Графиня поневоле

Глава 6

Ну вот, час от часу не легче. Вместо старого трухлявого жениха теперь у меня молодой и красивый жеребец! А я обзаведусь ветвистыми рогами!

Чтобы скрыть свое возмущение от горничной, я повернулась и прошла вглубь комнаты к резной каминной полке. Там стояло множество безделушек, среди которых и несколько вполне искусных миниатюр. Я взяла одну из них и пригляделась: одутловатый напыщенный мужчина в роскошном камзоле с блестящими, пышными манжетами. Должно быть, мой нынешний отец, Октавий или как его там.

Еще на одной миниатюре была изображена молодая женщина с красивым, но бледным и уставшим лицом. Моя местная мать… умершая.

Все остальные картинки изображали меня, то есть Ариду: в бальных платьях, на лошади, на уроке танцев, с папой за помпезным обеденным столом… Стоп, а где же прекрасный жених-жеребец?

Я повернулась к все еще стоявшей возле двери Лее:

— А графа Сангиана здесь нет?

Лея закашлялась. Поняв, что сморозила очевидную глупость, я умолкла. Точно, Арида ведь настолько ненавидела своего жениха, что предпочла броситься в пучину неизведанного, только бы не быть рядом с ним. Должно быть, это моя судьба: иметь в женихах каких-то недоумков!

И тут неожиданно мне стало весело. Как должно быть удивится Арида, сбежавшая в надежде избавиться от ненавистного жениха, обнаружив, что в том мире ее тоже ждет отнюдь не мечта девичьих грез… Тем более там она уже официальная супруга Василия Алексеевича Сморчкова.

— На какой день назначена свадьба? — я снова повернулась к Лее.

На это раз она ответила без запинки:

— Послезавтра, госпожа. Вы к этому дню, должно быть, выздоровеете полностью.

— Наверное, — согласилась я. — Эти снадобья Трисмегиста весьма действенны.

— Да, господин Трисмегист сведущ в лечебной магии, как никто, — Охотно подтвердила Лея, заставив на этот раз закашляться меня.

В магии? И она утверждает это на полном серьезе? Вроде девице не пять лет!

К счастью, Лея не поняла, что означает мой удивленный взгляд, ну или сделал скидку моему посттравматическому синдрому.

И хорошо, что я не стала обвинять ее во лжи, потому что до меня только дошло, что о магии я могла бы уже и сама догадаться. Перенос души и сознания в другой мир — что это, если не магия? В хорошенькое же место меня занесло!

— А ты тоже колдовать умеешь? —обратилась я к Лее.

Та замахала руками:

— Что вы, что вы, госпожа! Мы люди темные, в магии не сведущи. Магией только образованный люд промышляет, вроде господина Трисмегиста! Этому ведь учиться надобно! Читать надо уметь книги старинные…

— А граф Сангиан сведущ? — не знаю, почему вдруг мне вздумалось спросить об этом, но попала я точно в цель.

Потому что Лея вдруг мелко задрожала, как осиновый лист и вмиг из румяной девицы стала бледной как полотно.

— Говорят, он сведущ, да, — тихо проговорила девушка, запинаясь. — Но никто бы не хотел попасть под его чары.

— Вот как? Почему? Он что, людей в жаб превращает?

Каждое слово теперь приходилось вытягивать из Леи как клещами.

— Ну, не в жаб, — пробормотала девушка, которой не терпелось закончить неприятный разговор. Она действительно казалась очень напуганной. — Но говорят, что те, кто встал поперек дороги графу Сангиану, исчезают.

— Куда исчезают? Умирают? Он их убивает, что ли?

— Не знаю, — девушка втянула голову в плечи. — Может, и впрямь в жаб превращает… Но вам нечего бояться, вы же его женой будете, не думайте об этом. Наоборот, как за каменной стеной жить станете, под такой-то защитой.

Да уж, что-то мне в будущее счастье не слишком верилось. Учитывая хотя бы тот момент, что жених даже не удосужился навестить свою раненую невесту, хотя наверняка об этом прекрасно знал.

