Главный врач

17

Корзуна вызвал к себе Яков Матвеевич Ребеко: известно ли ему, что областное аптечное управление выделило их больнице платидиам? Стоимость семь тысяч рублей. Дело даже не в цене, а в том, что это лекарство районной больнице совсем не нужно. Кто дает такие разнарядки? Почему не спрашивают согласия? «Поезжайте, Иван Валерьянович, в аптекоуправление и постарайтесь выяснить, во-первых, почему так получилось, и во-вторых, нельзя ли переадресовать этот платидиам тем, кому он, может быть, нужен». Корзун подумал было, что эти вопросы можно бы выяснить и по телефону, но Ребеко будто прочел его мысли, сказал: «По телефону толку от них не добьешся, поэтому придется, голубчик, съездить в область. Семь тысяч на дороге не валяются. Надо попытаться их сохранить».

Ну что ж, надо так надо. Ивану Валерьяновичу не первый раз утрясать такие вопросы. Электричка ходит часто, никаких проблем с проездными билетами. И свободно сегодня: выбирай сиденье, какое тебе по душе. Люди не любят скамьи, обращенные в хвост поезда. Не любит и Иван Валерьянович. Кому охота смотреть назад? Человек хочет видеть то, что у него впереди. Корзун уселся на скамью прочно, по-хозяйски. Далекие телеграфные столбы на повороте кажутся маленькими колышками. Но поезд мчится, и они постепенно увеличиваются, тенью наплывают на окно вагона и исчезают. На полустанках часть людей выходит, входят новые. Не так ли и в жизни? Она мчится быстро, стремительно, разве что, в отличие от поезда, не знает остановок. А люди, покидая ее вагоны, уходят в вечность. Иван Валерьянович почему-то вспомнил свою недавнюю поездку в Поречье с Галиной Чередович. Зачем он так поступил? Леший попутал. Хорошо еще, если все это как-нибудь обойдется. Сколько раз давал себе слово крепко подумать, прежде чем делать рискованный шаг. И каждый раз кончалось все тем же: поздним раскаянием.

В окне тянулись привокзальные строения областного города. От вокзала рукой подать до аптечного управления. К кому обратиться? К начальнику? По опыту знал, что лекарствами ведает не начальник, а его заместитель. Он и никто другой распределяет между районами все медикаменты.

— Я к вам, Андрей Витальевич, — начал Корзун, поздоровавшись с заместителем.

— Слушаю.

— Вы выделили нашему району на семь тысяч рублей платидиама. Так?

— Да, именно так.

— А знаете ли вы, что в эти семь тысяч обошлось бы лечение одного только больного?

Заместитель посмотрел на Корзуна из-под очков и с досадой в голосе ответил:

— Для восстановления здоровья человека государство, если нужно, выделит не семь тысяч рублей, а в десять раз больше.

— Так это же если нужно. А если платидиам нам не нужен? Мы вам давали на него заявку?

— Нет, не давали.

— Так почему же вы так легко распоряжаетесь нашими деньгами? Если не хватит для больных самых необходимых лекарств, вы нам их дадите?

— Без денег, естественно, не дадим.

— Вот то-то же. Без платидиама мы обойдемся. Да он нам, я уже говорил, не нужен. А вот без заказанных лекарств обойтись никак не можем. Платидиам мы у вас не возьмем, — твердо заявил Корзун.

— Как это не возьмете?

— Вот так. Не возьмем, и все.

— Объясняйтесь с заместителем заведующего облздравотделом. Лекарство не мы распределяли, а он.

