Халулаец

После сексуальной революции

2009 год. Восьмое августа. Комсик. Общага. Я проснулся с конкретного бодуна и лежал смирно, чтобы не нагнетать. Голым проснулся, потому что август и жара страшная. Тут затренькал телефон. На дисплее высветилось имя Марина.

— Жалуйся, Марина.

Из трубки донеслись всхлипы.

— Эй? Ты плачешь? Что случилось?

— Я беременна, Олег! Я... я... Я не знаю, что мне делать!

Пленка похмельного пота, которая покрывала меня с головы до ног, подернулась холодком. Я сел. Голова взорвалась болью.

— Как беременна?

— Вот так! Две полоски.

— Какие полоски? Я не нюхаю, ты же знаешь!

— Да не эти полоски. На тесте полоски. Писаешь на палочку, а результат в виде полосок. Одна — не беременна, две — беременна.

— А у тебя две?

— Две.

— Ясно. А тест немецкий?

— Откуда я знаю! Какая разница?

— Огромная, Марина. В таких делах только немцам можно доверять. Вот я, например, пользуюсь немецкими презервативами «Дюрекс». Найдешь немецкий тест — тогда звони.

— А если немецких нет?

— Ну, на нет и суда нет.

— Так ребенок-то все равно родится!

— Не факт. Все, Мара. Ищи тест. Я сплю.

Я сбросил вызов и растянулся на диване. Бред какой-то. Это физически невозможно. Я коробку презервативов в карты выиграл. Я ими уже три года ежедневно предохраняюсь. Для меня презерватив надеть — как руки помыть.

Снова зазвонил телефон. Я думал, это Марина, и не глядя ответил:

— Марина, ну чего?

— Это Даша. Какая Марина? Ты вообще офигел?

— Даша, прости. Марина — это моя тетя. Из Америки должна позвонить.

— Тетя, значит?

— Тетя.

— Хорошо. У меня для тебя новость.

— Излагай.

— Я беременна. Ты станешь отцом.

Я замолчал. Что за херня творится?

— О’кей. А ты как это поняла?

— Сделала тест.

— Это когда на палочку надо писать?

— Да.

— А тест — он немецкий?

— Щас посмотрю. Да, немецкий. Из Леверкузена.

— Может, подделка?

— Да нет, точно немецкий.

— Хорошо.

Повисло молчание.

— И все?

— А чего ты хочешь?

— Ну, нам надо определяться.

— Как это?

— Создаем мы семью или не создаем? Как быть с ребенком? Где мы будем жить? Роддом выбрать, не знаю...

— Стоп-стоп-стоп! Ты уверена, что отец я?

— Конечно. У меня больше никого не было.

— В таком случае это очень странно, потому что я точно помню, что предохранялся.

— И что? Презервативы не дают стопроцентной гарантии. Микротрещинки достаточно, чтобы сперматозоид просочился. А мы с тобой очень интенсивно это делали. Ну, в смысле трения.

— Интенсивно, да... Поженимся, значит, да. Конечно. Почему бы и нет? Мне надо только кое-что уточнить. Я не вполне уверен про Леверкузен. Давай я тебе перезвоню? В четверг нормально будет? С утра прямо? Ты пропадаешь, Даша! Пока.

Я сбросил вызов и лег лицом на подушку. Аборты! Есть же аборты! Как я мог про них забыть. Миленькие, славненькие аборты! «Все на аборт!» — таков отныне мой девиз.

Телефон зазвонил в третий раз. Оксана. С ней я уже три месяца не спал. Чего ей вообще надо?

— Окси-детка, привет!

— Привет, сладкий! Помнишь, мы переспали в мае на дискотеке?

— Твоя попка до сих пор стоит у меня перед глазами.

— Ты прелесть! Так вот, я беременна.

— Они там что, в «Дюрексе», с ума посходили?

— Ты обкуренный?

— Нет! Аборт.

— Чего?

— Ты должна сделать аборт.

— Я не хочу аборт.

— Как это?

— Дети прикольные. Хочу рожать.

— Дети не прикольные. Сартр не рожал, Эйнштейн не рожал, Бертран Рассел не рожал. Даже Достоевский воздерживался.

— Они мужики.

— А я кто? Я, по-твоему, кто?!

— Мужик. Но я тебе рожать и не предлагаю. Сама рожу. Будешь просто платить алименты.

— Какие элементы?

— Алименты. Отдавать половину зарплаты на содержание ребенка.

— Какой зарплаты, Оксана? Я — вор!

— Половину с делюги, значит. Да ты не парься. Я свое получу. Но если хочешь — можем съехаться. Я не против.

— Я... Я не знаю. Мне надо кое-что утрясти с «Дюрексом». Я тебе перезвоню.

Я сбросил вызов и зажмурился. Три ребенка. Три, блядь! Вчера ни одного, а сегодня три! И куда мне их девать в таком количестве? Солить? Пидорасы из «Дюрекса»! Суки, какие же они суки...

Я достал коробку с презервативами и набрал номер «горячей» линии.

— Вы позвонили в компанию «Дюрекс»...

Блядь.

— Девушка, вы там совсем охерели? У меня тут подруги в Перми толпами беременеют! Где ваше хваленое немецкое качество?

— «Дюрекс» — английская компания. Что у вас случилось? Расскажите подробнее, мы...

— Как английская, когда «Дюрекс»?

— «Дюрекс» — это составное слово. Прочность, надежность и превосходство.

— Издеваетесь? Смешно вам там, да?!

Я сбросил вызов и скукожился на диване. Мне не хватало воздуха.

Тут телефон зазвонил опять. Домашний номер, но не записан. «Идущие на смерть приветствуют тебя».

— Алло?

В трубке сопели. Сопение показалось мне знакомым.

— Зуб?

Сопение усилилось.

— Зуб, дурья твоя голова!

— Олег, я не знаю, как тебе это сказать...

— Что ж за день такой... Говори как есть.

— Я беременный. От тебя. Две полоски. Обе немецкие. Презервативы не дают стопроцентной гарантии. Аборт делать не буду. До четверга ждать не намерен. Женись на мне прямо сегодня, или я за себя не ручаюсь.

Я выдохнул и улыбнулся:

— Этот текст тебе Даша написала?

— Ага. Ржака, да ведь? Ты на громкой связи. Тут Марина, Даша и Оксана.

— Хоть одна из них беременна?

Девчонки ответили хором:

— Нет!

— И как вы снюхались?

Даша: Я же говорила, он ни хрена не помнит.

Марина: Ты нас всех вызвонил на свой день рождения, когда нажрался. Вчера ночью.

— И чего?

Оксана: И ничего. Вызвонил и перезнакомил. Предлагал жить вчетвером.

— А вы, значит, решили пошутить?

Даша: Ну, не дуйся. Мы ж любя...

— Вы у Зуба?

Зуб: У меня. Ты тоже у меня ночью был. Не помнишь?

— Неа. Есть выпить?

Зуб: Ящик пива и два флакона.

— Валите ко мне. Всей толпой. Хочу посмотреть этим стервам в глаза.

Мобильник брызнул смехом. Хорошо все-таки жить после сексуальной революции, а не до. До сексуальной революции меня бы, наверное, за яйца на столбе повесили. Я закурил и лег на подушку. Эту пьянку надо запомнить. Иначе следующее похмелье не переживу.