Жертва трясины

Глава 5

Я с горем пополам усадила Герти в кресло на кухне и оставила рядом ее мобильник, наказав набрать девять-один-один, если в течение пятнадцати минут кровообращение к ногам не вернется. А Герти в ответ попросила перед уходом приготовить ей сэндвич с ветчиной — похоже, утреннее веселье не испортило ей аппетит.

Мой желудок ворчал всю дорогу до дома, и из головы никак не шел этот треклятый сэндвич. Неудивительно, в конце концов, я не выспалась, занималась физическим трудом, а съела всего-то пару яиц. Да от стресса они, наверное, переварились еще в полете.

Дома я направилась прямиком в спальню и, стянув мокрую одежду, перекинула ее через штангу для душевой шторки, чтобы потом постирать. Затем вытерлась насухо и надела шорты и футболку. Мечты о долгом горячем душе затмило бурление в животе.

Вот только пострадавшую ногу я помыла сразу, тщательно, с мылом, а остальным телом решила заняться после еды. Когда я спускалась по лестнице, живот уже ревел точно реактивный двигатель, и в висках стучало. Я нуждалась в калориях, да побыстрее.

Я едва прикончила последний тост с ежевичным джемом, когда в заднюю дверь постучали. Я изучала бытовые яды, пока ела, так что, прежде чем открыть, захлопнула ноутбук. Дверь я распахивала, ожидая увидеть на пороге Элли, и удивленно моргнула, обнаружив вместо нее Селию Арсено.

— Можно войти?

— Конечно. — Я отступила, впуская ее в дом. — Я только сварила свежий кофе. Хотите чашечку?

Селия покачала головой:

— Нет, я пришла кое-что рассказать.

— Ладно. — Во мне всколыхнулось любопытство, ибо я даже примерно не представляла, что Селия может рассказать, тем более мне.

— Я слышала о случившемся, — начала она, — включая то, что кричала эта идиотка Полетт, когда выносили тело Теда.

— Я бы об этом не переживала. Сомневаюсь, что даже в Луизиане прокуроры придают большое значение воплям истеричных жен.

— Возможно, но с учетом мышьяка картина меняется, и Иде Белль это совсем не на пользу.

— Откуда вы узнали про мышьяк? — выпучила я глаза. — Они же вроде еще не обнародовали никаких данных?

— У меня, как и у греховодных дам, свои источники. Скажем так, у меня есть друг в офисе коронера.

Что ж, вполне ожидаемо. Я все утро рисковала прикрытием, физическим здоровьем, обувью и психической стабильностью, и все мои не такие уж незаметные усилия свела на нет любопытная старуха с нужными связями.

— Ясно. Но даже если предположить, что ваш источник прав, то почему мышьяк должен указывать именно на Иду Белль?

— Все знают, что у нее давненько проблемы с сусликами. Самой же приспичило выращивать на заднем дворе этот чертов бамбук, а суслики его просто обожают. Так что Ида Белль уже год или около того пытается их извести.

Я моргнула, гадая, не навернула ли Селия втихушку греховодного сиропа от кашля.

— При чем тут, мать их, суслики?

Она вздохнула:

— Я забыла, что ты янки. Наверное, живешь в одной из этих стерильных высоток с искусственными растениями и такими же искусственными соседями. Мышьяк добавляют в отраву для сусликов, и я случайно узнала, что у Иды Белль он есть — просто была в магазине, когда она забирала заказ.

Я тут же вспомнила пакет, который Картер извлек из сарая Иды Белль, и нахмурилась. Похоже, Селия что-то раскопала.

— В общем, — продолжила она, — просто хочу, чтоб ты знала: я ни на секунду не поверила, будто Ида Белль убила этого кретина Теда. О ней многое можно сказать, но прежде всего она рациональна. И никогда не стала бы тратить время и силы на убийство кого-то столь незначительного.

Я мгновение смотрела на нее, дивясь тому, сколь неожиданным методом в южной провинции определяют невиновность и вину. Наверное, в их случае так не только проще, но и полезнее, учитывая, что «трата времени» считается грехом.

