Жертва трясины

Глава 18

Бобби обернулся и смущено улыбнулся Картеру.

— Я так не говорил. Уверен, ты отлично справляешься.

— Ага. — Очаровашка посмотрел на меня. — Место свободно?

— Как раз тебя ждет, — ответила я.

Бобби поднял брови и посмотрел на меня и Картера, а тот, даже на него не взглянув, прошел мимо и сел напротив моего.

Элли подошла к столу и улыбнулась Картеру.

— Позавтракаешь? — спросила она.

— Блюдо дня выглядит аппетитно.

— Принято, — сказала та и, подмигнув мне, поспешила прочь.

— Ну что ж, еще увидимся, — пробормотал Бобби.

Я проследила, как тот выходит из кафе, и упрекнула себя за невольное чувство удовлетворения.

— Даже не остался завтракать. Должно быть, здорово я его подсекла.

— Он ждал, что ты предложишь ему сесть, — сказал Картер.

— И не собиралась.

— И все же меня ты пригласила.

Я пожала плечами.

— Бобби меня разозлил.

Он усмехнулся.

— Ты отлично влияешь на мужское эго.

— Трепетное отношение к чьему-то эго не входит в мои обязанности. Кроме того, я просто констатировала факт. Твоя работа — отстой, и тот, кто не имел с ней дело, не вправе критиковать твои методы.

— Если бы только все в Греховодье разделяли твое мнение. Боюсь, большинство считает с точностью до наоборот. Помощник шерифа Бро получает минимум пятьдесят звонков в день; люди требуют, чтобы я кого-нибудь арестовал.

— И у них есть кто-то конкретный на примете?

— Некоторые хотят посадить за решетку Иду Белль. Другие жалуются на обычных пьяных придурков, которые доставляют неприятности, а одна считает, что я должен посадить пастора Дона.

— Проповедника?

— Ей не понравилась его проповедь о чревоугодии.

Я рассмеялась, авторитет пастора Дона в моих глазах начал расти.

— А у него стальной характер — осуждать чревоугодие в городе, где расписание служб составляется относительно подачи бананового пудинга.

Картер кивнул:

— Вот он и говорил, что негоже подстраивать Библию под свои желания.

Разговор о пасторе напомнил мне о вчерашнем вечере — и я мигом посерьезнела.

— Что-нибудь выяснил о происшествии в церкви?

— Нет. И мне не следовало бы обсуждать это с одной из подозреваемых. Однако старая леди Фонтенот — ужасный свидетель, а некоторые улики не сходятся с ее показаниями, так что я их не учту.

— Это какие же улики?

Очаровашка приподнял бровь.

— Обычно я бы сказал, мол, не твое дело, но скорее всего уже всё Греховодье знает, что парадные двери церкви вскрыли, и сработала сигнализация. Поэтому отвечу.

— Но если злоумышленники выбежали через парадную дверь…

— Как могла старая леди Фонтенот увидеть, что те покинули здание через черный ход? Вот именно. А чтобы две разные группы людей ворвались в церковь одновременно — вообще фантастика.

Я кивнула. Фантастика. Именно это и произошло, и я снова задумалась о тех чуваках. Неплохое такое путешествие из Нью-Джерси в Греховодье ради фотки мертвеца.

— У вас есть хоть какие подвижки насчет убийцы? — спросила я.

— Ты же знаешь, я не могу тебе рассказать.

— Ясно. Просто надеялась…

Картер вздохнул.

— Ты беспокоишься за Иду Белль. По правде говоря, я тоже. Я жду результатов лабораторных исследований. Если докажут что яд, который я взял из ее сарая, тот же самый, что убил Теда, у меня не окажется иного выбора, как её арестовать.

Очаровашка выглядел таким несчастным, и у меня появилось непреодолимое желание его обнять, что само по себе несколько смущало. Я никогда не считала себя чересчур сентиментальной.

— Понимаю. И хотя тебе от этого вряд ли станет легче, Ида Белль тоже.

— Спасибо. Я заметил, что о Герти ты не упомянула.

— Герти с таким не смирится и, скорее всего, всю свою оставшуюся жизнь будет тебя винить. Верность подруге для нее — святое.

— Ты ее хорошо узнала.

Я пожала плечами.

— С ней легко, вдобавок, бывают гораздо худшие недостатки характера.

Элли поставила перед Картером завтрак и широко улыбнулась.

— Могу я вам еще что-нибудь предложить?

Мы оба покачали головами, и подруга отошла к другому столу.

Картер принялся уминать еду за обе щеки, как и я накануне.

