Горький вкус Солнца

Глава 21

Дороги как таковой не было, и мы не торопили лошадей. Всего несколько дней в пути, а уже ощущалось присутствие могущественных, неведомых сил. Все как и сказал Цахтал, точно как подтвердил Кервел. Два властелина снова позвали своих сыновей, но на сей раз не к престолам, а в место куда более опасное — на границу темноты.

Марк не хотел меня брать, всячески отговаривал от поездки, иногда ругался, но я ругалась в ответ и убедила его, что стану отличным подчиненным. Что скажет — и то сделаю. Точь-в-точь. Солнечный согласился на это условие, даже подобрал у Ласса броню из грозовой стали моего размера. Однако пока что она дожидалась в сумке, потому что места хотя и были тревожные, но зло никак себя не проявляло.

Величественные цветочные долины, прекрасные, но с уймой самых разных насекомых, которые порой могли ужалить, скальные стены, поросшие желтым лишайником, по которому лазали какие-то мелкие коричневые зверьки, пещеры, сокрытые водопадами, и озера самых разных цветов — красные, бирюзовые и оранжевые. Вода была непригодна для питья, но мы любовались столь странными водоемами и гадали, почему они такими стали.

Дэр, конечно, поехал с нами. Он не хотел оставлять Мэй и малышей, но и не мог пренебречь долгом перед предком. В отряде были также Бирн, любопытный Торми, не отбывший на острова вместе со своими людьми, Лео, и по нескольку воинов с обеих сторон. Хорошо, что поехали к тому же неразлучные Смайл и Дайра.

Дома остался за главного Бэйт. Младший сам пришел и предложил позаботиться о поместье, и Марк согласился, не раздумывая. Колэй был слишком замкнут, мама и Ласс помогали Мэй, остальным предстояло много труда — посадки, сбор раннего урожая трав и заготовка рыбы. Несмотря на доверие, мы уезжали с тревогой. Особенно волновался Дэр, которого выдавали глаза. Не знай я его лучше, подумала бы, что брат полностью уверен в успехе путешествия и знает, что, вернувшись, мы найдем дом целым. Но он переживал, просто хорошо умел это прятать.

Марк не мог с точностью построить маршрут, Дэр тоже не ориентировался в этой части гор, и мы шли по наитию. Пригодилась бы Мэй с её даром цвета, но приходилось справляться своими силами. Торми снова читал звезды, что было на суше проще, Дайра узнавала воду, Бирн смотрел на карты. Правда, ни одна из них не была точна, а некоторые и вовсе вызывали смех.

Мы только-только собрались все вместе съездить к останкам Грозового поместья, а потом посетить долину, но предки решили иначе. Пришлось отложить строительство нового дома — мало ли зачем нас звали? А вдруг подсказать новое место?

— Вряд ли за этим, Габи, — сказал Дэр. — Тем более в ту сторону. Наверное, хотят что-то показать.

— Колодец, возможно, — сказал Марк. — Мало нам было тех…

Он был недоволен, что пришлось оставить дом и весенние яркие всходы, а также прочие приятные дела. И пока что его настроение так и оставалось мрачно-молчаливым. Даже в палатке, целуя меня на ночь, Марк умудрялся не отпускать тревожные мысли. Он говорил, что чует токи беды, но подробностей не удалось выведать даже мне.

Через четыре дня мы въехали на Плато Жил, которое было указано на всех картах. Его назвали так из-за трещин — глубоких, узких и многочисленных. Всё, что находилось за ним, было сокрыто тайнами Запретных гор.

— Странные они, эти предки, — рассуждал Лео. — Значит, много лет та сторона была закрыта для атровцев, опасна, непредсказуема, а теперь нате вам! Сами позвали.

— Одни сплошные неожиданности, — кивнул Бирн. — Я не встречал даже в самых древних летописях упоминаний о походах в эту сторону.

— А никто и не ходил, наверное, — улыбнулся Торми.

— Думаю, пробовали, но с другой стороны. Северянки любопытны и смелы, — сказал Бирн.

— И глупы, — подал голос Марк. — Слышал я, что отряды, посланные прежней царицей, с гор так и не вернулись.

— А мы, значит, умные поперлись? — хмыкнул Лео.

— Наша цель — не праздное любопытство или жажда новых территорий. Властелины никогда просто так не позовут в то или иное место, каким бы заброшенным и неизведанным оно ни было.

— Верно, — кивнул Бирн. — С этим согласен. И всё-таки страшновато.

Как выяснилось, не ему одному было боязно ступить на запретную землю. Из всех самым спокойным выглядел Марк — как всегда. Ни интереса, ни трепета. Он просто ехал туда, куда его послали, держа при себе чувства и мысли.

