Графиня поневоле

Глава 21

Гнев еще долго клокотал и бурлил в моей голове, мешая сосредоточиться на сборах. Все-таки не всякий брюконосец является мужчиной! Стало быть, граф женился на мне из-за денег! То-то он так меня ненавидит! Небось спит и видит, как бы избавиться от женушки — досадной помехи на пути к своему счастью с любительницей эротических связываний маркизой Шевалон!

Чем больше эта мысль раздражала меня, тем больше мне хотелось насолить чертову графу! Да так, чтобы он опозорился перед всеми.

Но как это сделать? Я задумалась. Как раз в это момент Лея наносила на мою свежевымытую кожу какой-то жирный, благоухающий крем. Спустя пять минут я была вся в этом креме, который по консистенции очень напоминал масло. Едва я хотела плюхнуться на кушетку, как Лея завопила:

— Не садитесь!

От испуга я аж подпрыгнула.

— Вы же запачкаете мебель, — уже тише произнесла Лея. — Дайте крему впитаться.

Я надула губы и уставилась в окно. Блуждая глазами по комнате, я наконец остановила свой взгляд на приготовленном для бала платье. Эх, зря готовилась, заказывала, расходы несла... Надо было надеть пеньюар какой-нибудь, пооткровеннее и отправиться в нем. Во бы граф скрежетал зубами!

Эта мысль меня развеселила, и кое-что подсказала.

Но пока я решила нести всю тяжесть подготовки к «вечернему стандарту» безропотно, чтобы Лея ничего не заподозрила. А то, чего доброго, костьми ляжет, но меня из комнаты не выпустит, боясь графского гнева и увольнения. То, что я твердо решила взять девушку с собой при побеге из замка, я ей пока не говорила. Хоть я и полностью доверяла Лее, но кто знает? Разболтавшись с другими слугами на заднем дворе, она ненароком может проговориться о моих планах, что недопустимо.

Лея подала мне замысловато скроенное ажурное нижнее белье, состоящее из пышных тонких батистовых штанишек со смешными резинками внизу и бюстье из той же ткани. Все это хозяйство крепилось на завязки.

— Присядьте, госпожа. — Лея придвинула кресло к туалетному столику.

Вздохнув, я уселась.

Лея заметила мой вздох и принявшись разбирать костям гребнем мои волосы, спросила:

— Вы устали? Плохо себя чувствуете? Пилюли, может, подать?

— Нет, спасибо, — покачала я головой. — Просто приготовления эти… Неужели так всякий раз к приему или балу?

— Ну да, — Лея улыбнулась. Из ее рта торчали длинные серебряные шпильки, которые девушка намеревалась воткнуть в мою прическу. — Раньше вам очень даже эти сборы нравились, вы с утра готовиться начинали, если куда ехали.

— Да, что-то такое припоминаю, — я приложила руку ко лбу, чтобы скрыть выступившую на щеках краску. — Ну что ж, какую прическу ты сооружаешь?

— Вечерний стандарт, — предсказуемо ответила Лея.

Она накручивала на моей бедной голове кандибоберы и закалывала их шпильками. Спустя какое-то время я из приличной с виду девушки превратилась в куртуазную особу, вся голова которой была украшена финтифлюшками, локонами и завитушками всех мастей и размеров.

— Нравится? — с сияющей улыбкой спросила меня Дея.

Я покивала, хотя голова от шпилек саднила нестерпимо.

— А посвободнее никак?

Сияние на лице Леи сникло.

— Нет, вечерний стандарт подразумевает надежную фиксацию локонов, — ответила она. — Вы же танцевать будете, менуэты там, мазурки… Волосы должны быть заколоты! Иначе все растреплется и будете похожи на простолюдинку из села.

Эх, в тот момент я как никогда хотела быть простолюдинкой. Но ничего, вот Лея уйдет, и все эти вавилоны на голове уберу.

Дальше настал черед украшений. Лея отважно предложила серебряную парюру с изумрудами в тон моему обручальному кольцу к уже выбранным мною скромным украшениям. Я со вздохом одобрила ее выбор и терпеливо ждала, пока девушка вденет серьги в мои уши и застегнет на шее сзади тяжелое ожерелье. Третьим предметом парюры был браслет. Он тоже оказался довольно тяжелым.

— Вы такая красотка! — восхищенно протянула Лее, отойдя на шаг назад и оглядывая меня в зеркале.

— Теперь лицо! — продолжила она, когда я уже обрадовалась, что все.

Девушка наклонилась и вытащила из ящика туалетного несессер с косметикой. Я уже как-то пыталась ею пользоваться ради интереса, но ничего кроме свекольно-красных кругляшей на щеках и карминного цвета губ вместе с угольно-черными ресницами и бровями не получила. Местные изделия косметической промышленности были для меня слишком яркими, вызывающими, тяжелыми. Но ничего другого они здесь не знали, в отличие от меня. Мне же было с чем сравнивать: в старом мире у меня остался целый шкаф с самой лучшей косметикой всех видов, цветов, оттенков и текстур. Но может, Лея, как местная жительница, умеет с этими средствами управляться?

Вздохнув еще горше, я снова уставилась в зеркало. Лея уже приступила. Она нанесла мне на лицо слой тонального крема, который обладал довольно противным запахом, похожим на советский крем «Балет». У меня было ощущение, что это крем сейчас так закупорит все поры на моем лице, что они никогда больше не смогут дышать. Вскоре пор совсем видно не стало. Дальше Лея взяла румяна изысканного свекольного оттенка и как следует прошлась ими по моим щекам. На ум настойчиво лезли кадры из «Морозко» с Марфушенькой-душенькой.

Брови Лея мне сделала угольно-черными, как и ожидалось, а вот ресницы я отстояла, сказав, что у меня аллергия на краску.

Лея недоверчиво на меня покосилась, но спорить к счастью, не стала, убрав черную жидкую сажу в несессер. И наконец, настал момент губ, который я ждала с замиранием сердца.

— Последний штрих! — торжественно произнесла Лея и густо намазала мне губы ярко-красной помадой, запахом напоминающей говяжью печень.

— Из чего это делают, интересно? — принюхалась я к необычной косметике.

— Так известно, из печенки, аптекари на бойне ингредиенты добывают, — тоном профессионального визажиста откликнулась Лея. — Теперь даже цвета разные могут, вроде целых пять. Но у нас только один, карминный. Надо бы еще докупить, будете разной всегда!

— Да уж, — уныло произнесла я, глядя в зеркало на свои кроваво-пламенеющие в закатном солнце губы.

Эх, красота, что ни говори, сила страшная! Мое лицо напоминало предсмертную маску Тутанхамона. Не считая того, что Тутанхамон в своей маске был куда более привлекателен, чем я. Особенно меня впечатлили нарисованные Леей брови — черные, ломаные, длинные, уходящие аж к вискам. Румянец на щеках выдавал во мне начинающего алкоголика, ну а губы… От подобной красоты хотелось плакать и смеяться одновременно.

— Лея, ты уверена, что вечерний стандарт именно таков? — решила я уточнить на всякий случай.

Девушка чуть обиженно кивнула:

— Разумеется, госпожа. Уж не думаете ли вы, что я это все сама придумала? Мне ведь тоже хочется, чтобы горничную графини Сангиан хвалили, а не хулили!

Действительно, она права. Какой прок Лее меня выставлять на посмешище? Да и знала я, что девушка на подобный финт не способна. Вот Голока, та бы могла, наверное…

Тем временем Лея принесла мне платье. То самое, голубое с серебром, заказанное у мадам Доротеи. На следующие десять минут у нас разгорелась битва не на жизнь, а на смерть по поводу корсажа. Лея притащила мне на выбор аж шесть: из китового уса, роговый, облегченный, прореженный, для дома и для беременных.

— Для беременных!? — я была в шоке.

Даже бедняжек в положении, которым и без того не сладко, заставляют носить эти орудия пыток!

Лея расценила мой шок по-своему. И в мгновение ока обернувшись, сбегала куда-то, притащив еще один корсаж — с виду довольно привлекательный, без жестких пластин.

— Если вы никакой надевать не хотите, то я подумала, может хоть детский подойдет? — жалобно проговорила девушка, протягивая мне корсет. — Вы худенькая, а девицы сейчас и в двенадцать лет кровь с молоком! Такие корсажи свободные и не жмут, но, конечно, они от вечернего стандарта далеки. Но без него нельзя, никак! Наденьте хоть такой.

В голосе Леи звучала непреклонная решимость надеть на меня корсаж даже ценой собственной жизни. Вздохнув, я покорилась.

Детский корсаж из мягкой ткани сошелся на мне. И впрямь, он не слишком давил на ребра, и я даже могла дышать. Вот только бегать не смогу, конечно, но куда бежать на балу?

Переливающееся голубое шелковое платье оказалось на мне. Наряд шикарный, я просто в него влюбилась! Конечно, жаль, что граф увидит такую красоту и чего доброго решит, что это я для него расстаралась. Ничего, я найду, как ему досадить. Зря что ли, в прежней жизни целый год ходила на курсы «Госпожа по жизни»? Теперь я и есть самая настоящая госпожа, и меня даже так называют, вот такой поворот судьбы!

Платье достаточно скромное, но роскошная ткань и отделка давали понять, что перед вами женщина со вкусом. Правда, эти угольные брови и карминный рот со свежим нарядом не сочетались, но у меня был план.

И когда Лея надев мне на ноги и застегнув изящные башмачки на высоком каблуке, произнесла заветное «Готово!», я еле дождалась, когда она покинет мою гостиную. У горничной даже слезы выступили от умиления, когда она рассматривала свое творение, то есть меня, наряженную в пух и прах по «вечернему стандарту».

— Эх, госпожа, какая красотка! — вытирая слезы умиления ладонями, Лея вышла из комнаты.

Я закрыла дверь на задвижку и принялась за дело. В первую очередь убрала угольные брови. Они не хотели убираться, и на моем лбу остались упрямые серые полосы, как я не тела кожу. В конце концов, боясь, что сотру и свои собственные брови, я остановилась и с трудом вытащив шпильки из волос, завесила локонами лоб. Боль в голове сразу прошла.

Затем я стерла кремом румянец с щек и убрала помаду. Последним штрихом сняла остатки тонального крема. Поры выжили и теперь могли дышать. Вздохнула с облегчением и я, точно теперь зная, что натуральность в косметике не главное.

Корсаж я решила оставить. Вдруг без него меня вообще на бал не пустят? А я хотела появиться там, чтобы меня все увидели. И взглянув с сожалением на роскошное платье, которое так мне нравилось, приступила к его трансформации. Я оторвала нижние юбки, которые делали из наряда тяжкую ношу. Ни одной юбки внизу не осталось, только верхняя — из струящегося переливчатого шелка. Правда, теперь юбка слишком подчеркивала мои ноги, но ничего, меня не пугало. А если не устроит графа, то это его проблемы.

Следующим этапом я сняла ожерелье с изумрудами, затем браслеты и серьги. Слишком тяжелые украшения, в них я страдать не собираюсь. Я оставила обручальное кольцо и надела тонкую цепочку из серебра с подвеской-цветком.

Теперь туфли! На этих каблуках рюмочкой я точно сломаю ноги! Я стащила инквизиторскую обувь с ног и закинула их в дальний угол шкафа. А на ноги надела свои домашние тапочки — мягкие пушистые, разношенные и удобные. Все равно их под платьем будет не видно.

Ну все, я готова! Я посмотрела на себя в зеркало. Лицо без макияжа, волосы без прически, наряд без нижних юбок, шея и руки без серебряных кандалов! Что ж, теперь я точно готова.

— Госпожа графиня! — голос Ганса за дверью, затем стук. — Выходите, господин граф ждет в карете!