Горький вкус Солнца

Глава 8

У нас с Марком была отдельная комнатка, также как у Смайла и племянницы Торми Дайры. Девушка сразу показалась мне милой и общительной. Не знай я о родстве, посчитала бы Торми её отцом. У Дайры были такие же русые волосы, открытое, умное лицо, да и ростом она не уступала молодому мужу. На них со Смайлом было приятно смотреть, ведь от счастливых людей всегда исходит нежный свет. Интересно, как сияли мы с Марком?

Мы познакомились с командой. Я боялась, что мужчины будут грубыми и неотесанными, но вышло наоборот. Моряки оказались сильными, веселыми и добрыми, к тому же разговорчивыми. Они обрадовались Куролесю, хотя на судне уже была кошка по имени Марта. Галантный кот умудрился сразу завоевать сердце пушистой дамы, и сам вел себя как дома. Вот и не верь после этого шуршакалу, сказавшему о просьбах зверя…

Я долго уговаривала Торми принять Кулька, и в конце концов арат согласился.

— Шуршакал на корабле, — покачал головой капитан. — Да уж. Занятная странность. Ладно, — обратился он к человечку. — Будет тебе работа и койка. И матросы не обидят. Слово капитана.

— Спасибо, добрый господин Торми, — улыбнулся карлик. — Я хорошо вам послужу.

И он, и кот втянулись в новую водную жизнь быстро. Да и Марк — молчаливый и трудолюбивый — сразу стал своим среди моряков. Смайл и Дайра почти все время были вместе, и я почувствовала себя одинокой. Глядя на Марка, который трудился вместе со всеми, я понимала, как мало о нем знаю. Загорелый, с завязанными волосами, в распахнутой рубашке и простых штанах, он выглядел как обычный матрос. И снова старая песня: Солнечный был так сосредоточен на своих мыслях, что не замечал меня. Кажется, порой ему просто необходимо было уйти в себя, и я решила не мешать, отвлекаясь чем придется. Как говорил Дэр — в походную жизнь нужно втянуться, и первые дни самые трудные. Хорошо хоть, меня не укачивало.

Я впервые видела Атру с воды, и берега были прекрасными. Сплошные скалы в густой зелени, цветные мхи и пещеры. Интересно, что скрывалось в их недрах? Удивительные камни и звери, или куски магии, подобные тем, что рождали дымки теней?

— Здесь нет ни разбойничьих ватаг, ни глубинных монстров. Наслаждайтесь, — улыбнулся Торми.

Корабль звался Сайвул — в честь Аратского белого волка, который плавал не хуже рыбы и отлично нырял. Я ходила вдоль бортов, глядела на сине-зеленые воды и думала о том, какие волны ждут меня. Неужели бывали и подобные тем, что приходили во снах? Дэр, не раз ходивший на корабле, рассказывал об ужасных штормах. Наверняка придется пережить непогоду, и не раз. Хотя Солнечный определенно мог влиять на ветра и дожди, и был способен обеспечить хорошую погоду, всё же я готовилась к худшему.

Я вздохнула и поглядела на супруга — он разговаривал с первым помощником, которого все звали Мур. Мужчины стояли на носу и показывали на берег, очевидно, обсуждая Атру. Потом Мур рассмеялся и пожал Марку руку. Я вздохнула. Неужели мы с супругом теперь встретимся только за ужином в каюте капитана? Те же Смайл и Дайра, держась за руки, стояли возле борта. Вместе. Всегда. Жаль, что я опять одна. Или это было очередным преувеличенным упрямством? Но разве любовь не бывает жадной? Неужели хотеть быть рядом — плохо? Я сосредоточилась на прошедшем, чтобы как всегда ощутить его приятное послевкусие. Прокручивала в памяти все детали нашей близости, грезила о нескором повторении этого счастья, и не заметила, как сзади подошел Марк.

Конечно, вздрогнула — он прижался ко мне и положил руки по бокам.

— Грустишь, котенок?

Сказал тихо, чтобы я одна услышала, но с такой нежностью, что в горле запершило. Снова плакать? Нет уж! Я накрыла широкие ладони своими.

— Скучаю по тебе.

— Я здесь, Габ. Мы плывем на одном корабле.

— Но не рядом со мной. Ты постоянно уходишь…

— Мне нужно чем-то заниматься, иначе я с ума сойду.

— Понимаю.

Марк вздохнул и подхватил меня, усаживая на фальшборт лицом к себе. Я сразу ухватилась за его плечи, чувствуя, как плавно движется судно.

— Мне не скучно с тобой, Габ. Но на корабле легко потерять собственные правильные токи, если не заниматься физическим трудом. Мне это важно.

— Прости. Я снова начала жадничать.

— Мне нравится, — усмехнулся он и склонился, заправляя за ухо мою короткую прядку. — Поверь, я рад чувствовать тебя рядом. Во мне живут два человека — прежний и настоящий. Я не хочу возвращаться назад, но и не могу забыть. А работа помогает создавать нового себя — целостного. Поверь, Габриэль, я делаю это ради тебя. — Он склонился, касаясь губами моих губ. — Прошлая ночь, прошлый день были чудесны. Я понял, какой вкусной может быть жизнь. Вот держу тебя, а сам думаю, куда бы унести, чтобы побыть наедине.

Я сглотнула.

— У нас маленькая каюта, но кровать хорошая.

— Для чего? — усмехнулся Марк. — Для крепкого сна?