А места становились всё более странными. Следующий день — сплошная чернота скал, потом — зеленая долина с множеством деревьев, стволы которых были скручены в спирали, и ночь, полная звуков. Птицы кричали протяжно и неприятно, трава гремела жесткими стеблями, а ветер путался в узловатых ветвях и плакал, словно раненый зверь в капкане. Пропасти, похожие на акульи пасти, таили невиданных существ, озера с прекрасной ледяной водой и камушками-самоцветами изобиловали крупной рыбой, белые горные козы, скачущие по скалам, как по ровным долинам, с легкостью уходили от стрел. Удивлялись все, кроме Марка. Он по-прежнему молча принимал происходящее.

Ночью я не выдержала.

— Что происходит? Это уже не простая сердитость. Ты закрылся!

— Я боюсь, Габ, — отозвался мужчина, и меня прошиб холодный пот. — Чувствую, что-то произойдет. Скоро. Может, завтра или через неделю. Возможно, на обратном пути… Поэтому мне все равно, как вкусна вода и ловки звери. Я жду.

— Нападения?

— Чего-то.

— Почему не сказал раньше?

— Не хотел разделять с тобой страх. Кстати, если ты заметила, Дэр тоже не слишком веселый.

— Потому что ему пришлось оставить свое неугомонное семейство.

Марк всё-таки улыбнулся.

— Крикунов. Конечно. Я бы тоже грустил.

Он так и называл малышей со дня их рождения.

— Я помогу. Если ветра что-то нашепчут, непременно скажу тебе. И хорошо, что ты делишься чувствами — мне спокойней знать твои страхи, чем прибывать в неведении.

Он поглядел на меня, провел кончиком пальца по носу, коснулся губ и склонился, мягко целуя.

— Тогда скажи, что беспокоит тебя, котенок. Ты была задумчива ещё до того, как мы поговорили с предками.

Я виновато улыбнулась.

— Ко мне кое-кто приходил, Марк. Ночью, в зимнем саду, ещё до твоего дня рождения, я встречалась с духом отца.

И рассказала ему всё, но, как мы ни старались, слова отца не разгадали.

— Разберемся здесь, потом подумаем об остальном, — решил мужчина. Как и мне, ему не казалось столь важным биться над очередной загадкой.

Мы обнялись и заснули, чтобы встретить сырое туманное утро. Мне не хотелось есть, но пришлось прожевать все, что дал Марк. Для капризов было не место и не время.

Ближе к полудню в воздухе запахло грозой, но мы продолжали ехать. Чем скорее доедем до места, тем раньше вернемся. Полагаю, мало кто не думал о доме и о том, как там дела. А когда начался ливень, мы остановились в роще и натянули обширный полог.

— Твоя? — спросил Марк.

— Нет, — отозвался Дэр. Мне показалось, он встревожен. — Эта гроза пришла из-за гор, и, не поверите, она мне не нравится.

— Не можешь контролировать?

— И не слышу. Она не принадлежит ни мне, ни Атре, ни Цахталу.

— Злая гроза, — прошептала я, и брат тотчас посмотрел на меня.

— Лучше быть начеку. Видите, какое небо? Оно ещё способно сопротивляться, поэтому позеленело. Не удивлюсь, если к нам нагрянут нежданные гости…

— Вроде тех, с которыми ты имел дело в расщелине?

Дэр кивнул.

— Эти создания еще не самые страшные, поверь. Например, есть Тени. Они куда опасней. Но есть и более серьезные противники.

Марк глянул на него, и разговор быстро скомкался. Уже потом я видела, как они стоят в стороне и что-то обсуждают. Оба выглядели непробиваемо спокойными, но я-то знала, что это повод для тревоги. Главы ждали чего-то настолько плохого, что даже нам не хотели говорить, чтобы не пугать раньше времени. Как мне надоело всего бояться! Теперь я понимала Марка, такого сердитого и недовольного. Оставить дом, чтобы мерзнуть на вершинах, непонятно зачем рисковать собой…

У костра, за теплой похлебкой, Бирн показал нам какой-то желтый кусок. Поначалу я подумала, что это тряпка, но то была страница книги.

— Нашел тут, — сказал он, — кое-что занятное. Прочитать вам?

Все, конечно, согласились.

— Хм… Ну, это что-то вроде старинной летописи, только не понятно, кто её вел. Автор говорит о трех заслонах, которые нужно преодолеть… Путано, правда, написано. Первая преграда — зло во плоти. Вторая — зло внутри. И третья — зло непознанное. А все вместе — пустота. Если верить карте, мы как раз готовимся преодолеть первую завесу.

