого. Оба тоже были покрыты кровью.

Четверо людей неспеша зашли в лагерь. Количество крови, смешанной с грязью, свидетельствовало о более серьезных ранениях, чем у других солдат, которых видела Ли Сянь! Этими четырьмя оказались Линь Ваньюэ, Мэн Нида, Чжан Саньбао и Линь Юй.

Оказалось, что во время сражения Линь Юй попал под лошадь гунна и сломал ногу. Если бы не Линь Ваньюэ и Чжан Саньбао с другими солдатами, вовремя пришедшие на помощь, Линь Юй бы встретил другую судьбу.

И из-за того, что они тащили Линь Юя с раненой ногой, их настигли и окружили гунны! Линь Юй, поняв обстановку, начал кричать и уговаривать Линь Ваньюэ, чтобы его оставили здесь и спасались. Она, в свою очередь, игнорировала его и приняла решение: взвалить Линь Юя на Чжан Саньбао и скооперироваться в треугольник, спиной к спине, защищая Линь Юя. Покуда все трое живы, с Линь Юем будет все в порядке. Трое солдат прикрывали спины друг друга, отражали атаки и отступали, яростно расчищая путь, и каким-то образом сумели вырваться из кольца окружения гуннов. Несмотря на кровавые препятствия, все четверо вернулись живыми.

Лицо Линь Ваньюэ было испачкано в крови и грязи, но Ли Сянь смогла узнать ее с первого взгляда.

— Лекаря! Лекаря! — громко кричал Мэн Нида.

При виде покрытой кровью и еле стоявшей на ногах Линь Ваньюэ сердце Ли Сянь сжалось. Она, не контролируя ноги, широкими шагами направилась в сторону Линь Ваньюэ.

— Командир батальона Линь ранен?

— Приветствую принцессу...

— Нет нужды в формальностях после тяжелой битвы. Вы получили ранения?

Ли Сянь спрашивала Мэн Ниду, но взгляд держался на Линь Ваньюэ. В этот момент Линь Ваньюэ была настолько истощена, что у нее не было сил ответить, и она бессильно опиралась на Мэн Ниду.

— Докладываю принцессе, у нас с Саньбао ничего серьезного — ранения не тяжелые, но у командира Линя стоптанная лошадью нога, и, если вовремя не оказать помощь, восстановление может затянуться. На руке нашего командира батальона порез, один довольно глубокий. По пути сюда он потерял много крови...

Как только Мэн Нида закончил говорить, Ли Сянь повернулась, чтобы посмотреть на лекарей, которые были заняты ранеными, и сказала:

— Насколько я вижу, у лекарей нет свободных рук. Я привезла с собой двух придворных лекарок, может, лучше будет пойти со мной.

Услышав это, Мэн Нида и Чжан Саньбао просияли. Так, один, несший Линь Юя, и второй, бережно поддерживавший Линь Ваньюэ, последовали за Ли Сянь...

Принцесса привела четверых к своей палатке. В этот момент Линь Юй уже впал в полубессознательное состояние, Линь Ваньюэ было не лучше. Если бы не присущее ей упорство, которое заставляло ее затрачивать больше усилий на вдох и выдох, чтобы не потерять сознание, она бы уже давно впала в забытье.

Взглянув на огромную "шатающуюся" палатку, Линь Ваньюэ, наконец, поняла, где она находилась, и резко напряглась, заставляя свой уплывающий разум подчинить тело и остановиться. — Нас тут четверо...мужчин...заходить в палатку принцессы будет неподобающе, да к тому же, мы все в грязи, нельзя... Услышав слабый голос Линь Ваньюэ, Ли Сянь почувствовала раздражение: кто бы мог подумать, что этот человек, находясь в таком состоянии, будет беспокоиться о формальностях. Ли Сянь убавила шаг и поняла, что лидерские задатки Линь Фэйсина были столь хороши, что Мэн Нида и Чжан Саньбао, услышав слова командира, остановились и собрались положить раненых на свободное место перед палаткой Ли Сянь.

— Все в порядке, занесите обоих внутрь.