— Наверное, и для него тоже. Нам придется сдерживаться, да?

— В этом есть своя приятность, Габ, — и он снова легко и невинно поцеловал меня. — Однако возникнут определенные трудности — я могу стать сердитым и раздражительным, если не получу тебя вовремя.

— О! — покраснела я.

— Шутка. Если бы не умел контролировать желания, никогда бы не получил дар от Кервела. Мне не с чем сравнивать, но я многое видел и часто слышал рассказы… других ребят. Матросы на больших кораблях любят обсуждать такие вещи, как бы грубо это ни звучало. У Торми они умные, а на торговых судах, поверь, есть жуткое хамло… Так вот девушки бывают разные не только в предпочтениях. Они и в физической любви разные. Некоторым это вообще не важно, дарил бы подарки и комплименты делал. Но ты, Габ, удивительная. Ты знаешь, что занимаешься любовью, как будто танцуешь?

— Нет, — прошептала я, ощущая, как медленным теплом наполняется живот. — Тебе это нравится?

— О, да, — усмехнулся он, на сей раз целуя меня хоть и коротко, но страстно. — Ещё как, котенок.

— Мне бы быть рядом, — сказала я, поглаживая его колючие щеки. Марк крепко держал меня, и я поняла, что нет смысла цепляться за него. — Не надо подарков и комплиментов… Хотя иногда, признаюсь, важно слышать чувства.

— Я постараюсь, Габ.

— Не надо. Если не хочется — не говори ничего. Просто делай как сейчас — подходи и обнимай. Это лучше слов.

Я прижалась к его груди и удовлетворенно замерла, слушая, как бьется сердце. А потом, не думаю о правильности подобного поведения, ещё и ногами обхватила за пояс. Но мужчина только усмехнулся и что-то милое пробормотал мне в макушку. Так мы и стояли, наслаждаясь солнцем, ветром и свежим влажным воздухом.

Я подняла голову, чтобы поглядеть Марку в глаза.

— Можно я спрошу?

— Угу.

— Чего ты больше всего боишься?

— Терять близких, — незамедлительно отозвался Марк.

— И я. Даже не знаю, что страшнее — видеть медленную смерть и успеть проститься или стремительно потерять, не сказав «Прощай»… Никто не знает, что, когда умер отец, мама носила дитя. Малышу было всего два месяца, и сохранить беременность не удалось, хотя она очень старалась.

Марк осторожно погладил меня по волосам.

— Мне жаль, что так вышло, Габ. Никто не должен уходить раньше времени, тем более дети… Всегда кажется, что было сделано недостаточно, что можно шагнуть назад и что-то изменить.

— Но пути в прошлое нет и не будет.

Марк вздохнул.

— Ты знаешь мои тайны, Габриэль. Все до единой. Это и есть дорога назад. К сожалению, она ведет в Ивовую рощу.

— Откуда призрак появился, Марк? Как долго живет там?

— С самой смерти Агны. Хорошо, что я первый нашел эту черную тварь. Ты заметила, что на болотах не красная земля? Поэтому чудовище сидит там. Оно как в тюрьме, не может выйти благодаря надежной охране. Зимой — хуже. Снег является отличным проводником, и мы расчищаем круг, чтобы красная земля всегда глядела в небо.

— А если не расчистить?

— Оно может пробраться. Однажды так случилось, и тварь пришла в деревню. Хорошо, что я был поблизости. Эта гадость боится света, но ночью Солнечные в любом случае светят недостаточно ярко.

— Все, кроме тебя.

Он кивнул.

— Думаю, эта штука может найти новую жертву. Она — паразит, и живет, пока жив носитель. Агна не хотела, чтобы кто-то забрал болезнь себе, потому убила себя в роще. Я не знал, что черная гадость выйдет из неё и останется жить своей жизнью. Возможно, Агна и сама не знала… Или не хотела говорить, просто сделала как сочла нужным. Я нашел её тело и отнес в Грозовое поместье, а через пару дней в роще встретил Это.

— Возможно, стоит попробовать убить её с помощью гроз?

— Возможно.

— Или радужные шары создать.

— Хм.

— А ещё твой страшный амулет.

Марк глубоко задумался и ничего мне не ответил. К его привычке внезапно уходить в себя я уже привыкла и не обиделась. С носа долетел голос Торми:

— За поворотом Расщелина Теней. Смотрите, не проспите.

— Что это? — спросила я у супруга, и он снял меня с фальшборта.

— Так заканчивается пропасть у моря, которая тянется через всю Атру. Место занятное. Поглядим?

— О, непременно! Дэр упоминал о нем, и я всегда хотела поглядеть. Мы-то плавали больше в другую сторону, там пляжи хорошие.

Смайл и Дайра тоже остановились у противоположного борта. Контур берега здесь был неровный, море билось о твердую породу, рождая воронки и перекрестные течения, которые, по словам Торми, могли навечно оставить корабль крутиться на одном месте.

— Но если кому-то все же удастся причалить, не думаю, что они заберутся наверх по отвесным скользким стенам, сколько бы дыр в них не было.

Мы миновали высоченные черные стены, и я сразу увидела вдалеке разлом. Он был прекрасным, аж дух захватывало. Узкая прорезь меж скал, по бокам которой летели голубые воды. Словно кто-то прорубил дыру огромным топором. Или мечом. Внутри темно не было, там росли цветные мхи и даже какие-то упорные деревца. Приглядевшись, я поняла, что это карликовые сосны. Хотелось непременно сунутся в разлом, поглядеть, что ещё живет в нем помимо деревьев и мхов…

— Если бы я только умела рисовать!

