Горький вкус Солнца

Глава 14

Шел дождь. Мы мерзли. Акул стало больше, но они почему-то не торопились разрушать лодку. Клацая зубами, я лежала на ледяном Марке, а где-то сбоку дрожал Кулек. Я выпила зелье, но оно не помогло. Сил думать об этой коварной странности не было. Я вообще не понимала, как до сих пор не вырубилась. Быть съеденной во сне?..

Я то хохотала хриплым вороньим смехом, то рыдала, целуя Марка и держа крохотную безвольную ручку Кулька. Что призраки сделали с ними? И почему не тронули меня? Неужели Марк отдал свой свет, чтобы меня спасти?..

Было страшно, и не прежним ужасом, а каким-то тягостным темным кошмаром. Теперь я вовсе не видела берега. Наверное, нас подхватило течение и несло куда-то в неизведанное. Сможет ли Торми отыскать крохотное суденышко в огромном море? А если нас ещё кто-то искал?

Когда солнце достигло вершины небес, кругом него начали собираться тучи. Я не хотела подпускать бурю, потому как лучи были единственным, что помогало окончательно не заледенеть, но сил сопротивляться грозе не было. Так лодка превратилась в медленно качающуюся люльку, а после — в жуткое подобие колыбели. Нас швыряло и рушило в бездны, и я понятия не имела, что делать. Только помнила, что нельзя подставлять борт против волн, и веслами ковырялась в пенной воде, то и дело направляя лодку на гребни.

Я задыхалась и молила Цахтала остановить беспокойный шторм, но предок не слышал. Единственное, чему можно было радоваться, это тому, что ушли акулы — наверное, в такую погоду они не охотились. Удивительно, как рыбы не прикончили нас прежде. Зачем ждали? К чему было представление с битьем о днище и показыванием зубастой морды?

Я не боялась утонуть. Страшно было не справиться, потеряться в море и погибнуть от голода и жажды. Но ещё страшнее было потерять Марка, даже не увидев напоследок небесных глаз. Вот он, план. Вот такая цена заплачена. Сердце грела мысль, что остальные и без нас отыщут остров и помогут Атре, но мне хотелось жить. Многое был недосказано, копошились в мечтах прекрасные деяния, и я перебирала их, осматривая и вытаскивая по крупинке надежды. Отчаяние — смерть. Бороться всегда нужно до последнего.

У меня онемели пальцы, и одно из весел упало в воду. Поймать его я не успела, и последующие минуты сражалась со стихией вторым, которое вскоре тоже потеряла. Теперь каждая волна могла стать последней. Воздух, ну где же ты? Поддержи нас, подними над морем, спаси!..

— Простите, — прошептала я. Сил не осталось даже на слезы. Я погладила Кулька по голове, склонилась и поцеловала Марка в холодные губы. — Люблю тебя. Буду рядом. Ничего не бойся.

Я пыталась управлять лодкой руками, но тело потеряло чувствительность. И вдруг вдалеке вспыхнуло белое пятно знакомого паруса. Прежде никакого рисунка на нем не было, однако теперь сквозь шторм уверенно плыла большая глазастая зверюга.

Я вскочила и принялась размахивать сосульками твердых как камень рук, прыгать, бессвязно что-то восклицать. Видели ли они нас? Или просто шли своим курсом? Когда корабль дернулся в сторону, я взвыла от отчаяния и едва не шлепнулась за борт. Однако Торми не зря называли Соколом. Он увидел лодку.

Могучее темное тело закрыло нашу скорлупку, и через мгновение несколько сильных ребят уже вязали канаты. Я подхватила Кулька и передала его в руки Мура.

— Что с ними, Габи? — встревожено прокричал Торми.

— Призраки темных скал, — отозвалась я. — Пожалуйста, помогите донести Марка!

Я с трудом сдерживала истерику. В лодку спрыгнул Рийон, наш повар — он был общепризнанным силачом.

— Габи, можно? — тихо склонился он к моему лицу. Я понимала, что впилась в Марка мертвой хваткой, и с трудом разжала белые пальцы.

Мужчина бережно подхватил Солнечного, поднял его и передал в руки Торми и матросов. Мне помогли выбраться Смайл и Дайра.

— Спасибо, — шептала я каждому, кто сочувственно касался моей руки. — Спасибо…

И ничего больше не могла придумать. Я была так рада их всех видеть, что хотела каждого обнять и расцеловать.

Марка отнесли в нашу каюту. На судне не было врачей, и Торми занимался подобными делами лично. Он склонился над Марком, осторожно провел ладонями по его груди, к чему-то прислушался. Осмотрел руки мужчины, коснулся лба.

— Всё ясно. Главное его согреть, Габи. Потом попробуй напоить травами. Если через полчаса в себя не придет — зови меня, буду будить более жесткой, чем твоя, магией.

Он тепло мне улыбнулся и вышел, тихо прикрыв дверь.

Для начала я должна была раздеть супруга, но сделать это оказалось непросто. Одежда как будто приклеилась к телу, и я боялась, что сломаю Марку руку или ногу. Конечности его были тяжеленными, не гнулись и трудно поворачивались. К тому же у меня не прибавилось сил. Было дурно и трудно, но я старалась изо всех, и в конце концов справилась с брюками.

Когда я начала кутать любимого в одеяло, в дверь постучали.

— Габи, — едва слышно позвала Дайра. — Я вам еды принесла.

Я открыла дверь и приняла из её рук полное блюдо и бутыль с горячим настоем. Сайвул мотало далеко не так сильно, как лодку, но все равно приходилось держаться за стены.

— Если ещё что-то нужно, ты сразу зови, — сказала девушка. — Мы за вас очень переживали… Тебе ведь тоже надо раны обработать, поспать…

— Спасибо, — прошептала я. — Пока что больше ничего не требуется. Я справлюсь.

Дайра легонько сжала мою руку, кивнула и ушла. Она понимала, что сейчас не время для долгих разговоров.

Я сняла остатки платья и попыталась влить в рот Марка хотя бы несколько капель, но он так сжал зубы, что все пролилось мимо. Он был все ещё холодный, и я приняла решение согреть его собой, так, как может только супруга. Все пары на Атре прекрасно знали, что делать в сильный мороз.

Я попрыгала на месте, растерла ладони и легла сверху, осторожно снимая медальон и кладя его в ближайший ящик. Объять необъятное — моего тела едва хватало на Марка. Я принялась гладить его. Начала с плеч, тронула руки и пальцы, приподнялась, чтобы коснуться груди и живота, и всего, что ниже. С надеждой взглянула на лицо Марка: он как будто слегка нахмурился. Я склонилась и нежно поцеловала его в губы, продолжая руками массировать и разогревать тело. То сильнее, то нежнее. Немного тепла, ещё чуточку жара. Потом поцеловала в щеки, в скулы, не упустила ни одной черточки, и ресницы супруга дрогнули.

— Марк! — шепотом воскликнула я и горячо продолжила. — Пожалуйста, ну пожалуйста, очнись!..

Обхватила его ногами, подоткнула одеяло и продолжила гладить, целовать, согревать дыханием.

— Габриэль, — донеслось до меня едва слышное. — Ты… у тебя кровь…

— Это царапины, — сквозь счастливые слезы выговорила я. — Просто кожу содрала.

— Ляг… как… было, — прошептал он, и я тотчас прижалась грудью к его твердой груди. — Хорошо. Спасибо.

И снова закрыл глаза, однако я чувствовала, что он становится теплым и приобретает свой нормальный цвет. Исчезли синяки под глазами, белизна ушла со щек, и я потянулась за бутылкой.

— Выпей, мой хороший. Это лекарство.

— Хороший, — хрипло усмехнулся Солнечный. — Да уж…

Я поднесла горлышко как можно ближе, и Марк сделал несколько жадных глотков. Попробовала было тоже хлебнуть, но трава мне не понравилась, и я подавилась.

— Покушаешь?

— Чуть позже, — отозвался он, приподнимаясь и глядя на меня. — Хорошо. Сейчас. Так.

И устало откинул голову. С пробуждением Марка ко мне как будто вернулись силы. Я снова коснулась его тела, нежно лаская усталые мышцы, и удовлетворённо подмечая мурашки, внутреннюю дрожь и сонное дыхание супруга. Ему действительно нравилось, и я решила, что пора бы попробовать то, чего мне давно хотелось. Между нами уже давно не было преград, и я склонилась ниже, губами и языком лаская живот Марка.

— Габ, — пробормотал он. — Ты что задумала?

— У тебя все равно нет сил сопротивляться, не так ли? — прошептала я. — Просто скажи, если что-то будет не так.

— М… Вряд ли я запрошу пощады, малышка.

Я знала, что это приведет его в чувство, и сама теряла контроль. Почему бы не попробовать опуститься ниже? Марк вздрогнул, но ничего не сказал. Он хмурился, и я знала, что это напряжение на вкус как приятная сладость. Наконец-то она охватила нас обоих.

Я осторожно коснулась пальцами каменной плоти, медленно провела по гладкой коже, и Марк замер. Наверное, это было его самое чувствительно место, и я хотела воспользоваться слабостью супруга. В бездну запреты! Склонилась, поцеловала и обхватила губами. Мужчина тихо застонал, пальцы зарылись в мои волосы, и я, напрочь позабыв о сдержанности и растратив остатки смущения, продолжила. Хотелось довести его до того разнеженного состояния, что бывало всякий раз после близости, но чтобы при этом Марк не тратил на меня силы. Он был моим дыханием, новым лакомством, и каждая его неосознанная реакция придавала сил. Я действовала все более неистово, гладила его живот и бедра, продолжая пробовать и узнавать. Кто сказал, что нельзя хотеть приносить наслаждение любимому человеку?

— Габ… — выговорил он и, вздрогнув, отстранил меня и откатился прочь. А через несколько секунд я увидела тот самый взгляд, полный расслабленного счастья. — Я нарочно буду уставать, если ты станешь делать так каждый раз.

Я довольно улыбнулась, а потом словно темную занавесь опустили. Стало жутко и тоскливо оттого, что смерть преследует нас. И даже вкуснота и нежность были мгновенно забыты, изгнаны из сердца ожиданием новой боли.

— Марк, — прошептала я, — мне было так страшно там! Прости, что поддалась панике. Я не хотела терять тебя, и сделать ничего не могла. — Я бормотала, и слова слетали с губ все стремительнее. — Пыталась согреть, привести в чувство — без толку! Глупая беспомощность! Слишком много всего, тяжелый груз, и я боялась бояться. Но в последний миг, когда весла шлепнулись в воду, я думала только об одном. Что многого для тебя не успею сделать, понимаешь? Из сердца словно всю кровь выжали! И вот мы вместе, опасность миновала, а я снова боюсь. Вижу тебя, слышу, чувствую — и кажется, новый страх пережить невозможно, внутри что-то погибнет…

Марк выбрался из-под одеяла и схватил меня, сажая к себе на колени. Обнял, тяжело вздохнул и замер. Я прижалась к его груди ухом, упиваясь ритмом жизни, и, конечно, расплакалась. Против обыкновения Солнечный ничего не говорил, и я внимала его молчанию. Конечно, он знал, что сейчас нам главное просто быть вместе.

— Это повторится, да?

Марк кивнул.

— Хочу кое-что рассказать тебе, Габ. О судьбе.

Я обхватила его за шею и приготовилась слушать, но Марк довольно долго молчал, прежде чем начать.

— Когда соприкасаешься с потусторонними силами, ты на какое-то время можешь открыть для себя иные пределы. Это может быть прошлое, которого ты не помнишь, или что-то особенное в настоящем. А порой это будущее — возможное, далекое или близкое. Когда я потерял сознание (иначе говоря, превратился в бесполезный кусок дерьма), то помчался во времени вперед. Вышел из тела, улетел далеко, ты поэтому и не могла меня согреть. Я видел нас, Габ, в месте, похожем на священную долину. Вот только была она огромной, и на небе правили иные звезды. Это был другой мир, котенок. Не наша планета, что-то непознанное, яркое и удивительное, но все равно родное. И я знал тогда, что красная земля и это место связаны, словно говорил с другой родиной какой-то из своих прошлых душ.

— И что она сказала? — шепотом спросила я.

— Что Атра испытает боль. Что нам придется либо оставить её, либо страдать всем вместе. Что нет больше гроз и солнца — только одно бесконечное небо для всех. А ещё сказала, что узы скрепляют не клятвами, а тем соком сердца, что источает только любовь. Думаю, скоро падет всё привычное. Страх ещё не раз охватит нас обоих. Я ведь тоже боюсь, — тихо сказал он. — Но очень хочу помочь тебе справиться, Габ.

Он нежно поцеловал мои свежие ссадины, провел языком, и было это совсем не больно.

— Что ты делаешь? — прошептала я.

— У зверя есть свои уловки, но они не всегда срабатывают. Сейчас я могу в прямом смысле зализать твои раны, маленькая.

Чувствуя эту прекрасную, звериную нежность, я глотала соль собственных слез. Он будет рядом. Он поможет мне совладать со страхом. И если нам суждено умирать вместе с Атрой — мы умрем, глотая прекрасный сок любви, вкус которого не испортит даже смерть.

Мы вышли из каюты уже под вечер, и были радостно встречены командой. Моряки обнимали Марка, улыбались мне, а Куролесь громко мурлыкал, взятый на руки.

— Кулек? — сразу спросила я.

— Спит, — ответил Торми. — Согрели, напоили зельями. С ним все будет хорошо. Как вы?

— Нормально, — отозвался Марк. — Спасибо, что отыскал. Вот что значит сын моря.

Торми хмыкнул.

— И в честь этого я заново отращиваю бороду. Карта у нас!

— Ур-р-а! — отозвались матросы дружным хором.

— Главное, что вы живы, — сказала Дайра. — Если бы что-то случилось непоправимое — и карта была бы не нужна.

— Главное — это Атра, — возразил Марк. — И Габи, конечно. А вот меня можно было и в расход пустить, такую ловушку проворонил… Впрочем, я даже рад, что стал для Деверо мишенью.

— А я вот не очень. — Нахмурилась, но тотчас улыбнулась, вспоминая, что мы делали в каюте. — Никогда таких жутких существ не встречала. Это люди, погибшие в пропасти?

— Все те, кто туда прыгнул или кого скинули. Неугодные, несчастные влюбленные, злодеи, уроды, и прочие. Сама понимаешь, за сотни лет скопилось множество темных призраков. Они — пленники скал, тут и охрана не нужна. Даже если какой-то счастливчик спустится, его высосут до дна.

— Почему меня не тронули?

— Свет может создавать щит, хотя и не прочный, — отозвался Марк. — Я не собирался позволять им причинить тебе вред, Габ.

Я вздохнула. Ну, конечно.

— Мне бы подобную штуку.

— А ты забыла, что создала нечто похожее из воздуха? — улыбнулся он. — Без магии бурь мы бы с Кульком не очнулись. — Он коснулся на мгновение моих волос. — Торми, как мы будем прорываться к океану?

— Придется рискнуть и пойти тропами, которые никто бы не избрал. Судно тяжеловато для бурных рек, но глубина там порядочная, справимся. Маир и Лар прикроют отступление.

— Что насчет остального?

— Идемте в каюту, поговорим.

На столе капитана лежала карта. Мы все вместе над ней склонились, и, хотя я почти ничего не понимала в морском ориентировании, было ясно — на одной части бумаги нарисован сам остров и написаны его координаты, на другой — более подробная прорисовка местности. Там было указано, где находится храм неведомого бога.

— В целом все ясно, и, согласно цифрам, нам нужно доплыть вот сюда.

Торми подошел к глобусу и ткнул в океанскую гладь. Место находилось в отдалении от остальных Аратских островов.

— Не слишком далеко, — задумчиво произнес Солнечный. — Вполне можно было и заметить такой большой остров.

— Так он же магический, — сказал Смайл. — Здесь даже заклинание какое-то про туман.

— Туман, да, — сказал Марк. — Или что похуже. Ладно. Сначала от Деверо скрыться надо.

— У него хорошие ищейки, — кивнул Торми. — Слышали про Рэя «Рокота»?

— А то, — кивнул Марк. — Такой в зад вцепится — челюсти только клещами разжимать.

Мы рассмеялись.

— Значит, нам лучше двигаться без остановок. Пойдем здесь, потом свернем к пустынным землям, проберемся красной рекой…

— Она разве не пересыхает в это время года?

— Ничего. Мы Сайвулу поможем, — улыбнулся Торми. — Главное сейчас быть начеку и ловить ветер.

И он был попутным — не знаю, почему. Возможно, благодаря тому, что я каждый день просила о помощи Цахтала и пыталась применять магию, пусть она все ещё оставалась неведомой, сложной. Сидящая глубоко внутри, магия подчинялась той стороне меня, что оживала только вместе с особыми чувствами.

На следующий день пришел в себя Кулек, и, наевшись, рассказал о том, как его схватили воины правителя.

— Но я не испугался, — гордо сказал человечек. — Знал, что они раньше времени не убьют. А потом вы меня спасли, господин Марк.

— А потом — ты нас, — усмехнулся Солнечный. — Спасибо, Кулек. Вот уж точно не ожидал обрести такого друга.

Шуршакал покраснел. Делал он это ещё ярче меня.

— Я вообще-то немного приврал. Я забрал у господина Ачачали ещё кое-что и отдал это господину Торми. Вещь нужно вернуть морю, она всегда жила там.

— Что же это? — любопытно спросила я.

— Раковина голубого моллюска! — заявил Кулек. — Другие не тоскуют по воде, но эта просила спасти её.

— Болтливые вещи, — улыбнулась я. — Ты слышал её прежний голос?

— Нет, нынешний. Ничто не умирает навсегда, госпожа Габи.

Его слова придали мне уверенности. Марк вскоре окончательно поправился, и мы приблизились к пустыне. Торми благодаря своим чудесным глазам успевал заметить другие корабли и всегда уводил Сайвула подальше, так что мы ни с кем не столкнулись.

Красная река оказалась густой и темной, как кисель. Корабль шел неохотно, и пришлось мужчинам впрячься, чтобы тащить судно. По горяченному песку, под палящим солнцем это было тяжело. Мы с Дайрой и поваром то и дело приносили труженикам воду.

Путешествие через пустыню длилось два дня, и я начинала переживать, что мы до сих пор удачно уходим от преследования. Мог ли Деверо перекрыть все выходы к океану? Как выяснилось, Торми подумал и об этом. Когда песок сменили камни, кисельная река стала шире и глубже, и мужчины сели на весла. А потом мы свернули и пошли болотами, где приходилось постоянно щупать дно на предмет скрытых воронок.

— Итак, что мы имеем, — сказал хитрый капитан. — Это самый прямой путь к океану, и по береговой линии нет ни одного города, а, значит, и судов будет гораздо меньше. Даже если правитель пустит за нами быстроходные преследователи, они не успеют перехватить Сайвула, ибо время наш друг.

И он оказался прав. Спустя несколько дней изнурительной гребли мы увидели на горизонте синюю полоску большой воды. Торми послал двух ребят на лодке — проверить, нет ли засады. Но путь был чист, и мы благополучно вышли в океан. Это было уже очень странное везение. Возможно, нам помогали все три предка: Цахтал, Кервел и хранитель аратов Тири-Ли-Банар.

Вскоре берег скрылся вдали, и я впервые почувствовала настоящий страх перед стихией. Вокруг — вода, и отнюдь не такая мирная, как речная. Даже море не могло соперничать с водами столь мощными и глубокими. Что ждало нас там?

Первые дни ничего не происходило. Потом Торми подвел судно к одному из островов, где можно было пополнить запасы. Как выяснилось, это был уголок сопротивления, ибо там не любили нынешнего правителя. Деверо знал об этом месте, люди знали, что он знает. Но пока что в открытую друг против друга никто не выступал.

— Время не пришло, — сказал Марк. — Но скоро все изменится.

— А что за человек подходил к нам на балу? — вспомнила я. — Такой высокий, темноглазый…

— Тот самый цепной пес, Габ. Рокот, или, как его ещё зовут, Резак.

— Ой! А о чем вы говорили? Он нарочно подошел, когда ты один был?

— Именно. Видишь ли, у Рокота свои цели. Пока точно не могу сказать, чего он хочет.

— Так он плохой или хороший?

Марк хмыкнул.

— Для нас он не опасен. Да, я сказал, что такой больно кусает, но это был лишь пример. У Деверо хватает подобных ребят. Хотя, конечно, Рокот — легенда.

— Он вроде не страшный, только высокий очень.

— Все мы люди, Габ. Величина страха не зависит от ужасности облика. Хотя будь у него мерзкая рожа, конечно, нежные сердца трепетали бы…

Я шлепнула мужа по плечу.

— Намекаешь, что я неженка?

— Ты — нет. Просто впечатлительная.

— Все-таки внешность многое значит. Деверо тоже темный, но этот… Рокот — как туча. Даже не грозовая, а та, из которой градины величиной с орехи сыплются. Он словно пятно, понимаешь? Наверное, если бы я как Мэй видела цвет, то разглядела бы только черноту.

— Он преследует свои цели, — повторил Марк. — И я сказал, что не стану мешать.

Я кивнула.

— Как только договоримся с этим богом, мы ведь домой вернемся?

— Соскучилась?

— На Атре как будто время иначе течет. Мне там хорошо. Но с тобой я согласна путешествовать сколько нужно.

— Нам нужно лишь помочь Атре, — сказал Марк. — И я очень надеюсь, что твой день рождения мы проведем в Солнечном поместье.

Я улыбнулась и обняла его. Столица осталась далеко позади, а вместе с ней и страх неудачи.

Я привыкала к океану и училась видеть воздушные массы. Они имели и запах, и цвет, и каждая двигалась со своей скоростью. Через неделю я уже могла отличить обычный ветер от потока энергии, а на десятый день мы остановились у первого небольшого аратского острова. Он назывался Розовым за цвет пляжей, и был необитаем. Конечно, там водилось много разного зверья, но люди причаливали только чтобы полюбоваться красотой природы и запастись водой.

— На той стороне небесные лагуны. Сходите? — улыбнулся Торми.

— А нас уже не преследуют?

— В территориальных водах аратов? Ни в коем случае.

Решено было размять ноги, и я была этому несказанно рада. Марк, посмеиваясь, шел следом, а я бежала, подпрыгивая, как маленькая. Наконец-то можно выдохнуть и позволить себе немного свободного счастья. Хорошо, что Смайл и Дайра отправились в другую сторону. Острова хватило на всех — моряки купались возле корабля, кошки грелись на камнях, Кулек устроился в тени раскидистого дерева.

Лагуны оказались достаточно теплыми, что было странно. В такое время года и на севере? Впрочем, я не хотела спрашивать.

— Голышом? — ухмыльнулся Марк.

— Да, — решительно ответила я.

Мы начали раздеваться, глядя друг на друга, и было приятно чувствовать на плечах дыхание ветра. Уж он-то теплым не был.

— А ты знаешь, как купаются воспитанные дамы? — вкрадчиво произнес Марк, подойдя вплотную.

— Примерно представляю. Они одеты в чулки, корсет, панталоны и шляпку? Ой, подожди. Наверное, и нижние юбки тоже. Почти что без всего!

Он тихо рассмеялся.

— Примерно. Только чтобы обязательно вокруг были ширмы, несколько человек с покрывалами и полотенцами и, конечно, две-три подруги — спинку потереть.

Настал мой черед смеяться.

— А так лучше, — и я обняла его за шею, прижимаясь к горячему телу. Никогда прежде не разгуливала обнаженной по берегу, разве что будучи совсем маленькой.

— Несомненно, — сказал Марк. Он обнял меня, приподнял и поцеловал. — У меня странное чувство, Габ. Прежде я обращал внимание на каждую минуту движения солнца, и все они были разными. А теперь чувствую такую приятную пустоту. Магия все ещё со мной, но она стала легкой и гибкой — что хочешь, то и вытворяй.

— Твоя сила возросла. Наверное, потому что ты прогнал призраков. Это был толчок, очередной этап в формировании дара…

— О, — хмыкнул Марк, — какие лестные слова, котенок. А ты не думаешь, что все благодаря тебе?

Он провел руками по моей спине, опустил пальцы в самый низ поясницы и крепко прижал к себе.

— Но я ничего вообще не сделала! Паниковала, орала, била кулаками по скалам.

— Это ты отогнала нечисть, Габ. Какой-то частью души.

— Пузырь пустила, — вспомнила я.

— Именно. А что пальцы чуть не сломала — это часть пробуждения дара. Я по молодости когда поджечь пытался, орал как безумный.

— Рычал, скорее, — улыбнулась я. — А сейчас снова дразнишься.

— Это мой ответ, Габ. На твои шалости в каюте.

Конечно, купаться мы не пошли. Песок был теплым у камней, и вполне хватило плаща, который изредка носил Марк, и который он кстати прихватил с собой. Неужели планировал?

На открытом воздухе чувствуешь все иначе, есть в теле особая легкость, хотя в постели я смущалась гораздо меньше. А Марк к тому же был необыкновенно игрив и весел. Он то нежно кусался, то щекотал меня, то шептал на ухо такие слова, что я краснела, как свекла. Это был другой Марк: способный ухаживать, ласковый и светлый. Наверное, раньше он был таким всегда.

— Долгая остановка, — тихо сказал супруг, теплыми ладонями вызывая прекрасный трепет в теле. — А потом долго плыть. Поэтому я тебя измучаю, малышка.

— Ага, — отозвалась я, жмурясь от его страстного напора. — Что угодно. Что хочешь…

— Всё-всё? — хмыкнул он, и сухость ветра сменила чудесная горячая влажность. Так снова открылась наша магия, которая не нуждалась в подпитке извне.