— Похоже, ты тоже голодный, — заметила я.

— В последнее время у меня совершенно нет регулярного режима. Кажется, всякий раз, стоит мне сесть поесть, что-нибудь да случается. Ходить по магазинам нет возможности. И пусть я люблю готовку Франсин, иногда просто не хочется слышать ту чушь, что здесь несут.

Я кивнула, отлично понимая его желание избегать местных, особенно тех, что чешут языками по поводу работы, о которой не имеют ни малейшего понятия.

Вероятно, заговорила моя совесть, что я утаиваю улики от Картера. А может, дело было в том, что я выпила всего две чашки кофе. Так или иначе, я не смогла удержаться — и выпалила:

— В любое время, когда захочешь убежать от толпы и я буду дома, можешь бесплатно есть у меня. Благодаря Герти, Иде Белль и Элли, что проверяет на мне свои рецепты, у меня часто водятся всякие вкусняшки, а если их нет, всегда найдутся бутерброды с ростбифом и чипсы.

Картер на мгновение замер с поднятой вилкой, с которой свисал кусочек бисквита. На лице Очаровашки отразилась смесь удивления, удовлетворения и легкой недоверчивости. Знай он мою настоящую личность, недоверчивость была бы нелегкой.

— Ты приглашаешь меня на свидание? — спросил Картер, едва сдерживая улыбку.

Я почувствовала, как краснею, и взмолилась, чтобы при тусклом свете он не разглядел.

— Я никуда тебя не приглашала и не назвала бы встречу с голодным другом свиданием. Тебе надо питаться, а для закупки продуктов времени нет. Желание иногда скрыться от жителей я тоже прекрасно понимаю. Это всего лишь еда, Картер.

— Значит, мы друзья?

— Да. Если только ты не думаешь иначе.

Очаровашка улыбнулся в ответ на мое явное смущение.

— Значит, друзья, и, пожалуй, я приму твоё предложение. Тебя подкармливают лучшие повара Греховодья.

— Вот уж точно.

Я нахмурилась, размышляя о том, как легко предложила накормить Картера, и удивляясь, почему тот не ужинает с какой-нибудь одинокой женщиной Греховодья. Такие наверняка существуют, и если они не считают Очаровашку хорошей добычей, то уж непонятно, чего вообще ждут, живя около болота. Какого черта? Я уже переступила границы, так что вполне могла удовлетворить свое любопытство.

— Мне трудно поверить, что ни одна женщина в Греховодье не делала тебе подобного предложения, — заметила я.

— Ну, замужние не осмеливаются, — ответил Картер, — а к предложениям от одиноких, как правило, прилагаются осложнения.

— Это какие?

— Такие, с обручальным кольцом на конце. Поэтому я вежливо отказываюсь.

— Но мое предложение принял, — заметила я. — А я не замужем.

— Скажем так, у меня сложилось впечатление, что ты себе мужа не ищешь.

— Боже, нет!

Я только-только научилась дружить. Стоило представить, что какой-то человек постоянно находится в моем личном пространстве, и нужно уделять внимание его чувствам всякий раз, когда я принимаю решение — к такому я, возможно, никогда не буду готова.

Картер рассмеялся.

— Вот видишь. Благодаря нашему уговору я стану нормально питаться и не беспокоиться, что ты заманишь меня в супружеские сети.

Я мотнула головой.

— Именно это обычно напрягает парней?

— Ну, если парень симпатичный, имеет приличную работу и живет в городе, где одиноких женщин больше, чем мужчин, то удача, если он задержится на воле.

Я вспомнила чуваков, которые бродили по Греховодью, и решила, что у Очаровашки не так уж много конкурентов, по крайней мере из тех, кого я видела.

— Я, наверное, лишний раз не выходила бы из дома.

— Ха. На самом деле это не вариант. Кроме того, я уверен, что и ты получаешь свою долю нежелательного мужского внимания. Не прошло и дня, как Бобби вернулся в город, а он уже на тебя нацелился.

— Плохо целится. Меня отношения не интересуют.

Картер улыбнулся.

— Да, я вроде как понял. Если тебе от этого станет легче, думаю, Бобби тоже.

Я пожала плечами.

— Меньше будут отрывать во время еды.

Картер склонил голову набок и внимательно меня изучил.

— У тебя интересная точка зрения.

— Не совсем. Просто предпочитаю видеть вещи такими, какие они есть. Я не люблю ни осложнений, ни драм.

— Понимаю. Но как тогда тебе дружится с Идой Белль и Герти?

