Графиня поневоле

Глава 5

Я схватила пузырек из темного стекла, который лекарь все еще держал в руке, отвинтила крышечку и не раздумывая, залпом опрокинула содержимое в себя. Язык защипало: в рецепте микстуры, вероятно, использовали жгучий перец. Слезы выступила на глазах и задыхаясь, я переспросила:

— Какой перенос? Куда? Что это за место?

Микстура моментально начала оказывать свое благотворное воздействие, потому что мозг мой чуть затуманился, а все проблемы как бы отодвинулись. Я выдохнула, почти успокоившись, присела на кушетку и повторила свой вопрос.

Лекарь забрал у меня пустой пузырек и спрятал в саквояж. Затем немного помолчал, повернувшись ко мне спиной, развернулся и выдал:

— Дело в том, что кем бы вы ни были раньше, теперь у вас другое имя, вы в другом мире и зовут вас по-другому, хотя, возможно, и похоже… У вас другая жизнь, иная судьба, и все, что было в прошлом, следует забыть. Для вашей же пользы.

Пока я, выпучив в изумлении глаза, пыталась выдавать из себя хоть, слово, лекарь дополнил:

— Теперь вас зовут Арида Белль Эро Фонт, вы единственная дочь богатого купца Октавия Белль Эро Фонта, находитесь в государстве Пандион, точнее, в его столице, в городе Петара. Вам на днях исполнилось восемнадцать лет, и через пару дней вы выходите замуж за сиятельного графа Сангена Сангиана.

Опять этот граф! Да что меня все вокруг пытаются замуж выдать??

Лекарь, повеселев от того, что я не пытаюсь выбить ему зубы, продолжил с улыбкой:

— Считаю, вам крупно повезло.

— Да? — иронично уточнила я.

— Ага, — охотно ответил вертлявый эскулап. — Заклятье переноса выбирает на роль заместителя человека, у которого дела в его мире обстоят наиболее печальным образом.

Тут я была с ним согласна.

— То есть эта ваша… Арида, — я с трудом произношу незнакомое имя, которое теперь стало моим. — Она теперь что, в моей шкуре там?

— Да, — склонил голову лекарь. — И думаю, ей придется несладко.

— Еще бы, — согласилась я, вспомнив Сморчкова. — Она сильно пожалеет, что пошла на этот… перенос.

На это месте меня осенила внезапная мысль, и я подпрыгнула от нетерпения на кушетке. А внешность… Моя внешность, над которой я усердно работала, сохранилась?

Я увидела высокое зеркало в резной золоченой раме в простенке между окнами и кинулась туда, чуть не снеся по пути длинной юбкой щуплого лекаря. Эскулап едва успел отшатнуться, отшатнуться, прижимая к груди драгоценный саквояж.

Я застыла перед зеркалом. Что ж, если шок и случился, то исключительно приятный… Я была похожа на себя прошлую, но некоторые важные изменения все же присутствовали. Во-первых, на мне было длинное голубое платье из тонкой шерсти, которое красиво обрисовывало фигуру, делая ее какой-то очень женственной. Рюши на рукавах, изящный золотой орнамент на подоле и вороте, шикарные кружева всюду. Столь глубокие вырезы я никогда не носила. Теперь, видимо, придется…

Волосы остались прежнего золотисто-блондинистого цвета, правда, похоже, что здесь у меня они были натуральные. В прежнем же мире, чтобы добиться такого оттенка, мне приходилось их красить.

Нос стал чуть короче и как-то милее, глаза чуть расширились и приобрели необычайно прекрасный сапфировый оттенок, губы стали пухлее и больше, щеки более румяными, скулы более высокими. В общем, я превратилась в отфотошопленную версию прежней себя, что меня полностью устраивало.

Если еще местный жених, этот, как его, граф окажется молодым красавцем, можно считать, жизнь удалась. Вот только мама…

Я обернулась к Трисмегисту.

— В той жизни, — четко и раздельно произнесла я, чтобы он понял всю тяжесть моих переживаний. — У меня осталась мать. Она сильно больна, и я собиралась позаботиться о ней. Что с ней будет?