— Полностью согласна, — сказала я.

— Отлично. Значит, ты найдешь настоящего убийцу.

— Я? Я библиотекарь, — вспомнила я свою легенду и подняла руки. — Меня такому не учили.

— Но ты поймала убийцу моей Пэнси, — прищурилась Селия.

— Точнее, я едва сама не стала жертвой убийцы вашей Пэнси.

Она нахмурилась:

— Что ж, если ты решила придираться к словам, то да, так и было. И все же тебе удалось сложить все воедино, в отличие от нас, потому что для нас это слишком личное. Как у новенькой в городе у тебя преимущество — ты можешь в любом видеть подозреваемого.

— Это как все в городе видят подозреваемой меня?

Селия грустно улыбнулась:

— Вроде того.

— Даже если я с вами соглашусь, в моей ситуации есть и весомый недостаток — местные ни за что не раскроют мне свои секреты. Многие мне даже в глаза не смотрят.

— Тоже верно, — помрачнела она. — И все в курсе, что ты дружишь с Идой Белль, потому виновный явно не станет откровенничать ни с тобой, ни с Герти.

— Именно.

Ее глаза немного расширились и засветились воодушевлением.

— Но я могу быть твоими ушами.

Я точно не хотела, чтобы Селия служила какой-либо из частей моего тела, но я впервые видела ее такой взбудораженной, потому, не сумев сдержаться, уточнила:

— В каком смысле?

— Через ЖБ. Конечно, большинство из них настолько глупы, что удивительно, как они с собственными конечностями справляются, но у меня есть несколько доверенных лиц, умных и целиком разделяющих мою точку зрения в этом вопросе. — Селия кивнула, выражение лица ее становилось все более оживленным. — На самом деле, чем больше я размышляю об этом, тем больше мне нравится идея! Учитывая наше с Идой Белль прошлое, я идеальная наперсница для всех, кто жаждет ее краха.

Я подняла руки, не давая ей продолжить:

— Стойте. Я согласна с каждым вашим словом. Однако вы хоть понимаете, что собрались вступить в личный диалог с убийцей?

Селия замерла, и на сей раз глаза ее озарились страхом.

— Я не пытаюсь давить на больную мозоль, — продолжила я, — но ситуация с Пэнси повергла вас в шок, а ведь вы всю жизнь провели с убийцей бок о бок. Вы сказали, что как чужачка я вижу то, чего не видят местные, но верно и обратное. Сами того не подозревая, вы можете подвергнуть себя и своих близких большой опасности.

Плечи Селии поникли.

— Ты права. Кажется, я не продумала все до конца.

— Всего неделю назад ваша жизнь перевернулась, — тихо произнесла я. — Дайте себе передышку.

Она слегка улыбнулась:

— Об этом мало кто знает, да ты, наверное, и не хочешь, чтобы знали, но ты хороший человек, Фортуна.

— Ага, об этом лучше не распространяться. — Тем более, в отличие от Селии, я в своей «хорошести» сильно сомневалась.

— Но я все равно собираюсь обойти тебя в воскресном забеге к Франсин, даже если придется жульничать. — Селия перекрестилась и возвела глаза к потолку, вероятно, заранее извиняясь за планируемый обман.

Я улыбнулась, ни капли не обеспокоенная чужим коварством. Если только католики не купили Усейна Болта[1] или не решили меня пристрелить, волноваться мне не о чем.

— Жду с нетерпением.

Селия кивнула:

— Лучше мне убраться отсюда, пока никто не увидел. Мне нужно беречь репутацию.

— Разумеется. — Я шагнула к заднему входу и распахнула дверь. — И никакого самостоятельного расследования, хорошо?

— Хорошо, — вздохнула Селия, — но если я замечу что-нибудь необычное, то дам тебе знать.

Я вскинула бровь. Как будто в Греховодье есть хоть что-то обычное.

— Необычное в моем понимании или в вашем?