Марк покосился на меня.

— Нравится?

— Ага! И водопады высоченные. Вот бы туда птицей залететь!

Он тихо хмыкнул.

— Ну да…

— Скажи, а почему ты больше не рисуешь? Я видела в библиотеке отличные наброски.

— Прошлое, — коротко ответил Марк, — порой делает больно. Мне бы не хотелось снова браться за карандаш или перо.

— Прости. Понимаю. Но можно задам ещё вопрос?

— Сколько угодно, Габ. И не извиняйся. Я не сержусь.

— Ты и маслом писал?

— Угу.

— В доме есть твои картины?

— Несколько пейзажей, но они на чердаке.

— А кто тебя учил?

— Отец.

— А его?

— Его отец.

— А…

— А его — его отец, — рассмеялся Марк, и я подхватила эту необходимую веселость.

— Значит, тоже наследственное.

— Наверное, — пробурчал Солнечный. — Могу тебя научить.

— Обязательно! — обрадовалась я. — Но лучше подожду, когда твои руки снова захотят творить.

— Хм, — сказал мужчина. — Тебе придется долго ждать, Габ.

Торми подвел судно к самому водопаду. Удивительно, но здесь не было ни бурунов, ни коварных течений.

— Красиво, — улыбнулась я. — И дальше будут подобные приметные места?

— Несколько, — ответил Солнечный. — Если ты не против, я пойду помогу ребятам.

— Конечно. Спасибо, что побыл со мной.

Я коснулась его щеки, но Марк, усмехнувшись, взял меня за подбородок и наконец-то подарил долгий и прекрасный поцелуй.

— Не скучай, котенок.

— До встречи, — отозвалась я, смакуя чувство его тепла и влажности.

Весь последующий день мы то глядели вместе на красивые берега, то снова разлучались, когда Марк шел к морякам. Вскоре и Смайл начал помогать остальным, а Дайра позвала меня в каюту.

— Перекусим?

Я согласилась. За едой мы разговорились, и это стало моим спасением. Девушка рассказывала о своей семье и с любопытством слушала меня. В гостях у Грозовых она не была ни разу, но многое о кланах знала, и с ней было интересно. Так прошел остаток дня, когда к нам, наконец, пришли Марк и Смайл — мокрые и лохматые.

— Помылись в морской водичке? — улыбнулась Дайра.

— Ага! — радостно ответил парень.

За то время, пока я его не видела, младший брат Мэй сильно изменился. Волосы посветлели, лицо стало более серьезным и мужественным, а в уголках глаз появились морщинки. Прежде он был худощав, теперь окреп и загорел.

Смайл обнял Дайру и что-то прошептал на ухо. Девушка нежно хмыкнула и, не стесняясь, шлепнула его пониже спины.

— Выдумщик!

— Именно, — рассмеялся парень, и отошел вытереться. Марк уже успел переодеться и вернулся, беря меня за руку.

— Как ты?

— Хорошо. Думала о тебе и теперь до мурашек рада снова быть рядом.

— А ты знаешь, что Мэй при нашей первой встрече сочинила обо мне стихи?

Я прыснула смехом.

— Нет, об этом она не упоминала.

— Про глаза что-то, — криво усмехнулся мужчина. — Я поэзию плохо запоминаю.

— А я вообще не умею сочинять. Так, иногда получится что-то невпопад…

— Всё компенсируют танцы, Габ. К тому же ты и в жизни двигаешься красиво. Тебе достаточно просто быть собой. Кстати, Агна никогда так не танцевала, — задумчиво произнес он.

— У нас учатся по желанию. Агна тяготела к магии.

— Да. Но она не смогла победить в борьбе со злом.

— Я бы умерла быстрее…

— Нет. Лучше не продолжай. Давай поедим.

— Ты же весь день без крошки во рту! — ахнула я. — Садись скорее.

За столом разговор зашел о картах. Тут-то и выяснилось, что «знакомый» Торми отнюдь не его близкий друг, который с радостью поделится информацией.

— Просто так нам карту никто не отдаст, — откашлялся Торми. — И купить не сможем.

— И? — поглядела на него я.

— Её придется украсть.

— Что?..

— Предстоит ежегодный королевский бал. Вы с Марком сможете завладеть вниманием нужного человека и других гостей, в то время как Смайл проберется в покои графа, — невозмутимо сказал арат.

— Смайл? — рассмеялась Дайра. — Поглядите на него, он ещё приметней Марка и Габи! Нужен другой вариант.

— Он есть, — отозвался Торми. — Все мы будем поодиночке, а, точнее говоря, изобразим знакомых, но не родных. Одинокие девушки, как и мужчины, привлекательней. Все, кроме меня.

— Тебе придется сбрить бороду, — хмыкнула племянница.

Торми вздохнул.

— Да.

— Подождите, — вмешался Марк. — Вы хотите сказать, что я должен отдать Габи на растерзание столичным женихам?

— Не совсем, — ответил Торми. — Ты изобразишь точно такого же заинтересованного жениха. Противоборство интересно, тем более с атровцем. Это отвлечет гостей от моей персоны.

— Нам нужен кто-то, хорошо знающий город и тех, кто там живет, — проворчал Марк, сжимая мои пальцы.

