He как у людей

15

К Доннелли за покупками теперь путь заказан, и у Милли не остается другого выхода, кроме как отправиться в жуткий супермаркет, гигантский, рассчитанный на современного покупателя, привыкшего закупать еду тоннами. Построенный еще в помпезные нулевые, магазин с глупо-самодовольным видом высится у вечно забитого машинами кольца; армии сверкающих тележек стоят симметричными рядами у огромных автоматических двойных дверей; пафосная автостоянка с терминалом для самостоятельной оплаты размещается в прозрачном отсеке.

— В собственной-то деревне за парковку платить, — фыркает Милли, обращаясь к Сильвии. Она уже несколько месяцев не покупала продукты сразу на всю неделю — пожалуй, даже несколько лет. Как она однажды с удовольствием разъяснила сотруднику супермаркета, с изумлением увидев, сколько стоит фунт лосося (из здешней же бухты!), этот магазин оскорбляет ее чувства. А если уж говорить откровенно (к чему, надо признаться, Милли не очень-то склонна), это демонстративное потребление, эти груды пластиковых пакетов с едой и напитками, без половины которых вполне можно было бы обойтись, претят ей с философской точки зрения. Милли Гогарти пережила трудные времена, она — гражданка Ирландской Республики, ее мать во время войны сжимала в руках коричневые продовольственные карточки с торжеством человека, поймавшего удачу за хвост. Милли твердо убеждена: в жизни нужно уметь довольствоваться малым. На неделю ей достаточно пинты молока, упаковки хлебной нарезки, немного бекона, масла, чая, баночки джема и, может быть, одного яйца.

— Осторожно!

Милли выныривает из своей задумчивости, когда ее верный «Рено» с чудовищной силой врезается в бетонное ограждение автостоянки. Раздается скрежет металла, и они с Сильвией визжат в один голос. Автомобиль отскакивает от ограждения и оказывается прямо перед проезжающим мотоциклом.

— Осторожно! — кричит Сильвия. — Тормозите!

Милли жмет, как ей кажется, на тормоз, но нога стоит на педали газа.

— Остановите машину!

Сильвия дергает ручной тормоз, и они резко останавливаются. Мотоциклист виляет вбок, едва не потеряв равновесие, но выравнивается и успевает на ходу показать Милли средний палец.

— Дурища старая! — орет он во всю глотку, так что слышно всем покупателям, катящим обратно к магазину пустые тележки. — Какого ты на дорогу вылезла!

— Боже мой! — говорит Сильвия. — Вы целы?

Это уже слишком даже для Милли, хотя обычно ей почти любые приключения в радость. От прилива адреналина ее, кажется, вот-вот разорвет изнутри, а левая рука словно намертво припаялась к рычагу переключения передач. Кое-как, по одному, Милли разгибает судорожно сжавшиеся пальцы. Хорошо хоть, ничего не болит: пальцы, руки, ноги — все в порядке.

— Миссис Гогарти?..

Милли выдергивает ключи из замка зажигания — с такой яростью, словно это они во всем виноваты.

— Я-то цела, — говорит она. — А вы?

Это ее третья авария за последнее время (хотя она не собирается об этом никому докладывать), и после каждой наступает момент помутнения рассудка, отстраненное тревожное ощущение, что ее физическая оболочка начинает разрушаться.

— Это же… о господи, — говорит Сильвия. — Нужно осмотреть повреждения.

Милли кое-как выбирается из «Рено», они с Сильвией обходят машину спереди и видят: бампер полностью смят, левая передняя фара разбита. Осколки полупрозрачного пластика разлетелись по асфальту, а по стене перед ними тянутся резкие черные полосы, похожие на граффити.

— Вы точно не пострадали? — спрашивает американка.

Милли кивает, но сама уже думает о последствиях. Теперь нужно хорошенько все обдумать, чтобы не напортить еще больше.

— Вот что, — говорит она. — Кевин не должен об этом знать.

— Как?..

— У меня и так уже достаточно неприятностей.

— Да ничего страшного, — говорит Сильвия. — Немного помяли машину. Главное, что никто не пострадал.

— Но он использует это против меня. Он давно уже грозится забрать у меня ключи от машины.