— Самую простую, как я понял, — сказал Торми.

— Угу. Физическую, способную ранить или убить тело. Думаю, самую легкую…

— Это с какой стороны посмотреть. Бывает ли битва легкой? — задумчиво произнес Дэр. — Даже в шуточном поединке можно другу нос расквасить.

— Случайно, — усмехнулся Марк. — Рука соскользнет — и готово.

Они понимающе переглянулись, и тут голос подал Лео:

— А если та сторона — уже иное измерение? И если… Ну, всё постоянно меняется, как бы крутится, что ли? Вроде как на острове, только более медленно, без множества порталов. И есть один большой проход, линия, начерченная в пространстве, через которую переступишь — и пропал.

— Это вполне возможно, брат, — кивнул Марк. — И коли так, нам стоит беспокоиться не о нечисти или тенях, а о том, чтобы не провалиться в другой мир и не застрять там.

— Лучше пусть будет бой, — нахмурился Дэр. — Ненавижу неизвестность.

— Подземные воды, — подала голос Дайра. — Их здесь чересчур много.

— На такой-то почве? — недоверчиво спросил Бирн.

— Сама поражаюсь! — пожала плечами девушка.

— Главное, чтобы мы никуда не провалились, — улыбнулся один из Солнечных. — Лучше плавать под открытым небом.

Ребята сдержанно рассмеялись. Ночью предстояло дежурить по трое, но нам с Дайрой вежливо предложили поспать. Я не видела смысла упрямиться, а потому улеглась, кутаясь в одеяло. Без Марка было холодно и пусто, но он вскоре пришел и обнял меня.

— Дурацкая дорога. Прежде я бы со всех ног кинулся в объятья предка, хоть на край земли поперся, высунув язык от счастья, но сейчас, как старичок, хочу домой, на крыльцо, цветочки нюхать. И чтобы ты была рядом, Габ.

— Я выжала из тебя решимость своей кислой миной.

— Нет. Это я изменился и прежним быть не хочу.

Он глубоко и длинно вздохнул и закрыл глаза, прижимая меня накрепко.

— Доброй ночи, котенок.

— И тебе доброй, Марк.

Ночные бури на Атре — зрелище завораживающее, особенно если глядеть с башни или со скал. Но клянусь, подобного я ещё ни разу не зрела!

Никто не спал — глядели наверх. Я не знала, бояться или восхищаться происходящим. Когда посреди ночи небо становится ярко-красным, это не может не настораживать. Оно не гремело, а грозно урчало, молний видно не было, зато облака наплыли чернее сажи и так и застыли в небе мощными фигурами гигантов. Дождь шел медленный и вязкий, словно слизь. Я думала о том, как усложнят подобные осадки дорогу. Утопать в грязи, среди деревьев, выросших плотно, да по скалам скользить — хуже не придумаешь!

Черное и красное в тусклом зеленоватом свете. Лес — белый, словно деревья все ещё были в снегу. И мы, стоящие под пологом, поблекшие, темные, одинаково унылые. Пытаясь побороть морок, я утерлась и прижалась щекой к груди Марка, но тотчас тихо ойкнула — горячо!

— Что за дела?..

— Амулет, Габ. Тот самый. Это он жжется.

— Почему?

— Чувствует приближение силы.

— Так, может, нам вооружиться? — тихо спросила я.

— Ты уж точно не будешь сражаться, малышка.

Ох уж этот его повелительный тон!

— Ты знаешь, что могу, но раз обещала вести себя послушно — не буду. Мне стоять и смотреть?

— Тебе не идет язвительный тон, Габриэль.

Теперь-то я понимала, что он называет меня полным именем, когда сердится, расстроен, напряжен или устал.

— Прости. Знаю, не до шуток.

— Скелеты, — вдруг сказал Дэр. — Не везет, так не везет.

— Что? — удивленно переспросил Торми.

— У всех серебряные амулеты есть? — между тем продолжал брат.

Ребята закивали.

— Отлично. Поможет. Советую прямо сейчас взять мечи и собраться, нечисть уже близко. Я чую их, потому что у меня рана от одного из подобных существ, — пояснил Дэр.

Значит, меньшее из зол для меня. В детстве мы часто на ночь смотрели «Книгу Нечистой плоти» про всех потусторонних магических существ, могущих причинять вред человеку. Это были своего рода «пугалки», и у каждого был свой самый жуткий персонаж. Так вот скелет никогда не входил в число моих страхов. Я куда больше тряслась, глядя на клыкастых кипритов, которые откусывали людям головы, или кумракурог — женщин, похищающих маленьких детей.

— Никогда не понимала, как груда костей может ходить да ещё и сражаться, — пробормотала я.

— Всё, что допускает мысль, становится возможным. Однажды кто-то решил: а почему-то бы человеческим останкам не подняться и не надеть броню, взять в руки оружие? И появились скелеты-воины. Нужно быть осторожнее с фантазиями.

Марк хмыкнул.

— Раз ты такой специалист по воображаемым говнюкам, скажи, как лучше рубить этих существ?

— Если они без всего — как угодно. Лучше бы голову, конечно, сразу убрать… Но проблема в том, что они и без головы могут ходить. Так что лучше на мелкие кусочки. Шинковать, в общем…

Воины сдержанно рассмеялись.

— Вижу! — вдруг громко сказал Бирн. — Они огромные! Либо здесь где-то поблизости кладбище великанов, либо это были не люди вовсе…

Марк в два счета вынул броню и натянул её на меня, застывшую.

— Ну вот. Держись позади, котенок, и всё будет хорошо.

— У тебя за спиной?

— Угу. Я знаю, ты можешь отлично двигаться следом. Так и мне будет спокойнее.

— А если они полезут сзади?

— Сомневаюсь, что они вообще ко мне сунутся. Обычно нечисть ближе чем на два шага к свету не подходит. Но я в любом случае не дам им шалить, малышка.

Он был спокоен. Видимо, ожидал куда худшего. Однако когда я увидела пришельцев, сразу засомневалась в том, что даже наш солнечно-грозовой бравый отряд справится.

Их было сотни две! Огромных, высоченных, в сверкающих доспехах и при самом разном оружии! Настоящая армия костей! Неудивительно, что долина была запретной. Попробуй, пройти мимо такого полчища… Армия приблизилась, ровным строем растянулась по склону и вперед вышел один из скелетов.

— Плату, путники! — потребовал он. В книге по анатомии я видела, конечно, человеческие останки, но у этого форма головы были немного другой, да и нижняя челюсть сильно выпирала. — Или бой.

— Плату! Плату! — подхватило войско нечисти, и ветра над нашими головами замерли.

— Какой валютой принимаете? — спросил Дэр.

— Кровью, жертвой, — отозвался скелет. — Одного из вас заберем, отдадим тьме. Или погибнете все.

— Как всегда глупая самоуверенность, — кивнул владыка Гроз. Я знала, что в такие моменты он становится особо опасен, потому что призывает всю возможную мощь внутрь духа. — Кровь, трупы, жертвы. Надувательство!

— Вы ничего не получите, кроме железа, — подал голос Марк.

— И магию в задницы, — добавил Торми простодушно.

Мужчины, почему они так хорошо умели скрывать страх? Или вовсе не боялись? Тот же Лео — спокойный, мирный парень — стоял, подобравшись, и выглядел хищником, увидевшим стадо овец.

— Тогда вы умрете, люди. Полагаться на дар бессмысленно, мы все равно не дадим вам, властелинам, призывать предков.

— Трухлявые твои мозги, — отозвался Дэр. — Внутреннюю силу ничто и никто забрать не сможет, только смерть. Мне не нужна помощь небесных бурь, а Солнечный не станет посреди ночи звать светило. Последний раз говорю тебе: уходи!

Скелет покачал головой и клацнул зубами.

— Нас больше. Намного. Вас не спасут…

Грохот едва не смахнул с меня капюшон — это Дэру надоело болтать с упрямой нечистью. Я впервые видела, как брат собственными молниями что-то уничтожает. От скелета-предводителя остались только пыльные ошметки, но войско и не подумало бежать. Ведает ли смерть страх? Нет, конечно. Всей гурьбой они пошли на нас, и стало не до размышлений.

Золотая вспышка в синей паутине молний — Марк и Дэр действовали сообща. То тут, то там взрывались скелеты, и труха летела в глаза. К сожалению, остальные не могли применять магию, зато орудовали металлом, и мне стало казаться, что скоро всё затихнет, и мы спокойно пойдем дальше.

Но скелеты прибывали. Возможно, они и не должны были закончиться, и стоило сдаться. Могло ли бегство и быть пройденным испытанием? Однако я прекрасно знала: мужчины начнут отступать, только если поймут, что битва действительно проиграна. Покамест они успевали убить каждого в радиусе десяти шагов от полога, и сила была на нашей стороне. Не все можно решить количеством, тем более когда буря и свет действуют заодно.

Но люди уставали, а нечисть прибывала, словно где-то открыли кран и поток был неиссякаем. В какой-то момент я поняла, что мы медленно отступаем прочь. Шаг за шагом в лес, от неизбежного поражения, во мрак от теплого света костра. К Марку лезло куда меньше скелетов, чем к остальным, и он пользовался этим, палящими потоками превращая существ в горки пепла.

Заржали и побежали прочь лошади, а следом, небольшими группами, устремились и мы. Я не успела спросить, почему никто не сел верхом, только поняла, что слизь, напитавшая землю, мешает и нам, и скелетам. От вида падающих и теряющих кости существ меня разбирал глупый, несвоевременный, оглушительный гогот. Я чувствовала руку Марка на своем запястье. Супруг то и дело подхватывал меня, летящую носом вниз, и тянул за собой как игрушку на веревочке. Безжалостно, почти грубо, но без него я бы давно подвернула ногу и шлепнулась лицом в грязь.

То о дерево плечом, то о камень коленом, то ветками прямо в лицо. Я чувствовала, что ссадин становится всё больше, но бежала дальше. В какой-то момент погас свет Марка, и я больше не слышала остальных. А потом настала гробовая тишина, и ливанул дождь, слава богу, обычный, но на диво холодный. Мы бежали ещё долго, затем куда-то свернули и я, приложившись в который раз о твердое, нащупала руками камень. Пещера.

— Сюда, — тихо сказал Марк. — Осторожно.

Куда уж там! Я вообще ничего не видела и падала на него, спотыкаясь о неровную почву. Мы остановились в сухом углу, и Марк взял меня за плечи, поворачивая лицом к себе. Я вздрогнула: его глаза сверкали и были единственным источником света во мраке.

— Мы переждем, — сказал мужчина. — Сейчас нет смысла искать остальных. Ты насквозь мокрая, окоченеешь и не сможешь дальше идти. К тому же устала, поранилась и вся трясешься от страха. Там, — он кивнул в сторону леса, — одни только крепкие мужики. У Дайры есть Смайл и Торми. Полагаю, остальные догадаются спрятаться до рассвета.

— Скелеты уйдут, когда выйдет солнце? — хрипло спросила я.

— Да. И от меня бы убежали, но, боюсь, я не способен светить так долго. Потухну — подохну. Грубая правда, малышка.

— Ребята справятся? Ты уверен?

— Не сомневаюсь.

— А если нечисть нас отыщет? Мы в тупике!

— Со мной ты не попадешь в засаду, Габ. К тому же пока что света хватает, и в случае чего я устрою им погребальный костер.

На этом разговор закончился, и Марк попытался стянуть с меня одежду. Из-за ранок — не опасных, но многочисленных — это было нелегко. Я шипела сквозь зубы и кусала пальцы, особенно когда он принялся заматывать здоровенные ссадины на колене. Кожа там была содрана до мяса, и вода, вроде бы прохладная, не спасала от боли.

Марк снял с себя плащ, вывернул и постелил мягкой стороной наверх.

— Садись, малышка.

Я послушно плюхнулась и тотчас спохватилась:

— Ты как? Ранен?

— Ни царапины, — отозвался мужчина.

Я не успела уловить мгновения, когда он стал пушистым и клыкастым созданием. Поняла это, только когда теплый язык прошелся по колену, и сразу стало легче. Большой кот бережно зализывал мои раны, придерживая за плечо большой мохнатой лапой… Не знаю, почему, но слезы сами собой полились из глаз. Наверное, потому, что подобная забота казалась невозможной посреди злой ночи, в пещере неуютной, холодной, темной. Я схватила голову Марка-льва, и он тотчас стал собой.

— Легче?

Всхлипнув, я впилась в губы супруга со всей жадностью, больно, неистово. Так требовали чувства, так хотелось и ему. И даже если бы они полезли — безжалостные твари без сердец и душ — нам бы не пришлось убегать как трусам, потому что мужество не покидает сердце, согретое любовью.

Очередная глупость или спасение? Марк целовал меня, стараясь не задеть ссадины, я же ласкала его, где вздумается. А потом он скользнул ниже, к моему обнаженному животу, опустил голову и коснулся так, что у меня дыхание перехватило. Язык его находил все самые чувствительные местечки, был то нежным, то настойчивым и жестким. То глубоко, почти больно, то едва ощутимо, до внутренней щекотки. А уж когда он стал помогать пальцами, я и вовсе потерялась, понимая только, что нельзя кричать. И в эту ночь помнить не помнила о боли, страхах, тревогах. Я просто была с любимым, вкушала удовольствие и знала, что ничего плохого с нами не случится.