Вот оно что. Сказал бы сразу, что этим вопросом занимался облздравотдел, и все встало бы на свои места. Только время зря потратил. Да, дело, выходит, сложнее, чем казалось. Облздравотдел — не аптечное управление. С ним так просто не поспоришь. И все-таки интересно, как мог облздравотдел пойти на такой шаг? Ведь кто-кто, а он-то знает, как обстоят дела со снабжением районных и участковых больниц медикаментами. Кто там в облздравотделе? Опять-таки заместитель заведующего. А заместитель, кроме всего прочего, еще и женщина: Лива Петровна Алехнович. Лива? До сих пор он, Корзун, не слышал такого имени. Но дело, конечно, не в этом. Лива Петровна, по слухам, ничего не прощает тем, кто обходит ее вниманием. Попробуй поговорить с нею так, как говорил с Андреем Витальевичем. Да она просто выставит тебя за дверь. Нет, тут нужно менять тактику. А возвращаться домой ни с чем никак нельзя. Придется подкатиться к ней с цветами. И не с какими-нибудь там гвоздиками, а с настоящими розами. Да чтобы только-только распустились. Правда, достать их не так просто, ну да с этим считаться не приходится. И еще вопрос. Как на все это посмотрит Лива Петровна? Вдруг поднимет его на смех? Он что, пришел на свидание или в официальное учреждение? Ничего, попытка — не пытка. Если случится конфуз, он это как-нибудь перенесет. Это же не для себя, а ради дела. Позвонил в облздравотдел, спросил, сможет ли принять его Лива Петровна. Да, пусть приезжает. Вот теперь можно заняться и цветами. Хлопотным оказалось это дело. Пришлось для начала раздобыть коробку конфет и вручить ее продавщице цветочного магазина. Потом с такой же коробкой съездить в розарий загородного хозяйства. Но зато Корзун достал то, что хотел, то, с чем не стыдно показаться перед самой Ливой Петровной. Чтоб не бросалось в глаза другим посетителям, да и самим работникам облздравотдела, цветы пришлось завернуть в целлофан и спрятать в портфель.

Лива Петровна была на удивление моложава. Издали ее принимали за юную девушку. Толстая коса (своя ли?) и тонкая талия вводили в заблуждение. Выдавали ее истинный возраст лишь морщинки в уголках глаз. Но их можно рассмотреть только вблизи. Прежде Иван Валерьянович видел Ливу Петровну разве что издали, из зала заседаний областного медицинского совета. Теперь он сидел напротив нее за столом.

— Так что же вас привело ко мне? — спросила Лива Петровна.

— Прежде всего — скромный букетик цветов, — ответил Корзун, доставая из портфеля и разворачивая розы.

— Какая прелесть! — восхитилась Лива Петровна, принимая цветы и погружая в них лицо. — Божественный запах.

— Из моего огорода, — не моргнув глазом, соврал Корзун. — А вам они идут.

— Вы дамский угодник, Иван Валерьянович. Вы опасны.

— Нет, что вы. Дарить людям прекрасное… Разве можно за это осуждать?

— Нет, конечно. Вы что же, только с тем и пришли, чтобы подарить мне эти розы?

— Да нет. Хотя беспокоить вас я не собирался. Ехал в аптекоуправление. Хотел у них выяснить, за что нас разоряют.

— Как это разоряют?

— Заставляют купить платидиама на семь тысяч рублей. Ну что мы с ним будем делать?

— Понимаете, Иван Валерьянович, нас тоже прижимают. Главное аптечное управление республики. Покупайте, и все. Где-то кто-то закупил за рубежом лекарство, толком не разобравшись, нужно оно нам или без него можно обойтись. И вот мы перед фактом. Что делать?

— Да, положение. Лива Петровна, а нельзя ли сколько-нибудь там скостить?

— Ладно. Пять тысяч я вам верну. А на остальные две вашему Якову Матвеевичу все же придется раскошелиться. Кстати, как он там? Не собирается на пенсию?

— Собирается, да никак замену себе не найдет.

— Замену? В резерве же числитесь вы…

— Резерв, как известно, в расчет можно и не принимать.

— Э, нет, сейчас так не делается. Или, может быть, вы сами не хотите?

— Почему же. Нет, я не отказываюсь. Но это зависит не только от меня.

— Прибедняетесь. Этот вопрос, можно сказать, решен. Хотя вам не очень-то позавидуешь: у главврача ни выходных, ни проходных. Кстати, чем вы занимаетесь в выходные дни?

— По-разному. Охоту люблю.

— На зайцев?

— Не только. Случалось добыть и кабана. — У Корзуна мелькнула мысль: расстараться где-нибудь чучело вепра и привезти его Ливе Петровне. Ах, как хорошо получилось с цветами! Они проторили тропинку. Конечно, в ее словах уже есть обещание, поддержка. Они уже почти друзья, а друзья, как известно, помогают друг другу. Интересно, какая у нее семья? Эти чиновные дамы часто бывают одиноки. Она старше его, Ивана Валерьяновича, лет, наверное, на пять. Ну и что? Помнится, он был в составе медицинской комиссии при райвоенкомате. Как-то райвоенком ему сказал: «Сейчас к нам войдут два молодца. Обратите на них внимание». Иван Валерьянович заинтересовался. Парни как парни. Рослые, краснощекие, одного года рождения. «Ну что? — спросил райвоенком. — Как ребята?» — «Они что, братья?» — в свою очередь спросил Корзун. «Как бы не так. Отец и сын. А точнее — отчим и пасынок».

