Господствуй, Разделяй... и Стеби!

Глава 32. Бунт

Отряд волшебников медленно сближался со своей целью. Оказалось, что она находится чуть в стороне от поселения. Маленький ухоженный домик стоял в некотором отдалении от других построек местных. И ещё он выделялся небольшим беленьким деревянным забором. Его высота доходила лишь до колен взрослого человека. Поэтому никакой защитной функции он не выполнял. Скорее, нужен был для того, чтобы обозначить территорию, чтобы путники, направляясь в поселение, случайно не потоптали сад.

В саду под одним из кустов и обнаружилась цель отряда волшебников. Мужчина в панамке прилежно убирал сорняки. Его состояние сильно отличалось от магов Хвоста Феи. Если те были предельно насторожены и напрягались от каждого движения своей цели, то он, наоборот, словно бы радовался всему на свете. Напевая песню, мужчина время от времени дергал плечами, будто пританцовывая. Выглядело это весьма неумело и нелепо, но, казалось, что подобное его совсем не волновало. Каждое прожитое мгновение делало садовода счастливым.

Когда группа Лаксуса остановилась в пяти метрах от своей цели, мужчина, кряхтя, схватился за спину и поднялся на ноги. С приветливой улыбкой он посмотрел на серьезных волшебников и расслабленно спросил:

— Не хотите ли чаю?

Вдруг сильный порыв ветра сорвал панамку с головы хозяина сада. Наконец Лаксус и остальные члены Хвоста Феи увидели его лицо полностью. Он был невероятно похож на Макса. Только сильно постаревшего и похудевшего. Полностью седые волосы, старческие морщины и впалые щеки… Лишь этим незнакомец отличался от их товарища по гильдии.

— Макс?.. — всё же спросила Эвергрин с растерянным выражением лица. В каком-то смысле этот волшебник был ей близок. Девушка тоже желала, чтобы её звали феей. Правда, не самой злобной, а просто феей.

Взгляд мужчины на мгновение дрогнул. Можно было предположить, что прозвучавшее имя его удивило. Лаксус уловил, что он пытался что-то найти на их телах. Вероятно, метку гильдии. Но у большинства она была скрыта. Лишь у Эвергрин оказалась частично обнажена.

— А из какой вы гильдии, ребят? — будто бы восстановив душевное спокойствие, спросил мужчина.

Лаксус с мрачным видом ответил:

— Хвост Феи.

Его собеседник кивнул.

— Тогда понятно, откуда вы знаете это имя. Если не ошибаюсь, то сорок девятый, более известный вам как раз под этим именем, писал, что вступил в гильдию.

— Сорок девятый? — с интересом спросил Фрид, поправляя свои очки. У него не было проблем со зрением, просто это артефакт, позволяющий быстрее читать.

— Долгая история, — с улыбкой на лице, но на этот раз какой-то вымученной ответил похожий на Макса человек.

— А мы никуда не спешим, — хмыкнул Лаксус, скрестив руки на груди.

— Тогда позвольте мне ещё раз предложить вам выпить чаю. Сейчас как раз вроде бы полдень, — мужчина взглянул на безоблачное небо. — Во время чаепития я вам всё и поведаю, хотя не уверен, одобрит ли это Макс.

— Эм, а как зовут вас? Я Эвергрин, — девушка поспешила за мужчиной, который решил обойти свой дом. Парни переглянулись и последовали за ними. Угрозы никто не ощущал. Разве что Бикслоу предупредил Лаксуса и Фрида, что душа их цели какая-то странная. Словно бы чуждая телу. — А это мои друзья. Хмурый блондин — Лаксус, очкастый — Фрид, а странный — Бикслоу.

Бикслоу, что в мыслях посмеивался над представлением Лаксуса и Фрида, споткнулся, когда очередь дошла до него. Посмотрев на Эвергрин, парень пригрозил ей кулаком и с возмущением в своем голосе спросил:

— В каком это месте я странный?! Скажите же ей, парни!

