Халулаец

Троица

Школьники жестоки. Хотя процент жестоких людей среди школьников точно такой же, как и среди взрослых. Просто дети честнее. Их жестокость не завуалирована. Они еще не научились прикрывать ее фиговым листочком стыда. Однако в 89-й школе, что на Кислотных дачах, в 1995 году произошел совсем уж вопиющий случай.

Там учился Саша Новиков — тихий мальчик с большой головой, большими глазами, остреньким носом и аккуратным хрупким телом. Он напоминал совенка. Его все так и звали: Совенок. Саша не возражал. Может, ему нравилось это прозвище, а может, он не умел возражать. Во втором классе его стал тиранить Андрей Репин. Если б Андрей учился в американской школе, он бы без труда возглавил сообщество спортсменов в характерных куртках. Андрей Репин был крепок той крепостью, которой обычно принято наделять деревенских жителей. Высокий, мощный, с какой-то совершенно недетской фигурой в совершенно детском возрасте.

Был в том классе и третий мальчик — Рома Попов. Он был чем-то средним между Сашей Новиковым и Андреем Репиным. Положа руку на сердце, он вообще был средним. Среднего достатка, средних отметок, среднего положения в классе. Но кому интересны внешние проявления характеров? Расскажу лучше о начинке.

Саша Новиков был начинен кропотливостью, любованием и незлобивостью. Из таких ребят получаются отличные экскурсоводы, библиотекари, программисты, работники конвейера. Он был талантлив в том смысле, что легко распознавал чужой талант. То есть Саша был начинен хорошим вкусом, проклюнувшимся как из воспитания, так и из генетической наследственности. А может, про генетическую наследственность я заблуждаюсь, потому что мало в этом понимаю. Саша был не совсем мечтательным ребенком, но он был достаточно мечтательным, чтобы остановиться возле клумбы и десять минут наблюдать, как шмель опыляет цветок. Вообще, в его облике присутствовало что-то от жертвы. С одной стороны, приманивал тиранов, с другой — рыцарей.

Как вы понимаете, тираном был Андрей. Он вел себя как взрослый человек, если бы взрослый человек стал ребенком. Подозреваю, что мальчишка копировал отца. Он громко говорил, отбирал булочки в столовой, стукал одноклассников без причины, но больше всего Андрею нравилось их превосходить. Например, он быстрее всех бегал, выше всех прыгал, ловчее всех лазил по канату. В его речи чаще всего проскальзывало слово «неудачники». Конечно, «неудачниками» были не все. Главным образом, неудачником был Совенок. Я подозреваю такую связь: отец утверждался за счет Андрея, Андрей утверждался за счет Совенка. Если б мне предложили снабдить Андрея профессией, я бы снабдил его званием сержанта в каком-нибудь дремучем полицейском участке, где по пятницам принято пытать задержанных. Однако я понимаю, что люди меняются, и поэтому, в противовес предыдущей должности, я бы поместил Андрея на ринг, где «неудачники» определяются в лоб.

Рома Попов, которого я нелестно назвал средним, внутри средним не был. Его начинку целиком и полностью определил роман Вальтера Скотта «Айвенго». В силу возраста Рома был не способен рационализировать свою рыцарскую природу, отчего не только не мог ее развивать, но и не мог ей сопротивляться. То есть он неплохо ладил с Андреем и был равнодушен к Совенку, однако стоило Андрею насесть на Совенка как следует, и Рома тут же чувствовал потребность его защищать. Из таких Ром получаются пламенные революционеры, красиво умирающие на глазах у прекрасных декаденток. Романтизм, впитанный в детстве, когда ему невозможно сопротивляться, с течением лет приобретает хронический характер, если вовремя не изжить его здоровым цинизмом. Как правило, перезрелые романтики ни на что не годны, кроме своевременной смерти и таскания на плечах образа надмирной красоты человеческого духа. Наверное, именно поэтому все большие романтики давно живут исключительно в легендах.

Как вы понимаете, характеры трех наших героев притянули их друг к другу. Андрей Репин тиранил Совенка, Совенок тянулся к Роме, чувствуя в нем рыцаря, а Рома хоть и хотел его защитить, но медлил, потому что Андрей был опасным противником. Как это чаще всего и бывает, скрытое противостояние обнажил случай.

Соседка Саши Новикова по парте простудилась и заболела. Занималась промозглая весна, и многие ребята пропускали школу из-за простуды. А Рома расшалился на последней парте, за что был пересажен на парту первую, где, собственно, и сидел Совенок. Соседка Совенка проболела две недели, и за это время ребята сблизились. То есть если раньше Рома старался не обращать внимания на издевательства Андрея над Совенком (фофаны, броски резинкой, тычки исподтишка, уходралка, щелбаны), то теперь ему приходилось их терпеть. К исходу второй недели терпение Ромы лопнуло. Андрей украл Сашин кулек с обувью (ребята переобували сменку в классе) и нахаркал туда. Когда бедный Совенок отыскал свой кулек и засунул туда руку, он захныкал, потому что угодил пальцами в слюни. Андрей заржал. Несмотря на юный возраст, он уже умел именно ржать, а не смеяться.

Рома уставился на пальцы Совенка, между которыми протянулась толстая нитка слюны. Повинуясь импульсу, он схватил кулек и швырнул его в лицо Андрею. Тот не ожидал броска и увернуться не сумел. За броском последовала драка. Пользуясь оглушенностью Андрея (удар демисезонными ботинками запросто может оглушить), Рома налетел на обидчика и сбил его с ног. Это был последний урок и учительница уже вышла из кабинета, а одноклассники, понятное дело, не спешили разнимать дерущихся.

Вдруг с Ромой что-то случилось. Вместо того чтобы по детски отмутузить Андрея и на том успокоиться, он почему-то схватил пустой кулек, валявшийся поблизости, и намотал его Репину на голову. Так уж получилось, что в кульке не оказалось дырок. Рома душил, Андрей задыхался, класс наблюдал. Дело близилось к фатальной развязке, потому что Рома даже не думал ослаблять хватку, когда на сцену вышел Совенок, резко сменив амплуа. Он единственный понял, что происходит. Оценил он и последствия удушения. Точнее, Саша почувствовал, что происходит страшное, и бросился не столько спасать Рому, сколько это страшное прекратить. Разбежавшись, Совенок бросился на Рому всем телом и отпихнул его. Рома отлетел в сторону. Совенок содрал кулек с головы Андрея и присел возле него на корточки.

Тут в класс вошла учительница. Задыхающийся Андрей, Рома с безумными глазами и бледный Совенок произвели на нее впечатление. На учительском допросе все трое молчали как задраенные. После этого случая ребята стали меняться. Всякое большое событие похоже на брошенный в воду камень, когда основной смысл таится вовсе не в погружении камня на дно, а в расходящихся кругах, которые он запускает. Драка будто бы перемешала начинки одноклассников: Андрей зажил с памятью о том, как легко стать жертвой, Рома ощутил сладость тирании, подержав врага за горло, а Совенок перестал быть Совенком и сделался Филином, потому что ну какой он Совенок, когда человека спас? Конечно, все эти перемены произошли не враз, а постепенно. Во всей этой истории мне только взрослых жалко, которые ни про драку не узнали, ни про ее животворящую роль в биографиях девятилеток.