Услышав приказ принцессы, они снова подняли пострадавших, но неуклюжий Чжан Саньбао, похоже, задел травмированную ногу Линь Юя, и тот испустил пронзительный вопль:

— АЙ! МОЯ НОГА, ЧЖАНЬ САНЬБАО, ЧТОБ ТЕБЯ И ТВОИХ ПРЕДКОВ! МОЯ НОГА! АААААААА!!!

Ли Сянь чуть не подпрыгнула от крика Линь Юя. Даже полубессознательная Линь Ваньюэ широко открыла глаза.

Чжан Саньбао, почувствовав себя виноватым, сказал:

— Командир Линь, виноват, виноват!

Наконец, Линь Ваньюэ и Линь Юй были уложены на ковер из овечьей шкуры внутри палатки принцессы. Чжан Саньбао и Мэн Нида отправились за водой, а две лекарки приступили к приготовлениям.

Линь Ваньюэ лежала на спине, ее дыхание было слабым, но она, стиснув зубы, не издавала ни звука, в то время, как Линь Юй хватался за ногу и без передыху завывал от боли.

Ли Сянь посмотрела в сторону Линь Ваньюэ — лежащую плашмя, измазанную в крови, с грязным лицом и сжатыми губами. Между бровями пролегла морщинка, выражение лица было искажено болью. Как и сказал Мэн Нида, на левой руке Линь Ваньюэ была весьма глубокая рана. Присмотревшись, Ли Сянь обнаружила, что-то бледное...

Ли Цинчэн долгое время болела, поэтому Ли Сянь приходилось читать много медицинских книг. С ситуацией, как у Линь Ваньюэ, она уже была знакома. Это была сильная кровопотеря, и, если не справиться с ней вовремя, то руку придется...

Ли Сянь нахмурила брови и отдала приказ своим лекаркам:

— А-Инь, ты займись командиром батальона Линем. А ты, Юй Вань, позаботься о ноге второго командира Линя.

— Слушаюсь.

— Слушаюсь.

Лекарки заняли свои места. А-Инь присела рядом с Линь Ваньюэ и с удивлением спросила:

— Это..?

Взгляд Ли Сянь остановился на правой руке Линь Ваньюэ, крепко сжимающей оружие. Оно явно не принадлежало армии Ли Му. Это была гуннская сабля. При ближайшем рассмотрении Ли Сянь подумала: "Откуда взялась сабля? Этот человек откуда-то достал кусок ткани и обмотал руку, держащую саблю, чтобы она не соскользнула..."

Ли Сянь вспомнила о том отчете. О дрожащих руках Линь Ваньюэ во время стрельбы из лука тогда, на лагерной стене. Неизвестно из-за чего, сердце Ли Сянь сжалось.

— Мы принесли воды!

В палату вошли Мэн Нида и Чжан Саньбао с двумя огромными бочками воды.

А-Инь уже потянулась развязать ткань на правой руке Линь Ваньюэ, чтобы при обработке пореза она случайно не покалечила никого саблей, когда к ней тут же подбежал Мэн Нида, присел на корточки рядом с Линь Ваньюэ и заговорил:

— Дева, это грязная работа, позвольте мне, я справлюсь! Пожалуйста, позаботьтесь о моем командире, как следует!

Он взял ножницы из рук А-Инь и быстро разрезал кусок ткани, затем, прихватив его с собой вместе с саблей, вышел из палатки. Кровь, пропитавшая полоску ткани, оставляла прерывистые красные дорожки на шерстяном ковре Ли Сянь.

А-Инь приготовилась расстегнуть одежду Линь Ваньюэ, но та схватила ее за руку.

— Ай! — А-Инь громко закричала от боли, так как рука Линь Ваньюэ медвежьим капканом вцепилась в ее руку, собираясь раздавить!

Видя, что лекарка вот-вот расплачется, Линь Ваньюэ почувствовала себя виноватой и отпустила руку А-Инь. Затем она сделала два глубоких вдоха и медленно сказала:

— Дева, между мужчиной и женщиной должны соблюдаться границы. Было бы лучше, если бы Вы просто отрезали мой рукав.

А-Инь обернулась к Ли Сянь и, увидев, как та кивнула, взяла ножницы и обрезала рукава Линь Ваньюэ до плеч.

Линь Ваньюэ вздохнула с облегчением и сомкнула глаза, но пыталась сопротивляться обмороку. Она ни в коем случае не могла позволить себе впасть в бессознательное состояние и быть разоблаченной кем-либо, ни в коем случае.