Она лишь хохотнула и, не ответив, выскользнула на заднее крыльцо.

Я закрыла дверь и снова уселась за стол. Идея Селии не была ужасной. Тед посещал католическую церковь, потому Селия имела доступ ко всем службам, могла навещать вдову и совершать прочие традиционные ритуалы маленького южного городка. Мы с Герти вряд ли могли рассчитывать на гостеприимный прием что в церкви, что у Полетт, а учитывая подтвердившуюся информацию о мышьяке, Иду Белль, наверное, даже домой не отпустят.

Я покачала головой. Не важно, насколько плохо выглядит ситуация, я не могу рисковать и использовать местных в качестве информаторов. Гражданских не учили вычислять убийц и защищаться, угодив в угол. Одно дело, когда мы с Идой Белль и Герти носимся по округе, изображая агентов 007 — у них все-таки военная подготовка, которую старушки десятилетиями скрывали от жителей Греховодья, так что ролевые игры у них в крови. Но кто-то другой, решив сыграть в детектива, подвергнет себя серьезной опасности.

Я вздохнула и сползла ниже по стулу. Меня сильно тревожила отрава для сусликов. Если Селия не ошиблась, и во всем городе проблемы с сусликами были только у Иды Белль, то дело складывалось прямо на глазах. Да, Картер точно не верил, что это она убила Теда, но, как известно, перегруженные работой и обиженные зарплатой прокуроры, выдвигая обвинения, не принимают во внимания личные чувства представителей местных правоохранительных органов.

В расчет берется лишь то, что прокурор может доказать, и на данный момент все указывало на Иду Белль.

Я барабанила пальцами по столу, мысленно перебирая факты. Если Ида Белль не скрывала своей войны с сусликами, то об этом, вероятно, знал весь город. А значит, любой мог понять, что у нее есть нужная отрава.

Что может быть проще, чем прокрасться в сарай Иды Белль и отсыпать немного яда, или даже съездить в Новый Орлеан и купить отраву той же марки, если предположить, что марка тоже ни для кого не секрет.

Суть в том, что в Греховодье всплыл убийца. Опять.

И на сей раз он подставил одну из узкого круга людей, которых я могу назвать друзьями.

При новой мысли я вдохнула так резко, что аж голова закружилась. А вдруг роковая бутылка сиропа от кашля — это та самая, что я дала Иде Белль на выступлении кандидатов? Там же полно моих отпечатков. И если Картер решит их проверить, я угожу даже в более глубокую задницу, чем Ида Белль.

Я вскочила и схватила ключи от машины. Душ снова откладывался.

Нам с Герти пора было начать расследование.

Когда зазвонил телефон, я была на полпути к дому Герти. Номер я не узнала и удивилась, услышав на другом конце линии Иду Белль.

— Меня отпустили, — сообщила она. — Можешь меня забрать? Не хочу ехать с Картером, ибо сейчас я на него дико зла.

— Конечно.

Я развернулась посреди дороги и, воспрянув духом, направилась к офису шерифа. Возможно, яд Иды Белль не совпал с тем, что убил Теда. Возможно, вся эта история будет стоить мне лишь пары кроссовок и капли достоинства.

Ида Белль, наверное, наблюдала из окна, так как выскочила из участка, едва я повернула на главную улицу, и запрыгнула в «джип», когда он еще даже не остановился. Осознав, что для болтовни не время и не место, я нажала на педаль и покатила дальше. Когда мы отъехали, Ида Белль показала оставшемуся за спиной зданию средний палец.

— Я направлялась к Герти, когда вы позвонили.

— Отлично. Нам есть что обсудить.

Я покосилась на Иду Белль. Она крепко сжимала челюсть и практически излучала напряжение. Я надеялась, что это остатки гнева на Картера и потраченное впустую утро, но верилось слабо.

Она молчала всю дорогу, затем ворвалась в дом Герти, даже не постучавшись, прошла прямиком на кухню, налила себе кофе и уселась за стол. Герти прискакала на шум мокрая, замотанная в полотенце и с пеной на голове. Но самое тревожное, что на кухню она влетела, зажмурившись и размахивая девятимиллиметровым.