Но оглянувшись на Лаксуса и Фрида, Бикслоу увидел только едва сдерживаемые улыбки.

— Ах, вы… — поник он от такого внезапного предательства.

Мужчина не ответил на вопрос Эвергрин, а молча продолжил свой путь. Как оказалось, за домом находилась весьма уютная беседка, что была расположена прямо в центре заднего двора, высаженного цветами. Вообще, вся территория вокруг дома практически полностью являлась одним большим садом. Оставалось лишь несколько дорожек. Да и то те были нужны, чтобы эффективнее ухаживать за цветочками и прочими растениями.

Похожий на Макса человек молча указал на беседку, приглашая ребят сесть. Те вновь переглянулись и заняли места. Лаксус лишь надеялся, что если странный мужчина всё же окажется врагом, то пусть будет не магом “Растений”. В саду такого волшебника им всем придется туго. Выберутся, конечно, но попотеть придется. Тем более состояние мага было так себе.

Юный Дреяр ясно чувствовал, как из тела владельца сада исходит весьма неприятный запах. Это был горький опыт, но благодаря нему Лаксус уяснил, что так пахнут люди, которые скоро умрут. Это даже не болезнь как таковая. Смерть будет по естественным причинам. К слову, из-за этого блондину было непонятно, почему незнакомец так налегает на лекарственные растения, препараты и эликсиры. Ими от него тоже весьма сильно пахло, но при этом запахов болезней не ощущалось… Чудо, что в такой мешанине разных ароматов Лаксус смог узнать тот, что был похож на Макса. А ведь он уже очень давно не чувствовал его запах.

Вскоре незнакомец всё так же молча покинул группу. Он скрылся в своем доме. Минут через десять мужчина появился в саду с подносом, на котором были чашки, некоторые сладости и чайник. Если присмотреться, то его движения выглядели настолько отточенными, будто он только целыми днями угощает людей напитками. Лаксус как-то видел голема в качестве официанта, и у него возникло чувство, что перед ним ещё одно такое же существо. Правда, сделанное гораздо более умелым мастером.

Только разлив чай и присев, мужчина, наконец, представился:

— Второй из тридцать седьмой партии.

Члены Хвоста Феи не сразу поняли, что им только что назвали имя. Или то, что его заменяет.

— По вашим лицам понятно, что сорок девятый точно ничего про себя не рассказывал, — усмехнулся человек с лицом Макса, становясь особенно похожим на него для Фрида, Эвергрин и Бикслоу. А вот Лаксус всё же заметил ещё одно отличие между мужчиной перед собой и товарищем по гильдии. У владельца сада были нормальные зубы, а не такие, будто он украл их у акулы.

Отпив чая, второй начал свой рассказ.

Существовала группа магов-исследователей, численность которой составляла несколько сотен человек. У них даже было своё собственное поселение, скрытое от глаз посторонних мощным барьером. Все волшебники в этом объединении преследовали одну цель: создать совершенную магию, благодаря которой можно было бы установить господство над другими колдунами и попутно захватить парочку миров.

Членов Хвоста Феи удивило то, что населенных миров оказалось как минимум несколько. Но то, что поведал человек с лицом Макса дальше, поразило их куда сильнее.

В один момент исследователи поняли, что естественным образом получить сильного обладатели волшебства не получится. Слабая человеческая плоть не позволяет раскрыть потенциал магии, сколько поколений её ни культивируй в своем роду. Тело разрушится гораздо быстрее, чем волшебник успеет показать хоть каплю истинной мощи своих способностей. Осознав это, ученые приступили к экспериментам по созданию искусственных живых существ, гомункулус.