По лицу Леи я поняла, что ей не терпится поведать еще о чем-то, но она не решается. Я ободряюще ей кивнула

— А еще говорят, граф Сангиан может вампиром оборачиваться! —выдохнула она и замолкла, прикрыв ладошкой рот.

Я задумалась. Это уже ни в какие ворота!

— Ладно, — ласково произнесла я. — Понятно, что граф Сангиан весьма непрост и возможно, даже самый настоящий вампир. Я разберусь сама. Не будем более об этом. Что у нас сегодня на повестке дня?

Повеселев, Лея принялась выкладывать мне расписание на сегодня. Среди прочего надлежало отобедать с отцом в три часа дня, провести последнюю примерку свадебного платья, а вечером обязательно принять лекарство господина Трисмегиста.

Моим местным папашей оказался тот самый одутловатый, грузный человек с миниатюры, как я и думала. Но в жизни Октавий Белль Эро Фонт был еще более грузен и одутловат. Это был купец высшей гильдии, о чем он говорил постоянно и с благоговейным придыханием. Аппетит у папаши был отменным, и он в одно лицо смел почти все выставленные на большом обеденном столе блюда. Впрочем, мне есть особенно не хотелось, учитывая все пережитые волнения.

— Ну что, Лея, ты готова к свадьбе? — сощурил хитроватые глазенки отец, когда обед подошел к концу.

Он сидел, вальяжно развалившись в своем бархатном кресле и цедил из хрустального кубка рубиновое вино. Губы Октавия масляно блестели.

— Да, конечно, — смиренно произнесла я.

Отец довольно кивнул:

— Вижу, набираешься ума-разума, это правильно. Госпожа Голока все-таки молодец, вышколила тебя!

Я опустила гневно блеснувшие глаза, чтобы не выдать себя.

— Главное, не пророни ни слова о своем ранении, — прорычал отец угрожающе. — Иначе священник вас не повенчает, таков приказ короля… Невесты аристократов должны быть безупречно здоровы. А мне еще только не хватало, чтобы эта свадьба расстроилась! Другой возможности породниться с родовитым семейством уже не будет... учитывая твое состояние. Тебя больше ни один королевский доктор не освидетельствует.

— Так разве граф Сангиан не знает о моем ранении? — удивилась я.

— Конечно нет, дура ты что ли? — толстяк бросил скомканную салфетку на стол и посмотрел на меня как на ненормальную. — Всем слугам под страхом казни запрещено разглашать это! И ты должна молчать! Иначе в моем доме не пробудешь более и дня!

Я молча уставилась в свою тарелку. Вот, значит, как? Октавий хочет скрыть от графа Сангина, что невеста тому достанется слегка «подпорченная». А местные порядки, видимо, предписывают аристократические браки заключать со здоровыми участниками… Должно быть, местный король заботится таким образом о популяции родовитых семей в своей стране.

— Может, на самом деле в порядке все с твоим здоровьем, — чуть смягчился папаша, глядя на мое побледневшее лицо. — Но кто знает? Даже Трисмегист не может дать гарантий. Поэтому уж лучше молчать, правильно я говорю?

К концу фразу его тон стал опять угрожающим. Видать, с моей предшественницей ему приходилось бороться часто. Я быстро кивнула.

— Вот то-то, отец плохого не посоветует, все для своей дочери решит правильно! — Октавий опять сузил хитроватые глазенки, блестевшие как изюм на рыхлом лице.

После обеда, конца которого я еле дождалась, настал очередь примерок. Распоряжалась всем камеристка Голока: она командовала, какое платье заносить, громко и визгливо критиковала работу мастериц, помогала застегивать многочисленные крючки, прикрикивала на девиц, которые, по ее мнению, только путались под ногами. Я чувствовала себя просто куклой, у которой не должно быть никакого своего мнения. Интересно, как активная и, судя по всему, довольно агрессивная Арида выживала рядом со своей камеристкой?

По итогу двухчасовых примерок, после которых у меня болело все тело, как после спортзала, Голока остановила свой выбор на атласном наряде блекло-желтого оттенка. Все оно было отделано кружевами, а в цветочный орнамент по подолу были вшиты желтые кристаллы.