Вспомнил Иван Валерьянович об этом случае и, кажется, понял, что может заставить молодого человека пойти на такой брак. Да окажись Лива Петровна вдовой или даже просто разведенкой, тут было бы о чем подумать. Во-первых, хороша собою, во-вторых, молодо выглядит и, в-третьих — положение. Но это, как некоторые говорят, гипотетическая ситуация. Как узнать ее адрес? Взять да спросить? Неудобно. Лучше потом, через справочное бюро. Чтобы закрепить достигнутое, добавил:

— Первый же трофей ваш, — и, чтобы отвести возражения, поспешил перевести разговор на другое: — А вы, простите, разбираетесь в охоте?

— Что вы! Где вы видели женщин-охотниц? Рыбачки бывают, да. Я слышала, в Минске завоблздравотделом даже зимой рыбачила мужикам на зависть. А насчет охоты… Мы если и разбираемся, то разве что в охотничьих рассказах. И то больше принимаем на веру.

«Вот и отлично, — подумал Корзун. — До чего же это у меня ловко получилось, насчет трофея. И почему — чучело? Она женщина практичная, скорее оценит кабанью тушу».

Уезжал Корзун домой в приподнятом настроении.

Надо сказать, в последнее время отношения между ним и Ребеко обострились. Правда, проявлялось это несколько даже забавным образом. Вроде игры в гляделки. Раньше, бывало, как? Яков Матвеевич, если ему нужно что-нибудь уточнить, скажет: «Иван Валерьянович, голубчик, съезди, пожалуйста, в Поречье и разберись в делах этого курятника». Сейчас это же звучит иначе: «Вы не контролируете работу участковых больниц. Вчера я звонил в Коровичи. В шестнадцать часов. А там уже никого не было. Разберитесь и доложите. Срок — два дня». Корзун ехал, разбирался, но с докладом не спешил. Проходила неделя. Главврач вызывает Корзуна: «Разобрались?» «Разобрался». — «Почему до сих пор не доложили?» — «Ждал вашего вызова». Ребеко поднимет голову и долго смотрит в глаза своему заместителю. Пусть. Иван Валерьянович выдержит этот взгляд. Как и вопросики вроде: «Вы знали, что вчера дети остались без молока?» — «Знал». — «Почему же не приняли никаких мер?» — «Эти меры должен принимать ваш заместитель по хозяйственной части. Я же занимаюсь лечебными вопросами». — «А детское питание — не лечебный вопрос?» — «Питание — лечебный вопрос. Но его доставка — забота хозяйственников». Вот так. Пусть знает, что Корзуна голыми руками не возьмешь.

По возвращении Иван Валерьянович обошел своих больных. Взял истории болезни, чтобы заполнить дневники. Эту часть работы он делал в своем кабинете. Не успел сесть за стол, как кто-то постучался.

— Войдите.

В кабинет протиснулся, озираясь, мужчина средних лет. В нем Корзун узнал больного, которого оперировал две недели тому назад. Операция прошла удачно, и теперь больного готовили к выписке.

— Что случилось?

— Я на одну минуточку, — шепотом ответил мужчина. — Вы не знаете, Иван Валерьянович, как я вам благодарен. Замучила было грыжа — спасу не было. А теперь я человек.

— Ну и хорошо. Мы это выяснили во время обхода. Что еще?

— За мое здоровье выпьете, — ответил мужчина, ставя на пол за столом сверток так, чтобы его нельзя было заметить со стороны двери.

— И вам не стыдно, — Корзун заглянул в историю болезни, — Павел Васильевич?

— Да какой же тут стыд? Не ворованное. От души.

— Где вы работаете, Павел Васильевич?

— Егеря мы. В Полевановском лесничестве. Может, слыхали?

— Как не слыхать. Там же участковая больница.

— Вот-вот. Из этой больницы меня и направили к вам.

Корзун отложил в сторону истории болезни, сцепил руки на животе и, откинувшись на спинку стула, сказал:

— Значит, егерь? Целые две недели вели разговоры о вашей болезни, а я только сегодня узнаю, с каким интересным человеком встретился.

— Да я человек простой.

— С простыми людьми интереснее. А у вас вообще редкая профессия. Если приеду, примете?

— Как самого дорогого человека.

Нет, поистине у него, у Корзуна, сегодня удачный день. Теперь под упрочение добрых отношений с Ливой Петровной подведена, так сказать, материальная база. А он-то корил себя: зачем ляпнул сдуру про охотничьи трофеи? Все будет выглядеть благопристойно. Выходит, не сдуру.