На загрузочную платформу въезжает задним ходом непрерывно гудящий грузовик, покупатели катят груженые тележки к своим минивэнам — жизнь продолжается.

Сильвия говорит:

— А что, если… может быть, пойдем где-нибудь кофе попьем? Например, в то чудное кафе, где мы были на прошлой неделе?

— Кто угодно может во что-нибудь врезаться без всякой своей вины, правда? Веселой Джессике тоже не раз случалось помять машину. И даже Кевину.

— Конечно. Не стоит из-за этого переживать.

— Пожалуйста… — Милли поднимает глаза на Сильвию. — Обещайте, что ничего ему не скажете.

— Да, но дело в том, что я должна давать ему еженедельный отчет — ну, знаете, что было, куда ходили, что вы ели и так далее.

Милли фыркает. Об отчетах она слышит впервые. Вечно из-за этих бумаг одни неприятности.

— Вот бы их почитать, — говорит она.

— Да нет, это не… он просто звонит по телефону. Минут на пять разговора.

Впервые Милли смотрит на Сильвию с подозрением. Выходит, эта женщина шпионит за ней? Передает бог знает какие сплетни тому самому человеку, который ничего лишнего не должен знать?

— Кевин просто хочет быть уверен, что с вами все в порядке.

— Ничего подобного, — возражает Милли. — Кевин, чтоб вы знали, задумал отправить меня в дом престарелых. Он считает, что мне нельзя жить одной, а это будет еще один аргумент.

— Так-так, — говорит Сильвия. — Подождите. Дайте мне немного подумать.

Наступает тишина, и в этой тишине паника, охватившая Милли, никак не хочет ее отпускать.

— Ладно, допустим на минуту, что я ничего не скажу Кевину…

— Да, да!

Лицо у Сильвии расстроенное.

— Если он узнает, меня уволят.

— Не узнает. Никогда в жизни.

— Ну, не знаю…

— Я могу вам заплатить.

Сильвия удивленно вскидывает голову.

— Что? Нет, я так не могу… это не в моих правилах. — Да все равно, — говорит Милли. — Даже если вы ему не скажете — все равно. Он и сам узнает, правда же? Увидит, что машины нет возле дома. На ремонт ведь уйдет не один день.

— Это же мелочи. Можно и за один день справиться.

— Это Ирландия, — говорит Милли. — Тут ничего не делается за один день.

— А если мы… хотя нет…

— Что?

— Ох, ну что же делать. — Сильвия хмурится. Даже с нахмуренными, бровями она довольно хорошенькая. — В общем, я подумала… а если мы скажем Кевину, что это я? Что я была за рулем?

Милли даже не сразу удается в полной мере оценить, сколько доброты, преданности и самоотверженности в этом предложении.

— И вы согласитесь?

— Ну, не Скажу, что с радостью…

— Это гениальная идея.

— Думаете? По-вашему, получится? Но тогда пусть это будет наш секрет.

— Богом клянусь. — Милли кладет руку на грудь.

Сильвия говорит:

— Просто я считаю, что в доме престарелых вам не место. Это безумие. И если пустяковая авария может сыграть на руку Кевину, зачем же это допускать?

Милли обнимает Сильвию. Она готова даже от избытка чувств поцеловать помощницу в шею, но сдерживается. Только бормочет ей в плечо:

— И за что мне такое счастье, как вы?

Сильвия обнимает ее в ответ:

— Не говорите глупостей. — Она кладет Милли руки на плечи и говорит со всей прямотой: — Вы замечательная. Вы замечательный человек. Никогда об этом не забывайте. Но только строжайшая секретность, договорились?

— Если я пророню хоть слово, пусть меня отведут на городскую площадь и побьют камнями.

— На площадь! — смеется Сильвия.

— Приходите ко мне на ужин в пятницу? Вдвоем с племянником.

— Ну что вы, не стоит.

— Я настаиваю!

Нужно позвонить механику, чтобы забрал машину, но это успеется. А сейчас Милли берет Сильвию под руку, и они направляются в магазин, уже составляя меню для ужина — ростбиф, картофельное пюре, зеленый горошек…