— У меня есть такой друг, и я уже написал ему. Он нас встретит в порту.

— И кто же это? — спросил Смайл.

— Лорд Маир Арнэ.

— Хорошо, — кивнул Смайл. — Тогда пусть каждый ещё подумает над планом, и постепенно отшлифуем его до мелочей.

— На месте будет ясно, — сказал Марк. — Всем доброй ночи.

Мы зашли в каюту и сразу легли. Почему-то я утомилась больше обычного, и Марк, нежно меня обняв, тихо сказал:

— Подождем с проявлением чувств, Габриэль. Тебе нужно поспать. Не против?

— Только если ты не против голодать, — слабо улыбнулась я. Казалось, на корабле будет не слишком приятно спать, но покачивания, наоборот, настраивали на сонный лад.

— Спи, котенок.

— Мое солнце, — отозвалась я, закрывая глаза. — Добрых снов.

…Зимний лес, голые сосны как струны. Я иду против ветра и не могу разглядеть, что ждет впереди. Ни тропы, ни направления. Только я, снег и черные деревья. Холодно. Я иду босиком и глотаю снежинки. Тело прикрыто тонким хлопковым платьем, ни шарфа, ни шапки… И волосы обрезаны, я совсем их не чувствую.

Вот он, край. Я останавливаюсь, зная, что дальше пропасть. И путаю шаги, не понимая, сколько их нужно до гибели в белой пелене. А потом впереди появляется призрачный след и возникает дом. Он похож на Солнечное поместье, но разрушен и заброшен. Не ведая страха, я шагаю по воздуху вперед, и пурга несет легкое промерзшее тело навстречу будущему…

Северное крыло полностью разрушено, да и от южного мало что осталось. Восточное скукожилось и уменьшилось в размере, и лишь в западной части торчит покосившийся шпиль зимнего сада. Я вздрагиваю — Агна! Она тихонько касается моей руки, и я, поглядев сестре в глаза, точно знаю: это не злой призрак.

— Идем, — шепчет девушка белыми губами.

Мы шагаем-парим, и вскоре Агна устало опускается у порога.

— Иди, Габи. Это теперь твой дом. Спаси его. Верни жизнь Солнцу.

— Я не могу тебя бросить!

Её зеленое платье порвано, волосы спутались и висят унылыми безжизненными прядями. Ей плохо. Она давно мертва.

— Должна. Мне сейчас легче. Скажи ему, чтобы больше не звал. Я с мамой в лучшем мире, но, каждый раз возвращаясь в этот, чувствую прежнюю боль.

— Но почему? Разве Атра обижает тебя?

— Не она. Она.

Я резко поворачиваюсь, и вижу жуткую черную фигуру, но она тотчас исчезает, разорванная белым солнечным лучом. К дому медленно идет Марк. Ему тяжело, и я с воплем кидаюсь навстречу — любимый ранен. Красное пятно расползается под рубашкой как раз там, где должно стучать сердце. Я обнимаю его, трясу, что-то кричу…

— Прости, — шепчет он. — Прости меня, Габ… Лучше я, чем ты. Всё правильно. Теперь я с ней.

Агна встает ему навстречу, и слезы превращаются в сосульки, делающие её лицо ледяной страшной маской.

— Не-е-ет, — тянет она, словно замерзая внутри себя. — Ты не мертв ещё. Габриэль все исправит. Она изменит судьбы. Она сможет.

— За тебя жизнь не отдал, отдам за неё, — шепчет он, и вдруг падает лицом вниз.

Я бросаюсь к нему, пытаюсь повернуть, но снег засасывает тело Марка, становясь красным.

— Вернись в дом!!! — вопит Агна, и я бросаюсь вперед, чтобы успеть повиснуть на ступенях до того, как проваливается прозрачно-белая земля. И Марк, и сестра исчезают, зато черный призрак остается стоять вдалеке. Я бросаюсь вперед, лезу через развалины, и с каждым шагом чувствую, что слепну. Вот уже иду на ощупь, напарываясь на все подряд, и понимаю, что если не поспешу — умрут все.

— Габ, — вдруг говорит тихий голос. — Держись.

Я вскрикиваю — кто-то берет меня за руку.

— Кто это?

— Твой брат.

— Который?

— Ты не знаешь меня, но я знаю тебя. Идем.

— Доверяешь? — шепчет кто-то. — Доверяешь мне?

Потом мою ладонь подхватывает другая — широкая и теплая.

— Дочка, — говорит ласковый голос. — Не бойся. Я с тобой.

— Папа! — всхлипываю, тянусь к нему, но на объятья времени нет.

— Смотри… — шепчет незнакомый голос, и ко мне возвращается зрение.

Один-единственный росток — как раз там, где я поливала обильней всего. Зеленая крошка, могущая погибнуть от холода в любой момент. Я дую на листики, закрываю ладонями, но понимаю, что он умрет все равно, и знаю, что, когда скукожится и пожелтеет растеньице — замерзнет и моя любовь.

— Не умирай, не умирай… Пожалуйста. Не умирай, Марк!

Кровь течет по пальцам, но она холодная и темная.

А потом жуткий свистящий звук, и я вижу сквозь стеклянные стены, как летит прямо мне в лицо стрела… но он уже рядом — мой любимый, мое верное и единственное солнце. Он здесь, чтобы закрыть меня и то растение, что мы спасали вместе. Росток любви. Росток нежный и сильный.