— О ней позаботится Арида, — улыбнулся эскулап. — Такой уговор. Ваши родные ничего не заподозрят.

— А если нет? Эта ваша Арида, она ответственный человек?

По красноречивому молчанию лекаря я поняла, что Арида не отличалась ответственностью и всерьез обеспокоилась. Трисмегист заметил мрачное выражение моего лица и поспешил успокоить:

— Ваша мать, у нее есть возможность помочь себе?

— Нет… — хотела произнести я, но вдруг вспомнила кое-что:

— Прямо перед тем, как попасть сюда, я перевела ей на счет много денег, — призналась я. — Но теперь не уверена, что она их использует себе во благо. Вдруг она просто отдаст их кому-то?

Я не стала уточнять, что мой собственный папаша вполне мог позариться на деньги жены.

— Я улажу этот вопрос, — спокойно произнес лекарь. — Свяжусь с Аридой. Ваша мать использует всю сумму на свое лечение, обещаю.

— Так можно? — я чуть не задохнулась от волнения. — А мне с мамой поговорить можно?

— Нет, боюсь, вы связаться с вашей матушкой уже не сможете, — принял лекарь деланно скорбный вид. — Но я все улажу и принесу вам доказательства, что с вашей матушкой все в порядке. Если…

— Если что?

— Если вы будете себя вести как Арида Белль Эро Фонт, выйдете замуж за Сангена Сангиана и не расскажете господину Октавию и прочим, что вы не та, за кого себя выдаете. Возможно, притворяться вам придется недолго…

— Почему?

— Перед переносом настоящую Ариду ранили дикари, — спокойно пояснил лекарь. — На прогулке в саду. Их стрелы отравлены, поэтому смерть наступает быстро. Но тела Ариды стрела едва коснулась, тем не менее, все в этом доме думают, что вам остались считанные дни или месяцы.

Я задумалась. Возможно, это выход из положения.

— То есть, спустя несколько месяцев я смогу как бы умереть? — уточнила я. — Просто исчезнуть и меня никто не будет искать?

Эскулап кивнул, явно радуясь моей понятливости.

— Да, вам надо потерпеть все лишь пару месяцев или чуть больше. А потом я сделаю так, что вы для всех умрете, а сами тихо станете жить где-нибудь в предместьях. Будете сама себе хозяйка, без авторитарного отца и, скажем честно, так себе муженька.

Лекарь стоял уже на пороге комнаты, готовясь выйти, но последняя его фраза меня насторожила.

— Что значит так себе муженька? — остановила я его.

— А то и значит, — Трисмегист криво усмехнулся. — Что граф Сангиан славится в наших краях своей нелюдимостью, мрачностью, склонностью к отшельничеству и тем, что никогда не прощает ошибок. Именно поэтому настоящая Арида предпочла отправиться в неизвестный, полный опасностей мир жить чужой жизнью, чем выходить за него.

С этими словами лекарь покинул спальню, оставив меня в глубокой задумчивости.

Но недолго я предавалась раздумьям, потому что спустя всего пару минут после предыдущего визитера в комнату вошла одна из молодых девушек, виденных мной накануне. Это была та самая румяная служанка, которая бегал за лекарем. Я уже забыла ее имя. Сегодня на ней было все та же холстяное платье кремового оттенка, волосы были аккуратно заплетены, а глаза потуплены.

Войдя, она присела:

— К услугам госпожи!

— Извини, немного память подводит после… ранения, — призналась я. — Не напомнишь, как тебя зовут?

Девушка подняла на меня удивленный взгляд и запинаясь, произнесла:

— Лея, госпожа. Я одна из ваших горничных.

— Спасибо, очень приятно, — произнесла я и наткнулась снова на такой же взгляд, только еще более удивленный.

— Что? — уточнила я. — Что-то не так? Почему ты так удивлена.

Госпожа никогда ранее не извинялась и не благодарила, — тихо ответила Лея и присела в поклоне. — Видать, действительно, крепко госпоже досталось.