Я улыбнулась.

— Некоторые люди достойны хлопот.

— Да. Наверное.

Войдя в магазин, я обрадовалась, что там нет покупателей. Утро и без того выдалось достаточно насыщенным. Я хотела спокойно взять кошачий корм и вернуться домой. Подготовиться к послеобеденным упражнениям по древолазанью. Уолтер стоял с газетой за прилавком.

— Если бы мы сегодня не встретились, — улыбнулся он, — я бы сам тебе позвонил.

Я села на табурет напротив него.

— Почему? Что с вами?

— Со мной все в порядке. Я хотел узнать, как там Ида Белль.

Я нахмурилась.

— Вы с ней не общались?

Он вздохнул.

— Я отправил как минимум десять сообщений, но она не отвечает.

Бедняга выглядел расстроенным, и мне сразу стало грустно.

— Мне очень жаль. Я просто предположила…

— Игнорирует мои послания, опасаясь, что из-за связи с ней у меня начнутся проблемы.

— Разве она не права?

— Конечно, права, но не в этом дело, черт побери!

Я вытаращила глаза. Не могла припомнить, чтобы хоть раз видела Уолтера злым. Разочарованным и раздраженным — да, но это другое. Ида Белль пыталась уберечь и подругу, и давнего поклонника от лишних сложностей, но все же, возможно, перестаралась. Уолтер — большой мальчик. Если ему наплевать на неприятности, то так же должно быть и Иде Белль.

— Мне очень жаль, — повторила я. — Хотите, я с ней поговорю?

Он отмахнулся:

— Черт, нет. Еще не хватало, чтобы ты за меня заступалась. От этого все станет выглядеть еще более жалким.

Я поерзала на табурете. Вся эта ситуация была для меня за гранью. Взаимоотношения вызывали у меня дискомфорт, даже если лично меня и не касались. Или, вероятно, проблемы в отношениях у других людей побуждали меня признавать свои. Не суть. В любом случае, мне хотелось, чтобы Ида Белль просто поговорила с этим мужчиной.

— Тогда давайте я расскажу, как у нее дела, — предложила я.

Уолтер слегка расслабился.

— Благодарю.

— На полицейском фронте пока ничего, но сегодня я завтракала с Картером, тот переживает о результатах по яду, который нашел в сарае Иды Белль. Вот-вот должен прийти ответ из лаборатории.

Дерьмо. Волна вины захлестнула меня, когда я осознала, что повторила сведения, которые Картер, вероятно, рассказал мне по секрету.

— Но я вам этого не говорила, — заявила я. — Поняли?

— Не волнуйся. Он никогда об этом от меня не услышит, но я рад, что ты мне сообщила. Лучше быть ко всему готовым.

Я кивнула.

— Ида Белль держится стойко, как вы и ожидали. Если не считать нескольких телефонных звонков и инцидента, когда ей запулили камнем в окно, всё спокойно. Она почти безвылазно сидит дома, и либо Герти, либо я, либо греховодные дамы обычно находятся рядом… ну, на всякий случай.

— На случай, если ей понадобится алиби. — Уолтер покачал головой. — Я об этом даже не подумал.

— Картер сообразил. Он предложил мне держаться к ней поближе.

— Картер попросил тебя об одолжении?

— Сомневаюсь, что это одолжение, скорее он решил, если мы с Герти будем зависать у Иды Белль, то не сможем вмешиваться в его расследование.

— Скорее всего так.

— Во всяком случае, ее обычная смелость никуда не пропала, да и сарказм на том же уровне.

— Но?

Я вздохнула.

— Она беспокоится. И тщательно это скрывает… в основном, конечно, из-за Герти, чтобы та еще больше не переживала. Но Иду Бель изматывает притворство. Я вижу, как в ее броне появляются трещинки, а мы оба знаем, насколько сложно ее сломать.

Уолтер потер лоб и вздохнул. Его глаза немного затуманились. Я и вообразить не могла, как сложно ему видеть, что Ида Белль борется, но самому быть не в состоянии что-либо исправить. Может, я и не падала от восторга от своей деятельности за последние несколько дней или предстоящей вылазки, но мне хотя бы не приходилось сидеть дома со связанными руками и просто чего-то ждать.

Я потянулась через прилавок и сжала ладонь Уолтера.

— Мы кое-что разрабатываем… я и Герти. Не буду вдаваться в детали, иначе поставлю в непростую ситуацию вас с Картером, а мне такого не хотелось бы. Но знайте: я сделаю все, что в моих силах.