Ида Белль и бровью не повела.

— Положи эту треклятую штуку, пока не пристрелила кого-нибудь.

— Ида Белль? — Герти протерла один замыленный глаз свободной рукой. К сожалению, эта рука удерживала полотенце.

Ида Белль покачала головой:

— Если ты планируешь провести эту встречу голышом, мне нужно выпить.

— А мне теперь нужна терапия, — сказала я, закрыв глаза ладонями.

— Идите к черту, — буркнула Герти, и я услышала, как ее шаги удаляются по коридору.

Дождавшись, когда они зазвучат над головой, я убрала руки с лица. Ида Белль сидела все там же, невозмутимо потягивая кофе.

— Если она не хочет, чтобы ее видели голой, пусть запирает дверь.

— Это я виновата. Забыла запереть за собой, когда уходила.

Ида Белль изогнула бровь:

— У самой Герти были сломаны ноги?

— Ну вообще-то…

Я рассказала о случившемся в офисе шерифа и о том, как Герти ненадолго себя парализовала.

За время истории выражение лица Иды Белль сменилась с недоверчивого на потрясенное, а потом озарилось весельем. Когда она начала хохотать, я думала, это навеки. Она хрюкала, хрипела, подвывала и хихикала, пока наконец не повалилась на стол, хватая воздух ртом.

Я как раз подумывала оказать первую реанимационную помощь, когда на кухню вернулась Герти — на сей раз полностью одетая и без оружия. Только взглянув на подругу, она покачала головой:

— Полагаю, ты поведала ей про наше утро?

— Ага. Похоже, ей, как и вам, оно доставило куда больше удовольствия, чем мне.

Ида Белль снова захрипела, плечи ее мелко тряслись.

— Она хоть дышать может? — уточнила Герти.

— Не уверена.

Она налила нам по чашке кофе, и когда мы устроились за столом, Ида Белль уже приняла вертикальное положение и почти успокоилась.

— Для обвиняемой в убийстве вы крайне жизнерадостны, — заметила я.

— Я никого не убивала, — отмахнулась Ида Белль, — и Картер об этом знает.

Я покачала головой:

— Независимо от своих знаний, Картер должен передать доказательства окружному прокурору. Именно там принимают решение, и должна признать, выглядит все паршиво.

Улыбка с ее лица сползла.

— Что ты накопала?

— Прежде чем разворотить туалет, я выяснила, что Теда отравили мышьяком. А чуть позже мне нанесла визит Селия, предложив вам анонимную поддержку и информацию от ее друга в офисе коронера, и по ее словам, все в курсе вашей борьбы с сусликами. Думаю, в вашем сарае Картер нашел как раз отраву для сусликов.

— Вот дерьмо.

Герти ахнула:

— И что теперь?

— Если в бутылке из-под сиропа найдут следы яда, то Картер снимет отпечатки и передаст все в прокуратуру.

— Я дала Теду сироп после выступления, — понурилась Ида Белль.

— Вот дерьмо, — повторила я ее недавние слова. — Мы обе там наследили.

Она округлила глаза:

— Что будет, если Картер проверит твои отпечатки?

Дыхание перехватило.

— Система опознает меня как Сэнди-Сью, но мой босс в ЦРУ получит уведомление.

— Это плохо? — спросила Герти.

— Это очень, очень плохо. — Возможные последствия были столь многочисленны и неприятны, что даже думать о них не хотелось.

Какое-то время мы сидели молча, погруженные каждая в свои мысли. А потом ожил мой мобильник, и мы все подскочили от пронзительного звона, прорезавшего тишину кухни. Я достала телефон из кармана, и сердце упало в пятки, стоило взглянуть на экран.

Харрисон.

[1] Ямайский легкоатлет, специализировался в беге на короткие дистанции, восьмикратный олимпийский чемпион и одиннадцатикратный чемпион мира.