— Не умирай!!!

Я подхватываю его, задыхаюсь от тяжести тела, но ничего не могу поделать.

— Прощай, котенок, — говорил Марк, и кровью заливает стены сада…

— А-а-а! — заорала я и проснулась. Оказывается, супруг уже держал меня за плечи, к тому же сильно встряхивал.

— Не умирай, не умирай! Пожалуйста! — заревела я, уткнувшись в грудь Марка лицом. — Не уходи!..

— Габ, котенок! Успокойся, маленькая! — пробормотал Марк, но я от ужаса не понимала, что творю. Хваталась за него ногами, руками, губами… Дышать толком не могла от рыданий, и повторяла только одно на разные интонации. Умер. Во сне он умер. Умерла Агна, мой папа, нерожденный брат… И Марк уйдет. Это судьба.

— Не умирай… Пожалуйста! Я сделаю что угодно, чтобы ты жил!

Понимая, что слова не помогают, он принялся целовать меня. Я отвечала невпопад, мы стукались носами и даже слегка кусались, но потом дыхание мое наладилось и я, видя, что вцепилась в плечи Марка ногтями, зашептала слова извинения.

— Прости, Марк! Я не хотела делать тебе больно!

— Тихо, котенок. Всё хорошо. Я с тобой и никуда не уйду.

— Сон… Это всё сон… — бормотала я. — Не верь кошмарам, только сладким грезам…

— Ты видела смерть?

— Да. Погиб и ты, и наш Солнечный дом. Там была Агна, она пыталась помочь… А ещё мой отец, брат… Марк, я не хочу так!

Он поцеловал меня, не давая снова расплакаться. Мял мои губы напористо, до тех пор, пока я не сосредоточилась на ласках и не перестала всхлипывать. И тогда Марк заговорил.

— Мне снится море — черное, как смола. Я иду по узкой косе, а вокруг бездна. И медленно приближается суша — тот самый Арочный пляж. Ты знаешь, там цветной песок: у самой воды белый, чуть дальше желтый, а после розовый. Так вот в моих снах он бледно-голубой. Всё лазурное и бирюзовое — скалы, небо, деревья. Словно кто-то выбрал разные оттенки синего, и акварелью расписал мир. Только воды темные и неприветливые… Она стоит возле скал, — едва слышно сказал он мне на ухо. — Агна. И её зеленое платье как кусок летнего леса. Я произношу её имя всегда, даже если точно знаю — исчезнет в следующий миг. Она никогда не говорит со мной, мы просто смотрим друг другу в глаза. Мне хочется проститься ещё раз, сказать, что эти сны мучают нас обоих, но я не могу. Кажется, если произнесу «Прощай!», сделаю ей только хуже.

— Она просила отпустить, Марк, — прошептала я. — Говорила, что ей больно возвращаться из-за призрака.

— Значит, пора, котенок. Всем нам. Тебе — поверить в то, что я рядом навсегда. Мне — отпустить прошлое. Агне — обрести покой.

— Я верю, но всё равно боюсь. Поэтому лезу к тебе, хочу постоянно быть рядом. Я всегда боялась, Марк, но справлюсь со страхом, если ты немножко поможешь мне…

Я судорожно вздохнула, и мужчина вытер мои щеки.

— Ты нужна мне, Габриэль. Теперь куда больше, чем прежде, — пробормотал он. — Пожалуйста, сядь ближе. Нет, Габ. По-другому.

Я все поняла, только почувствовав его внизу.

— Сейчас?..

— Самое время вернуть тебе веру в жизнь.

— М-м-марк… — выговорила я, чувствуя, как он кончиками пальцев проводит по моей спине, добирается до затылка и ласкает волосы. Мурашки сновали туда-сюда, и я вздрагивала от каждого нового прикосновения.

Он мой. Он желает меня. Наш кошмар в прошлом. Вот оно, мое настоящее и будущее. Произойдет то, во что мы верим, те чувства, которые создаст сильное сердце. Пусть для нас это будут нежность, верность и надежда, пусть это будет новая жизнь.

Мы побывали в гроте коршунов, где уже давно не жило ни одной птицы, залезли на одиноко торчащую из воды скалу-палец, и даже умудрились немного поплавать в небольшом заливе. Это был окруженный скалами белый пляж, на который иначе как с воды попасть было невозможно. Там искупались все, и мы в последнюю очередь. Жаль, не время было учиться плавать или нежиться в объятьях друг друга. Нас, конечно, никто не торопил, но и прыгать на Марка на глазах у всего корабля я стеснялась. А поэтому просто продемонстрировала свои ужасные умения, и Солнечный тотчас заметил, что я слишком сильно напрягаю шею и совсем не работаю с дыханием.

— Будет возможность — позанимаемся, — сказал он.

Через несколько дней мы вошли в устье Широкой — главной реки Дариды. Это был самый удобный путь к столице. И, конечно, стали чаще попадаться большие города, в которых было, на что посмотреть. Мне пришлось переодеться в платье, чтобы не посчитали северянкой. Хотя некоторые до сих пор думали, что в Атре порядки совсем как там, главное отличие состояло в том, что на Севере был матриархат.

Постепенно я нашла для себя занятие — готовила вместе с корабельным поваром, и чинила одежду, если кому-то было нужно. Знала всех по именам, и, хотя порой путалась, но ребят это только веселило. По вечерам один из матросов играл на Лелли — разновидности гитары небольшого размера, второй приносил барабаны, а Дайра бралась за бубны, и тогда мы с Марком танцевали. Исполнять танец бури я не хотела, прекрасно зная, как это влияет на мужчин. Теперь мое тело целиком принадлежало Марку.

