Графиня поневоле

Глава 7

В немом изумлении я смотрела на красивое лицо моего будущего мужа. Добродушная улыбка, твердые губы, ямочка на волевом подбородке, внушительная челюсть, волосы цвета темной пшеницы, высокий рост, кристально-прозрачные голубые глаза. Глаза, которые не могли врать, настолько были ясны... Какой же красавец достался мне на этот раз! И какие страшные слова говорит он с милой улыбкой на лице.

— Я вас чем-то обидела? — взяв себя в руки, я решила прояснить ситуацию.

Со всех сторон на нас смотрели: гостей в этой церкви было куда больше, чем на моей предыдущей свадьбе. Если бы не помпезная церемония, я бы куда быстрее выяснила, чем обижен мой будущий благоверный.

Граф со все той же загадочной улыбкой, в которой мне вдруг почудилось что-то хищное, склонил ко мне красивую темноволосую голову. Со стороны мы, наверное, смотрелись влюбленным голубками.

— Вы и сами все знаете, Арида, — произнес он. — И понимаете, что в иных обстоятельствах вы стали бы последней, на ком я женился.

— Вот как? — я пытаюсь говорить хладнокровно, но это удается мне с большим трудом.

Интересно, чем насолила этому красавчику моя предшественница? Вот бы знать! Но поведать об этом сейчас может только сам мой жених. А судя по его сжатым челюстям, откровенничать он не намерен.

Я обвела взглядом собравшихся. Помещение местной церкви было поистине величественным и огромным. По меньшей мере человек пятьсот собралось, подумала я. Впереди, ближе всех к алтарю сидели высокопоставленные персоны в роскошных одеждах, а на заднем плане топился простой люд: слуги, крестьяне и просто праздный городской народец. Судя по всему, многим хотелось собственными глазами увидеть нашу свадьбу.

Тем временем мы поднялись по ступенькам к алтарю, который в этом мире был очень даже настоящим, включая стоявшего за ним священника. Никакой тетки из ЗАГСа в шерстяном колючем платье здесь, конечно, не было.

Алтарь купался в золоте — золотой была арка над ним, цветы вокруг, да и ряса священника слепила позолотой. Я похвалила себя за решение надеть голубое платье. Потому что в светло-желтом сейчас бы совсем потерялась.

Церемония венчания прошла как в тумане, я почти ничего не запомнила. Священник что-то говорил, рассказывал, задавал вопросы, на автомате я произнесла очередное «да». И вот уже граф надевает мне на палец кольцо. Дрожащими руками я делаю то же самое, нацепив на его палец огромный перстень с черным матовым камнем. Затем принимаюсь рассматривать свое кольцо: оно тонкое, изящной работы с ярко-зеленым изумрудом. В голове у меня промелькнула мысль, что разные обручальные кольца — плохой знак, но все уже свершилось.

Позади нас в зале раздались рукоплескания, шум и гам, потом к нам бросились гости с первых рядов, чтобы принести свои поздравления. Столько я еще никогда не целовалась! Дамы и господа все подходили и подходили. Каждому надо было меня приобнять, чмокнуть воздух около щеки и произнести на ушко что-то вроде: «Поздравляю, дорогая»! «Великолепно выглядите!» или «Вы прекрасная пара!».

Я заметила, что к графу с поздравлениями все больше подходили мужчины, а ко мне, соответственно, женщины. Но некоторые из дам, поздравив меня, все же принимались поздравлять и графа, словно нечаянно прижимаясь к нему всем телом, жеманясь и пряча глазки. Отчего-то это мне категорически не понравилось.

На алтарное возвышение, пыхтя и отдуваясь, взобрался отец и отечески похлопал меня по спине. Затем принялся обсуждать что-то с графом. Когда они закончили разговор, оба повернулись ко мне:

— Арида, ты уезжаешь в замок Сангиан прямо сейчас, — не терпящим возражений голосом произнес отец. — Но не беспокойся, госпожа Голока поедет с тобой! Тебе ведь понадобится помощь.

— О нет! — вырвалось у меня, и отец раздраженно посмотрел на меня. — только не Голока. Ею я сыта по горло.

— Но тебе же понадобится помощь! Не думаю, что в замке есть подходящие для тебя, обученные должным образом служанки.

Отец яростно вращал глазами, строя мне жуткие, грозные рожи. Но я была кремень. Я понимала, почему ему хочется спихнуть Голоку со мной. Ведь в этом случае камеристка сможет при необходимости связываться с Трисмегистом, скрывая мою болезнь от графа.

— Успокойтесь, господин Белль Эро Фонт, — снисходительно промолвил мой уже муж, поворачиваясь к нему. — В моем замке, думаю, все же найдется парочка подходящих служанок, пусть они и не столь искусны, как ваши.

— Лея! — твердо проговорила я. — Со мной поедет Лея!

— Не знаю, которая это из твоих горничных, — брезгливо отзывается папаша. — Но мне все равно. Забирай! Считай это моим тебе еще одним подарком.

Еще одним? То есть другие подарки уже были? Интересно, какие? Но вслух я ничего не произнесла, уже раскусив раздражительный нрав отца.

Священник снова заговорил: негромко и торжественно, но я уже даже не пыталась вслушиваться в это религиозный бред. Тем более что в своей речи святой отец напирал, в основном на то, каким образом порядочная жена должна слушаться и угождать своему мужу. А вот момент, что уважение в семье должно быть обоюдным, священник как-то упускал…

— Идем! — дернул меня за руку граф.

Он направо и налево улыбался гостям, пока мы проходили через их строй, осыпаемые со всех сторон розовыми лепестками. Лепестки застревали в моей в прическе, в декольте, норовили попасть в глаза, а один даже попал в рот, и мне пришлось его выплюнуть.

Вскоре мы уже стояли пред входом в храм перед каретой, запряженной четверкой вороных лошадей. Граф галантно подал мне руку, и вот уж мы вдвоем сидим на вполне удобных бархатным скамейках, уставясь друг на друга немым взглядом.

— А Лея? — забеспокоилась я. — Моя горничная? Где она?

— Прибудет отдельно, — сообщил граф, махая в окошко кареты высыпавшим на улицу гостям. — Вы же не хотите уезжать со своего венчания со служанкой?

Я пожала плечами. Ох уж эти традиции и снобизм аристократов! Ну ничего, я наведу свои порядки в замке Сангиан. Ну а если это у меня не получится, а граф начнет мне ставить палки в колеса, то сбегу через два месяца, как и собиралась.

Карета бодро запрыгала на булыжной мостовой, и мне то и дело приходилось хвататься за поручень. Граф с закрытыми глазами утомленно полулежал на подушках скамьи напротив. Когда мы, уже следуя лесом, попали какую-то особенно крутую яму, я не удержалась и одной рукой схватившись за поручень, другой вынуждена была упереться в колено муженьку. На что он приоткрыл один глаз и неодобрительно скривил губы в язвительной усмешке. Потом снова впал в забытье.

К тому времени как мы достигли замка, я чувствовала себя совсем вымотанной, предвидя приближение приступа морской болезни. И крайне не хотела извергнуть содержимое своего желудка на камзол мужа. Хотя, с другой стороны, было бы весело, наверное, посмотреть на выражение его лица при этом! Бьюсь об заклад, вся скука с его физиономии моментально бы слетела!

Но карета уже останавливалась. Дверца открылась, и кто-то снаружи протянул мне руку. Я оперлась на нее и вышла. Затем задрала голову: замок Сангиан поражал воображение. Величественный, высоченный, он как будто пронзал своими шпилями и башенками небо. Однако ему явно требовался ремонт: многие башенки зияли черными провалами окон, а старинные камни тут и там норовили отвалиться. Вокруг замка рос густой темный лес, а впереди располагался слегка запущенный сад с цветами и фруктовыми деревьями. Дорога здесь была одна, по которой мы прибыли.

— Ну и глушь, — мелькнула у меня мысль. — Эта Синяя Борода может что угодно сделать здесь со мной, и никто не хватится!

Тем не менее я не могла не заметить, насколько красив замок.

Поднимались по ступеням мы отдельно: граф не соизволил подать мне руки. Теперь, когда людских глаз вокруг не было, он мог обращаться со мной как угодно пренебрежительно. Но мне было все равно. Я потерплю, два месяца это немного, а потом покину этого надутого сноба и его обветшалый домик в деревне.

— Добро пожаловать граф и графиня. Обед подан, — произнес лакей, едва я переступила порог замка вслед за графом.

Я огляделась. Жилище могло похвастать следами роскоши было: помпезными статуями в нишах, гобеленами, картинами и полувыцветшими, зато многочисленными коврами. Во всем чувствовалась очевидная печать запустения. Как будто граф никогда не делал тут ремонт.

— На обеде будет кто-нибудь кроме нас? — уточнила я у графа.

— Нет, только мы, — насмешливо ответил он. — А что, вы хотели свадебный пир? Желаете повеселиться?

— Нет, — я пожала плечами. —Просто если более никого не будет, тогда я, пожалуй, переоденусь во что-то более удобное.

Граф окинул меня взглядом, от которого у меня мурашки побежали по коже. Взгляд его кристально-голубых глаз скользнул по моему лицу, спустился в декольте, охватил всю фигуру… Потом, словно очнувшись, он снова насмешливо скривил губы:

— Ваши покои наверху, Ганс покажет!

С этими словами граф отвернулся от меня и прошел в дверь справа от холла. Я же отправилась вслед за лакеем, которого звали Ганс, вверх по скрипучей широкой лестнице с мраморными ступеньками.

Мои «покои», как их назвал граф, располагались на втором этаже и представляли собой три небольших комнатушки. Если честно, в доме Октавия я жила в куда большей роскоши. Здесь же мне предлагалось следующее: маленькая спаленка в самом конце анфилады, лишенная отдельной гардеробной. В спальне стоял огромный трехстворчатый шкаф времен царя Гороха, туалетный столик и кушетка возле окна. Дверца в задней части спальни вела в ванную комнату — скромную, но имеющую все необходимое.

Средней проходной комнаткой был небольшой кабинет с письменным столом и креслом. Ну а первой в череде комнат была миниатюрная гостиная с единственным диванчиком, парочкой зеркал и журнальных столиком. Из этой комнаты был выход на балкон.

Услужливый Ганс открыл предо мной все двери и все показал.

— Скоро прибудет моя служанка, Лея, — поблагодарила я его кивком. — Для нее тож необходима будет комната.

— Не беспокойтесь, госпожа, — почтительно склонил голову лакей. — Ваша горничная будет жить внизу, где живут все слуги.

Затем Ганс показал мне тюки, лежавшие кучей в углу гостиной.

— Ваш гардероб, госпожа, — пояснил он. — Прибыл вчера поздно вечером. Еще ничего не распаковывали, уж извините.

— Ничего, сами справимся.

Кивнув, Ганс покинул комнату. Я же, найдя в письменном столе ножницы, принялась остервенело рыться в тюках, разыскивая домашнюю одежду. Свадебное платье, хоть и очень красивое, успело изрядно мне надоесть. Корсаж было очень тугой, а белые цветы, пришитые поверх мягкого бархата, безбожно кололись.

В первом тюке обнаружилось нижнее белье, во втором — вечерние наряды. Наконец третий тюк оказался с уловом. И вскоре я вытащила наружу мягкое домашнее платье с розовыми цветами на нежном сером фоне, с удовольствием облачившись в него.

Обедать мне пришлось в одиночестве, так как по словам Ганса, его сиятельство предпочел трапезничать в своем кабинете. Меня это чуть задело, но я решила не обращать особого внимания на поведение мужа. Какая мне разница, чем он занят, ведь понятно уже, что моя предшественница ему изрядно насолила.

После обеда появилась Лея, и дела пошли веселее. Вместе мы распаковали остальные тюки и забили массивный шкаф моими нарядами. Когда работа подошла к концу, Лея, утирая пот со лба, сказала:

— Уж не знаю, в чем дело, госпожа. Но вы и впрямь стали другой. Как будто вместо вас другая Арида явилась.

Я с усмешкой подумала, что она, как никогда была близка к правде. И решила взять Лею с собой, когда отмотаю свой срок в замке.