Но мне казалось, что моя светлая внешность потеряется на фоне желтоватого наряда, о чем я и не преминула Голоке заметить. Та в ответ свысока на меня посмотрела:

— Я лучше, знаю, Арида, что вам идет, — мягко, но со сталью в голосе произнесла она. — Потерпите, скоро вы выйдете из-под моего надзора, и уже законный муж будет вам указывать, что носить и как себя вести.

Мне это замечание крайне не понравилось:

— Я не хочу это платье! — твердо сказала я. — Хочу вот это.

И я указала на белоснежный наряд из тончайшего бархата, сплошь расшитый голубыми цветами.

— Фу, — сморщила нос Голока. — Как тривиально. Невеста в белом! Моветон! Насмешите всех знатных дам!

— Зато этот моветон мне идет и очень нравится, — парировала я, поглаживая нежный бархат.

Несколько девиц-горничных прыснули от смеха. Видимо, им пришлось по душе, когда Голоке противоречат.

— Решено, — закончила я спор. — Выбираю голубое и точка. Желтое пусть унесут!

Молча с поджатыми губами Голока отдала соответствующие распоряжение горничным. Что же, я одержала первую победу! Голубое платье было теперь моим, и девушки принялись отпаривать его и отглаживать, чтобы привести в идеальный вид к торжеству.

Голока, уходившая было в коридор вслед за мастерицами, снова вошла в комнату и ядовито произнесла, увидев с каким восторгом рассматриваю я голубой наряд:

— Герб графа Сангиана, между прочим, золотого цвета, голубого там нет вовсе. Вы настолько не желаете угождать своему жениху?

— А он мне собирается как-нибудь угождать? — поинтересовалась я. — Ведь пока это неизвестно. Если собирается, тогда и я попробую, может, даже желтые платья носить начну. Ну а если нет…

— Вы рассуждаете, как уличная девка, — презрительно сморщила рот Голока. — Уж не знаю, кто вас научил этому.

— Вероятно, вы, — спокойно ответила я, отходя от камеристки, как от ядовитой змеи. — Вы же меня воспитывали с детства.

На полпути к кушетке я обернулась, с удовольствием увидев, как вытянулось лицо Голоки.

****

Следующий день прошел в похожих хлопотах, и вот наступило свадебное утро. Меня разбудили в пять часов, потому что приготовления планировались нешуточные.

Первым явился Трисмегист, который дал мне несколько порошков и пилюль, на всякий, как он сказал, случай. Я же напомнила, что он обещал устроить лечение моей матери.

— Я помню и работаю над этим, — ответил лекарь. — Скоро я предоставлю вам доказательства.

— И не забудьте, что я должна «умереть», — добавила я. — Чувствую, что продержусь замужем за этим монстром недолго.

— Пары месяцев хватит, — быстро ответил Трисмегист. — А потом я вас увезу в безопасное место, обещаю.

— Как мы будем связываться теперь? — спросила я. — Ведь в этот дом я более не вернусь.

— О, не беспокойтесь, — с легкой улыбочкой произнес Трисмегист. — У вас наверняка появится повод послать за мной.

Это меня немного взволновало, но и чуть успокоило. Все-таки Трисмегист был единственным, кому была известна моя история. И он был моей единственной связующей ниточкой с мамой!

— Главное, держитесь там, в замке, — с серьезным видом произнес Трисмегист, собираясь уходить и складывая в саквояж свои пузырьки.

— В смысле? — я чуть покачнулась и схватилась за стеклянный прикроватный столик.

Но эскулап уже покинул мою спальню под мощным напором ворвавшейся Голоки.

Потом горничные, подгоняемые камеристкой, умывали меня, собирали, наряжали, красили, причесывали… И вот уже я иду к алтарю с будущим мужем под ручку, слушая на ушко его слова:

— Я надеюсь, с вами все в порядке? Ведь если это не так, то вы лишите меня удовольствия самому довести вас до смертного одра!