Графиня поневоле

Глава 40

Граф Санген Сангиан

Пытка, да и только! Видеть милое лицо Ариды, ощущать ее тело, чувствовать свежий, опьяняющий, благоуханный аромат, исходящий от ее дыхания, от волос и знать, что все кончено, что никогда больше ее не будет рядом.

А ведь еще должна будет вернуться та, прежняя Арида. Пусть и с той же самой внешностью, но это будет не она, не моя жена! В отчаянии я стиснул зубы и покрепче прижал к себе мою суженую…

За день до этого

В поместье маркизы Шевалон, куда я прискакал в сопровождении Ганса и второго конюха, взятого в качестве подкрепления, нас уже ждали. И не успели мы даже приблизиться к дому, как Ганс и второй конюх были обезоружены. В кустах возле ведущей к дому маркизы дороги сидели королевские гвардейцы, командовал которыми, естественно, негодяй Ламтер.

Я из последних сил прорвался в дом, чтобы схватить и отвезти на праведный суд Оливию, однако это мне не удалось. И накинутые сверху специальные ловчие сети поставили крест на моей мести.

Всех троих нас увезли в Петару, где бросили в темницу. Ламтер навестил меня и с издевательской ухмылочкой сообщил, что мне предъявлено обвинение в смерти четырех девушек прошлой зимой.

И даже предъявил «улики» — остаток сигары той марки, которую я курю, найденный возле трупа одной из девиц, а также батистовый носовой платок с моей монограммой, найденный возле второй. Но я-то точно знал, что Оливия курит те же сигары, что и я, в чем успел убедиться недавно. А украсть из моей спальни платок ей тоже труда не составляло…

Уже под утро в темницу к бросили еще одного... В залитом кровью человеке в грязной, рваной одежде я узнал маркиза Агастьяна. Друг рассказал, что пытался спасти меня, однако силы были слишком неравны, и гвардейцы, ранив его, смогли обезоружить.

Все изменилось ближе к полудню следующего дня.

Дверь в темницу распахнулась, и ввели Оливию Шевалон. Маркизу было не узнать: черные волосы свисали сосульками, темные глаза с красным отсветом злобно блестели из-под насупленных бровей. Руки у нее были связаны, но она все же умудрялась раздавать пинки солдатам направо и налево. Вместе с ней связанного ввели и Ламтера.

Не передать, как я был рад видеть эту парочку в темнице. И выходя на волю в сопровождении королевского адьютанта, еле удержался, чтобы не дать увесистую затрещину негодяю Ламтеру.

Антуана вывели вместе со мной и отправили в больницу. Ганса и второго моего конюха отпустили домой. Мне же королевский адъютант предложил проехать во дворец, заявив, что мое присутствие там крайне желательно.

Я, разумеется, хотел сразу поехать в замок, чтобы увидеть Ариду, но все же последовал за адьютантом, заинтригованный его сообщением. Что король хочет от меня? И благодаря кому меня отпустили?

Уже садясь в карету я увидел возле входа в жандармерию Трисмегиста и Лею с переноской в руках. Все стало ясно: они заявили о моей невиновности, поэтому я на воле. Однако адъютант лишь усмехнулся на высказанную мною вслух благодарность друзьям:

— Вовсе не они вас спасли, уважаемый граф.

— А кто же?

— Ваша жена, — коротко ответил адъютант. — Но лекарь и служанка пытались тоже, отдадим им должное. Однако вы же понимаете, что их бы все равно никто не послушал?

Что правда, то правда. К людям низкого социального положения в нашей стране отношение особое: их самих и их проблемы все видят, но особо не замечают. Да и как они могли противостоять могущественному в своей вотчине Ламтеру?

Проезжая мимо Трисмегиста и Леи, карета остановилась.

Лея, увидев меня внутри, радостно вскрикнула и прокричала:

— Арида у короля, спешите к ней!

Адъютант же там временем, выйдя из кареты, что-то строго говорил Трисмегисту. Лекарь бледнел, краснел, кивал, мотал головой. Но в итоге все же составил нам компанию.

По дороге он рассказал, как Арида примчалась к нему в полной панике, разыскивая меня.