— Ну да, крепко, — согласилась я. — Теперь вот такая буду, придется привыкать.

— К хорошему что бы ни привыкнуть? — философски отозвалась Лея. — Это к плеткам, да к наказаниям привыкать не хочется…

С возмущением я вскочила с кушетки:

— Ты хочешь сказать, что вас наказывают? Но кто?

— Вы, госпожа, — не поднимая глаз, произнесла бедняжка. — Ну и госпожа Голока, конечно.

Ну да, с той толстой бабы станется! Она мне сразу не понравилась, напомнив бывшего моего школьного завуча Марину Игоревну, которую боялась вся школа, включая директора.

— И еще, госпожа Арида, — замялась Лея. — Вы только, пожалуйста, госпоже Голоке не говорите о том, что я пожаловалась вам, а то мне еще больше достанется.

— Не бойся, — успокоила я девушку. — С госпожой Голокой я сама разберусь. А ты, если она тебя попробует обидеть или какую другую горничную, сразу же мне говори, поняла?

Лея присела в очередном книксене.

— И по имени вам меня не следует называть, — подняла она на меня раскрасневшееся лицо. — Не принято так.

— А как мне звать горничную, если что-нибудь нужно — растерялась я.

— Вот так.

Лея подняла руку и звонко щелкнула пальцами.

Тотчас же на это звук из коридора вбежала еще одна горничная и потупив глаза, застыла неподвижно.

— Можешь идти, — отпустила я вбежавшую девушку. — Пока ничего не нужно.

Та подняла глаза, посмотрев на меня так же удивленно, как и Лея только что и тихой мышью выскользнула наружу. Да уж, вышколены они тут, небось, Голока постаралась. Не Арида же в самом деле, моя ровесница, молодая и прекрасная девушка, была беспричинно жестокой к бедным, бесправным горничным.

— Госпожа раньше никогда с нами не говорила, — пояснила Лея взгляд своей товарки. — Вот мы и не привыкли.

— Привыкайте, — повторила я. — Можешь сообщить остальным, что у меня после ранения что-то с головой, отшибло память и смягчился нрав. Так что теперь все будет по-новому!

Лея впервые с момента прихода по-настоящему улыбнулась. И я поняла, что она действительно боялась Ариду. Да уж, мне предстоит большая и сложная работа по очеловечиванию своего образа.

Я подошла к высокому окну. Моя спальня находилась, судя по всему, на третьем этаже, и вид из нее открывался красивый. Мощеный булыжником двор, за ним — зеленый сад с висевшими на деревьях плодами и растущими цветами, лошади на траве, а чуть дальше виднелся город с домами из серого камня…

— Скажи мне, Лея, — обратилась я к стоявшей посередине комнаты горничной. — А что ты мне может рассказать о графе Сангиане?

Услышав это имя, горничная тихо вскрикнула. У меня было такое ощущения, что я упомянула по меньшей мере о Синей Бороде.

— Граф Сангиан — ваш жених, госпожа, — тихо прошелестела горничная.

Я топнула ногой в раздражении. Лея испуганно посмотрела на меня.

— Это я и так знаю, — устыдилась я своей вспышки. Неужели превращаюсь в ту Ариду? — Но какой он человек, вот что меня волнует? Я ведь уже сказала, что почти полностью потеряла память после… ранения.

— Ну… — Лея замялась. — Граф Сангиан красивый, молодой… Живет в замке, родовит и знатен. Завидный жених!

Мнение Леи о моем суженом прямо расходилось с мнением Трисмегиста. Что ж, истина, наверное, где-то посередине, и установить ее мне придется самостоятельно.

— А он… меня любит? — тихо спросила я у горничной. — Ну, я-то все забыла, так может ты что-нибудь насчет этого знаешь?

Лея покраснела так, что я всерьез начала за нее беспокоиться.

Потом она подняла на меня глаза и бесцветным голосом произнесла:

— Граф Сангиан любит столь многих, что, без сомнений, и госпожа в это число входит.