Плавание мне нравилось, и кошмар стерся из памяти благодаря страстной нежности супруга. К тому же, Солнечный становился всё более ласковым и внимательным, стал больше разговаривать, хотя чаще вел себя по-прежнему сдержанно и спокойно. Мне нравилось узнавать любимого постепенно, составлять мозаику его редких улыбок, жестов и слов. Так рождался светом и морскими брызгами новый Марк, в которого я с каждым мгновением влюблялась всё больше. И, кажется, это было взаимно.

Однако уже в первом большом порту выяснилось, что Марк ужасный ревнивец. И речи не шло о том, чтобы изображать знакомых! Он и на жениха не был похож, потому что вел себя как самый настоящий жадный муж. Стоило кому-то сунуться ко мне, даже просто поприветствовать, как Солнечный оказывался рядом и пронзал мужчину таким тяжелым взглядом, что тот сразу убирался прочь.

— Никудышный ты актер, Марк, — смеялся Смайл.

— Это точно, — сердито отвечал Солнечный, крепко меня обнимая. — Я сразу предупредил, что не одобряю подобный план.

Он как раз «отогнал» очередного кавалера, которого я едва успела разглядеть.

— Кстати, тоже идея, — кивнул Смайл. — Суровый муж, который кому угодно за жену рыло начистит…

Марк хмыкнул.

— И это правда, которую не нужно скрывать.

— Хорошо, — отозвалась Дайра. — Тогда мы тоже не станем изображать одиноких. Попробуем сыграть на привязанности.

Мне было приятно, что Марк мной дорожит. Мы зашли на рынок купить фруктов, и я, радостно кусая нечто рыжее и сочное, улыбалась Марку, который уплетал за обе щеки большое красное яблоко. Оказалось, что это его любимый фрукт.

— Марк Сварт, — вдруг сказал незнакомый женский голос. Мы одновременно обернулись и увидели красивую синеглазую девушку примерно моего возраста, одетую, однако, ярко и роскошно.

— Вальди, — отозвался Солнечный. — Здравствуй.

Девушка подняла брови, словно удивилась его спокойному тону, и как бы невзначай коснулась пальчиком огромного кольца на безымянном пальце.

— Дурачишь очередную куколку?

Я не выдержала и хмыкнула, и незнакомка поглядела на меня в упор.

— Вы…

— Моя жена, Габриэль, — перебил её Марк. — Габ, это Вальди Азорская, подруга Мэй.

— Добрый день, — сказала я.

— Хорошо ли вы знаете своего супруга? — сощурилась девушка. — Он обманул меня, между прочим. Я должна была стать леди Сварт!

— Только забыла одну важную деталь: я тебя не любил и не делал предложения, — усмехнулся Марк.

— Но ты сам подошел ко мне на балу!

— И что? Тотчас надо считать себя возлюбленной и невестой?

Вальди нахмурилась.

— Возможно, я преувеличиваю. Но, говорят, ты строил козни против Магици, и едва не погубил Мэй и Дэра!

— Было, — кивнул мужчина. — Но все в прошлом.

— Прошлое никуда не денется, Марк. Оно настигает нас, когда совсем того не ждем. И вы, — она поглядела на меня, — ещё пожалеете!

— Почему это? — искренне удивилась я.

— Потому что Атра не всякого ласково принимает! — выпалила Вальди, и, резко раскрыв веер, вздернула подбородок.

— Я родилась на красной земле, — с улыбкой отозвалась я. — И знаю об Атре куда больше вас. Зачем так сердиться?

Вальди выдохнула и выпрямилась.

— А я и не сержусь. Между прочим, у вашего кавалера отвратительные манеры. Да и вы выглядите неприлично! Сейчас платья без корсетов носят только крестьянки и работницы.

— Я и есть работница. Готовлю для матросов на корабле, — едва сдерживая смех, сказала я.

— О!

— Ага.

— Как же ты, лорд, мог выбрать в жены простолюдинку? — снова завелась девушка. — Я из старинного рода, богата и обладаю властью!

— Магици, — сказал Марк. — Дэр — брат Габриэль. Думаю, пора заканчивать этот бессмысленный диалог.

Он притянул меня к себе, обняв за пояс, и в глазах Вальди мелькнул огонек злобы.

— Ты оскорбил меня, Марк. Люди потом долго судачили о нашем глупом расставании.

— И глупой встрече, — безжалостно отрезал муж. Я хотела вмешаться, чтобы он ещё что-нибудь обидное не сказал, но Вальди внезапно улыбнулась.

— Мой супруг — лорд Пабергер. Думаю, он захочет познакомиться с семьей Свартов.

— А я не хочу знакомиться с вашим супругом, леди Пабергер, — отозвался Марк. Казалось, ему доставляет удовольствие злить девушку. — Тем более если он любитель во всех подряд тыкать шпагой.

— Да как вы смеете!..

Я хотела вмешаться, но Марк не дал, приложив палец к моим губам.

— Погоди, Габ. Ничего оскорбительного я не сказал. Леди Пабергер, судя по всему, полагает, что может поливать нас грязью, а сама останется чистой и благоухающей. Но факты есть факты, Вальди. Твой муж самолюбивый, вспыльчивый и помешанный на власти болван. Я уж точно по сравнению с ним бедноват, унитазов из золота в доме не держу. Так что зря ты сердишься, что не стала Сварт — тебе бы не понравилось Солнечное поместье, главная ценность которого — память и свет.

— Рада безмерно, что не стала твоей, Сварт! — процедила девушка сквозь зубы. — Ты грубиян, и выглядишь ничем не лучше жены в этих обносках!..

И она пошла прочь, изящно подхватив подол. Наверное, боялась запачкаться, хотя грязи вокруг не было в помине. Марк повернулся ко мне, виновато вздохнул, и я не выдержала. Хохот получился оглушительный, даже Вальди обернулась.

— Приятно не сомневаться в любимом, — прошептала я, обнимая супруга за плечи и нежно целуя в щеку. — Эта девушка не знает, что атровцы прошиты прочными нитями, из них так просто вату не вытащишь.

— Ты не обиделась? — спросил Марк, без тени смущения подхватывая меня на руки и на глазах у всего рынка унося прочь.

— Нисколечко. Наоборот, настроение поднялось! Оказывается, у тебя тоже есть поклонницы!

Марк фыркнул.

— Короткая и скучная история. Мэй не говорила про Азорскую?

— Упоминала вскользь. Неужели ты действительно мог стать её мужем?

— Выдумщица она. Глупая, — сказал Марк. — Я ей даже другом не смог бы стать. Погляди на нас! Мы из разного теста.

— Верно. Её платье перегружено деталями и слишком вычурно для рынка. Мое — простое и скучное, но мне в нем удобно. А ты действительно похож на моряка. Это моя вина, недоглядела, — и я пощекотала его грудь через маленькую дырку, которую не успела зашить.

Марк хмыкнул — на сей раз ласково.

— Габриэль, котенок. Ты — чудо!

— А ты — ревнивец. Разве есть повод?

— Дело не в тебе, — сказал он, обнимая меня и поглаживая по волосам. — Это я такой стукнутый. Всё дело в токах, Габ. Я чувствую, что чувствуют окружающие. Эти мужики тотчас начинают слюни пускать. Урыл бы всех до единого, если бы мог.

— О! — смущенно рассмеялась я. — А я думала, это больше похоже на ощущения из сна, чем на реальные человеческие чувства. К тому же не понимаю, на что тут можно пускать слюни…

Марк многозначительно оглядел меня, особо задержав взгляд на вырезе платья и на лице.

— И то, и другое. Кстати, хорошо, что Вальди напомнила о нарядах. Если нужно привлечь внимание, столь простой облик не подойдет.

— Я переделаю свои наряды… И ткань есть, — смутилась я, понимая, что без машинки этот процесс затянется надолго.

Марк разгадал меня сразу.

— Идем. Фрукты подождут.

И повел на другую улицу, где в прозрачных витринах стояли великолепные платья.

— Ой, — напугалась я. — Не надо, Марк. Они дорогие! Ты только посмотри, сколько здесь вышивки! А жемчуг? Поищем что-нибудь другое.

Марк хмыкнул — на сей раз довольно.

— Габ, ты, очевидно, понятия не имеешь о наших с тобой богатствах.

— Ну, дом… — неуверенно сказала я. — Но при чем здесь он?

— Дело не в поместье, котенок. В самой Атре. Ты прекрасно готовишь, Габ. Какие у нас есть приправы?

— Лист рыжей смородины, туня, укроп…

Марк рассмеялся и не дал мне договорить.

— Всё верно. Ну а насчет лосиного цвета что скажешь?

— Замечательная.

— Грибы-свистелки?

— Хорошие. Из них ещё зелья делают лечебные.

— Угу. Розовые яблоки. Синяя малина. Облачный цвет, — сказал он. — Список можно продолжать бесконечно долго. И всё это растет только на Атре. Редкие составляющие для зелий, приправы, фрукты слаще сахара. За один мешочек пудры из лаприска можно купить весь этот магазин, Габ. Ты не занималась торговлей, понятия не имеешь о ценах и ценности. Даже красная земля — и та дорогая, хотя ей мы не торговали никогда.

— Но как же семена? — пролепетала я.

— Всё это растет только на Атре. На иной почве не взойдет ни одно семечко.

— Я не знала, Марк, — тихо сказала я, пораженная услышанным. — Ничего об этом. Мы все живем скромно.

— Потому что нам эта роскошь на фиг не нужна, — улыбнулся он. — Мы ценим силу природы, запахи дождя и звуки летнего леса. Хотя, как ты знаешь, можем позволить себе и другой облик. Одежды Дэра — тому подтверждение. Вот у него в отличие от меня вкус есть. И ему, кстати, повезло с Мэй. Редко когда блистательная леди может принять отсутствие слуг, дорогих нарядов и балов.

Он обнял меня и смешно поцеловал в ухо. Почему-то после встречи с высокомерной Вальди у Марка поднялось настроение.

— Странная девушка, — сказала я. — Не похоже, чтобы она тебя любила.

— Чувств не было, Габ. Никаких. По правде говоря, я познакомился с ней, чтобы пробраться на свадьбу Мэй и Дэра…

Я рассмеялась.

— Неужели у тебя был план, как им помешать?

— Нет. Я не хотел мешать. Во мне кипела вредность, возможно, вперемешку с завистью… Хотелось Дэру насолить. Прости. Тогда Магици были для меня злом. Думал, из-за Дэра Атра пострадает…

— Потому что Мэй не родилась на красной земле?

— Именно. Я считал её неподходящей для главы клана. Но ошибся. Как и в тебе.

— А что я?

— Мы редко виделись, и ты казалась мне неуверенной в себе, замкнутой и непостоянной.

— О! А что же теперь? Я действительно робкая и сомневающаяся…

— И поэтому подошла ко мне сама, да ещё и предложение сделала? — хмыкнул Марк.

— Это был мой шанс. Я не могла бездействовать.

— Значит, не мямля.

— Бываю иногда.

— Это не считается. И ты уж точно не замкнутый человек, не прячешься от чувств.

— А постоянство?

— Его предостаточно.

Я хитро улыбнулась.

— Хочешь, я про тебя расскажу?

— Послушаю с интересом, — улыбнулся он.

— Впервые мы встретились в лесу, и ты меня даже не заметил. Мне было десять, тебе, получается, двадцать.

— У нас разница такая же, как у Мэй и Дэра, — кивнул Марк. — Ты так хорошо спряталась?

— Сидела на дереве, прямо над твоей головой. А потом кралась следом, ты даже не услышал!

— Хм. Интересно. Обычно я всегда чувствую присутствие.

— Знаю. И я гордилась своей незаметностью!

— Ага. До тех пор, пока мы не столкнулись у озера, где ты хотела скрыться среди камней и жутко испугалась.

— Неправда! Я уже тогда была в тебя влюблена, и, зная, что ты принадлежишь Агне, была не напуганной, а взволнованной.

— Десять лет, малышка совсем. Что ты чувствовала?

— Сейчас трудно вспомнить. Восторг, радость, счастье… Чувства значительно выросли и окрепли, стали более серьезными и значительными. Хотя всё вышеперечисленное осталось. Знаешь, почему я так много времени уделяла танцам?

— Нет, — с улыбкой отозвался он. В глазах сверкало нечто новое. — Но могу догадаться.

— Давай!

— Хотела понравиться.

— Да, — покраснела я. — Привлечь внимание. И надеялась, что когда-нибудь, если вы с Агной не поженитесь, танцевать для тебя. Прости. Я не желала её ухода, и уж точно не радовалась смерти сестры.

— Знаю.

Он склонился и мягко тронул мои губы своими, как всегда горячими.

— Я уже говорил, мне нравятся твоя пластичность и грация.

— Не говорил!

— Хм.

— Иными словами. Про то, как мы… ну…

Марк рассмеялся.

— Давай-ка уже купим все нужное, а разговаривать продолжим на корабле.

— Ладно, — согласилась я. — Так что же получается, мы богачи какие-нибудь?

— Мы, Габ, можем корабль купить в личное пользование, если захочешь, — рассмеялся он. — Но пока что предлагаю тебе выбрать платье. Шить с нуля, конечно, увлекательно, но без машинки наверняка трудно. А если захочешь потрудиться — займешься вышивкой.

Я прижалась к его груди и замерла.

— Если так, тогда мы и тебе что-нибудь присмотрим. Я ведь никогда не была в магазине и ужасно боюсь что-то сделать не так.

— Всё будет хорошо, — произнес он спокойно. — Главное, будь собой и не переживай по пустякам.

Но я всё равно волновалась. Особенно потому, что продавщицы окинули нас подозрительными взглядами, хотя и не прогнали. Я долго ходила меж рядов и смотрела на платья, корсеты, кринолины и прочее. На полках лежало много всего самого разного, в том числе красивое нижнее белье. У той же Мэй я видела прекрасные предметы подобных туалетов, и всегда хотела сделать что-то похожее, из кружева и расшитое бисером.

Марк стоял неподалеку, равнодушно глядя вокруг. Воспользовавшись его невнимательностью, я взяла несколько красивых вещей, и даже их померила. Хорошо, что женщины попались вежливые, и не морщились при виде моих не слишком чистых пяток… Они настороженно ждали момента оплаты, но Марк расплатился настоящими монетами, и вот тогда продавщицы заметно подобрели.

— Господин и госпожа…

— Сварт, — отозвалась я. — Спасибо вам. Не подскажите, где здесь магазин фурнитуры и тканей?

— За углом направо, леди Сварт, — сказала первая, красиво упаковывая платья. — Это самый лучший и большой магазин. Но если вам нужен шелк, он есть только у Хошинга, дальше по улице через несколько домов.

Мы на всякий случай зашли туда, и я не удержалась — купила маме и Мэй в подарок прекрасные ткани. После мы вернулись на рынок, а затем на корабль. Тут-то и выяснилось, что Торми предложил всем желающим переночевать в гостинице. Конечно, сам он оставался на корабле.

— Что скажешь насчет большой кровати? — сказал Марк.

Простой вопрос, но в него был вложен особый смысл. Я видела свет в глазах супруга, и после долгих ночей, полных приятных, ласковых объятий, хотела большего.

Узнать его глубже. Узнать себя. Голод был дикий, и его не хотелось подавлять.

— С радостью посплю на суше, любимый, — тихо ответила я, и Марк кивнул.

— Тогда можем пойти в гостиницу прямо сейчас.

Что мы и сделали, оставив ухмыляющегося Торми на палубе. От нетерпения я даже забыла про все свои планы красиво одеться, но не стала просить Марка вернуться. Уж что-что, а одежда нам сегодня ночью точно не понадобится…