Ли Сянь опустила голову, чтобы посмотреть на непокрытую руку Линь Ваньюэ. Она отметила, что этот Линь Фэйсин не был смуглым от природы. Только лицо и руки были в один тон, предплечье же немного светлее. Его рука от запястья до плеча была очень белой, и Ли Сянь неосознанно заскользила взглядом дальше...

Если бы не сильно выраженные очертания плечевых мышц и множество шрамов, Ли Сянь бы подумала, что это женская рука. Сколько в этом мире мужчин, чья кожа была бы столь белоснежна?

Подумав об этом, Ли Сянь внутренне рассмеялась: каким образом это могла быть женщина? Есть ли в этом мире такая женщина, которая могла быть такой смелой и решительной, такой непритворной, естественной?

А-Инь протерла руку Линь Ваньюэ влажной тряпочкой, а затем передал ее Мэн Ниде. Он прополоскал ее в ведре с водой, и в ту же секунду чистая вода окрасилась в красный цвет.

А-Инь подняла руку Линь Ваньюэ. От нее исходил обжигающе горячий жар. А-Инь внимательно осмотрела рану Линь Ваньюэ, повернула голову к Ли Сянь и обеспокоенно сказала:

— Принцесса, рана командира батальона Линь настолько глубокая, что видна кость. Он потерял слишком много крови…

Ли Сянь посмотрела на А-Инь, читая тревогу в ее глазах, и ее сердце сжалось. Неужели руку уже не спасти?

— Постойте! Дева, вы не договорили, что это значит? Наш командир — меткий лучник! Вы можете его исцелить? Иначе это станет серьезной проблемой!

Услышав крик Мэн Ниды, Линь Ваньюэ нахмурила брови, с трудом сглотнула, а затем тихо произнесла:

— Нида, не ори. Дева А-Инь, рану можно вылечить. Пожалуйста, найдите иголку, нитку и жаровню. Нида, ты принеси кусок железа...

— Да, командир.

Глава 27

Глава 27. Битва во время осеннего фестиваля. Туман подозрений

— Что Вы собрались делать с этими вещами?

Услышав вопрос Ли Сянь, Линь Ваньюэ заставила себя напрячь мозги и ответила:

— Я знаю, что такого рода травмы сложно вылечить, но в нашей армии есть уникальный метод. Если рана большая или слишком глубокая, то ее обычно зашивают. Если это рана небольшая, но загрязненная, то для остановки кровотечения используется каленое железо. У меня сильная кровопотеря и открытая рана, поэтому нужно сначала зашить ее. Если это не возымеет эффекта, придется прижигать железом. Заживает она или нет, зависит от воли небес.

— Разве этот метод не усугубит травму?

— Хех...

Линь Ваньюэ растянула губы в бледную улыбку, с силой удерживая веки открытыми. Моргнув несколько раз, она сказала Ли Сянь:

— Именно потому, что этот способ причиняет еще больший вред ранению, в медицинских книгах редко встречаются записи об этом. Но в нашей армии это очень действенно. Если бы здесь нас осматривали армейские лекари, я бы уже был вылечен.

Столь длинное объяснение отняло у Линь Ваньюэ много сил. Как только она закончила говорить, ее веки медленно сомкнулись.

Глядя на Линь Ваньюэ в таком состоянии, Ли Сянь долго молчала. До этого она была всего лишь принцессой, спрятанной внутри дворца и возносимой всеми. Слово "война" для нее было не более чем чернилами на страницах старинных книг, записывающих историю за историей. И сейчас Ли Сянь могла войти в эти истории, побывав на поле боя. Она, наконец, поняла, что все эти исторические книги излагали суть лишь поверхностно. Они не могли передать весь ужас и страдания во время войны.

Глядя на Линь Ваньюэ и Линь Юя, находившегося в руках Чжан Саньбао, с застывшими на лице болью и мукой, Ли Сянь приняла решение: если ее младший брат взойдет на трон, она должна сделать из него хорошего императора, чтобы все эти люди низкого социального положения пролили кровь не напрасно.

— Принцесса, эта служанка не нашла иголок и ниток, кроме тех серебряных игл, используемых для проверки на яд…

Линь Ваньюэ открыла глаза и собиралась что-то сказать, но увидела, как Ли Сянь подняла свою руку, потянулась к голове и вытащила длинный волос.

— Это подойдет? — Ли Сянь протянула свою прядь волос А-Инь.

Но А-Инь не смела принять его. Она в панике опустилась на колени, с трепетом приговаривая:

— Тело принцессы — бесценное сокровище! Как можно, как можно, даже дотронуться до волоска...Эта служанка не смеет…

— Ничего страшного, я освобождаю тебя от вины. Этот волосы был вырван мной и никем другим.

Линь Ваньюэ широко открыла глаза, наблюдая, как Ли Сянь передает длинную тонкую прядь волос А-Инь. В мыслях пронеслось, что скоро эта прядь будет связана с ее телом, и сердце наполнилось странным теплым чувством.

— Командир батальона, я принес железо!

— ААА! — ужасающий крик Линь Юя раздался с другой стороны палатки.

— Скорее, Нида, иди сюда и помоги подержать его!

— Иду!

Мэн Нида бросил железо и устремился к Линь Юю, чтобы взяться за его здоровую ногу. Юй Вань посмотрела на искаженное гримасой боли лицо Линь Юя и строго сказала:

— Вы двое, крепко держите его. Вправить кость нужно так, чтобы нога правильно срослась, иначе он всю жизнь будет хромать.

— Можете в нас не сомневаться!

Через мгновение беспрерывные, леденящие душу крики Линь Юя наполнили палатку. Сердце Ли Сянь чуть не выпрыгнуло из груди. Она несколько раз хотела выйти, но, сама не зная почему, все равно оставалась на месте.

А-Инь уже вдела волос в иглу. Рука слегка дрожала, и, глядя на Линь Ваньюэ, А-Инь сказала:

— Командир Линь, я сейчас начну, Вы...Вы должны потерпеть, хорошо?

— Просто сосредоточьтесь, все будет хорошо.

Рука А-Инь, держащая иглу, медленно приблизилась к ране Линь Ваньюэ. Видя, как серебряная игла придвигается все ближе и ближе, Ли Сянь не вынесла и отвернулась. Прошло мгновение, но она не услышала ни звука. Ли Сянь повернула голову: А-Инь стежком за стежком зашивала рану. Линь Ваньюэ, казалось, потеряла сознание, ее глаза были закрыты, и ничто не выдавало ее реакции…

Но Ли Сянь присмотрелась внимательнее и обнаружила, что Линь Ваньюэ мертвой хваткой вцепилась в ковер, плотно сжав губы, не позволяя стонам вырваться наружу…

— АЙ! ААААА!

С характерным звуком Юй Вань вправила ногу Линь Юя, после чего он потерял сознание от боли и истощения. Она быстро взяла деревянные доски, чтобы наложить шину на ногу Линь Юя, затем потянулась за полосками ткани и ловко закрепила ими доски.

Закончив, Юй Вань вытерла пот со лба. Может, она и была прирожденной лекаркой, но, к счастью, оказавшись во дворце, она никогда не сталкивалась с подобной кровавой сценой. Юй Вань взглянула на Ли Сянь, которая немигающим взглядом наблюдала за тем, как А-Инь зашивает рану командира батальона Линя. Ее сердце преисполнилось восхищением: принцесса и в самом деле была такой принцессой, даже наблюдая за такой ужасающей сценой, она была похожа на божество и не менялась в лице...

— Линь...командир батальона Линь, Ваша рана слегка расходится, и для должного восстановления нужно зашивать туже, но это будет означать в два раза больше швов, Вы...

— Делайте, как нужно.

Линь Ваньюэ медленно открыла глаза, кинула ободряющий взгляд А-Инь и снова закрыла их. А-Инь посмотрела в блестящие глаза Линь Ваньюэ, и ее сердце зашлось в бешеном ритме. Она опустила голову, украдкой взглянув на лицо Линь Ваньюэ, и осознала, что этот молодой командир выглядел довольно хорошо. Хоть его кожа темнее, но, судя по бледной руке, смугл он был не с рождения. А-Инь внимательно наблюдал за лицом Линь Вэньюэ, примечая прямой нос с высокой переносицей, сжатые тонкие губы, прямые длинные брови и гладкий лоб...

Если бы его лицо было в тон бледной руке, он мог бы быть красивым молодым господином. Подумав об этом, А-Инь покраснела и почувствовала, как ее рука, держащая руку Линь Ваньюэ, начинает гореть. Линь Ваньюэ, чувствуя, что А-Инь не двигается, подумала, что та все еще ждет, когда она будет готова, поэтому снова открыла глаза, посмотрела на А-Инь и сказала:

— Все в порядке, можете продолжать.

— А, да...

Чжан Саньбао и Мэн Нида по указанию Ли Сянь вынесли Линь Юя из палатки.

Юй Вань последовала за ними наружу, чтобы отмыть с себя кровь и грязь. Остались только Линь Ваньюэ, А-Инь, которая тихо зашивала рану, и Ли Сянь, с самого начала стоявшая рядом с Линь Ваньюэ и наблюдавшая за процессом.

Как только шумного Линь Юя утащили, палатку наполнило спокойствие и тишина…

А-Инь очень беспокоилась, что не сможет как следует зашить рану, и придется пускать в ход раскаленное железо, поэтому она накладывала швы очень тщательно, до последнего стежка и кончика пряди волос Ли Сянь.

— Фух...Принцесса, рана командира батальона Линя полностью зашита.

— Простите, что затруднил Вас, спасибо, — поблагодарила Линь Ваньюэ.

— Ну как? — спросила Ли Сянь.

— Эта слуга наложила швы очень плотно. Прижигание, вероятно, не понадобится, осталось лишь нанести мазь и наложить повязку.

— Хорошо, — Ли Сянь кивнула и, бросив взгляд на жаровню и железо, почувствовала облегчение...

А-Инь осторожно опустила руку Линь Ваньюэ, повернулась к коробочке с лекарствами и достала высококачественную мазь, специально предназначенную для колотых ран, и бинты.

Ли Сянь посмотрела на руку Линь Ваньюэ и заметила на бледной коже что-то напоминающее черную сороконожку. Затем она поняла, что этот черный цвет — ее собственный волос, и ее лицо запылало.

Мазь Ли Сянь, привезенная из столицы, была известна своей целебностью. А-Инь открыла бутылку и, не жалея, обильно нанесла мазь на рану, затем взяла чистые бинты и перевязала руку Линь Ваньюэ.

— Спасибо, принцесса. Спасибо, дева целительница.

Как только с раной закончили, Линь Ваньюэ использовала здоровую руку, чтобы медленно оттолкнуться от земли. Мэн Нида и Чжан Саньбао, отнеся Линь Юя в его палатку, вернулись в этот момент и, увидев, что Линь Ваньюэ встает, подошли к ней и помогли подняться.

— Большое спасибо принцессе за помощь.

Линь Ваньюэ, зажатая между поддерживающими ее Чжан Саньбао и Мэн Нидой, слабо взглянула на Ли Сянь.

— Командир батальона Линь, пожалуйста, отдыхайте как следует. Эта бутылочка мази теперь ваша.

Сказав это, она дала А-Инь знак, чтобы та передала мазь Мэн Ниде. Он взял бутылку и поблагодарил Ли Сянь и А-Инь, затем они с Чжан Саньбао медленно вывели Линь Ваньюэ из шатра принцессы.

Как только поле боя очистили, Ли Му доложили предварительные статистические данные о павших. Он сидел за столом, слушая доклад адъютанта, лицо его было мрачнее тучи.

Из шестнадцати командиров войск только двое вернулись живыми. Ли Му никогда не сталкивался с таким за годы руководства армией. Всего за одно сражение четырнадцать его высоко ценимых командиров войск, будущих генералов, одним махом пали в бою.

— А что с остальными двумя?

— Отвечаю главнокомандующему, Линь Юй сломал ногу, попав под коня гунна, затем был спасен командиром батальона Линь Фэйсином и двумя другими солдатами под его руководством. Две целительницы Ее Высочества старшей принцессы занялись ими. Другой командир войск Хоу Е... ему отрубили руку, и сейчас он находится без сознания с тяжелым ранением.

— Понятно. Можешь идти. Позаботьтесь о раненых, сообщите поварам, чтобы подали хорошую еду, и отправьте разведчиков еще на пятьдесят ли дальше.

— Есть!

— И еще...разошлите по округам объявление о наборе в армию.

— Есть.

Как только адъютант вышел из шатра, Ли Му тяжело вздохнул. Битва во время осеннего урожая в этом году была чрезвычайно странная. Гунны, нацеленные на расправу с командирами передовых войск, не могут быть просто совпадением. Ли Му, основываясь на своем многолетнем опыте в командовании армией, был убежден, что такое совпадение на поле боя было невозможным.

Завербовать новых солдат — меньшая проблема по сравнению с выбором генерала. Ли Му вложил всю душу в обучение эти шестнадцати командиров войск, чтобы они накопили достаточно военных заслуг. Отобрать из них генерала было бы вопросом времени, но после этой битвы из шестнадцати человек осталось только двое...

Глава 28

Глава 28. Деревянные ворота и текущая река

После того, как Мэн Нида и Чжан Саньбао оставили Линь Ваньюэ, она не помнила, как с таким шатким равновесием дошла до ширмы и набрала оставшуюся воду в бочку, чтобы отмыться от крови и грязи. Как она, готовая в любой момент упасть в обморок, переоделась в чистую одежду, а затем слой за слоем обмотала свою грудь бинтами и туго затянула. В процессе мозг Линь Ваньюэ уже пребывал во сне, ее тело будто работало автоматически.

Как только Линь Ваньюэ разобралась со всем, она упала на кровать и глубоко заснула.

Сегодняшняя битва была, можно сказать, самой опасной из всех, что застала Линь Ваньюэ за два года в армии. Вдобавок ко всему, ее руки еще не восстановились, и она была вынуждена вступать в бой и многократно натягивать лук, а после спускаться по канату. С подобным уровнем риска во время боя она прежде не сталкивалась.

Во время атаки пудао дважды выскальзывал из рук Линь Ваньюэ. Если бы не помощь Чжан Саньбао и Мэн Ниды, которые при этом еще и умудрялись тащить Линь Юя, Линь Ваньюэ пала бы на поле боя. Поэтому она сняла с убитого солдата одежду, подобрала гуннскую саблю и, используя левую руку и зубы, крепко привязала оружие к своей руке.

Вызволение травмированного Линь Юя также потрясло их. Если бы вместо троих было двое или же один человек не обладал достаточными навыками, все четверо были бы обречены на погибель.

Находясь на волоске от смерти, люди способны высвободить невероятное количество энергии, как это сделала сегодня Линь Ваньюэ. Но ценой тому — полное истощение тела.

Линь Юй сразу вырубился в своей палатке. Вернувшиеся к себе Мэн Нида и Чжан Саньбао тоже были не в лучшем состоянии и, не успев привести себя в порядок, оба улеглись и уснули.

Они проснулись до наступления темноты, поужинали, набрали воды, умылись и снова отправились на боковую. В свою очередь, Линь Юй и Линь Ваньюэ пропустили ужин.

К счастью, гунны больше не нападали. Несмотря на то, что в лагере Ли Му царило напряжение, раненые могли теперь хорошенько отдохнуть.

Перед пологом шатра Ли Сянь возникла одинокая фигура Ли Чжуна. В этом сражении погибли все стражники, которых он привез из столицы. Ли Чжун, проживший восемнадцать лет, впервые испытал жестокость войны и не пожалел, что не бросился в гущу битвы, чтобы покрасоваться перед Ли Сянь. В этот момент он начал осознавать, что эта миссия военного ревизора была не так хороша, как казалась. Она не просто не могла принести ему какой-либо славы, но и всерьез заставила его дрожать за свою шкуру.

Теперь у Ли Чжуна не было сподвижников. У великого шицзы Пинъянхоу даже не осталось личной стражи, чтобы охранять его палатку.

Ли Му не признавал его, а миссия, порученная принцем Чу, кажется, была обречена на провал. Смысла оставаться здесь больше не было, поэтому Ли Чжун после долгих размышлений решил спросить совета у Ли Сянь. Если она больше не захочет оставаться в военном лагере, у него будет хороший повод уехать. Кроме того, это может послужить хорошим объяснением, когда они вернутся в столицу...

— Приношу шицзы извинения, принцесса уже спит. Если у шицзы есть какое-то дело, можно прийти завтра.