Уолтер накрыл свободной ладонью мою руку и бросил благодарный взгляд.

— Верю. И мне что-то подсказывает — все будет нормально. У меня хорошее предчувствие, пусть обстоятельства и против вас.

— У неё все будет в порядке. Я вам обещаю.

Я понятия не имела, что заставило меня так сказать. Ну, вернее, мне действительно нравился Уолтер, с пожизненной преданностью женщине, которая раз за разом отвергала его предложения руки и сердца. Я стала немного по-женски чувствительной. Возможно, потому, что Уолтер излучал доброту, какую я иногда хотела видеть у своего отца. А может, требовалось произнести эти слова вслух, чтобы я сама в них поверила.

Неважно. Главное, сработало.

На лице Уолтера появилась медленная улыбка, и к нему вернулась его обычная решимость.

— Черт возьми, у Иды Бель всё будет хорошо. — Он покачал головой. — Фортуна, ты, наверное, самый странный библиотекарь, которого я когда-либо видел.

— Тогда, вероятно, я в правильном городе.

Уолтер ухмыльнулся.

— А в твоих словах есть смысл. Возможно, тебе стоит подумать о переезде сюда навсегда.

Я мотнула головой.

— Я наслаждаюсь пребыванием здесь — условно говоря, — но моя жизнь на севере.

— Так начинай новую. — Он подмигнул мне. — Может, с твоим компаньоном по завтраку.

— О нет. Никаких игр в сваху. Вы, как никто другой, должны знать превратности любви. Я же упрямая, хуже, чем Ида Белль. Картер, как и вы, превратился бы в старого одинокого мужчину. Сидел бы с вами на крыльце и сокрушался о том, как все сложилось бы иначе, влюбись вы в нормальных женщин.

Он рассмеялся.

— Может и так. Вроде бы ты всего лишь приехала вступить в права наследства, а для кого-то стала вызовом. Тем не менее, именно вызов поддерживает в людях молодость и сохраняет желание жить. Ты не сумеешь вечно убегать от обязательств, Фортуна. Рано или поздно попадешься, так или иначе.

— Уже попалась, — немного самодовольно заявила я. — Я приютила бездомного кота, и мне нужен для него корм.

Он поднял брови.

— Ну, серьёзный поступок. И чем же кот заслужил твоё внимание?

— Заставил меня дважды стрелять в окно гостевой комнаты. Как только сделаю замеры, надо бы позаботиться о заказе новых стекол.

Уолтер пристально посмотрел на меня, а поняв, что я не шучу, снова расхохотался, да так сильно, что затрясся всем телом.

— Итак, получается, если Картер когда-нибудь разозлит тебя настолько, что ты начнешь палить в собственном доме, можешь и его оставить себе.

Я не смогла удержаться от смеха. Сдаваться старик явно не собирался.

— Как знать.

— Ладно, у меня есть сухой кошачий корм. — Уолтер подошел к полке возле прилавка и взял пакет. — Предлагаю тебе начать с маленькой упаковки. Во-первых, убедиться, понравится ли коту, и во-вторых — как вы с ним вообще уживетесь.

— А что насчет баночных консервов? Я видела в рекламе.

— Не советую. Раз накорми консервами, и тебе придется покупать их вечно. Они дороже и пахнут не так уж хорошо. Лоток нужен?

— Не знаю. Что это?

— Место, где кот делает свои дела. Кажется, называется кошачий туалет. — Он отмахнулся: — Но твой скорей всего, предпочтет выйти на улицу.

— Я тоже на это надеюсь.

Кошачий лоток даже отдаленно не входил в круг моих интересов, как человека, избегающего домашних питомцев словно чумы. Если бы Герти не настаивала на уборке дома раз в неделю, тот, вероятно, напоминал бы мою квартиру в Вашингтоне. Или военные казармы. Разницы никакой.

— Ну, значит, этот подойдет, — сказал Уолтер и положил кошачий корм на прилавок. — Что еще?

— На сегодня хватит.

Он кивнул.

— Я просто запишу на твой счет. Можешь рассчитаться со мной в следующий раз, когда придешь за пивом.

— Отлично.

Он все еще улыбался, беря гроссбух для клиентов, но тут глянул на улицу, и улыбка мгновенно слетела с его лица.

— О черт!

Я оглянулась и увидела, как Полетт с кузеном собираются открыть дверь в магазин. Вот дерьмо! Меньше всего мне хотелось оказаться участницей еще одной сцены посреди города, как тогда в толпе перед зданием управления шерифа два дня назад.