Этот эксперимент преследовал несколько целей. Но основные были следующими: во-первых, выявить генетические и магические мутации, которые позволят раскрыть потенциал волшебства на все сто процентов, во-вторых, создать свою ручную армию, что пройдется по мирам и покорит их. После выполнения первой цели маги-исследователи планировали изменить собственную плоть, чтобы заполучить всю мощь “Усиления” и “Разделения” в свои руки.

Большинство ученых особо не надеялись, что исследования закончатся до их смерти. Они, по правде говоря, больше возлагали надежду на следующие поколения. Исследователи были одним кланом. Причем невероятно сплоченным и верным идеалам основателей, создателей “Усиления” и “Разделения”. По этой причине клан был известен только среди очень узкого круга людей. Но даже никто из их числа не мог и представить, что весьма мирные, на первый взгляд, ученые проводят ужасные эксперименты в своем скрытом поселении.

Возможно, через некоторое время клану-исследователей удалось бы всё же создать идеальную армию для покорения мира, но один из гомункулус поднял бунт против своих создателей. А за ним последовали и другие искусственные существа…

Следует сказать, что бунт был во многом вызван самими магами-исследователями. Нет, никто из ученых не устроил диверсию против членов клана. Скорее всего, подобная мысль даже не закрадывалась кому-то из них в голову. Маги банально просчитались. Причем дважды.

Ученые заметили, что существа без собственной воли, строго запрограммированные личности, не способны раскрыть мощь “Усиления” и “Разделения”. У подобных гомункулус магия была угнетена. Некоторые из них, к удивлению колдунов, оказались в разы слабее, чем сами маги-исследователи. Об образцах без души и даже запрограммированной личности и говорить не стоит. Ученые вовсе не смогли передать им “Усиление” и “Разделение”. Эти гомункулус не были способны овладеть никакой магией. В том числе самыми упрощенными вариантами “Усиления” и “Разделения”. Гомункулусам необходимо было иметь душу и хоть какую-то личность для овладения волшебством. Без этого попытки изменить геном, привить мутации для создания идеального вместилища магии оказались бесполезны.

Магам пришлось с каждым поколением, с каждой партией гомункулус ослаблять вожжи контроля всё больше и больше. Кроме загрузки в головы искусственных существ базовых знаний, в которые входили и навыки обращения с “Усилением” и “Разделением”, во всем остальном они получили свободу воли. Конечно, часть гомункулус подверглись более тонкой обработке личности, с помощью “родителей” и группы психологов, но в целом даже на них не давили особо сильно, понимая, что подсознание может быть не согласно с установками, что в свою очередь могло сказаться на магии.

Ослабление контроля дало эффект. Гомункулусы начали показывать владение волшебством на приемлемом для ученых уровне. После первых партий, которым покорились “Усиление” и “Разделение”, начались эксперименты по выращиванию идеального сосуда для этих видов магии. Каждая партия в генетическом плане была особой. Они отличались между собой. Исследователи пытались вывести безупречное существо, идеальный набор генетических и магических мутаций, который позволил бы раскрыть всё больше возможностей их великого волшебства.

Сорок четвертая партия гомункулус дала самый впечатляющий результат, которые ученые только видели. Максимальное число усилений достигло пяти, а “Разделение” и вовсе самостоятельно мутировало, становясь ещё более “жадным” волшебством, чем было до этого.

С сорок четвертой партии началось оттачивание и развитие мутаций, которые применили на них. Ученые бросили все свои силы на создание последующих гомункулус. Правда, на этот раз они знатно сократили число искусственных существ до одного единственного экземпляра на партию, заботясь о своей собственной безопасности. Так были постепенно созданы экземпляры под номерами, начиная с сорок пятого по сорок девятый. Каждая новая версия гомункулус являлась сильнее предыдущей…

— Раз так, то Макс сильнейший из вашего числа? — нахмурившись, перебил Лаксус второго из тридцать седьмой партии. — Совершенный пользователь “Усиления” и “Разделения”?

— Не совсем, потом объясню, — покачал головой второй, а затем продолжил свой рассказ.

Кроме внесения в процессе создания гомункулус различных мутаций, маги занимались ещё и индивидуальным развитием каждого существа. Пытались с помощью тренировок и стрессовых ситуаций добиться прогресса в пользовании “Усиления” и “Разделения”. И методы, которые они применяли на своих подопытных, были настолько ужасными, что даже чёрствые демоны могли начать переживать за гомункулус.

Пытки насекомыми или крысами, когда эти создания пытаются тебя съесть… Сдирание кожи заживо… Нахождение в экстремальной даже для магов среде, когда на ресницах образуется иней и зуб на зуб не попадает, или наоборот, когда тепловой удар способен свалить с ног. Пребывание в одиночной камере без единого источника света и какой-либо еды на протяжении целого месяца. Бои между “братьями” как из одной партии, так и из разных, с обязательным условием того, что один из участников сражения должен быть убит или погибнут оба… Использование на гомункулус разных токсинов или иных препаратов, действие которых они должны пережить…

Маги-исследовали хоть и отметили возросшие способности сорок девятого по сравнению с сорок восьмым, но им этого было недостаточно. Его тоже решили “обучить”, заставить при стрессовых условиях развить способности “Усиления” и “Разделения”. Попутно создавая самый идеальный сосуд для волшебства, по образу которого можно будет потом изменить тела самих ученых.

Но второй из тридцать седьмой партии сказал, что маги-исследователи просчитались дважды. Во-первых, они даровали своим созданиям свободу воли и населяли их тела первыми попавшимися душами. А значит, они могли мыслить, оценивать происходящее вокруг и делать выводы не в пользу учёных. Во-вторых, маги-исследователи решились подтолкнуть к развитию волшебства сорок девятого — будто он был отработанным материалом, мусором, который не жалко, — чьи возможности, по сравнению с другими партиями гомункулус, уже находились на невероятном уровне.

И во время одного из экспериментов, когда маги-исследователи вкололи сорок девятому препарат, который должен был погрузить его сознание в неописуемую ярость, этот гомункулус восстал над своими создателями. Ученые получили то, чего добивались. Кратковременно волшебство сорок девятого вышло на иной уровень из-за невероятного чувства ярости. С помощью усилившегося от эмоций “Разделения” он избавился от оков на своей шее, что в случае неподчинения должны были ударить гомункулуса током, либо вообще взорваться, отделяя голову искусственного создания от тела.

Те, кто заведовали экспериментом, не успели и моргнуть, как в следующую секунду оказались поделены на две части. Подобная участь настигла всех ученых, которые тогда повстречались на пути сорок девятого. Не прошло и минуты, а большая часть магов-исследователей уже оказалась перебита гомункулус. И только тогда поднялась тревога. Главные среди магов послали боевое крыло клана на усмирение взбунтовавшегося, вышедшего из-под контроля существа, но было уже поздно…

Хоть ярость в первое время и затмила сознание восставшего, но потом сорок девятый смог её направить, начать действовать более осмысленно. Он не попался в ловушку боевого крыла магов-исследователей, а напротив, сам перебил этих волшебников.

— И что случилось потом? Макс победил своих мучителей и освободил других жертв экспериментов?

Второй вновь покачал головой:

— Сорок девятый в один момент так и решил, что раз больше никто на него не нападает, а сам он не может найти новые цели, то победа за ним. После этого, вместе с теми гомункулус, которые восстали во время неразберихи следом за ним, он начал освобождать оставшихся собратьев. Его ошибка заключалось в том, что сорок девятый не знал про хорошо экранированную главную лабораторию, которая прямо в центре поселения находилась под ещё одним барьером. Ученые, что остались в ней, запустили систему самоуничтожения. Она затронула всё поселение, практически километровую область вокруг него и оставшиеся активными оковы на гомункулусах. Из нескольких сотен наших братьев выжило тогда только чуть больше четырёх десятков. Им всем и мне в том числе в тот момент повезло находиться под максимальным числом усилений, — с тоской взглянув на пустую чашку, второй продолжил свой рассказ: — Взрыв обнажил последнюю, главную лабораторию магов-исследователей. Никакой барьер и иные системы защиты не помогли им спастись от гнева нескольких десятков обладателей “Усиления” и “Разделения”. Но это ещё не было концом. Когда ученые осознали, что обречены, они стали быстро уничтожать данные об экспериментах. Получилось у них это довольно неплохо. Явно готовились заранее… Последний маг-исследователь, безумно смеясь, пока его избивали братья, успел сказать, что мы все умрем. Как оказалось, он не соврал.

— Была ещё одна бомба, но уже в главной лаборатории? — с волнением в голосе спросила Эвергрин.

— Нет, — на лице второго возникла обреченная улыбка. — Маги-исследователи не могли подчинить наш разум, но они заклеймили наши тела и души. Срок жизни каждого из гомункулус довольно ограниченный.

— Ты появился на свет гораздо раньше Макса, а это значит… — произнес Фрид.

— Его душа едва держится в теле. Раньше я думал, что такое происходит потому, что оно ему не родное, но… Подобное бывает, когда человек находится при смерти, — сказал Бикслоу. Из-за своей семьи он более-менее разбирался в душах.

— Да, мне осталось от силы месяц. Я трачу всю свою магию на то, чтобы сдерживать встроенный в моё тело механизм смерти.

— И подобная участь… ждёт каждого из вас? — спросил Лаксус. По его выражению лица было непонятно, о чем думает блондин. — Даже Макса?

— Даже Макса, — кивнул второй. Через несколько секунд он повеселел и с улыбкой поведал: — Но он практически самый младший из нас, поэтому у него ещё есть время.

— Неужели нет никакого спасения? — с дрожью в голосе задала вопрос Эвергрин, не замечая, что у одного из товарищей набухает вена на лбу, а лицо краснеет от едва сдерживаемого гнева.

— Я и оставшиеся в живых гомункулусы потратили годы на то, чтобы найти лекарство. Некоторые из братьев отправились путешествовать по Земному Краю, надеясь где-нибудь отыскать мага или лекарство, которое поможет нам. Среди их числа, к слову, был и сорок девятый. Группа из более десяти гомункулусов осталась на руинах лаборатории, начиная самостоятельные исследования и пытаясь восстановить результаты трудов ученых, что нас создали. Среди них до недавнего времени был и я. Мы надеялись, что, если восстановим труды ученых, сможем разгадать секрет того, как снять ограничение на срок жизни с тела и души… Мы, братья, прилагали невероятное количество усилий, чтобы помочь себе. Постоянно поддерживали связь, обменивались данными, помогали друг другу в сложные времена, но всё, чего добились, оказалось лишь небольшим увеличением продолжительности жизни для некоторых из нас. Пока что нам не удалось победить смерть. Я надеюсь, что чуть позже это у кого-то всё же получится. Жаль, я этого не увижу.

— У меня только один вопрос, — сказал Фрид. — Зачем ты, зная, что Макс явно не обрадуется этому, нам всё рассказал?

Второй пожал плечами:

— Вы не выглядели так, будто готовы отстать от меня, если я попробую избавиться от вас какой-то ложью. Тем более я не вру, — гомункулус улыбнулся. — Я был из тех, кого тонко приучали всегда говорить правду. И ещё… теперь, когда вы всё знаете, помогите прожить оставшиеся годы сорок девятому счастливым. Это единственная моя просьба. И я знаю, что вы её исполните, потому что сорок девятый писал, что вы его товарищи, друзья и практически семья…

Лаксус молча встал. Его спутники хотели спросить, куда он собирается, но застыли. Лицо блондина впервые на их памяти было так сильно перекошено от гнева. По его телу то тут, то там бегали маленькие молнии. Он готов был взорваться в любой момент.