После его рассказа мне уже буквально не терпелось добраться до дворца, чтобы увидеть жену. Адъютант, усадив Трисмегиста в приемной, мне велел следовать за ним. Вот так я увидел Ариду и услышал конец ее беседы с Его Величеством.

Сказать, что я был поражен, не сказать ничего. Что за злая судьба, что за рок? Найти свою любовь спустя столько лет разочарований, чтобы тут же потерять ее! За что мне все это?...

Но я твердо решил бороться за Ариду до последнего. Пусть даже это будет моей последней битвой.

Арида Белль Эро Фонт Сангиан

Санген поцеловал меня, уже не таясь и не скрываясь, не обращая внимание ни на кого вокруг: длинным, долгим, чувственным поцелуем. Я не могла оторваться от него. Казалось, разожму руку и тут же провалюсь в свой старый мир, очутившись в постели Сморчкова…

Едва я подумала о старом мире, в двери вошел своей обычной вертлявой походкой Трисмегист. Он был в сопровождении адьютанта, который представил его королю. Сердце мое екнуло.

Монарх уставился на лекаря с крайним раздражением. Битых пятнадцать минут он выговаривал бедолаге лекарю за магические ритуалы, которые тот смеет практиковать.

— … Отправишь девушку обратно в ее мир, прежнюю вернешь восвояси, пусть сама умирает за себя, не сваливая свое бремя на других, — отдуваясь, закончил свой гневный спич монарх. — Распоряжение насчет допуска в храм я отдал. На этом все, после ритуала закроешь портал навсегда! Тебе ясно?

Трисмегист низко поклонился в ответ.

Меня же прошиб холодный пот. Я, конечно, была безумно рада снова видеть мать, так как хотела убедиться сама, что с ней все в порядке. Но… как же много дорогих существ остается здесь: Лея, Птах, да даже по Трисмегисту я буду скучать, не говоря уже о..

Граф судорожно сжал мою руку, приложив ее к своей груди. Его лицо было покрыто царапинами и синяками, сжатые губы силились улыбнуться, но тщетно.

****

Среди обветшалых руин старого храма на круглой площадке посреди камней высокий тощий маг в надвинутом на глаза черном балахоне вычерчивал горящие огнем пентаграммы, то и дело заглядывая в старинный свиток, возраст которого равнялся возрасту храма.

Трисмегист, а это был он, что-то сосредоточено бормотал, делал пассы руками, то и дело задирал голову, чтобы свериться с положением звезд и убедиться, что полная луна находится в зените.

Неподалеку стояла молчаливая пара. Высокий мужчина в равной одежде из дорогой ткани. И девушка — прекрасная, как утренняя роза: нежная, с золотистыми волосами и изящной, точеной фигуркой. Влюбленные смотрели друг на друга, держась за руки… В двух шагах от девушки стояла еще одна — невысокая, чуть упитанная с добрыми, приятным лицом. В руках она держала мягкую клетку с сидевшим в ней забавным зверьком. Животное жалобно скулило, не переставая. Несколько раздраженно сказанных слов мага заставили красавицу взять из рук второй девушки клетку со зверьком и начать с ним разговаривать. Тот мигом угомонился.

Высокий красивый мужчина, в объятиях которого нежилась золотоволосая девушка, поднял глаза к небу и начал молиться. Неизвестно, о чем он просил небеса, но горьких слез он не смог скрыть, как ни старался.

Маг поднял кверху свиток и почти выкрикивая, прочитал древние слова, написанные в манускрипте. Первые мгновения все было по-прежнему, лишь деревья вокруг чуть заколыхались.

А потом началось… Прямо над головой мага появилась нарисованная прямо в небе пентаграмма, сотканная из сверкающего голубого огня, и в ней проступила фигура девушки.

— Получилось! — воскликнул Трисмегист, словно сам удивился результату. — Арина, пора!

Красавица, в последний раз взглянув на любимого, на мгновение прильнула к его рту губами, улыбнулась зверьку, передала клетку второй девушке и подошла к магу. На лице ее была написана решимость, смешанная с горем и отчаянием.

КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ. ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ…